Текст книги "Попаданец (СИ)"

Автор книги: Фарит Ахмеджанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– В каком размере скидку?

– В полном, – прошипел Тарабим. – Я с вас ни слюта не возьму, если ваши морды через пять минут покинут эти стены. Понятно?

Предложение главаря гостиницы было принято с большим воодушевлением – во всяком случае на то, чтобы покинуть гостиницу им потребовалось менее пяти минут.

Карета действительно стояла у входа – в том же самом виде, в каком они ее оставили в лесу, только знак Тарабима на оглобле был аккуратно стесан.

– И как успел, – с восхищением протянул Симогал. – Это ж...

– Быстро внутрь, – скомандовал Виндамор.

– Лучше деру сразу дать, – заупрямился верзила.

– Быстро, – прошипел магистр. – Видишь в конце улицы? Наверняка нас ждут.

Действительно, в паре кварталов от них стояло человек десять. Оглянувшись, Николай увидел, что и с другой стороны улицы их тоже торожили.

– Быстро!

Они вчетвером забились в карету, Виндамор задернул занавески.

– Я попробую пробиться, – сказал он и зацарапал кончиком посоха по полу, потом попытался воткнуть его посередине написанного. Посох отлетел, словно пол был из железа.

– Не получится, – констатировал Симогал. – Ну что, деру?

Тут кто-то сильно дернул дверцу. К счастью, они были снабжены крепкими запорами, так что так легко их было не извлечь.

– Ищите, куда можно воткнуть мой посох, – шипел Виндамор, размахивая посохом.

– Погодите, – сказал Николай.

Все повернулись к нему.

Яйцо, которое передал ему на хранение Виндамор лежало на его ладони и светилось голубым и розовым.

– Что ты сделал?

– Я – ничего, – испуганно сказал наш путешественник. – Оно в руке у меня было, вдруг нагрелось и вот... засветилось.

В двери начали ломиться, карета тихонько задрожала. Виндамор плюхнулся на сиденье.

– Сожми его и скажи, чтобы несло нас в Олой, – сказал он.

– Чего?

– Оглох? Сожми и скажи, чтобы несло нас в Олой.

Николай ошалело посмотрел на магистра, потом на всех остальных. В дверь колотили чем-то тяжелым, карета раскачивалась. Он сжал яйцо – то сопротивлялось, как живое, тем не менее он преодолел это сопротивление. Яйцо словно сжалось и стало совсем горячим, а карета высоко подпрыгнула. Снаружи послышались крики.

– Неси нас в Олой, – скомандовал Николай.

Карету затрясло, крики снаружи стали громче. Потом тряска прекратилась, сменившись плавным покачиванием. Николай выглянул в окно – карета летела над крышами Коппана. Фирамела и Симогал приникли к другому окну, любуясь и комментируя то, что происходило внизу. Никто ничуть не испугался.

– Что это? – заикаясь спросил Николай.

Яйцо словно пыталось расшириться в его руке, стоило ему чуть расслабиться, как карета начинала лететь не вперед, а вниз. Сила сжатия определяла высоту полета.

– Объясните, – чуть не плача попросил Николай.

Виндамор вздохнул.

– Тривиальная магия. Волею случая вы оказались парой этому артефакту.

– Парой? Этой штуке?

– Да. Так бывает. Нам повезло – иначе эти неприятные люди живо извлекли бы нас из этого экипажа.

– И что?

– Боюсь, ничего хорошего. Эй, милейший...

Симогал повернулся к ним.

– Вы, когда сундуки те смотрели, ничего не находили?

Верзила замотал головой.

– Не, точно ничего. Только одежда.

– Но вы же были не первый, кто эти сундуки потрошил?

Симогал почесал затылок.

– Один был открыт, это точно. Второй замкнут, но не закрыт. Может и рылись в них.

Он снова приник к окну.

– А кто это нас хотел схватить? – спросил Николай.

– Вот я и пытаюсь сообразить, – со вздохом сказал Виндамор.

