Текст книги "Войны за Бога. Насилие в Библии"

Автор книги: Филипп Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

3. Язык меча

И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте, – поистине, Аллах не любит преступающих!

Коран 2:190

Если говорить о кровожадности и нетерпимости, Библия здесь во многом опережает Коран по богатству связанных тем. Так, некоторые библейские тексты оправдывают геноцид и упорные расовые войны на протяжении многих поколений, в Коране же мы не найдем ничего подобного. Хотя многие отрывки Корана недвусмысленно призывают к войне и кровопролитию, их сопровождают ограничения, которые дают побежденным немало шансов договориться о мире и сохранить жизнь, чего мы не найдем в аналогичных местах Библии. Кроме того, любые объяснения, которые позволяют нейтрализовать смысл библейских текстов о насилии – скажем, указание на то, что подобные отрывки не отражают общее значение текста в целом, – вполне применимы и к Корану.

Говоря о том, что невыносимые или вызывающие отвращение тексты в Коране встречаются реже, я должен подчеркнуть, что говорю здесь только о священных писаниях, а не о позднейших трудах, в которых эти тексты толкуются или разъясняются. К последним я отношу Хадис (считается, что это речения Мухаммеда) и позднейшие комментарии (так называемый Тафсир). Эти позднейшие труды крайне важны для понимания общего лица данной религии, но если ты пытаешься постичь смысл священных писаний, с ними надо обращаться осторожно.

Не только в исламе комментарии и интерпретации мешают читателю понять точный смысл оригинального текста. Когда американцы слышат выражение «отделение церкви от государства», многие думают, что оно находится в Конституции США, хотя это не так. На самом деле, оно появилось позже в одном из писем Томаса Джефферсона, так что вопрос о том, отражает ли оно принципы Конституции, остается спорным. Подобным образом мусульмане часто приписывают Корану идеи, почерпнутые ими в комментариях. Возьмем один забавный пример: многие рядовые верующие считают, что Коран говорит о превращении евреев в обезьян и свиней; как я покажу ниже, такое прочтение неверно. Оно порождено одной из традиций Тафсира, ставшей популярной в народном сознании.

Если при попытке понять Коран мы будем опираться на иные источники, такие как Хадис и Тафсир, тогда нам следует подобным образом привлекать всех отцов церкви для понимания христианской Библии или Талмуд для понимания Библии иудеев. При этом наряду с культурным богатством некоторых одухотворенных трудов мы, несомненно, найдем множество неприемлемых и вызывающих отвращение текстов, среди которых есть и такие, которые подогревают ненависть к иным религиям. Но если вместо этого мы будем сравнивать просто священные тексты, а не их истолкования позднейшими поколениями верующих, мы увидим, что в Коране не больше кровожадности и призывов к войне, чем в Библии – Еврейской Библии или более широком собрании текстов, которое почитают христиане. На самом деле в священном тексте ислама находится куда меньше таких отрывков, которые надо поставить под сомнение или перетолковать[116]116
  В данной главе я пользовался энциклопедией Jane Dammen McAuliffe, ed., Encyclopaedia of the Qur’an, 5 vols. (Leiden, Netherlands: Brill, 2001–2005); Jane Dammen McAuliffe, ed., The Cambridge Companion to the Qur’an (New York: Cambridge Univ. Press, 2006); Andrew Rippin, ed., The Blackwell Companion to the Qur’an (Malden, MA: Blackwell, 2006). См. также Brian A. Brown, Noah’s Other Son (New York: Continuum, 2007). Относительно традиции комментариев см. Feras Hamza and Sajjad Rizvi, eds., An Anthology of Qur’anic Commentaries (New York: Oxford Univ. Press, 2008), vol. 1.


[Закрыть].

В этом смысле Коран вызывает не больше нравственных проблем, чем Библия. Это не апология ислама и не оправдание для его религиозных претензий. Фактически, это может быть аргументом в руках его критиков. Как я предполагаю, возмутительные тексты Библии отражают куда более глубокую древность, чем соответствующие тексты Корана, последние отражают сложный многовековой диалог между разными культурами – тот диалог, который в итоге заложил основы для универсализма Корана и раннего ислама. Если говорить об его духовном авторитете, сам тот факт, что Коран столь откровенен – и при том лишен крайней жестокости, – есть как его сильная, так и слабая сторона.

