Текст книги "Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!"

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава VIII. Стынут молитвы и брань на устах

А вот они – условия, а вот она – среда, А в общем для здоровия Полезны холода.

Ю. Ким

– Кто? – с удивлением разглядывая англичан, произнес Вулфрик не менее удивленным тоном. – Какие, альвы меня побери, стрелки?

– Я сэр Гораций Бошамп, командир норфолкских королевских стрелков. – Полковник, выслушав перевод, повторил свои слова, продолжая держать руку на эфесе. – Верно ли, что эта дорога ведет в Лондон?

– Истинно так, – кивнул представившийся тэном мужчина, выслушав Томсена, и с интересом глянул на винтовки «ли-энфилд» в руках солдат. – Но я не имею никаких вестей ни о каких стрелках, к тому же говорящих на языке, похожем на французский. Кто вы и откуда? И что за странное оружие у вас в руках? Арбалеты? Коль правда сие, то вы вовремя здесь. Ныне приспел гонец от Гирта Годвинсона. Позавчера Вильгельм Бастард явился близ Певенси великими силами и почал зорить окрестности. Король, я полагаю, будет сбирать войска у Люнденбурга, и я со своими людьми спешу туда. Это все твои воины, тэн Хорейс?

Бошамп после этой короткой тирады чувствовал себя так, словно небеса всей своей тяжестью упали ему на голову.

– Нет, остальные две сотни за холмами, – машинально ответил он.

– Сколько же гайд земли отдал король тебе в управление, что ты ведешь такой фирд? – изумился собеседник полковника. – Или же вы хускарлы? Ну да, так оно и есть, ведь ты же сказал, что вы – королевские стрелки, а я пропустил это мимо ушей.

– Скажите, тэн, правильно ли я понимаю, что сегодня второе октября года, от Рождества Христова, одна тысяча шестьдесят шестого? – Сэра Горация сейчас совершенно не волновал вопрос, является ли он хускарлом, просто карлом или даже гномом.

– Воистину, так и есть, – кивнул Вулфрик, внимательно вслушиваясь в речь полковника и почти синхронный перевод Томсена, иногда слегка спотыкающегося на некоторых выражениях.

– Тогда я соберу своих сол… людей, и мы отправимся прямо по этой дороге в Лондон. Хорошо, если бы вы выделили нам провожатого, сэр. – Полковник внимательно наблюдал за реакцией шерифа.

– Так я сам отправлюсь с тобой и твоим войском, доблестный тэн Хорейс, чтобы не блуждал ты в дороге. Собирай своих воинов и двигайся вслед моему обозу.

– Отлично, сэр, – попрощался полковник и, дождавшись, когда всадники тронутся в путь, приказал Гастингсу: – Пошлите человека за офицерами, лейтенант. И прикажите своему взводу оставаться в дозоре.

Доведя собравшимся офицерам последние новости, сэр Гораций предложил высказать свои соображения.

– Не вижу ничего столь уж поразительного, джентльмены, – произнес лейтенант Бек. – Сразу после допроса было ясно, что мы не в Турции и, скорее всего, не в нашем времени.

– Чушь какая-то. Прошлое уже случилось. Как мы могли попасть в то, что уже было? – недоверчиво заметил Адамс.

– Мало ли причин. И то, что мы здесь, доказывает, что не все так просто, как вы полагаете, – иронично заметил капитан Кубитт.

– Джентльмены, успокойтесь, – произнес полковник. – Никто из нас не является достаточно компетентным в этих вещах, так что давайте умозрительные споры о природе времени и том, как мы здесь оказались, оставим на потом. Нам необходимо как-то довести сведения до солдат. Долго скрывать истинное положение вещей мы не сможем, да и взвод мистера Гастингса пора в дозоре поменять. К тому же солнце зайдет максимум через пару часов.

– Действительно, выдвигаться поздновато, – произнес лейтенант Адамс. – Да и куда нам двигаться?

– Что значит «куда», мистер Адамс? – нахмурился полковник. – Смею вам напомнить, что все мы являемся кадровыми офицерами и присягу на верность британской короне для нас никто не отменял. В настоящий момент законным королем Великобритании является Гарольд Второй Годвинсон, а герцог Вильгельм – захватчиком, которому мы обязаны противостоять. Или у кого-то на сей счет имеется иное мнение?

