Текст книги "Суворовец Соболев, стать в строй!"
Автор книги: Феликс Маляренко
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Глава 3
Средняя площадка
На вечерней проверке, прежде чем распустить суворовцев, сержант Чугунов объявил:
– Тем, кому объявлены наряды, выйти на площадку дневального.
Санька снял ремень, положил его на стул так, чтобы бляха свешивалась в проход, и расстегнув ворот гимнастёрки, вышел из спальни. Там уже собралось человек семь. Из второго взвода стоял Рустамчик, притулившись спиной к двери раздевалки.
– Ну что, Санёк, не везёт, среднюю площадку драить? – улыбнулся он, и от улыбки его хомячьи щёки поднялись вверх, и глаза превратились в тонюсенькие полоски.
– Да, – опустил голову Санька.
– Не повезло, – застряла улыбочка в щёлочках, – я так лучше два туалета вымою со всеми очками и писсуарами, чем одну среднюю площадку.
Сержант скомандовал отбой, переключил спальню на синее дежурное освещение, вышел на площадку. Рустамчик тут же поджал щёки и бочком отодвинулся к стене за спиной Чугунова. Сержант оглядел притихших нарушителей воинской дисциплины, встретился глазами с Санькой.
– Суворовец Соболев, идите отдыхайте.
– Но почему? – не понял Санька.
– Ваш вожатый, как его, Зайцев, просил за вас. Говорил, сам виноват, что вас задержал. Просил не наказывать. Отменяю наряд.
– Ну вот, выкрутился, – услышал Санька шепоток Рустамчика. – Точно, хитрый. – Санька даже не взглянул в острые щёлочки, которые сейчас из-за сержанта резали его.
– Но почему? Я виноват! – пробовал протестовать Санька. – Я опоздал в строй.
– Хитрый, выслуживается, – шепоток едким дымком тянулся из-за спины Чугунова, и Санька почувствовал, как от этого у него начинают пылать щёки.
– Я приказал Вам отдыхать? Отдыхайте! – и перевёл взгляд на затаившихся нарушителей. – Ладно. На сегодня все наряды отменяю. Ложитесь спать.
Нарушители, смущённо опустив головы, чтобы не выдать радости, осторожно, по стеночке, юркнули в дверь. И уже за дверью раздался громкий топот.
– Соболев, что вы стоите?
– Я виноват, я опоздал на построение. Я должен вымыть среднюю площадку.
– Отдыхайте, – повторил сержант.
– Я опоздал, – спокойно, не боясь, посмотрел он в глаза сержанту.
– Я отменяю своё приказание, – сказал, разделяя слова, Чугунов, и Санька увидел, как задвигались его желваки, как покраснело его лицо. – Вы не виноваты, мне всё объяснил суворовец Зайцев.
– Я наказан! Я должен! Я пойду мыть, – закричал Санька, предчувствуя, как по щекам потечёт предательская влага, ещё мгновенье, и он не выдержит.
Сержант удивлённо посмотрел на подчинённого, и в его глазах появился металлический блеск.
– Ну, коль так, объявляю вам наряд на работу за невыполнение приказания. Идите и мойте среднюю площадку. – Чугунов говорил, не разжимая губ. – И чтоб хорошо вымыли, чтоб блестела, и ни одной чёрточки. Я проверю. – Сержант резко повернулся кругом и ушёл в спальню.
Санька взял в туалете ведро, бросил туда наполовину стёртую почерневшую щётку для мытья полов, тряпку из бывшего вафельного полотенца и четвертушку грязно-жёлтого туалетного мыла, налил ведро холодной воды. Поднялся на среднюю площадку, намылил щётку мылом и стал тереть ею исчерченный полосками жёлтый кафель.
В среднюю площадку въелись следы от ботинок. Маленькая, три на полтора метра, она была самой грязной из имевшихся в роте. На других площадках суворовцы либо начинали свой бег, либо затормаживали, а по средней, находившейся между двух лестниц, неслись и, не успевая тормозить, катились на резиновых и кожаных подошвах, оставляя на кафеле чёрные полосы.
Санька тёр намыленной щёткой площадку, но полоски не исчезали, не бледнели. Они так и оставались чёрными. Тогда он окунул тряпку в воду, прополоскал её несколько раз, отжал и, распластав по кафелю, начал снимать мыло. Потом снова намылил щётку. Он уже не обижался на сержанта. Вспомнились слова Володи Зайцева. «Человек – мир, он одинок, два мира насильно соединить нельзя». Какие странные слова! Он никак не мог понять их и забыть тоже не мог. Поэтому они вновь возвращались к нему. «Эту болезнь, наверное, можно вылечить дружбой». Но у него есть друг Витька. Значит, он не одинок. Но почему иногда бывает так грустно, особенно когда вспоминаешь о доме? И тогда кажется, что ты на планете один, и она пустынна. Он ещё раз собрал мыло с площадки отжатой тряпкой. Полоски стали белее.
– Что ж, неплохо, – услышал он над собой голос сержанта Чугунова, спускавшегося по лестнице. – Можете идти отдыхать.
– Я ещё не оттёр.
– Как хотите.
Санька почувствовал, что эти слова сержант сказал тихо, спокойно, без металла.
– Отмойте и можете отдыхать. Я проверять не буду.
Санька сменил воду и ещё раз намылил площадку. Потом он ещё раз поменял воду. И когда площадка приобрела свой первозданный вид, он поспешил спать.
Руки набухли от холодной воды, пальцы покраснели. Он уже не помнил, как добрался до постели, и утром, после команды «Подъём», никак не мог вспомнить, как раздевался, складывал обмундирование, как разбирал конверт сложенной постели, как влезал под одеяло и укрывался им.
Глава 4
Уроки танцев
– Танцы, опять танцы, – кипел Витька. – И кто придумал эти проклятые танцы?
Уроки танцев проходили в фойе клуба. По расписанию второй взвод седьмой роты танцевал на шестом уроке. Блестящие окна казармы седьмой роты через спортивную площадку смотрели в подслеповатые, закрытые шторами окна клуба. Это расстояние можно было преодолеть напрямик, но бдительно стоящий на страже сержант Чугунов строго следил за тем, чтобы второй взвод, уходящий на уроки в другие корпуса, напрямик не следовал, как недисциплинированные лучи света в пространстве, а двигался по тем кратчайшим ломаным, которые определило командование училища.
В фойе клуба в окружении тонких круглых колонн, отражаясь в малиновом паркете, их ждал учитель Евгений Эдуардович.
Чёрные туфли Евгения Эдуардовича блестели, брюки были тщательно отглажены, белая японская рубашка сияла целлулоидной белизной, пиджак сидел как на манекене в витрине Уссурийского универмага. Щёки его покрывал румянец цвета созревшей земляники, в тёмных глазах играли фонарики, и даже набриолиненные волосы чуточку поблёскивали.
– А, ребята, проходите, проходите, пожалуйста, – пригласил он тонким, почти женским голосом.
Витька тут же юркнул за колонну и исчез.
Когда взвод рассредоточился по краям фойе, Евгений Эдуардович который раз поведал о важности своего предмета.
– В танцах стираются различия между умственным и физическим трудом, – и тут же потёр руки, как бы показывая, как именно стираются. – Человечество выжило, потому что умело танцевать, – руки выплыли на уровень подбородка. – Каждый должен хорошо танцевать, – ладони плавно закачались в воздухе. – И обязательно прекрасно вальсировать, – пальцы нежно дотронулись до талии воображаемой партнёрши…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
