Текст книги "Начертание христианского нравоучения"

Автор книги: Феофан Затворник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Часть вторая. Истинно христианская жизнь в действии

здесь изображается христианская жизнь, как ей

следует быть, и указываются правила, коим следовать должен

христианин, чтобы она действительно была такою

Правилами для жизни христианина служат заповеди Христа Господа, какие исполнять дает он обет и обязуется при крещении. Таких правил, или заповедей, два вида: одни определяют, как должен действовать христианин как христианин, в каком бы положении и в каких бы отношениях ни находился; а другие указывают, как христианин должен жить и действовать в разных положениях и отношениях, в каких приходится ему быть в продолжение настоящей жизни.

Эти последние суть не что иное, как приложение первых к внешнему быту христианина. Итак, эта вторая часть имеет два отдела.

Отдел 1. Заповеди и правила жизни , обязательные для христианина, как христианина

Издавна принято распределять такие правила по трем отношениям: к Богу, к ближним и к себе самому.

Первыми указывается, с какими мыслями, чувствами и расположениями должен христианин обращаться к Богу и как служить Ему.

Вторыми определяется образ взаимных внутренних и внешних отношений христиан с христианами как членов единого тела Церкви, долженствующих состоять в живом союзе.

Третьими изображается, как христианин должен действовать на самого себя, чтобы иметь возможность как следует держать себя в первых двух отношениях.

Эти три ряда заповедей и правил не разделены непреходимым средостением и при исполнении неотложно влияют одни на другие; ибо все христиане едино суть тело под главою Христом, через Коего оно состоит в союзе с Триипостас–ным Богом. Как в теле ни один член не действует с отособлением от других, но и к главе, и к прочим членам хранит должное отношение, так это должно быть и в живом теле христиан.

Указав это, мы, думается, не погрешим, если не станем распределять правила и заповеди по сказанным рубрикам; а, положив в основу первую заповедь, будем потом излагать правила жизни, как одни положения будут вызываемы другими, последующие – предыдущими.

Начало всех заповедей: Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии, разве Мене, говорит Господь Бог (Исх. 20: 2, 3). Сею заповедью налагаются на нас две обязанности: знать Бога и почитать Его, или, что то же, предписываются вера и благочестие. Верою и благочестием обнимаются все обязательные для нас расположения и дела в отношении к Богу.

А. Вера – глава всего 1. Обязанности веры

Под словом вера здесь разумеется исповедание, или выраженный определенным образом в понятиях и словах образ богопознания и богопочтения.

а) Первая здесь обязанность есть иметь веру, или религию, то есть знать определен– -ным образом Бога и образ Его почитания, или свое к Нему отношение, или еще содержать исповедание… Сия обязанность – первая непосредственно известная, не столько даже предписываемая, сколько сама себя выказывающая; ибо такова природа духа человеческого, что он, естественно, и требует Бога, и ищет Его, и поставляет себя к Нему в отношения, какие считает законными. Потому можно сказать, что она есть семя и зародыш всех обязанностей, как равно всей религиозно–нравственной жизни человека. Кто не имеет никакой веры, тот есть человек поганый. Нет у него образа там, где бы следовало быть ему во святилище духа; ибо религия есть святыня, освящающая всю природу нашу, равно как отсутствие ее искажает и низвращает ее. Св. Исаак Сирианин замечает в человеке три состояния: одно, естественное, в коем человек по природе духа своего знает Бога и Его боится. Из сего состояния он, по известным условиям, восходит в другое, вышеестественное, или благодатное состояние. Третье состояние образуется из погружения человека в чувственность, или плоть, при чем погасает у него свет духа и попирается плотскими вожделениями. Человек нисходит на степень животных, прилагается скотам несмысленным и уподобляется им (Пс. 48:13). С таким человеком и жить нельзя. Ибо чем его остепенить, когда рассвирепеет? Потому сюда, собственно, должно отнести общеупотребительные выражения: Бога не знает, Бога не боится, чтобы означить, что с таким человеком дела иметь никакого нельзя.

