Текст книги "Ее темный Ангел (ЛП)"
Автор книги: Фелисити Хитон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Как давно у тебя была женщина? – прошептала она ему, желая получить ответ, пока Аполлион был в ее власти. Серенити хотела получить ответ прямо сейчас, чтобы понять, говорил ли он правду.
– Слишком давно, – пробормотал он, а потом открыл глаза и посмотрел на девушку, когда она не стала продолжать. – Много веков. Я бы не стал лгать тебе, Серенити. Я был в Аду в течение тысячелетий и единственная женщина, на которую я действительно смотрел за это время, была ты.
Сердце Серенити сильно стучало в груди.
Правильный ответ.
Серенити перевела свой взгляд на восставший член и снова провела рукой по всей его длине, вырвав у Аполлиона хриплый стон.
Девушка наклонилась вперед, и мужчина охнул, когда она лизнула головку его члена. Аполлион положил свои руки на ее плечи, крепко и болезненно их сжимая. Серенити не останавливалась. Она провела языком по венчику головки и вкусила его. Девушка почувствовала тепло между своих бедер, думая о том, когда мужчина будет находиться внутри нее. Она этого хотела. Ждать было пыткой, но Серенити так хотела. Хотела попробовать его везде и чтобы он познал ее изнутри.
Аполлион снова застонал, когда она взяла его член в рот, начала сосать и закрыла глаза. Он запустил одну свою руку ей в волосы. Серенити крепко держала его член правой рукой и проводила языком по чувствительной головке, отчего мужчина снова застонал. С каждым стоном, слетающим с его губ, девушка чувствовала, как вместе с теснотой в ее груди разрасталось ощущение власти над ним и желание. Она сосала сильнее, все еще держа мужчину своей рукой, чтобы он не мог двигаться. Но он отчаянно пытался толкаться вперед короткими рывками, сопровождаемыми громкими стонами. Теперь Серенити все контролировала.
Или она так думала.
Прежде чем Серенити смогла понять, что происходит, Аполлион освободился от ее руки и рта, и она оказалась лежащей на спине, на кровати. Девушка ахнула, когда он погрузил свое лицо между ее бедер и вылизал ее киску по всей длине, посылая сквозь нее волны возбуждения. Мужчина схватил Серенити за лодыжки, положил их на свои широкие плечи, а затем поднял ее задницу с кровати так, что теперь матраца касались только плечи и голова Серенити.
Серенити стонала и извивалась под жаркими ласками его языка, вцепившись в простыни и молча умоляя Аполлиона о большем. Она хотела кончить. Хотела разлететься на тысячу кусочков в объятиях мужчины и блаженном обслуживании его языка. Аполлион лизнул клитор, посылая горячее покалывание в ее живот и бедра, и ухватил своими руками девушку за ягодицы.
Серенити извивалась и терлась своей киской об мужское лицо, отчаянно нуждаясь в одном движении его языка, которое отправит ее за край.
Она была так близко.
Аполлион отпустил девушку еще до того, как это случилось, убрал ее ноги со своих плеч и тяжело дышал. Она прерывисто дышала вместе с ним, пытаясь собрать назад свои разрозненные чувства.
Серенити открыла глаза, встретилась с его темным страстным взглядом и задрожала от напряжения Ангела, чувствуя, как горело ее тело, когда мужчина осматривал его, задерживая взгляд на груди и бедрах. Аполлион схватил девушку за задницу и потащил к краю кровати. Его твердый член прижимался к ее клитору, и Серенити застонала от этого ощущения, и от мысли о том, как он вонзится в нее. Она отчаянно потерлась об него, не в силах ждать.
Аполлион прижал ее бедра к кровати, желая остановить, и Серенити снова взглянула в его глаза. И увидела в них страсть и необъяснимую потребность. Она почувствовала себя живой и еще более разгоряченной. Девушка подняла свои ноги с бедер Аполлиона и провела ступнями от выступающих мышц пресса до его груди. Мужчина поцеловал ее лодыжку, нежно держа в руке, и схватив другую, положил ногу Серенити на свое плечо.
Серенити ждала, глядя на Аполлиона, и ее тело звало его.
