Текст книги "Эльксарим. Дети-киборги"

Автор книги: Fenix Antureas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

5. Говорит океан

– Вы должны не только стремиться к новым высотам, но и уметь принимать с достоинством тот факт, что, как и для всех живых людей, у ваших возможностей есть пределы. Глупо желать беспредельного. Абсолютная мощь. Абсолютная скорость. Абсолютный интеллект. Абсолютная гармония. Всё это – прерогатива героев фантастических фильмов и комиксов. Вам придётся смириться с тем, что в реальной жизни всего этого нет, – говорил Рихард Кастанеда, шествуя по лесной тропинке мимо учеников, которые висели вниз головами на ветках деревьев. – Но это вовсе не конец света, как могло бы вам показаться, просто это чувство – мера отведённой вам ответственности. Ответственности, которую вы вполне в состоянии нести. Я научу вас владеть своим сознанием, чтобы примитивные эмоции не вынудили вас оступиться.

«Я вижу океан.

Я вхожу в океан.

Я ныряю в океан.

Моё тело обволакивают волны, я чувствую, как мириады крохотных пузырьков щекочут мою кожу. Вокруг меня – лишь океан, и больше ничего. Я сливаюсь с океаном. Я становлюсь океаном…

Приём…

Говорит океан.

Говорит океан…

Говорит…

Океан…»

Джейн вошла в комнату дочери и обнаружила восьмилетнюю Эви неподвижно сидящей на коленях с закрытыми глазами посреди своей кровати, точно в той же позе, что и час назад.

– Эй, Эви!

Девочка не шелохнулась. Мать подошла и взяла её за плечи, вглядевшись в лицо.

– Дочка, ты меня слышишь?! Эви, ответь!

Она тряхнула девочку, и голова той безжизненно запрокинулась назад.

– О Боже… Роберт! Дорогой! Срочно вызывай скорую!

Мать в ужасе выбежала из комнаты. Она привела мужа, и уже оба родителя принялись тормошить дочку, пытаясь привести её в чувство.

– Она дышит?! О Боже, Роберт, надо вызвать скорую! Наверное, она переутомилась на своих вечерних занятиях! – причитала Джейн. – Эви, прошу тебя, открой глаза!

В этот момент девочка вздрогнула и резко «проснулась».

– Мама, ты что? – она раздражённо отстранила от себя мать и как ни в чём не бывало поправила резинку в волосах. – Разве ты не видишь, что я медитирую? Не мешай.

Женщина обняла её и зарыдала, не в силах произнести ни слова. Отец схватился за сердце.

– Какая же это медитация – это настоящий глубокий транс! – воскликнул он. – Что бы ты ни делала, не делай так больше!

– Ну да, транс.

Эви встала, потянулась, размялась и сразу направилась к выходу.

– Я ухожу.

– Что? Опять кружок?!

– Это не кружок, мам. Я просто гулять, – обернулась Эви. – Не переживай так, а то морщины вылезут. Я в порядке, честно. Я это контролирую. Пока.

Она переобулась в кеды и скользнула за дверь, оставив родителей приходить в себя после перенесённого шока.

Выйдя из дома, девочка направилась к границе посёлка. По пути она набрала на мобильнике номер и сказала в трубку:

– Марла? Привет. Не против потренироваться сейчас?.. Можем на старом месте, в лесу. Да… Скоро стемнеет, я знаю – я за тобой зайду. Ничего, мы просто должны быть начеку. Не думаешь же ты, что нас с тобой можно запросто захватить, тем более в состоянии прояснения после медитации? – она самоуверенно улыбнулась. – У меня просто предки бушуют. Теперь тренироваться дома будет сложновато… Хорошо. До встречи.

Через пару минут она уже стояла на пороге, встречая белокурую девочку с двумя длинными косичками.

– Может, всё-таки стоит позвать учителя? – предложила та несмело. – Помнишь, он велел нам не выходить на улицу после наступления темноты.

Эви мотнула головой.

– Не нужно. Мы уже не маленькие. В конце концов, мы столько тренировались, чтобы не позволить захватить себя. И у нас есть свой секретный телепатический канал, который открыт только для нас! Если что – мы сразу же почувствуем опасность и оповестим друг друга.

Вторая девочка кивнула – аргументы Эви, как и раньше, казались ей весьма убедительными. Эви была её старшей подругой, и всегда производила впечатление надёжного человека. Маленькая и робкая Марла искренне восхищалась Эви, которая быстро заняла позицию лидера среди пант в их классе. Её спина казалась малышке каменной стеной, за которой в любой момент можно найти надёжную защиту.