б) Обязанность иметь веру еще не определение самой веры. Потому к сему должно еще прибавить, что человек обязан иметь не какую‑нибудь веру, как бы всякую, без различия, а именно одну, определенную – единую истинную веру. Ибо если Бог един есть и неизменен, и человеческая природа одна есть, или единосвойственна, то и отношение между Богом и человеком истинное может быть только одно, а потому и выражение сего отношения, или исповедание истинное, есть едино. Сие‑то единое и должно содержать человеку. Иначе что он будет содержать? Ложь, призраки, мечтания. А в этом какое достоинство? Это то же, что бедный и ничего не имеющий, которому, однако ж, во сне мечтается, будто он обладает несчетными сокровищами. Ложная религия есть посмеяние над человеками. Ложно исповедающий то же, что сумасшедший, который бурлит, потому что ему видится то и то. Но беда этим не ограничивается. Тут кроется обман не простой, не такой то есть, какой разрешается смехом, а жалостный, терзающий, отчаянный; ибо в религии все чают найти окончательное свое успокоение и вечное свое облаженствование. В сей уверенности всякий крепко держит свою веру и дорожит ею. Но известно, что прикровенность лжи возможна только здесь; по смерти тотчас откроется, как прочно то, на чем кто основывал свою надежду… Какое же, ужасающее и раздирающее будет состояние того, кто увидит тогда, что он был обманут. Потому, пока есть время, пока еще мы на пути к решительной и неизменной вечности, —

в) Всякому должно испытать и несомненно увериться, истинна ли та вера, которой он держится, и если она окажется неистинной, отыскать, где та единая, истинная, которая истинно ведет к истинному Богу и дарует, несомненно, вечное спасение. Это так обязательно и понудительно, как похищать себя из огня… Господь не освидетельствована Себе оставил (Деян. 14:17), а равно и единой Своей истинной веры; но когда Он попустил, чтобы близ нее на сей земле существовали другие веры и как бы вступали с нею в соперничество, то тем самым на всех наложил обязательство не без смысла держаться веры Его, а по несокрушимым основаниям, ради которых с полным убеждением отвергается все прочее. Сим испытанием воздается честь вере и удерживается истинное достоинство человека, лица разумного, сознательного, совестного. Вера наша в нашу веру, то есть убеждение в истине православного христианского исповедания должна быть разумная. Посему Господь, чтобы расположить к вере в Себя и Свое учение, говорил: испытайте Писания (Ин. 5:39), убеждал к тому проповедью Иоанна Крестителя и Своими чудесами. Апостолы в проповеди тоже всех убеждали и только одним убеждением привлекали к вере, а не насилием. Самая твердость исповедания зависит от сего убеждения, а далее и вся жизнь в духе своей веры. На это указывают бесчисленные опыты, из коих видно, как сильно иные возбуждаются к сообразной с верою деятельности с минуты сознания ее истинности единственной, и, напротив, как многие спят в беспечности от того, что не привели в ясность сего сознания. Столько оснований к тому, чтобы испытать и увериться, какая вера есть вера истинная!