Девушка вздохнула, когда мужчина провел головкой своего члена по ее киске, дразня клитор, снова уводя Серенити за край, а затем закрыл глаза и застонал, когда медленно заполнял ее. Дюйм за дюймом. Она дрожала от ощущения того, как он ее растягивал, погружаясь в тело Серенити до тех пор, пока его шары не коснулись ее попки. Это было божественно.
Серенити согнула ноги в коленях и положила их на его локтевые сгибы. Аполлион схватил девушку за задницу, и она снова открыла глаза, намереваясь смотреть на то, как он ею овладевал. Из Серенити вырвался стон сожаления, когда мужчина вышел из нее почти на всю свою длину, и застонал вместе с ней, когда глубоко и медленно проникал обратно, до тех пор, пока дерзко не коснулся ее клитора своим тазом.
Он снова вышел и на этот раз быстрее проник обратно, постепенно наращивая темп, пока Серенити не стало трудно сосредотачиваться на нем, и девушка закрыла глаза. Она положила свои руки на Аполлиона и держалась за него. Он застонал и толкнулся сильнее, пока не напряглось все его тело, и мужская хватка на ее бедрах не стала слишком сильной. Серенити было все равно. Она хотела ощущать силу Ангела, ей было нужно чувствовать мужчину внутри себя. Аполлион тяжело дышал и каждый раз, когда их бедра соприкасались, он ударялся тазом об ее клитор и грудь девушки тряслась. Она сжимала свои мышцы вокруг его члена, низко и глубоко стонала вместе с ним, отчаянно ища освобождения.
И оно пришло ослепительной вспышкой, посылая волны жара по ее телу. Бедра Серенити покалывало. Он не остановился. А двигался сильными, жесткими толчками, которые снова разожгли огонь внутри нее, и она стонала, и сжимала руки, произнося тихие мольбы о большем.
Аполлион стонал каждый раз, когда входил в нее и эти звуки разносились по комнате. И когда он двигался все быстрее и быстрее, они становились гортанными и дикими, пока Серенити не оказалась на грани того, чтобы снова разлететься на части.
Серенити выгнула спину, задыхаясь от ощущения того, что его член находился в ее теплых глубинах, и двигалась навстречу мужчине. Она сделала так снова, дразня и пытаясь привести Аполлиона к краю вместе с собой. Он приподнял ее задницу с кровати, и девушка застонала, когда мужчина погрузился еще глубже и полностью овладел ею. Аполлион застонал, и Серенити подумала, что это было похоже на рычание, и яростно врезался в ее естество. Его член запульсировал и мужчина излил в девушку свое теплое семя. Она сжалась вокруг него в ожидании кульминации. Мужчина положил свою руку между ними и возбуждал своими большим пальцем ее клитор, пока она не кончила. Серенити застонала и вытянулась под ним. Аполлион обнял ее и тихо стонал, пока девушка сжимала его член внутри себя.
Серенити взглянула на тело Аполлиона. Теперь на нем блестел пот, и его бронзовая кожа сияла, излучая силу и красоту. Ей потребовалось время, чтобы найти в себе смелость и посмотреть Ангелу в глаза. Когда она это сделала, то обнаружила, что мужчина улыбался ей и его глаза стали теперь ярко-синими, как будто их тоже затронул оргазм.
Аполлион все еще держал девушку, оставаясь внутри Серенити, и ее ноги по-прежнему лежали на его руках.
Его член дернулся, и глаза Серенити расширились, когда мужчина стал рассматривать ее тело, и девушка почувствовала, как он снова становился твердым.
Аполлион похотливо улыбнулся Серенити и вышел из нее только для того, чтобы наклониться над девушкой и ласкать ее соски.
Серенити смотрела в потолок, теряясь в туманной теплоте двух оргазмов и ощущая, что собирается добавить к ним и третий.
И, может быть, четвертый.
И Аполлион сказал, что она была искусительницей.
