Текст книги "Мы вас построим"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Понятия не имею.

– Но должно же быть какое-то объяснение, все в этом мире имеет свою причину. А знаешь, мне ведь раньше никто не признавался в любви.

– Этого не может быть. Какие-нибудь мальчики в школе…

– Нет, Луис, ты первый. Честно говоря, я и не знаю, как реагировать на твое признание. Очень странные ощущения, я даже не уверена, что мне это нравится.

– Понятно.

Любовь и творчество, – задумчиво произнесла Прис. – Ты понимаешь, мы дали жизнь Стэнтону и Линкольну, а любовь и рождение всегда тесно связаны, не правда ли? Ведь это прекрасно– давать жизнь кому-то, Луис! И если ты любишь меня, ты должен стремиться к тому же, что и я. Разве не так?

– Думаю, да.

– Ведь мы почти как боги, – сказала Прис. – В том, что мы делаем, в нашем великом открытии. Стэнтон и Линкольн! И в то же время, давая им жизнь, мы исчерпываем себя… Ты не чувствуешь себя опустошенным, Луис?

– Нет. Какого черта?

– Наверное оттого, что мы такие разные. Для тебя все это не столь важно, как для меня. Посмотри, ведь прийти сюда – было твое минутное желание, и ты подчинился ему. В настоящий момент Мори и Боб, и твой отец, и Стэнтон – они все в «МАСА» с Линкольном, а тебе этого не надо. Тебе нужно было прийти сюда выпить. – Прис говорила мягко, в ее улыбке сквозило понимание.

– Ну, пожалуй, – согласился я.

– Я, наверное, наскучила тебе, да? Мне почему-то кажется, что я тебе вовсе не интересна. Ты занят самим собой.

– Может, ты и права.

– Почему тогда ты сказал, что тебе все интересно про меня? Зачем ты говорил, что мог бы влюбиться, если б не боялся?

– Не знаю.

– Неужели ты никогда не пробовал заглянуть в себя и выяснить, что к чему? Я, например, всегда анализирую свои поступки.

– Прис, включи на минутку здравый смысл, – попытался объяснить ей я. – Ты всего-навсего человек, такая же, как все, не лучше, не хуже. Тысячи американцев попадают в клиники с диагнозом «шизофрения», многие и сейчас в них. Перед Актом Мак-Хестона все равны. Я не спорю, ты привлекательная девушка, но есть и покрасивее среди киношных старлеток, особенно из итальянок или шведок. А твой ум…

– Ты себя пытаешься убедить?

– То есть?

– Ты одновременно идеализируешь меня и не хочешь в этом признаваться, – спокойно пояснила она.

Я оттолкнул свой стакан. Алкоголь жег мои разбитые губы.

– Поехали обратно в «МАСА».

Я сказала что-то не так? – на мгновение она вынырнула из своей непоколебимости. Казалось, она подыскивает какие-то новые слова, лучше, правильнее. – Я хотела сказать, что ты амбивалентен по отношению ко мне.

Но мне расхотелось слушать все это.

– Давай, допивай свое пиво и поехали.

Когда мы выходили из бара, она сказала с сожалением:

– Я опять сделала тебе больно.

– Нет.

– Я стараюсь быть хорошей с тобой, Луис. Но так уж получается: я всегда раздражаю людей, когда специально подлаживаюсь к ним и говорю то, что, якобы, надо… Мне нельзя изменять самой себе. Каждый раз, когда я пытаюсь действовать в соответствии с правилами приличия, все получается плохо. Схема не срабатывает. – Прис говорила извиняющимся тоном, как будто это была моя идея.

– Послушай, – заговорил я, когда наша машина уже влилась в уличный поток, – сейчас мы вернемся и пересмотрим наш постулат о том, что все делается только ради Сэма Барроуза, хорошо?

– Нет, – быстро ответила Прис. – Это только мое дело, и принимать решение могу только я.

Я похлопал ее по плечу.

– Ты знаешь, я теперь гораздо лучше тебя понимаю и надеюсь, у нас установятся хорошие здоровые отношения.

– Может быть, – ответила Прис, проигнорировав оттенок сарказма в моих словах. Она улыбнулась: —Я очень надеюсь на это, Луис. Люди должны понимать друг друга.

В офисе «МАСА» нас встретил возбужденный Мори.

