Текст книги "Случай в Дэлли-Нич (СИ)"
Автор книги: Фамильевич Григорий
Жанры:
Фольклор: прочее
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
***
«…сёстры же мразей сих прекрасны были, словно горные цветы. Любили они путников завлекать, чтобы опосля магией своей придушить и вместе с братьями скушать тела ещё тёплые. Не путай, читатель, токмо ведьм и травниц с троллихами, ибо последние зело колдуют да и сердец не имеют, ведь, как и братья-уроды, из камня сотворены. А раз сердец не имеют, то и любить по-настоящему не могут».
(Норра Доберчост, «Бестиарий тварей, человеку подобных», второе издание).
К вечеру Маннелиг всё же добрался до окраины Дэлли-Нич, местности, непонятно почему прозванной рощей. Ибо походил этот лес на чащу или же на густой бурелом. Молодой рыцарь искренне радовался тому, что периферия Дэлли-Нич в большинстве своём была болотистой либо равнинной – отпадала необходимость расставаться с конём. Животинка, напротив, желала вернуться в родную деревню. Чем ближе они подходили к чаще, тем сильнее нервничал жеребец: косил уши, фыркал, отказывался идти.
Не зря.
Дикий протяжный визг волной смахнул птиц с деревьев, оживил недавно мёртвый лес. Пернатые плавно кружились в небе над тем местом, где кричала женщина. Последующую за прерванным стоном тишину нарушали лишь голоса взволнованной крылатой живности.
Руки Маннелига дрожали, на лице застыло детское удивление. Рыцарь пустил упирающегося коня рысью. Он не хотел рисковать и мчаться сломя голову. Лучше уж подобраться со спины. Да и момент подходящий: вся листва шелестела от движений. Белки, куницы, полёвки, лисы, зайцы стремительно покидали то место, над которым до сих пор кружили птицы.
Её образ мерцал за дерезой и орешником. Русая женщина, стоя спиной к рыцарю, плавно махала руками, словно вырисовывая в воздухе узоры. Маннелиг слышал, что она выкрикивала заклинания. Над ней парила другая девушка.
Парень чертыхнулся, натянул поводья, остановил хрипящего жеребца.
Второй несомненна была Эда, – он узнал её по рыжим волосам – одна из пропавших девушек, за которыми и отправили рыцаря. Эда была мертва, судя по чёрным дырам в её теле, уже давно переставшим кровоточить. Однако смерть не мешала ей вести диалог:
– Т-ты… ввве-еррнё-ё-ёшь меня-яа… об… об-пра-атно-о?
– Да, – громко ответила девушка, остановив руки над головой, удерживая невидимые нити. – Лишь скажи: где он? Где?! Молви, и боль прекратиться!
– Троллиха, – шепнул Маннелиг, машинально потянувшись к ножнам.
Напал сразу же, пустив коня галопом. С троллихами нельзя церемониться. Тело Эды рухнуло на землю. Ведьма вздрогнула, услышав цокот копыт, крик Маннелига, быстро развернулась, наугад махнула рукой, описав полукруг. Этим же полукругом лопнул воздух впереди. Шею коня разорвало, тело животного метнулось назад под силой удара и упало набок. Рыцарь запутался в сбруе, стукнулся головой. Меч не выронил, поэтому потянулся вперёд, резанул ремешки, быстро отскочил в сторону, ибо через мгновение по бедному жеребцу пришёлся новый удар. Молния, заставляющая мышцы сжиматься, а лошадь брыкаться, как живую.
Троллиха устала, как понял рыцарь, она судорожно вдыхала, пошатывалась, но стояла. Видно, колдовство не хило из неё энергию сосало. Женщина ещё раз жадно втянула воздух, устало подняла руки в примиряющем жесте. Маннелиг сплюнул, тем самым выражая своё мнение, не спеша направился к ведьме, выкручивая в воздухе финты. Лезвие свистело, играло, а троллиха бледнела.
– Ты собираешься убить не то чудище, дурак, остановись! – женщина фыркнула. – Идиот!