Глава 6
Аполлион растянулся в постели; темно-розовое одеяло прикрывало его только от талии, и улыбался от уха до уха. Он никогда не чувствовал себя таким расслабленным. Серенити спала рядом с ним, свернувшись на боку у его правой руки и прижавшись щекой к ней. Ее дыхание было тихим и медленным. Ангел убрал светлые пряди от ее лица, чтобы лучше видеть и чувствовать, насколько она была довольна. Прошлой ночью они оба наслаждались.
Когда девушка начала уставать, он остановился и, довольный собой, наблюдал за ее сном, наслаждаясь улыбкой, которая еще долго оставалась на губах Серенити после того, как она начала засыпать. Девушка была красивой, когда спала, красивой, когда проснулась, красивой, когда кричала его имя и кончала.
Она делала так несколько раз.
Любой бессмертный, по крайней мере, в пределах двух миль, и любой смертный в ее доме это слышал. Он улыбнулся, испытывая гордость от того, что ему удалось заставить девушку кричать во всю силу своих легких. После этого она сильно покраснела, а потом начала хихикать. Ему нравилось, как девушка смеялась. И нравилось, что это было из-за него.
Солнце уже давно взошло, проливая теплый свет в комнату через белые муслиновые шторы. В конце концов, Ангел долго не спал. Она слишком очаровывала его, и он наблюдал за ней все это время. Пока еще не наступил рассвет, Аполлион, на какое-то время, задремал в ее объятиях. Он никогда не спал с кем-то подобным, кто крепко прижимался бы к нему, чувствуя себя в его объятиях защищенным. Теперь бодрствовал он, пока его Ангел спал. Аполлион хотел разбудить девушку, чтобы она посмотрела на него и улыбнулась, но ей нужно было отдохнуть. В последнее время Серенити прошла через многое, и он видел, как это на нее повлияло. Улыбка девушки исчезла, но Ангел вернул ее, и, казалось, что солнце снова засияло.
Аполлион поцеловал Серенити в лоб легким поцелуем и осторожно убрал ее руки со своего тела. Она протестующе что-то пробормотала, сморщила нос и укуталась в одеяло. Он покинул кровать и укрыл девушку.
Ангел взмахнул перед собой рукой, вернув черную набедренную повязку на место, а затем тихо прошел через спальню и гостиную на кухню. В маленькой кухне и столовой было темнее. Солнце не достигало этой стороны здания. Его плечи чесались, и он пошевелил ими, пытаясь ослабить напряжение. Крылья хотели появиться. Он не скрывал их на протяжении многих тысячелетий. Ему это было не нужно. Спать на них было больно и потребовалось много усилий, чтобы заставить крылья исчезнуть. Казалось, что Серенити Ангел нравился без крыльев. Он оценил все сомнения, которые у нее были о нем.
Девушка считала ангелов святыми.
Он окончательно опроверг эту теорию прошлой ночью.
Аполлион улыбнулся, поднял защелку на французских окнах и вышел на балкон.
Солнце стояло высоко и грело спину Ангела, согревая кожу, пока его напряжение не растаяло, когда он подошел к черным перилам. Аполлион вздохнул, и его крылья широко расправились почти по всей длине балкона. Было приятно распрямить их на некоторое время. Он снова сложил крылья, пока Серенити не проснулась. Ангел не хотел отпугивать ее сейчас, когда продвинулся вперед в отношениях с девушкой. Он не думал, что что-то произойдет от вида его крыльев, но не хотел рисковать.
У его собратьев воителей была такая же проблема?
Ангел хотел, чтобы кто-нибудь оказался поблизости, чтобы об этом поговорить.
Аполлион разглядывал серые шиферные крыши парижского пригорода. Внизу находилась лиственная аллея, спрятанная в тени. Был слышен тихий звук автомобилей, прорезающих тишину и добавляющих фоновый шум, отчего во всем мире чувствовался покой.
Вероятно, его собратья не влюблялись в ведьму.
Улыбка снова тронула его губы. Ведьма. Она беспокоилась о том, что с ним сделают люди, если увидят черные крылья. Чтобы они сделали с ней, если бы узнали, что девушка обладала силами, которые были реальными только в людском воображении?
– Ммм, вот ты где. – Ее голос затих, ленивый и полный счастья, которое он мог чувствовать в ней. Ангел закрыл глаза, когда девушка провела руками по его плечам и погладила крылья.