Градации жестокости в священных текстах

Чтобы проиллюстрировать отличия между Кораном и Библией, разделим все проблематичные тексты на три (крайне условных и субъективных) категории. При этой классификации я учитывал одновременно две вещи: то, насколько серьезные проблемы представляет данный текст для современных читателей, и то, насколько велик риск, что он действительно вдохновит читателей на акты насилия или пробудит в них ненависть.

Таблица 2 Категории жестоких и проблематичных текстов священных писаний

Категории

1. Экстремальные тексты

Прямые призывы к насилию против определенных рас или этнических групп.

Требования уничтожить враждебные группы или оправдание такого уничтожения.

Призывы уничтожить врагов.

2. Опасные тексты

Повеления совершать акты насилия или оправдание подобных актов.

Призывы к войне во имя Бога.

Призывы к расовой ненависти и сегрегации.

3. Настораживающие тексты Тексты, говорящие о диком насилии или жестоких наказаниях для врагов веры, но в сверхъестественной сфере.

В Библии мы найдем множество текстов категории 1 («экстремальных»), особенно во Второзаконии и Книге Иисуса Навина, тогда как в Коране нет ничего подобного. Это утверждение может нас удивить, поскольку негативные утверждения труднее доказывать, однако мы вправе это уверенно утверждать. На протяжении многих веков полемики между исламом и его противниками христианские и иудейские критики тщательно выискивали в Коране такие тексты, которые показывали бы жестокую природу этой религии, и собрали богатую коллекцию таких отрывков. Тем не менее там нет проклятий в адрес целой расы или многих поколений и нет повелений уничтожать людей в массовом порядке. Коран никогда не говорит о том, что какая-то раса или этническая группа представляет собой чистое зло, и, соответственно, в нем нет призывов уничтожить какую-то группу. В исламе мы не найдем эквивалента амалекитянам, а в Коране нет исторических повествований о борьбе с подобными народами. Нигде в Коране нет призывов целиком уничтожать побежденного на войне противника, и здесь не существует какого-либо эквивалента для херема. Коран не учит принципам войны без пощады и не призывает истреблять всех и все целиком и полностью[117]117
  См., например, Robert Wright, «The Meaning of the Koran», New York Times, September 14, 2010, на сайте http://opinionator.blogs.nytimes.com/2010/09/14/the-meaning-of-the-koran/. Я решительно не могу согласиться с выводами некоторых исследователей последних лет о связи ислама с насилием, включая те, что представлены в двух следующих работах: Robert Spencer, Islam Unveiled (San Francisco: Encounter Books, 2002); Richard L. Rubenstein, Jihad and Genocide (Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2010).


[Закрыть].

Такие утверждения кажутся нам странными, поскольку мы привыкли думать, что Коран содержит страшные проклятия в адрес евреев – не отдельных евреев, но всей их «злой» расы. Это означает, что Коран пропитан ненавистью к евреям. Это серьезное обвинение, однако оно несправедливо. Поскольку это важный вопрос, ему будет посвящен отдельный раздел ниже в данной главе.

Бог ужаса и террора

В Коране есть множество текстов из категории 2 («опасных»), где Бог оправдывает войну. Однако среди этих отрывков на удивление мало таких, которые требовалось бы сегодня смягчить или перетолковать. Главный вопрос звучит так: относится ли такое оправдание войны и вооруженного насилия к каким-то конкретным обстоятельствам или нет? Любые, даже самые развитые общества ведут войны, а подобные оправдания встречаются практически во всех главных мировых религиях. Если речь в Коране идет о конкретных обстоятельствах, он не более опасен, чем Библия. В обоих священных текстах описаны миры, где люди, верные Богу, вступают в вооруженные конфликты с врагами и гонителями. Большинство текстов Корана говорит о том, что война должна вестись по определенным правилам – и эти правила куда мягче, чем те, что мы встречаем в Книге Иисуса Навина[118]118
  Jack Nelson-Pallmeyer, Is Religion Killing Us? (Harrisburg, PA: Trinity Press International, 2003); J. Harold Ellens, ed., The Destructive Power of Religion (Westport, CT: Praeger, 2004); R. Joseph Hoffmann, ed., The Just War and Jihad (Amherst, NY: Prometheus Books, 2006); Gabriel Said Reynolds, ed., The Qur’an in Its Historical Context (New York: Routledge, 2008). О насилии в других религиозных традициях см., например, Michael K. Jerryson and Mark Juergensmeyer, eds., Buddhist Warfare (New York: Oxford Univ. Press, 2010).


[Закрыть].

