Текст книги "Нежность"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Валерий ОБОДЗИНСКИЙ

Первый сексуальный опыт Ободзинский приобрел еще в подростковом возрасте, когда водил дружбу с одесской шпаной. В той среде для пацанов считалось обязательным пить (Ободзинский попробовал алкоголь в 15 лет), курить и гулять с девушками.

Между тем свою первую жену Валерий встретил в 1961 году, когда ему уже исполнилось 19. Он тогда жил в Томске, работал певцом-вокалистом в местной филармонии. Со своей будущей женой Нелей он познакомился на гастролях в Красноярске. Он твердо пообещал ей, что бросит пить, и слово свое сдержал: на собственной свадьбе не выпил ни грамма спиртного, даже шампанского не пригубил. Позже в этом браке у него родились две дочки – Анжелика и Валерия.

Всесоюзная слава пришла к Ободзинскому в 1967 году, когда он исполнил хит Давида Тухманова «Восточная песня». После этого к «голосистому» исполнителю композиторы стали буквально выстраиваться в очередь. В итоге в считаные дни Валерий оставил за спиной признанных корифеев советской эстрады в лице Иосифа Кобзона, Эдуарда Хиля, Вадима Мулермана, Юрия Гуляева. Наверное, единственным певцом, кто мог тогда составить конкуренцию Валерию, был Муслим Магомаев. Чем же так привлекал слушателей Ободзинский? Во-первых, он был одним из немногих тогдашних певцов, кто совсем не исполнял пафосных, так называемых «гражданских» песен: основной темой творчества Ободзинского была любовная лирика. Во-вторых, у него был бесподобно прекрасный голос, который идеально соответствовал его имиджу «героя-любовника», хотя в реальной жизни Валерий внешними данными никогда не блистал. Он был небольшого роста (поэтому всегда носил обувь на высокой подошве), курносым, но за голос ему «прощали» все. Вот что рассказывает о тогдашней популярности Ободзинского директор его ансамбля П. Шахнарович:

«Приведу для сравнения такие цифры: на гастролях в Запорожье у Магомаева – 7 дней, 8 концертов, на круг 89 % заполняемости зала. Мы же работаем 10 дней, даем 14 концертов, 100 %-ный аншлаг плюс еще процентов двадцать продаем входных. Вот что такое был тогда Ободзинский. Конечно, основную часть публики составляла молодежь, особенно девочки. Девочки – это был наш бич. Мы переезжали из города в город, а за нами человек десять девочек ехали всегда. Бывало, по месяцу за нами ездили. В этом отношении Валера был большим специалистом. Говорил:

– Слушай, я от этих девок устал уже. Но ведь жалко их. У них и денег на билеты наверняка нет. Ты уж их посади.

Жена, которая ездила на гастроли вместе с ним, относилась ко всему этому спокойно – а что делать?»

С любым артистом жить нелегко, а уж с суперпопулярным – тем более. Но Нелли Ободзинская терпела, поскольку в материальном отношении семья была хорошо обеспечена. Официальная концертная ставка Ободзинского составляла 13 рублей 50 копеек плюс всякие надбавки, и в итоге доходило до 40 рублей за концерт. А гастролировал наш герой в те годы очень интенсивно. Причем часть концертов оформлялась официально, а часть – на «фондах» местной филармонии (так называемые «левые»). Поэтому в месяц у певца набегало по 3–4 тысячи рублей. Баснословные деньги по тем временам.

Закат карьеры Ободзинского начался во второй половине 70-х. Причем приблизил его сам певец. В новогоднюю ночь 1976 года он внезапно заявил своим родным и друзьям:

– Я сегодня выпью!

Жена и друзья стали его отговаривать, но Валерий был неумолим. Видимо, что-то в нем сломалось. В ту ночь он напился, хотя до этого в течение 15 лет (!) был в «завязке». С этого дня и начался кошмар.

Пил Ободзинский по-черному, из-за чего большинство его концертов приходилось отменять. Бывало, что концерт объявляли по пять (!) раз, по пять раз люди покупали билеты, но… каждый раз концерт отменялся из-за «плохого самочувствия» артиста. Дело однажды дошло до того, что во время гастролей в Омске его пришлось даже положить в психушку, правда, под чужой фамилией. На концерты его привозила медсестра, она же увозила его на ночь в больницу. За певцом постоянно следили, так как он все время порывался выпить. Однажды не уследили, и он пьяным вышел на сцену.

