Текст книги "Лабиринт смерти"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Посадка прошла без особых сложностей. Бен, потянувшись, зевнув и икнув, расстегнул привязной ремень, встал, неуклюже дошел до люка, затем вернулся и выключил двигатель и систему жизнеобеспечения. Теперь вроде все. Неловко подпрыгивая, он спустился по металлическим ступенькам трапа и ступил на поверхность планеты. Сразу за рядом зданий с плоскими крышами размещались маленькие стандартные коттеджи. Несколько человек приближались к нозеру.

Вероятно, встречали вновь прибывшего.

Бен размял руки, наслаждаясь мягкостью пилотских перчаток из пластиковой кожи и своим увеличенным телесным «я» в громоздком скафандре.

– Привет! – окликнул его женский голос.

– Привет.

Бен Толчиф с интересом посмотрел на молодую женщину в темном рабочем комбинезоне с симпатичными выпуклостями в надлежащих местах. Одежда гармонировала с ее честным, круглым, веснушчатым лицом.

– Божий ли это мир? – спросил он, медленно подойдя к ней.

– Нет. И здесь творятся странные дела. – Женщина указала в сторону неясного горизонта, затем, дружески улыбаясь, протянула руку: – Я Бетти Джо Бем. Лингвист. А вы – мистер Толчиф или мистер Морли. Все остальные уже здесь.

– Толчиф, – ответил он.

– Я представлю вас нашим. Этот пожилой джентльмен – Берт Кеслер, наш сторож.

– Очень приятно, мистер Кеслер. Рукопожатие.

– Это Мэгги Волхв, наш богослов.

– Очень приятно, мисс Волхв. Рукопожатие. «Симпатичная женщина».

– Весьма рада, мистер Толчиф.

– Игнац Тагг, химик.

Энергичное рукопожатие. Тагг ему не понравился.

«Слишком надменный».

– Доктор Милтон Бабл, врач колонии.

– Рад познакомиться, доктор Бабл.

Рукопожатие. Бабл, коренастый, с неопределенным выражением лица, носил цветастую рубашку с короткими рукавами.

– Тони Дункельвельт, фотограф и геолог.

– Приятно познакомиться. Рукопожатие.

– А это Уэйд Фрейзер, наш психолог. Долгое наигранно-сердечное рукопожатие. Влажная липкая пятерня.

– Глен Белснор, электрик и специалист по компьютерам.

– Рад встрече.

Рукопожатие. Сухая, шершавая, уверенная ладонь.

Опираясь на трость, подошла низенькая пожилая женщина с бледным, строгим, но очень приятным лицом.

– Мистер Толчиф… – она протянула изящную хрупкую руку. – Я Роберта Рокингэм, социолог, очень приятно познакомиться. Мы ждали вас.

– Вы Роберта Рокингэм? – Бен ощутил радостное волнение. Он полагал, что эта старая леди умерла много лет назад, и теперь почувствовал себя немного смущенным.

– А это, – улыбнулась Бетти Джо Бем, – Сьюзи Дам, наша секретарь-машинистка.

– Очень приятно, мисс… – Он запнулся.

– Смат, – представилась полногрудая, великолепно сложенная девица, и они пожали друг другу руки. – Сюзанна Смат. Они считают прозвище Дам очень забавным

[4]

[Закрыть].

– Хотите осмотреть колонию или сперва отдохнете? – спросила Бетти.

– Для начала я хочу узнать, для чего мы здесь. Мне ничего не сказали.

Знаменитый социолог хмыкнула.

– Мистер Толчиф, они и нам не сказали. Мы спрашиваем всех новоприбывших, и никто ничего не знает. Последним должен прилететь мистер Морли. Если и он не в курсе, что тогда будем делать?

Глен, электронщик, пожал плечами.

– Не вижу проблем. На круговую орбиту выведен спутник, он проходит над нами пять раз в сутки. Когда прибудет последний колонист, Морли, мы пошлем на спутник сигнал и прослушаем запись с инструкциями и разъяснениями. Мы получим ответы на все вопросы, кроме, пожалуй, одного: «Как вы настроили холодильник так, что пиво всегда холодное?» Впрочем, может, и это нам объяснят.

Вскоре Бен оказался втянутым в общий разговор, не особенно понимая, о чем идет речь.