Коран появился в эпоху войн, и соответствующие древние конфликты и разногласия окрасили собой его текст. Бог в Коране велит своим верным сражаться с врагами, побеждать и покорять их, используя при необходимости жестокость и хитрость. Кроме того, отношение к насилию зависит от состояния мусульманского сообщества на тот момент, когда записывалось данное откровение. Например, более древние суры из Мекки выглядят миролюбиво по сравнению с позднейшими текстами из Медины, содержащими откровения Мухаммеда в тот момент, когда он был теократическим правителем маленького жизнеспособного государства[119]119
  David Marshall, God, Muhammad and the Unbelievers (Richmond, England: Curzon, 1999).


[Закрыть].

Но одно дело признать тот факт, что в Коране есть тема войны, и совсем другое говорить, что религия Корана призывает к бессмысленному насилию, к непрестанным агрессивным действиям и завоеваниям. Когда нынешние критики ислама пытаются доказать, что насилие и кровопролитие доминируют в тексте Корана, у них это получается не слишком убедительно. В фильме «Фитна» цитируются стихи о войне, между которыми мы слышим голоса жертв терроризма из Нью-Йорка, Амстердама и Мадрида[120]120
  Фильм «Фитна» можно найти в Сети, например, на сайте http://www.break.com/usercontent/2009/2/Fitna-Documentary-about-Islam – 660675.html.


[Закрыть]. Там, в частности, приводится сура 8:60:

И приготовьте для них, сколько можете, силы и отрядов конницы; ими вы устрашите врага Аллаха и вашего врага.

Затем звучит звукозапись звонка жертвы катастрофы из Всемирного торгового центра, и у зрителя создается впечатление, что важнейшей частью ислама являются запугивание и терроризм . Однако процитированный стих говорит о противнике в условиях войны, а далее в той же суре сказано, что, если враги готовы примириться, вы должны быть готовы к заключению мира. Если же окажется, что за предложением о мире стоит обман, мусульмане должны быть и к этому готовы. Эти предписания касаются обычной войны против армии противника, здесь нет ни слова о терроризме. И, как мы видели, Библия тоже нередко говорит об «ужасе и терроре» как об эффективном орудии войны.

Хотя Коран допускает войны, он предлагает вести их по определенным правилам. Большие суры 8 и 9, Аль-Анфаль и Ат-Тауба, ясно указывают на то, что джихад есть реальная война, а не любой вид борьбы. В печально известном стихе 9:5 суры Ат-Тауба (так называемом стихе меча) верующим предписано по окончании срока договора о мире нападать на идолопоклонников, мушрикун, то есть на всех тех, кто поклоняется кому-либо еще, кроме истинного Бога. Убивайте их и берите в плен, осаждайте их города, нападайте на них из засады, как только появится такая возможность. В той же суре есть стих 29, «стих дани», который (во всяком случае, так понимают его смысл комментаторы сегодня) говорит о том, что немусульмане должны занять подчиненное положение, что символически выражает особый налог, взимаемый с них[121]121
  Richard Bonney, Jihad (New York: Palgrave Macmillan, 2004); David Cook, Understanding Jihad (Berkeley: Univ. of California Press, 2005); R. Joseph Hoffmann, ed., The Just War and Jihad (Amherst, NY: Prometheus Books, 2006).


[Закрыть].

В атмосфере нетерпимости и милитаризма XIV века толкователи этих стихов, такие как великий исламский комментатор Ибн Таймия, понимали их радикальнее. Один из его учеников, Ибн Касира, один из самых знаменитых создателей Тафсира, пошел еще дальше в толковании «стиха меча»:

Не ждите, пока они [идолопоклонники и неверные] попадутся вам в руки. Но ищите и осаждайте их на их землях и в их крепостях, собирайте сведения о них на разных дорогах и путях, чтобы широкое на вид стало для них узким. В таком случае у них останется только две возможности: умереть либо принять ислам[122]122
  Данный отрывок также постоянно цитируется на антимусульманских сайтах, см., например, http://muhammadsquran.blogspot.com/2009/03/at-taubah-95-verse-of-sword. html.


[Закрыть].

Но даже «стих меча» позволяет дать побежденным возможность раскаяться и перейти на сторону победителя. Если они присоединяются к вам, если они молятся и дают милостыню, их следует оставить в покое. Сура 47 также призывает мусульман отважно сражаться с врагами, рубить их головы и брать их в плен, и в «Фитне» они звучат как стихи, разжигающие ненависть, тем не менее сам факт упоминания пленных говорит о том, что речь здесь не идет о массовом уничтожении. Далее в суре говорится: «Либо милость потом, либо выкуп, пока война не сложит своих нош». Предполагается, что по крайней мере часть побежденных останется в живых и может сражаться снова[123]123
  Коран 47:4.