– Вроде бы мы определили, что карета принадлежит военному ведомству... Тарайскому, что ли? И Тарабим так сказал.

Виндамор глубоко вздохнул.

– Тарайское военное ведомство – это почти ничего, – сказал он. – Мелкое ведомство, практически основной вид деятельности – сдача внаем своих экипажей. Кто угодно мог тут быть.

Под конец полета карета стала заваливаться, так что к самому Олою они подлетали крышей вперед. Это было неудобно и Фирамела, например, страшно возмущалась, но Николай ничего не мог поделать – вопросы управления воздушным экипажем он в полной мере так и не смог решить. Впрочем, как философски заметил Виндамор, хорошо хоть так – в лапах их потенциальных похитителей им вряд ли было бы лучше.

В сам город они не полетели – по предложению магистра приземлились на поляне в лесу. При приземлении их сильно тряхнуло, но, к счастью, карета-таки встала на колеса, а не воткнулась оглоблями в землю – хотя норовила сделать именно так.

После приземления Николай кое-как разжал руку и повнимательнее исследовал спасший их артефакт. Ничего нового добавить к первоначальному описанию не получилось – блестящее яйцо, чуть побольше куриного, со спиральной насечкой, удивительно удобно лежащее в его ладони. Кстати, выяснилось, что только в его ладони – остальные никакого удобства не ощущали, более того, яйцо все время норовило выпасть у них из рук. Это лишь убедило Виндамора в том, что артефакт оказался парой к Николаю – случай редкий и в их ситуации более, чем счастливый, но ничего особо странного в нем, с его точки зрения, не было.

Виндамор ошибался.

Артефакт, так удобно легший в ладонь Николая, назывался Блюберот Таман или, в переводе, Делатель Нужных Дел, сокращенно ДНД. Создали его полторы тысячи лет назад маги старобского Ордена, и лишь их ДНД признавал своими. Как мы помним, Николай прошел инициацию и начал обучение в пригласительной яме старобского Ордена; ДНД почуял это и стал Николаю верным спутником.

Тысячелетняя мудрость старобских магов вошла в Николая под правильным углом и в правильном направлении, но поломка шприца имела следствием тот факт, что эта мудрость собралась в большой инфильтрат, который медленно рассасывался в его теле. Когда вековую мудрость постигаешь путем инъекций очень важна, так сказать, физиологическая логистика – препарат должен попасть в нужное время в нужный орган в нужной концентрации, только это гарантирует правильное усвоение знаний. В случае Николая это условие оказалось нарушенным, так что знал он, теоретически, много, но сам не знал, что знает.

Единственное, что пришло вовремя и в требуемом количестве и качестве – это лингвистический блок, именно это позволило Николаю столь просто общаться со своими новыми товарищами. В противном случае ни он их, ни они его так и не смогли бы понять – земные языки совершенно не похожи на языки славного Тамокана, так как в тех нет ни корней, ни суффиксов, ни окончаний – одни приставки.

* * *

Хребет Куортанбай необозрим. Неодолимо высокие пики протыкают небо, неизмеримо глубокие пропасти протыкают землю, извилистые пещеры раскрывают свои темные входные отверстия на крутых горных склонах, словно желая поглотить свет и воздух Тамокана. Серебрятся водопады, реки точат скалы и приносят холод небес на равнину. Узкие изумрудно-зеленые долины прячутся в сердце гор, путь к ним лежит по труднодоступным перевалам, тропам и карнизам; некоторые доступны лишь горным баранам да вездесущим птицам. Белые длинные языки ледников то вытягиваются из гор, стремясь достичь синих озер среднегорья, то досадливо втягиваются обратно.

Здесь мало кто живет и совсем никто не процветает. Жизнь тяжела – ветер, холод, зной, обвалы и сели, наводнения и землетрясения словно соревнуются в том, кто вытряхнет из гор больше народу – сломленных на равнины, умерших на небеса.