– Где вы были так долго? – набросился он, потрясая клочком бумаги. – Я послал телеграмму Сэму Барроузу, вот смотри!

И он пихнул мне в руки свою бумаженцию. Я с трудом развернул ее и прочитал:

Рекомендуем вылетать сюда немедленно. Невероятный успех симулякра Линкольна. Необходимо ваше решение. Ждем вас для первого освидетельствования как договаривались по телефону. Превосходит все ожидания. Надеемся получить ответ в течение дня.

Мори Рок, Объединение «МАСА»

– Ну и что, он уже ответил? – спросил я.

– Нет еще, но мы сейчас как раз звоним ему.

Тут раздался какой-то шум, и нетвердой походкой вошел Боб Банд. – Он обратился ко мне:

– Мистер Линкольн просит передать вам его сожаления но поводу случившегося и интересуется вашим здоровьем.

– Сообщи, что со мной все в порядке, – ответил я и, подумав, добавил, – поблагодари его от моего имени.

– Хорошо. – Дверь офиса захлопнулась за Банди. Я обратился к Мори:

– Должен признать, это действительно находка. Я был неправ.

– Благодарить Линкольна – напрасный труд, – заметила Прис.

Возбужденно попыхивая своей «Кориной», Мори заявил:

– Нас ждет куча дел. Теперь я уверен, Барроуз заинтересовался нами. Но вот о чем нам надо подумать… – он понизил голос, – такой человек, как он, способен просто смести нас со своею пути. Ты не думал об этом, дружище?

– Запросто, – ответил я. Мне и в самом деле приходили в голову подобные мысли.

– Тем более что за свою карьеру он миллион раз уже проделывал такие штуки с мелкими партнерами, – добавил Мори. – Все мы четверо должны сплотиться и быть начеку, даже пятеро, если считать Боба Банда. Правильно?

Он оглянулся на Прис и меня с отцом.

– Мори, может, тебе лучше предложить симулякра Федеральному Правительству? – При этом отец робко взглянул на меня и добавил: – Hab' ich nicht Recht, mein Sohn?[12]12
  Hab’ ich nicht Recht, mein Sohn?(нем.) – Или я неправ, сын мой?


[Закрыть]

– Мы уже связались с Барроузом, – ответил я, – и, судя по всему, он успел выехать.

– Мы можем отказать ему, даже если он приедет, – попытался успокоить нас Мори. – Если почувствуем, что этот вопрос следует решать в Вашингтоне.

– А ты спроси у Линкольна, – предложил я.

– Что? – взвилась Прис, – Луис, ради бога!

– Я сказал то, что думаю: посоветуйся с Линкольном.

– Да что какой-то провинциальный политик из прошлого века может знать о Сэме К. Барроузе? – возмутилась Прис.

Я ответил как можно спокойнее:

– Полегче, Прис, ей-богу…

Давайте не будем ссориться, – поспешно вмешался Мори. – У каждого из нас есть право высказаться. Лично я думаю, нам стоит показать нашего Линкольна Барроузу. А если в силу каких– то невероятных причин…

Он прервался, потому что затрезвонил телефон. Мори быстро шагнул к нему и снял трубку:

– «Объединение МАСА». Мори Рок слушает.

Ну вот, – подумал я. – Жребий брошен.

– Да, сэр, – говорил Рок в трубку, – Мы встретим вас в аэропорту Бойсе. Да, мы найдем вас там.

Лицо его покраснело. Он подмигнул мне.

– А где Стэнтон? – спросил я у отца.

– Что, mein Sohn?[13]13
  Mein Sohn(нем.) – сын мой.


[Закрыть]

– Где симулякр Стэнтона, я что-то его не вижу.

Мне припомнилась враждебность Стэнтона к Линкольну, и я, встревожившись, бросился к Прис. Она стояла возле отца, стараясь расслышать телефонный разговор.

– Где Стэнтон? – почти крикнул я ей.

– Не знаю. Банди оставил его где-то. Наверное, внизу, в мастерской.

– Одну минуту, – Мори отвел трубку в сторону и сообщил: – Стэнтон в Сиэтле. С Барроузом.

Выражение лица у него при этом было довольно странное.

– О нет! – воскликнула Прис.

– Вчера вечером он сел на междугородный экспресс, – пояснил Мори. – Утром добрался до Сиэтла, сейчас осматривает городские достопримечательности. Барроуз говорит, у них была долгая беседа.