– Но ведь Вильгельм был нашим королем, – изумился лейтенант Адамс.

– Будет, – поправил подчиненного сэр Гораций. – После того как убьет законного английского монарха в битве при лейтенанте. – Полковник похлопал Гастингса по плечу, чтобы шутку поняли даже самые несообразительные.

– Вот именно, сэр, – продолжил гнуть свою линию Адамс, – Вильгельм разобьет англосаксонское войско, и мы все это знаем. Вы предлагаете нам погибнуть ни за что?

– Родина – это вам «ни за что», мистер Адамс? – изумился капитан Бек. – К тому же у короля Гарольда не было храбрых норфолкских пехотинцев, а теперь будут. Так неужели мы позволим лягушатникам одолеть нашего, английского, короля? Как верно заметил господин полковник, присягу короне никто не отменял.

Сэр Гораций обвел взглядом притихшее собрание офицеров и слегка усмехнулся.

– Как я вижу, больше возражений нет, – сказал он. – Объявляйте построение личного состава через пятнадцать минут. И, джентльмены, прошу не унывать. С нами Бог и десять пулеметов «льюис»!

Четверть часа спустя весь личный состав норфолкцев был выстроен в пять шеренг. Солдаты, изображая усердие, тянулись и преданно ели глазами полковника – всем было ясно, что ничем хорошим внезапное построение не грозит, особенно учитывая все уже происшедшее.

– Солдаты! Орлы! – обратился к личному составу сэр Гораций. – Мы с вами с честью прошли нелегкий двухнедельный путь от высадки в бухте Сувла и до сего дня. Я счастлив, что мне довелось командовать батальоном один дробь пять, в котором служат такие молодцы, как вы! Именно вы прорвали турецкую оборону и позволили развить наступление, которое, я уверен, приведет к победе. Теперь я вынужден довести до вас плохие известия.

Бошамп окинул взглядом солдат, проверяя, как те реагируют на резкую перемену темы. Солдаты пока реагировали с пониманием.

– Многие из вас уже поняли, что творится что-то не то. После проведенной рекогносцировки я могу подтвердить – творится что-то чертовски не то. Если говорить проще – чертовы боши испытали на нас какое-то свое чертово секретное оружие, черти б их взяли. Тот туман, через который мы прошли, был никакой не туман. Я не ученый и скажу прямо – это и было их оружие, которое закинуло нас подальше от поля боя!

Как ни были дисциплинированны британские солдаты, но от такой новости даже в их рядах пробежал легкий шелест восклицаний и недоуменных вопросов.

– Да, солдаты! – возвысил голос полковник Бошамп. – Вас, храбрых сэндрингэмцев, выбросили с поля битвы, как нашкодившего щенка! Вам дали пинок под зад так, что вы долетели до самой Англии!

Сэр Гораций сделал секундную паузу, давая мысли о коварстве врагов угнездиться в мозгу, но не давая ее осмыслить, и царственным жестом обвел окрестности рукой.

– Да, солдаты! Это – Англия! Это была хорошая новость. Теперь послушайте новость хреновую. Это не наша Англия. Чертовы боши перекинули нас не только в пространстве, но и во времени. Солдаты, мы – в заднице. Если быть точным – в одна тысяча шестьдесят шестом году от Рождества Христова.

Солдаты на такой неожиданный финт в командирской речи отреагировали вполне предсказуемо – застыли, как громом пораженные.

– Нет, орлы! Я не сошел с ума, и ваши друзья из взвода лейтенанта Гастингса подтвердят все мною сказанное. Но и это еще не все.

Полковник обвел шеренги многозначительным взглядом.

– Сегодня, когда разъяснилась ситуация с нашим местонахождением, я хотел всех вас демобилизовать. «Господи, боже мой, какую же чушь я несу», – подумал Бошамп. – Но только что я встретился с командующим местным военным округом, и он сообщил мне, что утром грязные лягушатники предательски напали на Великобританию и высадили десант на нашем южном побережье. Солдаты! Война еще не закончена! Вся Англия смотрит на нас! Норфолк ждет от своих сыновей подвига! Мы должны скинуть вражеский десант в море, и мы это, черт возьми, сделаем! Завтра мы выступаем к Лондону, где уже формируется ударная бригада, и присоединимся к ней! Пускай эти неверные союзники – французы – на своей шкуре узнают, каково дразнить британского льва! Я верю, что каждый из вас выполнит свой долг. Гип-гип, хура!