Но не всегда было так. Когда-то природа была милостива к людям и в горах Куортанбай жили люди. Они добывали серебро и железо, рудники вгрызались в плечи гор. Из шахтерских поселков руду спускали в города, стоящие у берегов быстрых рек – там устраивались плотины, огромные водяные колеса крутили огромные валы, воздуходувки вдували воздух в печи и измельченная руда, перемешанная с древесным углем превращалась в длинные полосы металла. Металл шел на равнины, где продавался задорого, шлак ссыпался там же, формируя свои вершины и свои горные цепи – жалкие пародии на царившие в небесах хребты.

И был там один, особый город – небольшой, но безумно красивый. Его пирамиды и дворцы, стены и башни видели немногие. Этот город назывался Старобай, его основали, отстроили и населили маги старобского Ордена. Там они познавали мир, делали свой, старобский металл и старобское серебро, там писали книги – на своем, старобском языке.

Там они в большинстве своем и остались – когда пришел в запустение Орден, когда их знания оказались никому не нужны, когда хребет Куортанбай выдавил из себя всех, кто дерзнул пробраться на его склоны – шахтеров и рудознатцев, горнорабочих и металлургов, возчиков, каменщиков, грузчиков, купцов и даже фермеров, что тщетно надеялись пустить корни в эту каменистую землю.

Город Старобай пришел в запустение еще тысячу лет назад. Год за годом время расшатывало складывающий его камень; они вываливались из кладки как зубы мертвеца – сначала один, потом другой, потом другой, потом сотни и тысячи – пока город не остался лишь смутным воспоминанием тех, кто видел его; знал о нем; слышал о нем; верил в него. Прошло уже много лет с тех пор, как кто-либо пытался найти этот старый запретный город.

Груды камня окружали одинокий дом – почти склеп. В нем жил последний маг старобского Ордена. Неисчислимы были его года, огонек жизни едва теплился в дряхлой груди. Но он когда-то дал клятву, что не умрет прежде, чем передаст свои знания ученику, ибо не может вот так, без следа исчезнуть один из самых могущественных Орденов славного Тамокана. Не сила тела, ни крепость духа, а лишь эта клятва каждое утро поджигала в его теле фитилек бодрствования. Тонкий, слабый, дрожащий, но упрямый фитилек.

Бубас звали того мага, ибо рожден он был задолго до реформы Трабдевиндта. Бубас, сын Рубаса и внук Тамбанкира. Наследник великой силы и могущества, тот, кто помнил, как обрушился последний целый дом великого Старобая, тот, кто закрыл глаза предпоследнему магу старобского Ордена. Дряхлый старик, живущий среди теней прошлого – живущий ради будущего.

Каждое утро, приняв необходимые снадобья – ибо он уже давно не питался обычной пищей, его тело не принимало ни растений, ни мяса, ни меда, ни вина; лишь колдовские декокты да растертые в порошок камни, составлявшие саму суть гор Куортанбай питали сейчас его тело – так вот, каждое утро он шел к большому полированному куску металла, висящему в воздухе и ни на что не опирающемуся и смотрел на него, проверяя, не попал ли кто в пригласительную яму.

И вот однажды часть зеркала оказалась затенена. Дрожащая, похожая на сморщенную лапу небольшого дракона рука приблизилась к холодной поверхности и прошлась над ней, определяя микротечения воздуха.

У старого мага появился ученик.

* * * *

Ночевать решили прямо в лесу, так как было уже очень поздно. Тут случилась закавыка – в карете помещалось внатяг трое, однако Фирамела наотрез отказалась залезать туда хоть с кем-то. В итоге единственная девушка осталась на свежем воздухе – для нее только построили шалаш из веток, а трое мужчин расположились на диванах кареты и ее деревянном полу.

В результате Фирамела оказалась единственной, кто нормально выспался – трое обитателей кареты утром выползли из нее опухшие и скрюченные, как медведи после спячки. Позавтракали родниковой водой, замаскировали карету и отправились в Олой пешком, хотя Симогал, например, предлагал поехать.

– Глупо же, – убеждал он спутников. – Можно воспользоваться этим вот яйцом, можно вашей палкой нацарапать маршрут или что там у вас – и въедем в город как короли.

