Текст книги "Между Раем и Адом (СИ)"

Автор книги: Фелиция Шай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Родственные узы. Часть 4

Михаил

Буду с вами абсолютно честным – на самом деле я не все рассказал Катрин. Не поймите меня неправильно, но на то были причины и очень серьезные. Моя девочка слишком сильно переживала, чтобы я говорил ей о настоящих планах врага.

Битва должна была начаться со дня на день, и значило это, что времени катастрофически не хватало. Мне казалось, будто бы в этой войне я не боюсь проиграть, не боюсь, что ирамитасы все-таки захватят власть в Раю. Мне было страшно за дочерей. Да, они прекрасные воины и, если все получится, будут биться бок о бок, но и это не защищает их от острого клинка противника. Напротив, зная о силе, что им передастся, я нервничал гораздо больше – ранят одну, тут же будет ранена и другая. По сути, они были и силой и в то же время слабостью друг друга.

Эмми я хотел оставить либо Селафиилом, либо с Иеремиилом, так как знал: они смогут защитить мою девочку, и она будет в полной безопасности. Я не хочу потерять их в новой битве. Была бы моя воля, ни за что бы не пустил старших воевать за Рай, но это был их долг перед родным измерением, который они должны были выполнить.

Я всё еще вспоминаю Пенелопу, ведь именно долг ее и погубил. Я видел, как её убили, видел ее медленно угасающий взгляд и слышал последние слова: «Не дай проклятию исполниться». Да, она говорила именно про проклятие чёрных крыльев. И я стал оберегать Кейт. Защищать ее всеми силами, надеялся, что ей станет ненавистна ее сущность демона, и она будет стараться быть, как Катрин. Одного не учел: за всеми райскими делами и тем, что дочерьми занималась только жена, я не видел их лютой ненависти друг к другу. А когда заметил, было поздно. Доверие подорвано, а из-за своей гордости я не хотел уже мириться с Кэт. Одно из самых отвратительных качеств она у меня и переняла – невероятной силы гордыню, что являлась одним из смертных грехов! Порой от такого осознания самому хотелось покинуть Рай, считая себя недостойным этого измерения и того звания, что присвоил тебе отец.

На самом деле, это страшно. Все время, всю жизнь я показывал ненависть, неприязнь к Кейт, а теперь боюсь потерять. Какой парадокс и ирония. Судьба не прощает ошибок, особенно, если они допущены по нашей же глупости. Как, например, с Кэт. Я понял, как она меня ненавидит только тогда, когда начал приглядываться к ним с Катрин. Я увидел в одной полную покорность и смирение, присущие только ангелам. В другой – полную противоположность. Буря эмоций, непокорство, вызов в глазах! Нельзя было это все оставлять на самотек, а я сделал, за что сейчас и расплачиваюсь.

Знаете, все свое существование я наблюдаю за смертными. Я видел, как они появились. Видел, какие ошибки и прорывы допускали, но никогда не смотрел на себя. Отец нас безумно любил, говорил, что мы – архангелы – лучшие и просил любить людей. Только Люцифер этого не желал. Я помню, как мы сгоняли и его, и его последователей с неба. Кто же знал, что вскоре появятся существа, что создадут тех, кого мы сейчас зовем ирамитасами? Кто захочет показать, что два измерения объединить возможно, только вот… Вместо этого создали гораздо больше проблем. Лишнее звено – так частенько шептались за спинами.

Дело в том, что полукровок тяжело принимают, и все зависит только от них самих. Как они подадут себя, как покажут и проявят. Считают ли они сами себя ирамитасами – точной смесью ангела и демона или же какую-то сущность отвергают? Вот так и произошло с Катрин и Кейт. Они ненавидели свои сущности. Эмми же ничего не говорила про это. Да, она знала, что наполовину ангел, наполовину демон. Что, в конечном итоге, побудет и в аду. Только мне казалось, что ей абсолютно все равно. Мне казалось, что именно она – чистый ирамитас, тот, кто всю жизнь будет принимать в себе эти две стороны и умело ими пользоваться, как и было задумано изначально.

Внезапно я услышал голос Рафаила. Мы с братьями периодически связывались через наше сознание, что тоненькой нитью связывало нас всех. Он звал меня в Зал Советов на последнее, как оказалось чуть позже, собрание перед войной. Вздохнув, я вышел из дома и полетел на нужное место.

Я не успел еще приземлиться, как заметил фигуру, отдаляющуюся от одной из колонн. Она быстро приближалась ко мне, пока я не узнал в ней нашего небесного лекаря.