– Хур-ра! – отозвались ошарашенные и ошалевшие от свалившихся на их головы известий солдаты.

– Смирно! Вольно! Разойдись! Быть готовым к маршу через десять минут! – Полковник явно не хотел давать солдатам лишнего времени на размышления о произошедших неприятностях.

Через десять минут колонна пехотинцев вытянулась по тому, что изображало в этой местности дорогу. Впереди колонны скрипели телеги, а рядом с сэром Горацием шагал, держа коня на поводу, один из всадников тэна Вулфрика, с удивлением поглядывая на невиданную дисциплину и порядок. Через некоторое время к идущим перед колонной командирам норфолкцев присоединился и сам ширриф. Спешившись и передав поводья воину, он нагнал полковника Бошампа и некоторое время шел рядом, искоса поглядывая на сэра Горация. Бошамп, задумавшись и не обращая внимания на окружающих, шел, помахивая стеком и сбивая им на ходу стебли травы.

– Тэн Хорейс, – прервал размышления полковника Вулфрик. Встрепенувшийся Томсен подтянулся поближе и приготовился переводить. Бошамп, еле заметно вздрогнув, повернулся к идущему рядом Вулфрику. – Не можешь разъяснить мне, как вы оказались здесь без обоза, что за чудные арбалеты у твоих стрелков и что за одежду вы носите?

«Вот попали, так попали», – мелькнула в голове исправно переводящего сказанное саксом Томсена мысль.

– Это весьма длинная и удивительная история, – вздохнув, ответил сэр Гораций и начал длинный рассказ о невероятном приключении, свершившемся с тремя сотнями доблестных английских пехотинцев, неведомой силой перенесенных из адской мясорубки будущей войны всех государств Европы друг против друга во времена своих предков. Ширриф слушал эту удивительную повесть, раскрыв рот, и даже несколько раз споткнулся, увлекшись услышанным. Рассказ сэра Горация затянулся на все время перехода до ближайшей деревни, открывшейся удивленным взглядам англичан за очередным поворотом.

Удивляться было чему. Такой нищеты видеть большинству из них не доводилось за всю предыдущую жизнь. Окруженные общей оградой и небольшими палисадами, на довольно обширной поляне беспорядочно стояли строения, числом не более дюжины домов. Если, конечно, к этим постройкам можно было приложить столь гордое имя. Сэндрингэмцы увидели срубленные из дерева, грязные, с крышами, покрытыми соломой, лачуги с низкими дверями, над некоторыми из которых виднелись прибитые бычьи рога – обереги от злых чар, чуть дальше – стойло для скота, в которое как раз загоняли деревенское стадо. А еще суета, вызванная добравшимися раньше всадниками ширрифа, запах навоза и дыма из очагов, лай нескольких мелких шавок – все это сливалось в неописуемую обычными словами картину… Неподалеку от деревни, на холме, свободном от леса, несколько женщин поспешно накрывали длинный стол, а согнанные со всей деревни подростки готовили места для ночлега, выкладывая на земле импровизированные ложи из срезаемых двумя крестьянами постарше веток. Рядом с холмом полыхало несколько костров, к которым из ближайшей дубовой рощи уже гнали нескольких визжащих, словно чувствующих предстоящую гибель свиней. Несколько всадников ускакали куда-то, вооруженные лишь луками. Пока колонна пехоты подтягивалась к месту отдыха и уставшие сэндрингэмцы, освобождаясь от снаряжения, подходили к импровизированному столу, свиньи были уже разделаны и, аппетитно шипя, доходили до готовности на пламени костров. На столе, у которого сразу могли разместиться все триста человек, стояли деревянные миски с исходящими паром кашами, пареным горохом и репой, лежали несколько караваев странного, сероватого на разрезе хлеба из муки грубого помола, пучки лука и дикого чеснока. От костров уже несли куски прожаренного мяса, свиней сменили насаженные на деревянные вертела несколько диких гусей, а вернувшиеся охотники располагались за столом и присоединялись к трапезе.