– Расходовать мой энергетический кредит на показуху я считаю неразумным, – отрезал Виндамор. – А что касается яйца... Николай, попробуйте-ка что-нибудь ему приказать.

Ничего не получилось – как Николай не сжимал яйцо, заставить его светиться и двигать предметы не удалось.

– Вот! Приказать такому артефакту невозможно, он сам решает, что сделать в тот или иной момент, – наставительно заявил Виндамор. – Он может теперь вообще ни разу не помочь и ничего не сделать – просто будет не в настроении.

Николай горько посмотрел на удобно лежащий в ладони древний артефакт, но тот никак не отреагировал на его упрек. Вздохнув, Николай затолкал его в карман. Хотя ему и хотелось все время держать его в ладони.

С карманами была такая закавыка – они, были радикально несимметричными. Левый был мелок и туда даже щепотку соли невозможно было положить не рискуя, что она скоро окажется на полу. А вот правый был весьма велик и глубок – все, что туда клалось проваливалось ниже колена и требовало нетривиальных усилий по извлечению. Поэтому его спутники – как и все тамоканцы – карманами почти не пользовались, держа все необходимое в поясах, привязанных к поясам кошелях, петлях или еще каких приспособлениях. Такие были и на поясе, который когда-то выбрал себе Николай на опушке Занаксийского леса, но привычка – великая вещь и все, что могло пригодиться он автоматически пихал в карман. Из левого все вываливалось – он пихал в правый, так что скоро тот стал похож на мешок.

Яйцо кануло туда как черную дыру – Николай сунулся было его искать, но, увидев улыбки и услышав смешки своих спутников выпрямился и с независимым видом зашагал вперед по лесной тропе. Карман раскачивался и колотил его по колену.

– Фирамела, вы ведь швея? – обратился он к девушке, мерно шагающей чуть впереди.

– Угу, а что?

– Вы можете мне карман подшить? Часть из правого перенести в левый? Чтобы ровные были. Мы, знаете ли, в Гундарае...

Лицо Фирамелы стало малиновым, она стремглав бросилась куда-то вперед, с треском проломила кусты и скрылась в лесу. Николай беспомощно посмотрел ей вслед, потом посмотрел на Виндамора. У того на лице было написано неописуемое удивление.

– Я что-то не так сказал? – промямлил Николай.

– Смотря чего вы добиваетесь, – после небольшой паузы сказал магистр. – Вы очень изысканно попросили ее стать вашей любовницей с прямой перспективой дальнейшего развития отношений – вплоть до женитьбы.

Симогал закивал.

– Я, когда к своей бывшей сватался тоже решил таким макаром подступиться, – сообщил он. – Подошел, значится, к ней и сказал, что у меня один рукав длиннее другого, ну и не сровняет ли она мне их.

– И что? – совсем сбитый с толку спросил Николай.

– Она меня коромыслом огрела, – радостно сказал Симогал. – Ну, согласилась, значит. Только я быстро об этом пожалел.

– Я ничего не понимаю, – беспомощно сказал путешественник по мирам. – у меня один карман большой, а другой маленький. Фирамела, по ее собственным словам – швея и я хотел попросить ее... я что-то не так сделал?

Виндамор пожал плечами.

– Обратить внимание честной девушки на то, что в вашей одежде что-то правое длиннее или короче чего-то левого – значит прямо заявить о вашем интересе к ней, – сказал он. – А попросить это исправить – значит сделать ей недвусмысленное предложение. А в Гундарае не так?

– Не так, совсем не так! – горячо заявил Николай. – Я ничего такого в виду не имел.

– Да ты не бойся, – широко осклабился верзила. – Если б она была согласна – она бы тебе пощечину залепила, или камнем по кумполу стукнула. А раз убежала – значит подумает. Может и не согласится.

Троица продолжила движение. Николая обуревали самые мрачные мысли. Фирамела была симпатичной, хотя и грубоватой и немного мрачноватой девушкой, но он определенно не собирался заводить здесь никаких романтических отношений. Он и на Земле-то их не заводил, во всяком случае своей волей – они заводились как-то сами, практически без его участия.