Оказавшись в окружении только лишь деревьев, редкой травы и заходящего солнца, девочки уселись друг против друга на землю, взялись за руки и закрыли глаза.

«Говорит океан…»

«Говорит океан…»

Мысленная водная среда прохладного океана очистила сознание каждой и связала девочек-пант воедино незримой, неразрывной нитью. Они хлопали в ладоши, и ни разу ладонь одной из них не встретила пустоту. Словно по волшебству, они читали присутствие друг друга. Они танцевали под музыку, звучавшую в океаническом эфире, которая была знакома им обеим, и движения их оказывались неизменно синхронны.

– Ай!

Маленькая Марла всё-таки споткнулась о торчащий из земли корень. Почувствовав это, Эви тотчас же остановила свой танец и вышла из транса, протянув подруге руку.

– Блин… – проворчала та, сидя на земле и потирая ушибленную коленку.

– С каждым бывает, – ободрила её Эви. – Учитель говорит, что техника океана – одна из самых сложных в нашей программе, и не каждому удаётся её освоить.

– Но у тебя так хорошо получается, Эви… Ты лучше всех.

Эви отвела взгляд и поправила волосы, скрыв за ними проступивший на лице румянец.

– Я схожу в кустики, хорошо?

Марла отлучилась, а Эви опустилась на землю и прислушалась к голосу леса, ожидая её скорого возвращения. «Однако как туман низко стелется…» – заметила вдруг она.

– Кар-р!

Бросив взгляд наверх, туда, откуда доносился вороний крик, девочка вдруг заметила недалеко над лесом стайку обеспокоенных птиц. По спине её пробежал холодок. «О нет! Это не туман…»

– Марла!..

Она успела лишь позвать подругу, вскочив на ноги, как вдруг силы покинули её тело. Потеряв сознание, Эви скатилась по пологому склону и упала в кучу древесных листьев.

Девочка вновь открыла глаза, лишь когда вокруг уже совсем стемнело. Поднявшись, она лихорадочно огляделась, улавливая очертания деревьев в тусклом свете месяца и звёзд. Ночные цветы как будто светились, отражая своими лепестками этот призрачный свет.

– Марла?.. Марла!.. Марла!

Эви металась от одного дерева к другому, всматривалась в темноту, но призывы её оставались тщетны, ибо подруги больше не было рядом, и к ужасу своему, девочка точно знала, куда та отправилась. Она продолжала метаться, как будто бы хаотическое движение её тела могло разогнать страшную реальность, словно пелену сонного тумана. Она пыталась убедить себя, что это лишь сон, что очередной гулкий удар её собственного метавшегося сердца окажется вдруг иллюзией, она откроет глаза наяву – и белокурая Марла снова окажется рядом. Она улыбнётся и согласится с ней, как всегда, доверяя… Но мираж не исчезал, и сердце Эви продолжало колотиться, и слёзы катились по её щекам, словно бы полился дождь. И ей казалось, что она потеряла себя, потому что, всегда раньше сдержанная, она никак не могла остановить поток этих слёз.

– Не реви!.. Не реви! Не реви! Не реви!

Она прекратила метаться, стиснула зубы, сжала кулаки и собрала всю свою волю. Единственный способ достоверно убедиться в исчезновении Марлы – это прояснить своё сознание и использовать технику океана. Её сознание должно было сделаться абсолютно безмятежным, чтобы войти в транс. Девочка опустилась на опавшие листья и закрыла глаза.

«Говорит океан…

Говорит океан…

Говорит океан…

…

Марла, ответь!»

Лишь безмолвная пустота заполняла эфир.

«Её забрали… Они забрали её!»

Но вдруг, чуть раньше, чем закипавшая внутри злоба вырвала её из транса, Эви явственно ощутила нечто, заставившее её оцепенеть. Взгляд. Здесь, среди полуночных теней, среди тишины и ночных цветов, кто-то молчаливо наблюдал за ней, ни единым шорохом не выдавая своего присутствия. Но как?! Ведь проникнуть в сознание панты, находящегося в медитативном трансе, мог только лишь подобный ему – другой панта! Зная каждого панту в посёлке, Эви могла с уверенностью сказать, что этот затаившийся шпион был… чужаком! Но ведь нигде, кроме полуострова Гаттария, панты не… Этот жуткий, нечеловеческий взгляд!