[Закрыть].

Редко Коран говорит о полном разрушении города противника, от которого бы потом ничего не оставалось. Но даже когда нечто подобное происходит, Бог дает побежденным последний шанс исправить свои пути и подчиниться его повелениям: истребление можно предотвратить. И только если люди отвергают эту возможность, город разрушают[124]124
  Коран 17:16.


[Закрыть]. Это соответствует гуманным правилам войны, которые еврейские мыслители вырабатывали на протяжении веков, но резко отличается от того, что мы находим во многих библейских текстах.

Адский огонь

И только тексты, отнесенные к категории 3 («настораживающие»), – говорящие о вечных муках грешников и неверующих, – ставят Коран в равное положение с Библией, а особенно с писаниями христиан. Однако если угроза адского огня так часто встречается в Коране, способны ли такие тексты вызывать акты насилия в реальном мире? Хотя Коран призывает мусульман сражаться против неверных в случае конфликтов с оружием в руках, акцент там делается на аде и проклятии. Ислам демонизирует своих врагов, что косвенно предполагает их неизбежные столкновения с верующими мусульманами. В истории ислама и христианства встречались ситуации, когда сначала верующие утверждали, что души врагов обречены на вечные муки, а потом развязывали против них реальную войну. Тем не менее представители самых радикальных апокалиптических движений гораздо чаще бывают пацифистами в реальном мире – им достаточно того, что они увидят поражение своих противников: в нужное время Бог явит свою силу, и простым людям не следует его опережать.

Критикам ислама несложно найти в Коране стихи, которые призывают к вражде против неверных и во многих случаях угрожают этим врагам муками ада. Они любят, например, приводить стих из 4:56, где Бог угрожает неверным, говоря, что будет поджаривать их в огне, а когда их кожа сгорит, даст им новую кожу, чтобы начать пытку снова. Этот отрывок действительно вызывает отвращение, но он опирается на библейские и особенно христианские представления о вечном огне, в котором мучаются грешники и неверующие.

В данном случае мы найдем параллельные места к этим текстам Корана скорее не в Ветхом Завете, а в Новом. На протяжении большей части ветхозаветной эпохи иудеи мало размышляли о загробной жизни, мысль о ней стала привлекать внимание только примерно после 400 года до н. э., то есть в тот период между созданием книг Ветхого и Нового Завета, как они дошли до нас в их канонической форме. В эту эпоху, и особенно после 170 года до н. э., появилась апокалиптическая иудейская литература с ее рассказами о загробном мире, включая ужасающие видения о наказании грешников. Зарождающееся христианство впитало в себя эти труды, так что представления об аде окрашивали собой представления Иисуса и церкви новозаветной эпохи. И если нас возмущают фантазии Корана об адских муках, нам следует в этом винить иудеохристианскую традицию, из которой мусульманские тексты позаимствовали эти представления. Кроме того, в Коране ад чаще всего предназначен именно для грешников, во что бы те ни веровали, а не для неверных или представителей какой-то определенной расы или секты. В первую очередь в мусульманскую преисподнюю попадают те, кто не оказывал милости другим: не заботился о сиротах, не соревновался с другими за право накормить бедных, любил богатство и отнимал имущество у слабых.

Если сравнить Коран с Новым Заветом, мусульманские представления о пламени и сере не покажутся нам чрезмерно жестокими. Западные критики так сильно возмущены этими мусульманскими текстами лишь по той причине, что забыли о религиозных корнях своей собственной культуры. Такая амнезия не должна нас удивлять, потому что сегодня в ведущих церквах редко услышишь проповеди на основе слов Иисуса об адском пламени или ужасной преисподней, где червь не умирает и огонь не прекращается.

Один из самых неприятных новозаветных отрывков находится в Евангелии от Матфея, где Иисус рассказывает притчу. Хозяин засеял свое поле, враг тайно разбросал по полю семена плевелов (сорняков) среди добрых семян, так что взошли ростки тех и других, хороших и вредных. Хозяин отказался от попытки отделить одно от другого, но сказал работникам, чтобы те подождали момента жатвы, и тогда можно будет отделить пшеницу от сорняков. Иисус объяснил смысл этой притчи так:

Поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов[125]125
  Мф 13:37–42.


