Текст книги "Распад"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

13

Настенный экран показывал 1:10 после полуночи. Среда.

В гостиной сидели Юджин Дизно, его жена Ольга Кан Сарадотер, двое взрослых жителей Среды – Раджит Беллпорт Мэйфея и Майя Дибрун Лютер. Выпытав у Дизно, что его жена и обитатели квартиры следующего дня – члены Старого Койота, Дункан дестоунировал их. Потом он вынудил Дизно признаться, что он возглавляет организацию в этом регионе. Пришлось пригрозить ему той же пыткой – сжигать пальцы ног и рук. Дункан выведал также имена высших чинов СК в Лос-Анджелесе. В большинстве это были гэнки или руководители Банка данных.

Дункан объявил Дизно, что отныне он берет на себя руководство Старым Койотом.

– Я вижу, вам это не очень-то нравится. Пора выжидания и ничегонеделания закончилась. Мои послания вызвали волнения повсюду в мире. Мы обязаны использовать реальные возможности перерастания их в восстание. Я по праву должен возглавить его, даже если мне придется еще некоторое время скрываться. Я обладаю огромным опытом активной борьбы, моя биография говорит сама за себя. У меня есть планы продолжения борьбы. Согласитесь у вас их нет.

– Время не пришло! – воскликнул Дизно.

– Оно никогда не будет столь удачным. Самое подходящее время. Послушайте все: мне необходимо ваше искреннее согласие с тем, что руководителем становлюсь я. Безоговорочное взаимодействие, если даже вы возмущены тем, что я захватил бразды правления организацией, и побаиваетесь последствий. От вас тут несет затхлостью. Получили ФЗС, а теперь еще А-ТИ. За это придется платить.

Обстановка меняется. Все члены СК должны получить ФЗС и А-ТИ. Вы оказались слишком эгоистичными – все только для избранных. Как это бездарно! Каким образом простой член организации сможет обдурить гэнков, если его поймают? Он естественно предаст вас. Нет ничего более надежного, чтобы обеспечить преданность и вызвать чувство благодарности, чем наделить члена организации ФЗС.

В послании я раскрыл формулу ФЗС, можете не сомневаться, что граждане добудут эликсир, пусть делать это придется незаконным способом. Когда мы разгадаем формулу А-ТИ, мы тоже доведем ее до масс.

– Правительство контролирует все лаборатории, – вставил Дизно.

– Это не остановит иммеров. Они найдут способ изготовления лекарства для своих людей. В основе ФЗС – мутированные гомозиготные бактерии. Их можно разводить в любой кухне и запросто вводить. Проблема в получении ФЗС для всех желающих. Но это произойдет и без особого участия СК. Найдется немало людей, которые смогут похитить из лабораторий и мутировать бактерии, а затем выращивать их. Сама мысль, что можно увеличить продолжительность их жизни в семь раз, делает людей одержимыми в стремлении заполучить ФЗС. Правительство всеми силами будет бороться против распространения эликсира, но ему придется смиряться. Или оно падет.

– И мы станем жертвами… – вздохнула жена Дизно.

– Допускаю, но мы не должны пятиться назад лишь потому, что можем оказаться мучениками.

Дункан несколько раз изложил свои намерения. Теперь он перешел к практическим действиям. Сколько времени понадобится Дизно, чтобы снабдить его и Сник идентификационными картами? С неохотой Дизно сообщил, что Майя Лютер может устроить это немедленно. Однако некоторые атрибуты, которые сопутствуют подготовке карт, займут определенное время. Возможно, все будет готово сегодня к вечеру. Нынче он сам и Сарадотер не станут стоунироваться, но Мэйфея и Майя Лютер должны отправиться на работу. У них нет уважительных причин, чтобы остаться дома. Но они смогут заняться этими материальными моментами. Дизно введет фиктивные данные – он сумеет это сделать непосредственно из квартиры, хотя сегодня не его законный день и ему следовало бы торчать в стоунере.

