Текст книги "Магия калибра 7.62 (СИ)"
Автор книги: Федотов Антон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Не поделишься? – А это уже Кот.
– Нет, – светски улыбнулся я ему (парней я предупредил сразу и всех, что делиться информацией буду лишь в части касающейся когда и в каком объеме решу!). – Одно могу сказать точно: голодать не будем!
К удивлению, заявление мое было воспринято как должное. Странный, черт возьми, мир. Странные, черт возьми, люди. Или… Я уже забыл что-то важное?
– Что это за запах?! – Неожиданно поинтересовался Уж.
– И что это за бутылки? – поднял одну из тар, что я приготовил еще перед отъездом для братца.
Уже заполненную.
Да, поездка будет… Интересной!
[1] Стрельба при уверенном и точном наведении в цель без визуального контроля оружия. При этом задействованы как врожденные качества стрелка, так и приобретенные навыки владения оружием.
(Источник – https://topwar.ru/84908-boevaya-anketa-4-bis-boevaya-intuitivnaya-strelba.html)
[2] etc. – сокращение латинского выражения et cetĕra, означающего «и другие», «и тому подобное», «и так далее». Ставится в конце неполного перечисления. Употребляется в ряде европейских языков.
(Источник – https://ru.wikipedia.org/wiki/Etc)
[3] Фраза Барбары Такман о Первой мировой из ее книги "Пушки августа".
Глава 18
Шестьдесят дней минули с тех пор как доктор скинул карты на стол, обнажив старший флэш, которой моей парой пар было ни за что не побить. Зато и узнал я за пару месяцев немало. Показанный мне кусочек мозаики хоть и не поражал воображение, но впечатление производил положительное – люди ни много ни мало планировали изменить жизнь. Страны. Оставшись при этом в живых при жестком противодействии старой аристократии любым подобным веяниям. Действительно, как же еще использовать полученные из другого мира знания, как не попытаться применить их на практике. А для этого нужны были структуры. Сетевые. И все это в условиях приближающегося экономического и социального коллапса. Ну не сейчас все рухнет, допустим. Лет десять, по всем расчетам еще есть. Вот только дальше-то что? Причем, как сказал интересный дядечка из мира того по фамилии Салтыков-Щедрин, просвещение следует внедрять умеренно, по возможности избегая кровопролития.
Пусть так. Видит Всевышний, мы стараемся.
И уровень заинтересованных лиц впечатлял. Пусть прямо никто ничего не говорил, но тут подумал, здесь чуток сопоставил. А еще я пока жив и здоров, между прочим, что, с одно стороны, радует, а с другой… Это тоже говорит о многом!
"Остановись! Заглуши двигатель!". Коротко и ясно. Сколько раз встречал я такие таблички на заводских воротах "там". А бывало, что и бульдозерами сносил в те года, когда слова "рейдерский захват" регулярно звучали по ТВ.
– Тормози перед КПП. – Попросил я.
Тяжелые автомобили остановились напротив заводских ворот, за которыми волновалось людское море. Прям как тюрьма, в самом деле. Даже "колючку" накрутить по периметру не забыли. Осталось только вышки поставить, да надпись "Труд освобождает"[1] сообразить…
– Куда?! – грозно потребовал нервничающий охранник, подбегая к нашему кортежу вместе с несколькими товарищами.
Разве что дубинкой над головой не размахивал. Я спокойно шагнул на улицу. Не первая подобная беседа. Тут же распахнулась передняя пассажирская дверь, откуда грузно вывалился Винни в добротном, но слегка великоватом пальто. Возможно, оно было слегка жарковато для начала сентября. Зато вполне неплохо скрывало "папашу" с коробчатым магазином. Сколько сил мне пришлось потратить, чтобы достать хотя бы пару таких. А то "барабанов" – сколько угодно, а вот более пригодных для скрытого ношения "рожков"… Сзади хлопнула вторая дверь. Можно не оборачиваться – это Кот. В таком же слегка мешковатом пальто, только чуть более темным по сравнению со своим огромным другом. Второй магазин я отдал ему. Остальные пока остались на местах.
