Текст книги "Войны за Бога. Насилие в Библии"

Автор книги: Филипп Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Можно найти немало примеров ситуаций, когда археологические находки не подтверждают то, что сказано в Библии. Так, скажем, Иерихон действительно был древним городом – одним из древнейших поселений на всей нашей планете, – и он многократно подвергался осадам и разрушению, однако исследователи считают, что во времена покорения Ханаана никакого города с жителями на этом месте не было. Как не было и Гая, где, если верить Библии, также произошли ужасные массовые убийства. Маккеда вообще возникла не ранее Х века до н. э. Из всех мест побоищ, о которых говорит Библия, археологи нашли только одно, которое соответствует описанному – город Хазор, вероятно, покоренный и разрушенный примерно в подходящее время, но и здесь ученые продолжают спорить об интерпретации полученных данных[88]88
  William G. Dever, Who Were the Early Israelites, and Where Did They Come From? (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2003), 29–74.


[Закрыть].

Если собрать все соответствующие археологические свидетельства, можно сказать, что войны Иисуса Навина не оставили никаких следов. Археолог Уильям Девер, оценив накопленные факты, делает следующее заключение: находки «почти никак не подтверждают историчность повествования Библии о масштабном и согласованном завоевании Ханаана израильтянами»[89]89
  Цитата из Dever, Who Were the Early Israelites? 71, курсив оригинала; William G. Dever, What Did the Biblical Writers Know, and When Did They Know It? (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2001).


[Закрыть]. Возможно, автор VIII века до н. э. знал, где находятся самые живописные развалины, но мало что знал о существовании городов на этих местах в прошлом. Само имя города Гая происходит от еврейского слова, означающего «развалины». Автор не знал, когда эти древние поселения перестали существовать – были они разрушены триста или тысячу лет назад? – и придумал легенду о масштабном завоевании, чтобы объяснить их гибель.

Откуда пришли таинственные еврейские воины?

Не менее таинственно выглядят еврейские завоеватели, о которых говорит Библия. У ученых существовали разные теории на этот счет, но в данный момент они утверждают, что нет никаких фактов, указывающих на то, что в описываемую эпоху началось массовое вторжение чужеземцев в Ханаан. Чем глубже мы изучаем древних евреев, тем ярче видим их сходство с ханаанеями[90]90
  Amy Dockser Marcus, The View from Nebo (Boston, MA: Little Brown, 2000); Seymour Gitin, J. Edward Wright, and J. P. Dessel, eds., Confronting the Past (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 2006).


[Закрыть].

На Ближнем Востоке регулярно происходили завоевания, оборачивавшиеся для кого-то катастрофой, в ту самую эпоху, когда заканчивался бронзовый век и наступал век железный. Сама такая перемена названий, быть может, имеет отношение к конфликтам того времени, поскольку новые технологии войны и новые типы оружия нарушили сложившееся равновесие сил. Некоторые же ученые считают, что политическую бурю вызвала какая-то планетарная катастрофа: внезапная перемена климата либо, быть может, извержение гигантского вулкана в каком-то отдаленном месте на земном шаре. Каковы бы ни были причины нарушения равновесия, его последствия были весьма разрушительными[91]91
  Robert Drews, The End of the Bronze Age (Princeton, NJ: Princeton Univ. Press, 1993); Lester L. Grabbe, ed., Israel in Transition, vol. 1 (New York: T&T Clark, 2008).


[Закрыть].

Между 1600 и 1200 годами до н. э. на Ближнем Востоке и в Средиземноморье доминировало несколько богатых и процветающих империй: новое царство Египта, империя хеттов в Малой Азии и Сирии, микенские царства в Греции и на побережье Эгейского моря. Но внезапно в течение всего лишь нескольких десятилетий существование всех их оказалось под угрозой. Большинство из них, за исключением Египта, развалилось на фоне войн и массового переселения народов. Мощные группы кочующих разбойников, так называемые «морские народы», стали реальной угрозой для старой системы империй, а особенно опасными они были для городов на побережье, скажем, Сирии или Ханаана. К таким новым мигрантам принадлежали, в частности, филистимляне, которые часто оказывались смертельными врагами царства израильтян при Сауле и Давиде. По всему цивилизованному миру великие города и дворцы разрушались или оставались в запустении, городская жизнь и торговля переживали кризис. В некоторых районах сообщества вырождались до такой степени, что утрачивали грамотность[92]92
  Eliezer D. Oren, ed., The Sea Peoples and Their World (Philadelphia: University Museum, Univ. of Pennsylvania, 2000); Oliver Dickinson, The Aegean from Bronze Age to Iron Age (New York: Routledge, 2006); Marc Van De Mieroop, The Eastern Mediterranean in the Age of Ramesses II (Oxford: Blackwell, 2007); Assaf Yasur-Landau, The Philistines and Aegean Migration at the End of the Late Bronze Age (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2010).