Дёрнула рукой, словно резко бросив камень. Меч накалился, сталь зашипела. Кожаные перчатки прожгло, Маннелин ругнулся, невольно отбросив оружие в сторону. Троллиха смахнула русые волосы за спину, чуть нагнулась, подбоченилась, тяжело вздохнула:
– Друг другу шею перегрызть, как собаки, мы всегда успеем! Давай лучше потолкуем. Чтобы ты знал, эту девушку убила не я. Покуда сюда не вломился ты, мне почти удалось совершить обряд и узрить, где настоящий убийца.
Рыцарь не отвечал, шёл вбок, не отворачиваясь от ведьмы. Наклонился к мечу, тот до сих пор был горячим. Лезвие погнулось.
– Успокойся, я устала. Всё, на что меня хватит сейчас, – это магические фонарики, – троллиха взглянула на обмякающее тело кобылы. – И не держи зла за лошадь. Ты застал меня врасплох.
– Якобы ты, чудище, можешь испытывать жалость?
– Более чем, – спокойно ответила троллиха.
Рыцарь глядел на неё с минуту, кивнул, приняв тот факт, что с неприятным ему существом придётся вести диалог. Подошёл к Эде. Она умерла недавно, судя по цвету кожи. Всё тело было истыкано и покрыто шипами.
– Раз не ты, то другая троллиха?
– Или ваша деревенская ведьма. Не хмурься! – пригрозила женщина. – Я в это дело впуталась вообще случайно, мой путь проходил через рощу. Что мне следовало сделать, углядев труп? Пройти, закрыв очи, похохотать? Это убийство могло запятнать честь моих родичей и стать причиной неистовства людей, кровавой мести с их стороны. Нам такое ни к чему.
– А ты бы не убила эту девушку, встретившись бы она тебе живой, – Маннелиг взглянул ведьме в глаза. – Не попыталась бы съесть её?
– Мерзости, – брезгливо отмахнулась ведьма. – В отличие от троллей, мы, их женщины и сёстры, не тупы и выглядим в точности, как обычные люди. Если я тебе скажу, что вот уже года два живу среди людей, притворяясь травницей, ты успокоишься?
– Нет. Другая же троллиха осмелилась убить эту женщину.
– В семье не без урода, – кивнула женщина, усмехнулась. – У нас их предостаточно. Но иногда, как и у вас, людей, рождаются настоящие мерзавцы, твари. Ведь выглядеть как зверь и иметь звериную натуру – разные вещи. Один будет смеха ради пугать баб в селе клыками, а другой – убивать невинных, так как ему нравится это делать. Я против такого! Хочешь ты или нет, но нам придётся блуждать вместе. Я узнала, где находится убийца, и дело это забрасывать не собираюсь. Ну что? Продолжим битву или просто поговорим?
– Вечереет, – рыцарь поднял меч, подошёл к коню, отцепил вьюки. – Предлагаешь развести костёр и мило побеседовать?
– Да, но подальше от этого места. Смердит. Да и мёртвым нужен покой, особенно после того, как их недавно потревожили.
***
Давно уж встало солнце и птичий хор играл,
У старой страшной ели рыцарь деву повстречал.
В любви он ей признался, за нею побежал.
И больше дурака сей мир уж не видал…
Ещё не встало солнце, и птичий хор молчал,
У старой страшной ели кто-то кости закопал.
Смиренно стоит дева: к ней путник захромал,
Усталый дровосек, кой в роще этой заплутал.
(«Троллиха», народное творчество, девичья песня на свадьбу).
Ели в тишине. Маннелиг, будто смущённый любовник, отсел подальше от троллихи и для устрашения положил на землю меч. Кушал солонину, хлеб, вымазанный в смятых при падении коня овощах. Ведьма, назвавшая себя Белладонной, щёлкала орехи и хрустела фруктами из походного мешочка, наполненного травами, как она объяснила, для целебных отваров крестьянам. Всё это время троллиха смотрела в костёр, рыцарь – на неё злобно и с отвращением.
– И что мы собираемся делать? – спросила Белладонна, закончив вечерять.
– Ты толкуешь мне всё, что кумекаешь об убийце, и убираешься восвояси. Но если вдруг я узнаю, что это ты лишила жизни бедную женщину…
– Без грубостей, – троллиха перевела взгляд на рыцаря, – и не наглей. Я никуда не уйду. Представь, что с тобой идёт не троллиха, а обычный человек, просто способный колдовать. Даже если воображение у тебя не работает, то не надо мне язвить. Мы оба хотим совершить благое дело.
