Текст книги "Путешествие по Сибири и Ледовитому морю (с илл.)"

Автор книги: Фердинанд Врангель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

В конце марта 1775 года Хвойнов прибыл в Усть-Янск и по льду переехал к Святому Носу. 16-го мая прибыл он к первому острову, имеющему по его счету 350 верст в длину, поперек – 80 в самом широком месте и 20 в самом узком. Посередине нашел он озеро значительной величины, но весьма мелкое, хотя берега его были круты. Делая опись, Хвойнов объехал кругом всего острова и насчитал 367 верст во всей окружности. Дурные погоды и недостаток в корме собак удержали землемера без всякого дела в Ляховском зимовье на этом острове до 6-го июня: тогда выступил он в обратный путь и благополучно приехал в Усть-Янск.

В 1776 году Хвойнову необходимо было завершить опись Ляховских островов, но дурные погоды и недостаток в съестных припасах остановили его. В 1777 году имел он тот же неуспех от тех же причин. Однако он собрал от промышленных людей столько известий, что на карте начертил и второй остров со слов других, а первый – по собственной описи, которая в главных измерениях острова неверна, а в частных подробностях довольно хороша. Замечательно, что от юго-восточного мыса, в 10-ти верстах на восток, усмотрел Хвойнов отпрядыш во льдах, который на его карте, ниже на новейшей карте лейтенанта Анжу не означен, и, может быть, действительно более не существует[69]69
  Извлечено из журнала Хвойнова, помещенного в Pallas Neue nord Beyträge, 7 ч., стр. 134–142.


[Закрыть].

О Медвежьих островах существовали в то время одни темные, на преданиях основанные известия. Надлежало их привести в ясность и испытать на деле степень вероятия молвы о продолжении Америки мимо Колымы, в недальнем от сибирского берега расстоянии.

Дело поручено было геодезии сержанту Андрееву[70]70
  У Палласа, в Neue nord Beyträge, т. I, ч. II, стр. 231, сообщается журнал геодезистов Андреева, Леонтьева и Лысова, ездивших по Ледовитому морю в 1763 году. В «Сибирском Вестнике» на 1823 год тот же журнал помещен под заглавием: «Журнал Анадырской команды сержанта Андреева» и пр., веденный в 1763 году. По «Хронологической истории» Берха, стр. 148, ч. II, сказано, что полковник Плениснер, будучи послан осмотреть Анадырский острог и получив от чукчей сведение, что к северу от реки Колымы есть большая земля, именуемая Имоглин, отправил сержанта Андреева, чтобы удостовериться в справедливости этого сказания. Берх приводит о путешествии Андреева вкратце то же, что в прежде упомянутых журналах сказано. Далее говорит, что после Андреева (путешествовавшего в 1763 году) в 1767, 1768, 1769 годах ездили по Ледовитому морю три геодезиста – Леонтьев, Лысов и Пушкарев. По рукописному же журналу этих трех геодезистов видно, что они ездили по Ледовитому морю в 1769, 1770 и 1771 годах, а что касается до земли Имоглин, то известно, что первый остров от Чукотского Носа в Беринговом проливе назывался Имоглин (см. Паллас, Neue nord Beyträge, IV, 107).


[Закрыть], посланному в 1762 году от сибирского генерал-губернатора Чичерина на Колыму.

Марта 4-го дня 1763 года отправился Андреев из Нижне-Колымского острога на собаках к реке Крестовой и оттуда на реку Индигирку с казаком Шкулевым, который должен был указывать путь. Возвратившись к Крестовой и откормив собак, апреля 22-го при благополучной погоде отправились они по льду на собаках в море и, переехав 90 верст, прибыли к первому видимому острову, который протянулся по морскому берегу, от востока к западу, на 50 верст: ширина острова около 40 верст, окружность до 100 верст. Андреев, описывая подобным образом и прочие острова этот группы, находил на каждом признаки бывшей обитаемости – развалившиеся землянки или вкопанные в землю юрты.

Особенно примечательна юрта, найденная им на скале у третьего острова, который, по описанию Андреева, превышает величиной первый остров, имея 120 верст вокруг и 60 верст в длину. Вот слова его: «С северной стороны острова имеется у берега называемый отпрядыш, расстоянием от берега 11 сажен печатных, и на прибыли промежутками бывает вода, а ныне сухо, одна мелкая дресва[71]71
  Дресва – мелкий щебень или крупный песок, получающийся от выветривания горных пород и при обделке камня. (Прим. ред.)