– Ну наконец-то, Михаил, ты тут, – облегченно вздохнул Рафаил, встречая меня у самых ворот и пожимая руку.

Похоже, дело плохо, раз он был так сильно взволнован. Неужели Николай – наш разведчик – смог пробиться и рассказать про планы повстанцев? Брат не стал тратить время на объяснения и сразу же повел по лестнице внутрь. Взгляд у него был явно перепуганный и не самый здоровый. «Только бы не завтра», – промелькнула у меня одна единственная фраза, ведь иначе наш план с Кейт находился бы под огромной угрозой, если даже не полностью проваливался.

Пройдя в главный зал, я увидел всех братьев за огромным круглым столом и, как и ожидалось, Николая. Юноша стоял у окна и дожидался, чтобы ему вновь приказали рассказать всю ту информацию, что он передал Совету пару минут назад.

– Что произошло? – Привычным командным тоном спросил я, глядя, как все разом встали. Хлопок двери будто бы разом ввел меня в состояние, заставляющее напрячься и сосредоточиться над бедой, что уже дышала нам в спину. Порой я забывал, что являюсь главным среди братьев и именно мое слово в каждом совещании последнее, и конкретно от меня зависело то, что произойдет в следующее время. Не важно, будь то принятие закона, решение очередной небольшой проблемы или чего-то другого. Абсолютно каждое решение закреплялось моим словом.

– Завтра. Они собираются нападать завтра, – сказал в спешке Николай. – Сюда. На… Зал Советов. Так как это строение важно для нас, как для ангелов. А лидер чернокрылых – Минос – люто ненавидит нас. Красиво говорит, пишет громкие речи. Они ему только и делают, что в рот заглядывают. Оружия у них много, но наше сильнее. Армия состоит в основном из юнцов, которые еще не закончили обучение. Старших… маловато. Точной стратегии вроде бы нет, но я подозреваю, что они просто не рассказывают некоторых вещей основной армии. Я успел втереться в доверие, но, судя по всему, у Миноса свои секреты, которые он не собирается никому раскрывать, – пожал плечами Николай. – Да и, хоть ко мне и перестали относиться с подозрением, я многого не смог выяснить. К сожалению, это все, что у меня есть. – Он вздохнул, виновато опуская взгляд в пол, но тут же, будто бы это была всего лишь минутная слабость, поднял его на меня.

Я понимал, что ему итак пришлось непросто, чтобы его приняли в армию, чтобы поняли, что он «ненавидит всех ангелов, и самому тяжело жить с такой кровью», но недостаток информации злил и раздражал. Медлить было нельзя. Кто же знал, что именно это и будет происходить в ближайшее время? К сожалению, война – тот самый случай, когда важна абсолютно каждая деталь: время, место, оружие!

Сообразив, что только от меня сейчас и ждут слова, я, вздохнув, произнес:

– Значит, в срочном порядке готовим армию, предупреждаем, что надо будет ждать нападения. По предварительным данным их сколько?

– Более ста тысяч. Они собрали огромное количество воинов. Но опять же, повторюсь, не факт, что завтра нападут все. Наверняка, половину или, быть может, даже больше, они оставят на месте, так что мы легко сможем отбить атаку, – заверил Николай, а я задумался.

Какая же это была глупая и абсолютно бессмысленная война! Будто мы собирались биться с армией детей, которой сказали рано лечь спать! То, что ангелы отобрали место, где некогда жили чернокрылые ирамитасы, еще не значило, что надо наступать с войной! Ну, да, решили мы немного урезать должности, на которые могут поступать чернокрылые, но ведь у них все еще остается хотя бы малая работа! Вон, некоторые вообще ангелам-хранителям помогают. И то зря смертных жалеют. Судьба злится и говорит, что они слишком мягкие к ним. В конце концов можно было бы попробовать вновь сесть и начать вести переговоры, быть может, если они будут чуть поспокойнее, мы бы смогли пойти им на малые уступки. Видимо, им нужна была эта кровь.

Чернокрылые, в принципе, все время были чем-то недовольны. Насколько стало известно, они будут бороться за Священную кузню – решат разрушить ее и вернуть себе место ровно за Райским садом. Но оно свято, и никто не посмеет и кончиком пера к нему притронуться. Во что бы то ни стало я не дам чернокрылым захватить те земли.

Там производится наше оружие, там переплавляют небесный металл и делают из него клинки высочайшей твердости, которую может перерубить, разве что другой такой же клинок. Именно это стратегически важный объект, за который мы должны были бороться не на жизнь, а на смерть.