– Ты будешь рассказывать или нет? – грубо спросил Маннелиг, словно прослушав все слова Белладонны.
– Собственно, рассказывать-то нечего. Тело мёртвой девушки само указывает на то, что её убила троллиха, ведь – насколько я знаю – в Дэлли-Нич не водятся лешие, мавки и обезумевшие друиды.
– Пока что всё указывает на тебя, – кивнул парень. – Труп Эды не съеден, а я, как ты выразилась, застал тебя врасплох.
Ведьма либо разозлилась, либо смутилась, ибо сказать однозначно было нельзя из-за отблесков костра, игравших на лице.
– А то, что я спросила у духа этой девушки про убийцу, не рушит ход твоих мыслей?
– Всё, что ты успела сделать, – это задать вопрос. И если верить этому вопросу, то ты искала не троллиху, а мужчину. Вигмар – знакомо имя? Он пропал в этой роще.
Герр Маннелиг напрягся, будто выжидая удар, Белладонна замерла, кивнула, скривила губы:
– Не успокоишься, пока не спровоцируешь на драку? Не знаю я никакого Вигмара и на своём пути не встречала мужчин, к сожалению, – ведьма невольно улыбнулась. – А про некромантию даже не смей заикаться, раз не знаешь. Мы с духом были связаны ментально, а этот метод общения не требует слов. С вопросом же произошла оплошность: я искала не мужчину, а убийцу. Где «он», «убийца»? И я нашла. Девушка показала мне направление. А теперь будь добр пояснить, кто такой Вигмар и кого ещё затянуло в это место?
Парень молчал, водил руками по кривому лезвию меча, не зная, куда их девать. Чертыхнулся, всё же решив рассказать:
– В нашем селе пропали две женщины и один мужчина. Эда, Мабилия, Вигмар. Все трое, как выяснилось, были любовниками. Каждый из них был околдован, по словам селян, они просто вышли из дома и, твердя обращающимся к ним людям «Мне надо в Дэлли-Нич», отправились в эту чёртову рощу. К слову, очень странно, особенно из-за того, что только две любовницы Вигмара оказались околдованы из четырёх.
Белладонна нахмурилась, ругнувшись, резко выпрямилась, смахнула волосы за спину:
– Скотина, – вздохнув, она объяснила Маннелигу: – Поделом этому пропавшему кобелю! Изменил стольким женщинам!
Рыцарь впервые посмотрел на троллиху, как на человека, женщину. Хоть и без одобрения её слов. Этот взгляд быстро исчез, поменявшись на мрачный, враждебный взор.
Поленья трещали тише, огонь затухал. Герр подкинул хвороста, ведьма щелчком пальцев вернула костру прежнюю силу, за что получила ещё один зобный взгляд в свою сторону. Махнула парню рукой:
– Эй, ты у меня уже в печёнках сидишь! Пойми, то, что я троллиха, не должно отвращать тебя от меня. А вдруг твоя жена и её дочь тоже троллихи?
– У меня нет ни жены, ни детей.
– Да хоть бабы, к которым ты лазил под юбки у себя в селе, – Белладонна цокнула. – А такое вполне могло быть. Ты веришь слухам и глупым былинам. Господи! Чую, у меня сегодня будет вечер откровений.
– Я знаю много.
– Вот только с качеством знаний тебе не повезло. Усаживайся поудобней, если лошадиная попона позволяет, – кстати, ещё раз извиняюсь за жеребца – сейчас троллиха расскажет всю правду о троллях, ибо твоё отношение вынуждает меня это сделать. И начну, наверное, – Белладонна взглянула в глаза Маннелигу, – с людоедства. Мне надоело ловить на себе убийственные взгляды. Запомни: довольствуются сырым мясом людей только ненормальные люди. Соглашусь, что приготовленное на костре иногда поглощают тролли. Но не мы, не троллихи! Мужчины нашего вида идиоты с рождения, тупы, безмозглы – думай, как хочешь – для них вы, люди, – обычные курицы. И заметь, они изредка едят ваших родичей не из-за проблем с головой, а из-за простой нужды, голода. Да и бедняги, ставшие пищей, чаще всего бывают подкинуты троллям разбойниками и врагами, чтобы спихнуть всю вину на неразумных, слабых, но отвратительно выглядящих существ. Это очень по-людски.