Он накрыл трубку рукой и сообщил:

– Он еще не получил нашу телеграмму, и сейчас интересуется главным образом Стэнтоном. Сказать ему про Линкольна?

– Да лучше бы сказать, – ответил я. – Он ведь все равно получит нашу телеграмму.

– Мистер Барроуз, – проговорил Мори в трубку, – мы только что отправили вам телеграмму. Да, у нас имеется рабочая модель Линкольна, и он невероятно хорош. Даже лучше Стэнтона.

Он бросил тревожный взгляд на меня и спросил:

– Сэр, Стэнтон будет вас сопровождать в самолете? Мы хотели бы вернуть его обратно.

Молчание, затем Мори снова отвел трубку в сторону:

– По словам Барроуза, Стэнтон предполагает остаться еще на день-два и осмотреть город. Он собирается постричься и сходить в библиотеку. А если город ему понравится, то, возможно, открыть там юридическую контору и осесть навсегда.

– Боже праведный! – воскликнула Прис, стиснув руки. – 'Пусть Барроуз уговорит его вернуться сюда!

Мори обратился к телефонной трубке:

– А не могли бы вы убедить его поехать с вами, мистер Барроуз?

Снова молчание.

– Его нет, – сообщил нам Мори, на этот раз даже не накрывая трубку. – Он попрощался с Барроузом и ушел.

Он хмурился и выглядел крайне расстроенным.

– Так или иначе, разговор надо заканчивать, – напомнил я.

– Ты прав. – Мори собрался с духом и снова заговорил в

трубку. – Ну ладно, на самом деле я уверен, что с этой чертовой машиной все будет в порядке. У него ведь есть деньги, не так ли?

Молчание.

– Ага, и вы еще дали ему двадцать долларов, хорошо. Ну, посмотрим. Вы знаете, симулякр Линкольна получился намного убедительнее. Да, сэр. Всего доброго.

Он повесил трубку и рухнул на стул. Мори сидел, не двигаясь – взгляд был направлен в одну точку, губы шевелились.

– Я даже не заметил, как он ушел. Вы думаете, это он из– за Линкольна? Может, и так, у него невыносимый характер.

– Что толку плакать о пролитом молоке, – заметил я.

– Ты прав, – согласился Мори, кусая губы. – А ведь у него новенькая батарейка, на шесть месяцев! Возможно, мы его не увидим до следующего года. Бог ты мой, в него вбуханы тысячи долларов! А что, если Барроуз обманывает нас? А ну как он запер нашего симулякра где-нибудь в подвале?

– В таком случае Барроуз остался бы в Сиэтле, – возразила Прис. – Не расстраивайся, может, все и к лучшему. Как знать, возможно, он и не захотел бы приезжать сюда, если бы не Стэнтон. Если б он не увидел воочию симулякра, не поговорил с ним, то мог бы и не откликнуться на телеграмму. Опять же, хорошо, что Стэнтон сбежал. Иначе Барроуз действительно мог бы заманить его в западню и вывести нас из игры. Не согласен?

– Да, ты права, – мрачно кивнул Мори.

Тут в разговор вступил мой отец.

– Но ведь мистер Барроуз уважаемый человек, разве не так? Человек, которого волнуют социальные нужды людей. Мой сын показывал мне его письмо по поводу жилого комплекса для малообеспеченных граждан, которых он опекает.

Мори снова кивнул, еще более мрачно. Прис, похлопав по руке моего отца, сказала:

– Да, Джереми, это человек с развитым чувством гражданского долга. Я уверена, он вам понравится.

Отец улыбнулся девушке, а затем повернулся ко мне:

– Мне кажется, все складывается как нельзя более хорошо, nicht wahr?[14]14
  icht wahr?(нем.) – Не правда ли?


[Закрыть]

И мы все дружно кивнули со смешанным чувством страха и обреченности.

В этот момент дверь отворилась и вошел Боб Банди со сложенным листком бумаги в руке. Это была записка от Линкольна. Боб передал ее мне, и я прочитал:

Мистеру Розену.

Дорогой сэр, пишу, чтоб справиться о Вашем здоровье. Надеюсь, Вы уже поправились.

Искренне Ваш, А. Линкольн.

Записка действительно дышала искренностью и сочувствием.