В 1977 году состоялось последнее выступление Ободзинского в «Голубом огоньке»: он спел песню «Вечный вальс».

Между тем болезнь с каждым днем усугублялась. Певец стал все чаще заговариваться, нести всякую ахинею. Например, объявлял себя святым или Господом Богом. Иногда посреди гастролей бросал свой коллектив и вообще уезжал из города. Выносить пьяные выходки певца становилось все труднее, и от него стали уходить все те, с кем он работал на протяжении многих лет. В конце концов ушла от него и жена. Хотя по другой версии на разрыве настоял сам певец, уличив жену в измене. Эту версию излагает все тот же П. Шахнарович:

«В конце 70-х Нелли Ивановна лежала в психушке. Ее положили туда после того, как она пыталась повеситься. Валера уже тогда не хотел с ней жить, не хотел второго ребенка (Леру), и на этой почве у нее произошло помутнение рассудка. Нелли никогда не работала, только числилась у нас в коллективе костюмершей, чтобы за казенный счет ездить с нами на гастроли. Страшно пила – у нее это наследственное. Потом спуталась с каким-то официантом с парохода, который внешне был очень похож на Валеру. Из-за этого Ободзинский долго не признавал младшую дочь – мне даже пришлось забирать Леру из роддома вместо него. В довершение всего Валера узнал, что Нелли переспала со Львом Лещенко. Это его окончательно добило. В итоге он с Нелли развелся…»

В 1979 году Ободзинский вновь женился, причем на совсем юной девушке-студентке. Это была его землячка-одесситка Лола Кравцова. Уходя к ней, артист все оставил первой жене: и картины, и хрусталь, и дорогие сервизы, и золото с бриллиантами.

Однако новая женитьба не отвратила певца от алкоголизма. Он продолжал сильно пить и в итоге вновь оказался в психушке. После этого Лола от него ушла. Ободзинский попытался наладить отношения со своей первой женой, Нелли: попросил Шахнаровича поговорить с ней на предмет возобновления семейной жизни. Несмотря на то что Нелли к тому времени уже жила с другим мужчиной, она вернулась к Ободзинскому. Они снова расписались. Но прожили вместе недолго, поскольку Ободзинский продолжал сильно пить. Да и зарабатывал он уже значительно меньше, чем десятилетие назад. Так, в 1983 году Ободзинский осилил в Москве всего лишь один концерт. Три года спустя он и вовсе вынужден был покинуть сцену, поскольку к алкоголю добавились еще и наркотики – «колеса». В итоге в 1988 году Нелли ушла от Валерия и вышла замуж за поляка Анджея Янчака. Что касается Ободзинского, то он после 86-го из поля зрения общественности вообще пропал. В народе тогда упорно ходили слухи, что он или уехал за границу, или умер.

Но Ободзинский никуда не уезжал, а жил в Москве. Точнее, существовал. Квартиры у него к тому времени уже не было, поэтому жил он во времянке на галстучной фабрике, где работал сторожем. Пил почти каждый день. У него тогда была любимая женщина – Светлана Силаева, которая пыталась хоть как-то отучить Ободзинского от наркотиков. Например, она кидала в пузырек от беллотаминала похожие по виду драже валерьянки. И певец ни о чем не догадывался. Но у Светланы росла маленькая дочь от первого брака, и ей нужно было в первую очередь думать о ней. Поэтому сил и времени на Ободзинского у женщины оставалось все меньше и меньше. И плохо пришлось бы Ободзинскому в дальнейшем, если бы в июле 1991 года судьбе не угодно было послать ему чудо в лице Анны Есениной, с которой он был знаком еще с конца 70-х…

Есенина «заболела» Ободзинским в начале 70-х и с тех пор старалась не пропускать ни одного его концерта. Однако близко подойти не решалась, так как знала – у него семья, дети. И только спустя несколько лет их знакомство состоялось. Вспоминает А. Есенина:

«Познакомил меня с Валерой его администратор Павел Александрович Шахнарович. Году в 1977-м Валера выступал в одном из столичных Домов культуры. Я смогла купить билет только на балкон, а мне же надо было пробиться с цветами к сцене. Тогда я подошла к Павлу Александровичу и попросила помочь с билетом в партер. А мою физиономию в коллективе Валеры к тому времени все уже знали. И Шахнарович привел меня прямо к Валерию Владимировичу. Поначалу я сдружилась именно с Павлом Александровичем. С ним тогда в основном и общалась.

