Текст книги "Молот Вулкана"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Понимаю, пробормотал Дилл. – Я знаю, как вы все перегружены. Для ребенка ее возраста было бы нормально рассказывать что-то об ее отце. Мне было просто любопытно. Ясно…

Он умолк. Потом мрачновато продолжил:

– Я верю, вы подпишете рапорт, позволяющий мне подвергнуть ее заключению. Действуйте сразу же. Кого вы можете послать в спальню, чтобы забрать вещи? – Он взглянул на часы. – Времени у нас мало.

– У нее только стандартный чемоданчик, – пояснила миссис Паркер. – Класс Б, для девятилетних. Забрать его не составит труда. Вы можете забрать ее прямо сейчас – я подпишу формуляр.

Она открыла дверь кабинета директора и махнула секретарше.

– И у вас нет никаких возражений, если я заберу ее отсюда? – спросил Дилл.

– Конечно нет, – ответила миссис Паркер. – Почему вы спрашиваете об этом?

Глухим, твердым голосом Дилл произнес:

– Это положит конец ее учебе.

– Я не вижу в этом никаких затруднений.

Дилл взглянул на нее и она содрогнулась. Его жесткий взгляд заставил ее снова сжаться.

– Я полагаю, сказал он, что учеба для нее закончилась провалом. Так что это не имеет значения.

– Верно, – быстро согласилась она. – Мы не можем помогать злоумышленникам, подобным ей. Как вы указали в своем обращении к классу.

– Отведите ее к моему автомобилю, – сказал Дилл. – Я полагаю, что пока она должна быть под присмотром. Было бы позорно, если бы она избрала этот момент, чтобы улизнуть.

– Мы закрыли ее в одной из умывальных комнат, – сказала миссис Паркер.

Он опять взглянул на нее, но не сказал ни слова. Пока она дрожащими руками заполняла надлежащую форму, он взглянул из окна на игровую площадку. Сейчас была перемена, и до него доносились слабые, приглушенные голоса детей.

– Что это за игра? – спросил Дилл. – Там, где они метят мелом, – показал он.

– Я не знаю, – ответила миссис Паркер, взглянув через его плечо.

При этих словах Дилл, казалось, был ошеломлен.

– Вы хотите сказать, что они играют не организованно?

Игры по их собственному усмотрению?

– Нет, возразила она, – я хотела сказать, что я не отвечаю за игры детей. Ими руководит миссис Смолетт. Вы ее видите внизу?

Когда документ о задержании и переводе девочки из школы в тюрьму был оформлен, Дилл взял его и оставил школу. Миссис Паркер через окно видела, как Дилл и его свита пересекали игровую площадку. Она наблюдала и заметила, как он махнул детям несколько раз и остановился, чтобы поговорить с ними. Невероятно, подумала она. Он находит время для общения с обычными людьми, такими как мы.

У автомобиля Дилла она увидела Марион Филдс. Маленькая фигурка, одетая в пальто, яркие рыжие волосы, блестящие на солнце… Затем чиновник из свиты посадил девочку в автомобиль. Дилл также сел и дверцы захлопнулись. Автомобиль рванул с места. На игровой площадке, окруженной колючей проволокой, стояла группа детей и дружно махала ему ручками вслед.

Все еще дрожа, миссис Паркер возвращалась по коридору в класс. «Останусь ли я на работе? – с отчаянием думала она. – Меня будут допрашивать или я могу поверить ему? Ведь он дал мне свое заверение. Я знаю, что мой послужной список чист. Я никогда не совершала подрывных действий. Я просила удалить эту девочку из моего класса и я никогда не обсуждала текущие события во время уроков. Я никогда не допускала оплошностей. Но, предположим…»

Краем глаза она заметила какое-то движение, и застыла на месте. Молниеносное движение. Теперь нет. Что это было? Глубокий, интуитивный ужас охватил ее. Что-то находилось возле нее, рядом, незамеченное. И сейчас оно быстро исчезло – она заметила только чей-то неотчетливый взгляд.