[Закрыть].

В результате наступил древний Темный век. И действительно, эта эпоха напоминала позднейший период падения Римской империи, и она, как и в новый Темный век, осталась в памяти легендарным временем с его выдающимися героями. Теоретически один и тот же человек мог бы тогда наблюдать и гибель Трои, и покорение Ханаана евреями.

Если бы не различные библейские тексты, многие современные археологи создали бы примерно такую реконструкцию истории древнего Израиля. В течение бронзового века Палестина и юг Сирии были наполнены процветающими городами-государствами ханаанеев. Мы многое знаем об этих сообществах благодаря богатой коллекции писем XIV века, найденной в Амарне (Египет), которая показывает, что местные представители Египта и вассалы в Сирии и Палестине искали у двора фараона помощи и защиты. В XIII веке в этом регионе доминировал Египет, хотя у него был могущественный соперник на севере – империя хеттов. Ближе к концу бронзового века возникли новые поселения на относительно бедной холмистой земле, примерно соответствующей району Западного берега в нынешней Палестине, который до войны арабов с Израилем 1967 года контролировался Иорданией. Во второй половине XIII века старые социальные структуры стали хуже работать из-за беспокойной обстановки на всем тогдашнем Ближнем Востоке. Поскольку городская жизнь и торговля переживали упадок, возросло значение пастушества и кочевого образа жизни. Из-за кризиса на холмистую землю переселилось немало ханаанеев, так что населенность этой области резко возросла[93]93
  Baruch Halpern, The Emergence of Israel in Canaan (Chico, Calif.: Scholars Press, 1983); Israel Finkelstein, The Archaeology of the Israelite Settlement (Jerusalem: Israel Exploration Society, 1988); Jonathan N. Tubb, Canaanites (London: British Museum Press, 1998); Israel Finkelstein and Neil Asher Silberman, The Bible Unearthed (New York: Free Press, 2001); K. L. Noll, Canaan and Israel in Antiquity (New York: Sheffield Academic Press, 2001); Jonathan M. Golden, Ancient Canaan and Israel (Santa Barbara, Calif.: ABC–Clio, 2004); Israel Finkelstein and Amihai Mazar, The Quest for the Historical Israel, ed. Brian B. Schmidt (Leiden, Netherlands: Brill, 2007); Richard S. Hess, Gerald A. Klingbeil, and Paul J. Ray Jr., eds., Critical Issues in Early Israelite History (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 2008).


[Закрыть].

Возможно, эти новые сообщества хотели сознательно обособиться от культуры Ханаана, отказываясь платить налоги, участвовать в принудительных работах, давать солдат для армии и переживать на себе общий гнет эксплуатации со стороны богатой элиты. К этим «дезертирам», как считает Уильям Девер, присоединились маргиналы из городов, разбойничьи шайки разорившихся людей, беженцы, насильственно переселенные члены враждебных племен и пастухи-кочевники. Здесь действительно могли оказаться и бывшие рабы, убежавшие из Египта. И эта последняя группа рассказывала истории об исходе и освобождении, которые позже усвоило все это общество. После периода консолидации, когда они были маргиналами с точки зрения ханаанского общества, эти группы вышли на историческую сцену как народ Израиля, который впервые в истории упоминается в надписи египетского фараона Мернептаха в 1207 году до н. э. Но и в этот момент их численность могла быть незначительной – может быть, несколько сот домашних хозяйств. «Одни из них родились израильтянами, другие стали ими по своему выбору». Как бы там ни было, общность, носящая имя Израиль, действительно существовала[94]94
  Цитата из Dever, Who Were the Early Israelites? 182; Ann E. Killebrew, Biblical Peoples and Ethnicity (Atlanta: Society of Biblical Literature, 2005). Теория, согласно которой Израиль возник в результате масштабного восстания рабов в Египте, – см. Norman K. Gottwald, The Tribes of Yahweh (Sheffield, England: Sheffield Academic Press, 1999, 20th anniversary edition); Avi Faust, Israel’s Ethnogenesis (Oakville, CT: Equinox, 2006).


[Закрыть].

Это новое сообщество нам будет проще понять, если мы рассмотрим другие группы жителей возвышенностей, обитавших рядом с соседними государствами или империями. Иногда к таким группам примыкали беглые рабы, создававшие жизнеспособные сообщества. Некоторые их языки все еще указывают на связь между бегством из плена и географией. Когда испанцы покорили Новый мир, они стали использовать специальное слово для беглых рабов – cimarron, человек, обитающий на вершине (cima) горы. (В свою очередь, отсюда пошло английское слово для беглого раба – maroon.) Каково бы ни было происхождение подобных сообществ, им удавалось сопротивляться требованиям эксплуататоров – государств и царств, а некоторые из них считали своими родоначальниками харизматических вождей или пророков. Если принять эту точку зрения, окажется, что в историческом смысле Израиль не был чем-то исключительным, хотя ему удалось создать устойчивую мифологию о своем происхождении[95]95
  Сравни James C. Scott, The Art of Not Being Governed (New Haven, CT: Yale Univ. Press, 2009).