Девочка вскочила на ноги, сорвав с себя завесу медитации, и снова лихорадочно огляделась вокруг.

– Кто здесь?!

Лишь дуновение ветра в ветвях деревьев. Лишь бесшумное колыхание венчиков цветов… Незримое присутствие растаяло так же мгновенно, как появилось в её телепатическом эфире.

Весь вечер того дня и за ужином Эви казалась по обыкновению сдержанной, но всё же, чуткое материнское сердце Джейн уловило печаль её души. Она как раз собиралась заговорить с дочерью, когда прозвучал телефонный звонок.

– Алло?.. Марла? Нет, она не у нас… Эви дома, да.

Внезапно раздался звон вилки, упавшей на пол. Лицо Эви исказилось, и она расплакалась в голос, не в силах удержать внутри своё горе. Родители в смятении бросились утешать свою девочку.

– Эви, доченька, ты что? Что случилось?!

Но та была не в силах говорить. Когда наконец ей стало немного легче, мать вспомнила о странном телефонном звонке:

– Ты сегодня гуляла с Марлой?

Девочка стиснула зубы, и выражение горечи на её лице сменилось вдруг отчаянной досадой. Признаться, это был едва ли не первый раз с самого младенчества, когда родителям довелось увидеть у их вечно уравновешенной дочери столько ярких эмоций сразу.

– Марла, – произнесла она, – не вернётся домой. Это… я виновата.

– Что?! Где Марла? Дочка, что именно случилось?!

Эви встала из-за стола и направилась в свою комнату, не поднимая глаз.

– Не знаю, – ответила она тихо.

После исчезновения Марлы над посёлком Гаттария снова нависли тяжёлые тучи. Вечно погружённые в свои суетные заботы взрослые вдруг проснулись и вспомнили о страшном проклятии, нависшем над полуостровом. О том, что это проклятие касалось каждого. Каждая семья, имеющая детей, была под угрозой. Родительским советом на школьном собрании было единодушно решено ввести комендантский час для детей. Мать Эви снова стала водить её за ручку и передавала только школьным учителям, и поэтому на каждую тренировку ей приходилось дёргать Кастанеду. Но девочка знала от учителя, что это ненадолго. Скоро взрослые снова погрузятся в свои беспечные сны, сочтут комендантский час и прочие меры безопасности слишком неудобными для их каждодневной рутины, и всё вернётся на круги своя. Введённые превентивные меры постепенно отменят, и вновь каждый будет надеяться, что «пронесёт».

Из-за этого морока, поработившего взрослое население Гаттарии, на них нельзя было положиться в борьбе, и Эви быстро осознала это. Единственным лучом света в этом сумрачном царстве, единственным источником надежды для неё стал Рихард Кастанеда. Учитель. Наставник. Мудрец. Он был для девочки всем. Как он и утверждал, полиция полуострова целиком и полностью находилась в руках генерала. Родители – слепы и глухи. А в тот самый злосчастный день именно учитель был тем, к кому девочка прибежала в слезах после того, как соврала своей семье. У него на груди всегда можно было выплакать самые горькие слёзы. Ему можно было доверить самые сокровенные мысли и чувства, ведь он понимал, как никто. Именно он помог ей тогда преодолеть чувство вины, разъедающее её юную душу, помог найти силы и не утратить веру в себя. Он пообещал пантам, что настанет день, когда вместе они отомстят военным, которые делают машины из живых детей, и разберутся с ними раз и навсегда. Тогда все панты Гаттарии смогут жить нормальной жизнью. И с мечтой об этом дне юная Эви упорно тренировала своё тело и закаляла сознание, добиваясь всё новых успехов под опытным руководством своего наставника. А вместе с ней росли над собой её товарищи.

Что касается Марлы, Эви всегда хранила память о ней как о дорогой сердцу подруге. Ибо для Эви Марла была мертва. Она умерла для неё, хотя однажды девочке довелось встретиться с тем мерзким созданием, в которое военные её превратили. Это произошло незадолго после исчезновения несчастной. Как обычно, Эви тренировала своё ментальное восприятие в режиме океана. Был поздний вечер, она сидела на своей кровати в комнате, наглухо закрыв и зашторив окно. Панте претило весь вечер проводить взаперти, без глотка свежего воздуха, но таковы были правила комендантского часа, и она сознательно выбрала не нарушать их.