[Закрыть], а оный камень отпрядыш весьма мягок, дресвян, вышиной от земли в пять сажен печатных; на нем же имеется самый тесный залавок (уступ), вышины от земли три сажени печатных, на котором сделана крепость, на подставных десяти лесинах матерых (крупных), лиственных; а установлены лесины вверх кореньями, к земле же вершинами; так прилеплено, как птица на дереве гнездо вьет, а сделано подобно, как быть надобно лабазу.

Первый пол настлан из наносного лиственного матерого ж лесу; поверх пола настлан песок с мелкой дресвой, толщиной на четверть, а по тому полу обставлено вокруг, наподобие юрты, дощечками и пластинами шестичетвертными, столь высоко, человеку в пояс; вокруг юрты осыпано той же дресвой с дерном, а на верх накидан мелкий, наносный, лиственный, еловый и осиновый лес, на котором была насыпана ж дресва с песком, только обвалилась. Для связей рублены проухи и связаны уши ремнями: оные проухи рублены и доски тесаны топором не железным, а каменным, или каким костяным, подобно как зубами грызено.

Поперек ее четыре сажени, в длину 4 ½ сажени, а когда она цела была, вдоль и поперек по шесть сажен; вниз к берегу из юрты спуск на землю; другой спуск в камень на северную сторону, только много же развалилось. А признается, сделанная эта крепость с пребольшим трудом, по высоте и по тесноте того залавка, только построена не русскими людьми, а другими, но какими – о том знать не можно».

Объехав и четвертый остров, он, наконец, прибыл на пятый, по его словам расстоянием от четвертого 100 верст, в длину 70, вокруг 140, а поперек 50 верст, «и много ошибся против устья реки Чауна, или, можно сказать, к Чукотскому Носу». Описав найденные две развалившиеся юрты и «два камня, стоящие, с приезда от западной стороны, в полугоре, называемые кекуры, издали видимые наподобие людей», Андреев продолжает: «Да на этом же острове всходили на верх горы и смотрели во все стороны. В полуденную сторону виден голоменит камень, который, по рассуждению нашему, тот Колымский Камень, а влево, в восточной стороне, едва чуть видеть, синь синеет, или назвать какая чернь: что такое, земля или полое море, о том в подлиннике обстоятельно донести не умею».

От этого острова возвратившись к Крестовой реке, ночевали на третьем острове. Мая 1-го, готовясь ехать, встали поутру рано и «увидели, что два медведя побежали в море, за которыми отпустили собак и расшибли их порознь, а разделив надвое команду, догнали медведей и убили».

Выехав благополучно на Крестовую реку, Андреев, в заключение журнала своего, говорит: «Хотя по сказке, данной от казака Федора Татаринова, с товарищами, и показано от речки Крестовой до первого, а от первого до второго, даже и до пятого островов, в длину, поперек и вокруг, расстоянием верст, но только этого весьма явилось много; а что касается по моей описи, то разве единая в малом числе верст ошибка быть может».

Вопреки столь скромному уверению, Андреев в описи погрешил на 440 верст избыточно, протягивая пять островов от речки Крестовой к востоку на 550 верст. Также взаимное положение и измерения островов весьма ошибочны.

Укрепленная на скале юрта и скала тем более примечательны, что в 1820 году они бывшей там экспедицией не найдены, поэтому нужно думать, что льдом стерты и скрыты ныне под водой. Разрушенные жилища, остатки которых найдены и нами на некоторых из этих островов, конечно, замечательны, но не более как свидетельства прежней (вероятно, на короткое время) обитаемости островов, опустевших подобно приморским берегам к востоку от Шелагского мыса, по которым мы также видели немалое количество развалившихся землянок. Берх находит причины этого опустения в перемене климата[72]72
  См. «Хронологическая история», ч. 1, стр. 148, где сказано: «Оставленные жилищи сии подают нам идею о тех великих изменениях, которым шар земной подвергался в течение своего векового круговращения. Должно заметить, что сии жилища не суть развалины греческой архитектуры, а юрты, землянки, какие строятся в самых холодных странах под 76° широты».


[Закрыть].