[Закрыть].

О том, что именно представляло собой это новое общество и что было главными отличительными характеристиками израильтянина, все еще ведутся споры. Библия практически ничего не говорит нам о взаимоотношениях между евреями и жителями Ханаана, как будто последние – это кто-то вроде пришельцев с чужой планеты. Однако языки соседей настолько близки один к другому, так что в написанной в VIII веке до н. э. главе 19 Книги пророка Исайи говорится о том, что еврейский – это «язык Ханаана». Письменная речь также указывает здесь на родство. Предшественником арамейского и еврейского шрифтов был ханаанский, а древнейший из известных нам примеров еврейского письма – так называемый остракон из Кейафы Х века до н. э. – написан протоханаанским шрифтом. Таким образом, книжники, записывавшие истории об уничтожении ханаанеев, пользовались шрифтом, созданным на основе письменности этого злейшего врага. Вероятно, Израиль стал сильнее выделяться на фоне соседей через столетие или более после эпохи Мернептаха, когда он стал примерно такой общностью, которую описывает Библия. Археологические находки показывают, что он выходит на сцену скромно – об этом свидетельствуют новый стиль домов и, возможно, следы того, что израильтяне не едят свинину, – но его отличие от более древних сообществ не было слишком разительным. Если бы вы оказались около 1150 года на одной из дорог Палестины и увидели бы на ней одинокого путника, как бы вы смогли отличить ханаанея от израильтянина? Быть может, по одежде, по орнаменту или прическе, по его манере речи – говорил ли он с особым местным акцентом? Не менее интересным была бы подобная встреча с женщиной. Что ее выделяло? Быстрее или медленнее женщины усваивали израильскую идентичность – что бы это слово ни значило? Вероятно, эти этнические маркеры вначале были скромными, но потом они приобрели великое значение, и возможно, на протяжении десятилетий израильтяне и ханаанеи, обретшие свои видимые отличительные черты, дрались друг с другом. Но эти отличия возникли уже в самом Ханаане, их не принесли сюда из пустыни воины Иисуса Навина[96]96
  Marcus, The View from Nebo; Dever, Who Were the Early Israelites?; Yehezkel Kaufmann, The Biblical Account of the Conquest of Canaan, 2nd ed. (Jerusalem: Magnes Press, Hebrew Univ., 1985); Hershel Shanks, William G. Dever, Baruch Halpern, and P. Kyle McCarter, The Rise of Ancient Israel (Washington, DC: Biblical Archaeological Society, 1992); Dever, What Did the Biblical Writers Know? 108–25. О языковой идентичности см. Seth L. Sanders, The Invention of Hebrew (Urbana: Univ. of Illinois Press, 2009); «Earliest Known Hebrew Text In Proto-Canaanite Script Discovered In Area Where David Slew Goliath», Science Daily, Nov. 3, 2008, на сайте http://www.sciencedaily.com/releases/2008/11/081103091035.htm. Еврейский назван «языком Ханаана» в Ис 19:18.


[Закрыть].

Нам даже трудно судить о том, насколько религия израильтян отличалась от веры его соседей. Ханаанеи поклонялись большой семье богов и богинь, которых они прославляли в определенные сроки в святилищах, рассеянных по всей стране, на холмах, где были алтари и изображения. Как утверждает Библия, израильтяне были строгими приверженцами монотеизма, чем радикально отличались от жителей Ханаана. Они верили в единого Бога, который стоял вне всякого сравнения с прочими богами и богинями, и ему поклонялись лишь в одном храме в Иерусалиме. Это был чистый яхвизм, верность одному истинному Богу, YHWH, само имя которого было такой святыней, что его нельзя было произносить. Позднейшие библейские авторы указывали на то, что яхвизм существовал бок о бок с другими религиями и что цари и пророки боролись за то, чтобы Израиль не вернулся к состоянию древнего политеизма, язычества и поклонения явлениям природы. Читая Библию, мы представляем себе многовековой конфликт между двумя совершенно разными типами веры с их отличающимися практиками[97]97
  Johannes C. De Moor, The Rise of Yahwism, 2nd ed. (Leuven, Belgium: Uitgeverij Peeters, 1997); John Day, Yahweh and the Gods and Goddesses of Canaan (Sheffield, England: Sheffield Academic Press, 2000).


[Закрыть].

