Текст книги "Знаменитые Козероги"

Автор книги: Федор Раззаков

Соавторы: Павел Глоба
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Серова сдалась весной 1940 года. Судя по всему, из жалости к чувствам Симонова. Он снял комнату на Арбате, где и проходили их встречи. Пишет биограф Н. Пушнова: «Ей нравился интеллигентный, умный Симонов, но она не влюбилась. Он был одним из самых ее пылких поклонников. Бурный роман только начинался. Зато Симонов влюбился безумно. Он приходил к Валентине на Никитскую, она его принимала по-дружески. Он занимался с маленьким Толей. Садился на четвереньки, сажал на себя Толика, изображал льва в джунглях, бегемота в прериях, играл, бегал, прыгал. Валентина таяла, потому что видела: если человек любит ребенка, значит, любит и ее. Он вошел в ее дом, в ее жизнь, он очень понравился ее сыну.

В то время Валентину знали все, ее имя было у каждого на слуху. Симонова тогда знали только в узких литературных кругах. Но Константин Михайлович был интересным человеком, умел красиво ухаживать и никогда не давал скучать, а это редкий дар. Случались, правда, забавные истории. Как-то поэт пригласил актрису в ресторан. Посидели, поели-выпили. Официант подходит, пора деньги платить, и вдруг Симонов беспомощно краснеет. Серова быстро смекнула, что пламенному поклоннику нечем заплатить за ужин. Вытащила из сумки деньги и сунула их ему под столом, незаметно. Он эти деньги взял, еще более побагровев, и рассчитался. А на следующий день принес ей огромный букет цветов…»

В том же 1940 году Симонов написал пьесу «Парень из нашего города» и принес ее в «Ленком». По одной из версий, это произведение он написал… из ревности. Зная о том, что Валентина продолжает в душе любить своего погибшего мужа, Симонов посвятил пьесу ему, выведя летчика Серова в образе танкиста Луконина. А его невеста актриса Варя – не кто иная, как Валентина Серова. Пьеса была немедленно принята к постановке, и главную женскую роль в ней должна была сыграть, конечно, Серова. Но она отказалась, догадавшись об аналогии.

По мнению биографов Симонова, именно любовь к Валентине Серовой сделала из него настоящего поэта. Он посвятил ей массу прекрасных стихотворений, которые стали шедеврами советской любовной лирики. Вершиной его творений можно смело назвать стихотворение «Жди меня», которое Симонов написал незадолго до войны и посвятил Валентине Серовой. В декабре 1941 года автор прочитал это стихотворение по Всесоюзному радио, и оно мгновенно полюбилось народу. Месяц спустя его напечатали в «Правде». Пишет журналист «Комсомольской правды» Б. Панкин:

«Правда» и «Звездочка» («Красная звезда», где тоже напечатали «Жди меня». – Ф. Р.) были завалены письмами. Рассказывали, что вырезки из газет находили в карманах гимнастерок погибших бойцов. «Жди меня» чертили на броне танков и на бортах грузовиков со снарядами. Солдаты переписывали стихи в свои солдатские треугольники и отправляли домой. Солдатки пересказывали стихотворение «прозой» и посылали мужьям за своей подписью».

А вот что думает по этому же поводу дочь актрисы и поэта Мария Симонова: «Она не умела ждать, хотя «Жди меня» было написано только для нее. И последняя строка «Просто ты умела ждать, как никто другой» была не вызывающим сомнения утверждением для тысяч чужих женщин. Для автора это было убеждением самого себя прежде всего в том, во что он хотел верить и верил с присущим ему упрямством».

Люди знали, о ком именно идет речь в «Жди меня», и это привело к новому взлету популярности Серовой. Этому способствовала и ее новая роль в кино – в фильме «Весенний поток» она сыграла свою сверстницу Надю Кулагину. Фильм, в общем-то, средний, но из-за присутствия в ней Серовой вызвавший немалый ажиотаж у зрителей. Этот ажиотаж мог быть еще более сильным, появись на экранах страны другая лента с ее участием – «Сердца четырех» (режиссером был все тот же Константин Юдин, снявший «Девушку с характером»), но руководство Кинокомитета посчитало, что выход этой веселой комедии не к месту (только-только началась кровопролитная война, и выход фильма был отложен до лучших времен, которые наступят уже скоро, о чем мы еще расскажем).