– Ладно, я верю тебе. Правда. Чем же троллихи отличаются от троллей, кроме предпочтений в пище?
– Скажи сам, я сижу прямо перед тобой, – ведьма поправила воротник. – Судя по гербу на груди кожаной куртки, ты – рыцарь. Блесни знаниями, тебе, наверное, уже приходилось убивать троллей, моих братьев, не?
– Нет, – Маннелиг покраснел, что, к его сожалению, отблески костра не скрыли. – Но я видел гравюры. Троллихи определённо красивее своих мужей. И в них точно нет трёх сажень роста. Вот только почему?
– Не мужей, а братьев, – поправила Белладонна. – С внешностью ты угадал. Постараюсь объяснить так, чтобы было понятно. Ты никогда не перепутаешь кошку с рысью, человека – с обезьяной, ведь каждая тварь чем-то и отличается от твари другого вида. Знаешь, что такое мутации? Хорошо. Мы появились отделением от вас как раз-таки из-за мутаций, которые, грубо выражаясь, изменили нас. Самое интересное то, что в женщинах раскрывалась лишь одна особенность – магия, а в мужчинах целый букет не самых приятных: дебилизм, дюжий рост…
Рыцарь странно улыбнулся, покраснев ещё сильнее, отрицательно кивнул сам себе.
– Вспомнил ещё один глупый миф, связанный с троллями? – поинтересовалась Белладонна.
Герр Маннелиг кивнул:
– Да, но, боюсь, такой вопрос неприлично задавать даме.
– С каких это пор ты меня за неё принимаешь? – без обиды спросила троллиха. – Задавай, я разрушу любые людские поверья. Когда ещё представится такая возможность?
– Как вы зачинаете детей?
– Людские извращения… – неоднозначно выдала троллиха, улыбнулась. – С троллями – никак. Некоторые люди настолько пошлые, что придумывают байки о том, как тролли насилуют женщин. Создают такие слухи либо мужья, не удовлетворившие жён, либо жёны, не удовлетворившиеся своими мужьями. Некое извращённое желание. А дело-то в том, что мужской член у троллей является рудиментом, как сказал мне один алхимик. Не понимаешь? Я тоже ни черта не кумекаю, если честно, поэтому поясню по-своему: усохло достоинство. Не встаёт оно у троллей, и семени там нет. Я не зря поправила тебя с «мужей» на «братьев». Рожаем мы от вас, людей. Если у женщины рождается девочка, то выглядеть она как ваши девочки будет, отличаясь лишь чаровством, хотя и не факт. Мальчиков или умертвляют, или отдают родственникам-мужьям в горы, леса. Тролли – весьма дельные отцы, детям плохого не сделают.
– На тех гравюрах, – тихо добавил рыцарь, – изображались тролли с троллихами. Я бы не сказал, что женщины казались очень умными, голые, выглядящие, как дикарки. А в бестиарии, который я изучал, автор утверждала, что видела, как пойманные троллихи мычат, не понимая человеческую речь, землю жрут.
– Норра Доберчост? – поинтересовалась Белладонна. – У неё выходят слишком романтические образы, хотя автор она хороший. Уверена, что Норра встречала разумных троллих в жизни, только вот образ этот привёл бы к краху популярности её рукописи. Насчёт тех образов троллих-дикарок могу сказать вот что: иногда женщины гибнут при родах. Девочек воспитывают полоумные тролли, поэтому маленькие троллихи сами становятся полоумными. Но иногда женщины, знающие людскую речь, влюбляются в своих глупых родичей и остаются с ними навсегда, ведя животный образ жизни, как ты сказал, мычат и жрут землю… Я их не понимаю, но и не осуждаю… А теперь же с тебя причитается история, – герр Маннелиг, не ошибаюсь? – Давно я не видела рыцаря в кожаных доспехах, пришедшего из деревни.
– Я беден, – прямо сказал парень без стеснений. – У меня нет богатого сеньора или известной покровительницы, что сильно печалит матушку. Живу я на ежемесячные выплаты солтыса. Но зато делаю то, чем должен заниматься настоящий рыцарь, а не эти избалованный хрыщи и дермоеды! Помогаю людям… И мне это нравится. Как думаешь, почему я один? Остальные – трусы, да ещё когда услышали, что за эту работу платить никто не собирается, кроме родственников пропавших, плюнули им в лицо и ушли. Рыцари!