И вот, девочка безмятежно парила в толще океанских вод, наслаждаясь их ласковым прикосновением, невесомостью своего тела и ясностью ума. Внезапно что-то переключилось, и перед её внутренним взором возник образ… потрясший сознание! Девочка увидела Марлу. Нет, не её – это был эльксарим. Невероятно, но по всей видимости, после всех операций, которым военные подвергли девочку, её мозг всё ещё остался в состоянии проникнуть в телепатический эфир Эви и вступить с ней в контакт, словно они по-прежнему были подругами. Её «океан» принял то, во что превратилась Марла. Океан, который всегда приносил ей спокойствие и радость! Океан, который был их общим убежищем от ужасов реальности. И вот, Марла вновь парила перед ней… Её юное тело было утыкано металлическими деталями, уродливо торчащими из конечностей: кольца, панели, ножи… Но самое невероятное – это существо имело крылья! Крылья, состоящие из панелей серебристого металла, виднелись из-за её спины. Эта новая Марла безмятежно улыбалась, тянула к Эви свои руки, и это вселяло в панту ужас отвращения. Они убили её подругу, а потом заставили её труп улыбаться! Прошло всего мгновение, прежде чем сознание Эви отторгло образ существа.

– Убирайся, монстр!

Эви всколыхнула водную толщу рукой, и видение растворилось, изойдя рябью. Девочка вскочила и бросилась к окну. Притаилась за занавеской. «Откуда?.. Где?.. О Боже, оно где-то здесь!» Осознание того факта, что для ментального контакта гость должен находиться на небольшом расстоянии от хозяина, заставило Эви почувствовать себя загнанной в угол мышью. Она вжалась в стену, боясь дышать, и осторожно выглянула из-за занавески наружу. За окном царила непроглядная темнота. «Вдруг они прислали её за мной?!» – с ужасом думала Эви. «Нет. Возьми себя в руки!» Она отошла от окна и сделала несколько глубоких вдохов. «Они ни за что не станут наводить шума. Пока я нахожусь в стенах дома, я в безопасности, – рассудила она. – Но как только оно посмело проникнуть в мой разум?!» Собрав всю волю в кулак, девочка рывком раздвинула занавески и распахнула окно.

– Убирайся!

По ночному небу мелькнула искра, тотчас же пропав за границей лесов. Эви сползла по стене и облегчённо выдохнула. Сердце до сих пор бешено колотилось в груди. «Летать по небу на подобных крыльях – это же нонсенс по законам физики! – заметила вдруг она. – Быть может, это всё – только галлюцинация, которую они наслали, чтобы смутить мой разум?..»

6. Солетт и его мечта

Пролетело полгода. После случая с Марлой Эви настолько серьёзно относилась к своим товарищам, особенно по спецотряду, что за каждого из них переживала, как за родного. «Мы никого больше не можем потерять. Никаких больше похищенных. С меня хватит», – повторяла она про себя. Однажды, когда один из мальчиков не явился на сбор, а мобильный телефон его отказался отвечать, Эви незамедлительно отправилась к нему домой.

– Солетт! Солетт, открывай, это я.

Скрипнула дверь, и на пороге оказалась женщина.

– Привет. Извини, он ушёл гулять, – виновато объяснилась она.

«Гулять?! Вот, значит, как он относится к собраниям нашего отряда! Надо будет хорошенько отчитать его», – кипятилась Эви, бегая по посёлку. Она проверила несколько вероятных мест в самом поселении, на побережье, и даже в лесу – но панты нигде не было. Наконец, уже почти отчаявшись, она бросилась бежать по главной дороге, ведущей прочь из Гаттарии. И уже на самой границе полуострова, завидев впереди косу, соединявшую его с материком, Эви разглядела силуэт панты. Он стоял у обочины дороги, устремив взгляд к горизонту, где изредка возникали проезжающие мимо автомашины, и солнце играло золотистыми бликами в его растрёпанных волосах.

– Солетт!

Эви остановилась и перевела дыхание, махнув мальчику рукой.

– Фух-х… Вот ты где.

– А, это ты, Эви, – безразличным голосом отозвался тот, даже не оглянувшись. – А как же собрание?

– Собрание давно закончилось! – в гневе воскликнула Эви. – И кстати, тебя на нём не было! С чего бы это? Может, объяснишь?