– На Бетельгейзе-4 у нас были огурцы, мы их выращивали не как обычно – не в лунных лучах. Да вы, наверно, видели…

– …Нет, пока не приходилось.

– …Но он существует.

– …Видите, у нас есть лингвист, значит, здесь должны быть разумные существа. Но пока наши экспедиции носят, скорее, ознакомительный, а не научный характер. Это изменится, когда…

– Ничто никогда не меняется. Несмотря на Спектовского, идея Творца всегда присутствовала в истории, как и начальная точка отсчета времени.

– Слушай, поговори об этом с мисс Волхв. Богословские проблемы меня не интересуют…

– Ты снова за старое. Мистер Толчиф, в вас есть индейская кровь?

– Да, я на одну восьмую индеец. Вы это поняли по фамилии?..

– …И дома у нас паршивые. Вот-вот развалятся. В холодные часы их не обогреть, а в жару – страшная духота.

– Помяните мое слово: жилье это временное. Хотим мы здесь оставаться надолго или нет – один черт, придется строить все заново. И протягивать новую электропроводку.

– …А по ночам верещат какие-то твари. Первые дни они не дадут вам спать. Каждую ночь я слышу этот проклятый писк. Вы сами поймете…

– …Послушай, Бен, не зови Сьюзи Глупой. Она какая угодно, только не глупая.

– И весьма симпатичная.

– А ты заметил, как она…

– Заметил, но, полагаю, не стоит это обсуждать.

– Мистер Толчиф, кто вы по профессии, простите?..

– …Где можно выпить чашку кофе?

– Попроси Мэгги Волхв. Она у нас специалист по таким делам.

– Если я смогу вовремя отключить кофейник. Когда о нем забываешь, он кипятит кофе снова и снова.

– Ума не приложу, почему наши кофейники так плохо работают. Их довели до совершенства еще в двадцатом столетии.

– Остается понять, чего мы еще не знаем.

– Тут как с Ньютоновой теорией цвета. К началу девятнадцатого века считалось, что о цвете известно все. Но тут появился Лэнд со своим двухсветовым источником и теорией интенсивности и разрушил все традиционные представления.

– Ты хочешь сказать, что в наших автоматических кофейниках есть что-то такое, чего мы не знаем?

И так далее…

Бен слушал рассеянно. Отвечал, когда его спрашивали. Устав от нахлынувших ощущений, он отделился от толпы и направился к рощице кожистых зеленых деревьев. Издали они казались подходящим материалом для обивки психиатрических кушеток.

Воздух слабо отдавал гарью, словно по соседству работал завод с отходным производством. «Через несколько дней я к этому привыкну, – решил Бен. – Есть что-то странное в этих людях. Но что? Они кажутся такими… – Он искал слово. – Слишком яркими. Да, точно. Необыкновенно одаренные, и каждый жаждет общения. Пожалуй, слишком взвинченные. Немудрено: они, как и я, понятия не имеют, зачем собрались здесь. Однако это не объясняет полностью их поведения».

Прервав размышления, он переключился на окружающий мир: ярко-зеленые деревья, подернутое дымкой небо, небольшие, напоминающие крапиву, растения под ногами.

«Доврльно однообразный ландшафт. – Ощущение новизны исчезло; он почувствовал легкое разочарование. – Не многим лучше, чем на корабле».

Но Бетти Джо Бем говорила о необычных формах жизни за чертой поселка. Поэтому рано распространять свои выводы на всю планету. Следует отойти подальше от колонии, которая, как он осознал, не что иное, как часть их мира. В конце концов, чем еще здесь заниматься, пока не получены инструкции со спутника? «Надеюсь, Морли скоро появится, и мы сможем начать». Он присел на камень. На его правый ботинок неторопливо заполз жук. Затем вытянул вверх стебелек с крошечной телекамерой. Линзы камеры раскачивались прямо перед лицом Бена.

– Привет, – сказал Бен жуку. Удовлетворенный осмотром, тот убрал камеру и

не спеша удалился тем же путем. «Интересно, для кого или для чего он меня исследовал?» – подумал Бен поднимаясь. На мгновение ему пришло в голову раздавить жука, но вместо этого он подошел к Бетти Джо Бем.

– Когда ты прибыла, здесь были эти жуки-соглядатаи?

– Они появились, когда возвели первые здания. Полагаю, они безобидны.