– Меня всегда восхищали люди, ставящие превыше всего достоинство, честь и альтруизм, – Белладонна промолчала. – К сожалению, с возрастом они чаще всего излечивались от этой болезни.
***
«Я уж зело стара, дорогой мой читатель, да и не без гордости молвить могу, что известна у люда как простого, так и голубых кровей, – мне можно не бояться анафемы, коль острую правду тебе поведаю. Знает Бог: согрешила, толкуя тебе о жестокости тварей, кои порой людей добрей, нагоняя страхи, жажду мести... Те же троллихи – женщина женщиной, не отличишь, коль в селе аль городе углядишь. Колдует бабонька и всё тут! Конечно, нрав у неё строгий, возможно, даже жестокий. Мстительна больно. Но, как говорила тебе, женщина женщиной – за что же на костре стольких пожгли?! Ох, знает Бог: согрешила…»
(Норра Доберчост, отрывок из «Бестиария тварей, человеку подобных». Фолиант был найден в могиле вместе с телом женщины, как выяснилось позже, заживо погребённой).
Отправились до того, как вышло солнце.
Белладонна шла уверено, как собака, учуявшая своего щенка. В том, что вчера троллиха узнала у мёртвой Эды путь к убийце, Маннелиг перестал сомневаться уже в тот момент, когда ведьма стремительно нырнула в рощу Дэлли-Нич, наплевав на колючки, хвою и плотный частокол дерезы. Женщина спокойно ступала через острую малину в своих-то длинной юбке и блузе с рубахой. Рыцарь довольно быстро проникся к Белладонне уважением, особенно следуя позади и любуясь аппетитными формами впередиидущей.
– Белладонна, – Маннелиг нагнал троллиху, ругнулся, тряхнул руками, горящими от порезов колючей дерезы. – Послушай, не пеняй меня за вчерашнее. Извиниться я хочу…
– Ночной разговор тебе мир перевернул? – голос был насмешлив, но уши покраснели. – Спасибо… за то, что извинился. Любой твари приятно, когда с ней обращаются как с человеком. Так, здесь осторожней! Эти муравьи цапают не хуже собаки. Лучше обойдём.
– Это не всё. Я решил рассказать людям правду о вас.
– Не стоит.
– Напротив, – отрезал Маннелиг, раздвигая ветки. – Ты знаешь, сколько таких как ты умирают только из-за того, что люди не кумекают ни черта? В лицо им надо правду кинуть!
Троллиха развернулась, щёки пылали. Женщина скрестила руки на гуди, вздохнула:
– Не стоит, – повторила она. – Ты мне нравишься, Маннелиг, потому не смей ватажиться с селянами, тем более с сеньорами и монахами. Тех, кто не похож на вас, вы будете ненавидеть всегда. Это людская истина. Нарушишь её – перестанешь быть своим, и одним прекрасным днём окажешься в канаве с треснутой макушкой.
– Вряд ли.
Белладонна покачала головой, развернулась:
– Забудем. Лучше гляди внимательнее: пахнет мертвечиной. Кажись, кто-то из любовничков.
Маннелиг замолк. Запаха рыцарь не чувствовал. Вообще. Лишь вязкую резкость хвои. Да и не помнил парень, что троллиха о превосходном нюхе что-либо прошлой ночью говорила. Но спрашивать не стал, доверился.
– Кто этих ведьм знает, – без злобы шепнул парень.
Мабилия сидела на земле, опершись об ствол ели, как живая. Усыпанная иголками, шишками. В окровавленном хитоне, прилипшим к синеющей коже, и с широким порезом на шее. Запах смерти был тонким, приторно-сладковатым, никак не резким, чтобы уловить его за две дюжины сажень от трупа.
– Она вышла из дома почти голой – и вправду зачаровали. Бедняжка, – в голосе ведьмы преобладала странная ирония, нежели чем жалость. – Не зря ваш Вигмар на неё позарился. Хоть тело и набухло желчью, трупной жидкостью, но баса до сих пор играет красками.
Рыцарь наклонился к Эде, осторожно приподнял распухшую руку, не без проблем снял кольцо с пальца. Белладонна вытянула шею, приподнялась на носочках.
– Кольцо с гравировкой, – пояснил Маннелиг.