Мальчик не отвечал. Он всё гипнотизировал линию горизонта, как будто кого-то ждал. «Да что с ним такое? – подумала Эви. – Игнорирует меня! Этот-то коротышка…» Она разглядела бутылку с водой, торчавшую из кармана его рюкзака.

– Эй ты, шестёрка! Я тут умаялась, вообще-то, разыскивая тебя. Что же ты, даже водички не подашь?

Она тщетно попыталась спровоцировать мальчика, съязвив по поводу его незавидного положения в школьном сообществе, но тот всё молчал. Обойдя вокруг, Эви заглянула в его лицо и вздохнула с укором.

– Вообще, что ты делаешь в таком открытом и безлюдном месте? Эй, военные! – крикнула она в пространство, помахав рукой. – Идите сюда, возьмите меня! Это не я, это ты приглашаешь их. О чём ты только ду…

– Именно об этом, – произнёс вдруг мальчик.

– Что?..

– Я хочу стать эльксаримом.

Эви ощутила, как что-то упало внутри. По спине пробежал холодок, конечности стали, словно чужие…

– Солетт, это плохая шутка…

– Я не шучу.

В глазах мальчика не было ни тени сарказма.

– Но зачем?.. – Эви растерялась. Она не знала, что спросить, не могла подобрать слов. – Что бы у тебя ни случилось, я уверена, всё не так плохо…

Лихорадочно перебирая в памяти всё то, что знала о жизни Солетта, девочка стремилась найти ответ – что же, что побудило его к такому безумному, отчаянному шагу?

– Это из-за Эсмиральды? – предположила она наконец. – Я слышала, она недавно объявила, что будет встречаться с Фролом… Она ведь тебе нравится? Она… всем нравится, конечно… Но ты, наверное, по-особому относишься к ней…

– Эсма тут ни при чём, – отрезал мальчик.

– Солетт, просто скажи – от чего ты бежишь?

– Я не бегу.

– Тогда почему ты хочешь стать машиной?! – отчаянно воскликнула Эви. – Ведь это всё равно что смерть.

Она почти что могла нащупать ту стену, которая возникла вдруг между ними, и постепенно становилась всё прочней, всё толще… Но ведь Солетт был таким же пантой, как она! Что же вдруг произошло с ним?

– Эви, ты когда-нибудь видела живого эльксарима? – спросил вдруг Солетт вместо ответа.

– Говорю же, они не живые, – категорично возразила Эви.

– Не видела, – вывел мальчик, усмехнувшись. – А я – видел. И не только видел – я прикоснулся к нему.

– И что?

– Тебе не понять.

Этот разговор, этот непонятный вызов начинал выводить девочку из себя.

– Ну конечно! Ничегошеньки-то мы не понимаем! – съязвила она. – Солетт! Ну разве не ясно: они специально ведут себя доброжелательно с нами, чтобы заманить на свою сторону! Это роботы, их просто запрограммировали так. А ты принимаешь всё за чистую монету! Мне тоже в трансе Марла привиделась: улыбалась и ручонки тянула – я же не переметнулась на сторону врага из-за этого.

– То транс… – начал было Солетт, но вдруг таинственно улыбнулся, взглянув Эви в лицо. – Это кто тебе сказал, про врагов? Директор? Ты, конечно, думай как хочешь, твоё право. Только знай, что этот ваш Рихард Кастанеда ничуть не понимает нас. Или их. Он лишь знает, что они убивают людей, и одного этого факта ему достаточно, чтобы построить БОЛЬШУЮ теорию, которой он всех вас потчует. Был бы он поумнее – тогда лучше начал бы с нас, и сделал бы так, чтобы такие как мы никогда больше не рождались в Гаттарии. Вот тогда бы он действительно «победил врага». Потому что мы с ними – едины, с самого рождения. Мы, панты, и эльксаримы – мы одно, понимаешь?

– Что за вздор?! – ужаснулась Эви.

Одна мысль об этой безумной идее, пришедшей Солетту в голову, заставляла её содрогнуться.

– Вздор? – переспросил мальчик. – А ты подумай хотя бы над тем, почему та Марла сумела проникнуть в твой транс?

«А ведь правда…» Подобные мысли уже приходили раньше на ум Эви, ещё тогда, когда в лесу после похищения Марлы она, находясь в трансе, ощутила присутствие чужака – ведь он должен был быть подобным ей… Но нет, этого просто не может быть! Эви категорично мотнула головой, пытаясь отогнать неуверенность.