[Закрыть].

Слушатели Иисуса могли понимать смысл его слов по-разному. Кто такие «сыны лукавого» – злодеи или все язычники вообще? Но в любом случае эти слова смущают современного читателя, поскольку у злодеев в этой притче, похоже, не остается никакого выбора. Они злы по своей природе, и такова их неизбежная судьба. Некоторые видные христианские мыслители понимали значение этого текста так: существуют грешники, обреченные на проклятие со своего рождения, либо даже ад был уготован для них с момента творения мира, так что никакие решения, принятые во время земной жизни, не могут повлиять на их печальную судьбу. В любом случае – влияет ли на их участь свободная воля или нет – по словам Иисуса, грешников в итоге ожидает страшное уничтожение в сверхъестественном огне.

Если тексты про вечные муки в Коране встречаются чаще, чем в Библии, то разница здесь скорее чисто количественная, чем качественная. Но в других вещах Коран имеет преимущества: тех, кто избавится от вечных мук, от прочих отличает не раса, а только благочестие и вера. Перед любым грешником открыта возможность изменить мысли, отказаться от неверия и присоединиться к семье людей, исповедующих истинную веру, среди которых – хотя бы теоретически – не существует отличий на основании расы или класса.

«Срок годности» священного текста

Однако, допустим, Коран содержит особо кровожадные отрывки, которые глубоко возмущают современного человека. Читатели Корана, как и читатели Библии, все равно могут продолжать споры о том, имеют ли эти тексты вечное и непреходящее значение или же они говорят нечто лишь о том времени, когда были созданы. Имеет ли призыв вести войну против неверующих «срок годности»? На протяжении веков комментаторы Корана думали, что такие суры, как Ат-Тауба, сохраняют непреходящую ценность, и строили на их основе развернутую богословскую теорию священной войны. Но сам текст не требует такой интерпретации и не предполагает, что повеление сражаться относится к чему-либо еще, кроме междоусобных сражений арабов в 620-х годах. Некоторые современные ученые считают, что «стих меча» направлен не против всех неверных в целом, но против определенной группы врагов из язычников в период, когда мусульманское сообщество было еще юным. Те враги были крайне агрессивны и коварны, но они теперь уже давно мертвы – точно так же, как амалекитяне. На протяжении истории ислама комментаторы искали символические и аллегорические смыслы в подобных стихах, особенно в тех, что призывали верных сражаться и покорять врагов[126]126
  Michael Cook, The Koran: A Very Short Introduction (New York: Oxford Univ. Press, 2000), 33–36; Abdullah Saeed, Interpreting the Qur’an (New York: Routledge, 2006).


[Закрыть].

Сам Коран дает законные запасные выходы для читателей, которые хотели бы руководствоваться определенными текстами в нынешних обстоятельствах, альтернативные интерпретации, которые недоступны строгим приверженцам Библии. В Новом Завете Иисус прямо говорит о том, что Закон нельзя адаптировать или менять: «Ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все»[127]127
  Мф 5:18.


[Закрыть]. Но если говорить о Коране, комментаторы с самых древних времен считали, что его отдельные части обладают разным достоинством, поскольку были записаны в разных обстоятельствах жизни Мухаммеда и нарождавшейся мусульманской общины.

Если читатель Корана сталкивается с проблемами или противоречиями, он должен решать их с помощью авторитета священного текста, но существуют известные примеры, когда одни стихи позволяют отменить или пересмотреть другие. Самый известный пример касается так называемых «сатанинских стихов», в которых, похоже, Мухаммед проявляет терпимость по отношению к культу трех языческих богинь Мекки. Позднейшее откровение вынуждает радикально пересмотреть это учение. Бог предупреждает верных, что сатана всегда пытался испортить священное писание, вставив в него слова греха, которые следует упразднить: «Аллах стирает то, что бросает сатана, потом Аллах утверждает Свои знамения, – ведь Аллах – знающий, мудрый!»[128]128
  Если бы «сатанинские стихи» не были удалены, они бы следовали за сурой 53:19–20. «Аллах стирает…» – Коран 22:52.