– Но ты не уверена.

– Мы ничего не можем с ними поделать. Одно время мы их уничтожали, но тот, кто их делает, просто присылает новых.

– Наверное, вам имеет смысл проследить за ними и узнать, кто их присылает.

– Не «вам», а «нам», мистер Толчиф. Вы член нашей колонии, как и остальные. И знаете столько же, сколько все – так же мало. После получения инструкций мы поймем, чего требуют от нас проектировщики колонии. Поживем – увидим. Кстати, как насчет кофе?

– Ты давно здесь? – спросил Бен, когда они с Бетти, усевшись за пластмассовый мини-бар, маленькими глотками потягивали кофе из светлосерых чашек.

– Уэйд Фрейзер, наш психолог, прилетел первым примерно два месяца назад. Остальные прибыли поодиночке. Надеюсь, Морли тоже скоро прилетит. Мы умираем от любопытства, очень хочется узнать, зачем мы тут.

– Ты уверена, что Уэйд Фрейзер ничего не знает?

Бетти бросила на него быстрый взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Он появился первым и встречал остальных. Может, это психологический эксперимент, и Фрейзер руководит им?

– У нас другое опасение, – Бетти вздохнула, – а вдруг наше пребывание здесь бессмысленно? Все прилетели сюда на нозерах. Ты же знаешь, без заправки нозер не взлетит вторично. Нам не выбраться отсюда без посторонней помощи. Может, это тюрьма? Может, мы все что-то натворили или кто-то считает, что натворили? Мы думали над'этим. – Она с тревогой посмотрела на Бена. – Ты совершил в своей жизни что-нибудь противозаконное?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, может, ты преступник или что-нибудь в этом роде?

– Не думаю.

– Ты выглядишь нормально.

– Спасибо.

– Я имею в виду, что ты не похож на преступника.– Покраснев, она поднялась и пошла к буфету. – Как насчет «Сигрэмс ВО»?

– Не откажусь, – оживился он.

Когда они потягивали кофе, сдобренное канадским виски, в комнату заглянул доктор Милтон Бабл и, заметив их, устремился к бару.

– Дельмак-0 – второсортная планета, – без всякого вступления обратился он к Бену. Его землистое, словно изрытое оспой лицо скривилось. – Сейчас это не вызывает сомнений. Спасибо. – Он принял чашку кофе из рук Бетти, отхлебнул, все еще кривясь. – Сюда что-то добавлено? – Он заметил бутылку «Сигрэмса». – Черт, виски портит вкус кофе. – Он сердито поставил чашку.

– Я думала, так лучше, – виновато сказала Бетти.

– Знаете, Толчиф, забавная подобралась компания, – Бабл хмыкнул. – Я здесь уже месяц и не нашел никого, с кем можно поговорить по-человечески. Каждый замкнулся в себе и не удостаивает других даже проклятия. Конечно, я не имею в виду вас, Бетти.

– Да чего уж там, – вздохнула женщина. – Мне нет дела ни до вас, Бабл, ни до остальных. Хочется только одного: чтобы меня не трогали. – Она повернулась к Бену. – Когда кто-нибудь приземляется, в нас пробуждается любопытство… Но потом все возвращается на круги своя. – Она взяла из пепельницы сигарету и затянулась. Не обижайтесь, мистер Толчиф, но Бабл прав. Скоро мы утомим вас, а вы – нас. Вы немного пообщаетесь с нами и уйдете в… – Она запнулась, пошевелила пальцами, будто искала нужное слово, и слово это было осязаемым предметом. – Возьмем Белснора. Он думает только о системе охлаждения. Боится, что она сломается, и тогда всем нам крышка. Он считает, система охлаждения не дает нам… – она сделала жест сигаретой, – свариться.

– Его фобия безобидна, – заметил доктор Бабл.

– О да, все мы безобидны. – Бетти кивнула и обратилась к Бену: – Знаете, мистер Толчиф, что делаю я? Глотаю пилюли. Сейчас покажу. – Она открыла сумочку и извлекла аптечный пузырек. – Смотрите. – Она протянула пузырек Бену. – Голубые – это стелазин. Я их принимаю как противорвотное, хотя это не основное его назначение. Вообще-то, в дозах меньше двадцати миллиграммов в день стелазин – транквилизатор. В больших дозах это антигаллюциноген. Но я использую его иначе… Плохо то, что он расширяет сосуды. Иногда после него тяжело вставать. Кажется, это называется гипостаз.