Бошамп и Вулфрик, поев и проследив за размещением своих бойцов, снова встретились у самого большого костра. Понемногу темнело, солдаты, под контролем сержантов, готовились ко сну. Часовые, еще видимые в сумерках, исправно вышагивали на отведенных им постах, на всякий случай держа винтовки наизготовку – слишком заметно было неприязненное отношение местных к пришельцам. Безусловно, тэн мог рассчитывать на ночлег под крышей. Но упустить беседу с не носящим родовых знаков тэном, о котором сообщил ему гонец (то, что странный изогнутый меч тэна был именно мечом, в этом Вулфрик не сомневался ни на миг), да еще и ведущего столь много стрелков… Нет, упустить такой шанс он не мог – умер бы от любопытства. Не зря что-то подсказывало тэну Вулфрику, что встреченный воин в странной одежде, говорящий на необычном диалекте, не столь прост, и это «что-то» оказалось право как никогда. Сыны сынов сынов его, милостию божией перенесенные за дневной переход от Люнденбурга в сии тяжкие времена! Да кто помыслить-то мог о таком?

– Смотрю я на отряд твой, тэн Хорейс, и удивляюсь. Как тебе удалось так бойцов своих обучить, что слушаются они любого приказа, словно голоса самого Господа? – Вулфрику явно хотелось поговорить, настолько, что Томсен едва успевал переводить быструю речь сакса.

– Это не сложно, сэр, – неохотно отозвался Бошамп. Даже в неверном свете костра было заметно, что он сильно устал, что спасают его лишь железная воля, выучка и привычка. – Солдат держат в руках сержанты, а сержантов – офицеры. При любом невыполнении приказа солдата ждет наказание, вплоть до расстрела или повешения за серьезные преступления, – ответил Бошамп, присаживаясь у огня и предлагая Вулфрику устроиться рядом.

– Невероятно. И все равно не совсем понятно мне, как сие достигается. Но расскажи мне лучше о ваших временах и делах, тэн Хорейс, – попросил Вулфрик. – Как живут внуки моих правнуков?

– Неплохо живут, – немного подумав, ответил Бошамп. – Про именно ваших потомков, сэр, не скажу, не имел быть чести представлен роду Вулфрикофф…

– Роду! – расхохотался тэн. – Полностью звать меня Вулфрик Бидевен. Да токмо так мы зовемся лишь на торжественных церемониях.

– Боюсь, что Бидевеном также не был, – ответил полковник и подбросил пару веток в чуть подугасший костер. – Что же касается нашего житья, то оно весьма изобильно. От голода в Англии уже не умирают. Работа найдется всякому, кто ищет, и за нее непременно платят монетой.

– Поди ж ты! – непритворно изумился Вулфрик. – Монетой? И холопам?

– Иным, кроме денег, дают и специальной едой. Зависит от того, где и на кого работает человек. Но деньгами платить обязаны все. Например, мой дворецкий имеет и жалованье, и кормится от моего стола, и я позволил остатки еды передавать родственникам или беднякам, на его усмотрение.

– Достойный и благородный ты христианин, многое тебе за такое мягкое отношение к слугам зачтется. Но ведь, поди, воруют? Неужто не продает слуга твой остатки твоего стола?

– В благородную семью поступить без рекомендаций нельзя, – почти надменно ответил сэр Гораций, который очень гордился прогрессом и собственной родословной (ведь, сказать по чести, его род происходил от знатных рыцарей Вильгельма Завоевателя). – Мы, увы, не изжили воровство в низших слоях общества, но жулику поступить на службу к честному джентльмену невозможно. Впрочем, скорее всего, вы хотите знать про Англию как про страну, а не эти мелочи?

– Про всё послушаю с удовольствием, благородный тэн, – ответил Вулфрик.

– К году от Рождества Христова тысяча девятисотому не было у Британии ни одного противника, способного устоять в войне с ней в одиночку, – гордо произнес Бошамп. – Над страной нашей никогда не заходило солнце, ведь и Индия, и более восточные и западные земли стали нашими, а над ними солнце-то и заходит.