– Пожалуй, пойду поблагодарю его, – сказал я Мори.

– Валяй, – согласился он.

Глава 9

Мы стояли на холодном ветру у главного входа в аэропорт, поджидая рейс из Сиэтла, и я задал себе вопрос: «Каков он? Чем он так отличается от остальных людей?»

«Боинг-900» приземлился и мягко покатился по взлетно-посадочной полосе. Подали трап. С двух концов отворились двери, и стюардессы стали помогать выходить пассажирам, а служащие авиакомпании внизу встречали их, чтоб предупредить случайные падения. Тем временем вокруг засновали погрузчики для багажа, похожие на больших жуков, подъехал, сигналя красными мигалками, автобус «Стандарт Стэйшн».

Пассажиры всех рангов суетливо спускались по трапам и спешили в объятья друзей и родственников – тех, которые были допущены на летное иоле.

Рядом со мной беспокоился Мори:

– Давай тоже выйдем поприветствовать его.

Они с Прис и впрямь поспешили к самолету, а мне ничего не оставалось делать, как потащиться вслед. Служащий в синей униформе пытался остановить нас, но Мори и Прис проигнорировали его, я – соответственно, тоже, так что скоро мы подошли к подножию трапа для первого класса. Там мы остановились в ожидании, наблюдая, как один за другим спускаются пассажиры– более или менее преуспевающие бизнесмены. Череда непроницаемых лиц, разбавленная редкими улыбками. Некоторые выглядели уставшими.

– Вот он, – сказал Мори.

По трапу, улыбаясь, спускался стройный мужчина в сером костюме, легкое пальто перекинуто через руку. Разглядев его поближе, я поразился, насколько хорошо, прямо-таки вызывающе безупречно, сидит на нем костюм. Несомненно, шит на заказ в Англии или Гонконге, решил я про себя. Расслабленная походка, очки без оправы с зеленоватыми стеклами, волосы, как и на (фотографиях, стрижены совсем коротко, на армейский манер. Его сопровождала приятная дама с папочкой под мышкой. Яузнал старую знакомую – Колин Нилд. Но это было еще не все.

– Да их трое, – заметила Прис.

Действительно, с ними прилетел еще один мужчина – низенький краснолицый крепыш в плохо сшитом коричневом костюме. То ли он был слишком мал ростом, то ли костюм велик – но рукава и штанины казались слишком длинными, как, впрочем, и прямые черные волосы, обрамлявшие его куполообразный череп. Еще мне запомнился нос «а'ля доктор Айболит» и булавка в галстуке. Все это, а также его семенящая походка говорили, что перед нами поверенный мистера Барроуза. Манеры этого человека заставляли вспомнить адвоката в суде или тренера бейсбольной команды, выступающего с протестом на поле. Странное дело, подумалось мне, насколько похожа манера выражать протест у людей различных профессий: выпрямляешься и идешь, размахивая руками. Даже говорить необязательно.

Наш экземпляр, тем не менее, сиял и что-то оживленно говорил на ходу Колин Нилд. Свой парень в доску, неугомонный и с большим запасом энергии – именно таким и должен быть адвокат Сэма Барроуза. Колин, как и прежде, была одета в тяжелое темно-синее пальто, смахивающее на одеяло. Однако на этот раз ее наряд оживляли некоторые изыски, как то: шляпка, перчатки и изящная кожаная сумочка. Она прислушивалась к своему собеседнику, который обильно жестикулировал, как вошедший в раж декоратор или прораб бригады строителей. Мне он чем-то понравился, и я почувствовал, как напряжение внутри немного ослабло, а вместо него появилась уверенность, что мы с ним поладим.

Барроуз сходил с трапа, внимательно глядя себе под ноги, глаза спрятаны за темными очками. Он также слушал, что говорит адвокат. Наконец он ступил на летное поле, и Мори тут же поспешил навстречу:

– Мистер Барроуз!

Тот отступил на шаг, чтоб дать дорогу следовавшим за ним людям, легко и гибко обернулся в нашу сторону и протянул руку.

– Мистер Рок?

– Да, сэр. – Мори с энтузиазмом пожал протянутую руку.

Они составили центральное ядро композиции, вокруг которого сгрудились все остальные – адвокат, секретарша и мы с Прис.