Черт, это было так хорошо.
Аполлион продолжал молчать, наслаждаясь ощущением ее рук, которыми она проводила по его перьям и, не желая отпугивать Серенити. Она хихикнула, когда он сложил крылья, и воздух наполнился этим звуком. Улыбка Ангела стала шире. Девушка убрала руки с его крыльев и легкими, успокаивающими прикосновениями трогала перья.
– Жаль, что у меня нет крыльев, – прошептала она.
Он медленно повернулся к ней лицом.
– У тебя?
Серенити кивнула и взглянула на него.
– Они прекрасны. Если бы у меня были крылья, я бы никогда не переставала летать.
– Ты говоришь, как Ангел. Больше всего мы любим летать.
– В самом деле? Ничего больше, чем полеты? – ее губы изогнулись в улыбке и девушка покраснела. – Почти обманул меня.
Аполлион ухмыльнулся от ее словесного выпада. Он тоже это любил, но полет занимал в его сердце особое место, как и было со всеми ангелами. Владение ею прошлой ночью, стоя на вершине Эйфелевой башни, было волшебным и заставило Ангела понять, как много полетов он пропустил, когда застрял в Аду. Аполлион не хотел уходить, он мог оставаться там всю ночь, с ней на руках, надежно укрытой крыльями, но Серенити было холодно и целовать ее было слишком соблазнительно.
– Заходи, я приготовлю нам завтрак, – девушка пошла к дверям.
Он бросил взгляд на ее тело и еле сдержал стон. Вид Серенити в темно-красном одеянии угрожал снова вернуть его к продолжению. Аполлион смотрел на длинные, стройные ноги и на то, как виляла задница девушки, когда она шла. Боже.
Аполлион так засмотрелся на Серенити, что забыл о своих крыльях и ударился ими об дверную раму. Ангел поморщился и попытался сосредоточиться на том, чтобы их убрать.
– Ты мог бы просто сложить их за спиной, как прошлой ночью.
Аполлион остановился и посмотрел на Серенити. Теперь она одобряла его крылья? От этой мысли и ласкового блеска ее карих глаз, он улыбнулся. Ей становилось с ним более комфортно.
Он пригнулся и сложил крылья так, чтобы ничего не снести в столовой.
Серенити вошла в маленькую, невзрачную кухню, открыла высокий белый шкаф, который Ангел распознал как холодильник, и заглянула внутрь. Аполлион увидел там молоко, сыр и другую еду, которую не мог опознать. Изучение мира смертных на расстоянии имело свои недостатки. Большую часть времени люди не упоминали, как и что называлось, чтобы он мог услышать их названия. Иногда Ангел прослушивал сообщения, которые держали его в курсе последних изобретений, чтобы быть готовым к призванию на Землю, или другие ангелы рассказывали ему о том, что они пережили, если у них была причина спуститься в бездонную пропасть.
В желудке у Аполлиона заурчало. Ангел забыл о том, сколько энергии использовал на Земле. Ему не нужно было есть, когда он находился в Аду. Время проходило странным образом и в этом плане Аполлион был поистине бессмертным. На Земле все было по-другому. Для того, чтобы соответствовать, некоторые его части изменились или отключились, а другие ожили. Голод был одним из них.
Серенити наклонилась, обнажив изгибы своей голой задницы.
От этого вида все его тело заныло.
Похоть оказалась еще одной из них.
Но Аполлион начал чувствовать, что это было нечто иное, чем просто похоть.
Серенити достала из холодильника банку и вытащила черную машину из задней части кухонного шкафа. Ангел следил за ее движениями, изучал их и любопытствовал. Девушка наполнила большой стеклянный кувшин водой и вылила его в машину. Что она делала?
– Хочешь немного кофе? – ее легкая улыбка стала застенчивой. – Возможно, и нет.
Серенити поняла, какое влияние на него оказывал кофе. Аполлион прошел на кухню, пока не оказался рядом с ней.
– Я мог бы выпить чашку. – Он взглянул на девушку, запоминая изящные изгибы, скрытые под ее красным атласным одеянием.