Как увериться и каким путем испытать! К сему два способа: один – внешний, научный, а другой – внутренний, путь веры. Первый предлагается обыкновенно в систематическом изложении богословия. Он действителен и для ученых существенно необходим; но, очевидно, не всеобщ, ибо в основании своем содержит знания, не для всех доступные. При всем том надлежало бы сии научные доводы со всею широтою, и ясностию, и убедительно–стию изложить и отдать во всеобщее употребление с ручательством за силу их непреложного авторитета, чтобы всякий способный разуметь уразумевал сим путем истину. Нельзя, впрочем, не видеть, что сей путь очень, очень долог и труден, и, что особенно замечательно, помещаясь в голове, оставляет сердце самому себе, своему своенравию и свободе. Путь веры искреннее, внутреннее, живее, многоплоднее и общедоступнее. Это молитва к единому истинному Богу о вразумлении. Есть Бог истинный. Он сказал волю Свою нам в наше спасение, с желанием, чтобы она была понята и выполнена. Теперь мудрованиями людскими она скрыта, или запутана до того, что тот или другой не имеет достаточно сил найти исход из сего лабиринта. Когда в чувстве сей кровной нужды с воплем, стенанием, болезнию сердечною обратится кто к Богу, истинному Отцу всех человеков, Богу, желающему, чтобы вера Его была действенною, – может ли быть, чтобы Он не дал такому решительного указания к убеждению в истине ее? Он вранов кричащих питает, по молитве посылает дождь в жажду плоти нашей… а человеку и еще духу его, Своему образу, томящемуся, ищущему узнать, как прославлять Бога, будто Он не укажет источника для утоления сей жажды духовной? Такая молитва нисколько не есть искушение Бога, хотя может быть превращена в него, когда кто неискренно, из одного любопытства, желал бы таких знаков. Примеры убеждения в вере сим путем почти повсюдны. Корнилий, сотник, испросил себе веру… Множество было таких, кои приходили к пустынникам вопрошать о вере, а они вместо всех доводов заставляли их молиться, и Бог открывал им истину, например, святой великомученице Екатерине. В смутные времена ересей Бог воздвигал людей с отличною святостию, облекал их силою чудодейственною и ставил в виду всех, как свечи на свешнице, – да светят всем; как они были сосуды веры и силы Божией, то и служили для всех сумнящихся решительными указателями истины. Все ожидали или желали знать, как исповедует тот и тот святой муж, и держались его исповедания. Бывало, что влагали в руки нетленных людей хартии с изображением исповедания, молились исправить неправое и получали по молитве. Но что слишком и напрягаться сие доказывать? Господь сказал, что все можно получить у Бога, молясь Ему с верою, тем больше, молясь о вере, начале и источнике всего. Он Сам в Своей последней молитве что говорит ко Отцу Своему? Святи их во истину (Ин. 17:17), это апостолов, а в лице их и всякого верующего. Даже то несомненно, что как истинная вера по самому происхождению своему есть чудодейственная, то сии чудодейственные свидетельства должны в ней и для ней пребывать непрерывно. Они и пребывают. Один говорил о себе: когда я смотрю на сии нетленные останки, источающие целебную Божественную силу, и помышляю, что дух, освятивший сие тело, исповедал именно ту веру, которую я содержу, то у меня исчезает всякое сомнение, которое иногда навевает враг истины, и я не могу не радоваться тому, что Богу угодно было дать нам такой решительный и вместе такой доступный способ убеждения в истине святой веры. В самом деле так. Потому мощи современны христианству и в нем непрерывны и повсюдны… У нас в России они есть во всех пределах и в таком количестве! На западе они прекратились вместе с отделением его от востока и отпадением от истины, а о новых, образовавшихся от папства исповеданиях и говорить нечего. Так вот где успокоительная проповедь об истине веры!.. Но блаженнее из всех тот, кто вместе с Иеронимом Греческим может сказать: «Истинна вера, исповедуемая мною, ибо ею я сподобился приять Божественную некоторую силу, действующую во мне ощутительно. И язычники имеют писания, и храмы, и жертвы, и учителей, и книги, и отчасти Боговедение, и некоторые добрые дела, и праздники, и применение одежд, и молитвы, и всенощные бдения, и священников, и много другого; но сей сокровенной в сердце христианина благодати и действия Святого Духа никто в целом свете не получает, а получают верою только одни правильно крестившиеся в Отца, Сына и Святого Духа» («Христ. чт.», 1821). Так вот прямейший путь к открытию истинной веры, именно: вера же, молитва, непрерывность чудодейственности в Церкви и особенно внутренняя сила, доставляемая в вере.

