Текст книги "Предел Мечтаний"

Автор книги: Фамильевич Григорий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

 Поговорить нам надо срочно.

Зови меня Сиреной.

Ждала тебя я долго!

Не обращай внимания на лирику –

В ней нет особо толка.

В самом начале мальчик не понял. Её тягучий и до предела звонкий тембр звучал непривычно, как будто на другом языке. Лишь мысленно повторив, он отдалённо догадался о смысле слов. Весь стыд пропал.

– Ты меня ждала, Сирена? А почему именно меня? Не с кем поговорить?

Морская дева усмехнулась:

– С кем мне общаться, если меня никто не видит?

Приходится на камне горевать и ждать.

Незрима я для тех, малыш, кто спит в забытье,

Кого создатель мира приучил играть.

– Приучил играть… – повторил мальчик и закивал. – Да! Я чувствую то же самое. Каждый, кто попал сюда, хочет только играть и играть, как зомби. Но почему они тебя не замечают, а я – наоборот?

– Меня ты видишь потому,

Что амулет несёшь с собой.

Эту вещичку не снимай,

Покуда слаб ещё душой.

– Значит, амулет не простая безделушка. Я рад. Я рад, что начинаю понимать, что узнаю правду. Надо заставить Даньку надеть на шею второй, который мне дала Изгнанница, – Саша с надеждой посмотрел на Сирену. – Ты знаешь что-нибудь ещё, знаешь, как выбраться? И, пожалуйста, не говори стихами.

Морская дева отрицательно кивнула головой:

– Читает ваши Он мечты,

Но мысли наши все Он слышит.

Однако чувства ненавидит.

Полны, считает, чувствами стихи.

Саша фыркнул. Русалка хмыкнула, согласно кивнула, рукой раскидывая камешки спонтанно, вроде, не задумываясь:

– У каждого свои есть бзики.

На эту мысль, к несчастью, я

Лишь срифмовать могу – придурок

Той твари, создавшей меня.

– А он может читать мои мысли, неужели тогда придётся тоже думать и говорить стихами, песнями? – Саша лихорадочно нащупал амулет, вытянул его вперёд так, что верёвка упёрлась в шею. – Вот! Он должен защитить! Да?

– Не знаю. Вроде, защитит.

Твой амулет – кусочек глины,

Фиалки, знаки каббалы…

Раз действует – носи, храни.

– А о дороге, о спасении? Что ты можешь рассказать об этом, Сирена?

Морская дева смахнула волосы за спину, у мальчишки даже уши покраснели, однако русалка оставалась серьёзной. А её взгляд…

– Смотри в глаза!

Узнать всю правду хочешь, да?

Сейчас я знаю правды столько же, как ты,

Но обладаю даром я

Сквозь рябь морскую видеть будущие дни.

Твоё лицо горит от любопытства.

Желаешь ты узреть сраженья, неизбежности судьбы?

Ведь зря желаешь ты мученья,

Но это твой удел – страдай, смотри!

Саша проследил за её взглядом – лужица в проёме от камней, которые она разбросала. Сирена с силой ударила кулаком по водной клади, громко крикнула, взвизгнула.

Саша почувствовал, что проваливается, тонет в зыбучих песках. Мальчик услышал крики детей и увидел, как маленькое солнце взрывается миллиардами искрами, а Предел Мечтаний наполняется тьмой…

***

Тебе придётся выбирать между убийством и погибелью.

Ты видишь трупы, Саш, детей, гниющих под обителью?

Её голос, стальной, холодный, потрясал тело до основания, до самой души. Между тем, из темноты появились образы, трупы.

Обителью мечтаний и чудес – как обещает нам Создатель!

 Теперь взгляни налево, Саш. Ты видишь лица в крови и слезах?

Он видел Даньку, Изгнанницу, братьев-толстяков и – что покрыло тело мурашками – видел себя.

И кровь, и слёзы будут на твоём пути. Уже довольно скоро

Они окажутся причиною того, что оживёт в Пределе затаённое!

Восстанут сорок восемь душ, детей, которых видел ты на знаке.

Тогда придёт то Существо, провозгласившее себя создателем.

Саша чувствовал запах. Цветов, духов, мамы? Впереди возвышались кусты лаванды. Дольфловер? А в земле…

И будешь ты страдать от жалости к себе, гореть в песках,

В награду же получишь шанс спасти судьбу того, чья жизнь неимоверно дорога!