– Значит, она все время принимает сосудорасширяющее, – проворчал Бабл.

– Маленькие белые таблетки, – продолжала Бетти, – это метамфетамин. А вот эта зеленая капсула…

– Когда-нибудь из ваших пилюль вылупятся птенцы, – хмыкнул Бабл.

– Странная мысль, – сказала Бетти.

– Я имел в виду, что они похожи на разноцветные птичьи яйца.

– Да, я поняла. Но все равно странное сравнение. – Она откупорила пузырек и высыпала на ладонь разноцветные пилюли. – Красная капсула – это, конечно, пентабарбитал, снотворное. Желтая – норпрамин, он снимает депрессивный эффект мелларила. Квадратная оранжевая таблетка, – это новинка. В ней пять слоев, которые действуют по так называемому принципу последовательного всасывания. Очень эффективный стимулятор ЦНС. Дальше…

– Бетти принимает успокоительное вместе с ЦНС-стимулятором, – вклинился в разговор Бабл.

– А они не компенсируют друг друга? – осведомился Бен.

– Может, и так, – пожал плечами доктор.

– Вовсе нет, – возразила Бетти. – Я хочу сказать, субъективно я чувствую разницу. Я чувствую, как они мне помогают.

– Бетти прочитала кучу литературы, – пояснил Бабл. – Привезла с собой «Настольный справочник врача» со списком побочных эффектов, противопоказаний, дозировки, времени воздействия и так далее. Она знает о своих пилюлях не меньше меня. Наверное, столько же, сколько фармацевты, которые их делали. Если вы покажете ей какую-нибудь таблетку, Бетти сразу скажет вам, как она называется, как действует и как… – Он поерзал на крутящемся табурете и засмеялся.

– Я знаю лекарство, в сверхдозах вызывающее побочные эффекты – конвульсии и в конце концов смерть. И в справочнике, как раз после упоминания о конвульсиях, сказано: может возникнуть привыкание. – Он вновь засмеялся и поковырял в носу темным волосатым пальцем. – Странный мир. Очень странный.

Бен глотнул «Сигрэмс ВО». По телу разлилось привычное тепло. Он понял, что ему уже нет дела до Бабла и Бетти. Он погружался в себя – в собственные мысли и чувства.

В дверь просунул голову фотограф Тони Дункельвельт.

– Эй, там еще один нозер приземляется. Морли, наверное.

Голова Дункельвельта исчезла, дверь громко хлопнула. Бетти встала.

– Пойдем посмотрим. Наконец-то мы все собрались. – Она направилась к двери. – Пойдемте, Мистер на-Одну-Восьмую-Индейский-Вождь.

Бен допил кофе с виски и поднялся. Испытывая легкое головокружение, он вышел за собеседниками на дневной свет.

Глава 4

Сет включил тормозные двигатели и расстегнул привязной ремень. Повернувшись, он попытался помочь жене.

– Я знаю, что делать, – огрызнулась Мэри. – Не надо обращаться со мной, как с ребенком.

– Ну что ты злишься? – удивился Морли. – Я же прекрасно вел нозер.

– Нозер вел автопилот, а под конец мы шли по радиомаяку, – усмехнулась она. – Впрочем, ты прав, я должна быть тебе благодарна.

Голос ее вовсе не звучал благодарно, но Сету было все равно. В голове хватало других мыслей.

Он вручную раздраил люк. Зеленоватый солнечный свет устремился в кабину, и Сет, защитив глаза ладонью, увидел унылый ландшафт: чахлые деревья и еще более чахлые кусты, слева, вдалеке, несколько беспорядочно разбросанных зданий. Колония.

К кораблю приближались люди, целая группа. Некоторые махали руками, и Сет помахал в ответ.

– Привет, – произнес он, спустившись по железным скобам и спрыгнув на землю. Повернувшись, он протянул руки к жене, но та пренебрегла его помощью и слезла сама.

– Здравствуйте, – сказала некрасивая загорелая женщина, когда Сет приблизился. – Рады вас видеть. Вы – последний.

– Сет Морли, – представился он. – А это Мэри, моя жена.