Однако историк должен отнестись к этой картине скептически. Согласно Библии этих языческих практик придерживалось туземное население Ханаана, которое было полностью истреблено или изгнано Иисусом Навином с его воинами. Но это скорее отражает попытку реформаторов из числа яхвистов в VIII веке до н. э. передать свои идеи и стремления через истории далекого прошлого, написанные задним числом. В те годы, скажем, в XII или XI веках, религия Израиля все еще сильно походила на религию его соседей в Ханаане и включала в себя поклонение богиням. Сельские холмы со святилищами, против которых так яростно выступали пророки и реформаторы, свидетельствовали о древней религии евреев, которые поклонялись как великому Богу YHWH, так и другим божествам обоих полов[98]98
  Judith M. Hadley, The Cult of Asherah in Ancient Israel and Judah (New York: Cambridge Univ. Press, 2000); Beth Alpert Nakhai, Archaeology and the Religions of Canaan and Israel (Boston, MA: American Schools of Oriental Research, 2001); William G. Dever, Did God Have a Wife? (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2005); Baruch Halpern, From Gods to God (Tubingen, Germany: Mohr Siebeck, 2009), 57–131; Francesca Stavrakopoulou and John Barton, eds., Religious Diversity in Ancient Israel and Judah (New York: Continuum, 2010).


[Закрыть]. И если даже еврейские завоеватели на самом деле покорили Ханаан, мы не можем судить о том, стояли ли за этим какие-либо религиозные мотивы.

Кому понадобился миф о героическом прошлом?

Предположим для простоты аргументации, что повествование о вторжении Иисуса Навина было просто мифом, который объяснял, как появился народ Израиля и как он занял эту территорию. Но даже если описанные в Библии события никогда не происходили, эта история все равно должна нас беспокоить. Разве нельзя было придумать легенды о царях и воинах, которые были бы образцами для последующих поколений? Или истории о битвах с кошмарными злодеями? Но зачем рассказывать о геноциде? И почему позднейшие авторы Библии не попытались скрыть ужасающие истории прошлого, но их сохранили и даже выпятили те черты, в которых мы видим древнее варварство?

Чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо понять, в какую эпоху создавались Второзаконие и Книга Иисуса Навина. В различные моменты истории Израиля с установлением царства Давида до вавилонского изгнания (примерно от 1000 до 586 годов до н. э.) еврейский народ мучительно размышлял о том, насколько его религиозная жизнь должна отличаться от той, которой живут соседние народы[99]99
  Halpern, From Gods to God; Baruch Halpern, David’s Secret Demons (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2001); Kari Latvus, God, Anger and Ideology (Sheffield, England: Sheffield Academic Press, 1998).


[Закрыть]. И решительный шаг к абсолютному монотеизму был совершен в момент экзистенциального кризиса, с которым евреи столкнулись в конце VIII века и далее. В VIII веке существовало два царства: северное, Израиль, центром которого была Самария, и южное, Иуда, со столицей Иерусалимом. Но оба они существовали в неуютном контексте больших империй, в котором тогда доминировал Египет, но одновременно набирала силу Ассирия. Когда последнюю возглавил Тиглатпалассар III (царствовавший в 745–727 годах до н. э.), Ассирийская империя начала расширять свои владения с помощью завоеваний и дипломатии. В 721 году Ассирия завоевала северное царство Израиль и переселила его обитателей в далекие страны: так десять из исторических двенадцати племен в целом исчезли со сцены истории. Оставалось южное царство Иуда, но долго ли оно могло продержаться? В 701 году Иерусалим пережил крупную осаду[100]100
  Lester L. Grabbe, ed., Like a Bird in a Cage (London: Sheffield Academic Press, 2003); Cynthia R. Chapman, The Gendered Language of Warfare in the Israelite-Assyrian Encounter (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 2004); Paul S. Evans, The Invasion of Sennacherib in the Book of Kings (Leiden, Netherlands: Brill, 2009).


[Закрыть]. Хотя в последующие десятилетия Ассирия стала терять былую силу, на ближневосточной сцене появились другие игроки. В 612 году заново возродившаяся Вавилонская империя раздавила обессилевшую Ассирию и сама стала для Иудеи источником великой опасности. Наконец, в 586 году Вавилон покорил Иерусалим и отправил в изгнание его обитателей.

Размышляя обо всех этих катастрофах, еврейские мыслители обращались мыслью к культу, в котором видели и причину, и средство разрешения кризиса. Народ оказался в опасности потому, что не хранил верность завету и поклонялся иным богам. Он спасется лишь в том случае, если безоговорочно начнет поклоняться единому Богу (неважно, существовал ли тогда в реальности соответствующий «символ веры») и уничтожит все атрибуты соперничающих религий. Такое решение принял южный царь Езекия в конце VIII века, когда ему удалось защитить народ от смерти от рук ассирийцев. Однако вопрос о том, насколько устойчивыми окажутся подобные реформы, должен был вызывать сомнения: все это слишком сильно зависело от установок и причуд каждого отдельного царя. Езекия боролся с синкретизмом своего отца Ахаза, а сын Езекии Манассия упразднил достижения монотеистической революции и восстановил алтари языческих богов. Иосия, внук Манассии, снова занялся восстановлением монотеизма. Во дни Иосии, около 620 года, было неясно, сможет ли строгий монотеизм сохраниться или же он окажется историческим тупиком.