– Читать умеешь?
– «Бел», – рыцарь положил кольцо на колени трупу, несмотря на то, что троллиха потянула к нему руки. – Не думаю, что нам следует забирать его у Мабилии, хоть на нём и не её имя. Понимаешь, Вигмар воришкой прослыл у нас, ну, кажись, подарил бедняжке краденое. Однако же, чьим бы оно ни было, теперишня эта вещь принадлежит Мабилии. Белладонна, это то место, куда тебя направила Эда?
– Нет! – сквозь зубы выдала ведьма, отвернулась, успокоилась. – Нет. Здесь недалеко. Я чую, что мы буквально в паре шагах от убийцы. Пойдём?
– Только тише, – предупредил Маннелиг. – Не спугни трол… убийцу. За Эду и Мабилию она ответит жизнью! Насчёт Вигмара – коль увидишь, не кричи. У него зрение плохое, он может принять тебя за врага. Меня он знает.
– Веришь, что любовничек ещё жив?
– Нет.
Дэлли-Нич плотнела, сужалась. В просветах между деревьями белели стволы берёз, утопающих в бескрайних болотах. По воздуху плыл аромат багульника и далёкий смех Баньши, лесной дамы, предвещающей смерть.
На этот раз запах почувствовал и рыцарь. Не нужно было работать могильщиком, чтобы понять: лежит падаль не два денька. Если же к комарам Белладонна и Маннелиг привыкли, то от мух пришлось отмахиваться.
– Это оно, – сказала троллиха, зажимая нос ладонью. – Дальше меня не ведёт.
Старинная и по-настоящему огромная, величественная ель выделялась среди остальных. Корни били из-под земли, крутились, завивались. Рядом с одним из таких завитков покоились сломанные столы, лавки, полки, верёвки и покрытый сажей котёл над потухшим костром. За ним лежало нечто, напоминающее уродливого великана. Лысого детину под три сажени ростом. Не исходи из тролля смрад смерти, можно было посчитать, что он всего лишь спит, положив дюжие ладошки под голову.
Белладонна остановилась над сородичем, подбоченившись, спугнула ворон. Невольно шмыгнула. Прочитала заклинание – запах смягчился, стал терпимым.
– Мёртв! – восторженно воскликнул Маннелиг. – Неужели Вигмар зарезал? Это ведь убийца?
Ведьма отрицательно кивнула, глаза слезились то ли от запаха, то ли от чувств. Рыцарь понял причину, умерил свой пыл.
– По нему видно: умер дня четыре назад, – Белладонна отошла, чтобы не видеть тело. – Он был лишь жертвой, как и девушки из твоего села. Убийца бродит где-то в округе. Знаешь, этот котёл… Я чую магию, здесь совершили обряд – сила всё ещё летает в воздухе. Почему бы не воспользоваться ею и не найти эту мразь, покуда она не сделала обратное?
– Уверена?
– Это моя стихия, Маннелиг.
Белладонна встала у котла именно туда, где была примята земля от ног прошлой хозяйки этой вещицы. Вытерла слёзы, распростёрла руки, закрыла глаза. Шум, будто шуршание белки, привлёк рыцаря. За кудрями огромных корней дрожал мужчина, щуря близорукие глаза. В его руках покоилась верёвка, тянущаяся к кронам величественной ели.
Мужчина боязливо вскрикнул, ослабил хватку, а Маннелиг бросился к ведьме.
Успел.
Сбил взвизгнувшую троллиху, вместе с ней отлетел на землю. Рядом с котлом упало наточенное в кольях бревно, словно огромная кулёмка для людей, опрокинула бронзовую махину на труп тролля.
Вигмар завыл, дрожащими от долгого напряжения руками постарался прикрыть испуганное лицо. Ведьма яростно столкнула с себя рыцаря, вскочила, подняла правую руку вверх и с силой сжала кулак.
Мужчину стиснули плотные корни ели.
– Хотел убежать, скотина!? – прорычала Белладонна, в её руке засветился огонь. – Ты будешь страдать долго, подонок, я тебе это обещаю! А ты стой, рыцарь! Не двигайся, покуда жить хочешь! И отбрось свой кривой меч! Мне движения перстом хватит, чтобы перерезать тебе глотку, как той стерве!
Вигмар зарыдал, ведьма стрельнула пальцами. Мужчина вскрикнул от боли.