– Мы знаем, – кивнула женщина. – Давайте я представлю вас остальным. – Она показала на мускулистого молодого человека. Игнац Тагг.

– Рад познакомиться. – Морли потряс руку Тагга. – Я Сет Морли, а это моя жена Мэри.

– Меня зовут Бетти Джо Бем, – сказала некрасивая загорелая женщина. – А этот джентльмен – Берт Кеслер, наш сторож.

– Рад познакомиться, мистер Кеслер. – Сет энергично пожал руку сутулому пожилому человеку с усталым лицом.

– Я тоже рад, мистер Морли. И миссис Морли. Надеюсь, вам здесь понравится.

– Наш фотограф и геолог Тони Дункельвельт.

– Бем указала на длинноногого парня, который пристально и угрюмо смотрел на них, не спеша протягивать руку.

– Привет, – поздоровался Сет Морли.

– Привет. – Парень уставился на собственные ботинки.

– Мэгги Волхв, наш теолог.

– Очень приятно, мисс Волхв. – Энергичное рукопожатие. «А она интересная женщина», – отметил про себя Морли.

Подошла еще одна привлекательная женщина в обтягивающем свитере.

– А вы кто? – спросил он, пожимая ее руку.

– Бухгалтерия и машинопись. Меня зовут Сюзанна.

– А фамилия?

– Смат.

– Прекрасная фамилия.

– Не думаю. Они прозвали меня Сюзанна Дам. По-моему, не очень остроумно.

Мэри яростно ткнула мужа локтем под ребро. Зная характер жены, он покорно оборвал разговор с мисс Смат и повернулся к тощему субъекту с крысиными глазами, сунувшему ему плоскую и клинообразную, как мастерок, руку. У Сета сразу возникло к нему непроизвольное отвращение. Это были не та рука, которую он хотел бы пожать, и не тот человек, с которым он хотел бы познакомиться.

– Уэйд Фрейзер, – представился субъект. – Местный психолог. Кстати, все вновь прибывшие проходят у меня вводный тест. Если позволите, я хотел бы протестировать и вас обоих. Сегодня же.

– Хорошо, – неуверенно согласился Сет.

– Этот джентльмен – Милтон Бабл с Альфы-5, – продолжала Бем, – наш доктор.

– Очень приятно, доктор. – Морли пожал его пятерню.

– Вы немного полноваты, мистер Морли, – заметил Бабл.

– Хм-м, – сказал Морли.

Опираясь на трость, вперед шагнула сухонькая старуха.

– Мистер Морли, я Роберта Рокингэм, социолог. – Она подала легкую слабую кисть. – Рада вас видеть. Надеюсь, вы долетели без особых неудобств.

– Благодарю, все в порядке, – Морли осторожно пожал маленькую ручку. «С виду ей за сто, – подумал он. – Как она еще работает? Как попала сюда?» Он не мог представить ее в корабле, мчащемся сквозь космическое пространство.

– Каково предназначение колонии? – спросила Мэри.

– Мы узнаем это через несколько часов, – ответила Бем. – Как только Глен – Глен Белснор, наш специалист по компьютерам, – свяжется с автоматическим спутником на орбите этой планеты.

– То есть вы пока не знаете? – изумился Сет. – Вам тоже ничего не сказали?

– Нет, мистер Морли, – произнесла миссис Рокингэм глубоким старческим голосом. – Но скоро мы узнаем. Мы очень долго ждали. Это будет так приятно – выяснить, зачем мы здесь. Вы согласны, мистер Морли? Я имею в виду, не правда ли чудесно узнать наконец нашу задачу?

– Да, – кивнул он.

– Итак, вы со мной согласны, мистер Морли. Думаю, это прекрасно, что мы можем прийти к согласию, – многозначительно продолжала старуха. – Боюсь, мистер Морли, основная наша проблема – в отсутствии общей цели. Межличностное общение в группе пришло в упадок, но теперь, конечно, все изменится. Тогда мы сможем… – Она наклонила голову, кашлянув в миниатюрный платочек. – Да, это действительно очень хорошо, – закончила она наконец.

– Я не согласен, – заявил Фрейзер. – Предварительное тестирование показывает, что, в общем, эта группа изначально ориентирована на «эго». В целом, Морли, они демонстрируют ярко выраженную склонность избегать ответственности. Я с трудом понимаю, почему выбрали некоторых из них.