Что касается до увиденной Андреевым с пятого острова синевы, замечу, что, став лицом к Колымскому Камню на полдень, синева замечена на левой руке «к восточной стороне», т. е. в той стороне моря, которая исследована нами в 1821 и 1822 годах на 250 верст, – доказательство, что синева не могла быть неизвестная земля, которая должна бы нам непременно открыться.

Вероятно, в следующем году сержант Андреев был опять на пятом острове, потому что в дополнительном наставлении, данном Биллингсу, сказано[73]73
  См. «Путешествие капитана Биллингса», изд. вице-адмиралом Сарычевым, стр. 190.


[Закрыть]: «В 1764 году сержант Андреев с последнего из Медвежьих островов усмотрел в великой отдаленности полагаемый им величайшим остров, куда и отправились льдом на собаках, но, не доезжая до того верст за 20, наехали на свежие следы превосходного числа, на оленях и в санях, неизвестных народов и, будучи малолюдны, возвратились на Колыму. Больше об этой земле, или великом острове, нет никаких сведений».

Какое доверие заслуживает Андреев, показывает нам его опись Медвежьих островов и вышеизложенная мной невозможность видеть землю с пятого острова в восточном направлении. Если же Андреев ехал в ту сторону, в которой увидел он синеву, т. е. на восток, и действительно видел высокую землю и оленьи следы, то его открытие должно быть отнесено к матерому берегу Азии, к которому неприметным образом мог он склониться, едучи на восток. Иначе показание Андреева должно называться басней, которая впоследствии еще более распространена и раскрашена.

Например, в «Сибирском Вестнике» на 1823 год, в замечании к журналу сержанта Андреева, мы находим: «Другие известия доказывают, что эта земля имеет жителей, которые называют ее Тикеген, а сами известны под именем хрохаев и состоят из двух племен. Некоторые из них бородатые и похожи на россиян, другие же чукотской породы. Бывшие при экспедиции Биллингса сотник Кобелев и толмач Дауркин, подтвердив описание Андреева, представили даже абрис виденной им земли, составленный некоторым американским тоеном».

Здесь, вероятно, говорится о северо-западном береге Америки, которого главнейшие мысы и бухты могли быть известны американскому тоену, а название народа хрохаи взято из рассказов чукчей Северного мыса, как означено в моем журнале.

Известие, доставленное Андреевым по обширной на севере земле, дало повод к отправлению секретной экспедиции из Тобольска на Колыму. Берх нашел в тобольском архиве журнал этой экспедиции, которая иначе осталась бы для нас поднесь секретной.

В 1767 году ездили геодезии прапорщики Леонтьев, Лысов и Пушкарев из Якутска в Охотск и оттуда в Нижне-Колымск. В этот острог прибыли они в 1768 году и в следующем году предприняли путешествие по Ледовитому морю.

1769 год, марта 1-го, поехали они на собаках из Нижне-Колымска, а 17-го числа отправились от устья реки Крестовой на первый Медвежий остров и, объезжая все другие острова, делали им подробную геодезическую опись, столь верную в отношении к взаимному их положению и расстоянию, что в 1821 году мы не нашли значительных погрешностей. Геодезисты видели те же развалившиеся юрты, о которых говорил Андреев.

23-го марта, находясь на самом восточном острове, в бухте по северному его берегу, Леонтьев, по обсервации, нашел широту 71°58', почти на том месте, где в 1821 году мной найдена широта 70°37'.

24-го числа отправились они в море на NO 18° и, проехав 37 верст по торосам и рассолу, остановились на ночлег, где крепким от W ветром начало ломать лед, так что едва успели перейти на другое, безопаснейшее место.

25-го числа стояли за погодой и пургой.

26-го числа, проехав на NW 5° три версты через трудные торосы, нашли, что лед тонок, почему не решились следовать далее, «ибо до большой Американской земли расстояние неизвестно»[74]74
  Следовательно, Андреев не мог сказать, что не доехал 20 верст до нее.


[Закрыть]. Притом не стало у них пищи и корма собакам, подбившим себе ноги, так что они с трудом бежали. Повернув назад, приехали тем же путем апреля 7-го в Нижне-Колымск, проехав, по их расчету, вперед и обратно 839 верст и 200 сажен.

