Текст книги "Стылый полет"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Я Мартина.

– Слышала о неполадках на корабле? – с улыбкой спросил он, протягивая руку.

– Корабль связался со мной. – Она крепко сжала его ладонь. – Наверно, это была сущая пытка.

– Угу, – отозвался он. – Вечный круговорот воспоминаний. Я тебе рассказывал когда-нибудь, как в четыре года хотел освободить из паутины пчелу? А эта полосатая дура возьми меня и ужаль. – Он нагнулся и поцеловал ее. – Здорово, что ты здесь, – сказал он.

– А корабль тебе…

– Говорил, что попытается тебя сюда вызвать. Но что не уверен, успеешь ли ты.

– Мне повезло, – говорила Мартина по пути к зданию космопорта. – Я умудрилась устроить себе транзит военным кораблем – высокоскоростным он гнал как сумасшедший. Какая-то принципиально новая модель.

– Я провел в своем подсознании дольше, чем кто бы то ни было за всю человеческую историю, – говорил Виктор Кеммингс. – Хуже, чем психоанализ начала двадцатого века. И все время одно и то же. Ты вообще в курсе была, что я боялся мамы?

– Это я боялась твоей мамы, – сказала Мартина. Они остановились у выдачи багажа, ожидая, пока запустят поворотный круг. – Планетка, похоже, весьма уютная. Гораздо лучше, чем там, где я… Мне было очень плохо.

– Значит, может быть, все же есть космический план, – весело скалясь, произнес он. – Выглядишь ты просто здорово.

– Я постарела.

– Медицина…

– Я сама так решила. Мне нравятся пожилые.

Она пристально оглядела его. «Дорого дался ему этот неисправный криогенный бокс, – подумала она. – По глазам вижу. Какие-то они… ломаные. Ломаные глаза. Полны усталости и поражения. Но теперь все позади, – сказала она себе. – И я успела вовремя».

В баре в здании космопорта они заказали себе выпить.

– Старик уговорил меня попробовать бурбон «Уайлд Терки», – сказал Виктор. – Лучший на Земле бурбон, по его словам. Он захватил бутылку с… – Виктор осекся стало тихо.

– Один из твоих попутчиков, – договорила Мартина.

– Полагаю, да, – сказал он.

– Ладно, можешь не думать больше о птицах и пчелах, – произнесла Мартина.

– О сексе? – сказал он и хохотнул.

– Пчела укусила кошке там помог птицу поймать. Все это в прошлом.

– Эта кошка, – произнес Виктор, – сдохла сто восемьдесят два года назад. Я прикинул, когда нас из анабиоза выводили. Наверно, это и к лучшему. Дорки. Дорки, кошка-убийца. Совсем не похожа на кошку Толстого Томми.

– Постер мне пришлось продать, – сказала Мартина. – В конце концов.

Он наморщил лоб.

– Помнишь? – спросила она. – Ты же оставил его мне, когда мы расстались. Я всегда думала, как это с твоей стороны здорово.

– И сколько ты за него получила?

– Много. Тебе причитается… – Она прикинула в уме. – С учетом инфляции, с меня миллиона два долларов.

– Не будешь сильно против, – спросил он, – если вместо денег, ну, моей доли от продажи, я попрошу провести какое-то время со мной? Пока я тут не освоюсь?

– Не буду, – ответила она. Совершенно серьезно. Даже более чем.

Они допили вино и направились в гостиницу багаж вез кибергрузчик.

– Хорошая комната, – сказала Мартина, усаживаясь на край кровати. – И стереовизор есть. Включи, а.

– Без толку включать, – отозвался Виктор Кеммингс от распахнутого платяного шкафа, где развешивал рубашки.

– Почему бы и нет?

– Там внутри пусто, – сказал Кеммингс.

Мартина подошла к стереовизору и щелкнула кнопкой. В номере материализовалась полноцветная проекция хоккейного матча, и в уши ударил рев трибун.