Теперь, помня об этой исторической ситуации, попробуем свежим взглядом посмотреть на Второзаконие, которое было манифестом Иосии, когда он проводил свои радикальные религиозные реформы. Чем яростнее элита VII века сражалась с чужими религиями, тем больше появлялось в историческом повествовании историй о мучительных столкновениях. У авторов книги был сильный политический мотив изобразить бескомпромиссную борьбу Израиля с его соседями и показать, что евреи должны целиком и полностью освободиться от чужих влияний. Всю девтерономическую историю объединяет одна тема – верность Израиля учению Моисея или, точнее, его постоянные отпадения от строго монотеистической веры. Израиль останется на этой земле только в том случае, если будет хранить чрезвычайную религиозную чистоту. И тогда описание разгрома ханаанеев призвано было показать Израилю: вот что ждет евреев в том случае, если они откажутся соблюдать завет. Здесь требовалось создать ужасающую картину херема, чтобы завладеть вниманием читателя: это куда страшнее того, что обычно делают ассирийцы![101]101
  Halpern, From Gods to God, 57–131; Weinfeld, Deuteronomy 1–11, находит параллели между Второзаконием и языком тогдашних ассирийских царей.


[Закрыть]

На каждом этапе более мягкие установки текстов Книги Бытия и Книги Исхода, созданных авторами традиций J и E, заменяются более суровыми подходами. В Книге Бытия Бог обещает дать потомкам Авраама землю, но не говорит, что для этого нужно уничтожать другие народы. Фактически судьба этих туземцев остается неясной и там нет прямых слов об их геноциде. И только в девтерономической истории Бог не просто призывает их истребить, но и наказывает израильтян, которые медлят исполнить его страшное повеление[102]102
  Jack Miles, God: A Biography (New York: Alfred A Knopf, 1995), 117–18, 154–59.


[Закрыть]. Более ранние версии говорят об изгнании местных народов, тогда как девтерономист настойчиво говорит об их уничтожении. В Книге Исхода Бог обещает навести страх на врагов Израиля, который вынудит их бежать с насиженных мест, Второзаконие же говорит иначе: «Господь, ваш Бог, дарует вам победу над этими народами, посеет среди них великое смятение, и они будут истреблены». В Книге Исхода Бог обещает наслать шершней на ханаанеев, во Второзаконии шершни просто помогут найти спрятавшихся врагов, чтобы их можно было предать смерти[103]103
  Цитата из Втор 7:23; о шершнях см. Исх 23:27–29; Втор 7:19–23; Ис Нав 24:12. Norman C. Habel, The Land Is Mine (Minneapolis: Fortress Press, 1995); Weinfeld, The Promise of the Land, 85–87.


[Закрыть].

Роковые пороки жителей Ханаана

Подобным образом библейские авторы начали давать иное объяснение тому, почему Бог пожелал уничтожить ханаанеев. Более старые версии J и E не говорят нам о том, что жители Ханаана были уничтожены из-за того, что они были крайне злы или непокорны. В Книге Бытия есть один стих, который, казалось бы, говорит об этом – слова о «грехах амореев», – однако он представляет собой позднейшую вставку[104]104
  Быт 15:16.


[Закрыть]. Только авторы поздних источников, D и P, предъявляют обвинение местным народам: ханаанеи были уничтожены в наказание за свои вопиющие грехи.

Возможно, эти позднейшие писатели хотели найти чисто религиозное оправдание захвату земли. Но, помимо этого, авторы VIII и VII веков использовали исторические предания для того, чтобы осуществлять программу радикальных религиозных преобразований. Если, как они думали, Израиль владеет землей в силу своего завета с Богом, им хотелось показать, что случается с народом, когда тот неверен своим обещаниям. Они хотели предупредить членов тогдашней элиты: не стоит заигрывать с чужими верами, иначе вас ждут великие неприятности. Бог призывает победителей-израильтян не успокаиваться на той мысли, что они нравственно выше местных народов. Им никогда не следует говорить: «За нашу праведность Господь привел нас сюда, чтобы мы овладели этой страной». Нет, из-за злодеяний этих народов Господь отдает вам их землю!» Ханаанеи согрешили и были изгнаны с земли, но если Израиль не будет осторожен, его ждет такая же участь[105]105
  Втор 9:4.


[Закрыть].