Посмотри всяк вокруг себя и увидишь, что все искренно верующие веруют по сим основаниям, а не по научным… Почитай если хочешь, и научные основания веры в каком‑либо Православном Богословии. Но сердечные сильнее и сподручнее.

2. Обязанности к вере

То, что сказано, надо назвать обязанностями веры, именно: иметь веру и притом веру единую, истинную, с несомненным убеждением, что она есть точно истинная. Коль скоро узнана вера истинная, тотчас начинается другой ряд обязанностей, именно: обязанности к вере, или к православно–христианскому исповеданию.

а) Первая и основная здесь обязанность есть всецелая покорность вере истинной. Вера сия идет от Бога, есть Его царский указ к нам, подданным, открыта нам с желанием, чтобы мы приняли ее и спасались ею. Потому кто не покоряется ей, противится Богу, творит грех хулы на Духа Святого. Жестоковыйнии, укоряет святой Стефан иудеев, вы присно Духу Святому противитеся (Деян. 7:51). Апостолы были посланы на проповедь в послушание веры во всех языцех (Рим. 1:5) и всем говорили: вот вы были в заблуждении и ходили в нечестии; ныне Бог презирает сии времена неведения и через нас повелевает всем всюду покаятися, веру подая всем (Деян. 17:30). Довольно уже жили в богомерзких идолослужениях, пора покориться Богу и воле Божией, прочее во плоти жити время (1 Пет. 4: 2, 3).

Послушание вере требует связать разум и обязать его на все беспрекословно соглашаться, что ни проповедует вера. Но разум‑то более всего и противится сей покорности. Жестока выя у неверующего от упорства разума. Не вижу, говорит, не понимаю: как могу согласиться? Еллини, говорит апостол Павел, премудрости ищут, мы же проповедуем Христа распята (1 Кор. 1: 22, 23). Так как мир не разуме премудростию Бога, то теперь Бог спасает всех буйством проповеди (1 Кор. 1:21), хочет, чтобы все шли к своему назначению в примраке веры, чтобы исповедующий веру на всякий вопрос, почему он то и то исповедует, готовее был сказать: потому что так Бог повелел, нежели как любомудрствовать: потому и потому. К непокорливым справедливо можно отнесть угрозы Бога за отвержение премудрости: понеже звах, и не послушаете, и прости–рах словеса, и не внимаете: убо и Аз вашей погибели посмеюся (Притч. 1: 24–31). Преосвященный Тихон говорит: «То и есть вера – безмолвная покорность глаголющему Богу» (т. 7). Пытливость есть разорение веры. Кто с непо–коривым и своенравным умом входит в область веры, тот тать есть и разбойник… Сними оружие ума своего, как делают воины при входе в церковь. И ангелы стоят пред престолом Божиим, закрывающе лица свои, а ты хочешь все зреть… Бог явил сокровеннейшую премудрость; благодарно и послушно прими, говоря: я молчаливый раб сей веры.

б) Когда такою покорностию положено прочное основание, надлежит назидать на нем все здание веры. Изречено решительное и молчаливое согласие на все, что содержит вера; теперь следует самым делом воспринять сие содержание, чтобы знать свою веру. Иначе что такое выйдет – иметь веру и не знать ее, не знать, во что веруешь! Это есть оскорбление и веры, и себя. Если вера истинна, почему не ревнуешь обогатиться истиною? Если в ней твое благо, зачем лишаешь себя его? Как не стыдно оставаться в таком усыплении? И что скажешь вопрошаемому об уповании? Да при этом и вера не вера. Вера есть совокупность истин и здравых о всем понятий. Какая же вера у того, кто их не знает? Господь говорит: се же есть живот вечный, да знают тебе единаго Бога, и Егоже послал ecu Иисус Христа (Ин. 17:3). И несть иного имене под небесем даннаго в чело–вецех, о немже подобает нам спастися, прибавляет апостол (Деян. 4:12). Из сего видно, что содержание веры не просто есть богатство благости, а вместе и условие спасения. Не знающий его уже находится в опасности. Оно во всем своем составе и в частях есть врачевство; но больному надобно принять врачевство и уподобить его себе, чтобы сделаться причастным его врачебной силы. Так и все исповедуемое верою должно понять и принять, чтобы врачевать немощи духа. Афанасий Великий так говорит: иже хощет спастися, прежде всех подобает ему держати кафолическую веру, еяже аще кто целы и непорочны не соблюдет, кроме всякого недоумения, во веки погибнет (см. Символ Афан. Вел. в Псалтири).