Охранники встали как вкопанные. Не такие уж и придурки, чтобы не сообразить, что кроется под не по сезону теплой одежкой. Да и нас тут если не знали, то вполне догадывались, зачем мы прибыли.
– Не велено, господа. Понимаете…
– Понимаем, – кивнул головой я в сторону бунтующих демонстрантов. – Но нам надо.
– Помилуйте, господин, у меня дочка!..
– Какой я тебе господин, – слегка раздосадовано сплевываю я. – Думай, чего говоришь, мужик… Ладно, команда у тебя какая?
– Никого не впускать!
Я почесал в затылке. Ну не класть же их прямо здесь во имя рабочей солидарности. Нет, конечно, и такое случалось… С более агрессивными представителями. Но там речь шла скорее о представителях родовых СБ, а не о простых охранниках. Да и "инцеденты", коих и было-то всего пару, случались когда кое-кто решил попробовать нас на зуб. И то практически без жертв.
– А выпускать? – Поинтересовался я.
– Да за ради всего святого! – Мужик аж перекрестился.
– Понял. – Еще раз кивнул сам себе головой я, жестом руки обозначая конец разговора.
Краем глаза замечаю прибытие еще одного "представителя" от местных "профсоюзов" – Карла Фридриховича Берга. Этого пропустили без каких-либо проблем. Кто бы усомнился, что этот не в меру болтливый, но совершенно не дельный господин гостем будет желанным для хозяев не самого маленького заводика, рассоложенного у нас в районе. Глава Ассоциации трудящихся. По двадцать процентов вычитается ежемесячно с каждого из рабочих в пользу сего объединения. Толку от него было чуть – никаких спорных вопросов они не решали, а вот когда требовалось увеличить норму выработки или заставить людей работать сверх ранее оговоренного графика, сии господа возникали словно из воздуха, "сбивая" процент с тридцати до пятнадцати сверх плана, например, или договариваясь о выделении хотя бы одного выходного в неделю. Все это выдавалось за огромную заслугу Ассоциации. Короче, все было как в том "светлом будущем", когда сети поднимали цены на треть, после чего пятую часть скидывали в качестве скидки и подобное непотребство выставляли как аттракцион невиданной щедрости. Деньги же, отчисляемые с рабочих зарплат возвращались обратно владельцам, крохой малой, оседающей в карманах Бергмана и его товарищей. Грабеж. На ровном месте. Впрочем, даже этих крох, что были положены господам из Ассоциации, вполне хватило на роскошные "Мерседесы" и самый что ни на есть непролетарский образ жизни.
– Будем вмешиваться? – Прогудел Винни.
– Неа, – усмехнулся я. – Пусть погутарят. Потом и наш черед настанет. Правда, как бы Кареевы нам не устроили…
– Что? – удивляется Кот. – А разве?!..
– Старшая ветвь, – просто объясняю я. – Именно им принадлежит большая часть предприятий района, и почти все частные лавочки платят им дань за право работать на их земле.
– А как же?!…
– Ох, Котяра, не твое это – политика! – Только и остается вздыхать мне. – Род отделил младшую ветвь. Изгоев, если помнишь. Там ой какие непростые взаимоотношения! Но все это сделано вовсе не для того, чтобы лишить себя ресурсов. Это страховка такая. Если "старшие" проиграют, то Изгой заслужит право на Фамилию и манор[2]. Это вопрос выживания рода. Однако до развязки будь уверен, что две ветви едва ли не худшие враги.
– Мудрено…
– Знать…
С территории заводика неслись не слишком хитрые лозунги, усиленные мегафоном:
… Нашими общими сильными трудовыми руками…
Смешно, конечно, слышать такое от достаточно субтильного и рахитичного Берга, который в жизни ничего тяжелее серебряной ложки не держал, которую извлек из собственной задницы при рождении. Интересно, ему хотя бы гвоздь пришлось в жизни забить? Ой, что-то сильно сомневаюсь, судари мои!
… Плечом к плечу справимся с планом…
Ну да, прям представляю сего господина, орудующего кузнечным молотом или усевшимся на промасленный табурет перед гидравлическим прессом с щипцами в руках. Сынок, это фантастика!