– Это Прис Фраунциммер и мой компаньон Луис Розен, – представил нас Мори.

– Счастлив познакомиться, – пожал руку и мне Барроуз. – А это моя секретарша, миссис Нилд, и мистер Бланк, адвокат.

Общий обмен рукопожатиями.

– Довольно холодно на поле, не правда ли? – Барроуз заторопился ко входу в здание.

Он шел так быстро, что нам всем пришлось чуть ли не галопировать за ним. Мне почему-то представилось стадо крупного рогатого скота. Хуже всех приходилось мистеру Бланку, его короткие ножки двигались, как ускоренные кадры в старом кино. Но это, похоже, не испортило ему настроения, он продолжал излучать благодушие.

– Бойсе, – огляделся он. – Бойсе, штат Айдахо. Интересно, что они еще придумают?

Колин Нилд, догнав меня, улыбнулась как старому знакомому.

– Рада снова видеть вас, мистер Розен. Ваш Стэнтон просто очаровал нас.

– Фантастическая конструкция, – подтвердил мистер Бланк и тепло улыбнулся мне. – Мы подумали, он из Службы внутренних доходов.

Мори и Барроуз первыми вошли в здание, следом Прис, а за ними – наша троица.

Миновав терминал, мы вышли с противоположной стороны. Барроуз и Мори к тому времени уже загружались в лимузин, водитель в униформе предупредительно придерживал дверцу.

А багаж? – поинтересовался я у миссис Нилд.

– Никакого багажа. У нас не так уж много времени, мы планируем сегодня же ночью вылететь обратно. Если придется задержаться, купим все необходимое прямо здесь.

Это впечатлило меня, и я в ответ промычал что-то невразумительное. Наконец мы тоже разместились в лимузине и водитель тронулся с места. Скоро мы уже катили по шоссе, соединяющем аэропорт с Бойсе.

– Не представляю, как Стэнтон может открыть адвокатскую контору в Сиэтле, – допытывался Мори у Барроуза. – У него же нет лицензии юриста в Вашингтоне.

– Думаю, в ближайшие дни вы все увидите. – Барроуз предложил мне и Мори сигареты из своего портсигара.

Меня поразила одна черта в Сэме Барроузе: он умел так держаться, что его серый костюм выглядел естественным покровом, как мех у животного, а вовсе не творением английского портного. Я хочу сказать – он смотрелся совершенно органично, как зубы или ногти – просто часть его тела. То же самое относилось и к галстуку, туфлям, портсигару. Барроуз просто не замечал их, нимало не заботясь о своей внешности.

Вот оно, мироощущение мультимиллионера, подумалось мне.

Спрыгнув с лестницы, я обязательно посмотрю, не расстегнулась ли у меня ширинка. Это естественно для такой шушеры, как я, бросать тревожные взгляды украдкой. То ли дело Сэм Барроуз – он никогда не станет волноваться из-за своей ширинки. Если она и расстегнется, то он просто ее застегнет. У меня мелькнула мысль: «Хотел бы я быть богачом!»

Я почувствовал себя несчастным. Здесь мое положение было безнадежным: я и об узле-то на галстуке не догадаюсь побеспокоиться! И вряд ли когда научусь этому.

И вдобавок, надо признать: Сэм Барроуз действительно был привлекательным мужчиной – этакий красавчик в духе Роберта Монтгомери. Тут он снял свои темные очки, я увидел мешки у него под глазами и слегка воспрял духом. «И совершенно напрасно, – осадил я сам себя, – посмотри на его атлетическое сложение. Такая фигура приобретается сеансами гандбола в частных клубах за пять тысяч долларов». К тому же, наверняка, у него имеется первоклассный доктор, который не позволит своему клиенту хлестать пиво или дешевый ликер. Сэм Барроуз никогда не ест гамбургеры в придорожных забегаловках. Он вообще не станет есть свинину, а только отборную телятину или говядину. Вполне естественно, что на нем ни капли лишнего жира. От всех этих мыслей мне стало еще хуже.

Я воочию видел результаты образа жизни, предполагающего протертый чернослив в шесть утра и четырехмильные пробежки по спящему еще городу. Молодой чудаковатый миллионер с обложки «Лук» явно не собирался помирать от инфаркта в сорок лет, напротив, он планировал жить и наслаждаться своим богатством. Уж его-то вдовушке не светит наследство, что бы ни говорила на этот счет американская статистика.