Чтобы все сюда относящееся было яснее для вас, предлагается несколько вопросов с решениями.

Что значит познать свою веру! Значит – довесть себя до состояния ясно, точно и определенно созерцать и высказывать те истины, которые содержит святая православная вера; быть способным дать ответ всякому, как учит апостол (1 Пет. 3:15). Вера есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых (Евр. 11:1). Сделать надобно, чтобы сии невидимые вещи действительно получили в нас свойственный им облик, получили имя, были ведомы, как принесенная весть. Не то это значит, что должно разгадывать тайны: нет, тайны навсегда останутся тайнами, сколько бы ни напрягался кто раскрыть их. Но, хотя непонятно существо предмета и сокрыты основания, усвой и содержи его так, как учение о нем содержится – точными и определенными словами. Словом познавать означается не мудрование, а смиренное и беспрекословное принятие уроков святой веры.

Что надо узнавать! Все, что содержит святая вера. Когда говорится все, уничтожается различие и предметов, и способов познания, и источников учения. Все стороннее должно быть отнесено за пределы кругозора умственного и устранено из внимания; в мысли должен оставаться один образ исповедуемого, который и пусть наполняет ее во всем ее пространстве. Предметы веры размещаются в голове, как они размещены в исповедании, и созерцатель их прикасается вниманием к каждому из них, как наблюдатель богатого сада не пропустит ни одного цветка, чтобы не осмотреть его. Никак не должно говорить, а тем более чувствовать; это маловажно, можно оставить или быть к тому равнодушным, так относительно возже–ния свечи, воскурения фимиама и проч. Все содержимое верою в целом своем составе есть врачевство для нашего растления. Кто не принимает чего, тот умаляет силу врачевства, а иногда совсем уничтожает ее. Если из рецепта, прописанного лекарем, отнять один какой состав и потом принимать по своему уму составленное лекарство, а не как сказано, то вместо пользы можно получить вред. В вере нашей составлена нам ограда или крепость, обезопа–шивающая и защищающая нас от врагов. Тут все нужно. Отвергни малое – сделаешь пролом в стене, и пойдут враги один за другим, разорят всю ограду и тебя погубят. Блюдите убо, како опасно ходите (Еф. 5:15).

Всем ли это? Всем верующим, иначе зачем и вступать в ограду веры? Всем должно чувствовать себя обязанными узнавать во всей полноте свою веру и потом, на основании сего чувства, действительно узнавать. Вера не есть что‑нибудь маловажное, как бы избыток сверх нужды, а есть кровная и существенная нужда, как дыхание, пища, сон и прочее подобное. Знание ее есть дело самонужнейшее, потому и ревность о нем должна быть самая первая. Кто иначе делает, тот морит дух голодом или лишает его нужнейших потребностей. Сначала обыкновенно знание бывает мало как семя, но потом должно давать простор его возраста–нию и не оставлять семенем. Пусть возрастет в древо. Здесь то же происходит, что в рисовании, где сначала делают один очерк всей картины, а потом начинают разрисовывать часть за частию. Апостолы, когда проповедовали, то в первом оглашении делали как бы сей очерк, а далее, при вторичных посещениях или в посланиях доканчивали всю картину веры, или то совершал Божественный Дух. То же и теперь. У многих, конечно, есть один очерк веры; у других оттенены, может быть, и некоторые лики и части. Но на этом останавливаться не должно. Надобно и им доканчивать сию картину. Вообще, никто не увольняется от обязательства узнавать все всевозможно, хотя на самом деле могут быть терпимы разные степени полноты сего знания. Потому и различают веру уясненную и неуясненную. Сия последняя говорит: все содержу, что содержит святая вера, хотя не все еще успела узнать, а первая: все содержу и знаю ясно. Силу спасать имеет и первая; но кто сознательно не доходит до последней, по нерадению, тот в опасности, ибо сей сон – признак смерти.