За ней следят! Какой-то механизм подслушивает ее. За ней наблюдают. Не только за детьми, подумала она со страхом. Но и за ними тоже, а я никогда не знала этого наверняка. Я только догадывалась. Читали ли они мои мысли? Нет, вряд ли. И я никогда не говорила громко. Она осмотрела коридор, пытаясь увидеть, что это было. Кому они сообщают об этом? В полицию? Приедут ли они за мной и заберут ли в Атланту или куда-то еще? Полная страха, она нащупала ручку двери и вошла в свой класс.

3

Здание Контроля «Единства» фактически полностью занимало деловой район Женевы, и представляло собой огромный, впечатляющий квадрат из белого бетона и стали. Бесконечные ряды окон блестели в лучах заходящего солнца, лужайки и кусты окружали его со всех сторон.

Одетые в серое женщины и мужчины быстрым шагом поднимались по широким мраморным ступеням и вливались в двери. Автомобиль Дилла остановился у охраняемого входа для высших чинов. Он быстро вышел из него и придержал дверцу открытой.

– Выходи, – коротко бросил Дилл.

Какое-то мгновение Марион Филдс оставалась в автомобиле, не желая покидать его. Обитые кожей сиденья создавали чувство безопасности, она продолжала сидеть, смотря на человека, ожидавшего ее на тротуаре, не в силах перебороть страх. Мужчина улыбнулся ей, но она не доверяла этой улыбке. Слишком много раз она видела ее на экране телевизора. Это была часть того мира, которому ее учили не доверять.

– Зачем? – спросила она. – Что вы собираетесь делать? – Снова спросила она, медленно выскальзывая из кабины на тротуар.

Она не знала, где находится. Быстрота путешествия не дала возможности сориентироваться.

– Я сожалею, что ты оставила свои владения, – сказал Дилл. Он крепко взял ее за руку и повел к двери огромного здания.

– Мы заменили их, – сказал он. – И ты приятно проведешь время с нами. Я обещаю тебе, слово чести.

Он взглянул на нее, чтобы увидеть, как она восприняла его слова. Длинный, полупустой холл простирался перед ними, освещаемый неяркими лампами. Далекие фигуры, крошечные человеческие силуэты скользили из одного офиса в другой. Девочке это показалось той же школой, только огромных размеров. Она предполагала увидеть это, но все оказалось гораздо больших масштабов.

– Я хочу домой, – сказала она.

– Сюда, – приободрил ее Дилл, указывая дорогу. – Ты не будешь одинока, так как здесь много людей, у которых есть свои дети, девочка. И они будут рады привести своих детей сюда, чтобы ты смогла поиграть с ними. Это будет прекрасно.

– Вы можете приказать им.

– Приказывать им что? – спросил Дилл, поворачивая в боковой коридор.

– Привести своих детей. И они приведут. Потому что вы – босс.

Она взглянула на него, и ей показалось, что невозмутимость на мгновение покинула его. Но он тут же снова улыбнулся.

– Почему вы всегда улыбаетесь? – спросила она. – Неужели все настолько хорошо? Или вы не можете признать, что все плохо? По телевидению вы всегда утверждаете, что все прекрасно. Почему бы вам не сказать правду?

Она задала эти вопросы из простого любопытства. Конечно, он знал, что никогда не говорит правду.

– Я считаю, что о тебе составилось неверное мнение, – сказал Дилл, – я не думаю, что ты такая смутьянша, какой притворяешься. – Он открыл дверь в офис. – Я полагаю, что тебя слишком часто огорчали. Тебе следует больше походить на других ребят, играть на свежем воздухе. Не задумываться слишком часто. Ты это делаешь, не так ли? Ты уходишь куда-нибудь и думаешь?

Она кивнула, соглашаясь. Это была правда.

Дилл похлопал ее по плечу.

– Мы с тобой найдем общий язык и у нас будут хорошие времена. Знаешь, у меня двое детей – правда они постарше, чем ты.

– Знаю, – ответила она. – Один мальчик, и он в молодежном полицейском отряде, а Джоан находится в армейской школе для девочек в Бостоне. Я узнала об этом из журнала, который нам дают читать в школе.

– О, да, – пробормотал Дилл. – «Мир сегодня». Тебе нравится его читать?

– Нет, – ответила она. – Он даже более лжив, чем вы.

Дилл промолчал; он погрузился в изучение бумаг на столе, не пригласив ее сесть.

Затем он произнес озабоченным голосом:

– Я огорчен, что тебе не нравится наш журнал. Кстати, а кто тебе сказал все это об «Единстве»? Кто научил тебя?