– Сколь сладостно слышать такое. – Тэн едва не заплакал от счастья. Про Индию он как-то раз слыхал, и, будучи человеком неглупым, а где-то даже и образованным, понимал, что это очень и очень далеко. А уж страны еще восточнее и западнее – это просто слов нет.

– Покой нашей страны бережет огромный флот кораблей, целиком изготовленных из лучшей стали…

– Как так? – прервал рассказчика тэн. – Ведь железо не дерево, плавать не может! Не издеваешься ли ты надо мной? Не шутишь ли?

– Всему есть форма, время и мера, сэр, – флегматично ответил Бошамп. – Человек тоже не может переплыть море и при такой попытке утонет, но реку, например, переплыть в силах любому, кто потратит достаточно сил для обучения плаванию. Так и британские корабелы, веками совершенствуя свое мастерство, стали лучшими в своем деле. Корабли наши действительно из стали, их… гм… устройства для стрельбы на мили отправляют… гм… огромные стальные… гм… ядра, и даже среднее из них насквозь пробьёт лучший из замков нынешней Англии, а малое разрушит башню одним попаданием. Никто не может равняться с нашей страной в океане. С тех пор, как мы разбили Великую Армаду…

– А это что? – простодушно поинтересовался тэн.

– Христианский король Испании обвинил нашу королеву в ересях и прелюбодействе, собрал огромный флот и отправил его на завоевание благословенной Британии. Этот-то флот и назвали Великой Армадой. Так вот…

– Погоди, тэн Хорейс. Обскажи мне, а где это – Испания?

– На Пиренейском полуострове, – пожал плечами Бошамп. – После изгнания мавров и объединения Кастилии и Арагона…

– Так нашим братьям во Христе все же удалось окончательно изгнать магометан из своих земель и объединиться под единой короной? – восторженно воскликнул Вулфрик. – Славная весть!

Полковник скептически хмыкнул, но ничего не сказал. Рассказывать про короля Генриха VII, Елизавету Девственницу или Карла I (да и не только про них) в нынешней Англии явно не стоило.

– А кто такие эти дойчи и турки, с которыми вы воюете? – Любопытству тэна Вулфрика, казалось, не было предела. Сэр Гораций вздохнул, чуть отодвинулся от стрельнувшего искрой костра, в который Томсен подкинул несколько веток, и начал краткий пересказ истории будущего мира. Вулфрик только вздыхал, то разочарованно, то радостно. Особенно поразил его рассказ о боях в Южной Африке, где голландцы – буры, в которых после нескольких уточнений тэн признал нынешних фризов, воинов стойких и умелых, долго сопротивлялись войскам англичан. Краткий курс истории и заодно географии, плавно перетекавшей в зоологию, – тэн Вулфрик был весьма разочарован отсутствием в мире драконов и левиафанов, как и русалок, а вот рассказ о кенгуру отчего-то привел его в неописуемый восторг, – грозил затянуться до самого утра. Но тут несколько раз зевнул в самый неподходящий момент Томсен, затем, не удержавшись, зевнул и Бошамп и клюнул носом даже самый стойкий из собеседников, сам Вулфрик.

– Пора нам соснуть, благородный тэн. Уже поздно… Все ж истинно диковинную и чудную весть, достойную лютни лучших из бардов, поведал ты мне, сэр Хорейс, – задумчиво произнес он. – Слыхивал я о том, что люди, проведшие время в гостях у альвов или фей, вертались домой через сотню лет, считая, что прошел всего час, но чтобы Ши смогли время вспять разворотить, да не для одного человека, а для сотни, сотни и еще семи десятков людей, такого я не слыхивал. Надобно будет поведать твою сказку Стиганду, архиепископу Кентерберийскому. Он зело мудрый и ученый муж, хоть и не получил на этот сан рукоположения от папы. Наверняка Его Преосвященство сможет дать эдакому чуду долженствующее толкование.

При упоминании о средневековых священнослужителях у сэра Хорейса в памяти отчего-то уверенно всплывала фамилия «Торквемада» и связанные с ней «прелести» судопроизводства той эпохи, особенно почему-то слово «аутодафе». Так что идея тэна у него особого энтузиазма не вызвала.

