Текст книги "Тайна цыганского фургона"

Автор книги: Фергюс Хьюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Тайна цыганского фургона Ферпос Хьюм

Глава 1

По извилистой деревенской дороге, сухой и пыльной, ярко окрашенной заходящим июльским солнцем, громыхала старая повозка, такая же коричневая и обветшалая, как и кляча, которая тянула ее вперед. Повозка была большая, закрытая и вполне могла служить временным прибежищем для странника. Со всех сторон повозки свисали жестяные банки, чугунные котелки, старые метлы, связки щеток и всякая прочая домашняя утварь вперемежку с козлиными шкурами, шерстяными покрывалами, поношенной одеждой и большим количеством пар добротных ботинок. Сама повозка, со всеми товарами, скрипела и трещала, словно жалуясь на свой нелегкий труд, готовая вот-вот развалиться.

Совсем не таким был извозчик – по видимости владелец повозки. Он сидел очень прямо, всем видом выражая готовность к любой опасности; стройный и с прямой осанкой, худощавый, как тополь, и переполненный пылким жаром юности. Женщины, увидев его чисто выбритое лицо, загорелое и гладкое, правильной формы, с прямыми чертами, и коротко подстриженные темные волосы, назвали бы его красивым. Решительно сжатые губы, проницательные серые глаза, сильная челюсть и квадратный подбородок – все выдавало в нем прирожденного лидера. На войне он мог бы стать командиром, в мирное время – руководить большим делом, строго, но справедливо.

И все же одет он был в выцветший серый дорожный костюм и поношенную кепку, рваные гетры и тяжелые ботинки, управляя ветхой повозкой, груженной цыганскими товарами. Вид такого человека в столь неказистом транспорте несомненно поразил бы наивного господина из пьесы Мольера, удивлявшегося лишь тогда, когда встречал добродетель там, где встретить ее не ожидал. Деревенский полицейский, прогуливавшийся вдоль дороги, с Мольером был незнаком, и все же он был поражен, когда унылая старая повозка с грохотом выехала из-за поворота. Загадочный извозчик был последним человеком, которого он ожидал увидеть перед собой в этой богом забытой деревушке.

В тот же момент правая рука констебля Селвина метнулась к шлему, в то время как его широкое, круглое лицо выразило чрезвычайное и искреннее удивление.

– Мистер Лоусон!

– Селвин! – Лоусон говорил непринужденным, повелительным тоном, дружелюбно, но не скрывая свое главенство. – Мы расстались в Кейптауне пять лет назад, чтобы встретиться в этой деревушке Рип ван Винкля[1]1
  Рип ван Винкль – персонаж одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, заснувший в горах и проспавший 20 лет. Вернувшись домой, он обнаружил, что все его знакомые умерли, дом давно разрушен, а сам он превратился в старика. Олицетворение человека, отставшего от времени и растратившего жизнь впустую.


[Закрыть]. Какого черта ты здесь делаешь?

– Я – полицейский в деревне Сарли, сэр. Женат, без детей, попал в полицию через шесть месяцев после того, как мы дошли до Альберт-дока. А вы, сэр? – Селвин внимательно оглядел одежду собеседника и его повозку. – Вы, сэр, на спор это делаете?

– Я делаю это, чтобы заработать себе на жизнь, Селвин. После очередного путешествия – жаль, что тебя не было со мной в тот раз, – я направился в Южную Америку и провел уйму времени в дикой местности. Вернулся домой в прошлом году и узнал о смерти отца, который не оставил мне ничего, кроме своего благословения.

– Полковник мертв, сэр?

– Два года, как мертв. Потерял все свои деньги в каких-то спекуляциях, и мне пришлось обеспечивать себя самому. Я спас мать какой-то цыганки, когда она тонула, и когда она умерла девять месяцев спустя, то оставила мне эту повозку и лошадь. Так как я не мог позволить себе открыть лавку, я решил заняться разъездной торговлей.