– Никто меня не учил.

– И даже твой отец?

– А вы знаете, что вы ниже ростом, – вопросом на вопрос ответила она, – чем тогда, когда вас показывают по телевидению? Они это специально делают? Стараются сделать вас покрупнее, чтобы произвести впечатление на народ?

Дилл не ответил. Он включил какой-то аппарат, она увидела вспыхнувшие огоньки.

– Это запись, – сказала Марион.

– Тебя не посещал отец со времени своего побега из Атланты?

– Нет, – ответила девочка.

– А знаешь ли ты, что такое Атланта?

– Нет, – ответила она. Но она знала. Он изучал ее, пытаясь увидеть, не лжет ли она. Но девочка выдержала его взгляд.

– Это тюрьма, – наконец призналась она. – Куда посылают людей, которые говорят то, что думают.

– Нет, – возразил Дилл. – Это больница. Для людей с умственными расстройствами. Это место, где они выздоравливают.

Низким, непреклонным голосом она произнесла.

– Вы лжец.

– Там проводится психологическая терапия. Твой отец был болен. Он представлял себе все вещи в искаженном свете. Очевидно, давление, оказываемое на него, было трудно переносить и, подобно многим абсолютно нормальным людям, он сломался под этим давлением.

– Вы когда-нибудь встречались с ним?

– Нет, – признался Дилл. – Но у меня есть его записи.

Он показал ей на кипу документов, лежащих перед ним.

– Его лечили там? – спросила Марион.

– Да, ответил Дилл. Но затем он нахмурился. – Нет, прошу прощения. Он был слишком болен, чтобы принимать курс лечения. И как я полагаю, он сумел притворяться больным все два месяца, что пробыл там.

– Он не лечился, – констатировала она. – Он все еще нездоров, не так ли?

– Исцелители… – продолжал Дилл. – Каковы отношения у вашего отца с ними?

– Не знаю.

Дилл откинулся на стуле, заложив руки за голову.

– Не слишком ли глупо то, что ты сказала? «Свергнувшие Бога»… Ведь кто-то же сказал тебе, что прежде было лучше, до «Единства», когда войны начинались через каждые двадцать лет. – Он размышлял вслух. – Хотел бы я знать, откуда Исцелители взяли свое название? Ты знаешь?

– Нет.

– Может быть, твой отец говорил тебе?

– Нет.

– Тогда я расскажу тебе. На время я заменю тебе отца. «Исцелитель» – это человек без официального медицинского диплома, который утверждает, что он может исцелить больного даже в том случае, если квалифицированные врачи не в состоянии его вылечить. Как правило, это или шарлатаны, слегка свихнувшиеся, или циничные обманщики, которые хотят сорвать легкие деньги, совсем не утруждая себя настоящим лечением. Так уже не раз бывало при попытках вылечить рак – хотя ты слишком мала, чтобы помнить об этом. – Наклонившись вперед, он сказал, – но ты могла слышать о шарлатанах, обещавших вылечить лейкемию. Возможно, ты видела какого-нибудь мужчину, разъезжающего в старом автомобиле, размалеванном надписями, который продает лекарства, гарантирующие излечение от страшных радиационных ожогов?

Она попыталась вспомнить.

– Не помню. Я видела по телевизору людей, дающих рецепты, которые должны излечить все болезни общества.

– Ребенок не может рассуждать так, как ты. Тебя учили так отвечать. – Он повысил голос. – Не так ли?

– Почему вы так расстроены? – удивилась она. – Я же не сказала, что это были люди «Единства».

– Но именно это ты имела ввиду, – сказал покрасневший Дилл. – Ты подразумевала наши информационные дискуссии, наши программы по общественным отношениям.

– Вы так подозрительны, – ответила девочка. – Во всем видите то, чего нет.

Так говорил ее отец, она это запомнила. Он говорил: они параноики. Подозревают даже друг друга.

– Исцелители, – продолжал настаивать Дилл, – пользуются суевериями масс. Ты видишь, массы невежественны. Они верят в безумные вещи: магию, богов и чудеса, исцеление прикосновением. Этот циничный культ играет на базисных эмоциональных истериях, знакомых всем нашим социологам, манипулирует массами, словно баранами и стремится к захвату власти.