Крепко сбитый тип в запачканной спецовке сказал:

– Я заметил, ты не говоришь «мы». Ты говоришь «они».

– Мы, они… – Психолог сделал конвульсивный жест. – У тебя навязчивая идея. Это еще одна общая черта данной группы: вы все слишком подозрительны.

– Я так не считаю, – ровным, твердым голосом произнес тип в спецовке. – По-моему, это ты немного не в себе. От этих тестов у тебя мозги набекрень.

Его слова подстегнули собравшихся. Все заговорили разом. Подойдя к Бем, Сет спросил:

– Кто начальник колонии? Вы?

Ему пришлось повторить вопрос, прежде чем она услышала.

– Неизвестно! – ответила она, пытаясь перекричать остальных. – Это еще одна проблема, которую мы хотели бы… – ее голос утонул в общем шуме.

– …На Бетельгейзе-4 у нас были огурцы, но мы не выращивали их в лунных лучах, как вам сказали. По одной простой причине: на Бетельгейзе-4 нет луны, вот почему.

– …Я никогда его не видела. И, надеюсь, никогда не увижу.

– Рано или поздно увидите.

– …То, что среди нас есть лингвист, предполагает наличие на планете разумных форм жизни. Но мы до сих пор ничего о них не знаем. Наши экспедиции научными не назовешь, это что-то вроде пикника. Надеюсь, все изменится, когда…

– Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовского о Боге, вмешивающемся в историю и запускающем время по новой…

– Вы неправы. Борьба до явления Заступника длилась очень долго. С тех пор все очень сильно изменилось, и теперь, в Эпоху Спектовского, прямой контакт с Ипостасями существенно упростился. Вот почему наше время в определенном смысле отличается даже от первых двух тысяч лет с момента появления Заступника.

– Если вам хочется об этом поговорить, обратитесь к Мэгги Волхв. Меня богословские проблемы не волнуют.

– Ну да. Мистер Морли, вам посчастливилось увидеть Ипостась?

– Да, было дело. Однажды, по-моему, в среду, по времени Текела Упарсина, мне явился Сошедший-на-Землю и сообщил, что корабль, который я выбрал, неисправен, и мы можем поплатиться жизнью.

– Итак, вас спасли. Должно быть, очень приятно сознавать, что за вас заступились. Наверное, это прекрасное чувство.

– …Дома построены просто халтурно. Вот-вот развалятся. В холодное время не добьешься тепла, а в жару – прохлады. Знаете, что я думаю? Это временные постройки. За каким бы чертом нас сюда ни прислали, долго мы здесь не пробудем. Иначе придется строить новое жилье из армированного английского пластика или чего-нибудь в этом роде.

– …Какое-то насекомое или растение пищит по ночам. Первое время вам будет не заснуть, мистер и миссис Морли. Да, я пытаюсь говорить с вами, но это так трудно из-за шума. Вот увидите.

– …Пожалуйста, Морли, не будьте как все и не зовите Сьюзи Глупой. Как раз глупостью она не страдает.

– Хорошо, не буду. К тому же она довольно хорошенькая.

– А вы заметили, как она…

– Заметил, но видите ли, моя жена… Она смотрит на это косо, так что давайте не будем…

– Как скажете, мистер Морли. Кто вы по профессии?

– Квалифицированный гидробиолог.

– Простите? Я не расслышала, мистер Морли. Повторите, пожалуйста.

– Говорите погромче. Она малость глуховата.

– …Можно где-нибудь выпить чашку кофе или стакан молока?

– Попросите Мэгги Волхв. Или Бетти Джо Бем.

– Господи, если бы я могла хоть раз выключить вовремя эту проклятую кофеварку. Всякий раз кофе убегает!

– Не понимаю, почему не работает кофеварка. Ведь их еще в начале двадцатого века довели до совершенства. Что еще можно о них знать, чего мы не знаем?

– Думаю, это можно сравнить с цветовой теорией Ньютона. Все, что можно знать о цвете, было известно к тысяча восьмисотому году.

– Да, вы все время это твердите. Эта идея вас просто преследует.

– А потом пришел Лэнд со своим двухсветовым источником и теорией цветовой интенсивности, и то, что казалось незыблемым, разлетелось вдребезги.

– По-вашему, мы не все знаем о гомеостатичес-ких кофеварках? Только думаем, что знаем?