– Но такой джентльмен, как вы, мистер Лоусон…

– Ничего страшного, Селвин. Я превосходно провожу время, хотя такие приключения, как тогда в Африке, теперь уже не случаются. Но раз ты здесь, я хочу остановиться где-нибудь поблизости на эту ночь.

– Сарлийский лес – неплохое место, – с готовностью предложил полицейский, ткнув пальцем за левое плечо. – Четверть мили вперед, сэр, там есть хорошая поляна и вода для лошади. Никто вас не потревожит, кроме, разве что, меня, а уж я… – с жаром добавил Селвин. – Не в моем обычае так обращаться с джентльменом, который спас меня ото льва, который уже был готов сожрать меня, словно пророка Даниила!

– Его тоже не съели, – ответил Лоусон, смеясь. – Навести меня попозже вечерком.

– Есть, сэр! – выпалил Селвин и отдал честь. – Могу я что-нибудь сделать для вас, сэр?

Лоусон вынул шиллинг из кармана.

– Табак!

– Моряцкая нарезка, сэр? – Полицейский ловко прокрутил монету в руках. – После двух лет охоты и перестрелок плечом к плечу с вами, сэр, я знаю ваш вкус, как никто другой. – Он стоял и смотрел на повозку восхищенным взглядом. Его восхищение, конечно, было обращено на возницу, а не на саму повозку, которая вызвала у него отвращение.

Дик – этим сокращенным именем называли Лоусона немногие близкие друзья – с легкостью нашел этот лес, но поляну, спрятавшуюся в самом сердце чащи, ему пришлось поискать. Здесь, рядом с чистым прудом, под сенью шелестящей листвы молодых буков, он остановил свою обветшалую повозку, чтобы разбить лагерь, как в старые добрые дни в Африке. Но теперь с ним не было ко всему готового Селвина, чтобы помочь ему, как в былые времена, и он сожалел об отсутствии товарища. Но, как бы там ни было, отработанными на протяжении многих лет движениями он распряг старую клячу, нашел ей место для пастбища и привязал ее. Рядом проходила петляющая тропинка, которая, насколько он знал, никуда не вела, и он привязал животное к березе рядом с началом тропинки. Потом разжег костер, наполнил котелок из бурлящего ручья, который впадал в пруд, и приготовил сковородку для жарки яиц и бекона.

К тому времени, как он выложил свой оловянный столовый сервиз – вилку, нож и ложку – на грубую белую скатерть, расстеленную на удобном пеньке, вода уже кипела, а содержимое сковородки зашипело. Дик заварил горячий крепкий чай, чтобы насладиться поистине замечательным ужином, который был как раз кстати после его долгой поездки из Тархавена в эту глухую деревушку. Не то чтобы он знал деревню Сарли или желал здесь побывать, но он знал, что она находилась достаточно далеко. В то же время он был крайне удовлетворен своим уединением и лениво прилег у костра, чтобы покурить и подумать о своем нелегком будущем. Перспектива была отнюдь не обнадеживающей: казалось, он опустился на самое дно. До него доносился бой церковных часов из деревни, которые исправно извещали о каждом прошедшем часе. Молодой человек настолько глубоко погрузился в свои мысли, что был поражен, когда часы пробили десять раз. Он очнулся, удивляясь, как же быстро летит время.

– Десять часов, ей-богу! – сказал он вслух самому себе, встал, потянулся и сладко зевнул. – Пора спать. Как я буду спать сегодня – под одеялом или под открытым небом?