Он слышал плеск реки, которая течёт в гору, когда должна – с неё. Саша плыл в ней. Он плыл против течения.

Теперь ты видишь трупы, Саш, теперь боишься выбора?

Тебе придётся выбирать между убийством и погибелью!

***

Он обнаружил себя, сидящим на коленях, в мокром песке. Ноги ломило от твёрдых камней, позже точно останутся синяки. В голове эхом раздавался голос сирены, её стих, смертельное предсказание, а перед глазами всплывали лица в крови и слезах. Когда мальчик пришёл в себя, то чуть ли не завыл от стыда. Джинсы промокли. Но тут же облегчённо заметил: начался прилив.

Саша сидел в воде.

– Тебе пора уйти, малыш.

Со стороны не презентабелен наш разговор:

Меня способен видеть только ты.

Подумают – больной…

Мальчик кивнул, не отвечая. Вяло поднялся, покачнулся, устоял. Мокрые кроссовки неприятно хлюпали. С вопросом взглянул на Сирену, однако передумал, отвернулся. Он получил, что хотел. Морская дева привлекла его внимание ударом хвоста по воде, приподнялась на вытянутых, дрожащих руках.

– Я дам тебе совет простой:

Плыви против течения реки.

И сбудутся твои мечты.

Река – это судьба и жизнь.

Ты вправе сам дорогу выбирать,

Мне же приходится приливов ждать.

В её словах было что-то заумное и философское, какая-то тайна. Такими фразами любили говорить взрослые. Саша всегда воспринимал их предложения буквально, не задумываясь о глубине.

Сирена опустилась на локти, щёлкнула пальцами. Следующая волна была настолько большая, что мальчику пришлось отбежать назад. Она подхватила морскую деву, как невесомую крупицу.

– Просыпайся!

Данька вскочил, ударился головой об раскрытый пляжный зонт, тем самым выбив его из камней. Удивлённо взглянул на Сашу:

– У тебя все джинсы промокли!

– Прилив начался, я под волну попал.

Саша прикрыл глаза, а когда открыл, желание уже исполнилось. Его одежда была сухой.

– Я видел, как ты высматриваешь русалок у берега, решил прилечь и уснул случайно, – смущённо пробормотал Данька. – Узнал что-нибудь?

– Да, – Саша снял с шеи второй амулет, тот, что дала ему Изгнанница. – Я узнал, что ты ничего не поймёшь, пока не оденешь его.

– Я не собираюсь, – мальчик отошёл. – Нет, Саш, эту вещь сделала Изгнанница.

– Ты доверяешь больше мне или Старику?

– Смотрителю, – прямо ответил Данька. – Не злись! Стой! Да не уходи, кому говорю! Раз ты веришь в то, что этот амулет влияет на человека, то проведём эксперимент: ты его снимешь и просто походишь. Без разницы – где, можешь даже на аттракционах покататься. Если ничего не изменится, то ты при мне выкинешь эти амулеты в реку и забудешь об Изгнаннице. Ладно? Но если произойдёт что-то страшное, серьёзное или мелкое, но безумно подозрительное – скажи мне, я без вопросов одену этот амулет. Обещаю.

***

Желание Саши покататься на Больших качелях, на творение Даньки, было отвергнуто самим создателем аттракциона под предлогом не тратить зря время и побыстрее провести эксперимент. Было решено сходить к механизму, по словам приятеля, отправляющего детей в двухмерные измерения на подобии старых компьютерных игр. Огромным плюсом развлечения было то, что в нём обязаны участвовать два человека – не больше, не меньше.

Механизм – как прозвали его дети – находился в самом неподходящем для его внешнего вида месте – в парке Спокойного квартала. Многочисленные ажурные мосты, паутиной соединяющие островки на озере, лабиринты из плодоносящих кустов крыжовника и вызывающих у Саши неприятные воспоминания «весенних» яблонь вели к неказистой, грязной, угловатой, в общем-то, наиужаснейший махине, мусору.

Громадные мониторы, перетянутые через груды железа, провода и пластиковые капсулы размером с человека ежесекундно вспыхивали синим огнём. Между них с треском носилось чудище, выглядевшее как электричество. Лично так себе и представлял Саша электричество – ослепительно синие молнии.

– Оно не опасно?