Да уж, чудак, мать твою!

Жуть!

Было где-то около семи, когда наш лимузин въехал в Бойсе, и мистер Барроуз со товарищи вспомнил, что еще не обедал. Не знаем ли мы приличного ресторана в городе?

В Бойсе не было приличных ресторанов.

– Нас устроит любое место, где бы можно было легко поужинать, – пояснил Барроуз. – Жареные креветки или что-нибудь в этом роде. Нам предлагали несколько раз напитки в самолете, но поесть мы так и не успели – слишком были заняты разговорами.

Все же нам удалось отыскать подходящий ресторанчик. Метрдотель провел нас к подковообразной кабинке в задней части помещения, и мы расположились на кожаных диванчиках. Заказали выпить.

– Скажите, это правда, что основу своего состояния вы заложили игрой в покер в армейские годы? – спросил я Барроуза.

– На самом деле, игрой в кости. Шесть месяцев плавали, беспрерывно играя в кости. Покер требует умения, моя же сила в удаче.

– Не думаю, – возразила Прис, – чтоб вы заняли нынешнее положение только благодаря удаче.

– Представьте себе, это именно так, мадемуазель, – посмотрел на нее Барроуз. – Моя мать снимала комнату в меблирашках Лос-Анджелеса.

– Но ведь не удача же сделала вас Дон Кихотом, который вынудил Верховный Суд США вынести решение против монопольной политики Космического Агентства в отношении планет и спутников.

– Вы слишком добры ко мне, – склонил голову Барроуз. – На самом деле я просто хотел получить юридическое подтверждение права владения участками на Луне, так чтобы их уже никто не оспаривал. Скажите, а мы встречались?

– Да, – подтвердила Прис с сияющими глазами.

– Но я не могу припомнить…

– Это была совсем короткая встреча, в вашем офисе. Поэтому неудивительно, что вы не запомнили. Зато я вас помню. – Она не отводила глаз от него.

– Вы дочь мистера Рока?

– Да, мистер Барроуз.

Сегодня, кстати, она выглядела эффектнее, чем обычно. Волосы уложены в прическу, немного косметики – ровно столько, чтобы скрыть природную бледность, вовсе не та кричащая маска в духе Арлекина, которую я наблюдал раньше. Она приоделась в пушистую вязаную кофточку с короткими рукавами, справа на груди поблескивала золотая брошка в виде змейки. К тому же, о господи, сегодня на ней был бюстгальтер, благодаря чему образовались некие выпуклости там, где их прежде не бывало. Надо же, по такому знаменательному случаю Прис обзавелась грудью! И не только. Когда она поднялась, чтоб снять пальто, я обнаружил – ее ноги в новых туфлях на шпильке весьма и весьма недурны. Таким образом, в случае необходимости девушка вполне могла привести себя в порядок.

– Позвольте поухаживать за вами. – Бланк подскочил к Прис, чтоб помочь ей освободиться от пальто, после чего отнес его на вешалку.

Вернувшись, он с улыбкой поклонился ей и снова уселся на свое место.

– А вы уверены, что этот старый греховодник. – Он указал на Мори, – действительно ваш отец? Не пахнет ли здесь совращением несовершеннолетних? Смотрите, это карается законом!

И Бланк в неподражаемом комическом стиле ткнул указующим перстом в Мори. После чего широко всем улыбнулся.

– Ты просто сам на нее глаз положил, – заметил Барроуз, высасывая хвостик креветки и откладывая его в сторону. – А ты не боишься, что эта девушка тоже симулякр – такой же, как Стэнтон?

– Беру не глядя! – блеснул глазами Бланк.

– Она на самом деле моя дочь, – сказал Мори. Похоже, он чувствовал себя неловко, – До недавнего времени она находилась в школе.

– А теперь вернулась домой, – поддержал Бланк и заговорщицким тоном добавил, – в семью, так сказать?

Мори принужденно улыбнулся. Я вмешался, чтобы сменить тему:

– Очень приятно снова вас видеть, миссис Нилд.

– Благодарю.

– Этот Стэнтон, похоже, кое-кого испугал до смерти, – сказал Барроуз, оборачиваясь к нам с Мори.