Завтра… Все произойдет завтра и до этого момента надо было уладить еще пару дел. Следовало как можно раньше рассказать Кейт про войну и ввести в курс дела. Если Катрин сработала, как надо, то она согласится пойти с нами защищать Зал Советов, а после и весь Рай вне зависимости от того, что ей уже дальше могут наплести ее друзья. Моя девочка будет за нас. За ангелов. И никто меня в этом не остановит. Мы сможем провести обряд, чтобы она напрочь забыла о своей борьбе, о том, что она не хочет бороться за какое-то измерение. Мы заставим ее пойти по нашей дороге.

Я настолько углубился в свои мысли, что не заметил вопроса, адресованного мне братьями.

– Михаил? – Осторожно окликнул меня Варахиил – мой советник и правая рука. Он достаточно часто спасал от неловких моментов, да и в спорных вопросах помогал выйти на нужный ответ. Был полной противоположностью – спокойный и не упрямый, мог выслушать и дать дельный совет.

Мигом скрыв переживания и тревогу, я посмотрел на остальных братьев, что обратили на меня свои взоры, словно сейчас я должен был дать последний приказ – идти в атаку.

– Что прикажешь делать? – Спросил Иеремиил. – Будем давать отпор или Николай попробует задержать их? – Кажется, за всю свою долгую жизнь Иеремиил так и не привык к тому, что жестокость есть даже в Раю, только тут ее называют жесткостью. Он был неплохим воином, но в его руках оружие лежало будто бы неестественно, словно не для этого создавал отец моего брата.

Вновь раздался тихий вздох. В этом огромном помещении зала голос то и дело, что отскакивал эхом от стен, давая ему больше мощи и какой-то таинственности. Особенно сейчас, когда я должен был тщательно обдумать план, раздать обязанности и начать подготовку к обороне Зала Советов.

Как бы я хотел, чтобы отец все-таки решил с нами всеми поговорить. Хоть мимолетный контакт, маленькая помощь в наших решениях, в которых мы окончательно запутались. Жаль только, что позволено вести с ним диалог лишь Селафиилу и Уриилу. И иногда Гавриилу.

Когда меня ставили на должность главы Совета архангелов, отец в последний раз вызвал меня на разговор. Сердце трепетало в груди, ведь я знал, что этот разговор будет окончательным, после чего он прервет общение с нами. Мол, мальчики уже выросли, и он может спокойно идти и наблюдать за своим творением.

– Михаил… Ты же понимаешь, что я теперь отойду на второй план? – Спросил тогда отец. – Я по-прежнему буду за вами наблюдать и следить, ведь вы – мои дети. Я буду вас оберегать от самых больших бед, но за все остальное вы должны ручаться сами. Среди братьев у вас должно быть полное доверие и уважение. Относитесь друг к другу так же, как относились ко мне.

– Отец, неужели ты… всё же оставляешь нас без единого твоего слова? – Спросил я, глядя на него взглядом, полным отчаянья и страха, ведь это значило, что я больше никогда не услышу его совета или слова поддержки. Казалось, будто мой мир разрушается, падает в огромную бездну, где не было опоры. Был один лишь страх перед огромной ответственностью.

– Со мной смогут говорить Селафиил, Уриил и Гавриил. Салафаил несет молитвы людям, я буду помогать ему наставлять их, чтобы правильно трактовали мои слова. Уриил будет просветителем. От одних только его речей людские сердца загорятся истинной верой и спокойствием. Они будут знать, что не одни и услышат мои речи. Гавриил – самый младший из вас и проводил со мной гораздо меньше времени, чем вы. Мне иногда придется ему помогать. Почему же с тобой я не буду держать слово? Ты – воин. У тебя есть власть, и последнее слово будет твоим. Как тебе будут доверять братья, так и ты должен будешь на них положиться. Я буду помогать тебе, но через их уста. И знай. Я не вправе выдавать планы Судьбы, но на это она дала разрешение, ведь от следующего знания будет зависеть будущее Рая. Вскоре появятся те, кто могут многим не нравится. Правильно распорядитесь с этим народом, чтобы не возникло войны, и не пролилась кровь ангелов на священные места.

Будьте внимательны к их просьбам, ведь вы их не всегда сможете понять, посмотрите, обдумайте, поговорите подольше, ибо я заклинаю – не заставляйте пепел падать с Райских небес.

На этом отец замолчал, а я и спросить ничего не смог. В горле встал ком. Абсолютно все вопросы вмиг забылись, заставляя думать над предостережением отца. Мысли роем пчел жалили, заставляя болезненно опустить взгляд. Не мог ничего сказать. Или не хотел? Я все еще жалею, что не смог попросить у него еще советов, лишь напоследок, когда уходил, произнес: «Я люблю тебя». Кажется, проблемы с отцами в семье Кристал – это наследственное.