– Нет, – заверил Данька. – Я же говорил, что чудища появляются у некоторых аттракционов, к примеру, как мой дракончик. Они просто наблюдают за порядком и обеспечивают безопасность.

– Верю. Но пока мы туда не пойдём, Дань. Надо удостовериться в чистоте эксперимента, что нам никто не помешает. Надо спрятать амулеты.

  Саша отвёл приятеля к краю тропы и рукой пощупал кусты крыжовника. Как и ожидалось, они были без шипов. Мальчик махнул Даньке и шагнул сквозь кустарниковую преграду. Приторно сладкий аромат яблонь вызывал головную боль.

– Ты не чувствуешь? Фух… – Саша кашлянул. – Ужас! Ты не чувствуешь?!

Данька пожал плечами и тут же отвлёкся на ягоды крыжовника, запихнул пару в рот. Саша не заметил, но один из амулетов на его шее треснул…

Они спрятали амулеты у крупной яблони, засыпав их землёй и белоснежными лепестками. Найти это место в следующий раз не составит труда: каждый островок на озере Спокойного квартала симметрично обрамлён растительной преградой, по четырём сторонам которой растут огромные яблони, словно тысячелетние дубы – просто взгляни наверх и ты увидишь массивные кроны.

– Приветствую вас, избранные! – голос Электричества медленный и бесчувственный, как будто каждая буква произносится отдельно. – Желаете битву, стрельбу, гонки иль сражения? Крутите рулетку! Заходите в капсулы, если больше никто не присоединится.

– Ящерка!

Данька машинально втянул голову в плечи.

– И тебе привет, новенький, – сказал Фид, более крупный близнец. – Кид, я же тебе говорил, что Ящерка к Механизму сбежит. Он всегда сюда сбегает, новенький, искренне веря, что мы его потеряли. Но нам просто лень идти.

– Живот к полу тянет? – грубо отозвался Саша.

Фид покраснел, его брат побледнел.

– Нет, не тянет, – ответил Фид, невольно подтянув ремни комбинезона. –  Зато тебя, вижу, язык твой ещё как тянет. Советую вести себя как Ящерка: тихо и помалкивать.

– Так, как ведут себя все остальные дети, которые терпят ваши выходки?

Фид кивнул:

– А тебе это вообще необходимо, после того, что случилось у Высоких качелей. Если мы с братом донесём о тебе смотрителю, просто выдумаем какую-нибудь глупость, то тебя выгонят из Предела к Изгнаннице.

– А она заразна, – поддакнул Кид. – Тебе ведь рассказывал Ящерка?

– Ябедничать я тоже умею, – фыркнул Саша. – Могу и солгать.

– Но поверят-то нам.

– Они не издеваются над нами, Саш, просто шутят, – тихо сказал Данька. – И чувство юмора у них странное… Раз мы им мешаем, то пошли в другое место. Здесь так много аттракционов, что нет разницы, где развлекаться.

Чудище затрещало, в секунду крутанувшись, взорвавшись искрами и тут же вернув себе прежнюю форму. Привлекая внимание:

– Зачем уходить? Играют лишь двое, но всего капсул восемь. Подберите себе пару и начинайте веселиться! Нельзя терять драгоценное время, тратить бесценную юность на пустые разговоры, когда…

Дальше Электричество никто не слушал. Фид шагнул вперёд, невзначай пихнув Сашу своим животом.

– Слышал, новенький? Сыграем? А Ящерка с Кидом будет в паре. Не терпится узнать, какой ты на деле, а не на словах.

– Мне тоже хочется побыстрее побить тебя, – серьёзно сказал Саша. – У нас таких, как ты, в классе полно. Пока не дашь хорошую взбучку, не успокоятся.

Лицо Фида вытянулось от удивления, но он толкнул своего брата вперёд и сам направился к Механизму. Данька обречённо вздохнул, одарил друга обиженным взглядом, но к капсуле пошёл.

– Смотрите вверх внимательно, избранные, – голосило Электричество, летая над проводами. – Каждый проводок соединяет лишь две капсулы. Не ошибитесь в выборе противника или союзника. А теперь прислонитесь спиной к стенке капсулы и расслабьтесь, отдохните, пока крутится рулетка. Какая игра выпадет паре, в такую и суждено будет сыграть.