1770-го года, февраля 28-го, пустились вторично из Нижне-Колымска, а марта 7-го – из устья Чукотской протоки и направили путь к Медвежьим островам, на самый восточный из которых прибыли марта 10-го; за погодой оставались на этом острове пять дней.

16-го числа поехали на NO 5°, к «большой Американской земле», и на 28-й версте остановились на ночь.

17-го на NO 8° проехали 25 верст 300 сажен торосами.

18-го на NO 5° проехали 18 верст 150 сажен торосами.

19-го на NO 5° проехали 25 верст 150 сажен торосами.

20-го на NO 5° проехали 22 версты 150 сажен торосами.

21-го на NO 5° проехали 18 верст 150 сажен весьма частыми торосами.

22-го на NO 10° проехали 18 верст 150 сажен весьма частыми торосами.

23-го на NO 15° проехали 40 верст 400 сажен весьма частыми торосами.

24-го на NO 15° проехали 40 верст 400 сажен весьма частыми торосами.

25-го чинили нарты, совершенно изломавшиеся в торосах.

26-го стояли за погодой.

27-го «по видимости, что впереди торосы еще чаще», поехали Лысов и Пушкарев в числе десяти человек на отобранных собаках, с кормом и пищей на три дня, «для осмотрения не увидится ли где какая земля. На пятой версте доехали к великим торосам в 4 сажени вышиной; по оным проехали около 30-ти верст; осмотрели зрительной трубой горизонт, и видели одни частые торосы, через которые, не предвидя возможности ехать далее, поворотили 28-го числа назад».

На пути к острову переехали они пять расселин на льду шириной по одному аршину, и 1-го апреля прибыли на пятый остров, где остались три дня для осушки платья и обуви; убили четырех медведей.

5-го апреля поехали на Колыму и 9-го числа прибыли в Нижне-Колымский острог, сделав вперед и обратно 950 верст 150 сажен.

Полагая отклонение компаса 15° восточное, приводят курсы их в широту 72°00' – то место, где остановлены были свежими торосами.

1771-го года, февраля 27-го числа, геодезисты в третий раз отправились из Нижне-Колымска, и от устья Средней Колымы направили путь к последнему Медвежьему острову, куда прибыли 9-го марта. Будучи удержаны погодой, поехали от острова 15-го числа, держа на NO 77° к Чаунской стороне. Проехав в три дня 78 верст почти на истинный восток и не заметив ничего примечательного, повернули на SW 10°, к Большому Баранову Камню, куда приехали на 50-й версте 18-го числа.

19-го дневали и убили белого медведя в берлоге.

От 20-го до 24-го числа включительно шли к востоку вдоль берегов; 25-го дневали; 26-го поехали далее до губы Шелагинской; 28-го повернули назад, за неимением корма, а 6-го апреля прибыли в Нижне-Колымск, сделав вперед и обратно 432 версты 450 сажен.

На карте, составленной геодезистом Леонтьевым, изображен берег от Колымы к губе Чаун с великим небрежением и как будто в доказательство, что геодезисты не только вовсе не помышляли об описи, но даже не пользовались картой Шалаурова, на которой эта часть берега проведена с довольной точностью. Такая неосновательность геодезистов удивляет тем более, что пройденные ими расстояния при описи Медвежьих островов и даже суточные переходы в эту последнюю поездку показываются в саженях, почему должно думать, что расстояния измеряемы были цепью; но в торосах такой способ вовсе не удобен и, вероятно, употребляется только на ровных местах[75]75
  Старики Нижне-Колымска помнят эту цепь и рассказывают, что при описи Медвежьих островов тащили ее люди.


[Закрыть].

Ноября 6-го отправились геодезисты из Нижне-Колымска, по ордеру от полковника Плениснера, в Тобольск, откуда сибирский губернатор Чичерин 1773-го года в августе послал донесения и карты с прапорщиком Леонтьевым в С.-Петербург. Экспедиция, продолжавшаяся пять лет и сделавшая три поездки в Ледовитое море, хотя и не достигла предположенной ей правительством цели, но не была и вовсе безуспешна. Медвежьи острова с великой верностью геодезически описаны и море исследовано к северу и к востоку от них, сколько обстоятельства позволяли; показание сержанта Андреева о северной земле, обитаемой оленными народами, приняло вид басни, равно и преувеличенное известие о дальнем протяжении Медвежьих островов и их измерении достаточно опровергнуто.