… Затянуть пояса ради процветания завода!..
– Хех. – Только крякнул от такой наглой агитации Винни.
Он, равно как и окружившая горлопанов толпа, газеты читал. И про то, что Виктор Кареев, средний сын Главы рода в карты чуть имение не продул, были в курсе. А потому "затягивать пояса", чтобы как можно скорее погасить карточные долги владельца завода не желала категорически!
– Кого-то сейчас будут бить! – пробормотал я.
Даже отсюда чувствовалось напряжение толпы.
– Возможно, даже ногами! – Согласно фыркнул Кот.
Бамс!
Первый камень прилетел в стекло "Мерседеса". Все-таки умеют делать немцы вещи – оно не осыпалось дождем в салон, а просто покрылось паутинкой трещин. Однако это немецкие седаны не спасло. Резкий звук словно послужил спусковым крючком, и толпа волной нахлынула на машины.
Со стороны завода взвыла серена. Послышались редкие, несерьезные на фоне злого гула толпы, выстрелы дробовиков. "Волна" схлынула обратно, оставив после себя два изуродованных автомобиля, один из которых печально смотрел в хмурое небо всеми четырьмя колесами.
– Неплохо… – Оценил Леха, уже традиционно не покидая места водителя. – Такое и мы не враз восстановим!
– Думаешь, удержим? – Флегматично поинтересовался Винни.
Не то чтобы мне действительно хотелось искать ответ на этот вопрос, но ведь все равно придется.
– К бою! – Усмехнулся я.
Машины коротко рыкнули моторами, разворачиваясь капотами в сторону выезда с территории. Мало ли придется уносить ноги, если все пойдет совсем-совсем не по плану! Было уже один раз такое в нашей практике…
– Эй, работяги! – проорал я уже в наш мегафон, куда более мощный, чем у прижимистого Берга. – А с нами поговорить не хотите, или и дальше будете лапшу с ушей жрать вместо нормального обеда?!
Народ начал оборачиваться. Кто-то зло, а кто-то и с пониманием. Это было не первое наше "выступление", да и работа бойцов Гусака мало чем отличалась. Только вот здесь и сейчас требовалось сыграть несколько тоньше, чем были способны громилы криминального авторитета. Поэтому приехали мы.
– А ты кто еще такой, горлопан?! – проорал с той стороны прокуренный голос, причем явно в отобранный у нашего "коллеги" громкоговоритель.
– Так ты из-за заборчика выгляни и пообщаемся, – ору в ответ. – Познакомимся заодно!
– Щас, буду! – крикнули мне.
Выйдут, никуда не денутся! Стоять народу уже надоело. Самое время то ли погром устроить, то ли по домам разойтись. А тут, вроде, и развлечение наклевывается.
И действительно, от застывшего моря человек в пятьсот, отделилась волна всего лишь десятков в семь, которая едва не снесла успевших распахнуть ворота КПП в самый последний момент охранников.
– Винни, Кот, готовность раз, – негромко отдал приказы я. – Остаетесь у машин. Если что, палить ТОЛЬКО над головами! Ясно?
Да кивка.
– Ну раз ясно, то я и пошел. – Резюмирую я, отдавая револьвер парням.
– Может, зря… – Протянул кто-то из них (я не расслышал).
Поможет он мне в толпе, как же. Это же чудовище похлеще медведя. Никогда заранее не знаешь, съест оно тебя, либо вознесет на руки. Но надо.
– Ждать здесь! – Отдаю заключительный приказ и направляюсь к движущейся мне на встречу толпе.
Остановились мы друг напротив друга. Никто не стал заходить мне за спину, отсекая от группы поддержки, но и вставшие стеной работяги смотрелись довольно зловеще. Особенно с учетом мелькавших то там, то тут молотами, да гаечными ключами устрашающих размеров. А где-то, наверняка, и отвертки заточенные припрятаны!
Тишина.
Я рассматривал толпу.
Первые ряды рассматривали меня.
Все еще просачивающиеся сквозь ворота КПП люди подтягивались к месту представления.