Стрелка рулетки над капсулой Даньки и Кида остановилась на картинке машины. Воздух вокруг затрещал от искр, нагрелся. Оба мальчика вяло отпустили головы на грудь и чуть осели вниз (насколько позволяла капсула). В следующую секунду рулетка остановилась над другими капсулами на картинке меча. После этого Саша запомнил лишь неимоверную усталость и треск молний над головой.

***

Голова кружилась то ли от резкого перемещения, то ли от самого плоского мира: мозг не мог воспринять двухмерную, рисованную графику. Даже меч в руке Саши, как его не поверни, внешний вид не менял.

Фид и Саша стояли по краям широкой арены, обнесённой металлической клеткой, за которой кричали, махали руками рисованные зрители.

«Перед тем, как мы начнём, дорогие болельщики, – компьютерный голос Электричества раздавался в голове, – прошу избранных выбрать: дуэль или сражение против чудовищ?».

– Дуэль! – одновременно выкрикнули ребята.

«Так начнётся битва, дорогие зрители!»

Противники были вооружены лишь двухмерными мечами, поэтому рассчитывать стоило на силу, ловкость и скорость. У Саши имелось два из трёх, однако Фид на своём примере доказал, что и с одной силой можно справится.

Мальчик поступил глупо, напав на Фида вплотную, лицом к лицу, даже не попытавшись отойти. Противник легко отбил удар, тем самым выведя Сашу из равновесия, и резко замахнулся сверху, рассекая воздух. Быстрый кувырок вбок, и мальчик избежал ранения, по инерции шагнул назад, что спасло его от меча Фида, описавшего полукруг.

Саша отбежал ещё назад, к ярко-серой клетке и вдруг почувствовал азарт. Безумие, разгорячившее кровь. С точно таким же безумием в глазах на него смотрел Фид.

Ребята кинулись навстречу друг другу, подняв мечи над головой, но на этот раз Саша действовал хитро. Перед самым столкновением шагнул вбок, пинком ускоряя мчащегося противника. Фид с глухим стуком врезался в даже не шевельнувшуюся декорацию и со стоном покачнулся назад, выронив меч. Перед тем, как его спина коснулась земли, мальчик рассыпался на тысячи пикселей, цветных квадратиков, так и оставшихся лежать на земле.

– Ещё! – призывно кричали зрители. – Ещё!

Азарт рос. Саша и сам понимал, что желает ещё сражений, что он не хочет уходить, но тут он услышал механический голос Электричества и понял, что его пытаются заманить в ловушку:

– Сражайся, избранный, и побеждай! – электрический сгусток летал над ареной. – Где же ещё получить успех, как не в виртуальной реальности, где же ещё прославиться, как не в нарисованном мире!? Ты слышишь крики восторженных зрителей?!

«Ты слышишь крики, Саш, детей, гниющих под обителью?»

– Оставайся здесь навеки, избранный! Просто пожелай! Ведь ты хочешь этого – Он знает о твоих мечтах!

– Нет, – мальчик отбросил меч. – Нет,  мне не нужен успех в виртуальном мире. Это глупо, потому что в настоящем эти результаты ничего не дадут. То, куда ты пытаешься меня заманить, дыра, где гниют умы. Да, как и все, я хочу прославиться, но не здесь, а поэтому слушай моё желание: я хочу, чтобы ты исчез!

Так и случилось. Сгусток просто исчез, а вместе с ним исчез и двухмерный мир. И в тот миг, когда земля под ногами рассыпалась на миллиарды пикселей, Саша проснулся.

***

Его как следует встряхнули и насильно потащили в сторону.

– Саша, да очнись ты уже! – кричал Данька, дёргая приятеля. – Механизм рушится! Нас может погрести заживо!

Мальчик, мало что понимая, бежал за другом, слыша позади лязганье железа и взрывы. Оказавшись на безопасном расстоянии, ребята обернулись. Механизм крошился в буквальном смысле этого слова, превращаясь в то, чем он был изначально, в воздух. Вскоре серая махина исчезла, больше не нарушая гармонию и красоту парка своим внешним видом.

– А близнецы? – взволновался Саша.

– Когда нас вышвырнуло с гонки, Фид уже был вне игры, – ответил Данька. – Они спаслись, я уверен. Саш, это из-за тебя Механизм рухнул? Да? Чёрт! Если близнецы подумают так же, то нам с тобой невздобровать, а они в любом случае это сделают!