Как узнавать! Нет нужды для сего возноситься на небо или переплывать моря. Истинная вера не сокрыта, а явлена всем и многими очень исповедуется. Она не затеряна, так чтобы следовало всякому самому отыскивать ее в источниках и приводить в ясность, а в яве пребывает и гласно исповедуется. Поди и спроси, как исповедуется. Читай Исповедание Православное и Катехизис; не умеешь, другого попроси; слушай проповеди, ибо на священнике лежит обязанность возобновлять толкование Катехизиса; спроси пастыря, внимай чтению Слова Божия и богослужению. У нас столько способов узнать свою веру, что дивиться надобно, как есть не знающие ее. Кажется, знание сие само, против воли, готово внедриться. Хорошо для облегчения или утверждения своего знания иметь сокращенное исповедание всего: извлечь из катехизисов, в кратких предложениях изобразить все и потом часто прочитывать. Это будет то же, что очищение воздуха в покоях или освежение себя прохладою утра или вечера. Есть и готовые такого рода сокращения: святого Геннадия, Патриарха Константинопольского, святого Димитрия Ростовского и Преосвященного Тихона Воронежского. Это знать – как полезно и возбудительно! Потому что все подводит под один обзор, вводит как бы в великолепный храм и исполняет умиления и благоговения.

в) Когда найдена и познана истинная вера, вера, ведущая к Богу, бесконечно благому и ублажающему, и доставляющая нескончаемое блаженство, когда все сие ясно сознано и принято убеждением сердечным, тогда быть не может, чтобы христианин оставался равнодушным, чтобы сердце его не исполнилось соответственными тому чувствами, подобно тому, как нельзя оставаться равнодушным, когда вступают в обладание неисчетными сокровищами. Чувства, впрочем, сии сколько естественны, столько и обязательны. Не принимать только их должно, когда они есть, но и возбуждать с напряжением, когда нет, жалея и скорбя об окаменении своего сердца. Чувства сии освящены примерами Матери Божией, святых апостолов и всех святых. Они суть:

аа) Радостное и благодарное славословие. Так Матерь Божия воспела первую христианскую песнь: величит душа моя Господа… яко… восприят Израиля… помянуты милости (Лк. 1:46); Елисавета в радости взывает: благословенна ты в женах!., и откуда мне сие… (42); За–хария славословит: благословен Господь Бог… яко посети… якоже глагола… помянути завет (68–80). Господь Сам исповедуется Богу Отцу ради веры апостолов: исповедаютися, Отче… яко… открыл ecu та младенцем (Мф. 11:25) – и в другом месте ублажает Петра: блажен ecu Симоне (Мф. 16:17). Апостолы часто по изложении истин веры прилагают: благословен Бог, что дал нам свет и разум, да познаем Его и Единородного Сына Его (1 Ин. 5:20).

бб) Чувство успокоения или безопасности. Мы погибаем: меч гнева над нами, а под нами ад отверст, готовый пожрать. Кто уверует, того все эти беды минуют, не коснутся. Сознавший это должен чувствовать, что он как бы с холода, дождя, сырого и беспокойного ветра вступил в теплый покой, или, как утопавший, стал на берег, или, как окруженный и терзаемый зверьми, исхищен из среды их с уверенностью, что они уже не дотронутся до него. Это чувство у апостола Павла изображено под видом субботства (Евр. 4). Беспокойный ум все роется в надежде найти что лучшее и ничего не находит; вера все дает: и всю мудрость, и все способы.