Тем временем они вышли на дорогу. Вскорости к ним присоединилась девушка – на ее щеке красовалась царапина и передник был слегка порван, но в целом она выглядела нормально. Николай было сунулся к ней с объяснениями, но Фирамела ожгла его таким взглядом, что он счел за благо перейти в глубокий арьергард.

Дорога заполнилась людьми и повозками, лес отступил от обочин – потянулись какие-то склады, лабазы, кузницы, постоялые дворы и все такое прочее. Они приближались к большому городу.

Ворота были куда больше коппанских, стражников вокруг них стояло тоже больше, но на них никто, как ни странно, не обратил внимания. Они спокойно прошли в город и тут же затерялись в толпе – сразу за воротами располагалась большая площадь, на которой толоклось огромное количество народу.

– Не отставайте, – скомандовал Симогал. – Я тут знаю одну гостиницу...

– Опять Тарабимовскую? – ехидно спросила Фирамела. Это были едва ли не первые ее слова за сегодня.

– Не, свояк мой ее содержал, потом в карты проиграл одному типу с Побережья, – словоохотливо ответил верзила. – Потом он вроде бы ее продал какому-то сиккамцу, но того недавно видели в Барналуе, так что он, наверное, тоже...

– Да ведите уже, – раздраженно сказал Виндамор. – Надеюсь, ее саму не перетащили куда-нибудь.

Гостиница оказалась на месте – неказистая на вид, но добротная внутри – вкусы Симогала были неизменны. Комнаты были разной величины и вместительности – взяли одну маленькую для Фирамелы и большую на всех троих мужчин. Устроившись, спустились завтракать – тарелка вязкой каши с маслом, хлеб, сыр и неизменный тамоканский компот из всего, что растет и содержит хоть минимум глюкозы. После завтрака Виндамор ушел улаживать торговые дела своего брата, Фирамела упорхнула к тетке, а Симогал пошел навестить старых знакомых. Николай вдруг остался один.

Он поднялся было в комнату, но там делать было решительно нечего – разве что копаться в правом кармане, выуживая оттуда все, что он натолкал туда за прошедшее время. Натолканного оказалось немало – несколько красивых камней и шишек, круглый шарик с кровати гостиницы "У Тарабима", замысловатая деревяшка, похожая на крестик – в кармане она развалилась пополам, так что это было уже два крестика. Заклепка из двери коппанского филиала Второго Ордена, деревянный штырь, который он незаметно вынул из конторки тамошнего писца, небольшая пятизубая вилка с заточенным краем – сунул ее в карман в предыдущей гостинице во время речи Тарабима. Ну и некоторое количество прочего мусора, который неизбежно накапливается в карманах любознательного путешественника.

Не было только яйца.

Николай дважды обшарил карман, едва ли не нырнув в него, потом снял штаны и ощупал в них каждый шов и стежок. Яйцо, столь удобно лежавшее в его ладони, яйцо, перенесшее их из Коппана в Олой, артефакт, который оказался его парой – исчез.

Николай понес свою первую болезненную утрату на Тамокане. Он застыл, обхватив голову руками, забыв даже надеть штаны.

Куда оно могло деться? Он совершенно точно помнил, как оно упало на самое дно его правого кармана. Ну да, он тут же попытался извлечь его оттуда, но пальцы завязли в его содержимом, а ехидные улыбочки его спутников заставили его выпрямиться и идти дальше. Дырки в кармане нет. Карманники? Но как можно было что-то извлечь из столь странного устройства – горловина кармана была очень узкой, а чтобы попасть в его основное тело требовалось преодолеть специальный клапан, охватывавший руку словно петлей. Может, кто-то из его спутников – уж очень быстро они разошлись. Или же сам артефакт, само яйцо, оскорбленное неподобающим поведением своей пары решило покинуть его в поисках лучшей жизни?