– Ты ж Санни, с Ткачевской! В мастерской пашешь! – Выкрикнул кто-то из толпы.
Развожу руками. Я, мол. А вот самого кричавшего я не разглядел.
Зато народ не то, чтобы подобрел, но все же статус мой явно сменился с "хрен-пойми-кто" на "не-совсем-белоручка".
– Че разорался-то ваш?
– Какой к херам, наш?! – Спросил здоровенный косматый дядечка с внешностью молотобойца. – Ты лучше скажи, кто ты таков, а?
– И скажу, – сделал я несколько шагов к здоровяку, протягивая руку. – Санни я, из мастерской. Александр, стало быть!
– И че тебе здесь надо, Алексанндр-Санни-из-мастерской?! – Вроде и грозно спросил, а руку мою его вся в несмываемой копоти ладонь все же сжала, то пресс болванку. – Ты тут явно не машины ладить приехал. Приоделся вот…
С этими словами "молотобоец" легонько щелкнул меня по воротнику рубахи из грубой ткани. Я же так и стоял, умудрившись не отшатнуться… И не дать воли рефлексам.
–… Да и твои друзья явно при "шпалерах". Ты кто таков, а, Гусь?
– С Гусаком работаю, да! – Согласился я, усмехаясь. – В свободное от работы время!
– С бандюком этим, что с лоточников дань собирает, да…
Что там "да", я слушать не стал. Не интересно.
– Ну так и что с того тебе-то? – Задал я резонный вопрос. – Слыхал, чтобы он работяг трогал?!
– Ну, допустим, не слыхал!
– Так а чего ж тогда? А что бойцы под его рукой ходят… А что, на фабричных дискотеках ни одна драка без свинчатки не обходится, так ничего? А про ватаги ваши, что рабочие общаги берегут, ничего сказать не хочешь? Каждый живет как может, согласен? А мои парни, так они вон где стоят. С тобой разговариваю я. А ты даже имя свое не назвал. Невежливо!
– Молодой, борзый, – буркнул себе в бороду мужик, но, как мне показалось, в этих же "зарослях", пряча и улыбку. – Ну, Иван я. Ивана же и сын. Легче тебе стало?
Нормально, пошел контакт.
– Так, Иван Иваныч, а про профсоюз ты слышал?
– Не, – почесал он здоровенной пятерней спутавшиеся на затылке волосы. – Не слыхал. Что за зверь?
– Да тоже самое, что воооооон тот фрак тебе предложил. Только общая контора, всех рабочих защищает. И не вот этот горлопан пойдет за тебя с директором завода говорить, а нормальные юристы, которые и с толком позицию свою разъяснить могут, и кляузу накатать в ведомство какое такую, что не в раз отмахнешься.
"Молотобоец" аж застыл, в возмущении.
– Так это чего, еще двадцать процентов платить?!!
– Зачем тебе платить им, если можно договориться с нами? – удивленно спрашиваю я.
– Так этих мы хоть знаем, а ты вообще непонятно откуда взялся!
Народ, из тех что поближе, согласно загудел.
– И не двадцать процентов, а всего два!
Гул сменился с угрожающего на удивленный.
– А что ж ты иметь с этого будешь? – пробасил удивленный здоровяк.
– А я, Иван Иваныч, на жизнь себе зарабатываю вот этими самыми руками. В мастерской. Но вот мама у меня контролерам ОТК работает. Да, не у вас, но им в этом месяце по шесть дополнительных смен выставили. Шесть, Иваныч! И у парней так же! Врать не буду. В накладе не останемся. Вот только притчу про веник и прутики ты не хуже меня знаешь. А, значит, и держаться вместе надо! Все ж таки не при крепостном праве живем. Чай еще и права какие-никакие имеем. Надо только их теперь защитить грамотно, а там…
Космач от моего напора несколько оторопел. Поверил ли? Хрен знает! Да и где я соврал? Тоже нигде! В том, что конечную цель имею, ну так то на мои слова и не влияет никак!
– Что ж ты от меня хочешь?
– С людьми говорить хочу! – Махнул я в сторону мегафона, что казался игрушкой в руках Винни.