Он закончил со своими креветками и теперь сидел, выложив локти на стол, сытый и довольный. Для человека, начинающего день с протертого чернослива, он удивительно славно управился со своим ужином. На мой взгляд, это характеризовало его с хорошей стороны.

– Так или иначе, вас надо поздравить! – констатировал Бланк и рассмеялся, довольный собой, – Вы изобрели чудовище! Попробуйте теперь изловить его! Пустите толпу с факелами по следу! Вперед!

Все вежливо посмеялись.

– А как умер в конце концов Франкенштейн? – спросила Колин.

– Обледенел, – ответил Мори, – Замок загорелся, они стали поливать его из брандспойта, и вода превратилась в лед.

– Но в следующей серии они нашли чудовище во льду, – ^ добавил я, – и оживили его.

– Он сгинул в кипящей лаве, – выдвинул свою версию Бланк, – Я' был там и вот, смотрите, сохранил пуговицу с его куртки.

Он выудил из кармана плаща какую-то пуговицу и с удовольствием демонстрировал ее всем по очереди.

– Пуговица всемирно известного чудовища Франкенштейна!

– Да брось, Дэвид, это же от твоего костюма, – отмахнулась Колин.

– Что! – притворно возмутился Бланк, затем внимательно вгляделся в свою находку и вздохнул: – Точно, этомоя пуговица!

Он снова расхохотался.

Барроуз тем временем, закончив обследование зубов при помощи собственного ногтя, обратился к нам с Мори:

– Какую сумму вы вложили в этого робота?

– Около пяти тысяч на двоих, – ответил Мори.

– А сколько такая штука будет стоить при поточном производстве? Скажем, если выпускать их несколько тысяч?

– Черт, – поколебался Мори, – я бы назвал сумму в шестьсот долларов. При условии, что все они идентичны, имеют одинаковое управление монадой и аналогичные программы.

– По сути, – задумчиво произнес Барроуз, – это просто выполненные в натуральную величину говорящие куклы, из тех, что раньше пользовались популярностью, не так ли?

– Не совсем так, – возразил Мори.

– Ну хорошо, – поправился Барроуз, – говорящие иходячие куклы – ведь добрался же ваш Стэнтон до Сиэтла.

И прежде, чем Мори смог ответить, он закончил свою мысль:

– То есть, это несколько усложненный экземпляр, снабженный автоматикой. Но фактически ведь ничегонового вы не

изобрели?

Мы молчали.

– Как сказать, – произнес Мори, однако не очень уверенно. Я обратил внимание, что и Прис как-то поскучнела.

– Ну что ж, – произнес Барроуз все так же непринужденно, – в таком случае почему бы вам не объяснить мне все толком.

Он отхлебнул из своего стакана молодого венгерского вина и поощряюще улыбнулся:

– Вперед, мистер Рок!

– Дело в том, что это не совсем автоматика, – начал Мори. – Скажите, вы знакомы с работами Вальтера Грэя из Англии? По поводу черепах? Он разрабатывал то, что называется гомеостатической системой. Такая система, будучи полностью отрезанной от среды обитания, обладает механизмом саморегулирования. Можете себе представить маленькую полностью автоматизированную фабрику, которая сама себя ремонтирует? Вам знаком термин «обратная связь»? Это электрическая система, которая…

Дэйв Бланк прервал Мори, положив руку ему на плечо:

– Насколько я понимаю, мистера Барроуза интересует патентоспособность ваших симулякров, если мне будет дозволительно так выразиться.

Ответила Прис, тщательно взвешивая слова:

– Наше изобретение зарегистрировано в Патентном бюро. Кроме того, у нас имеются юридически заверенные свидетельства экспертов.

– Это хорошая новость, – улыбнулся ей Барроуз. – А плохая заключается в том, что покупать, собственно говоря, нечего.

Здесь задействованы совершенно новые принципы, – заговорил Мори. – Создание электронного симулякра Стэнтона стало возможным в результате многолетней работы многих исследовательских групп, как финансируемых правительством, так и неправительственных. И, надо сказать, мы полностью удовлетворены, даже поражены столь блестящими результатами нашего труда. Вы же сами наблюдали, как Стэнтон вышел из экспресса в Сиэтле, взял такси и доехал до вашего офиса.

– Дошел, – поправил Барроуз.

– Простите? – не понял Мори.

– Я говорю, что на самом деле он пришел пешком от автобусной станции.