Священнический автор (P) в Книге Левит хочет показать, что уничтожение ханаанеев должно послужить ужасным предостережением тем израильтянам, которые не готовы соблюдать большой список сексуальных запретов. В конце этого списка стоит следующее предупреждение: «Не оскверняйте себя такими делами. Всем этим оскверняли себя народы, которых Я изгоняю, расчищая вам место. Из-за них эта земля стала нечистой, Я призвал ее к ответу за грех, и она изрыгнула живущих на ней». Так позднейшие авторы нашли моральное оправдание для массовых убийств, совершавшихся гораздо раньше[106]106
  Лев 18:24–25. Brueggemann, Divine Presence amid Violence.


[Закрыть].

В главе 32 Второзакония, в так называемой Песни Моисея, изгнание ханаанеев откровенно звучит как ультиматум Израилю. Готовя народ ко входу в Землю обетованную, Моисей предсказывает, что местные жители будут уничтожены, так Господь «очистит землю народа Своего», но еще важнее другое: если в будущем евреи будут служить иным богам, их ждет подобное уничтожение. Там прямо проводится параллель между горькой участью ханаанеев и судьбой Израиля с использованием таких же или похожих слов. Израильтяне – мужчины и женщины, дети и старики – также станут жертвами массовых убийств, и над ними воцарится ужас (‘emah). Это необычное слово редко употребляется в Писании, но именно его использует Раав, говоря о тревогах ханаанеев в момент приближения войска Иисуса Навина. Тот ужас, который царит в Ханаане сегодня, завтра охватит Израиль, если евреев ничему не научит ужасный пример их предшественников[107]107
  Втор 32: «Очистит землю…» – ст. 43; «ужас» – ст. 25.


[Закрыть].

Нетолерантный Бог

К сожалению, мы не вправе сказать, что все истории об этнических конфликтах и резне есть чистая фикция. В частности, нам не стоит думать, что никогда не производились войны по правилам херема. Мы можем полагать, что повествователь изобрел рассказ о какой-то бойне или уничтожении, быть может, чтобы объяснить, почему такой-то город был полностью разрушен и оставил после себя лишь руины на радость археологов («и с того дня доселе ни один человек не жил на этом месте»). Но нам не следует думать, что авторы придумали ужасный обычай, существование которого было известно, во всяком случае, до эпохи монархии.

Если бы херем не был реальностью, читателю эти рассказы показались бы неправдоподобными. Народы предавали заклятию другие города и племена, и в каких-то случаях народ израильский «посвящал» врагов Богу, фанатично истребляя всех: мужчин, женщин и детей. В конце VIII века пророк Михей полагал, что его слушатели знакомы с такой реальностью, когда говорил о народе Израиля, который по вдохновению свыше сокрушает угнетателей и посвящает их неправедно нажитое богатство Богу, используя язык ритуальной войны[108]108
  Thomas R. Neufeld, Put on the Armour of God (Sheffield, England: Sheffield Academic Press, 1997); Мих 4:13.


[Закрыть].

Но одно дело признать существование войны YHWH, а совсем другое – сказать, что такая война носила систематический характер и применялась ко всем без исключения, как об этом говорят Второзаконие и Книга Иисуса Навина, со всеми описанными там ритуалами и запретами, которые было бы почти невозможно реализовать на практике. Израильский ученый Моше Вейнфелд пришел к заключению о том, что «закон херема, о котором говорит Второзаконие, был утопическим законом, придуманным ретроспективно», – хотя, быть может, слово «утопический» в данном контексте звучит странно. Описание войн Иисуса Навина во многом соответствует ближневосточным реалиям именно того времени, когда было создано Второзаконие. Особенно удивительно то, что здесь можно найти параллели с жестокими кампаниями Ассирии между 750 и 630 годами до н. э., когда массовые убийства и террор использовались для запугивания потенциального противника. Девтереномические авторы говорили об обычае, который был знакомым явлением мира, в котором они жили, только они перенесли этот обычай в прошлое – в легендарную эпоху завоевания Ханаана[109]109
  Moshe Weinfeld, The Promise of the Land, 91; Megan Bishop Moore, «Fighting in Writing», in Brad E. Kelle and Frank Ritchel Ames, eds., Writing and Reading War (Leiden, Netherlands: Brill, 2008), 57–66; Michael G. Hasel, «Assyrian Military Practices and Deuteronomy’s Laws of Warfare», in Kelle and Ritchel Ames, eds., Writing and Reading War, 67–81.


[Закрыть].

Библейские авторы VIII и VII веков жили в эпоху религиозной и культурной революции, и они заново написали историю, отражающую это обстоятельство. Даже если мы забудем о завоевании, жесткие установки этих авторов отражены во многих других текстах, причем можно увидеть, что авторы описывают реалии своих дней. Если общество хранит в памяти истории о том, как надлежало убивать врагов в далеком прошлом, ему было труднее терпеть отклонения от своих радикальных идеалов в настоящем. Это привело к развитию фанатичной религиозной нетерпимости, которая также прославляется Писанием. Во многом эти идеи напоминают самые жестокие места Корана, а иногда звучат даже более сурово.