– Говорить хочешь… – Негромко протянул Иваныч, прежде чем глубоко задуматься. Никто ему не мешал принимать решение. Уважают явно! – Говори! Вот только сцены у меня для тебя нет.
– Так и не надо! – Заверил я.
Мы еще посмотрим, кто вещает круче: Ленин с броневика или я с крыши "Паккарда"!
[1] «Arbeit macht frei» – фраза на немецком языке, звучит как «А́рбайт махт фрай», что в переводе означает «Труд делает свободным», «Труд освобождает» или «Работа освобождает». Фраза в качестве лозунга была размещена на входе многих нацистских концентрационных лагерей – то ли в насмешку, то ли для придания ложной надежды. Несмотря на то, что использование надписей подобного типа над входами в различные учреждения было распространённым явлением в Германии, конкретно этот слоган размещался по приказу генерала Войск СС Теодора Эйке, руководителя системы концлагерей Германии, второго коменданта концлагеря Дахау.
(Источник – https://ru.wikipedia.org/wiki/Arbeit_macht_frei)
[2] Ма́нор (англ. manor) – феодальное поместье в средневековых Англии и Шотландии, основная хозяйственная единица экономики и форма организации частной юрисдикции в этих государствах. Манор представлял собой комплекс домениальных земель феодала, общинных угодий и наделов лично-зависимых и свободных крестьян, проживающих во входящей в состав манора деревне. Основой манориального хозяйства были отработочные повинности зависимых категорий крестьян (вилланов, коттариев, хазбендменов (англ.)русск.) и судебная юрисдикция феодала над ними. Социальным и административным центром манора являлась усадьба феодала. Манориальная система господствовала на Британских островах с XI по XVII век, хотя с началом нового времени маноры стали постепенно утрачивать феодальный характер, превращаясь в аграрные хозяйства капиталистического типа.
(Источник – https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D1%80)
Глава 19
– Как вы узнали о нападении на мастерскую?
– Красная ракета – нападение. Две зеленых – держимся.
– Это заранее оговоренный сигнал?
– Да.
– Почему вы прибегли к такому способу подачи сигналов?
– Его можно применить при перерезанных телефонных проводах.
– Вы ожидали нападения?
– Район опасный.
– Насколько вы оцениваете опасность расположения мастерской?
– Стреляют…
Забавный это был диалог. Обсуждаем фактически боевые действия пусть и на окраине, а все же Питера, а вот простого вопроса "А откуда у вас, ребятки, оружие да взрывчатка?" так и никто не задал. Бой был. Трупы есть. Вопросов про оружие – нет.
Забавно. И даже анализировать такое поведение представителей великой и ужасной "Тройки" нет смысла. Просто недостаточно информации. Вот выкарабкаюсь, тогда и поговорю с умными людьми за советскую власть.
Они пришли на следующий день после моей не самой плохой попытки спародировать дедушку всех пионеров. Налет начался под утро. Назвать гордым словом "штурм" эту профанацию не повернется язык и у самого явного дилетанта. Оно ведь еще в Петровскую эпоху пришло к нам вместе с "онемечиванием", и обозначало бурю, набат. А это… Вот не знаю я какое определение даже подобрать, но происходить оно должно явно от слова "стадо!".
Эх… Какие только мысли в голову не лезут, когда адреналин в крови уже выгорел, а перед тобой лежит пачка чистых листов, и очень вежливая просьба "а напиши-ка нам, голубчик, как оно все тут было!" от людей, которым не отказывают. Это с полицией и жандармами пободаться можно насчет своих прав и свобод. И даже дядечкой-адвокатом пригрозить. А вот с личной канцелярией самодержца, в лице особого ее отдела, не слишком-то и пошутишь. Над ними же закона нет выше воли монарха. Так что про все указы об отмене телесных наказаний, международные соглашения о недопустимости пыток как средства дознания можно просто забыть при встрече с этими господами.