– У вас есть власть, – ответила она. – Вся власть. Мой отец говорит, что у вас монополия на власть.

– У масс есть потребность в религиозной определенности, утешающем бальзаме веры. Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли? Ты производишь впечатление умного ребенка.

Она слегка кивнула в ответ.

– Они не живут рассудочно. Они не в состоянии, у них нет мужества и дисциплины. Они требуют метафизических абсолютов, начавших исчезать с тысяча семисотого года. Но война способствует их новому появлению – целой куче мошенников.

– Вы верите в это? – спросила она. – Что все они обманщики?

– Мне известно, что человек, который говорит, будто он знает Истину – обманщик, – объяснил Дилл. – Это человек, который торгует змеиным ядом, как твой отец… Он раздувает пламя ненависти и воспламеняет толпу, которая убивает.

Она промолчала.

Язон Дилл протянул ей листок бумаги.

– Прочитай. Это о человеке по имени Питт. Не очень известном, но именно благодаря твоему отцу его жестоко убили. Ты когда-нибудь слышала о нем?

– Нет.

– Прочитай это.

Она взяла записку и медленно прочитала ее.

– Толпа, – говорил Дилл, – руководимая твоим отцом, вытащила его из машины и разорвала на куски. Что ты об этом думаешь?

Марион молча вернула ему листок. Наклонившись вперед, Дилл закричал:

– Почему? Что они хотят? Они хотят вернуть прежние времена? Войну, ненависть и насилие? Эти сумасшедшие тянут нас назад в хаос и мрак прошлого! А кто выиграет? Никто, за исключением этих демагогов, получающих власть. Это стоит того? Стоит ли это уничтожения половины человечества, разрушенных городов…

Она прервала его.

– Это не так. Мой отец никогда не говорил, что он хочет сделать что-либо, подобное этому.

Она почувствовала, как напряглась от злости.

– Опять вы лжете, как и всегда.

– Тогда что ему нужно? Скажи мне.

– Они хотят «Вулкан-3».

– Не понимаю, о чем ты?

Он презрительно сощурился.

– Они впустую тратят свое время. Он сам ремонтирует и поддерживает себя, мы просто снабжаем его данными и запасными частями, удовлетворяя его нужды. Никто точно не знает, где он находится. И Питт не знал.

– Вы знаете.

– Да, я знаю. – Он с такой яростью смотрел на нее, что она не смогла выдержать этот взгляд. – Худшей вещью в мире, – сказал он наконец, – с тех пор, как ты живешь, является побег твоего отца из лаборатории в Атланте. Безумец, психопат, сумасшедший.

Его голос перешел в невнятное бормотание.

– Если вы повстречаетесь с ним, – произнесла она, – он вам понравится.

Дилл уставился на нее. И вдруг он засмеялся. После непродолжительного припадка смешливости, он заявил:

– В любом случае, ты останешься здесь, в офисе «Единства». Иногда я буду с тобой разговаривать. Если мы не получим никаких результатов, то отошлем тебя в Атланту. Но мне бы этого не хотелось.

Он нажал кнопку на столе и в дверях появились двое вооруженных охранников «Единства».

– Поместите эту девочку на третьем подземном уровне с удобствами, – приказал Дилл. А затем тихо дополнил свой приказ инструкциями, которые Марион не расслышала.

«Готова держать пари, – подумала она, – он солгал, когда говорил, что здесь есть другие дети, с которыми я смогла бы играть». В этом огромном, строго охраняемом здании она еще не видела ни одного ребенка.

Слезы подкатились к ее глазам, но усилием воли она сдержалась. Притворилась, что увлеклась большим словарем в углу кабинета Управляющего Дилла. Марион ожидала, когда охранники прикажут ей двигаться.

Спустя какое-то время размышления Язона Дилла прервал голос из крохотного репродуктора.

– Она в отведенном ей месте, сэр. Что еще?

– Все.

Поднявшись, он собрал документы, положил их в портфель и покинул офис.

Через некоторое время он уже спускался к огороженной площадке, мимо готовых к отражению воздушного налета зениток, к своему персональному ангару. Вскоре он уже летел в вечернем небе к подземной крепости, в которой был заключен огромный компьютер «Вулкан-3», заботливо упрятанный подальше от человеческой расы.