1778-го года, августа 11-го (23-го), появился Кук в Беринговом проливе с известной целью: отыскать проход в Атлантический океан мимо северных берегов Америки или Азии. Ледяные поля, примкнувшие к Ледовитому мысу, остановили Кука на восток, а противные ветры и позднее время года вынудили знаменитого мореплавателя возвратиться, достигнув на западе мыса, названного им Северным[76]76
  С 1935 года – мыс Шмидта. (Прим. ред.)


[Закрыть], который определен в широте 68°56', долготе 179°11' W от Гринвича; отклонение компаса найдено здесь 26° восточное. Капитану Куку казалось, что от этого мыса берег принимает почти западное направление и что за ним находится озеро или залив.

Учиненная в 1823 году опись показывает, что догадки Кука в этом случае были неверны, а определение широты мыса Северного довольно согласно с моими наблюдениями, на самом почти мысе учиненными; по оным широта 68°55'16'', долгота 179°54' W; отклонение компаса 21°40' восточное.

Азиатский берег до мыса Северного не мог быть осмотрен Куком иначе, как весьма поверхностно. На обратном плавании усмотрен остров, «имеющий от четырех до пяти миль в окружности, средней вышины, с отвесными скалистыми берегами, в расстоянии трех миль от материка». На карте положен этот остров, названный Burney’s island, в широте 66°45', долготе 185°5' восточной.

Поелику около этого места не находится другого острова, кроме Кулючина[77]77
  Современное название – Колючин. (Прим. ред.)


[Закрыть], то, без сомнения, Burney’s island есть тот самый, до которого в 1823 году наша экспедиция доехала; описание наружного вида его совершенно оправдывает догадку, хотя в определении географического положения находим значительное несогласие, ибо по обсервациям, учиненным мной на южной оконечности острова, широта места 67°26'46'', долгота по счислению 184°28' восточная.

Далее к востоку в широте 67°3', долготе 188°11', капитан Кук увидел довольно значительной высоты мыс, отвесно стоящий над морем. «К востоку от него берег идет высокий и приглубый, но к западу он низмен и направляется к NNW и NWtW почти до самого мыса Северного. Глубины, в одинаковых расстояниях от берега, везде почти одинаковы как у азиатских, так и у противолежащих берегов Америки. Самая большая глубина, плывя вдоль них, была 23 сажени, и ночью или в туманную погоду лот может служить небесполезным вождем в плавании вдоль обоих этих берегов».

Насчет этих замечаний капитана Кука можно сказать, что весь берег к востоку от Шелагского мыса до мыса Северного, и от этого последнего до острова Кулючина, нельзя назвать ни низменным, ни высоким; он переменяется и именно около мысов Оньман (к западу от острова Кулючина), Кивера и Казьмина представляет довольно высокие, несколько отлогие горы и отвесные скалы.

В плавании между берегами Азии и Америки, к северу от Берингова пролива, капитан Кук и астроном Бялей неоднократно думали видеть приметы близости земли на севере. Почти неприметное увеличение глубины моря с удалением от берегов обоих материков, стада гусей и уток, летевшие от севера на юг в августе месяце, в такое время, когда эти птицы действительно в полуденные страны отлетают, самое образование льдов, – все, по мнению Бурнея, согласно указывало на неизвестную землю к северу от пролива. Течения никакого не замечено, хотя льды приметно на юг подавались.

Кому неизвестны описания экспедиции, отправленной в Северо-Восточную Азию и к северо-западным берегам Америки для географических исследований, под начальством капитана Биллингса, с 1785 года по 1794 год? На русском языке описаны ее действия капитаном Сарычевым[78]78
  Немецкий перевод, von Busse, Leipzig, 1805.


[Закрыть], который был деятельнейшим в ней сотрудником, а на английском – секретарем экспедиции Сауером[79]79
  An Account of a Geographical and Astronоmical Expedition to the Northern Parts of Russia.


[Закрыть].

В числе многих предметов, составлявших цель этого предприятия, было и испытание возможности мореходного сообщения из Ледовитого моря через Берингов пролив в Восточный океан. Для того (на реке Ясашне, близ Верхне-Колымского острога) построили два мореходных судна – «Паллас»[80]80
  45 футов по килю.


[Закрыть] и «Ясашну»[81]81
  28 футов по килю.