Дизно ухитрился дать возможность Дункану «без ушей» позвонить в квартиру, где остались Сник и Клойды. Дункану совсем не хотелось раскрывать ее: туда еще придется возвращаться. Симпатичная рыжая женщина ответила на вызов. Он узнал ее: Люция Шомур Клейвин – одна из двоих жителей Среды. Как Дункан и предполагал, она была абсолютно в курсе событий до того момента, как он покинул квартиру. Она жестом пригласила Клойдов и Сник подойти. У Сник словно тяжесть с души свалилась при виде его. Затем она напустилась на Дункана.

– Какого черта ты не сообщил мне, что творится! Мы очень беспокоились. Донна и Барри просто были в панике. Я тоже близка к тому.

– Сомневаюсь, – вставил Дункан.

– Ну ладно, я просто волновалась.

– Я не мог позвонить без риска. Послушай, до сих пор все идет хорошо. Объясню при встрече.

Донна Клойд стояла рядом.

– Д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ все о'кей?

– Да. Около семи вечера дестоунируйте всех членов СК в квартире. Расскажите им, что произошло. Я добавлю подробности. Ситуация резко изменилась к лучшему. Отдыхайте, я буду к восьми.

– Я, кажется, прозевала самое интересное?

– Это должен был делать кто-то один. Двоих могло оказаться слишком много. Кончаем.

После разговора он положил себе в сумку ампулы ФЗС и А-ТИ (должно хватить для каждого члена СК в квартире) и прихватил распечатки с формулами. В семь часов Дизно удалился, не сказав Дункану куда. Дункан не настаивал. Вероятно, Дизно был прав, утверждая, что так будет безопасней. В 7:31 Дизно вернулся и передал Дункану небольшой пакет. В нем находилась пара телесного цвета колпачков для больших пальцев Дункана и Сник. Когда они пожелают провести кредитные операции своими идентификационными картами, надо будет прижать большие пальцы к регистрирующей пластине. На внешней стороне колпачка – отпечатки пальца члена СК по имени Макро, который жил на том же уровне, что и Клойды; на другом колпачке отпечаток пальца сожительницы Макро – Джулеп Чу Харт. Дункан запомнил биоданные Макро, потратив на это часть дневного времени. Сник придется «сродниться» с биографией Харт.

– Вам повезло, – заметил Дизно. – Макро и Харт, очевидно, до смерти перепугались, когда ваши послания вытеснили с экранов привычные изображения. Они, должно быть, посчитали, что все кончено и надо удирать от гэнков, и исчезли. Полагаю, скрылись в лесах, идиоты. Правда, мы считали их неустойчивыми и поэтому… – Дизно прикусил язык.

– Вы собирались избавиться от них, не правда ли? Так же, как от Ибрагима Азимова – агента, который держал эту кондитерскую и аптечный магазин. Так же, как вы пытались избавиться от меня и Сник.

– Это было необходимо по соображениям безопасности. Вы понимаете это, – держался Дизно.

– Ладно, хватит, – сказал Дункан. – Но с этого дня, если о ком-то складывается мнение, что человек ненадежен, я хочу знать об этом. Я должен быть уверен, что подозреваемый действительно опасен для нас. Есть ведь и другие пути, как обойтись с людьми. Не обязательно убивать.

– Вы слишком мягки.

– Не советую проверять.

– Если рядовые члены организации будут знать, что за предательство их не уничтожат, ничто не остановит от предательства, – заявил Дизно. Лицо его покраснело от негодования.

– Люди не должны знать, что смерть им не грозит. Пусть думают, что она неизбежна. Но на самом деле их можно стоунировать и спрятать.

– Какая разница между этим окаменением и смертью? – ухмыльнулся Дизно. Он и не собирался скрывать насмешку.

– У людей сохраняются шансы, что однажды их найдут и дестоунируют.

– А что, если это случится скоро? И они все расскажут гэнкам?

И в словах Дизно была своя логика, но Дункан не собирался никого убивать – иначе как в целях самозащиты. Чего Дункан конечно же не сказал сдается, Дизно один из тех, от кого хотелось бы избавиться. Дункан не доверял этому человеку. Он не сомневался, что того в свою очередь возмущает самозванство Дункана. Если представится возможность, он непременно разделается с ним.

История революций тесно переплетается с кровопролитной борьбой за власть. Дизно просто повторяет историю, так сказать, являет модель человеческого поведения.