Странная девчушка, думал он. Сколько она унаследовала от своего отца? Правая рука отца Филдса, размышлял Дилл. Он видел этого человека через нее, пытался воздействовать на него посредством ребенка.

Он приземлился и подвергся тщательному досмотру в наземном КПП, неторопливо переминаясь с ноги на ногу.

Пройдя через хитроумную сеть заградительных устройств, Дилл быстро начал спускаться вглубь. На втором этаже он вышел из лифта и через несколько секунд стоял перед опечатанной стеной, нервно ожидая, пока охрана пропустит его.

– Все в порядке, мистер Дилл.

Стена отодвинулась в сторону. Дилл устремился в длинный, пустынный коридор. Воздух был удушлив, лампочки мрачно мигали. Он повернул направо и остановился, вглядываясь в полумрак. Перед ним находился «Вулкан-2», пыльный и молчаливый. Фактически забытый. Кроме Дилла, никто не опускался сюда, и даже он бывал здесь не очень часто. Присев за один из столов, Управляющий достал из кейса бумаги и внимательно начал готовить свои вопросы.

Для этого архаичного компьютера он должен был сам вводить данные, печатая на клавишах, как на машинке. Закончив вводить вопросы, он включил аппарат на обработку. Послышался громкий, шипящий звук, как будто машина начала оживать.

Давно, во время войны, «Вулкан-2» ежедневно осматривался техником-смотрителем. Он хорошо послужил «Единству» в свое время. До сих пор школьники изучают по своим учебникам историю, куда «Вулкан-2» навеки вошел, как аппарат, оказавший огромные услуги. Засветились огоньки, бумажная полоска зазмеилась из выходного отверстия и упала в корзину. Он взял ее и прочел: «ТРЕБУЕТСЯ ВРЕМЯ. ОТВЕТ БУДЕТ ЧЕРЕЗ 24 ЧАСА».

Компьютер не мог функционировать быстро. Он знал об этом, и не удивился. Закрыв кейс, он быстро вышел из зала в туманный коридор. Как здесь одиноко, подумал он. Никого, кроме меня. И все же у него появилось острое ощущение, что он не одинок. Кто-то находился рядом с ним, изучая его. Дилл быстро осмотрелся. Туманный, желтый свет не давал возможности что-либо увидеть. Он остановился, затаив дыхание и прислушиваясь. Было тихо, за исключением далекого жужжания компьютера, обрабатывающего его вопросы. Подняв голову, Дилл всматривался в очертания теней на потолке. Нити паутины свешивались с консолей. Одна лампа перегорела и в этом месте была абсолютная темнота. Вдруг там что-то меркнуло. «Глаза», – подумал он, чувствуя страх. Сухой, скрежещущий звук. Он все еще видел мерцание, отступающее вглубь коридора. Через мгновение глаза исчезли. Летучая мышь? Какая-то птица, попавшая сюда, залетев в лифт? Язон Дилл вздрогнул, поколебался и продолжал путь.

4

Из архивов «Единства» Уильям Баррис получил адрес мистера и миссис Питт. Его не удивило открытие, что Питты – теперь только миссис Питт, – владели домом у дороги в фешенебельном регионе Сахары в Северной Африке. Во время войны взрывы водородных бомб и радиоактивные осадки пощадили ее и приобретение здешней недвижимости было мечтой для многих людей, даже тех, кто работал в системе «Единства». Все время перелета на своем самолете через Атлантику, Баррис был погружен в мысли. Он хотел бы позволить себе жить здесь. Это должно было стоить человеку всего, что он имел. Он должен был залезть в долги. Хотел бы я знать, зачем. Стоит ли это таких усилий? Не для меня, подумал Баррис. Возможно, для его жены…

Приземлившись на сказочно освещенной посадочной полосе Проуст Филдс, он тотчас же сел в платное такси с роботом вместо водителя и, свернув с двадцатиполосной автострады, направился к миссис Питт.

Женщина уже была предупреждена. Он знал об этом. Это хорошо, что не он первый принесет ей известие о смерти мужа. Апельсиновые деревья, трава, искрящиеся голубые фонтаны по обеим сторонам дороги веяли прохладой, и он расслабился. Кроме того, здесь не было огромных зданий. Этот район, возможно, оставался последним в мире, где стояли одноэтажные жилища. Лимит роскоши, подумал он. Автострада разветвлялась, следуя указателю, робот свернул направо. Впереди он увидел ворота, преграждавшие дорогу. Удивленный, Баррис остановил такси.