Так вышло, но в те суровые военные годы Валентина Серова превратилась в один из символов женской верности и красоты. Однако в реальности все оказалось несколько иначе. Верной невестой Серова (они с Симоновым тогда еще не были женаты) быть не смогла. В марте 1942 года, во время выступления перед ранеными в госпитале (он располагался в стенах Московской Тимирязевской сельхозакадемии), она встретилась с будущим Маршалом Советского Союза Константином Рокоссовским (8 марта он получил осколочное ранение в спину в бою под деревней Сухиничи) и влюбилась в него, что называется, до безумия (что вполне закономерно, учитывая, что военачальник родился в год Обезьяны– 1896). Ее не остановило даже то, что он был женат и имел маленькую дочь. Правда, на момент их встречи судьба семьи Рокоссовского была неизвестна: они выехали в эвакуацию и потерялись.

Вернувшись из госпиталя домой, Серова не стала ничего скрывать от Симонова и честно во всем призналась. Он был потрясен, смят. На следующий день Константин уехал в командировку на фронт, а Валентина с головой окунулась в свой новый роман. Благо труда это не составляло: Рокоссовский поселился… в том же доме на Малой Никитской (он жил на верхнем этаже, а Серова – на первом, в квартире матери, которая была тогда в эвакуации в Свердловске). По Москве сразу пошли сплетни, что Рокоссовский катает Серову по ночной Москве в своем открытом автомобиле. Москвичи острили: «Вот и жди ее!»

Вспоминает актриса Инна Макарова: «Павел Шпрингфельд, давний партнер Серовой по ТРАМу и «Сердцам четырех», рассказывал мне, как однажды Валентина предложила ему пари, что ровно в пять часов, минута в минуту, под ее окнами остановится правительственный «ЗИМ» и из него выйдет военный, который в течение нескольких минут простоит под ее окнами по стойке «смирно». «Думаю, ты узнаешь его в лицо». С этими словами она отодвинула штору, и Паша увидел, как к тротуару подъезжает лакированный лимузин, из него выходит представительный высокий мужчина, который, как и пообещала Серова, не сдвинулся с места, а только стоял и глядел на ее окна. Паша успел рассмотреть маршальские погоны и долгий печальный взгляд из-под лакированного козырька. Рокоссовский!..»

Роман Серовой с Рокоссовским продолжался месяца три. Завершился он по инициативе военачальника: ему сообщили, что его семья нашлась, и он счел за благо не травмировать жену и ребенка. По другой версии, вернуться к жене ему приказал сам Сталин, на прием к которому приходила жена Рокоссовского. На прощание Серова подписала возлюбленному несколько своих фотографий. Но спустя пару недель получила их обратно – жена Рокоссовского, обнаружив снимки у мужа, вернула их актрисе.

Спустя какое-то время с фронта к Серовой вернулся Симонов. Какой между ними произошел разговор, неизвестно, только они снова стали жить вместе. Видимо, Симонов нашел в себе силы простить свою ветреную возлюбленную. Летом «именного» для Серовой года Козы ( 1943) они наконец-то официально расписались. Свадьба была шумная, на ней присутствовал даже сын Сталина Василий ( 21 марта 1921 года, Рыбы-Петух), с которым Серова давно дружила (эта дружба зиждилась на гармонии месячных знаков). Вскоре после этого молодые переехали на Ленинградский проспект: Валентина поменяла свою квартиру на Малой Никитской на «двушку» в доме архитектора Бурова. При этом жили молодожены отдельно друг от друга: Серова в одном конце коридора, Симонов – в другом.

И вновь заглянем в гороскоп:

« Женщина-Коза – Мужчина-Кот: Скорее всего, жена заставит мужа быть более активным в любых областях, если, конечно, она не столкнулась с боевым Котом. Главное для нее – соблюсти меру. Постоянного диктата и капризов муж не выдержит. Жене лучше держать свою прямолинейность при себе. Она, безусловно, создаст прекрасный домашний очаг. С другой стороны, нужен постоянный контроль за супругом, так как его безответственность может достигать гигантских размеров. Если муж будет более внимателен к чувствительной жене, то он значительно облегчит свое существование.