А с Валерой… Его жена училась в институте, ее постоянно не было дома. И я была у него как собака Дружок. Когда ему было скучно одному, он звонил и спрашивал: «Что делаешь?» Я уже знала, что надо отвечать. Что бы ни делала, я говорила: «Ничего». Потому что понимала – надо ехать к нему. Не думайте, ничего такого мы не делали. Просто разговаривали. Потом я брала какую-нибудь книгу и читала, а он в соседней комнате спал. Вот такие у нас были отношения. А потом жизнь развела нас в разные стороны…»

С 1983 года Ободзинский перестал выступать в Москве, колеся в основном по провинции. Но спустя три года закончилась и эта его деятельность – алкоголь сделал свое дело. И Ободзинский, бросив петь, устроился работать сначала на галстучную фабрику, а чуть позже, по совместительству, еще и сторожем на склад стройматериалов на берегу Яузы. Это было удобно: днем он работал на фабрике, а вечером шел охранять склад, который располагался на другом берегу. Именно там и нашла его в июне 1991 года Анна Есенина, которая за это время успела побывать замужем и развестись, надолго потеряв Ободзинского из виду.

Вспоминает А. Есенина: «Я была в шоке. Если бы встретила его на улице – не узнала бы. Валере там нравилось – его никто не трогал. Формально он был прописан у своей жены, Нелли Ивановны, но фактически они уже давно не жили вместе. И дома как такового у него не было. Другой бы, оказавшись в такой заднице, возможно, наложил бы на себя руки. Но Валера нисколько не чувствовал себя униженным.

Мы с ним посидели, выпили за встречу. А через два дня он сам мне позвонил: «Деточка, выручай меня!» Я взяла водку, закуску – и снова на склад! Так я стала ездить к нему регулярно.

Потом Валера стал просто закрывать склад и на ночь приезжать ко мне. А осенью он решил, что ему ни к чему больше мотаться туда-сюда, да и вообще незачем работать. Я тогда ездила в качестве костюмера с артистом Борисом Рубашкиным, деньги у меня были, вот Валера и зажил у меня, как в раю.

На самом деле сама я нисколько не стремилась, чтобы он жил со мной, и даже некоторое время сопротивлялась этому. Но он хорошо мной сманипулировал. «Вот ты всем помогаешь, – сказал он, – а мне помочь не хочешь». И тогда я сломалась. Он ведь совершенно никому не был нужен. Даже собственным дочерям. Младшая, Лерка, его толком и не знала: когда в 1979 году Валера разводился с Нелли, она только родилась. Уже потом я их с Анжелкой, его старшей дочерью, сюда приволокла. И они стали часто у нас зависать.

Про бывших коллег я и не говорю. Один Леонид Петрович Дербенев разыскал Валеру и поддерживал с ним добрые отношения. А больше никто про него и не вспоминал. Так что если кто-то сейчас будет рассказывать, как любил Валеру, как помогал ему в трудные годы, знайте, что это вранье…

Я долго уговаривала Валеру начать петь: мне очень хотелось, чтобы он снова вышел на сцену. Но сам он не хотел. Почему он прекратил петь? Теперь можно только строить предположения. Мне Валера этого не объяснил, только все повторял: «Я тебе потом скажу». Но это «потом» так и не наступило. Я чувствовала, что он устал. С одной стороны, безумная популярность, всенародная любовь, бесконечные гастроли, переполненные залы, конная милиция на московских концертах… А с другой – унижение перед начальством, выпрашивание эфира на ТВ».

Жили они в маленькой квартирке Анны на окраине города, но Валерия это вполне устраивало: он не хотел, чтобы его беспокоили. Когда к Анне заходили ее знакомые из богемной тусовки, это сильно раздражало Ободзинского. На этой почве они иногда сильно скандалили. Ругались и по иным поводам. Например, из-за того, что Валерий обожал вкусно поесть и меры в этом не знал. А у него был сахарный диабет, и Анна требовала соблюдать диету.

Когда в стране начался ретро-бум, вспомнили и про Ободзинского. Например, радиостанция «Маяк» (с подачи Есениной) поздравила Ободзинского с 50-летием и дала в эфир сразу три его песни. Затем опомнились звукозаписывающие фирмы, выпустили несколько аудиокассет с его старыми песнями. От молодых композиторов посыпались предложения исполнить их песни. Но большинство этих произведений Ободзинский отвергал чуть ли не с порога, считая их никчемными. А петь ему хотелось! И в 1992 году он записал две песни Александра Вертинского. Потом Дербенев познакомил его с руководителем благотворительного фонда «Аленький цветочек» Геннадием Снустиковым, и тот дал денег на то, чтобы Ободзинский записал целый альбом с песнями Вертинского. А затем был записан еще один альбом – с песнями Дмитрия Галицкого (он же был и аранжировщиком альбома с песнями Вертинского).