– Зато мы узнали правду. А теперь быстро пошли! Я чувствую, как тупею!

Ребята, ориентируясь по огромной яблоне, пробрались к захоронению амулетов. Но оно уже было вскрыто. Земля и лепестки разбросаны. Саша зарычал, злобно пнув яблоню, потом ещё раз. Данька, согнувшись, рыскал по земле.

– Вот теперь я точно потупею! Без амулетов мы пропали, Дань!

– Воры украли лишь один – тот, который дала Изгнанница, – мальчик поднялся, держа в руках треснутый амулет. – А этот невидим для остальных, как недавно был невидим для меня, понимаешь? Саш, Изгнанница специально что-то подложила в другой, поэтому его и украли!

Саша вскрикнул, ещё раз пнул дерево.

– Да успокойся! Один же остался. И теперь я верю тебе: здесь происходит что-то неладное. Бери. Надень амулет, Саш, для меня мы найдём второй, я уверен в этом.

Саша не прекращал срывать свою злость на дереве, пока его не остановил Данька. Мальчик взглянул на руку приятеля, где лежал амулет и обижено выдал:

– Я не вижу его, Дань! Не вижу! Это всё из-за чёртового эксперимента!

Данька растеряно моргнул.

– Ну почему, – шепнул он. – Почему с твоим приходом мир так изменился?

– Да каким он был, таким и остался! – вспыхнул Саша. – Не глупи, Дань, мир слишком большой, чтобы так быстро измениться, а вот ты маленький. Ты и поменялся, просто до сих пор понять этого не можешь!

Пятая глава.

Ещё недавно стоявшее в зените солнце Предела постепенно склонялось к горизонту, совершенно незаметно для человека меняя насыщенность цвета. Из яркого, чуть ли не тусклого жёлтого в янтарный с оттенком кораллового, как кожура мандарина. К удивлению, никто не мог заметить эту метаморфозу, кроме Саши. Он и сам не понимал, как подметил такую перемену в оттенках. Мальчик вздохнул, положив подбородок на ладонь, сгорбившись, смотря в окно…

– Ты меня точно слушаешь, Саш? Саша?! Смотри на те вещи, о которых я говорю! Саша-а!

– М? Что? Ах, да, я тебя слушаю, Дань. Ты остановился на обоях, нет? Ну, значит, начни заново, и не волнуйся: я буду смотреть на то, что ты описываешь. Просто говори о вещах, находящихся у окна.

Мальчик ещё раз вздохнул и погрузился в раздумья, не обращая внимания на слова приятеля. Данька нервно теребил верёвку от амулета на шее, детально описывая каждую мелочь в обстановке кухни:

– Ну, коричневые шторы с завитушками, спиральками. На подоконнике растёт цветок в сером горшке, вроде, керамическом. Внизу – дверцы в погребок. Рядом – стол. На нём стоит ваза с фруктами, которые почему-то не портятся уже второй месяц, чайник на… Чёрт! Саша, сходится или нет?! Ты опять меня не слушал?

– Слушал, – Саша взглянул в потолок, вспоминая. – Ты говорил о чайнике, кажется. Вот я и засмотрелся на чайник, потому что чай хочу и есть.

– Хорошо, – Данька откинулся на спинку стула, отпустил амулет. – Я тоже проголодался. Но пообещай мне, что пока мы будем кушать, ты расскажешь всё, что с тобой произошло в Пределе Мечтаний до того, как ты меня встретил. Я не вижу разницы в нашей кухне! Этот амулет либо не работает, либо мы что-то делаем не так. К тому же на нём трещина.

Саша кивнул, вяло поднялся, открыл крышечку чайника и замер. Нахмурился, почесал голову, играя крышечкой в руке.

– Что? – раздражённо спросил Данька.

– Пытаюсь воду пожелать. Никак не получается. Попробуй ты, тогда уже сразу горячую заодно с посудой и с едой на твоё усмотрение.

– Теперь я вижу разницу, – Данька усмехнулся, гордо выпрямился. – Вспомни нашу первую встречу. Мы с тобой местами поменялись.

Мальчик сильно не заморачивался с желанием. Бутерброды и ароматный чай появились мгновенно. Саша, смакуя закуски, рассказывал Даньке всё, начиная со странных снов, теряя мелкие детали из-за невнимательности.