«Откуда у меня эти мысли? – думал Дункан. – Я не помню того, что знал Кэрд да и того, что знали мои персонажа, за исключением одного – моего который сегодня – я. Но иногда неожиданно возникают воспоминания, которых у меня не должно было быть. Просачиваются. Значит, я не полностью отделен от прежних личностей».

Это лицо, его лицо пятилетнего ребенка, проплыло перед ним словно на экране его памяти. И в то же мгновение – так прежде никогда не случалось огромная рука, казалось, влезла в него, схватила внутренности и рванула их вверх. Ощущение было столь явственным и болезненным, что напомнило ему эпизод в сериале о Поле Баньяне [персонаж американского фольклора], который он видел несколько недель назад. Великан-дровосек, встретивший слоновьих размеров медведя, засунул руку в медвежью глотку, захватил его внутренности и вывернул медведя наизнанку.

– Что случилось? – встревожился Дизно.

Дункан выпрямился, с лица исчезло напряжение – одновременно с болью.

– Ничего.

– Ничего! Вы выглядели так, будто кто-то угостил вас неплохим ударом в живот.

– Все в порядке. Ерунда. Что-то вроде спазма. Бывает, когда долго не ешь.

Дизно нахмурился, но ничего не сказал. Возможно, у него и промелькнула мысль, что ему еще доведется воспользоваться этой слабостью Дункана. Возможно? Несомненно! Он ничего не имел бы против его смерти.

Лицо исчезло – на время. Дункан не понимал, что означает его внезапное появление то тут, то там. Не предвестник ли это нового умственного расстройства? Если так – он не намерен тревожиться. Дать навязчивой идее овладеть собою – означает ускорить крушение, если оно действительно назревает. Возникающее вновь лицо – признак незавершенного отделения его сегодняшнего «я» от тех, других. Признак незначительного умственного недуга, легкая неисправность.

А может, эти рассуждения – всего лишь стремление подбодрить себя?

Остаток вечера Дункан не возвращался к этим размышлениям. Он был слишком занят – работал с Дизно и тремя другими его коллегами. В восемь часов вечера он позвонил в квартиру Клойдов. А еще через минуту уже беседовал со Сник, Клойдами и обитателями квартиры – жителями Среды.

14

Весь Четверг Дункан и Сник много работали, прерываясь лишь на еду, коротко – на физические упражнения и принятие ванны. Дизно выдал им сведения о сорока восьми единомышленниках – руководителях подрывных групп в разных частях мира. Сник заявила, что Дизно, наверно, хватил бы удар, узнай он, сколько тайных средств связи они использовали. Дизно рассказал, как подключиться к ним, но советовал задействовать их лишь в случаях крайней необходимости. Ему было невдомек, что такой момент наступил.

– Откуда вам знать – может, органики следят за вашими собеседниками и в курсе всего? Неверный шаг – и мы все обречены.

Первым делом после получения новой идентификационной карты Дункан направил формулы ФЗС и А-ТИ и разъяснил коллегам их назначение. Некоторым из адресатов было известно о ФЗС, но никому – про А-ТИ.

Дункан известил всех, что он теперь возглавляет организацию и все ее подпольные группы, приказал обеспечить всех членов ФЗС и А-ТИ. Кроме того, все члены организации обязывались любыми доступными безопасными средствами распространять распечатки с формулами среди граждан. Способы – по усмотрению подпольщиков. Таким образом, говорил он, люди сами станут проводниками этой информации, что вызовет немалую тревогу правительства. Сперва не все лично ответили на его обращения, хотя многие сделали это и разговаривали с Дунканом. Лишь кое-кто хранил молчание. Все собеседники были изумлены, узнав, что он – Кэрд, известный под именем Дункана.

Разговор с каждым был недолог. Упрочив свое положение и кратко сообщив о планах, он направил всем длинное письменное послание.

– Почему ты уверен, что они станут действовать? – спросила Сник.

– У меня нет другого способа заставить их выполнять мои приказы. Многие зашевелятся.

Сник охотно участвовала во всех его делах. Но, как и он, она понимала, что рано или поздно кого-то из подпольщиков непременно поймают. Теперь можно врать и под действием ТИ, но сколько есть других методов вытащить из человека правду, пусть незаконных, и уж гэнки-то ими владеют.