Вопросы роились в голове Николая не находя ответа. Медленно, словно нехотя он убрал обратно в карман все, что перед этим оттуда извлек. Потом натянул штаны и начал лихорадочно шариться там, в надежде, что яйцо вот прямо сейчас скользнет в его ладонь.

Увы, надежды были тщетны. Он глубоко вздохнул и, не в силах сидеть в четырех стенах, решил прогуляться по городу.

Олой – большой город, он расположен на берегах одноименной реки. Ее медленные зеленые воды лениво втекают в городские стены через большую, забранную решеткой дыру у башни Стрекозы – большой, похожей на бочонок. На ее верхушке торчат два больших деревянных сторожевых шара, из-за чего и произошло ее название. Далее река величавым зигзагом проходит по всей территории города – от богатых районов Белодомья, где все дома каменные и не редкость встретить трех и даже четырехэтажные дома, через кварталы кузнецов, ткачей и кожевников до Попола с его низенькими, переполненными людьми домами. В Белодомье река еще относительно чистая, но к Пополу она вбирает в себя весь городской мусор. Вытекает река из города через другую большую решетку – она врезана в башню Брыли – что такое Брыля никто уж и не помнит, это самая старая башня городских укреплений. Решетка в Брыле оень частая, она регулярно забивается и вода подтапливает дома Попола, чтобы избежать этого решетку ежедневно чистят специальные бригады Крыс, их задача – выхватить из реки весь мусор и отбросить на большую Свалку, что смердит у городской стены. Крысы так названы потому, что должны перехватить все, что крупнее крысиного трупа. Город им не платит – они владеют всем, что приносит река, а это порой – немалое богатство. Гильдия Крыс – наиболее презираемая, но и одна из самых богатых гильдий Олоя.

Всего этого Николай, естественно не знал и не мог знать. Гостиница была в Ряду – это не Белодомье, это его непосредственное окружение. Улицы и публика там относительно чистые, а вдоль берега реки проложен деревянный помост, удобный для прогулок. От воды его отделяли хлипкие перила, Николай не подумав облокотился на них и чуть не улетел в воду. Его спас дружелюбный бритоголовый стражник, оказавшийся поблизости и схвативший его за шиворот.

Искренне поблагодарив своего спасителя Николай решил пройтись вдоль берега. Через некоторое время помост закончился, берега стали топкими, появились причалы, около которых кучковались лодки с плоским дном. Там ему вздумалось выйти на причал, там же его и попытались спихнуть в реку – то ли шутки ради, то ли из-за внезапно вспыхнувшей неприязни. Выручил его уже знакомый стражник – не просто подхватил и спас от купания, но еще и поставил пару синяков его обидчикам. Те рассеялись, Николай снова горячо поблагодарил ангела-хранителя и торопливо ушел от негостеприимного берега.

На свою беду он свернул не туда – ему стоило возвращаться к Белодомью, а он направился в квартал рыбаков и лодочников, известный своими лихими нравами и неравнодушием к чужой частной собственности. На этот раз ему грозило уже не купание в реке, а кое-что похуже – своих жертв местные лиходеи обычно топили в нужниках, предварительно обчистив. И снова как с неба явился бритоголовый – тут уже обойтись синяками не удалось, были там и выбитые зубы, и поломанные ребра, и вывихнутые ноги и даже пара сотрясений мозга. Николай уже и не знал, как благодарить свою добродушную палочку-выручалочку. Тот, расправившись с последним бандитом любезно проводил Николая в более безопасное место, улыбнулся и исчез.

Николай решил, что на сегодня с него хватит и пора возвращаться. Не успел он об этом подумать, как столкнулся со спешащим куда-то Виндамором.

– О, рад вас видеть, – обрадовался Николай. – Вы в гостиницу?

– Да, – ответил тот. А вас как сюда занесло?

– О, я тут испытал столько приключений...

– Ну да, Олой – веселое место.

Николай рассказал магистру о всем, что случилось с ним. Виндамора особо заинтересовал таинственный стражник.

– Бритоголовый говорите? Совсем бритый? А усы, брови, вообще хоть один волос на нем был?