– Ты был прав, Саш, – заметил мальчик по окончанию рассказа, – когда говорил, что «тупеешь». Значит, я тоже ничего не хотел, кроме игр, да? Напомни: сколько детей было на знаке? Сейчас – мы с тобой недавно говорили об этом – там должна быть цифра «51».

Приятель пожал плечами. Данька поднял на него взгляд.

– Нам надо сходить к знаку, Саш. Я пробыл в Пределе Мечтаний дольше тебя, поэтому, думаю, подмечу больше деталей и странностей. Но мне не хочется встретить Фида и Кида. Сколько уже времени прошло? Посмотри, часы у меня за спиной.

– Час прошёл. Сейчас четыре.

– За окном никого, – облегчённо сказал Данька. – Им бы хватило часа, чтобы дойти до Старика и рассказать всё, что увидели и придумали?  Вот-вот, я также думаю. Ненавижу Фида и Кида! К сожалению, понял я это только сейчас благодаря амулету.

– Так пошли, раз до сих пор никого нет, – Саша поднялся, потянулся. – У меня уже ноги затекли, не могу сидеть на месте.

– Нет.

– Боишься?

– Осторожничаю! – вспыхнул Данька, вспомнивший о наболевшем. – Я не трус! А если и страшно, так только незнание. Что сделаем, если встретим близнецов или смотрителя? Убежим?

– И спрячемся, – кивнул Саша, – в каком-нибудь аттракционе. Покатаемся, чтобы не привлекать внимание и, если надо будет, забежим на ещё один… А там по ситуации решим: повторить или идти на следующий…

***

Только выйдя из дома, Данька увидел изменения. Огромные парки и виллы потеряли яркость красок, а сладковатый запах от вездесущих яблонь стал тошнотворным. Но самые крупные потрясения ждали его впереди. В Развлекательном квартале.

Глаза.

Встретившись взглядом с некоторыми детьми или же чудищами, охраняющим аттракцион, Данька не мог побороть неожиданно появляющееся желание рассмотреть свои кроссовки, что он тут же принимался делать. Кроссовки были приятнее стеклянных зрачков.

«Я до сих пор помню некоторых из них, – думал Данька, бросая редкие взгляды на прохожих. – К примеру, с тем, который хохочет от скорости вагончика американских горок, я общался, когда только попал в Предел. Когда ещё было желание общаться. А вон с той девочкой часто выбивал все фигурки в тире. Помню их всех, но украдкой, лишь лица. Как-то это глупо – даже не знать имена, хоть нахожусь здесь не первый месяц».

Саша же не видел разницы и даже улыбался. Вёл он, так как Данька предпочитал смотреть под ноги, что оказалось не самой лучшей идеей, как понял мальчик, когда заметил, что асфальт у кроссовок сменился разноцветной плиткой, покрытой трещинами и сколами.

– Где мы?

– Не знаю, – радостно ответил Саша. – Но здесь так классно!

– Стрельбище это не ворота! Придерживаемся плана, Саш! Назад. Назад пошли, пока в нас не попали игроки. Мы у них на прицеле. Как думаешь, что это за твоей спиной?

– Дом?

– Это цель, Саш! Назад, говорю! Здесь не используют лук, а сразу кидают гранаты.

Дорога у самих ворот расширялась, образуя обширную площадь, в центре которой теснился маленький сад, едва заметный среди аттракционов всевозможных форм и расцветок. Однако Саше этот сад показался абсолютно незаметным, поэтому мальчик решил пройтись по маку и нарциссам.

– Стоять! – Данька за руку притянул его. – Ты чуть не растоптал такие красивые цветы! Тебе и вправду надо срочно найти амулет. Без него мозги вытекают!

– Чего ты злишься? И какие ещё цветы? Я иду по асфальту, Дань.

В это мгновенье рядом с ними пробежала девочка с сахарной ватой в руке и ринулась прямо сквозь сад. Но ни один цветок не смялся и даже не шелохнулся. Они были прозрачными и невидимыми, как некогда амулет на Даньке.

– Так вот почему земля не отделена заборчиком, –  мальчик толкнул друга вбок, чтобы обойти растения, непринуждённо махнул рукой. – Там полно цветов, Саш, которых ты почему-то не видишь. Я бы хотел сорвать один, но боюсь, что на меня посмотрят странно. Ты, когда только попал в Предел, не видел этого?