В лунном свете на траве блестела роса, и Лоусон залез в повозку, чтобы достать ночник. На кровати он увидел конверт, который, видимо, упал из его кармана. Так как в нем содержалось возможное решение вопроса относительно его будущего, он достал письмо, чтобы освежить его в памяти. Послание направляло его искать леди Хэмбер из поместья Сарли, дабы устроиться у нее управляющим. К письму была прикреплена визитная карточка с именем Оливер Боллерд и словами рекомендаций для предъявителя карточки. Кивая самому себе и размышляя, приведет ли это все к чему-либо, Дик убрал письмо и карточку обратно в конверт, конверт положил во внутренний карман, снова зевнул и начал снимать свой жакет. Но не успел он вытащить руки из рукавов, как замер и прислушался, напрягшись, как напуганный зверь. В ночной тишине ему послышался крик: женщина кричала от боли, он уже слышал такое несколько раз в Африке. Возможное происшествие, необычное для такой уединенной деревни, заставило его снова натянуть жакет и броситься стремглав вниз по ступенькам повозки. Подбежав к затухающему костру, он услышал низкий стон где-то в темноте и кинулся к вязанке хвороста, чтобы подбросить в огонь. Но жертва была за пределами видимости, и только когда Лоусон услышал ее стон еще раз, он понял, откуда тот исходит. За несколько шагов он достиг начала тропинки, где была привязана его лошадь, и мысленно отругал себя, что не взял с собой фонарь, который обеспечил бы достаточно света, чтобы Лоусон мог разглядеть пол и состояние человека перед ним. Но все же это была женщина, в чем он убедился, когда она объяснила свой неистовый крик.

– Я споткнулась об веревку от лошади и подвернула лодыжку, – прошептала она тихим мелодичным голосом.

– Извините, мадам, – Лоусон опустился на колени. – Я не ожидал, что кто-то пойдет по этой тропе, иначе я бы привязал свою лошадь в другом месте.

– Вы настоящий джентльмен!

– Своего рода да, я полагаю.

– Определенно джентльмен. Я поняла это по вашему голосу. Помогите мне… моя лодыжка… – простонала она.

– С вашего разрешения, мадам, – Дик осторожно поднял ее и поднес к огню, горящему теперь очень ярко. Но, даже несмотря на его осторожность, она слабо сопротивлялась его действиям.

– Нет! Нет! Нет! – повторяла она тихо, но настойчиво. – Поставьте меня на землю.

– Глупости! Я не могу оставить вас в темноте с вывихнутой лодыжкой! – Он поставил ее около огня и побежал к повозке.

По дороге к ней он изумлялся, как изумлялась Кристабель, когда встретила таинственную Леди в волшебном лесу¹. Эта леди не была темной, но была самой что ни на есть сказочной, как ему показалось при встрече, когда он успел разглядеть ее волнистые золотистые волосы. К тому же она выглядела очень мило и одета очень дорого. Вот так приключение! Прямо рядом с ним из ниоткуда появилась потерявшаяся придворная дама, наряженная в модное торжественное платье и укутанная в украшенный золотой вышивкой плащ. Дик, глубоко задумавшись о причудах судьбы, вернулся к своему ангелу, принеся с собой теплое стеганое одеяло, подушку, бутылочку мази и сделанные на скорую руку повязки. Свой великолепный плащ девушка носила, прикрывая все лицо и шею, так что были видны только ее рассерженные глаза. Она встретила своего спасителя несколькими приглушенными, отнюдь не добрыми словами.

– Я бы попросила вас так не делать! – резко бросила она ему, и голос ее был такой же рассерженный, как и глаза.

– Моя дорогая леди, вы сами не знаете, чего хотите, – сказал Лоусон, аккуратно подкладывая подушку под ее голову и накрывая ее одеялом.

– Если вы джентльмен, то отпустите меня, – с негодованием возразила она.

– Конечно, пожалуйста.

Он поднялся с колен и отступил на шаг.

Она собрала все силы, чтобы подняться, но не смогла.

– Вы видите, что я не могу! – сказала она раздраженно.

– Я это понял, еще когда поднял вас вон там, – холодно заверил он ее, думая, какая же она невероятно женственная и как очаровательны ее возражения. – Позвольте мне взглянуть на вашу лодыжку.