Да, именно господами. Одаренными. Да и принадлежность к аристократии просто печатными буквами написана на лбах скучных и отчего-то плохо запоминающихся лиц. Сами гости "оттуда" выглядят канонически комично: невысокий толстячок и худющая под два метра жердь. Классические английские джентльмены в костюмчиках с Севил Роу[1] и круглых котелках. Даже трости в руках имеются. У обоих. Кто-то из моих даже хихикнуть даже пару раз удумал, но тут же притих, наткнувшись на мой очччень недовольный взгляд. Очень уж у господ этих моторика примечательная была, да и держались они как слаженная пара, что в мире где боевые искусства почитались за грех среди простолюдинов, а промеж аристо явно недостойным занятием. Да и уровень развития… Мда. В общем, парочка удивляла. А уж тросточки какие интересные в руках. Спасу прям нет. Я же такие штуки видел. У меня и у самого было нечто подобное. Подарок от деловых партнеров "там". Уверен, что аксессуар мигом превратиться в опаснейший узкий клинок. Ну а в "сложенном" состоянии явно тяжелые набалдашники вполне шли за серьезное дробящее оружие. Вот только тросточка у меня на стенке висела в качестве забавного сувенирчика, а вот гости явно знают, как ловчее с непростой удумкой управиться!
– Какие-то сомнения, Александр Сергеевич? – спросил "низкий", заметив, что я "завис" над чистым листом.
– Думаю, с чего бы начать.
– Излагайте все по порядку, – продолжил мысль напарника "длинный". – А если чего и забудете, то не волнуйтесь, изложить написанное вам придется неоднократно. Обязательно вспомните…
Я вспомнил. И даже вздрогнул.
– Командир, да что за?… – Скорее даже прошептал, чем сказал вслух Яша Самарин.
Да и что тут ответишь. Взяли нас филигранно. Прямо на летном поле в момент высадки. Проворные мальчишки, явно с огромным опытом именно таких операций тут же оттеснили бойцов от «оркестра», и теперь самым неприличным образом предлагали сдать еще и личное оружие.
Подаю серию знаков, что сводится к сухому и лаконичному «Подчиниться!».
Опытные руки мигом сдергивают с нас автоматы и разгрузки, не забыв освободить и мою набедренную кобуру. Да и ножнам моим придется какое-то время поскучать без привычного НР[2].
«Хороши, мерзавцы!», – только и оценил я. Идеально соблюли баланс между плотным контролем «хрен дернешься» и банальной вежливостью это надо уметь. А то знавал каждый из нас придурков, что полагали десятикратное преимущество в стволах достаточным аргументом для прямого хамства людям, что эвакуационная вертушка только что спустила после недельки-другой на свежем воздухе в горах.
Эти же красавцы вполне себе представляли, на что способна группа тренированных советских убийц, чьи мозги еще не переключились с режима «война» в режим «мир». Относительный. В этом чертовом пекле безопасных мест нет по определению. Однако же «мир».
Нас быстренько развели в разные стороны. Помню, что потом везли куда-то. Дюже «козлик» трясучий был…
Документы о том, что податель сего имеет право на любую информацию, не взирая на все грифы и условности, мне подсунули сразу. Ознакомился, куда деваться.
А потом начался ад. Сначала я скурпулезнейшим образом изложил весь наш недельный маршрут по горам. Да ничего особенного там и не было: высадились – вышли на точку – сработали – отошли – добрались до вертолета. Затем начался многочасовой допрос, где совершенно скучный дяденька задавал мне вопросы так, словно я ничего не писал, а он написанного в глаза не видел. Причем вопросы эти были с такими подробностями, о которых я даже и не задумывался. Запомнилось уточнение, снились ли мне во время выхода эротические сны, сколько раз сержант Голадзе покидал колонну для оправки во второй день нашего выхода, какая маркировка стояла на дизеле подорванного нами японского внедорожника… Ну и все в том же духе. В какой-то момент я даже перестал эмоционально воспринимать происходящее как идиотизм, подолгу задумываясь над абсолютно бессвязными с моей точки зрения вопросами и старательно вспоминая сколько листьев было у клевера, который я сорвал во время поиска лапушка для подтирки собственной задницы на четвертый день «маршрута».