Другие обитатели квартиры – граждане Пятницы – не имели к СК никакого отношения. Наконец-то Дункан и Сник провели этот день в стоунерах, чтобы не попадаться им на глаза. Они втиснулись в цилиндры Клойдов – слава Богу, те окаменели, уютно расположившись калачиком.

В Субботу они появились вместе с гражданами этого дня и Клойдами. Донна и Барри не стоунировались: их просто в восторг приводило нарушение дня. Дункан воспользовался их помощью в передаче своих посланий. Лемюэль Зико Шурбер и Сара-Джон Панголин Тан – жители Субботы – ушли на весь день на работу.

В Пятницу в квартире заменили дверной замок. Согласно новостям, все граждане получат новые замки к концу следующего Понедельника.

Клойды работали на Дункана в отдельных помещениях – она в кухне, он в ванной комнате. Донна – убежденная буддистка, настояла на получасовом перерыве для песнопения перед Главным Кругом. Это был стол с двенадцатью углами, двенадцать дюймов в поперечнике, – поставленный на кухонный стол. Этот необычный стол – Главный Круг – был начинен электронными устройствами, которые передавали голограмму Будды в позе лотоса в центре черного поля. По мере того, как Донна тянула Проповедь Огня на древнем, давно исчезнувшем языке пали, Будда становился все меньше и меньше. Через пятнадцать минут он исчез. Донна продолжала песнопение, погружаясь в Небытие (как она это называла), пока Будда не появился вновь в едва видимом далеке и опять сделался большим.

Барри Клойд оказался приверженцем Божественного культа Тонкой Гармонии. Вера основывалась на утверждении, что молящийся может тонко настраивать себя, пока не станет резонировать с основным колебанием Вселенной. Для достижения такого состояния он сочетал свои молитвы с работой зеремина. Это был электронный инструмент с двумя антеннами. Когда руки Барри двигались внутри поля электрической емкости, излучаемой двумя антеннами, они изменяли тон и тембр музыкального гудения. Таким способом Барри единился с космическими колебаниями и прокладывал сквозь них свой путь, пока не устанавливал контакт со Вселенной и Богом.

Не знай Дункан своего былого, покойного теперь спутника, падре Кэбтэба, его должно было встревожить пребывание в СК подобных иррациональных людей. Волосатый священник еще фанатичнее придерживался своей религии, чем Клойды. Однако ему никак нельзя было отказать в рациональности и искушенности во всех других отношениях.

Граждане Субботы Шурбер и Тан вернулись домой с работы в 4:30. Взглянув на секцию мерцающих настенных экранов, Шурбер спросил:

– У вас включен только один канал?

– И за ним-то не очень слежу, – Дункан махнул рукой, указывая на секции экранов, каждая из которых имела свой секретный канал. – Я связывался с нашими соратниками во всем мире.

Шурбер покачал головой.

– Никак не могу свыкнуться с этой идеей. Того и гляди гэнки в любой момент вломятся сюда.

– Возможно, – пожал плечами Дункан. – Но если им удастся обнаружить передаваемые сигналы – это будет чистая случайность.

– Которая может произойти. Или кто-то из собеседников окажется предателем.

Дункан не считал опасность слишком явной. Всех членов подпольных групп испытывали, когда про А-ТИ и слуху не было.

– Во всяком случае Сара-Джон и я в ярости. Около 3:30 в новостях сообщили, что правительство временно отменяет результаты референдума – до завершения чрезвычайной ситуации. Не сомневаюсь, они найдут доводы для их отмены! Несколько обнедель назад жителям тщательно отобранных городов разрешили высказаться на референдуме об их отношении к ослаблению правительственной слежки. Небольшим большинством голосов эта идея победила. По закону сие означало последующее голосование в мировом масштабе. Даже если большинство проголосует лишь за смягчение наблюдения за гражданами, детали надлежит выработать представителям победивших. Потом программа вновь станет объектом всемирного референдума.