– Молчи, тем паче тебе и не такое стерпеть придётся! Моё кольцо отдал деревенской волочайке! Кольцо, кое мне подарил!
– Белладонна, – Маннелиг говорил медленно, монотонно, не двигаясь. – Не мучай Вигмара, успокойся. Потолкуй со мной.
– Пользуешься тем, что я проявила тебе симпатию?! – зашипела троллиха.
– Бел…
Ведьма, отпустила руки, смахнула волосы за спину. Подбоченилась, шмыгнула, взглянув опьянело, испуганно.
– Отойди от меня и, к чертям собачьим, выкинь ты уже эту висюльку! А ты заткнись! – женщина гавкнула на молящего Бога Вигмара.
Маннелиг положил меч на землю, отступил на два шага. Осторожно кивнул троллихе:
– Говори.
Белладонна с минуту смотрела на рыцаря, улыбалась, глотая слёзы, кусала губы. После чего вздохнула и кивнула в ответ:
– Считаешь, перед тобой стоит убийца, Маннелиг? Ужасная тварь, давеча пытавшаяся оправдать свой род в чужих очах? Да. Да! Я прикончила этих тварей, я! Мабилию поймала сразу же, за Эдой гонялась полдня по Дэлли-Нич. Появившись ты на минут пять раньше, смог бы узреть, как я её убиваю. И не смотри на меня так, Маннелиг, не смей, – неистово предупредила Белладонна. – Мой разум чист, чтоб тебя, я не чокнутая!
– Уверена? – спокойно спросил рыцарь, стараясь унять дрожь в коленках. – Скажи это своему сородичу.
– Я не убивала брата, – погрозила Белладонна, словно обвиняя Маннелига в чём-то, – Ты не знаешь, что здесь произошло.
– Так говори! – голос рыцаря сорвался.
Вигмар свернулся калачиком в корнях, а ведьма успокоилась. Набухшие вены на висках пропали.
– Ты всё равно будешь против меня, – кислым голосом сказала ведьма, шмыгнула. – О чём уж толковать? Быль-то проста: влюбилась дура в простака. Я спасла Вигмара от моих братьев, Маннелиг, когда он брёл на ярмарку в слободу. Какая-то пелена заволокла моё сердце, к тому же и этот урод сам проявил нежность… Мы влюбились друг в друга, как я думала тогда. Тайные встречи, пляски, острые колосья пшеницы, тёплый закат…
Вигмар перестал рыдать, молиться. Затих.
– Ради него я бросила моих братьев и сестёр, посчитав, что нашла мужчину, который мне предназначен. Лишь он побрёл за мной, ибо зело любил, как младшую сестрёнку, – Белладонна кивнула на тролля. – Брат спал, а я перенесла нас сюда, в тихое, чарующее место. И предложила Вигмару обвенчаться, пообещала, что приму вашу веру. Он был немного пьян, но не настолько, чтобы среагировать так резко: обвинить меня в том, что я, уродливая сука, его похитила и собираюсь съесть. А после этого зарезать моего брата, вытащив спрятанный нож, и кинуться на меня.
– Бел, – шепнул Маннелиг.
Девушка вытерла слёзы:
– Я телепортировалась. После чего – когда отошла – открыла портал и перенесла часть вещей сюда. Совершила обряд и заманила любовничков, – девушка отвернулась, забыв об осторожности. – Я осталась одна, понимаешь, Маннелиг? Завсегда было так, что блудных сестёр братья не прощают. И я хочу отомстить! Замучить падаль, чтоб не выдюжил пыток, а после этого скрыться, стать отшельницей, – Белладонна схватилась за голову, нервно прошла вперёд, остановилась. – Ты осуждаешь меня?
– Нет, – честно ответил Маннелиг. – Просто отпусти Виграма, Белладонна.
– Ты уйдёшь со мной?
– Нет.
Троллиха махнула рукой – корни, сдерживающие Виграма, ушли под землю. Рыцарь насторожился, так как ведьма не шевелилась, скрюченная, словно древняя старуха.
Зря.
Они и не заметили, как вышло солнце. Свет протиснулся сквозь кроны деревьев и настиг троллиху. Белладонна тут же исчезла, то ли телепортировавшись, то ли растворившись в солнечных лучах.
***