Примечательно, что наш командир, про которого вслух мы упоминали лишь уважительным местоимением Сам, все это время простоявший за моей спиной в допросной, в ход беседы не слишком-то и вмешиваясь.
Мелькнула даже непрошеная мыслишка, что полковник, вполне заслуженно в свое время носивший позывной Красный Бык, здесь для того, чтобы белого света не увидел уже я.
Обошлось.
А затем был злополучный стакан газировки из бутылки с маркировкой на языке вероятного противника, после которого вдруг стало так хорошо и спокойно, а ответы начали сами срываться с губ. А «скучный» собеседник, вдруг переставший быть таким уж и противным, задавал все новые и новые вопросы.
Потом был сон.
И вновь допрос – повторное изложение на бумаге – допрос – писанина – допрос…
Они имели на это право. Легче от этого не становилось.
А потом все закончилось…
Просто в один из дней, когда я в который раз рассматривал пальцы своих ног, ногти на которых, по-хорошему, пора было бы уже и постричь, появился Сам.
– Пойдем, сынок.
Вот и все.
Нас высадили на той же площадке, что и двумя днями ранее. Здесь же была вся группа. И весь «комплект»… Носящий видимые лишь очень внимательному взгляду самостоятельно собиравших и подгонявших снаряжение людей следы тщательного изучения.
Между собой ситуацию не обсуждали. Вообще. Не было никаких подписок и прочих, промеж людей серьезных глупостями почитаемых, гневных тирад.
Просто забыли и все.
Так я и не узнал, что же произошло в тех негостеприимных горах в районе нашей работы. Может, оно и к лучшему?
* * *
Налет начался под утро. Однако уже с трех часов ночи метрах в ста от нашей мастерской начала собираться шобла. Толпа. Иного слова им было подобрать трудно. Человек семь приехали на двух видавших виды (куда там нашим «Паккардам»!) авто. Остальные явно стягивались пешком. Винни, чья тройка сегодня заступила охранять наше общее имущество попыталась связаться со мной по телефону. Однако прибывшие хоть и явно собирались переть дурниной, планируя сломить защитников за счет превосходства в живой силе и стволах, линию связи таки перерезали.
Плюсик им. Надгробный.
Первая легкая разведка вышла к воротам примерно в половине четвертого. Однако хватило пары предупредительных выстрелов, чтобы с десяток особо борзых особей, блистая видом "Оу, оу, палехче!", откатились назад.
В воздух взлетела первая ракета. Красная.
Наблюдатели от Гусака ее откровенно пр***ли, а потому она стала лишь красивым фейерверком. Этаким обрамлением к, казалось бы, неминуемому триумфу нападавших. А вот ночевавший вовсе не дома брат, похоже, п****ал свой шанс с Анечкой. Пекарева дочка, после нашего с ней последнего разговора, отчего-то решила обратить внимание на Лешку. Мне было все равно, а потому братец, после разговора со мной, ситуацией решил воспользоваться. По крайней мере, именно из окна ее комнаты он вылетел, на ходу застегивая штаны, едва увидев красные всполохи. С этой секунды о маскировке он не слишком заботился, а потому Анечку по утру явно ждал нелегкий разговор с отцом. Вполне возможно, что здоровенный пекарь, любивший месить не только тесто, но и лица потенциальных ухажеров дочурки, захочет поговорить с моим не менее непутевым братцем позже. Вот только, как говорится, Всевышний создал людей разными, а полковник Кольт уровнял шансы. А объем бицепса на скорость пули не влияет ничуть. Короче, будут у братца аргументы в разговоре. Вот только если он начнет их пользовать для решения личных и амурных дел, то ждет его беседа со мной. Очень злым мной.
Встретились мы у входа уже в наш дом, возле которого я заканчивал проверять "папаши" и револьверы.
– Проверяйся. – Только и буркнул я с легкой завистью, едва запыхавшийся братец рухнул на скамью. – И отдышись! У тебя есть пара минут десять, пока парни не подойдут.
– Но там… Там… – Начал было Лешка, но тут же безнадежно махнул рукой, вновь ловя дыхание.