Щеки Серенити соответствовали его цвету, когда Ангел встретился с ней взглядом.
– Ты голоден?
– Изголодался. – Аполлион притянул девушку к себе и поцеловал, проводя руками по ее бедрам. Она положила свои руки ему на грудь, и мужчина подумал, что Серенити собиралась снова его остановить, но вместо этого девушка застонала и поцеловала Ангела, нежно прикасаясь своими губами к его, и пробуждая огонь в венах Аполлиона.
Ангел прижал ее к кухонному столу и обнял, его язык сплелся с ее языком и мужчина вбирал в себя приглушенные стоны девушки. Аполлион застонал и поцеловал Серенити еще глубже, освобождая свою страсть и нужду. Его тело откликнулось на ощущение поцелуя, пока девушка скользила руками по телу Ангела, согревая кожу, и воспламеняя везде, где прикасалась.
Девушка отступила, тяжело дыша, и улыбнулась.
Он смотрел на ее рот, страстно желая поцеловать девушку снова, но ей нужна была минутка, чтобы отдышаться. Серенити прошмыгнула под рукой Ангела, оказалась вне пределов его досягаемости и возвратилась к черной машине, чтобы нажать кнопку. Та зашумела.
– Хочешь принять душ? – Серенити повернулась к Ангелу.
– С тобой?
Она снова покраснела.
– Я думала одному.
– Я достаточно долго был один. – Он улыбнулся, но затем вздрогнул и нахмурился от внезапного чувства пустоты внутри себя. Минуту назад Ангел был счастлив. И доволен. И до встречи с ней с ним все было в порядке.
Аполлион был одинок.
Встреча с Серенити заставила его это понять. Он наблюдал за ней так долго, что потерял осознание этого чувства. Ангел заглянул на самое дно своей души и представил, как часто он видел девушку в купели. Она изгоняла его одиночество даже тогда, заставляя ощущать, что Ангел не будет ждать вечно и что он не был одинок. Аполлион знал ее, изучал, преследовал, как она выразилась, и никогда не понимал.
Пока не встретил.
Аполлион наблюдал за ней в купели, видел, как она улыбалась и смеялась, и это касалось его сердца, хоть он и не знал об этом. Ангел чувствовал ее боль, когда девушка была грустной и ей было больно. Он ответил на это, желая помочь и заставить чувствовать себя лучше, чтобы Серенити снова стала счастливой.
Серенити позвала.
И Ангел ответил, потому что у него были к ней чувства.
Аполлион напрягся, когда она слегка коснулись пальцами его щеки. Серенити стояла перед ним и улыбалась, глядя в его глаза. Улыбка для него. Девушка помогла ему вернуться и теперь улыбалась, даже тогда, когда находилась в замешательстве. Ее чувства проникли глубоко в его сердце через прикосновение. Она была обеспокоена и он знал, о чем девушка собиралась спросить.
– Откуда появился серьезный взгляд? – прошептала Серенити, слегка нахмурившись, и глядя ему в глаза, как будто искала там ответ.
Ангел схватил ее за руку, поцеловал ладонь и улыбнулся. У него были к ней чувства. Могла ли она его любить? Мог ли смертный любить Ангела? Аполлион более чем когда-либо хотел, чтобы некоторые из его собратьев были в Париже, чтобы он мог спросить их и облегчить странное ощущение в своей груди. Страх. Ангел отогнал его. Он никогда не чувствовал страха, даже тогда, когда сражался с Дьяволом и бросал его в бездонную пропасть на протяжении тысячелетий. И не собирался испытывать его сейчас. И собирался не бояться Серенити, а заставить ее влюбиться в себя.
Он заставит девушку полюбить себя.
– Ничего. – Ангел снова поцеловал ее руку, потом запястье, продвигаясь к локтю. – Что насчет душа?
– Как насчет кофе?
Аполлион ухмыльнулся, посадил Серенити на кухонный стол и устроился между ее бедер. Он направил свою эрекцию к промежности девушки.
– Мне не нужен кофе. – И потерся об нее. Кухонный стол был нужной высоты, и, на самом деле, просто идеальной.