[Закрыть]. На первом находился начальник экспедиции капитан Биллингс, второе поручено в командование капитану Сарычеву.

1787 года, мая 25-го, поплыли оба судна вниз по Ясашне и Колыме и 18 июня находились против Нижне-Колымского острога, где нашли широту 68°17'14'', долготу 163°17'30'' восточную; отклонение компаса 14°14' восточное.

19-го числа «Паллас» поплыл далее, а 21-го последовала за ним и «Ясашна». 22-го соединились оба в восточном устье Колымы, близ Шалауровских казарм и Лаптева маяка. Капитан Сарычев замечает: «Кажется вероятно, что прежде фарватер реки был возле правого берега, что доказывают построенные на нем Лаптевым для людей казармы, близ которых вытащен был и бот его, но теперь не только большое судно приблизиться к сему берегу не может, но и шлюпка подходит с трудом, и то в водополье, а во время убыли воды отмель бывает версты за три».

23-го числа юго-западным ветром развело волнение, и в «Ясашне» оказалась уже течь, которую, однако, скоро остановили.

24-го начальник экспедиции объявил себе чин капитана 2-го ранга, и того же дня оба судна снялись с якоря, и через 6 миль вышли из устья Колымы в Ледовитое море. «Глубина реки по фарватеру, который здесь до 200 сажен шириной, была от трех до пяти сажен; на дне жидкий ил. Берег продолжается каменным утесом вышиной до восьми сажен; под ним видно много наносного леса».

Укрываясь от льдов, носившихся близ берегов, суда входили в небольшие заливы за мысами и останавливались на якорях, когда не находили возможности плыть далее. 28-го, находясь в заливе между Большим и Малым Барановыми камнями, против ручья, Биллингс устроил свою обсерваторию на берегу, нашел широту того места 69°27'26'', долготу по хронометру 167°50'30''. Капитан Сарычев в своем сочинении показывает обсервованную широту того же места 69°29', прибавляя: «Из этого видно, что на всех прежде изданных картах берег Ледовитого моря положен далее к северу почти на два градуса». Отклонение компаса было здесь 16°00' восточное.

1-го июля оба судна снялись с якоря и старались пробираться на север, где льды, казалось, уменьшались, но самый густой туман, препятствовавший видеть далее двух сажен, вынуждал их ложиться часто на якорь. Самое большое отдаление от берега к северо-западу простиралось не более 20-ти миль; отсюда вынуждены были повернуть назад, «ибо высокие и большие льды, которым не видно было конца, покрывали впереди все море, и ударяющиеся об них волны производили ужасный шум». «Паллас» 2-го числа положил якорь в заливе за мыском западнее того, у которого вчера стояли; «Ясашна» скоро с ним соединилась.

5-го и в следующие числа, пытаясь проплыть далее на восток и встречая всегда препятствия от льдов при частых густых туманах, миновали 19-го июля Большой Баранов Камень, но, пройдя на северо-восток около 11-ти миль, ледяные громады, из которых многие на 16-ти саженях глубины доставали дно, вынудили их укрыться по западной стороне этого мыса и положить якорь.

Здесь капитан Биллингс составил совет из офицеров, в котором положено: «за невозможностью пройти далее к востоку и за поздним осенним временем возвратиться на Колыму». Лишь только кончился совет, то снялись и на завозах пошли на запад. 26-го июля вошли в устье Колымы, которой течение было столь тихо, что через пять дней дошли до Нижне-Колымска «и тем кончили сколь трудное, столь и опасное плавание по Ледовитому морю».

По окончании плавания Биллингс вторично собрал совет, в котором рассуждаемо было: «как бы удобнее и безопаснее обойти водой или берегом мысы Шелагский и Чукотский». Опыт показал, что водой этого исполнить было не можно; оставалось еще средство объехать мысы зимой на собаках, «но оно отвергнуто в совете, так как неудобное, потому что нельзя взять с собой для собак корма более как на 200 верст пути».

Наконец, положено сделать еще покушение с восточной стороны, от Берингова пролива, на судах, приготовлявшихся в Охотске[82]82
  См. Путешествие капитана Биллингса через Чукотскую землю, составленное вице-адмиралом Г. Л. Сарычевым.


[Закрыть].