– Нормально работает, – проговорила она.

– Знаю, – сказал он. – Но я могу доказать. Если есть пилка для ногтей или ножик, давай, я откручу заднюю крышку, и сама увидишь.

– Но я могу…

– Вот, смотри. – Он прервал развешивание одежды. – Смотри, как я просуну руку сквозь стену. – Он прижал ладонь к стене. – Видишь?

Рука его сквозь стену не прошла, потому что руки сквозь стены не проходят ладонь его оставалась недвижно прижатой к стене.

– А фундамент, – сказал он, – подгнивает.

– Иди сюда, – проговорила Мартина. – Сядь.

– Я точно знаю, мне частенько уже доводилось через это проходить, – сказал он. – Каждый раз одно и то же. Я спускаюсь по трапу получаю багаж иногда опрокидываю стаканчик в баре, а иногда и прямиком отправляюсь к себе в номер. Обычно я включаю стереовизор, а потом… – Он подошел к ней и протянул руку. – Видишь, где меня ужалила пчела?

На руке не было ни отметины Мартина взяла его ладонь и крепко сжала.

– Там ничего нет, – ответила она.

– А когда приезжает кибердоктор, я беру у него инструмент и снимаю со стереовизора заднюю крышку. Чтобы доказать ему, что там нет ни монтажной платы, ни радиодеталей. А потом корабль начинает все по новой.

– Виктор, – позвала она, – взгляни на свою руку.

– Правда, тебя, – сказал он, – тут раньше не было.

– Сядь, – сказала она.

– Ладно, – отозвался он и уселся на кровать – рядом, но не слишком близко.

– Поближе подвинуться не хочешь?

– Слишком грустно вспоминать тебя, – ответил он. – Я действительно тебя любил. Жаль, что это не по-настоящему.

– Я посижу с тобой, пока не станет по-настоящему, – произнесла Мартина.

– Я попробую еще раз прожить кусок насчет кошки, – сказал он, – и на этот раз не брать ее на руки и не дать поймать птицу. Может, тогда жизнь как-то изменится к лучшему. К настоящему. Настоящая моя ошибка была – это что мы расстались. Смотри я продену сквозь тебя руку. – Он положил ей ладонь на сгиб локтя. Она ощутила резкое давление мускулов ощутила вес, физическое его присутствие. – Видишь? – сказал он. – Проходит прямо насквозь.

– И все это, – произнесла она, – из-за того, что ты убил птицу, когда был маленьким мальчиком.

– Нет, – ответил он. – Все это из-за неисправности в корабельной терморегулирующей сети. Я недостаточно заморожен. В клетках моего мозга ровно столько тепла, чтобы мозговая активность не прекращалась. – Он встал, потянулся и расплылся в улыбке. – Сходим пообедаем? – спросил он.

– Прости, – ответила она. – Я не хочу есть.

– А я хочу. Попробую какие-нибудь здешние дары моря. Буклет говорит, это нечто выдающееся. Да ладно, пошли может, когда увидишь и унюхаешь, передумаешь еще.

Захватив плащ и сумочку, она отправилась вместе с ним.

– Планетка премилая, – говорил он. – Я исследовал ее десятки раз. И знаю, как свои пять пальцев. Зайдем только сначала в аптеку на первом этаже, купим немного бактина. Для моей руки. А то начинает распухать и чертовски болит. – Он продемонстрировал руку. – На этот раз, кстати, болит гораздо сильнее, чем обычно.

– Хочешь, чтоб я к тебе вернулась? – спросила Мартина.

– Ты это серьезно?

– Да, – ответила она. – Я останусь с тобой, сколько ты захочешь. Согласна, не надо нам было расставаться.

– Постер порвался, – сказал Виктор Кеммингс.

– Что? – спросила она.

– Надо было застеклить, – произнес он. – Как-то мы не додумались поберечь его. Теперь он порвался. А художник умер.

Перевод Александра Гузмана.