Женщина-Козерог – Мужчина-Стрелец(эти знаки относятся к разным стихиям – Земли и Огня – и не являются дружественными: либо нейтральные, либо враждебные): Если Стрельцу уже успела надоесть его свобода, то Козерог – именно тот партнер, который в полной мере обеспечит его материально, а также позаботится о безопасности. Однако Козерога легкость Стрельца будет выводить из терпения. Хотя ценности партнеров и их поведение совершенно противоположны, каждый может успешно извлечь для себя выгоду из этих отношений. На сексуальном уровне вначале возникает сильнейшее притяжение, но уже очень скоро Стрелец может начать подавлять Козерога своей активностью и постоянными требованиями нового, считая своего партнера скучным и неизобретательным».

Отметим, что брак Козы и Кота считается гнездовым. Читаем о нем: «Взаимопонимание в таких союзах заложено от природы. Не разрушить гармонию союза – вот главная задача. Губят его вмешательство посторонних (как бы ни была велика жилищная проблема, именно в этом браке супругам следует жить отдельно) и недоверие партнеров друг к другу. В интимной сфере такого брака между партнерами существуют различия, каждый из супругов ведет самостоятельную линию в этой области отношений, тем самым обогащая спутника.

Такой брак раскрывает все, что заложено в человеке, не требует коренных изменений от него. Супругам следует всегда оставаться самостоятельными личностями и при этом не забывать оставлять друг другу время для личных дел – брак и так очень плотный, необходимо иметь возможность отдышаться…»

Символично, что в том же «именном» для Серовой 1943 году на экраны страны выходит последнийзначительный фильм с ее участием – «Жди меня». Автором сценария был Симонов, хотя сам он эту картину откровенно не любил. Серова играла там главную роль – жену летчика, Лизу Ермолову. Фильм рассказывал о верности в любви и дружбе, пронесенной сквозь суровые испытания войны.

Картину снял режиссер Александр Столпер, который, как и Серова, родился в год Козы ( 1907). А вот киношный возлюбленный актрисы (летчик Николай Ермолов) – актер Борис Блинов, родившийся в год Петуха ( 1909), – подходил ей плохо: Петух не способен обеспечить Козе так любимую ею комфортную жизнь.

Год спустя на экраны страны вышел еще один фильм с участием Серовой – тот самый «Сердца четырех», который был снят перед началом войны и был положен на полку до лучших времен. Эти времена наступили в 44-м, когда всем стало ясно, что гитлеровская Германия побеждена, и легкая музыкальная комедия оказалась как нельзя ко двору. Серова играла в нем главную роль – свою сверстницу Галю Мурашову, в которую без ума влюбляется статный красавец военный. Роль последнего сыграл популярный актер Евгений Самойлов, который по году своего рождения был Овеном-Крысой ( 16 апреля 1912 года). Как и в случае с Блиновым, у них с Серовой была астрологическая дисгармония, однако в кадре они вынуждены были играть любовь. В прокате-44 фильм занял 5-е место, собрав на своих сеансах 19 млн. 440 тыс. зрителей.

Пока шла война, Серова и Симонов жили в частых разлуках: она работала в Москве, а он постоянно выезжал на фронт в качестве военного корреспондента. Однако и после войны их дороги на некоторое время разошлись: Симонова отправили на Дальний Восток освещать в прессе войну с Японией. Затем он съездил в США, Канаду, Францию. Таким образом, их брак в те годы был скорее формальным. Симонов написал жене буквально гору писем! Вот отрывок из одного такого письма:

«Моя любимая!

Как ты? Может, я часто не прав бывал в последнее время и среди суеты и своих дел мало думал о тебе в самом главном – о том, как на душе у тебя, как тебе работается, как дышится. И это невнимание большее, это грех больший, чем забыть чиркнуть вовремя спичку. И я повинен в этом, и мне сейчас на расстоянии горько, что не могу поговорить с тобой, помочь тебе…»

В отсутствие мужа Серова по-прежнему играет в театре, снимается в кино (в 1944 году вышел фильм «Сердца четырех», снятый, как мы помним, еще в 41-м, в 1947 году – «Глинка», где Серова сыграла жену Глинки, фильм был удостоен Сталинской премии). Она посещает шумные вечеринки, где все чаще и чаще прикладывается к рюмке. К выпивке она пристрастилась еще во время войны, но если тогда пила, чтобы снять стресс и напряжение, то теперь – от тоски и уныния. В одном из своих писем Симонов напишет: «У тебя, я знаю, есть чудовищная русская привычка пить именно с горя, с тоски, с хандры, с разлуки…»