– Нет. Наверное, просто не заметил, так как в тот раз через них никто не проходил. Но зачем высаживать цветы именно здесь? Хотя это точно сделала Изгнанница, потому что я их не вижу. Знаешь, прямо сейчас вспомнились слова Сирены, ну, русалки, с которой я говорил, пока ты спал. Она уверяла, что оживёт, в пределе погребённое или затаённое... Посаженное? Я уже не помню, говорила ли она мне это вообще... Знаешь, а ты прав, я тупею. Пошли скорее к знаку.

***

– Когда я стою прямо, то пятьдесят один, а когда наклоняюсь, то девяносто восемь, – Данька почесал затылок, наклонился ещё раз, присел, всячески меняя положение. – Пятьдесят один, девяносто восемь. Число детей, количество дней, километров, домов?

Саша открыто показывал, что ему неинтересно, высматривая верхушки аттракционов над частоколом.

– Дань, это твои качели, похожие на гриб? Они классные! Смотри, как высоко детей поднимают.

– Я никогда не любил математику! – мальчик не обращал внимание на приятеля, рассматривая цифры. – Почему-то всегда то, что тебе не нравится, обязательно появляется в жизни, а то, что нравится – нет! Порой мне кажется, что существо, создавшее нас, было неудачником. «А создам-ка я людей… буду глядеть на них и радоваться, что хоть у кого жизнь хуже, чем у меня!». Кошмар! Всюду математика! Это просто…

– Ха! Американские горки выше твоих качелей, – Саша плыл на своей волне. – Интересно, сколько заездов я смогу сделать за день…

– Ладно, – Данька кивнул сам себе. – Не решим, так сравним.

Мальчик повторил трюк Саши, отпрыгнув назад. Ни одно число не поменялось. Данька отошёл дальше, за дорогу, к кустам малины. Вернулся хмурый.

– Саш, цифры точно менялись? Со мной это не проходит. Отойди тогда ты.

Приятель хмыкнул, отрываясь от мечтаний, нехотя отошёл. Данька прищурился. Девяносто восемь остались, как были. Мальчик наклонился. Пятьдесят один размылись, словно растушёванный карандаш, и появилась цифра пятьдесят.

– Непонятно, – сдался Данька. – Если это и количество детей, то почему со мной не проходит? А может изменения совпали с исчезновением мальчика, который отправился по Дороге страха? Представь, ты шагнул назад и в эту же секунду он исчез из Предела Мечтаний. А-а!.. Саша! Саша! Цифры поменялись на сорок девять! Быстро иди сюда!

Когда мальчик подошёл, к числу на знаке опять же добавилась единица. Но всё равно не хватало ещё одного ребёнка. Приятели без слов поняли друг друга и взглянули на север. На Дорогу страха. На безобразные полосы степи, сменяющей лес, переходящей впереди в бескрайнюю пустыню.

– Теперь его точно нет в Пределе Мечтаний, ну, того пацана, – с непонятной тяжестью в голосе сказал Данька. – Зачем пошёл по Дороге страха?!

– Разве? А там кто идёт?

Высокая, тощая, осанистая фигура была весьма знакома. Длинная седая борода и посох в руке отбрасывали последние сомнения. К ним навстречу шёл смотритель. И он их заметил. Остановился, одной рукой опираясь на посох, другой – непринуждённо махая.

Ребятам хватило минуты, чтобы скрыться за воротами.

***

Данька был в здравом уме, поэтому попытался отвести друга в Спокойный квартал, а через него – спрятаться в Дольфловере. Без амулета Саша мыслил только аттракционами, но, будучи более настойчивым и упрямым, уговорил слабохарактерного приятеля скрыться на Высоких качелях.

– Я уверен, даже нет, я знаю, что мой вариант окажется верным! – Данька испуганно озирался, подходя к аттракциону. – То, что я выбираю, всегда оказывается удачным. Всегда!

– Тогда зачем ты пошёл за мной, раз веришь, что всё окончится плохо?

– Я не хочу оставаться один. Это хуже любой проблемы, потому что обиду я могу разделить с тобой, а одиночество придётся терпеть только мне. Лучше облажаться вместе. Жаль лишь, что через мгновение моё мнение измениться.