И опять же, именно Второзаконие содержит самые суровые и детализированные правила о защите монотеизма – если нужно, с помощью кровопролития. В главе 13 подробно говорится о том, как следует наказывать человека или семью, которые склоняют соседей к поклонению иным богам. Тот, кто извращает Божьи законы, должен быть предан смерти. «Не жалей его, не щади и не укрывай» – даже если это твой брат, твоя жена или твой ребенок. Если все израильское селение почитает чужих богов, тогда оно фактически приравнивается к селению ханаанеев и подлежит херему : надо убить всех и все в этом городе, а затем символически убить все его материальное имущество. Надлежит свалить всю награбленную добычу в кучу и сжечь ее как жертвоприношение Богу. Город следует оставить в виде развалин и никогда не застраивать снова. С ним следует поступить, как с Гаем[110]110
  Втор 13: 6–16.


[Закрыть].

Царь Иосия, которого, вероятно, вдохновляло Второзаконие, устроил религиозную чистку и снабдил храмовое духовенство всеми необходимыми средствами для разрушения соперничающих святилищ и искоренения чужих культов, чтобы они установили жесткую монотеистическую ортодоксию. Четвертая книга Царств с любовью и подробно описывает эту кампанию:

Он убрал жрецов, которых цари Иудеи назначали приносить жертвы на капищах в городах Иудеи и в окрестностях Иерусалима, а также тех жрецов, что приносили жертвы Ваалу, Солнцу, Луне, созвездиям и всему воинству небесному… Он разрушил жертвенники, воздвигнутые царями Иудеи на крыше верхних покоев Ахаза, а также жертвенники, сделанные Манассией в обоих дворах Храма Господа. Он разбил их на куски, стер их в пыль, а пыль выбросил в Кедронский овраг.

Иосия уничтожил священные изображения, осквернил святилища, срубил священные рощи и сжег кости в могилах. Он «закалывал жрецов этих капищ на их жертвенниках и сжигал на жертвенниках человеческие кости». В отличие от истории завоевания, эти события были отражены точно близкими современниками и очевидцами, если не участниками событий: все это действительно происходило. Библия видит в Иосии образец святости, чуть ли не нового Моисея. Рассказ о его царствовании завершается такими словами: «Не бывало прежде такого царя – который так обратился бы к Господу всем сердцем, всей душой и всем существом своим, и во всем следовал Закону Моисея. Да и после Иосии не было таких, как он»[111]111
  4 Цар 23:5, 12, 20, 25.


[Закрыть]. Никто не мог справиться с такой задачей лучше.

Как показывают эти истории, Бог яростно ненавидит любые другие религии на Святой земле. Если завет между Богом и его народом можно сравнить с браком, тогда эти чужие обычаи равносильны измене, блудом с чужими богами. Бог гневается не только на израильтян, которые следуют чужим обычаям, но и на тех из них, кто терпимо относится к существованию чужих вер. Это явно не похоже на девиз «живи и жить давай другим» – или на девиз «поклоняйся сам и не мешай другим совершать поклонение».

В современном мире мы найдем наиболее близкие параллели этой политике у самых радикальных исламистских сект, в программу которых обычно входит пункт об искоренении всех чужих религиозных практик и символов. Некоторые египетские мусульманские экстремисты мечтают разрушить пирамиды и другие великие памятники древности или взорвать знаменитого сфинкса. Самый яркий пример такой борьбы с символами можно было видеть в Афганистане, где в 2001 году правительство талибов до основания разрушило великие статуи Будды в Бамиане, которые стояли там вот уже полтора тысячелетия. Мировая общественность осудила это как акт культурного вандализма и религиозной нетерпимости. Мало кто из христианских или иудейских комментаторов вспомнил о том, насколько эти действия соответствовали прямым повелениям Бога, которые многократно повторяются в их собственных священных текстах.

Иноземным женам не повезло

Другие тексты отражают ту ксенофобию, которой была пропитана эпоха Иосии. Нелегко датировать историю Финееса, который заслужил одобрение Бога за то, что убил смешанную пару, израильтянина и мидьянитянку. Хотя речь здесь идет о событии до 1200 года до н. э., данная история отражает заботы и страхи гораздо более поздних времен. Исследователи считают, что она взята из священнической традиции, то есть была создана в VI веке, вскоре после смерти Иосии. За ней стоит уже знакомая нам идея о полном отделении от окружающих народов – под угрозой смерти. Как это часто бывает в Ветхом Завете, сексуальное смешение несет в себе опасность для религии[112]112
  Dennis T. Olson, Numbers (Louisville, KY: John Knox Press, 1996), 152–56; Baruch A. Levine, Numbers 21–36 (New York: Doubleday, 2000), 277–303.