[Закрыть]

В истории комментаторы обычно использовали идею упразднения таким образом, который должен показаться неудачным современным комментаторам – а именно, они использовали позднейшие более суровые тексты, чтобы нейтрализовать смысл более ранних отрывков, написанных в Мекке, которые призывали терпимо относиться к другим религиям. Критическую роль в развитии учения ислама сыграл тот факт, что комментаторы рассматривали «стихи меча» как козырную карту, способную побить тексты с установкой «живи и жить давай другим» по отношению к другим религиям или утверждающие, что в вере не должно быть принуждения[129]129
  Andrew Rippin, The Qur’an and Its Interpretative Tradition (Burlington VT: Ashgate/Variorum, 2001).


[Закрыть]. Но это просто подход определенных комментаторов. Сам Коран не утверждает, что авторитет «стихов меча» выше других текстов, и некоторые великие исламские комментаторы сегодня отвергают эту идею. К последним относится бесстрашный ученый и борец Махмуд Мухаммед Таха, казненный в 1985 году за выступления против режима фундаменталистов в Судане. Как считал Таха, умеренные и терпимые суры, записанные в Мекке, дают идеальную картину ислама, хотя эти суры на время потеряли свое значение из-за крайне напряженной политической ситуации, с которой Мухаммед столкнулся в Медине. Поскольку эта ситуация осталась в далеком прошлом, именно тексты из Мекки должны определять лицо веры в современном демократическом обществе. Египетский ученый Наср Абу Заид призывал воспринимать Коран как продукт культуры, как литературное произведение, отражающее ценности и представления арабов той эпохи, когда он был написан. Абу Заиду, в отличие от Тахи, удалось избежать казни, однако ему пришлось отправиться в изгнание в Европу[130]130
  Mohamed A. Mahmoud, Quest for Divinity (Syracuse, NY: Syracuse Univ. Press, 2007); Nasr Abu Zaid, Rethinking the Qur’an (Utrecht, Netherlands: Humanistics Univ. Press, 2004); Nasr Abu Zaid with Esther R. Nelson, Voice of an Exile (New York: Praeger, 2004); Hussein Abdul-Raof, Schools of Qur’anic Exegesis (New York: Routledge, 2010).


[Закрыть].

В данный момент идеи Тахи и Абу Заида разделяет меньшинство мусульман, но кто может предсказать, как изменится положение вещей через одно-два десятилетия? Что, если будущие комментаторы и интерпретаторы откажутся от ригористичного толкования текста и перейдут к новому его пониманию? Мы не вправе отбрасывать такую возможность[131]131
  О реформистской традиции – см., например, Charles Kurzman, Modernist Islam, 1840–1940 (New York: Oxford Univ. Press, 2002); Michaelle Browers and Charles Kurzman, eds., An Islamic Reformation? (Lanham, MD: Lexington Books, 2004); Suha Taji-Farouki, ed., Modern Muslim Intellectuals and the Qur’an (New York: Oxford Univ. Press, 2004); Massimo Campanini, The Qur’an (New York: Routledge, 2010).


[Закрыть].

Коран и евреи

Многие обвиняют Коран в том, что он весь пропитан антисемитизмом и что весь этот текст основан на ненависти к евреям. Это мнение распространяют сайты, критикующие ислам, и недавно вышло несколько книг, где оно подкреплено развернутой системой аргументации. Так, Эндрю Бостом в книге «Наследие исламского антисемитизма» утверждает, что традиция антисемитизма укоренена в Коране[132]132
  Andrew G. Bostom, The Legacy of Islamic Antisemitism, reprint ed. (Amherst, NY: Prometheus Books, 2008).


[Закрыть]. По моему мнению, такие писатели, как Бостом, неправы, когда ставят антисемитизм в центр истории ислама, хотя они справедливо указывают на то, какое важное место ненависть к евреям занимает в современных исламских культурах. Отношения между мусульманами и евреями не всегда и не везде были такими безоблачными, какими они были на протяжении определенных периодов в истории мавританской Испании, и этот конфликт иногда порождал акты нетерпимости вплоть до массовых убийств. Нельзя сказать, что антисемитизм пришел на Ближний Восток сравнительно недавно как побочный продукт европейской пропаганды расизма[133]133
  Сравни Spencer, Islam Unveiled; Robert Spencer, ed., The Myth of Islamic Tolerance (Amherst, NY: Prometheus Books, 2005). Martin Gilbert, In Ishmael’s House (New Haven, CT: Yale Univ. Press, 2010), дает научную картину жизни евреев в арабских странах.


[Закрыть].