Николай изо всех сил напряг свою память, но был вынужден признаться, что не помнит. Может были, а может нет.

– Всегда нужно обращать внимание на волосы, – наставительно сказал магистр. – У големов и прочих созданий они не растут в принципе. По этому признаку их всегда можно узнать.

– Големов? Почему големов? Я же сказал, это был стражник, он и одет был как...

– Ни один олойский стражник, если он в своем уме, не будет даже пальцем шевелить, если вы ему заранее слют не посулите, – сказал Виндамор. – А сумасшедших стражников в Олое не держат. То, что делал ваш спаситель – это типичное поведение выручальника, а в их качестве чаще всего големы выступают.

– Выручальник?

– Ну да, тот, кто выручает из всяких передряг, – рассеяно сказал Виндамор.

– А как это и... чего это он? Почему меня?

– Не знаю. Тезоптрис в одном из трактатов утверждал, что бывает так, что они возникают спонтанно и привязываются к первым попавшимся. Думаю, это ваш случай. Вы ведь не вызывали его?

– Нет, я про них впервые слышу.

– Ну вот, так и есть.

– А голем... почему голем?

Виндамор пожал плечами.

– А кто еще? Теоретически и зомби можно так настроить, он даже с волосами будет. Но от них много ли проку? Никуда не успеет, координация совсем никакая...

– Зомби? У вас что, зомби есть?

– Конечно, с чего им не быть-то... ага, вот мы и пришли.

Все уже оказались в сборе. Симогал мрачно отсчитал Виндамору пять слютов, потом с гораздо большим энтузиазмом принял долг Фирамелы.

Та пришла в новом – на этот раз идеально сидящем платье, с замысловатой – и очень красивой прической, чистая, свежая и решительная. Николай старался держаться от нее подальше, она же не обращала на него никакого внимания.

– Ну, я свои дела завершил, – заявил Виндамор. – И собираюсь сейчас немедленно направиться в библиотеку. Кто составит мне компанию?

Компанию ему решили составить Симогал и Николай, Фирамела сказала, что устала и подождет их здесь, в гостинице.

День был в самом разгаре. Виндамор уверенно вел их по забитым народом улицам Ряда – именно там в основном располагались магазины, гостиницы, харчевни и прочие места, куда в большом количестве приходит самый разнообразный люд. Порой приходилось буквально проталкиваться через толпу – тут им неоценимую помощь оказывал Симогал, показавший себя подлинным знатоком прохождения через людские скопления. Он то таранил, то раздвигал, то просачивался, но при этом неуклонно двигался вперед, а так как спина у него была широкая, то Николаю с Виндамором не составляло никакого труда следовать за ним.

Наконец они продрались через Ряд и оказались в кварталах, где располагались суконные и ткацкие мастерские. Там царил идеальный порядок – чистые улицы, опрятно одетые люди, спешащие по своим делам, а не праздно шатающиеся по улицам. К компании сразу же подскочил какой-то вертлявый подросток, осведомившись, кто они и откуда; Николай посмотрел на Симогала, ожидая, что тот разберется с наглецом по своему, но верзила вел себя тише воды и ниже травы. Услышав, что гости всего-навсего хотят пройти квартал насквозь на пути к библиотеке подросток сдвинул бровки домиком и сказал, что это будет стоить слют. Николай оторопел от такого нахальства, но еще больше его удивила реакция Симогала – тот безропотно достал из кармана монету, которая перекочевала в руки парнишки; тот свистнул, махнул рукой кому-то, скрывавшемуся в тени навеса и пожелал компании доброго пути.

– Это что такое? – шепотом спросил Николай у Виндамора.

От пожал плечами.

– В переговорах такого рода я, знаете ли, полностью полагаюсь на нашего друга.

Николай дернул верзилу за рукав.

– Ты за что ему заплатил? За то, чтобы мы эти пару кварталов прошли?

– Ага, – тихо ответил тот. – Это самое спокойное место в городе, здесь даже Первый Орден разрешения спрашивает, прежде чем войти.