– Я вижу. – Серенити провела своими руками по его бедрам. – Мы можем принять душ позже.
Ему это понравилось. Позже они могли бы вернуться к тому, на чем остановились прошлой ночью. Однако прямо сейчас Аполлион собирался заняться с ней любовью и заставить понять, что он чувствовал не похоть.
Девушка погладила его плечи и снова коснулась перьев. Ангел не собирался их убирать. Она должна быть с ним таким, каким он был, пока Аполлион был похож на себя, а не на смертного. Аполлион не хотел скрывать от нее никакую свою часть. Ему было нужно, чтобы девушка приняла его целиком.
Аполлион провел руками вверх по бедрам Серенити, просунул их под подол красного одеяния и поднял его. Он уставился на ее обнаженную киску и сжал зад девушки, придвинув ее прямо к краю стола. Она провела кончиками пальцев по его груди, животу и снова по бедрам. И остановилась там, проводя вдоль талии по черной набедренной повязке. Аполлион почувствовал ее нерешительность.
Он улыбнулся. Она не знала, как это исправить.
Ангел пошевелился, чтобы убрать повязку, но Серенити щелкнула пальцами и ткань исчезла. Куда она отправила эту вещь, когда так сделала? Он отбросил свое любопытство и положил руки на ее грудь, вызвав у девушки стон, а потом провел ими по телу Серенити. Она вздохнула, когда Аполлион погладил ее бедра, а потом проник между ними, дразня ее киску.
Аполлион опустил голову к груди девушки, когда она откинулась назад и уперлась руками в стол позади себя, и втянул правый сосок в рот. Он провел одной рукой по спине Серенити, схватил девушку за задницу и скользнул пальцем в ее киску. Она была влажной для него, теплой и манящей. Мужчина опустился к теплому естеству Серенити и проник пальцем глубоко внутрь, вырвав у девушки еще одни стон. Его член болел и жаждал быть внутри нее.
Она снова застонала и вонзила пальцы в его волосы, вытаскивая их из хвостика и прижимая голову Ангела к груди. Он облизал ее сосок, обводя языком вокруг твердой бусинки, и медленно шевелил внутри нее пальцем, наслаждаясь ощущением теплых, бархатных глубин. Аполлион погладил мягкую точку внутри нее, проводя там пальцем, и, оказывая достаточное давление, чтобы заставить девушку вздыхать и цепляться за него.
В тот момент, когда Серенити потянулась к нему, он вытащил палец и перестал дотрагиваться до девушки. Она заскулила, провела своими руками по его шее и обратно, по крыльям. Мужчину пронзила дрожь, когда Серенити ухватилась за них, прижимая его к себе вместе с крыльями, и держала так крепко, что казалось, никогда не отпустит.
Он целовал Серенити от груди до шеи, облизывая и посасывая, вызывая хихиканье и стон. Она успокоилась только тогда, когда Аполлион взял в свою руку член и провел им по всей длине ее киски, а потом вздохнула, когда он проник в нее, растягивая тугое тело девушки.
– Аполлион. – Она поцеловала Ангела, все еще держась за крылья и цепляясь за него. Ее поцелуй был медленным, но страстным и доминирующим, чего он не ожидал от Серенити и это завело Аполлиона.
Он схватил ее за бедра и крепко держал, когда медленно вонзался в Серенити длинными ударами, от которых мог бы вскоре кончить. Она поцеловала его глубже, сплетаясь с ним языком, и не отпускала крылья.
– Аполлион, – прошептала Серенити между поцелуями, делая это с такой страстью, что он все глубже вонзался в нее, изо всех сил стараясь не торопиться. Аполлион обнял девушку, целуя и двигаясь глубоко внутри нее, чувствуя как напряжение их тел сливалось в одно целое. Он ощущал ее чувства, испытывая удовольствие, которое она источала, излучая волны, которые достигали его и угрожали унести с собой.
Прошлой ночью все было по-другому, он подавлял силу эмоций, которые Серенити вызывала в нем. Ангел прижал девушку ближе к себе, ища более сильную связь между ними, чтобы знать, что это тоже что-то значило для нее.