Вспоминает А. Есенина: «Да, иногда Валера забрасывал работу и, как прежде, уходил в загул. Объявлял мне, что расстается со мной навеки, хлопал дверью и отправлялся гулять. Дважды даже уезжал к себе на родину, в Одессу. Один раз сказал Снустикову, что ему надо маме памятник поставить. Тот дал денег, а Валера поехал в Одессу и прогулял их.

Но обычно он так далеко не уезжал: любил погужеваться с мужиками здесь, на «ссаном углу» (есть у нас такое «мемориальное» место). В округе к Валере все относились с почтением. Когда не было денег, он мог пойти в соседнее кафе, и его там кормили бесплатно. А уж наливали ему все кому не лень. Но бывало, что он по 10 месяцев не пил. Ходил как туз. И когда мы собирались гулять, говорил мне: «Я туда не пойду. Там ТВОИ сидят». МОИ – это мужики, с которыми совсем недавно он сам пил на «ссаном углу». Действительно, я иногда шла в магазин, а потом и зависала с ними часа на два. Они пили, а я их вразумляла, что пить надо бросать…»

Несмотря на запись двух альбомов, от публичных выступлений Ободзинский категорически отказывался. Даже когда ему предложили за 500 долларов спеть в ночном клубе всего две песни, он отказался. Так продолжалось еще два года, пока Анне не удалось сломить его сопротивление. Буквально день и ночь она умоляла его отбросить свои страхи и амбиции и выйти на сцену. И в итоге он сдался. В сентябре 1994 года в концертном зале «Россия» состоялось первое (после 7-летнего перерыва) выступление Ободзинского. Аншлаг был полный! Когда певец спел первую песню, зал взорвался аплодисментами. Никто не мог поверить, что человек, прошедший через пьянство и наркотики, сумел сохранить свой голос в такой чистоте.

В последние годы жизни Ободзинский возобновил гастрольную деятельность и дал несколько концертов в разных городах России. Однако не все складывалось гладко на его пути. Некто Виноградов решил нажиться на славе певца и однажды предложил ему (а также еще одной бывшей звезде эстрады – Галине Ненашевой и актеру Аристарху Ливанову) создать творческую группу для общей гастрольной деятельности. Артисты согласились (хотя А. Есенина была категорически против этого) и доверились Виноградову. В результате, дав всего лишь несколько концертов, группа оказалась не у дел, так как желающих иметь дело с Виноградовым находилось все меньше и меньше. Тогда тот задумал создать новую структуру – АОЗТ «Малахит», а в число учредителей включил уже знакомых нам артистов. Для чего он это сделал? Все объяснялось просто: при одном упоминании имен знаменитостей чиновники соглашались идти на любые уступки. В результате Виноградов сумел провернуть какие-то свои темные дела с редкими металлами, но в итоге был разоблачен и 21 ноября 1994 года арестован. А. Есенина рассказывает: «Виноградов не понравился мне сразу. Я не хотела иметь никаких дел с этим человеком, но от него невозможно было отвязаться. А Ободзинский, Ненашева – они же артисты, они витают в облаках и совсем не понимают людей. Я согласилась на участие Валерия в том «творческом центре» лишь для того, чтобы Виноградов отвязался от Валеры».

В. Ободзинский умер 26 апреля 1997 года. Умер внезапно, поскольку никаких серьезных болезней у него не было. За два года до этого Есенина уговорила артиста пройти полное медицинское обследование, но у него обнаружили только незначительный процент сахара в крови и кисту на почке. Доктор тогда сказал: «Валерий Владимирович, если вы будете себя нормально вести, то проживете еще лет 50». Артисту выписали какие-то лекарства и прописали диету. Но он соблюдал эти предписания лишь около месяца, после чего швырнул рецепты Анне в лицо и заявил: «Хватит делать из меня больного!»