Вспоминает актриса Л. Смирнова: «Я была свидетелем того, как она пристрастилась к выпивке. Костя очень страдал… Помню, как мы летели с Валей с каких-то концертов. Во время полета разговаривали с летчиками. Они уважали Серову, знали, что ее муж был их коллегой, и даже дали ей на несколько минут руль управления. Пассажиры, наверное, почувствовали это, потому что самолет тут же сделал несколько ям. До Москвы была одна посадка, мы пошли обедать. Валя выпила рюмку чего-то, водки, наверное, и очень быстро захмелела. Когда мы шли обратно в самолет, мне пришлось ее поддерживать. Я забеспокоилась: нам лететь еще полтора часа, а вдруг она не придет в себя? В самолете она легла и заснула. Я слышала, что если человеку достаточно малой дозы, чтобы захмелеть, значит, он болен. И вот мы приземлились. Она была уже в форме. Когда мы вышли из самолета, Костя встречал нас с цветами. Я еще из окошка увидела: он стоит в белых, очень красивых брюках, стройный такой; тогда у него была очень хорошая прическа, это потом он стал носить какую-то детскую челку, которая ему не шла. Первое, что он у меня спросил, было:

– Что, Валя пила?

– Нет.

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Это неправда.

Он знал малейшие нюансы ее поведения. Мы сели в машину, они повезли меня домой. И я почувствовала, что он озабочен. Как он старался ее вылечить!..»

Что касается сына Серовой, Анатолия, то мальчик рос сам по себе. Во всяком случае, мама, целиком увлеченная своей карьерой и вечеринками, уделяла ему мало внимания. Показателен такой случай. Однажды Серова собралась в очередной раз уйти из дома, а туфель нет. Причем сразу всех, которые имелись в доме! Она кинулась к сыну, а тот спрятался под стол и отказался вылезать. Потом выяснилось, что он выбросил всю обувь матери в окно (а это пятый этаж). Ему просто хотелось, чтобы она никуда не уходила, чтобы посидела с ним.

В 1946 году Симонов окончательно осел дома, получив должность главного редактора журнала «Новый мир». Вскоре на свои литературные гонорары он купил в Переделкине дачу – двухэтажный особняк с бассейном, который в тех местах был только у него. В этом бассейне, к слову, едва не утонул сын Серовой, который не умел плавать. Спас мальчика шофер Симонова.

Последний официальный успех Серовой произошел в 1947 году, когда она одновременно была удостоена Сталинской премии и звания заслуженной артистки РСФСР за участие в фильме «Глинка» (отмечу, что настоящим творческим взлетом ту маленькую роль – она сыграла жену Глинки – назвать нельзя). И все же широкий зритель Серову по-прежнему любил.

Вспоминает И. Макарова: «Сталинская премия еще больше упрочила ее славу и положение среди первых советских звезд… У нее есть дом в Переделкине и роскошная квартира в Москве, где жизнь поставлена на широкую ногу – две домработницы, серебристый трофейный «Виллис» с открытым верхом, который она водит сама, шумные застолья, которые собирают «всю Москву». Ее имя и союз с Симоновым, как и полагается, окружены молвой, разноречивыми слухами, сплетнями. Оба они слишком заметные и яркие люди, чтобы оставаться в тени. Говорят, что он влюблен в нее уже не так, как прежде. Говорят, что у нее были романы и он об этом знает…»

Летом 1949 года Серова и Симонов сменили место жительства: они сдали свои квартиры в доме на Ленинградском проспекте и переехали в центр, в дом № 19 по улице Горького (на первом этаже был магазин «Наташа»). Там у них произошло прибавление семейства: 11 мая (в день гибели Анатолия Серова!) 1950 года Валентина родила девочку, которую счастливые родители назвали Машей ( Телец-Тигр– последний, как мы помним, является векторным «хозяином» Козы). Много лет спустя она расскажет:

«Когда я родилась, мама по телефону сообщила отцу: «Я родила Маргариту Алигер». В детстве я действительно была на нее очень похожа (М. Алигер – советская поэтесса, которая по году рождения была астрологической «родственницей» Симонова – тоже Кот ( 1915). – Ф. Р.). Впервые увидев меня, отец глубокомысленно заметил: «Черненькая, значит – моя». Его мечта, чтобы сын или дочь были похожи на мать – Валентину, не сбылась. Еще до моего рождения родители решили, что сына назовут Иваном, а если будет дочь – то Маша…»

Однако совсем скоро с новорожденной стало происходить что-то странное: Маша перестала брать грудь, плакала. Симонов грешил на жену: мол, та опять тайком пьет. Но Серова его обвинения категорически отвергала. Истина вскоре открылась. Сын Серовой однажды заметил, как старуха-домработница что-то подсыпает в молоко новорожденной. Мальчик тут же все рассказал отчиму. Симонов взял бутылочку и обнаружил в молоке… мак. Оказывается, старуха таким образом усыпляла девочку, чтобы та своим плачем не мешала ей спать.

Не все ладно было и с сыном Серовой Анатолием. Ему было всего 12 лет, когда родители заметили, что он начал выпивать. Причем делал это прямо дома: когда кто-то из взрослых не допивал спиртное, он, улучив момент, сливал остатки в свой стакан и пил. Так аукнулись Серовой отказ отдать сына в суворовское училище (это предлагал сделать Симонов) и потворство тому, что ребенок с раннего возраста сидел за столом вместе со взрослыми. Вот и насмотрелся.

Спустя месяц после рождения дочери – в июне 1950 года – Серова перешла из «Ленкома» в Малый театр. Поступить так ей посоветовал Симонов, который собирался отдать в Малый свою новую пьесу, в которой его жена должна была играть главную роль. Но год Тигра является не самым удачным для Козы (год, когда про нее забывают) – пьесу в театре не приняли, и Серовой пришлось довольствоваться более скромной ролью в другом спектакле. В Малом театре актриса долго не задержалась, причем ушла со скандалом. Как-то вечером выпила с приятелем, Павлом Шпрингфельдом, и отказалась приехать на вечерний спектакль. По этому поводу в Малом созвали собрание, на котором было принято решение Серову уволить. Когда Валентина это услышала, она упала в обморок. Домой ее, завернув в норковую шубу, увез Симонов. На дворе стоял конец января 1952 года.

Последней заметной киноролью Серовой той поры стала работа в фильме «Заговор обреченных» (1950), где она сыграла американку Киру Рейчел. После этого ее «бурный роман» с кинематографом фактически завершился. Время ее романтических героинь ушло, и Серова осталась не у дел. А ведь актрисе в ту пору было всего 33 года. Видимо, от этой творческой невостребованности, без любви Серова сломалась. Настоящей «девушки с характером» из нее не получилось. Как писал ей в одном из своих писем К. Симонов: «…мы жили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить… Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед…»

После увольнения из Малого театра Серова сильно запила. Симонов, как мог, пытался спасти жену, но у него ничего не получалось. Болезнь пустила корни слишком глубоко. Не спасли Серову даже перевод в другой театр – имени Моссовета – и постановка специально для нее пьесы «История одной любви», в которой она впервые играла в «Ленкоме» 16 лет назад. Но, увы, нынешняя Серова была уже другой: та, ранняя, была молодой и обаятельной, эта – бледной, с отекшим лицом.

В 1955 году сын Серовой угодил в трудовой исправительный интернат под Нижним Тагилом. Все к тому и шло: Анатолий с 12 лет стал выпивать, водился преимущественно с хулиганами. Те его обожали, поскольку мальчик всегда был при деньгах и частенько кормил их за свой счет. Делал он это оригинально. У них на даче в Переделкине родители по выходным собирали шумные компании, которые гуляли всю ночь. Потом всей гурьбой взрослые уезжали догуливать в Москву. Так вот Анатолий дожидался этого момента, потом созывал своих приятелей из близлежащих дач, и они доедали и допивали все, что оставалось на столах (а оставалось там, как правило, много). После одной из таких попоек ребята подожгли чью-то дачу. После этого случая родители отправили Анатолия в интернат, думая, что там парня исправят.