Писатели последних лет без труда находят воистину отталкивающие исламские тексты разных веков, включая ряд текстов, относящихся к ранней истории ислама. Так, в состав Хадиса входит сборник под названием Сахих Бухари, где есть такие слова Мухаммеда:

Последний час не придет, пока мусульмане не вступят в битву с евреями, и мусульмане будут убивать их, пока евреи не начнут прятаться под камнями или за деревьями, и тогда камень или дерево скажут: «Мусульманин, служитель Аллаха, за мной скрывается еврей, иди и убей его»[134]134
  Sahih Bukhari, book 041, no. 6985. См., например, http://www.muslimaccess.com/sunnah/hadeeth/muslim/041.html.


[Закрыть].

Мы не знаем, произносил ли на самом деле Мухаммед такие слова. Хотя мусульманские ученые уверены в подлинности Хадиса и в том, что эти слова точно передавались из поколения в поколение, историчность этих слов стоит под вопросом, и многие из них отражают условия существования мусульманского мира через десятилетия или века после смерти Мухаммеда. Но произносил их пророк или нет, эти слова и подобные им включены в сборник, который пользуется авторитетом, и в недавние времена влияние таких текстов возросло. Процитированный нами отрывок был включен даже в Соглашение Палестинского движения «Хамас» 1988 года[135]135
  «The Covenant of the Islamic Resistance Movement», 1988, на сайте http://avalon.law.yale.edu/20th_century/hamas. asp.


[Закрыть]. Это изречение однозначно отражает антисемитизм, то есть поддерживает идеологию ненависти, основанной на расе и этническом происхождении. Поскольку этот текст связывает евреев с последними временами, он напоминает некоторые влиятельные идеи средневекового христианского антисемитизма, учение, порождавшее погромы.

Но если некоторые отрывки Хадиса проникнуты откровенной ненавистью к евреям, этого нельзя сказать о Коране. Многие обвиняют Коран в антисемитизме, но к подобным утверждениям следует относиться осторожно. Несомненно, у Мухаммеда были серьезные конфликты с евреями, составлявшими в его дни значительную часть населения Аравии, и в некоторые минуты иудеи становились его самыми яростными врагами (хотя в другие времена он поддерживал с ними теплые отношения). Это был серьезный конфликт, поскольку евреи были сильными противниками, ставившими под угрозу миссию пророка. По меньшей мере дважды в недавнем для Мухаммеда прошлом евреи Ближнего Востока осуществляли вооруженные кампании против религиозных противников (особенно христиан): в 523 году н. э. на юге Аравии и в 614 году в Палестине. Таким образом, в 620-х годах евреи были серьезными противниками, с которыми Мухаммеду нужно было сражаться в процессе установления своего нового режима. Однако было бы чрезмерно большой натяжкой утверждать, что борьба с вооруженными отрядами евреев отражает антисемитизм ислама[136]136
  О взаимоотношениях Мухаммеда с евреями Медины см. Michael Lecker, «Glimpses of Muhammad’s Medinan Decade», in Jonathan E. Brockopp, ed., The Cambridge Companion to Muhammad (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2010), 61–79. О 523 убийствах см. Irfan Shahid, The Martyrs of Najran (Brussels, Belgium: Societe des Bollandistes, 1971); сравни Gerard Garitte, ed., La Prise de Jerusalem par les Perses en 614 (Louvain, Belgium: Secretariat du CorpusSCO, 1960).


[Закрыть].

Мухаммед остро переживал религиозный аспект своего конфликта с евреями. Поскольку он считал себя наследником великих древних пророков Израиля, он был возмущен тем, что евреи не признавали его претензий, и объявил этих критиков врагами божественной вести, которую, как он думал, ему надлежало провозгласить. Коран говорит, что иудеи особенно упрямы в своем нежелании принять весть, посланную Богом через пророка Мухаммеда, и что христиане выгодно отличаются от них своей открытостью[137]137
  Коран 5:82.


[Закрыть]. Священный текст говорит о конфликтах и спорах с конкретными группами евреев в Аравии около 620 года н. э., но только слепая вера позволяет увидеть в этих текстах осуждение всего еврейского народа или евреев позднейших поколений. Фактически обычно Коран говорит о евреях совсем не тем тоном утробной ненависти, какая пронизывает текст Хадиса, приведенный выше, и это вызывает большие сомнения в аутентичности последнего. Текст Хадиса не отражает мысли Мухаммеда, который уверял, что Коран содержит слова, полученные от Бога.