Победа граждан окажется минимальной – это Дункан отчетливо осознавал. Отказываясь отменить наблюдение со спутников, правительство будет руководствоваться логикой общественных интересов. «Небесные глаза» абсолютно необходимы для регулирования движения товаропотоков, наблюдений за погодой, для регистрации происшествий и проявлений преступности. Все это – во благо общества. Но не могут же спутники наблюдать за всем этим, не фиксируя на открытой местности поведение каждого гражданина. Однако ситуация в городах с башенной архитектурой решительно отличалась от таковой в горизонтальных городах. Горожане недоумевали, почему мониторы должны наблюдать за каждым квадратным футом улиц башни? Может быть, и для блага людей, но им это не нравилось. Раздраженные граждане предлагали, чтобы мониторы отключили и использовали лишь тогда, когда сообщение о происшествии или преступлении, о домашней ссоре поступало бы к органикам или в медицинскую службу в конкретном районе.

Это была бы незначительная уступка правительства. Особенно, если учесть, что власти могли заверить в бездействии мониторов, а на деле все оставалось бы по-прежнему. Когда наблюдательные комитеты граждан посещали полицейские участки с целью проверки исполнения закона, мониторы отключались. Стоило им покинуть станции органиков, все вновь возвращалось на круги своя.

Поиски Дункана и Сник, последние стихийные демонстрации и локальные бесчинства, о которых поведали по каналам новостей, оправдывали полномасштабную слежку. Во всяком случае с позиций властей именно это будет определять их тактику.

– Сообщают, что сегодня вечером в разных районах города состоится демонстрация, – сказал Шурбер. – Ближайшая – на Площади Голубой Луны. Сара-Джон и я намерены участвовать. Но гэнки…

– …будут торчать там, и вы не хотите рисковать, – вклинилась Сник.

Появившиеся в комнате Клойды ухватили конец фразы.

– Конечно, не следует идти туда, – заявил Барри.

Сник взглянула на Дункана.

– Я устала сидеть взаперти.

– Слишком велик риск для тебя, – откликнулся Дункан.

– Ну и ну! Вы, должно быть, оба телепаты. Читаете мысли друг друга. Это оттого, что вы так долго вместе? – спросила Донна.

– Возможно. Ну, а что касается дела – мы мыслим одинаково. Но сколько раз я ни за что не могла понять, о чем он думает! – в сердцах добавила Сник. Он действует как экстраверт [человек, интересующийся только внешними предметами], хотя в сущности он интроверт [человек, сосредоточенный на самом себе, на своих переживаниях].

Дункан промолчал. Устной командой задействовал секцию экранов. Передавались заключительные задания на сегодня. На другом конце – дом в Сингапуре, руководитель местных подпольщиков принимал распечатку программы – как достичь необходимого перелома в убеждениях революционеров. Наиболее серьезный и радикальный вопрос – призыв отказаться от системы однодневной жизни, принятой в Новой Эре. Нет никакой принципиальной необходимости распределять население мира на семь дней. На Земле два миллиарда человек, а вовсе не десять, как лживо утверждает правительство. В прошлое человечества должна уйти «однодневная» жизнь. Но в манифесте объявлялось: То, что есть хорошее в Новой Эре, должно сохраниться. Не следует допустить возврата и к прошлому опыту человечества, если он не оправдал себя.

Лемюэль Шурбер подождал, пока Дункан закончил передачу последней инструкции.

– Мы с Сарой-Джон должны сходить в магазин.

– Только держитесь подальше от Площади Голубой Луны, – посоветовал Дункан.

– Обязательно, – согласился Шурбер. Через минуту дверь за супругами закрылась.

– Полагаю, нам лучше вернуться в стоунеры, – произнесла Донна. Очень приятно было бы пообедать в компании с вами, но кормить нас всех довольно разорительно для гостеприимной Субботы.

Дункан не пытался их удержать, хотя веселых собеседников будет не хватать. Глазами проводил их и обратился к Сник.

– По крайней мере на вечернюю демонстрацию сегодня можно было бы взглянуть. Посмотрим, выльется ли поднятая нами смута в нечто большее, чем прогулка.

– Ты имеешь в виду, осмелятся ли юнцы облить мониторы из баллонов? А может, и гэнков заодно?