И так далее…

Вздохнув, Сет отделился от группы и направился к нагромождению огромных, сглаженных водой валунов. Так или иначе, когда-то здесь была вода. Возможно, сейчас она совсем исчезла.

Смуглый долговязый человек последовал за ним.

– Глен Белснор, – представился он, протягивая руку.

– Сет Морли.

– У нас тут настоящий бедлам, Морли. Это тянется с самого начала, с тех пор как приехал Фрейзер. – Белснор сплюнул в траву. – Знаете, что пытался сделать Фрейзер? Так как он прибыл первым, он решил стать лидером группы. Он даже говорил нам – мне, например, – будто понимает свои инструкции так, что будет здесь начальником. Мы ему почти верили. Это звучало логично.

. Он приехал сюда первым и начал всем раздавать эти тесты. А потом во всеуслышание комментировал наши отклонения от нормы.

– Настоящий психолог никогда не станет публично распространяться о своих «открытиях». – К Сету подошел еще не представленный ему колонист лет сорока с тяжелым подбородком, кустистыми бровями и черными блестящими волосами.

– Бен Толчиф. – Он протянул руку. – Прибыл незадолго до вас.

Они поздоровались. Сету показалось, что Толчиф слегка пошатывается, словно опрокинул рюм-ку-другую. «Этот человек мне нравится, – решил Морли. – даже если он не совсем трезв. У него другая аура, чем у всех. Но, возможно, с остальными тоже было все в порядке, пока они сюда не прибыли, и что-то здесь заставило их перемениться. Если так, мы тоже со временем изменимся. Толчиф, Мэри и я».

Эта мысль ему не понравилась.

– Я Сет Морли, – сказал он. – Гидробиолог, работал в кибуце Текел Упарсин. А вы…

– Я квалифицированный естествоиспытатель класса Б. Протирал штаны на борту большого корабля, совершавшего десятилетний перелет. Делать было совершенно нечего, и вот я помолился через передатчик корабля. Заступник услышал мою молитву. Или это был Промыслитель, но я думаю, Заступник, потому что время не вернулось назад.

– Значит, вы здесь благодаря молитве, – заметил Морли. – Это интересно. А меня посетил Сошедший-на-Землю, когда я подыскивал корабль для переезда. Я было выбрал один, но Сошедший предупредил, что он неисправен, и нам с женой не добраться на нем до цели. – Он почувствовал голод. – Здесь есть где пообедать? Мы сегодня почти ничего не ели. Последние двадцать шесть часов я вел нозер и только к концу полета немного перекусил.

Белснор хмыкнул.

– Мэгги Волхв всегда рада состряпать что-нибудь условно съедобное. Вроде горохового концентрата, бифштекса из мороженой эрзац-телятины и кофе из проклятой Богом негомеостатической сумасшедшей кофеварки, которая отродясь не работала. Устроит вас это?

– Что поделаешь, – вздохнул Морли, впадая в уныние.

– Чары быстро рассеиваются, – сказал Бен Толчиф.

– Простите?

– Новизна этого места. – Толчиф обвел рукой скалы, кривые зеленые деревца, строения, похожие на бараки. – Сами убедитесь.

– Все не так плохо, – возразил Белснор. – Наши постройки не единственные на планете.

– Вы хотите сказать, что здесь есть цивилизация? – У Морли вновь проснулся интерес.

– Я хочу сказать, что здесь есть вещи, которых мы не понимаем. Здесь есть Здание. Я видел его мельком, издалека, но подойти не решился. Потом вернулся, но ничего не нашел. Большое серое строение – очень большое, с башнями, окнами, в семь-восемь этажей. Я не единственный, кто его видел, – поспешил добавить он. – Бем видела, и Волхв. Фрейзер говорит, он тоже видел, но, возможно, врет. Просто не хочет отставать от остальных.

– Там кто-нибудь живет? – спросил Морли.

– Не знаю. Издалека трудно понять. Близко никто из нас не подходил. Это было очень… – он неопределенно махнул рукой, – жутко

– Хотел бы я на него взглянуть, – пробормотал Толчиф.

– Сегодня никто не должен покидать поселок, – предупредил Белснор. – Мы установим связь со спутником и узнаем наконец все. Это самое важное.

Он еще раз задумчиво и неспешно сплюнул в кусты. И весьма метко.