А тем временем разговор продолжался уже без моего участия.

– Нельзя, чтобы Николай пытался их задержать, – твердо произнес Иегудиил, сверкнув глазами. – Он может легко раскрыться, и его там же убьют. Нам не нужны лишние жертвы. Представь, что будет, если они узнают, кто он на самом деле! Боюсь, что казнь – это будет самое приятное, что захотят с ним сделать чернокрылые.

– Полностью согласен с Иегудиилом, – согласился Рафаил. – Лишние жертвы – только нам хуже. В этой войне и так многие будут ранены или погибнут. Не стоит увеличивать это число, особенно тем, кто нам помог и предоставил информацию. Мы должны с уважением относится как к самому ангелу, так и к тому труду, что он проделал за эти месяцы.

Гавриил как обычно молчал. Брат смирно сидел между Уриилом и Селафиилом и, сцепив руки в замок, смотрел в стол, стараясь даже не поднимать взгляда на остальных. Он редко высказывал свое мнение при всем Совете, обычно подходил ко мне и говорил все, что думает. Связано ли это было с тем, что его голос почти никогда не учитывался, или же брату просто не хотелось высказываться при всех, но сейчас был важен каждый голос.

– А ты что думаешь, Гавриил? – Обратился я к нему с некоторой осторожностью в голосе.

Некоторое время он молчал. Было видно, что в нем боролось два чувства – желание высказать все, что думает, другая же приказывала молчать. Эта немая борьба продолжалась не больше минуты, поскольку он поднял голову и заговорил, обращаясь к нам.

– Я считаю, что задержка не даст нам большого преимущества. Мы, скорее, тут дольше сидим, чем готовимся к нападению. Надо подготовить западню. Коль есть информация, что чернокрылые нападут именно на Зал Советов, то почему бы сюда не перевести солдат? Скрытно, небольшим количеством, дабы никто ничего не заподозрил. Не удивлюсь, если у них также есть шпионы, которые поставляют им информацию из города. Стоит быть осторожнее. – Гавриил смотрел в мои глаза, стараясь не обращать внимания на лица братьев, которым, видимо, этот план не очень пришелся по душе. А он тяжело вздохнул – похоже, боялся, что говорит абсолютный бред. Но я так не считал. Мысль казалась очень разумной, если привести ее в красивый вид.

– Думаю, Гавриил прав, – кивнул я, вставая с кресла и смотря на братьев, – лучшее, что мы можем сейчас сделать – подготовиться настолько, насколько это вообще возможно. Так что Иегудилл, – он тут же встал, – иди и призови людей. Пока что из мирного населения не выдергивай. Призывай солдат. Их численности на первый раз хватит. Думаю, двух тысяч. Рафаил, – его взгляд тут же стал тверд, – подготовь лазареты, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств мы смогли доставить туда раненых. Селафиил и Уриил – обратитесь к отцу. Может быть он что-нибудь сможет сказать. Остальные… готовьтесь, – приказал я и ушел прочь из зала, пока на меня не посыпались лишние вопросы, абсолютно не относящиеся к делу.

Надо было найти Катрин, чтобы рассказать ей про нападение и как можно скорее.

Выйдя из Зала Советов, я направился в Небесный штаб в библиотеку судеб, где обычно и сидела Кэт.

Это была огромная библиотека, заставленная толстенными книгами. Только вместо обычных произведений в них прописывались человеческие судьбы. Те, что уже давным-давно умерли, стояли огромными томами очень далеко, в глубине, а все альтернативные тоненькие книги их судьбы исчезли. Те, что еще жили – стояли чуть ближе ко входу и частенько менялись. На мой взгляд – это самое прекрасное сравнение к судьбам смертных, что я когда-либо видел в своей жизни.

Катрин любила тут сидеть и рассматривать их, попутно сверяясь с архивными записями, ведь ей была интересна человеческая судьба. Она восхищалась смертными и тем, как интересно было продумано это место. Моя девочка достаточно часто грустно вздыхала, что не ей достала роль ангела завесы, ведь тогда бы все эти имена она знала, а их судьбы и ближайшее будущее легко бы предугадывала. Но тогда бы Кэт спустилась на землю и оставила Рай, а мне этого не надо. Она нужна была мне рядом, чтобы в будущем стать одним из командиров райской армии. Я знал – она справиться с этим, сможет победить в себе страх перед войной и в конечном итоге стать тем, кем она всю жизнь мечтала – великим ангелом, пусть и с капелькой дьявольской крови.