– Ну, это неважно. В любом случае, полученные результаты не имеют прецедента в электронике.

Пообедав, мы направились в Онтарио и около десяти вечера были у офиса «Объединения МАСА».

– Вот они, маленькие городки, – прокомментировал Дэйв Бланк. – Все спят.

– Погодите выносить суждение, пока не увидите нашего Линкольна, – произнес Мори, вылезая из машины.

Делегация приостановилась у витрины павильона и ознакомилась с рекламной табличкой относительно Линкольна.

– Черт меня побери! – сказал Барроуз. – Звучит здорово, но где же ваш симулякр? Он, что, спит по ночам? Или вы его убираете каждый вечер около пяти, когда самое оживленное уличное движение?

– Линкольн, очевидно, в мастерской, – пояснил Мори, – Мы сейчас спустимся туда.

Он отпер дверь и посторонился, пропуская всех внутрь. Через минуту мы стояли перед входом в темную мастерскую, ожидая, пока Мори нащупает выключатель. Наконец он справился, и нашим глазам предстал мистер Авраам Линкольн. Он молча сидел в комнате, погруженный в размышления.

– Господин президент, – обратился к нему Барроуз.

Я видел, как он подтолкнул Колин Нилд. Та судорожно вздохнула, вытянув от любопытства шею, – она была впечатлена. Бланк ухмылялся с энтузиазмом голодного, но уверенного в победе кота. В данной ситуации он явно развлекался. Барроуз же уверенно прошел в мастерскую, сомнения ему были незнакомы – он всегда знал, что делать. Вот и сейчас он остановился в нескольких шагах от Линкольна, не протягивая руки для приветствия, однако всем своим видом демонстрируя почтительность и уважение.

Линкольн обернулся и посмотрел на нас со странным выражением грусти и подавленности на лице. Для меня это было так неожиданно и ново, что я отшатнулся. Сходные чувства испытывал и Мори. Прис же просто продолжала стоять в дверях, вообще никак не реагируя на увиденное. Линкольн поднялся и постоял как бы в колебаниях, затем выражение муки постепенно исчезло с его лица, и он произнес резким надтреснутым голосом:

Да, сэр, – при этом с высоты своего роста он благожелательно рассматривал посетителя, в глазах светился теплый интерес.

– Меня зовут Сэм Барроуз, – представился гость, – и для меня большая честь встретиться с вами.

_ Благодарю вас, мистер Барроуз, – произнес старик. – Не

делаете ли вы с вашими спутниками войти и устроиться поудобнее?

Дэйв Бланк изумленно и даже с примесью какого-то благоговейного страха присвистнул. Он хлопнул меня по спине и протянул:

– Ну и ну!

– Вы помните меня, господин президент? – спросил я, входя в комнату.

– Конечно, мистер Розен.

– А меня? – натянуто улыбнулась Прис.

Симулякр отвесил легкий официальный поклон в ее сторону.

Мисс Фраунциммер. А вы… Мистер Рок, глава данного предприятия, не так ли? Владелец или, вернее, совладелец, если не ошибаюсь.

– И чем же вы здесь занимаетесь? – полюбопытствовал Мори.

– Я размышлял над одним замечанием Лаймона Трэмбела. Как вам известно, судья Дуглас встречался с Бьюкененом, и они обсуждали положение дел в Канзасе и Конституцию Ле Компто– на. Позже судья Дуглас отошел от этой позиции и даже сражался с Бьюкененом. Я бы сказал, очень опасный шаг, но таково было решение руководства. Я, в отличие от моих соратников по партии, республиканцев, не поддерживал Дугласа. Но когда в 1857 году я приехал в Блумингтон, то увидел, что республиканцы не спешат переходить на сторону Дугласа, как об этом писалось в нью– йоркской «Трибюн». Тогда я попросил Лаймона Трэмбела написать мне в Спрингфилд и сообщить…

Тут Барроуз вмешался:

– Простите, сэр, мне неприятно вас прерывать. Но дело в том, что мы приехали сюда по делу, и вскоре мне, вот этому джентльмену – мистеру Бланку и миссис Нилд надо уезжать обратно в Сиэтл.

Линкольн галантно поклонился в сторону секретарши Барроуза.

– Миссис Нилд. – Он протянул ей руку, и Колин с коротким смешком приблизилась, чтоб пожать ее.