Он увидел, что несколько мужчин в униформе с орнаментом, напоминавшем древние одеяния Латиноамериканских диктаторов, стояли у остановившихся автомобилей, проверяя их владельцев. Он заметил также, что несколько автомобилей повернули обратно. Когда охранник подошел к нему, Баррис отрывисто бросил:

– По делу «Единства».

Охранник пожал плечами:

– Вас ожидают? – спросил он скучающим тоном.

– Послушайте, – начал Баррис, но мужчина уже приказал ему повернуть обратно. Подавленный, Баррис произнес: – Я хотел бы видеть миссис Питт. Ее муж погиб при исполнении служебного долга и я приехал выразить официальное сожаление. – Это было неправдой, но не так далеко от истины.

– Я спрошу ее, желает ли она видеть вас, – произнес охранник, увешанный медалями и знаками отличия.

Он записал данные Барриса. Казалось, тот факт, что перед ним был директор, не произвели на него никакого впечатления. Удалившись, он провел какое-то время у портативного видеоэкрана и вернулся с более благосклонным выражением лица.

– Миссис Питт желает видеть вас.

Ворота распахнулись, и несколько обескураженный случившимся, Баррис продолжил путь. Его окружили теперь современные, маленькие, ярко окрашенные коттеджи, аккуратные и опрятные. Ни один не был похож на другой. Он выключил автоматическое управление и сел за руль. Такси послушно следовало его указаниям и он быстро нашел нужный дом.

Когда машина остановилась, он увидел, что к нему спускается стройная женщина с темными волосами. Широкополая мексиканская шляпа защищала ее голову от полуденного африканского солнца. Из-под шляпы были видны завитки. Это был ближневосточный стиль, популярный сейчас. На ней были сандалии. Платье с рюшами, бантами и нижними юбками развевалось на ветру.

– Ужасно огорчена, что вы избрали этот путь, директор, – произнесла она низким ровным голосом, когда он открывал дверцу.

– Вы, надеюсь, понимаете, что эти охранники в униформе – роботы.

– Нет, я не знал. Но это неважно.

Глядя на нее, он решил, что перед ним стоит одна из самых хорошеньких женщин, с которыми он когда-либо встречался.

Глаза ее были печальны вследствие известия о смерти мужа, но она казалась спокойной, провожая его к дому.

– Я верила, что увижу вас когда-нибудь еще, – произнесла она. – На собрании персонала «Единства», где мы были с Артуром, я вас уже видела. Вы, конечно, были в президиуме. С мистером Диллом.

Гостиная дома была обставлена так, как сказал Таубман – дубовой мебелью эпохи ранней Англии.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила миссис Питт.

С облегчением усаживаясь на выглядевший хрупким стул с прямой спинкой, он подумал, что эта женщина, вышедшая замуж за чиновника «Единства», сделала блестящую карьеру.

– У вас очень красивая мебель, – заметил он.

– Благодарю вас, – ответила миссис Питт, садясь напротив него на кушетку. – Прошу вас, извините меня, если я чуть замедленно отвечаю. Получив это известие, я приняла большую дозу успокоительного. Вы поймете…

Голос ее прервался.

– Миссис Питт, – начал Баррис.

– Меня зовут Рашель, – мягко уточнила она.

– Хорошо, – ответил он и замолчал. Сейчас, когда он был здесь и смотрел на эту женщину, он не знал, что говорить, и он даже не был уверен что знает, зачем приехал сюда.

– Я знаю, что вы думаете, прервала молчание Рашель Питт. – Я оказала давление на своего мужа, чтобы он перешел на более активную работу, чтобы у нас был более комфортабельный дом.

Баррис молчал.

– Артур подчинялся начальнику Таубману, – продолжала Рашель Питт. – Я сталкивалась с Таубманом несколько раз, он дал мне понять, какие чувства питает ко мне. Это не особенно беспокоило меня в то время, но после смерти Артура… – Она сделала паузу. – Все это, конечно, неправда. Это была идея Артура. Я была бы рада оставить все здесь. Мне не хотелось быть заключенной в этом районе, вдали от остального мира.