На пути в Берингов пролив в 1791 году капитан Биллингс на судне «Слава России» зашел в губу Св. Лаврентия, где его навестили чукчи. Они рассказывали начальнику экспедиции, что Ледовитое море почти всегда покрыто бывает множеством льда, и что нет возможности плавать по сему морю не только на больших судах, но и на байдарах. Поверив таким рассказам более, нежели собственному опыту[83]83
  Известно, что капитан Биллингс находился с Куком в третьем его путешествии и что Кук достиг мыса Северного, не встретив больших препятствий от льда.


[Закрыть], капитан Биллингс отменил намерение обойти морем Шелагский Нос и, как будто из благодарности к чукчам за избавление его от предстоявших ему в плавании опасностей, решился на труднейший, но менее славный подвиг: проехать через чукотскую землю и ввериться дикому и коварному ее народу, пренебрегая даже мерами осторожности, вопреки убедительным представлениям своих подчиненных и особенно капитана Сарычева.

11-го августа капитан Биллингс отправил геодезии сержанта Гилева морем на чукотской байдаре описывать берег вокруг восточного Чукотского мыса до острова Кулючина, откуда стараться выехать ему навстречу, при путешествии Биллингса берегом.

Сержант Гилев, отправившись, ехал на байдаре возле берегов до Восточного мыса[84]84
  В 1879 г. А. Э. Норденшельд назвал этот мыс в честь Дежнёва, который вместе с Поповым обогнул его в 1648 г. В 1898 название «мыс Дежнёва» стало официальным. (Прим. ред.)


[Закрыть], перешел пешком через перешеек его к Ледовитому морю, откуда следовал возле берегов к NW то на байдарах, то пешком, смотря по тому, как носящиеся по морю льды позволяли или препятствовали; наконец, не доходя до острова Кулючина 90 миль, сидячие чукчи отказались провожать далее и отдали его случившимся тут оленным чукчам, которые на своих оленях через горы привезли его в стан к Биллингсу, находившемуся тогда близ вершины реки Югней, впадающей в Кулючинскую губу.

На пути сюда, на первой версте от озера Югней, осмотрел штурман Батаков ключи теплых вод, которые описывает таким образом: «Они находятся на невысокой каменной горе, и составляют четыре овального вида водоема, которые возвышены от поверхности горы на 1 ½ фута тонкими закраинами, сверху загнувшимися на внешнюю сторону так ровно, что эти водоемы походят совершенно на котлы, врытые в землю. Они все наполнены, с краями наровень, теплой, густоватой, белесоватого цвета водой. Посередине их видны бьющие снизу ключи наподобие кипящей воды, где до дна не могли достать палкой, а по краям находится вязкий известковый ил, от осадки которого, как думать должно, произошли закраины котлов. Величина этих водоемов от шести до трех сажен в окружности; другие два находятся в 50 саженях от первых». Штурман Батаков по наружным признакам полагает, что эта гора некогда была огнедышащей сопкой.

Капитан Биллингс с сержантом Гилевым ездил по Кулючинской губе, до ее устья, которое, по описанию, «лежит в 120-ти милях от Берингова пролива и вдалось внутрь Чукотской земли к югу на 60 миль. Ширина ее не более семи миль. В нее впадает много речек и две реки: Югней и Килью; первая течет из озера, вторая из горных хребтов. Устье Кулючинской губы имеет ширины четыре мили; посередине его лежит остров Пессоне величиной до трех миль. Чукчи сказывали, что по западную его сторону мелководно, а по восточную глубоко, так что этим проливом входят в губу киты. Остров Кулючин лежит в море, от устья губы к N в десяти милях». По карте капитана Биллингса середина острова Кулючина находится в широте 67°30', долготе 185°26' W от Гринвича.

На всем пути капитана Биллингса до первого русского селения на Большом Анюе, при устье Индигирки, куда он прибыл 17-го февраля 1792 года, чукчи, державшие путешественников, так сказать у себя в неволе, нисколько не изменили обыкновенного своего тракта и медленного на оленях кочевания, идя всегда долинами и не приближаясь к морскому берегу ближе 50-ти миль. Биллингс скучал продолжительностью, трудностями пути и обращением чукчей, от которых должен был переносить обиды.

Штурман Батаков с большим трудом замечал направления пути и измерял пройденные расстояния, означая в журнале своем имена рек, положение гор и все, что мог расспросами узнать от чукчей, для положения всего на карте.