вв) Любовь как вообще ко всей вере, так и к каждому ее догмату, правилу и постановлению. Надо все принять сердцем, все согреть в нем, вкусить, усвоить, лелеять. Что свято, истинно, Божественно, спасительно, как того не любить? Давид святой поет, что ему и прах дома Божия любезен… Это урок нам с любо–вию лобызать всякую истину, содержимую святой верою. Это, собственно, и значит содержать веру. Вера в сердце, а не в голове; а когда в сердце, то согревает его и любится им, ибо иначе ему нельзя быть там. Истина, пока не вошла в сердце, есть то же, что пыль на полированной доске: повеет ветер и все снесет. Истина, принятая сердцем, что елей, прошедший в кости. Любящий истины веры ненавидит противоречащее им и лицо, и помысл, потому и безопасен от падения, и есть сам столп веры. Посему это святейший и глубочайший долг: люби веру и все правила ее.

г) Кто узнал и возлюбил единую истинную веру, тот не может не свидетельствовать своей к ней преданности. От избытка сердца говорят уста (Мф. 12:34).

Действия, в которых сие выражается, суть:

аа) Исповедание веры, то есть открытое, искреннее и небоязненное делом и словом показание, что содержится сия именно святая и единая истинная вера. Такое исповедание может быть и бывает двух родов: одно – всеобщее и всегдашнее, другое – особенное, являемое во время гонений. Первое состоит в том, чтобы открыто, искренно и небоязненно говорить, поступать и жить по правилам святой веры в том месте и в тех обстоятельствах, в которых кто поставлен, несмотря на то, что будут о нас говорить, как судить и как в отношении к нам будут поступать другие. Сего требует искренность убеждения. Если это истина, а то не истина, зачем я стану изменять одной в угоду другой? Или зачем мне стыдиться действовать по своим убеждениям? Стыд, смущение – знак маловерия и мало–убеждения. Сего требует опасность ущерба для веры. Кто боится жить открыто по своей вере, тот приводит в подозрение самую веру. Всякий скажет: верно, слабость или нетвердость их веры связывает ему язык и руки. Особенно не должно молчать там, где открыто унижается другими вера. Тут прямо надо высказать истину и остепенить дерзкого как богохульника. Ясная заповедь Спасителя. о том, чтобы не стыдиться исповедать Его пред человеками, относится сюда (Лк. 9:26; Мф. 10:33). И чего бояться? Смеяться будут? Пусть. Это их неразумие. Апостолы радовались тому, что сподобились приять бесчестие за имя Христово. Надо им подражать. Притеснять станут? Еще полезнее. Тут можно сказать всякому: дерзай! Венец мученика сходит на главу твою. Притом людей ли бояться больше должно или Бога? Все такого рода укоры в неискренности убеждения и в малодушии идут только к тем, кои, не являя своей веры по боязни, остаются сами в безразличии, так что не угадаешь, веруют они или нет. Что же сказать о тех, кои при случае принимают на себя вид неверующих, опасаясь изъявлением веры подать невыгодную будто о себе мысль? Это – человекоугодничество, играние святынею, пустое лицедейство. На что похоже из‑за того, что другой неразумный подумает неразумно, надевать на себя личину неразумного?! Должно, впрочем, помнить, что когда поставляется такое исповедание в обязанность, то сим нисколько не оправдывается исполнение правил веры только напоказ, а то: ходи в правилах своей веры по убеждению и любви, не скрываясь, но и не заботясь о том, что скажут другие. То есть пустое тщеславие, а это – истинная деятельность. И еще: когда видишь хульника, восстань и обличи его, нечестивца, загради уста ему, чтобы не попирал святыни. Особое исповедание веры, торжественнейшее, богоподобное, апостольское, есть исповедание в гонениях за веру вообще или за какой‑либо догмат. Гонения бывали часто и возможны во всякое время. Примеры предшествовавших живописали нам и правила, как вести себя в сих случаях… Восстало гонение – молчи и пребывай в своем чине, предаваясь Господу всестроящему, молясь о силе и помощи. Чувствуешь слабость и страх, а между тем имеешь возможность укрыться, – укройся. Многие так делали. Целою церковью удалялись в леса и горы. И Господь сказал: когда гонят в одном городе, бегайте в другий (Мф. 10:23). Укройтеся мало елико елико, дондеже мимоидет гнев Господень, говорит пророк (Ис. 26:20). Взят силою и представлен на суд: не усрамися, ниже убойся, яви силу любви к исповедуемому тобою Господу, стань за Него до крови и смерти. Но и без того, кто чувствует себя связанным нравственною силою, именно – внутренним некоторым понуждением к исповедничеству, тот, благословясь, с совета пастыря, если можно, или и без того, возвысь голос исповедания. Сделай то же и тогда, как видишь, что те, коим следует исповедовать, слабеют, или когда бываешь в кругу тех, кои еще не поставлены в сию честь, а уже готовы по слабости отречься от истины. Многие мученики так поступали и не только спасали веровавших, но и неверовавших делали верующими. Вообще, исповедничество открытое никак не может быть излишним, когда делается по любви, к Господу влекущей, со здравым рвением, а не буйным фанатизмом. Опасения и ограничения все в сторону… Иди небоязненно, говори исповедание: Господь тебе помощник. Всякий исповедник есть крепкий воин из воинства Христова. Слаб? Беги, когда есть возможность, а когда пойман, свидетельствуй не боясь. Никак себе не должно позволить хоть для вида только сделать то, что требуют в знак отречения, ибо это то же, что отречение. Таков дух исповедничества! Его должно и всегда возгревать в себе; чтобы неготовым не застало время невзгоды, надо постоянно быть готовым страдать и умереть за имя Христово и веру святую. Это есть духовное исповедничество или сокровенное мученичество, когда бывает христианин сердцем распят, хотя телом жив.