Серенити отпустила крылья и сжала его плечи, притянув Аполлиона к себе и обернув ноги вокруг его талии, пока он едва мог двигаться внутри нее. Мужчина входил в девушку неглубоко и медленно, продляя момент, и желая, чтобы тот длился вечно. Она целовала его так медленно и ласково, что Аполлион потерял себя.
Ангел изучал ее, пытаясь понять, что Серенити чувствовала, потому что ему нужно было знать, что это для нее значило. Это должно было быть больше, чем похоть. Она тоже хотела его.
Он почувствовал момент, когда прорвался через какой-то барьер, за которым Серенити сдерживала его и ее чувства затопили Ангела, теплые и полные любви, согревая сердце Аполлиона. Он также почувствовал замешательство Серенити, ее растущие чувства и то, как они напугали девушку. Эти эмоции наполнили Аполлиона, захватили в свои объятия, пока не соединились с ним. Она тоже могла почувствовать его? Ангел хотел этого. И открылся ей, чтобы Серенити не боялась, ощутила его чувства и знала, что она не одна. Он тоже что-то чувствовал к ней. Это было больше, чем нужда и похоть. Это было что-то волшебное.
Серенити спрятала свое лицо у его шеи и цеплялась пальцами за волосы Ангела, как будто хотела, чтобы это никогда не кончалось.
Аполлион снова глубже вонзался в нее более длинными ударами, которые вызывали у девушки прерывистые стоны, опаляющие его кожу. Ее тело напряглось вокруг него и мужчина притянул Серенити прямо к краю стола, удерживая за спину, чтобы поддержать от падения, и еще сильнее врезался в нее. Стоны Серенити стали еще громче, и Аполлион тоже стонал вместе с ней, каждый раз, когда вонзал свой член в теплые глубины, ища освобождения и желая почувствовать ее оргазм.
Девушка отбросила голову назад и произнесла его имя, когда кончила, а ее тело дрожало и сжимало его, заставляя присоединиться к ней. Он погрузил свой член глубоко в Серенити и произнес ее имя, когда кончил; пульсируя, освобождаясь и тяжело дыша, пока его сердце стучало и дрожало тело.
Ангел на мгновение остановился, чтобы отдышаться, цепляясь за Серенити и не желая покидать женское теплое тело, а потом открыл глаза и взглянул на нее.
Серенити застенчиво улыбнулась.
– Думаю, мы могли бы принять душ сейчас.
Аполлион кивнул, вышел из нее и поставил девушку на ноги. Она поспешила в гостиную.
Ангел пошел за ней, а потом остановился и оглянулся на кофеварку. Черное содержимое в стеклянном кувшине взывало к нему.
Он улыбнулся.
Возможно, перед душем ему не помешает воодушевление.
Аполлион нашел чашку и налил в нее немного кофе. Было горячо, но мужчину это не остановило. Он подул на кофе несколько раз, а потом отпил. Эффект был мгновенным. Его член дернулся, и Ангел застонал от мысли о совместном душе с Серенити. Он сделал глоток кофе, поморщился, проглотил горячую жидкость, а затем пошел за девушкой, и с каждым шагом его эрекция усиливалась.
Серенити было нетрудно найти. К тому времени, когда Ангел нашел ванную в спальне, душ уже работал. Аполлион толкнул дверь и некоторое время стоял там. От вида девушки под струей воды, водящей руками по своему телу, его член заболел.
Он хотел сделать это для нее.
Аполлион сосредоточился и сложил свои крылья, пока они не уменьшились и не исчезли на его спине. Было бы плохо мочить их. Потребуется несколько часов, чтобы крылья высохли.
Серенити улыбнулась и откинула назад свои мокрые, светлые волосы, когда он вошел в небольшую душевую кабину. Места там было мало, но ему и не требовалось много для того, что он запланировал.
Аполлион взял у девушки мыло, намылил свои руки и провел ими по ее стройному телу. Скользкое, эластичное ощущение женского тела под его прикосновениями было невероятным. Он вымыл Серенити по бокам и затем опустился к ее киске, смывая мыло с рук под теплыми брызгами воды. Она застонала, когда он просунул пальцы в ее складки и нашел клитор, дразня его пальцами. Аполлион хотел Серенити.