– Нет! – Она надела на свои стройные ножки красивые вечерние туфли и спрятала их под платьем. – Уйдите! Ай! – Ее левая нога показалась из-под платья, так как, естественно, смена положения вызывала боль.

– Не будьте такой глупой, – грубо отреагировал ее спаситель. – Я должен натереть вашу лодыжку этой мазью и перевязать ее.

– Вы доктор? – спросила она с недоверием.

– Думаете, я бы разъезжал по стране в повозке, если бы был доктором?

– Я не знаю… это…

– Вы ничего не знаете, не знаете даже, как вы невозможны, когда больны.

– Что? – нахмурилась она и поморщилась от боли. – Как это грубо.

– Зато чистая правда. Ну же, я не обижу вас. Снимите туфлю и чулок.

Покорившись его властному тону и доверившись женской интуиции, которая подсказывала, что ему можно доверять, она подчинилась. Мужчина аккуратно растер нежную лодыжку обжигающей мазью, наложил повязку и встал, чтобы она могла надеть туфлю обратно; конечно, без чулок. И в этот момент он обнаружил, что девушка потеряла сознание от боли, а плащ упал с ее лица.

Глава 2

– Боже мой! – прошептал молодой человек, тронутый до глубины души прекрасным лицом девушки, таким идеальным и нежным. – Неземная красота.

Его похвала была преувеличением, хотя все же честным и заслуженным. Но Дик, настоящий джентльмен, не воспользовался сложившейся ситуацией. Взглянув на девушку одно мгновенье, он поспешил наполнить чашку водой из ручья и сразу попытался привести потерявшуюся незнакомку в сознание. Ее волшебные голубые глаза – по золотистому цвету волос Дик решил, что они голубые, – приоткрылись, и он увидел в них выражение смущения, которое мгновенно сменилось смесью страха и вызова. Девушка села, снова укуталась в свой роскошный плащ – но в этот раз не закрыв лицо – и съежилась от мысли, в какую ситуацию она попала. Лоусон приписал это волнение боли в лодыжке.

– Нога болит? – с волнением спросил он.

– Вообще-то лодыжка, – резко возразила она.

– Извините, – он оставался невозмутимым. – Лодыжка болит?

Это было сказано настолько мягко, при этом с такой искрой в глазах, что обессилевшая леди позволила себе улыбнуться. Но затем она снова нахмурилась; теперь уже от осознания искренности его желания помочь ей.

– Вы могли бы сделать что-нибудь более полезное, чем стоять здесь и смеяться надо мной, – неожиданно для самой себя заметила она.

– Да, мог бы, – радостно согласился Дик и наклонился к ней. – Если вы позволите, я отнесу вас в мою повозку и, с вашего разрешения, положу на кровать, где, мне кажется, вам будет намного удобнее.

– Конечно же, не позволю. Я ничего не знаю о вас.

– И я о вас тоже, как вы понимаете, – находчиво ответил он.

– Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.

– Я ни о чем и не спрашиваю.

– Но спросите. Знайте, у меня есть брат.

– О, а он задает вопросы?

– Нет, но…

– Тогда, к сожалению, я не вижу никакой связи между ним и…

На этот раз она раздраженно прервала его:

– Мужчины такие глупцы.

– А женщины такие умницы. Ну же, разве я не прав?

Девушка снова улыбнулась, но тут же вернула себе хмурый вид.

– Какая разница, правы вы или нет? Вы должны помочь мне.

– Хорошая идея. Вам осталось только попросить.

– Я хочу добраться до Сарлийской фермы, это две мили отсюда.

– До Сарлийского поместья… – рассеянно сказал мужчина, припоминая письмо.

– Нет, Сарлийская ферма. Вы понимаете, где это?

– Не совсем, – признался Лоусон с грустью.

– Насколько же вы глупый! Я хочу попасть на Сарлийскую ферму за две мили отсюда. Я направлялась туда, когда споткнулась об вашу бесполезную веревку.