Спустя примерно год после отъезда Анатолия в Нижний Тагил, в 56-м, Симонов ушел от Серовой. Это был год Обезьяны, и в гороскопе Козы про него сказано: «Коза чувствует себя одураченной и покинутой. Ей грустно…» А вот у Кота все наоборот: «Хитрой Обезьяне вряд ли удастся одурачить Кота. Он не поддается на ее провокации…»

Н. Пушнова пишет: «Связь с Серовой становилась для него тягостно-неуместной. Человеку его ранга невозможно оставаться с такой женщиной. Невостребованная, никому, по сути, уже не нужная стареющая актриса. Это было непрестижно в тех кругах, в которых он вращался. Тем более что от прежней красоты жены оставалось все меньше. Время от времени красивая в прошлом женщина уступала место обычной тетке, вульгарной и малосимпатичной. И это было безобразнее обыкновенного и естественного старения. Шло уже явное самоуничтожение, и звалось оно алкоголизмом…»

Новой возлюбленной Симонова стала Лариса Жадова. Она была дочерью Героя Советского Союза, генерала Алексея Жадова, и вдовой фронтового приятеля Симонова, поэта Семена Гудзенко. По гороскопу она была Обезьяной ( 1920), то есть это был ее «именной» год и удача должна была ей сопутствовать. Что и случилось. Симонов познакомился с ней во время отдыха в Кисловодске, пленился ей, и у них начался роман (как написано в гороскопе: «Кот и Обезьяна любят посплетничать и посмеяться над другими, что их очень сближает»). Несмотря на то что у Жадовой уже был ребенок от предыдущего брака (дочь Катерина), она приняла ухаживания Симонова и вскоре забеременела от него.

Эту историю можно назвать «бумерангом судьбы». Помните, несколько лет назад у самой Серовой возник роман с человеком года Обезьяны – будущим маршалом Рокоссовским. Но из этой связи ничего путного так и не вышло. У Симонова вышло все наоборот.

Узнав об этом романе, Серова попыталась наложить на себя руки – сделала попытку выброситься из окна. Ее спасла подруга, Елизавета Конищева, вовремя схватив за руки. Успокоившись, Серова прекратила с Симоновым всякие отношения. Развода не давала долго. Когда получала повестки в суд, рвала их и приговаривала: «Блядуй сколько влезет, а развода не получишь!» Однако в конце концов Симонов своего добился: 28 января 1957 года суд все-таки развел его с Серовой. Спустя несколько месяцев Лариса Жадова родила дочку Александру ( 1957, Петух– векторный «слуга» Кота).

Когда Серова окончательно поняла, что Симонов больше не вернется, она простила его. И разрешила встречаться с дочерью. 1 сентября 1957 года родители сообща отвели девочку в первый класс.

К тому времени Серова с дочерью и сыном (Анатолий уже вернулся из интерната) продолжали жить на улице Горького, а Симонов уехал на дачу к новой жене. Больше всего хлопот Валентине доставлял сын. Интернат его не исправил, наоборот, сделал еще более неуправляемым. Однажды юноша собрал во дворе мальчишек и, указывая на мамин «Виллис», заявил: «Это моя машина – что хочу, то с ней и сделаю». – «Врешь!» – не поверили пацаны. Тогда Анатолий взял в руки железную трубу и стал крушить автомобиль. После этого машину пришлось продать. А когда актриса угодила в больницу, сын продал из дома много вещей: холодильник, ковры и др.

В начале 1959 года на Серову обрушилась новая беда – на этот раз со стороны ее матери Клавдии Половиковой (она запомнилась широкому зрителю по роли сумасшедшей старухи в фильме «Судьба барабанщика» 1956 года выпуска). Как мы помним, она, как и Жадова, тоже родилась в год Обезьяны, только была постарше. У Клавдии с дочерью были давние нелады, которые с годами только углублялись. Причиной всему была астрологическая дисгармония месячных знаков – Козерога (Валентина) и Стрельца (Клавдия). Это два авторитарных знака, которые вечно выясняют, кто из них главнее.