Говоря о Чукотской стране вообще, капитан Биллингс в своих записках замечает: «Она вся состоит из гор и бесплодных долин; на горах никакой травы не приметно, выключая моха, который служит пищей оленям; везде виден голый камень. В некоторых долинах торчат палочки тальниковые, очень нетолстые; климат самый несносный: до 20-го июля не приметно лета, а около 20 августа приближение зимы во всем уже является».

«Чукотская земля возвышена, и часто попадались нам горы удивительной вышины. По горам и в долинах во многих местах снежные кучи покрывают землю весь год. По долинам, направленным к северу, протекает множество мелководных рек и речек, имеющих каменистое дно. Самые долины большей частью болотисты и наполнены множеством малых озер. Ягоды родятся только голубика, брусника и водяница, называемая шикшей. При берегах северо-восточной, восточной и отчасти южной сторон ловятся сивучи, моржи и тюлени. Северный олень, горный баран, бачоватый волк, медведь, лисицы и песцы составляют все царство четвероногих. Во время кратчайшего лета видны орлы, соколы, куропатки и разных родов водяные птицы, а во время зимы, когда жители путешествуют, то везде летают за ними вороны».

Об обитателях этот дикой страны Биллингс в своих записках нам ничего не сообщает, кроме описания некоторых суеверных обрядов, и нам остается сожалеть, что необычайные труды, путешественниками перенесенные в проезде через всю чукотскую землю, не познакомили нас короче с ее обитателями.

По смерти купца Ляхова купец Сыроватский вступил, по частной передаче указа Якутской воеводской канцелярии, во владение островами, открытыми Ляховым. Желая распространить промыслы, передовщик (начальник артели) Сыроватского, мещанин Санников открыл от второго острова на запад новый остров, который по высоким каменным горам и по малому объему своему назван Столбовой. Тот же Санников, после смерти Сыроватского, быв послан сыном его, мещанином Сыроватским, открыл в 1805 году на восток от третьего Ляховского, или Котельного острова, другую землю, которая названа Фаддеевским островом, потому что первое на нем зимовье построил промышленник Фаддеев.

В 1806 году промышленниками Сыроватского открыта от этой земли в близком расстоянии другая, названная впоследствии времени Новой Сибирью.

В то же время купец Протодьяконов, не имевший сначала успеха в обретении от устья Лены какого-либо нового острова, решился просить государя императора о дозволении ему с товарищем его мещанином Бельковым производить промыслы на Котельном острове и тем уничтожить исключительное право Сыроватских.

Это обстоятельство подало повод государственному канцлеру, графу Николаю Петровичу Румянцеву, отправить Геденштрома на эти острова с поручением обозреть их со всей подробностью.

Между тем, еще до отъезда Геденштрома, в 1808 году найден мещанином Бельковым островок, отделяющийся от западного берега Котельного острова узким проливом и называемый поныне Бельковским островом.

1808-го года в августе отправился Геденштром из Иркутска в Якутск вместе с землемером Кожевиным, откомандированным ему в помощь. Окончив все нужные к предстоящему путешествию приготовления, Геденштром отправился из Якутска 18-го ноября и 5-го февраля 1809 года прибыл в Усть-Янск. Здесь представились ему величайшие затруднения в исполнении первоначального плана, состоящего в том, чтобы учредить на Котельном острове главную складку запасов и начать от него опись берегов к востоку. Хотя это намерение и рушилось, но благоразумием и деятельностью своей Геденштром привел себя в состояние употребить наступившую весну с пользой для географии.

Средства его, конечно, были весьма ограничены, но он старался вознаградить недостатки усердием. Он имел октан, одну старую астролябию, «которая для верного назначения широты места не годилась», и довольно хороший «морской, или пель-компас». Для успешнейшего действия Геденштром поручил землемеру Кожевину с астролябией описать первую от Котельного острова к востоку лежащую землю, т. е. Фаддеевский остров, и на обратном пути объехать первый и запеленговать второй Ляховский острова. Мещанину Савинкову, который находился при экспедиции в числе добровольно сопутствующих, поручено узнать пространство пролива, отделяющего Котельный остров от Фаддеевского. Себе предоставил Геденштром, разделясь с Кожевиным на Фаддеевском острове, описать открытую, по объявлению Сыроватских, на 300 верст к востоку от этого последнего острова землю, называемую ныне Новой Сибирью.