Наступило короткое молчание. Она наклонилась к кофейному столику и взяла пачку сигарет. Прикурив, Рашель продолжила:

– Я родилась в Лондоне. И всю свою жизнь прожила в Лондоне и Нью-Йорке. Моя семья не была богатой – отец был портным. Семья Артура оставила ему довольно много денег. Полагаю, это мать привила ему вкус украшать интерьер. – Рашель взглянула на Барриса. – Извините, я вижу, вам это не интересно. Мне говорили, что я не могу логично излагать свои мысли.

– Вы здесь одна? – спросил он. – С кем-то вы знакомы? В этом районе?

– Я не хочу ни от кого зависеть. В основном, здесь живут честолюбивые молодые жены. Их мужья работают на «Единство», хотя об этом можно было и не говорить. Иначе, как бы они могли поселиться здесь?

Он поразился ее горькому тону.

– Что вы думаете делать? – спросил Баррис.

Рашель Питт ответила просто:

– Может быть, присоединюсь к Исцелителям.

Он не знал, что ответить. Поэтому промолчал. Она своеобразная женщина. «Причиной этому горе, неприятности, в которые она оказалась вовлечена, или она всегда такой была?» – подумал он.

Ему нечего было добавить.

– Что вы знаете об обстоятельствах гибели Артура? – спросила она.

– Я знаю обстоятельства этих событий в общих чертах, – осторожно ответил Баррис.

– Вы верите, что он был убит… – На ее лице появилась гримаса, – толпой? Кучкой неорганизованных людей? Фермерами и лавочниками, подстрекаемыми каким-то стариком в халате?

Она неожиданно встала и швырнула сигарету в стену. Сигарета подкатилась к нему и он инстинктивно нагнулся, чтобы ее подобрать.

– Это обычное объяснение, которое они выдвигают, – сказала Рашель. – Я знаю лучше. Моего мужа убил кто-то из «Единства» – кто-то, кто завидовал ему, всему, что он достиг. У него было много врагов. Любого человека в организации, который проявляет свои способности и чего-то добивается, начинают ненавидеть.

Она чуть успокоилась, шагая из угла в угол со скрещенными руками, но лицо ее было напряжено.

– Вы не ожидали увидеть меня такой? Вы, вероятно, представляли себе слабую женщину, тихо плачущую в уголке? Я разочаровала вас?

Ее голос звенел от ярости.

– Факты, которые были мне представлены… – начал было Баррис.

– Не дурачьте меня, – решительно произнесла Рашель. Затем плечи ее задрожали, и она прижала ладони к щекам. – Придумала ли я все это? Он часто рассказывал мне о людях в организации, замышлявших против него интриги, пытавшихся избавиться от него, выдумывавших всевозможные небылицы. «Это неотъемлемая черта „Единства“, – всегда говорил он. Единственный способ восхождения по служебной лестнице – это столкнуть другого.

Она в ярости уставилась на Барриса.

– Кого убили вы, чтобы получить свой пост? Сколько погибло людей, чтобы вы смогли стать начальником? Артур тоже стремился занять этот пост – это была его мечта.

– Есть ли у вас какие-либо доказательства? – спросил он. – Такие, которые говорили бы о том, что в этом деле замешан кто-то из организации?

Он не мог допустить и малейшей мысли, что кто-то из «Единства» был замешан в убийстве Артура Питта. Наиболее вероятно, что способность этой женщины трезво оценивать реальность, временно была парализована недавней трагедией… И все-же, подобные вещи случались, или в них, по меньшей мере, верили.

– В служебный автомобиль моего мужа, – упрямо говорила Рашель, – был вмонтирован небольшой замаскированный сканер, установленный на панели. Он был указан в донесении, которое я видела. Когда Таубман говорил со мной по видеофону, знаете, что я делала? Я не слушала его, я читала бумаги, лежавшие у него на столе.

Голос ее задрожал.

– Один из тех людей, которые вломились в машину Артура, знал об этом сканере – он его вырвал. О нем в организации было известно не многим. Даже Артур не знал об его существовании.

Глаза ее блеснули.

– Это было известно лишь на уровне высшего руководящего состава.

– Почему? – неуверенно спросил Баррис.