– Глупости! Ты слишком много думаешь…

Саша подавился воздухом. У кованого заборчика стояли братья Пробкины, Фид и Кид, с шальными улыбками на лицах ожидая приятелей.

– Моё мнение уже изменилось, – простонал Данька. – Ненавижу тебя и себя заодно!

– Зато вместе, Дань. А теперь быстро назад!

Ребята обернулись в надежде сбежать и вскрикнули от неожиданности. За их спиной стоял Старик. Он будто вырос из земли. Смотритель наклонился. От него пахло цветущими яблонями и тлеющим пергаментом.

– Я вам махал, а вы убежали, ребятки, вынуждая погнаться за вами… Такое поведение очень неуважительно по отношению к немощному и старому человеку, – в его ладони лежал глиняный амулет с бурыми цветами, который в ту же секунду треснул, рассыпался, не выдержав силы, с которой его сжал «немощный и старый человек».

***

Данька то и дело натыкался на стеклянные глаза улыбчивых домових, вздрагивал и быстро отводил взгляд в сторону. Саша медленно терял связь с миром. Об этом говорили частые зевки и абсолютное безразличие к тому, что его уже не первую минуту открыто рассматривает старик.

Музыка: флейта, бубен, лютня – смягчала обстановку в кафе-замке, что было важно Даньке. Еду никто не пожелал, поэтому мальчик не знал, куда деть руки, ломая пальцы под столом от волнения.

–  Тот амулет, – начал старик, не отводя взгляд, – создан не Им. А вы знаете ограничения, заметьте, не правила, а ограничения. Но будем считать, что вы их не знаете – я напомню. Общаться с Изгнанницей нельзя, нельзя прикасаться к ней и, тем более, брать её вещи. Она больна. В семье не без урода. И эта болезнь способна разрушить Предел Мечтаний. Результат вы наблюдали в Спокойном квартале, когда перестал существовать Механизм. Создателю отдаётся болью смерть любого творения в Пределе. Он страдает, а потому страдаем и мы.

Данька не поднимал голову, ощущая взгляды стеклянных глаз.

– В Пределе Мечтаний всё создано для развлечений и отдыха, – продолжал смотритель, поглаживая бороду. – Но Он позаботился и о защите. Вы никогда не задумывались, что растения – это те же живые существа, что и мы, только прикованные к земле корнями? У них тоже есть уши и глаза. Отличие деревьев Предел Мечтаний, от деревьев в вашем мире заключается в том, что всех их создал Он, следовательно, их глаза и уши – это Его глаза и уши.

– Многовато глаз и ушей для пары ограничений, – шепнул Данька.

– Достаточно. Ему нравится наблюдать за своими творениями и за детьми. Он наслаждается, слушая их смех и крик… Да и, как видно, превосходно выполняет функцию защиты. Тот амулет ведь был единственным?

– Да, – кивнул Данька, стараясь успокоить дрожащие руки, тянущиеся к амулету.

– Хорошо, – удовлетворённо сказал Старик, придвинул к себе посох. –  Я верю, что амулет был один, и его больше нет. Это видно во взгляде Саши. Отстранённый, пустующий, мечтательный. Разве может быть подарок лучше, чем забытье? Твой друг не знает проблем, не чувствует грусти, он до сих пор смотрит в окно мечтательно на аттракционы. Данил, да? Амулет воздействовал на тебя сильнее, чем на Сашу. По возможности, сходи в парк или в Спокойный лес. Но во втором случае будь осторожнее, не заходи на территорию Изгнанницы и держись деревьев, созданных Им. Только не забудь о моём совете. Аромат бутонов на цветущих яблонях изгонит остатки воздействия амулета из твоей души.

Смотритель поднялся, опираясь на посох, разгладил складки на мантии.

– Нам ничего не будет за то, что мы натворили? – с опаской спросил Данька.

– Нет. Правил не существует, значит, ничего нарушить нельзя. Нет наказаний, Данил. Вы ошиблись, что не страшно. Я поговорил с вами, предупредил. Думаю, на первый и последний раз этого будет достаточно. Но если ты хочешь, могу дать совет: не сидите на месте. Время скоротечно, особенно тогда, когда его осталось мало. Растёте вы быстро и недолго. Над этим стоит задуматься…

Старик направился к выходу, в тот же момент все домовихи разом вернулись к своим делам, создавая привычную в кафе суматоху. Данька вздохнул, наконец-таки ощутив свободу.