– Это… какая-то уловка! – воскликнула она. – Должно быть, они нашли способ проникнуть в наш разум. Подумай, Солетт: это значит, что мы должны стать ещё бдительней! А ты в такой момент проявляешь слабость. Возьми себя в руки! Как военные могут быть нам друзьями? Ведь они насильно крадут нас из дома и вживляют нам в тело какие-то железные детали! И ты правда этого хочешь?! Солетт, соберись!

– Хорошо… Я слабый, – мальчик опустил глаза, и его голос сделался тише. – Я знаю, что я слабее тебя, Эви. Несмотря на то, что я мальчик, а ты – девочка, и что ты на два года младше. Я признаю твою силу, но…

Внезапно в него будто вселился бес. Он вскинулся и, крепко схватив Эви за плечи, уставился прямо ей в глаза взглядом, полным маниакальной страсти.

– Но разве тебе этого достаточно?! Но разве ты не чувствуешь, Эви?! Ведь это – инстинкт, который говорит нам развиться, выйти за пределы! Это у нас в генах! Что до военных с их операциями… это всего лишь способ!

– Вздор! – категорично повторила Эви. – Лишь ещё одно доказательство твоей слабости: ты не можешь справиться с желанием силы. Учитель предупреждал об этом.

Солетт усмехнулся и, словно желая снять нервное напряжение, провёл рукой по волосам. Косматый вихор на его макушке мгновенно восстановил свою форму.

– Снова учитель? Ты постоянно смотришь ему в рот. Неужели ты предпочитаешь верить россказням постороннего, а не своим собственным чувствам? – он сделал паузу и окинул Эви с ног до головы снисходительным взглядом. – Хотя я тоже так думал… когда мне было восемь. Должно быть, ты просто не успела ещё ничего почувствовать. Посмотрим, как ты заговоришь года через два-три.

И всё-таки, Солетт был выше ростом… Эви пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом, хотя до этого момента ей казалось, что превосходство в споре за ней. В глазах девочки отразилась вся внутренняя борьба, вся боль, которой она никому не показывала раньше. За исключением, может быть, Кастанеды. К горлу подступили слёзы, противный комок застрял внутри, не давая вздохнуть.

– Ах да, конечно, – выдавила она, сжав кулаки. – Я просто малолетняя дура, вещаю тут о том, чего сама не чувствую. И не понимаю-то я ничего… Куда уж мне!..

«Нет, я не позволю! Только не перед этим сопляком». Эви оборвала пропитанную обидой речь, закрыла глаза и с усилием заставила себя сделать глубокий вдох. Только вернув себе уверенность и почувствовав, что спина её снова пряма, она позволила себе вновь взглянуть на мальчика.

– Эви, неужели ты уже…

Должно быть, он почувствовал себя виноватым и хотел попросить прощения, но девочка не стала его слушать. Обида всё ещё бурлила у неё в груди.

– А ты-то у нас единственный… прозрел! Услышал «зов роботов»!.. А знаешь – катись. Чего ради я тут тебя спасаю, что я – мать Тереза? Таким слабакам, как ты, самое место у военных! Не забудь тявкать и вилять хвостом перед ними.

– Эви, прости, я не хотел…

– Ах простите, не хотел задеть ваши нежные чувства! – театрально спародировала Эви, снова не дав Солетту договорить. – Мне это не нужно. Я, в отличие от некоторых, умею держать себя в руках. И соплями по асфальту расползаться не собираюсь.

Они стояли друг напротив друга, слепяще-яркое солнце нагрело воздух, он казался тяжёлым и густым от жара. Пространство искрилось и переливалось радужными цветами в его лучах, и блики, пестревшие вокруг, могли показаться электрическими искрами. Панты стояли и молчали. Наконец, Солетт снова развернулся в сторону материка.

– Я остаюсь здесь, – сказал он, вновь проведя ладонью по волосам, словно нервничал. – Прощай, Эви… Передай Эсме, что я люблю её. Но я выбираю следовать своим инстинктам, поэтому не знаю, встретимся ли мы ещё.

– А я выбираю – контролировать свои инстинкты, – гордо произнесла Эви и, развернувшись, пошла в противоположную сторону.