66) Ревность о распространении веры, или приведении ее в известность. Кто убежден, что святая вера есть единая, истинная, тот не может молчать о ней, особенно в виду или пред лицом лжи и заблуждения. Кто любит ближнего своего, всякого человека искренно и желает ему истинного, прочного и вечного блага, тот может ли удержаться, чтобы не возвестить ему истинного пути ко спасению, открываемого святою верою? Кто любит Бога и ищет славы Его, может ли не ревновать, да познают Его и Его же послал есть Иисус Христа (Ин. 17:3), чтобы славить и чтить Его, как Сам Он желает и научает всех в истинной вере Своей. Так убеждение в истине, любовь к Богу и ближним требуют, чтобы всякий, знающий веру и имеющий слово, громогласно возглашал всем истинный путь спасения в святой вере. Ибо несомненно, что гибнут те, кои вне веры. И славословие Богу вне ее есть козлогласование, как же можно это видеть и терпеть? Тут нет нужды дожидаться власти и прав. Когда душа горит ревностию святою, трезвенною, любовною и умоляющею, возвышай голос.

Спрашивается, кто должен это делать?

Само собою разумеется, что преимущественно долг сей лежит на освященных лицах, как на то исключительно учиненных. Но и всякому другому как можно заградить уста, когда он возвещает истину, в коей убежден и которую возлюбил душевно? Позволить проповедовать всякое без разбора убеждение пагубно; но возглашать истину, всемирно известную, Богом открытую, точно и ясно определенную как неизменное правило для всех людей и во все времена, это и для действующего, и для других спасительно. И не только возглашать, но и деятельно заботиться должно об успехах слова истины.