Вспоминает А. Есенина: «25 апреля 1997 года Валере вдруг стало плохо: прихватило сердце. Мы с его младшей дочерью Лерой вызвали врача. Но Валера ехать в больницу не захотел. Наверное, чувствовал, что уходит, и хотел, чтобы это произошло дома. Часов в 8 вечера он позвал меня и сказал: «Я умираю». А нечто подобное он говорил регулярно. Как только я начну из-за чего-нибудь орать, он сразу – бултых в кровать и начинает: «Ой, мне плохо. Я умираю!» – «Да ладно тебе! – отмахнулась я. – Нам через три дня на гастроли в Петрозаводск ехать». Мы с Леркой всю ночь сидели на кухне. Легли спать только под утро. В это время он и умер…

На гражданской панихиде в ЦДРИ не было конца речам о том, как все дружили с Валерой и как его все любили. А там на специальной подставке стояла его фотография в рамке со стеклом. И когда речи достигли апогея, она неожиданно упала на пол, и стекло со страшным грохотом разлетелось вдребезги. Все сразу заткнулись. Таким вот образом Валера прекратил этот апофеоз уже оттуда, с небес.

А в храме во время отпевания священник сказал:

– Умереть так, как он, мечтает каждый священнослужитель – он умер под Пасху, а это значит, что с него сняты все грехи.

Когда объявили о смерти Валеры, одна лишь Гелена Великанова догадалась поинтересоваться, есть ли у меня вообще на что его хоронить. Слава Богу, деньги у меня были. «А то у меня тут есть немножко, – сказала Гелена Марцеловна. – Если надо, я привезу». Но никто из тех, кто на панихиде называл себя другом Валеры, свою помощь мне не предложил…»

Справедливости ради стоит отметить, что дирекция ЦДРИ предоставила помещение для прощания с артистом бесплатно, а Москонцерт выделил на похороны 5 миллионов рублей. Похоронили певца на Кунцевском кладбище.

Люсьена ОВЧИННИКОВА

Известная советская киноактриса («Девчата», «Мама вышла замуж» и др.) была замужем несколько раз. Ее первым мужем был режиссер Владимир Храмов, за которого Люсьена Овчинникова вышла замуж, когда была студенткой ГИТИСа, в 1954 году. Но этот брак оказался коротким. Спустя несколько лет Овчинникова вышла замуж вторично – за красавца Александра Холодкова, с которым у нее случилась сумасшедшая любовь. Но длилось это сумасшествие опять же очень мало и завершилось трагически: муж актрисы умер сравнительно молодым от тяжелой болезни (кстати, именно в те годы в фильме «Верность» Овчинникова сыграла вдову). И только третье замужество – за актером Валентином Козловым (известен широкому зрителю по роли в фильме «Неподдающиеся», где он играл жениха главной героини – статного рабочего спортсмена-пловца), за которого она вышла в середине 60-х, оказалось удачным: супруги прожили вместе более тридцати лет. Но детей у них не было в угоду актерской карьере. Как рассказывала сама Овчинникова:

«Сначала не хотелось время терять – в Театре имени Маяковского много играла. Если бы я сидела в массовках, то давно бы уже родила. Но мне сразу стали давать роли, и как-то жалко было год-два выбрасывать из жизни. Потом стала сниматься в кино – тоже жалко отказываться. Потом начала ездить за границу – опять жаль было терять такую возможность. И так получилось, что детей у меня нет. Я обделена в том смысле, что не дано было испытать материнских чувств. Может, я была бы лучше и как актриса, если бы имела ребенка…»

После развала Советского Союза в 91-м и закрытия Театра киноктера Овчинникова с мужем влились в число пенсионеров. Жили в крохотной однокомнатной квартирке на Щелковской на маленькие пенсии (на двоих выходило чуть больше 500 тысяч рублей тогдашними деньгами). Временами удавалось подзаработать: то концерт, то крохотный эпизодик в какой-нибудь картине (в 90-е актриса снялась в шести фильмах). Еще супруги сдавали двухкомнатную квартиру Козлова в центре города, что приносило неплохие деньги. Однако они быстро заканчивались, сжираемые инфляцией и пагубной привычкой обоих супругов к алкоголю. В итоге в последний день августа 1998 года Овчинникова осталась одна: у ее мужа не выдержало сердце. Похоронив супруга, Овчинникова впала в депрессию. Единственным близким существом для нее тогда стала ее кошка Сима. Потом в доме появилась бывшая коллега по Театру киноактера, с которой Овчинникова стала коротать время. Но эта дружба длилась всего полгода: 7 января 1999 года Овчинникова скончалась.