Дик внимательно рассмотрел ее очаровательный вечерний наряд, который теперь был хорошо виден, так как плащ был распахнут.

– Вы всегда так наряжаетесь в дальний путь?

– Конечно же нет. Я ушла в спешке и… и…

– Да, да. Все нормально. Я не задаю лишних вопросов.

– Вы не получите ответов, даже если спросите! – закричала она сердито; затем, с невинной непосредственностью сама начала спрашивать: – А что насчет вас?

Дик усмехнулся чисто женской логике поведения.

– Ну, а что насчет меня? – спросил он.

– Кто вы?

– Разъездной торговец всякими горшками, котелками, подсвечниками, кистями.

– Ерунда. Вы – джентльмен…

– Которому выпала тяжелая участь, если позволите закончить ваше высказывание.

– Вы умеете серьезно разговаривать?

– Иногда, когда в жизни наступает светлая полоса.

– А сейчас? – спросила она довольно сочувственно.

– А сейчас – темная. У меня есть повозка, старая кляча, еще один комплект одежды, несколько монет. Вот такая у меня унылая участь, – он пожал плечами.

– А еще хорошая внешность, молодость, сила, надежда, ум и целый мир перед вами!

– Вы перечисляете то, что есть у каждого молодого человека, – невозмутимо ответил Лоусон, удивляясь ее материнскому упреку.

– Я считаю, что судьба благосклонна к вам, – серьезно объявила девушка.

– Да, она же привела сюда вас.

– Это не мой выбор, – сухо отрезала она. – Я бы хотела оказаться где-нибудь в другом месте.

– На Сарлийской ферме, например.

– Именно. Но как я могу добраться туда с вывихнутой лодыжкой?

– Боже мой, мадам…

– Я не мадам, – резко прервала она его.

– Извините, мадмуазель. Что я хотел сказать, так это то, что в вас есть отвага.

– Спасибо! – Она покраснела и стала еще привлекательнее. – Мне она нужна.

– Господи, конечно же, нужна, сидеть здесь и разговаривать так спокойно, при том, что у вас вывихнута нога!

Она снова покраснела, и ее глаза засверкали. Действительно, он был очаровательным молодым джентльменом, который знал, как сделать комплимент, и, очевидно, признавал несомненное превосходство женщин.

– Но я не думаю, что ваши комплименты помогут мне в моей ситуации, – вслух продолжила она свои рассуждения.

– Зато они помогут немного разрядить сложившуюся обстановку, – продолжал Дик нравоучительно. – Но если посмотреть на это с практической точки зрения…

– Что я и просила вас сделать последние тридцать минут, – прервала она его, морщась от боли в лодыжке.

– Я могу довезти вас до фермы в повозке, – продолжил Лоусон, как будто она и не прерывала его.

– Великолепно! – Потерявшаяся леди захлопала в ладоши. – И вы оставите меня у домика, не требуя объяснений?

– Даю слово!

– Ах, вы такой… хороший, – вздохнула его собеседница. – Но я предполагаю, что мы больше никогда не встретимся. Мистер… мистер…

– Лоусон. Ричард Максвелл Джордж Генри Лоусон.

– Почти королевское имя, – заметила она, но своего имени в ответ не назвала. – Но так как больше мы не увидимся, мистер Лоусон, я благодарю вас.

– Почему же мы… почему же мы не можем встретиться снова?

– Потому что… потому что…

– Назовите три причины. Ну же.

– Нет! – разозлилась она и от этого стала выглядеть еще соблазнительнее. – Вы задаете мне вопросы.

– Вы тоже задали мне вопросы, – напомнил он.

– Женщина имеет право. И у меня еще больше разболелась лодыжка, пока вы тут стоите и смеетесь над моими страданиями.

– Ох, нет, нет, нет, – Дик обескураженно подошел к ней ближе. – Я сейчас же запрягу лошадь, но вы должны позволить мне отнести вас в мою повозку.