– Из боязни, что мой муж возвысится и будет представлять угрозу. Угрожать чьей-то карьере. Возможно, он занял бы кресло директора. Я имею в виду Таубмана. – Она слабо улыбнулась. – Вы знаете, что я именно его имею в виду. Так что же вы собираетесь делать? Арестовать его за измену и послать в Атланту?

– Я… Я предпочел бы поразмыслить над этим, – ответил Баррис.

– Предположим, что вы не сообщите обо мне. Я могла сделать это, чтобы поймать вас в западню, проверить вашу лояльность системе. Вы обязаны сообщить – это мог быть трюк! – Она резко рассмеялась. – Это обеспокоило вас? Сейчас вы думаете, что напрасно приехали сюда для выражения соболезнования. Видите, во что вы влипли, руководствуясь гуманными побуждениями?

Глаза ее наполнились слезами.

– Уходите, – выдавила она прерывающимся голосом. – Какая может быть забота в организации о жене незначительного клерка?

– Я не жалею, что приехал, – произнес Баррис.

Подойдя к двери, Рашель открыла ее.

– Вы никогда уже не вернетесь сюда. Уходите, оставьте меня. Убирайтесь в свой безопасный офис!

– Полагаю, лучше бы вам покинуть этот дом, – посоветовал Баррис.

– И куда же перебраться?

На этот вопрос он не мог ей дать ответа.

– В организации солидная пенсионная система, – начал Баррис. – Вы будете получать почти столько же, сколько зарабатывал ваш муж. Если хотите, можете переехать обратно в Нью-Йорк или Лондон…

– Мои обвинения всерьез заинтересовали вас? – прервала его Рашель. – Не кажется ли вам, что я права? Что Таубман мог организовать убийство талантливого, честолюбивого подчиненного, чтобы сохранить свой пост? Странно, не так ли, что полицейские наряды всегда прибывают на минуту позже?

Потрясенный и обескураженный, Баррис произнес:

– Надеюсь снова встретиться с вами. Вскоре.

– До свидания, директор, – ответила Рашель Питт, стоя на ступеньках крыльца. – Благодарю вас за приезд.

Она стояла, пока машина не исчезла из виду.

Во время перелета через Атлантику в Северную Америку Уильям Баррис напряженно размышлял. Были ли у Исцелителей контакты с кем-то в организации «Единства»? Невозможно. Истерическая убежденность женщины совершенно ошеломила его, его поразили не ее обоснования, а ее эмоции. И, подумал он, уже до этой встречи он сам в глубине души начал подозревать Таубмана. Не могло ли произойти так, что побег отца Филдса из лаборатории в Атланте был организован? Что это было совершено не гениальным безумцем-одиночкой, склонным к мести, а было выполнено заурядным чиновником, которого проинструктировали таким образом, чтобы совершить успешный побег? Подобное объяснение дает понять также то, почему Филдс в течение двух долгих месяцев не подвергся психотерапии. И что теперь? – задал самому себе вопрос Баррис. Кому рассказать об этом? Стану ли я открыто вступать в конфронтацию с Таубманом? Обращусь ли к Язону Диллу?

И затем другая мысль пришла ему в голову. Если бы он когда-либо вздумал атаковать Таубмана, миссис Питт была бы его союзником. Ему был нужен кто-то, кто мог бы помочь в контратаке.

В системе «Единства» ценным, как считал Баррис, было то, что кто-то должен был поддержать ваши обвинения – если не доказательствами, то, по меньшей мере, дополнительными утверждениями. Где дым, там и пламя. Кто-то должен проследить, есть ли связь между Таубманом и отцом Филдсом. Обычная процедура – послать неподписанное заявление Язону Диллу и дать ему основания для начала полицейской слежки за Таубманом, чтобы отыскать доказательства. Мои собственные люди могли бы сделать это, подумал Баррис. У меня хорошая полиция. Но если Таубман узнает… Это будет ужасно! – вдруг испугался он. Мне нужно выбраться из этого порочного круга подозрений и страха! Я не должен сам себя уничтожить. Нельзя допустить, чтобы зловещая истерия этой женщины проникла в мой рассудок. Сумасшествие передается от человека к человеку – не это ли формирует толпу? Не это ли и есть групповой разум, с которым, как предполагается, мы боремся?