Снова кровать. Снова стены родного дома. Вечер. Но по мере того, как солнце за распахнутым окном всё больше склонялось к линии горизонта, беспокойство лишь нарастало. Эви пыталась убедить себя, что её вины здесь нет, что Солетт волен сам решать за себя – но это выходило плохо. Наконец девочка решительно поднялась с постели. «Нет. Так нельзя, – твёрдо решила она. – Он – панта, а значит – он один из нас. Ведь я поклялась, что не допущу больше похищений! И пусть мы сейчас не можем понять друг друга, я уверена – однажды он скажет мне спасибо».

Сумерки сгущались над полуостровом. Последние лучи заходящего солнца освещали силуэт мальчика, неподвижно сидящего на обочине дороги. Он сидел и слушал тишину, прикрыв веки. Вот, наконец, и долгожданный звук приближающегося автомобиля. «Это со стороны материка!» Вскочив было на ноги, Солетт тут же ощутил, как что-то кольнуло его в плечо, и слабость быстро распространилась по телу вместе с проникающим в кровь релаксантом. «Наконец-то!» Ах, лучше бы пелена заволокла его зрение! Тогда он смог бы забрать своё ликование с собой, чтобы хоть во сне увидеть на миг свою мечту… Но действие препарата оказалось неожиданно слабым, панта сохранил сознание, упав на колени, и вглядевшись в окружившие его автомашины, обнаружил, что мечта его осталась всё так же далека, как прежде. Две машины с материка оказались полицейскими. А третья, прибывшая со стороны Гаттарии, принадлежала Рихарду Кастанеде. Выйдя в сопровождении Эви, он отдал указание. Полицейские подхватили ослабевшего панту под руки и повели к машине директора.

– Вы самовольно нарушили комендантский час, юноша, – произнёс тот. – Думаю, пребывание под стражей до утра остудит ваш пыл.

Когда пленённый мальчик поравнялся с Эви, на его лице отразилась отчаянная ненависть.

– Ты… Как ты посмела сдать меня?! Ты же сказала, что готова отпустить…

– Это решение было ошибкой, – ответила девочка, скрестив на груди руки. – Ты один из нас, Солетт. Я должна была тебя спасти.

Мальчик плюнул ей в лицо и перевёл исполненный злобы взгляд на Кастанеду.

– Вы всё твердите, что военные совершают над нами насилие… Ну и хороши же вы, господин директор… – прошипел он. – Посмотрите на себя! Кто теперь совершает насилие?! Я ХОЧУ развиться! Я ХОЧУ РАЗВИТЬСЯ! – задыхаясь, отчаянно прокричал он, но полицейские уже сажали его в машину.

На следующее утро Рихард Кастанеда раньше обычного подошёл к школе: нужно было проведать мятежника, запертого в дисциплинарном кабинете, провести с ним поучительную беседу и наконец отпустить домой. Кастанеде и самому не слишком нравились подобные методы, и признаться честно, он испытывал некоторую вину перед Солеттом – но только так можно было заставить панту остыть. Отворив входную дверь, директор почувствовал, как похолодело внутри: сигнализация молчала. Он со всех ног бросился на второй этаж, где находилась комната наказаний – но было уже поздно. Двое полицейских, приставленных для охраны пленника, валялись без сознания, дверь в комнату – распахнута настежь, сама комната – разумеется, пуста. Рихард присмотрелся: металлическая задвижка замка была ровно и аккуратно перерезана прямо через железную дверь. Разрез на двери был настолько точным, будто бы взломщик уверенно знал, где именно следовало резать. Ни миллиметром больше. Рихард догадывался, что за незваный гость посетил его школу этой ночью. Панту выкрали прямо у него из-под носа, проникнув в его святая святых с такой лёгкостью, о какой он не мог и помыслить! Учитель остановился посреди опустевшей комнаты и в бессилии сжал кулаки.

– Эрих… – по буквам процедил он.

Знаменитость всей школы, юная красавица Эсмиральда, была отличной пловчихой. В этот день она задержалась допоздна, тренируясь в водах океана. Сумерки уже спустились на побережье, но тёмная вода притягивала девочку даже ещё больше. Она не удержалась от того, чтобы проплыть в последний раз вокруг небольшого кораллового островка и, вернувшись обратно, выбралась наконец на каменистый берег. Последние лучи заходящего солнца очертили стройный силуэт девочки, которая уже начала оформляться в девушку. Влага блестела на её гладкой обнажённой коже. Она сняла резиновую шапочку, развязала пучок, и вьющиеся золотистого оттенка волосы упали ей на плечи пышной копной. Вдруг кто-то подошёл из темноты и протянул девочке полотенце.