– А почему так? Какие-то ткачи...

– Не какие-то, а олойские.

Симогал замолчал, видимо считая дальнейшие объяснения излишними.

Квартал примыкал к городской стене, в ней была прорезана небольшая калитка. Она была закрыта, но два мужика, чем-то занимавшиеся поблизости, сразу же подошли к ним и без расспросов сняли щеколду и, кряхтя, отодвинули тяжелую, обитую толстыми полосами металла дверь. Троица вышла наружу – к узкой тропе, что вилась между городской стеной и рвом. Воды в том не было, только на дне жирно блестела грязь.

Калитка захлопнулась за их спинами. Они гуськом прошли несколько десятков шагов влево, затем перешли ров по хлипкому мостику.

– А где библиотека-то? – спросил Николай.

– Уже близко, – отозвался Виндамор. – Лужок перейдем, там дорожка будет.

"Близко" растянулось почти на час, но, наконец, они прибыли на место.

Николай не был особым знатоком библиотек, после университета он ни в одной никогда не был записан. Поэтому даже и не знал, удивляться или нет – вход представлял собой пещеру, что косо уходила вглубь большого, заросшего кустами холма. Рядом со входом торчали два навеса, под одним сидел скучающий писец, под другим – несколько стражников играли в какую-то чудную игру – один подбрасывал камень, а второй пытался в него попасть другим.

Виндамор, приосанившись, направился сразу к писцу.

– Мы хотим посетить библиотеку.

Тот глянул на них без особого интереса.

– Все трое?

– Да.

– Один слют на неделю, – он вытащил клочок бумаги. – Имена и род занятий.

Виндамор что-то замешкался, так что вперед выступил Николай.

– Николай, торговля.

– Нико-лай, – протянул писец. – Из Гундарая, что ли?

– Ага.

– Понятно. Следующий.

– Симогал, человек свободной профессии.

– Ворюга, значит. Книги запрещено выносить, знаешь?

– Зачем мне выносить, я не хочу ничего выносить, – со всей возможной искренностью сказал Симогал. – А купить можно?

– Можно. Зависит от веса.

Симогал повесил нос и отошел.

– Виндамор, Второй Орден, магистр.

– Второй орден?

– Да, – с достоинством сказал Виндамор.

Писец посопел, потом вытянул из под камня, прижимающего к столу целый пук свитков один из них – длинный, с висящими внизу красными печатями.

– Вот, – ткнул он пальцем в текст. – Утром прислали.

– И что там?

– Второй Орден объявлен пособником и слугой Гундарая.

Виндамор ни слова ни говоря отобрал свиток у писца и впился в него глазами. Писец этому не препятствовал. Магистр пробежал глазами текст – раз, другой, потом внимательно изучил печати.

– Да, так и есть, – мрачно сказал он, возвращая свиток писцу.

– А то, – гордо заявил тот, снова умащивая пергамент под камень. – Мы тут не для красоты сидим. Для дела.

– С Гундараем же война, – подал голос Симогал.

– Ага, – кивнул писец. – Так что того...

Компания отошла.

– И что теперь? – потрясенно спросил Николай. – Вас арестуют?

– Нет, с чего бы это, – рассеянно ответил магистр. – Я ж ничего плохого не сделал. Просто это означает изменение моего социального статуса.

– То есть?

– Коли мой Орден объявлен слугой врага отчизны, то и я, как член ордена теряю некоторые права... ну, в частности и на посещение библиотеки тоже. Да уж, – Виндамор выглядел расстроенным.

– Чего ж делать-то?

К писцу тем временем подошли два стражника, тот ткнул пальцем в магистра. Один из стражников внимательно рассмотрел Виндамора и кивнул.

– Все, предупредил. Теперь не пустит, – констатировал Симогал. – И чего теперь делать?

Стражники отошли и снова заняли место у черного мрачного зева входа в библиотеку. В воздух полетел очередной камень. Виндамор усиленно тер переносицу.

– Что-то... что-то мне припоминается... этот статус... как он сказал?