– Но помни, тэн Вулфрик, все, что я тебе поведал, – государев секрет, лишь король и его ближайшие люди должны знать правду. – Полковник как-то довольно легко смог перенять архаичный язык и способ выражения мыслей своего собеседника. Ну да, чертовски много малопонятных староанглийских и старонемецких словечек, постоянно какие-то непонятные валлийские или, как казалось полковнику, ирландские фразочки… Но сэр Гораций Бошамп не зря носил свое звание. Если ты кадровый офицер, то должен понимать своих солдат в любой ситуации – даже если они от страха говорят на жаргоне портовой шпаны, например, напрочь позабыв нормальный английский. Так что следовало ожидать, что услуги Томсена скоро ему будут совершенно не нужны. – Да и священник… Ведь он может заявить, что это я перенес своих солдат из Фракии посредством колдовства.

– Стиганд? – Вулфрик тоже был профессиональным воякой и, видимо, преодолевал те же неудобства с тем же успехом. – Командира арбалетчиков, прибывшего на помощь королю Гарольду в эти тяжелые для Англии дни? Да никогда! Не знаешь ты нашего преосвященного, тэн Хорейс. Нету у короля более верного сторонника, и прибудь в годину беды на подмогу сам дьявол – он и его сначала благословит, а потом канонизирует.

– Весьма здравомыслящий прелат. – Верить Вулфрику у Бошампа не было никаких оснований, как, впрочем, и не верить тоже, так что вывод о качествах архиепископа Кентерберийского он решил отложить до личной встречи с этим деятелем церкви.

«Коль правда сие, то ждет норманнов неожиданность. Подумать только, арбалеты, бьющие на сотни и сотни ярдов силою праха и пробивающие насквозь кольчуги, дубовые доски и человеческие тела. Вельми интересно глянуть на действие оружия наших потомков», – подумал тэн, ложась и устраиваясь поудобнее. Уже засыпая, тэн вспомнил о посланном им в Люнденбург гонце. «Как там посланец мой, успел ли до темноты добраться до какого-нибудь жилья? Иль скачет далее, несмотря на тьму ночную… Боже, храни Англию, молимся мы. И Ты – хранишь…» – мелькнула в голове засыпающего Вулфрика мысль.

Конечно, тэн был не так прост, чтобы привести войско в три сотни неизвестно кому подчиняющихся воинов, как бы они себя ни называли, прямо в неподготовленный для их встречи город. Гонец, получивший сменного коня, должен был доставить весть о неожиданном событии самому брату короля, Гирту Годвинсону, чтобы тот мог приготовиться ко всему.

Утомленные переходом, спали, казалось, все, кроме часовых. Но на самом деле многие из солдат не могли уснуть. Не спал и рядовой Генри Финч. Соблазненный мыслью наведаться к местным и пошарить по хижинам в поисках чего-нибудь ценного, он лежал, притворяясь спящим, и ждал, когда утихомирятся самые неугомонные, а часовые потеряют бдительность.

«Черт меня побери, куда ж нас запулили проклятые боши? Что бы ни твердил полкач, это точно не наша Англия. А раз так – нечего мне в армии делать. Сейчас собрать манатки, если удастся – что поценнее у лохов из взвода и местных, и рвать когти. Пусть дураки продолжают отрабатывать свой пенни, я ж найду себе дело поинтереснее», – думал, невольно ворочаясь на колючих еловых ветках, Финч. Наконец, ему показалось, что все затихло, и Генри решился.

Он тихонько приподнялся, осмотрелся и, прихватив парочку ранцев, так, чтобы не заметили часовые, неторопливо побрел к кустам. Остановившись у самого края вырытой выгребной ямы, Финч присел, подтянул к себе ранцы, вытащил, не поднимаясь, из них все самое ценное. Еще раз оглянулся… и скрылся в кустах. Некоторое время оттуда доносился только чуть слышный шорох веток, сменившийся непонятным шумом. Ближайший к кустам часовой что-то заподозрил, подошел поближе, напряженно всматриваясь в темноту, словно пытаясь пронзить ее взглядом. Но шум уже стих, и решив, что это какое-то животное, рядовой Том Аткинс пошел дальше по утвержденному начальником караула для часового маршруту.