Доктор Милтон Бабл глянул на часы и подумал: «Сейчас половина пятого, а я уже устал. Наверное, мало сахара в крови. Явный признак – усталость в начале вечера. Надо принять глюкозу, пока не началось что-нибудь серьезное. Мозг просто не способен работать при недостатке сахара. Может, диабет начинается? Вполне вероятно – с моей-то наследственностью».

– В чем дело, Бабл? – Мэгги Волхв уселась в соседнее кресло в неуютном конференц-зале убогой колонии. – Опять хвораете? – Она подмигнула, и это привело его в ярость. – Что на сей раз? Гибнете, как Камилл от чахотки?

– Гипогликемия, – ответил он, рассматривая свою руку, лежавшую на ручке кресла. – Плюс некоторое нарушение экстрапирамидной системы. Избыточная подвижность дистонического типа. Довольно неприятно. – Он терпеть не мог все эти явления: большой палец подергивался, совершая характерные круговые движения, язык заплетался, в горле появлялась сухость. «О Господи, – подумал он, – неужели этому не будет конца?»

– Вы относитесь к своему телу, как женщина к своему дому, – заметила Мэгги Волхв. – Постоянно исследуете его, как внешнюю среду, а не…

– Для нас наше тело – самая реальная внешняя среда, – раздраженно перебил Бабл. – Первая внешняя среда, которую мы узнаем в детстве. А потом, когда стареем, и Разрушитель уничтожает нашу форму и рассеивает нашу энергию, соматическая сущность оказывается в смертельной опасности, и мы снова обнаруживаем, как мало значит так называемый внешний мир.

– И поэтому вы стали врачом?

– Тут нет простой причинно-следственной связи. Все гораздо сложнее. Мой выбор…

– Эй, вы, там, заткнитесь, – крикнул Глен Белснор, отрываясь от передатчика, который пытался починить уже в течение нескольких часов. – Если хотите потрепаться, найдите другое место.

Несколько голосов выразили солидарность с его заявлением.

– Бабл, у вас подходящая фамилия, – развалившийся в кресле Игнац Тагг исторг глухой, похожий на собачий лай, смех.

– У вас тоже, – сказал Таггу Тони Дункельвельт.

– Да заткнитесь же! – завопил Белснор: лицо его покраснело и покрылось испариной. – Или мы, честное слово, никогда не выудим инструкции из чертова спутника. Если вы не замолчите, я начну разбирать на части вас вместо этой кучи металлолома. И с большим удовольствием.

Бабл встал и покинул зал.

Он стоял в косых холодных лучах вечернего солнца, курил трубку (чтобы подавить возможную пилорическую активность) и размышлял о сложившейся ситуации. «Наши жизни, – думал он, – находятся в руках маленьких людишек вроде Белснора, здесь правят бал посредственности. Царство одноглазых, в котором король – слепец. Что за жизнь! Зачем я прибыл сюда?» Вместо ответа он услышал в себе лишь разноголосый хор: смутные призраки жаловались и кричали, как возмущенные пациенты бесплатной больницы. Назойливые призраки налетали на него и пытались утянуть в мир прошлого, к последним беспокойным годам на Орионе-17, к дням, проведенным с Марго, медсестрой, с которой у него был длинный, запутанный роман с трагикомическим концом. Потом она бросила его… или не бросила? «Люди всегда расстаются, когда возникают такие неприятные да еще и связанные с судом обстоятельства, – подумал он. – К счастью, мне удалось выкрутиться. Она могла устроить гораздо больше неприятностей. Вообще-то она подвергла серьезной опасности мое физическое здоровье, судя хотя бы по белковому составу крови».

«Да, кягати, – вспомнил он. – Пора глотать пшеничное масло, мой витамин Е. Пойду к себе. И надо принять еще несколько таблеток глюкозы от гипогликемии. Если только не умру по пути. А если и умру, кого это обеспокоит? Действительно, что бы они стали делать? Ведь я им необходим, даже если они пока этого не понимают. Я для них жизненно необходим. А они для меня? Вероятно, тоже. Подобно Глену Белснору, они умеют или прикидываются, будто умеют делать то, что нужно для поддержания жизни нашей идиотской колонии. Псевдосемья, абсолютно ничем не Напоминающая нормальную семью. Благодаря вмешательству извне.