– Лошадь всего в двух шагах от нас, – сказала леди резко. – Вы можете отнести меня в повозку и после того, как приведете свою лошадь.

– Вы правы! – Видя, что нет никакого смысла спорить с ней, Дик дошел до тропинки, где он так неожиданно нашел эту незнакомку. Затем у него вырвался вопль удивления и отчаяния. Лошадь исчезла, только веревка и поводья лежали на земле.

– Что случилось? – крикнула девушка.

– Лошадь сбежала… потерялась… исчезла. Посмотрите сами.

– Ох, должно быть, стянула поводья, – в ее голосе отчетливо слышалась нотка волнения.

– Похоже на то. – Лоусон отвязал веревку от березы и подошел к костру. – А может быть, ее украли? С вами не было вора? – Он метнул пронзительный взгляд в ее сторону, на что она тут же обиделась.

– Конечно же нет, – рассерженно ответила она. – Я не хожу с конокрадами. Какой же вы глупый! Идите и поймайте лошадь.

– Разумный совет, мадмуазель. Но это займет много времени, чтобы пробраться сквозь этот густой лес… а вы… – Своими сильными руками он поднял ее вместе с одеялом, что вызвало в ней возмущение, но не напугало ее.

– Что? Что вы делаете? – пробормотала она, чувствуя, что всецело может ему довериться.

– Тут могут шататься всякие… бродяги, – объяснил Дик, надеясь, что Селвин не явится не вовремя, чтобы испортить ему наклюнувшийся роман.

– Хорошо, – вздохнула она и позволила ему отнести себя в повозку, укутать потеплее в одеяло и подоткнуть подушку. – Поторопитесь, – попросила она, когда он нежно укладывал ее на кровать.

– Весь шар земной готов я облететь за полчаса[2]2
  Шекспир. «Сон в летнюю ночь», акт 2, сцена 1.


[Закрыть], – ответил Лоусон воодушевленным голосом. – Возьмите фонарь и не бойтесь.

Лоусон был озадачен исчезновением старой кобылы. Следуя своей безоговорочной логике, он был убежден, что поводья сняли, чтобы животное могло уйти. Но кто и зачем?

Мучительно пытаясь найти ответ, он шел на-ощупь в непроглядном лесу и не мог придумать ни одного разумного объяснения. И все это время он уходил все дальше и дальше от поляны, от повозки, от своей бесценной гостьи. Тьма была не такая уж непроглядная, решил он, когда его глаза попривыкли к полумраку, ведь между деревьями виднелся свет, и он был способен пробираться сквозь лес без особых препятствий. Где-то вдали часы пробили три четверти часа.

– Уже почти одиннадцать, – прошептал Дик, осторожно ступая по, как казалось, неизвестной местности. – Будь проклята эта лошадь!

В этот самый момент он услышал шорох. Какое-то существо продралось сквозь низкий кустарник и ринулось куда-то в сторону. Тут же до него донесся отдаленный, но отчетливый звук выстрела револьвера. Лоусон, не понимая, что происходит, резко развернулся и стал быстро пробираться обратно к поляне. Полный стремления спасти девушку от возможной опасности, он мчался вперед вслепую и врезался в ствол дерева. Следующие минут пятнадцать он абсолютно не понимал, где он и что происходит.

Пытаясь прийти в себя, оправиться от тупой боли в голове, он стал прокладывать путь сквозь лес более осмотрительно и каким-то образом дополз до поляны, заметив сразу, что костер потух и остались только тлеющие угли. Он взбежал по лестнице повозки, распахнул дверь и влетел внутрь. Никто не ответил на его зов, он встал на колени, чтобы поискать фонарь, который сразу же попался ему в руки. Включив его, он, как и ожидал, увидел на кровати женщину; но посветив на нее, увидел совсем другое лицо. Дик начал задыхаться. Девушка исчезла. На ее месте была пожилая женщина – абсолютно незнакомая ему. И она была убита – выстрелом прямо в сердце.