Она протестующе приоткрыла губы, когда мужчина поднял девушку и успокоил поцелуем, грабя своим языком ее рот. Их зубы столкнулись, когда Серенити возвращала поцелуй и ее движения были такими же отчаянными, как и его собственные. На этот раз Аполлион не мог делать все медленно и сексуально. Ему снова нужно было быть внутри нее и то, как девушка стонала ему в рот, сплетала свой язык с его языком и возбуждалась, говорило о том, что Ангел был не единственным нуждающимся.
Аполлион прижал Серенити к кафелю своим телом, подставив спину под душ. Вода бежала по его обнаженной заднице и бедрам. Девушка развела в стороны свои ноги, обернула их вокруг его талии, и мужчина застонал, целуя ее сильнее, и вкладывая в поцелуй бешеное желание, струящееся по его венам.
Ангел держал Серенити одной рукой, используя свою силу, и потянулся за своим членом другой. Девушка застонала, когда он приставил его к ее входу, а затем вонзился в нее глубоко и жестко. Серенити держала Ангела за плечи, вонзая в них свои ногти, и Аполлион схватил девушку за задницу.
Ее язык сражался с его за господство, которое, на этот раз, он не собирался отдавать. Аполлион держал девушку за бедра и поднимал ее со своего члена, когда выходил, а затем направлял вниз, проникая в ее горячие глубины, и утверждая то, что ее тело принадлежало ему. Он вбивался быстро и яростно, двигая своим телом, движимый необузданной страстью и темной потребностью, сжимающейся внутри него. Аполлион должен был обладать ею. Серенити была его. Он не отпустит ее ни сейчас, никогда.
Серенити стонала с каждым глубоким толчком его члена, каждый раз, когда он насаживал ее на себя, и цеплялась за Ангела, целуя со страстью, которая была такой же сильной, как и у него.
Это было грубое, безумное, хаотичное удовлетворение желания и страсти, обжигающее первобытное удовлетворение их голода друг к другу.
Это было блаженство.
Серенити вскрикнула, когда кончила. Девушка задрожала, и теплое шелковистое естество плотно окружило его член. Аполлион спрятал свое лицо у шеи Серенити, издавая звуки с каждым глубоким погружением в нее, желая продлить каждый удар, пока больше уже не мог. Она сжала вокруг него свои мышцы, страстно постанывая мужчине в ухо, и это было пределом. Аполлион застонал и держал девушку на своей твердой длине, пока кончал. Его сердце заколотилось, и закружилась голова.
Боже.
Аполлион тысячелетиями находился в Аду и теперь нашел Небеса.
И он не отпустит ее.
Серенити была ему слишком нужна.
Глава 7
У Серенити болело во всех соответствующих местах и во всех смыслах. Она шла рядом с Аполлионом по широкому тротуару на Елисейских полях, держала его за руку и улыбалась до ушей. Как он так легко заставил ее улыбаться? И не из-за секса, который был потрясающим. Серенити улыбалась не из-за этого. Дело было только в нем. Ей нужно было только посмотреть на Ангела и она снова улыбалась, даже против своей воли.
Ангел смотрел вперед, наблюдая за тем, как к ним приближались люди, за движением, за всем. Казалось, что это все его интересовало. Когда девушка на минуту взглянула на его красивый профиль, он повернул голову и посмотрел на нее. Ангел улыбнулся и ее сердце затрепетало. Аполлиону нужно было выдать разрешение на эту улыбку. Его влияние на нее определенно было незаконным.
Девушка отвернулась от него, глядя на темное небо. Была прекрасная ночь и, хотя звезды были тусклыми, Серенити казалось, что она видела, как они сияли над ней.
Они находились почти в конце длинного торгового проспекта, недалеко от Лувра, и Серенити вздохнула. Она не хотела идти и снова противостоять Эдварду, но Аполлион настоял на выполнении своего долга перед ней и они искали его. Мужчины не было в первом баре, который пара проверила или во втором. Еще был клуб, который Эдвард не раз упоминал Серенити, поэтому они направились туда.