[Закрыть].

Мы не знаем, существовал ли Финеес на самом деле, и вряд ли можно предполагать, что в будущем какая-либо находка археологов или неизвестный ранее литературный памятник поможет нам ответить на этот вопрос. Но даже если такого человека никогда не было, автор или редактор Книги Чисел считал, что его герой должен был так поступить – совершить именно такое убийство – и что позднейшие поколения должны видеть в нем славный образец. Как мы увидим, на протяжении дальнейшей истории образ Финееса смущал комментаторов, особенно еврейских, которые опасались крайностей, когда один человек осуществляет справедливость по своему разумению; тем не менее у Финееса было немало подражателей.

Темы этнической чистоты и опасности смешанных браков снова и снова всплывают на поверхность в Библии, особенно ярко в наполненных ксенофобией книгах Ездры и Неемии. Оба этих текста отражают аналогичную историческую ситуацию – возвращение Израиля на Святую землю в V веке после нескольких десятилетий, проведенных в вавилонском изгнании. Священник и книжник Ездра и верный иудей Неемия, которого персы поставили правителем Иудеи, стремятся очистить землю, которая была опустошена как физически, так и в нравственном смысле. Они восстанавливают город Иерусалим, заново отстраивают его стены и снова освящают Храм[113]113
  Об Ездре и Неемии см. Charles Fensham, The Books of Ezra and Nehemiah (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 1983); H. G. M. Williamson, Ezra-Nehemiah, vol. 16 in Word Biblical Commentary (Nashville, TN: Thomas Nelson, 1985); Matthew Levering, Ezra and Nehemiah (Brazos Press, 2007); Mark J. Boda and Paul L. Redditt, Unity and Disunity in Ezra-Nehemiah (Sheffield, England: Sheffield Phoenix Press, 2008); Joseph Blenkinsopp, Judaism, The First Phase (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2009).


[Закрыть].

Кроме этого, они должны восстановить израильское общество, то есть избавить его от чужеродных влияний. В этот момент чужестранцев на Святой земле начинают воспринимать как источник нечистоты – не из-за их дурных поступков, а просто в силу того, что они чужие. Для авторов обеих этих книг смешанные браки и дети смешанных кровей представляют собой ужасный акт предательства по отношению к Богу Израиля. Ездра глубоко возмущен тем, что представители еврейской элиты вступают в смешанные браки с местными народами и перенимают их религиозные обычаи. Вожди народа докладывают Ездре:

Народ Израиля, священники и левиты не отделились от местных народов с их мерзостями – от ханаанеев, хеттов, периззеев, евусеев, аммонитян, моавитян, египтян и амореев. Дочерей этих народов они брали в жены себе и своим сыновьям, так что святое племя смешалось с местными народами[114]114
  Ездр 9:1–2.


[Закрыть].

То, что мы называем мультикультурным обществом, Ездра воспринимает как мерзость. Он рвет волосы на своей голове и бороде и раздирает свои одежды. Но затем он быстро приступает к действиям, и прежде всего старается узнать – можно сказать, проводит следствие, – кто именно из мужчин взял себе иноплеменных жен. В конце книги описывается, как ему удалось добиться успеха: эти мужчины прогоняют своих жен и детей со смешанной кровью. В конце Книги Неемии ее главный герой также хвалится тем, что он «очистил людей от всего иноплеменного»[115]115
  Неем 13:30 (NRSV). Rainer Albertz and Bob Becking, eds., Yahwism After the Exile (Assen, Netherlands: Royal Van Gorcum, 2003); Gary N. Knoppers, Lester L. Grabbe, and Deirdre N. Fulton, eds., Exile and Restoration Revisited (London: T&T Clark, 2009).


[Закрыть]. Сегодня в церквах вряд ли можно услышать проповеди об этом тексте, и вряд ли в кружках изучения Библии люди восторгаются такими героями, как Ездра и Неемия.

* * *

Повеление убивать, проводить этнические чистки, осуществлять меры по сегрегации, ненавидеть и опасаться представителей иных рас и религий – все это встречается в Библии, причем гораздо чаще, чем в Коране. Кроме Моисея и Иисуса Навина, мы найдем истории о гонителе Иосии и Финеесе, совершавшем расовые убийства, не говоря уже о таких сторонниках чистоты расы, как Ездра и Неемия. Мы можем спорить о том, каково значение этих историй и особенно о том, следует ли ими руководствоваться тем, кто живет в позднейшие времена. Тем не менее эти истории не выкинешь из священного текста, так что, включив их в Писание, эти вещи в буквальном смысле канонизировали, точно так же, как канонизировали воинственные отрывки в своих священных текстах мусульмане.