– Катрин? – Осторожно позвал я ее.

Из недр библиотеки раздался отклик. Похоже, она снова зачиталась старыми томами давно умерших душ:

– Пап? Я здесь. Сейчас подойду.

Стук невысоких каблучков стремительно приближался ко мне, пока через пол минуты ко мне из-за ближайшего поворота не вышла моя дочурка.

– Прости, зачиталась, – немного виновато произнесла она, – они все поистине любопытны. Ты что-то хотел мне сказать? – Её любопытный и в то же время серьезный взгляд сразу выдал, что она знает, что пришел я не просто так. Да и… редко, когда я к ней заглядывал, чтобы спросить о том, как идут дела. В основном, по делу, как, в общем-то, и сейчас.

– Нам срочно надо идти домой, есть новости, – спокойно произнес я, стараясь не напугать её и не выдать, что дела очень плохи. Однако Катрин слишком умная. Уже по глазам увидел, что догадалась, ведь сразу же сжала кулаки и уверенно кивнула.

Дом. В воздухе раздался запах травяного чая, и теперь я мог спокойно пересказать дочери итоги нашего собрания и информацию, что донес до нас Николай. Я пытался говорить спокойно, как обычно, без лишних преувеличений и некоторых подробностей.

Некоторое время мы сидели в полнейшей тишине – очевидно, что Катрин пыталась сообразить, как реагировать на всю информацию и что на это сказать. Быть может, у нее появились вопросы или она хотела бы поделиться своими новостями по поводу Кейт. Может она сейчас впервые заплачет и наконец покажет мне, что в ней все-таки есть та слабая девушка, а не первоклассный воин? Однако, сделав пару глубоких вдохов, она заговорила.

– Все это… очень неожиданно и страшно, – голос был абсолютно спокойным и ровным, но взгляд она опустила в кружку с чаем. Прятала глаза и не хотела пока смотреть на меня. Видимо, в них все же поселился страх. – Что ж… я рассчитывала Кейт рассказать об этом, как можно позже, но, похоже, придется сделать это сегодня вечером. Эмми ты, я так понимаю, кому-нибудь из архангелов отдашь, чтобы она была в безопасности? – Она подняла на меня взгляд.

Её глаза буквально светились решимостью и уверенностью… подумал бы кто-то другой, если бы не знал Катрин. Она прекрасно умела скрывать страх перед боем, но я мог видеть абсолютно все и спрятать от меня это у нее не получилось.

Похоже, она поняла, что я смог увидеть её истинные эмоции, а потому тут же захотела оправдаться:

– Не переживай пап, я не боюсь. Завтра я буду готова биться бок о бок с вами и Кейт. Надо будет только ей рассказать правильную версию. Я, в общем-то, уже начинала это делать, она даже интересовалась подробностями. Не расскажем же мы ей, что в последнее время чернокрылых решили еще больше убрать с должностей, ибо они провоцируют со своей стороны недоверие, – фыркнула она и сделала глоток чая. – Я говорила о том, что они хотят повырезать всех ангелов, просто потому, что у них белые крылья и все в таком роде. Что-то более категоричное.

Хорошо, что Катрин это понимала и сама выдвигала сестре нужные посылы. Жаль только, что этого не может сделать Кейт. Она будет всеми правдами и нет доказывать, что чернокрылые ирамитасы такие же, как и остальные существа в Раю. Именно поэтому надо было сделать это очень осторожно, чтобы она не догадалась о настоящих мотивах и была готова вступить в драку. А там уже и райскую сущность наверх поднимет, так она точно станет одной из нас. Забудет про то, что ненавидит это измерение и все, что с ним связано. Свободу душат медленно и тихо. Пусть только пойдет к нам в руки, а там уже все остальное мы сами сделаем с архангелами.

Вскоре Кейт вернулась из Ада домой. Было крайне непривычно видеть, как она обнимает Катрин и, быстро выпивая немного нектара, обе улетают в Райский сад. А ведь действительно казались такими счастливыми, словно и не было никакого подвоха, будто спустя столько лет они решили прекратить свою вражду, стереть в пыль воспоминания и жить как раньше.

Только те времена уже не вернуть, а раздор посажен так глубоко, что этот корень и силой не вырвать.

Периодически поглядывая на время, я понял, что сестры несколько задерживаются. Неужели все провалилось и Кейт улетела в Ад? Или их кто-то перехватил по пути?

От сердца отлегло только тогда, когда массивная дверь открылась и я услышал, как чернокрылая говорит своей сестре:

– Раз дело принимает такой оборот, то я готова биться за Рай, чего бы мне этого ни стоило.