Особенно сложными отношения матери и дочери стали после того, как Серова начала сильно злоупотреблять алкоголем. В итоге мать решила забрать у нее свою внучку – дочку Машу. Поступок вполне объяснимый, особенно если учитывать, что творилось тогда в квартире Серовой на улице Горького. В свое время мать хотела забрать у Валентины и сына, даже судилась с ней из-за него, но тогда суд взял сторону матери. К чему это привело – известно. Поэтому, забирая к себе внучку, Клавдия Половикова мечтала спасти хотя бы ее. Ведь после развода с Симоновым Серова стала пить еще сильнее. Из «Моссовета» она перевелась в Ногинский драмтеатр, где часто выходила на сцену в нетрезвом виде. Зрители смеялись над ней, а ей было все равно.

В конце 1959 года актриса легла в психиатрическую клинику Института высшей нервной деятельности АН СССР. Вернувшись из больницы, Серова 23 марта 1960 года подала в народный суд Советского района Москвы иск «О возврате ребенка». Суд пошел ей навстречу – разрешил дочери жить вместе с матерью. Но только с осени, после окончания пребывания в детском санатории.

В последние несколько лет своей жизни Серова влачила поистине жалкое существование. Так как денег на выпивку у нее постоянно не хватало, она распродавала свои личные вещи (хотя раньше на их продажу у нее не поднималась рука). Например, она по дешевке продала одной актрисе из Театра-студии киноактера дорогое кольцо, потом так же рассталась с брошью, которую ей когда-то подарил Симонов.

Несмотря на свою болезнь, Серова изредка снималась в кино. Например, с 1950 по 1973 год она снялась в пяти фильмах, причем все роли были эпизодическими. Это скорее были «подачки» со стороны режиссеров вконец опустившейся, без гроша в кармане актрисе. Поэтому полный киносписок Серовой выглядит коротким: 11 фильмов, из которых только в трех ей доставались главные роли, в остальных – роли второго плана и эпизоды. Так, в 1970 году зрители увидели ее в фильме «Кремлевские куранты» (эпизодическая роль Забелиной), а четыре года спустя она появилась в картине «Дети Ванюшина» (роль Кукарниковой). Правда, узнать в ней ту, прежнюю Серову, было уже трудно – настолько она сильно изменилась.

Однако телевидение иной раз возвращало поклонникам Серовой прекрасную возможность лицезреть своего кумира в расцвете молодости и зените славы: практически каждый год по ЦТ шли лучшие фильмы с ее участием – «Девушка с характером» и «Сердца четырех». Смотрела ли их сама Серова – неизвестно. Вполне возможно, что и нет, поскольку вряд ли ей хотелось вспоминать свое звездное прошлое в ее нынешнем безрадостном положении. Да и большой вопрос – был ли у нее вообще телевизор.

В те дни постоянным собутыльником и другом Серовой был молодой мужчина, который работал постановщиком на одной из киностудий. Ему она доверяла все свои тайны, даже читала личные дневники, которые писала в течение нескольких лет. Дочь Маша с матерью уже не жила – в начале 70-х она вышла замуж и переехала к мужу.

Между тем трагическая развязка в судьбе Серовой неумолимо приближалась. Но сначала она похоронила сына Анатолия. Тот умер летом своего «именного» года Кота ( 1975) в возрасте 36 лет от рокового пристрастия к алкоголю.

А буквально через полгода после этого – 12 декабря 1975 года – настала очередь и самой Валентины Серовой. Причем ей год Кота сулил больше хорошего, чем плохого, но она, судя по всему, свой лимит на удачу исчерпала.

Ее нашли на полу в коридоре с разбитым, черным от запекшейся крови лицом. Ее дочь позднее напишет: «Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную…»

Гроб с телом Серовой выставили для прощания в Театре-студии киноактера. Симонов в те дни был в Кисловодске и на похороны не приехал; прислал лишь букет цветов. Мать покойной, Клавдия Половикова, проститься с дочерью пришла, однако, недолго постояв возле гроба, на кладбище не поехала.

У побывавшей на тех похоронах актрисы Л. Пашковой остались об этом событии горькие воспоминания: «Поглядела на умершую, и сердце сжалось от боли. Неужто это все, что осталось от самой женственной актрисы нашего театра и кино? Ком застрял в горле. Долго выносить это зрелище не смогла. Положила цветы и ушла из театра. Часа три ходила по Москве и плакала…»

Р. S. Через восемь лет после этого сама Л. Пашкова умрет в одиночестве в своей квартире в высотном доме на Котельнической набережной. Ее муж (бывший председатель Союзгосцирка А. Колеватов) в это время будет находиться в тюрьме.