– Руководитель подпольщиков Субботы прислал донесение, что небольшая группа молодых людей похитила баллоны со склада. Им втолковали, что надо облить уличные мониторы черной краской. Мониторы ослепнут на время, пока экраны не заменят. Этот руководитель сообщил, что один из членов СК вошел в группу юношей и предложил идею. Молодые люди были «за», но как бы дело не обернулось пустым бахвальством. Вместе с тем, если они дадут задний ход, другие жители Лос-Анджелеса могут последовать их примеру. Юнцов арестуют, накажут. Молодые люди не могут, подобно опытным и консервативным старшим, отдавать себе отчет в последствиях.

В дверь позвонили. На доли секунды Дункан и Сник застыли, как и Клойды, уже входившие в комнату стоунирования. Экраны по всей квартире высвечивали оранжевые буквы: ЗВОНОК. Звонили настойчиво – это не Шурбер и Тан. Они бы проделали обычную процедуру – вставили бы в прорезь идентификационную карту. Замок бы открылся, но супруги чуть выждали бы: оставшимся в квартире лучше убедиться на экране монитора, что нежданных гостей нет. Дункан включил монитор. Коротышка-мужчина и каланча-женщина глядели с экрана. На обоих ярко-красные комбинезоны – рабочая форма Департамента санитарии штата Лос-Анджелес. Их эполеты были украшены золотыми метлами – знаки Инженерной секции службы содержания домов. Эмблемы в форме совка для мусора указывали на принадлежность этой пары к инспекторам.

– Берите инициативу на себя. Представьтесь обитателями квартиры сегодняшнего дня, – резко бросил Дункан Клойдам, вернувшимся в коридор.

Барри рассматривал пришельцев на экране над входом.

– Какого черта они хотят?

– Не знаю. Полагаю, какое-нибудь нарушение по содержанию квартиры, процедил Дункан. – Надеюсь, это не гэнки, явившиеся сюда взять нас без лишнего шума.

Клойды побледнели, но голос Донны прозвучал твердо.

– Почему бы нам не притвориться, что нас нет дома?

– Граждане Шурбер и Тан! – раздался голос женщины за дверью. Пожалуйста, впустите нас. Мы пришли проверить жалобу Субботних жителей этой квартиры. Воскресный департамент органиков передал нам послание. У нас разрешение на инспекцию. Вот наши идентификационные карты.

Портрет и карта женщины возникли на мониторе. Капрал-инспектор Рани Ису Вильямс имела достаточные полномочия.

Она перестала улыбаться и теперь сердитым твердым тоном объявила:

– Мы знаем, что вы дома и потребляете чрезвычайно много энергии. Открывайте!

– О Боже! – простонала Донна. Дункан выругался про себя. Хотя его передачи по телеканалам не поддавались обнаружению, однако заметное превышение в потреблении энергии – больше, чем требовалось для домашних нужд, – регистрировалось. Обычно оказывалось достаточным оплатить расход энергии, используя идентификационную карту. Вряд ли Департамент электроэнергии стал бы привлекать внимание гэнков к этому обстоятельству. Но, если инспекторам дадут от ворот поворот, они непременно доложат гэнкам. А уж те либо явятся с ордером, либо установят за квартирой специальное наблюдение.

Возможно, эта пара – просто переодетые органики или наемные убийцы, подосланные Дизно. Такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов.

Сник ни слова не говоря отключила все экраны в квартире, кроме каналов новостей и декорирования стен, обычно выбираемого по вкусу жителями каждого дня. Дункан решительно скомандовал:

– Донна! Барри! Кто-нибудь немедленно ответьте! Скажите им, что вы вздремнули. Впустите их!

Сник уже стояла у дверей комнаты стоунирования, держа в руке пистолет.

– Что если они знают Шурбера и Тан в лицо? – прошептала Донна.

– Будем надеяться, что нет, – успокоил Дункан. – Нет смысла больше тянуть! Отвечайте.

Уже удаляясь по коридору, он услышал, как Донна ворковала:

– Извините. Мы слегка вздремнули. Прошлой ночью была отменная вечеринка.

Дункан вошел в комнату стоунирования, когда входная дверь плавно вписалась в стенную нишу.