– Остальные сейчас будут, – сообщил я, соображая, куда запихнуть запасные "диски" к ППШ, но тут же пришлось отвлечься на объяснения. – А ты ругался, что я босякам мелким денег подбрасываю. А они ночью по улицам шмонаются. Днем-то городовые гоняют. Ну чем я не Шерлок Холмс с его "иррегулярниками"?..
БАБАХ!
Со стороны мастерской донесся слитный гул взрывов.
– Саш…, бежим! – Вскочил братан и попытался рвануть к месту взрыва.
– Стоять…, торопыга, – сплюнул я, усаживая разгоряченного братца обратно на лавку. – Проверить и подготовить оружие. Бегом!
Раз… Два… Вверх взлетели две зеленых ракеты. Держатся, но неприятель располагает значительными силами. Однако попавшиеся на минную ловушку и потеряв сколько-то убитыми и, сколько-то раненными, волна нападавших откатилась для обдумывания ситуации.
"А говорил, параноик!..", – поддразнил я сам себя. И похвалил. За предусмотрительность!
Тем временем появились Чук и Гек. Я сразу же отправил наших полностью готовых боевых очкариков поглядеть что к чему по длинному, заранее разработанному маршруту. Ничего автоматического им не полагалось, ну так близнецам и не Рейхстаг штурмовать, а попросту посмотреть, что же там творится с нескольких заранее определенных точек, да рассказать нам.
Уж и Кот явились еще через десять минут. Долго. На будущее надо за ними одну из машин на постоянной основе закрепить, а то далековато им добираться.
Стоят вот оба-двое запыхавшиеся словно после марафона, а отдыхать времени уже нет.
– Вперед. – Только покачал головой я.
Ну, и где же наши близнецы?
– До сотни человек расположились метрах в ста от центральных ворот мастерской, – докладывал уже через пять минут Чук. Или Гек. Их и при свете дня друг от друга отличить сложно, а уж во тьме ночной… Вернее, хмари утренней, и подавно! – Наткнулись на минную ловушку. Своих раненых и убитых бросили. Боятся подорваться ("Правильно, в общем! – "одобрил" я, прекрасно помня где и сколько сюрпризов я заложил)…
А вообще, великое дело сделал, используя ингредиенты из обычного хозяйственного магазина. Премию мне. Нобеля имени. По химии. Кстати, именно сейчас было бы очень иронично получить премию "от" изобретателя динамита!
Со стороны мастерской резко и зло рявкнул "папаша". Для острастки, судя по всему. Не последовало продолжения.
–… Насчитали несколько замаскированных групп. Похоже, чтобы никто не ушел. Следов организации засады по пути следования не обнаружено. Основное вооружение – десятка полтора старых берданок и всякие цепи-кастеты-нижи.
Ага, то есть, что кто-то придет на помощь защитником мастерской, никто не предполагал. Хотя вообще странно, а чего так много-то? По идее, чтобы "наказать" одну мастерскую с десяток лбов при паре ружьишек вполне бы хватило… Не забыть задаться вопросом позже!
– Вперед.
* * *
Первый «дозор» обнаружился метро за двадцать до забора нашей мастерской. А я всегда был уверен, что этот мир, погубят курящие на посту «часовые». Двое. По обеим сторонам улицы. Дистанция метров семь. Один стоит во весь рост спиной к нам, выцеливая что-то в черной туше ангарной стены, где у нас ремонтный бокс размещается. Второй же притаился за углом здания чуть дальше, и тоже занят бессмысленным, но успокаивающим делом – вцепился в оружие и… Пялится в стену.
Зато при деле оба, ничего не скажешь!
Да, здесь неподалеку замаскирован один из наших "не очевидных" выходов с территории. Потом бы не забыть озаботиться еще и вопросом, изображали ли эти двое здесь бурную деятельность или нас кто-то слил. Второй вариант неприятнее – ЭТА информация была достоянием очень узкого круга лиц.
Молча делаю парням знак "Укрыться!", после чего начинаю стаскивать обувь и складываю на землю ППШ. Бррр, холодно, босой ногой да по сырому-то асфальту, да ранней осенью. Вот только жить хочется чуть больше. А так шанс "шумнуть" гораздо ниже.