Картину усложняет и мучительный вопрос об источниках, которые вошли в тот Коран, какой мы имеем. Историки уже давно признали тот факт, что ислам родился в культурной среде, испытывающей влияния иудаизма и христианства, и сейчас ученые все яснее понимают, что отрыв от иных традиций – и появление ислама как самостоятельной религии – было долгим и неровным процессом, который занял несколько десятилетий. В VII веке последователи Мухаммеда обычно называли себя просто «верующими» – как могли себя называть самые разные монотеисты, – и лишь позже появился термин «мусульмане», содержащий претензию на исключительность. Эту сложную историю отражает текст Корана. Хотя верные мусульмане решительно отвергают мысль о том, что Коран испытал на себе какие-либо воздействия земных факторов, многие современные ученые находят в нем следы влияния иудейских и христианских текстов и традиций. Среди прочего, это раввинистические комментарии, где, в частности, пересказывались истории о Моисее и его борьбе с неверующими евреями, с отступниками, которых он обличает и проклинает. Некоторые самые кошмарные проклятия Корана в адрес грешных евреев, вероятно, созданы по образцу таких повествований иудейских писателей, рассказывающих о еврейских пророках, которые обличали своих соплеменников[138]138
  Ibn Warraq, What the Koran Really Says (Amherst, NY: Prometheus Books, 2002) and Ibn Warraq, Which Koran? (Prometheus Books, 2009); Reynolds, ed., The Qur’an in Its Historical Context; Philip Jenkins, The Lost History of Christianity (San Francisco: HarperOne, 2008); Fred M. Donner, Muhammad and the Believers (Cambridge, MA: Belknap Press, 2010).


[Закрыть].

Миф о ненависти к евреям

Чтобы лучше понять проклятия в адрес религиозных соперников в Коране, нам следует обратиться к Библии – к тому, что Ветхий Завет говорит о язычниках, «народах», и к его утопической мечте о таком мире, в котором все народы признают превосходство Бога Израилева. Когда мы читаем эти отрывки в нужном контексте, мы видим, что они составляют часть величественной универсалистской картины о мире, в котором царят мир и справедливость. Эти же слова, взятые как изолированные цитаты, могут использовать проповедники антисемитизма: по их словам, здесь отражена претензия иудеев на мировое господство. Точно то же самое происходит и с текстами Корана.

Ни один из таких текстов Корана, где критики находят проявления «ненависти к евреям», на самом деле не отражает систематической расовой ненависти. Противники Корана часто цитируют фрагмент 2:61 как текст, лежащий в основе исламского антисемитизма, и некоторые позднейшие мусульманские комментаторы действительно понимали его в этом смысле. Предполагается, что этот отрывок говорит о неблагодарности евреев по отношению к Моисею, которая влечет за собой Божье наказание. Некоторые комментаторы считали, что «унижение и бедность» распространяются на всех евреев как народ. Но прочитаем весь этот отрывок и то, что стоит сразу за ним:

Сказал он [Моисей]: «Неужели вы просите заменить тем, что ниже, то, что лучше? Спуститесь в Египет, и вот – для вас то, что вы просите». И воздвигнуто было над ними унижение и бедность. И оказались они под гневом Аллаха. Это – за то, что они не уверовали в знамения Аллаха и избивали пророков без справедливости! Это – за то, что они ослушались и были преступниками!

Поистине, те, которые уверовали (в то, что открылось через тебя, Мухаммед), и те, кто обратились в иудейство, и христиане, и сабии, которые уверовали в Аллаха и в последний день и творили благое, – им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны[139]139
  Коран 2:61–62.


[Закрыть].

Используя распространенный литературный прием, Коран помещает рядом два стиха, содержащих контраст. В первом слышатся проклятия в адрес определенной группы за конкретные дурные поступки, во втором звучит благословение для тех, кто поступает правильно. Первую группу ждут бедствия или адское пламя; вторая получает награды и попадает в рай. Если взять только первый стих из этой пары, игнорируя его продолжение, можно сделать вывод, что это проклятие для всей группы целиком, однако такое понимание было бы серьезной ошибкой. Такой метод чтения священных текстов порочен. В данном случае второй стих говорит о щедрых наградах от Бога для тех, кто уверовал в слова Моисея – а также иудеям, христианам и сабиям, если те поступают по правде. Этим представителям иных религий не надо ни бояться, ни печалиться, и уж тем более их не ждут унижение и бедность. В данном отрывке ничего не говорится о проклятии для всего народа или о презрительном отношении к нему. Несправедливо видеть в нем основополагающий текст, оправдывающий «ненависть к евреям».