Текст книги "Энциклопедический словарь (М)"

Автор книги: Ф. Брокгауз

Соавторы: И. Ефрон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Медресе

Медресе, мадраса (араб., училище) – у мусульман высшая школа. В России М. встречаются во всех местностях со сплошным мусульманским населением, но особенно многочисленны М. в Ср. Азии. Древнейшие М. существуют в Самарканде, Коканде и Ташкенте; основание их относится к XV в. Большинство М. в Туркестане основано в текущем столетии. Благоустроенное М. имеет вид правильного четырехугольника, обнесенного кирпичной стеною, ко внутренней стороне которой пристраиваются худжра (кельи для учащихся, а иногда и для учителей), одна или несколько дарсхане (классная комната) и мечеть. Наибольшая часть М. находится в городах или больших базарных селениях. Основаны они и содержатся исключительно на средства от вакуфов; многочисленность М. указывает на то, каким богоугодным делом считается у мусульман распространение училищ. Заведывающий вакуфом данного М. (мутавалий) ведет всю хозяйственную его часть, которая совершенно независима от учебной; последняя находится в исключительном ведении мударриса (преподавателя). В больших и богатых М. несколько мударрисов. В былое время назначение мударрисов производилось или лично ханом, или хакимами, управлявшими отдельными вилайетами. В русском Туркестане порядок назначения мударрисов установлен лишь с 1891 г: о выборе мударриса составляется местным обществом приговор, который, вместе с заключением инспектора училищ, препровождается к главному инспектору училищ края, от которого и зависит утверждение избранного лица в должности. Почти все мударрисы принадлежат к питомцам М. Бухары; немногиe лишь получили свое образование в Коканде. Мударрисы вступают обыкновенно в должность не моложе 40 лет и не покидают ее до глубокой старости или до самой смерти. Ученики М. носят названия: мулла (грамотный), талиб-и-ильм или просто талиб (ищущий знания), шакирд (ученик, подмастерье). В М. поступают юноши, прошедшие курс в низших мусульманских школах – мектэбе, где они научились читать по-арабски В среднеазиатских М. ученики начинают с того, что выучивают наизусть аваль-и-ильм (начало науки) – краткий мусульманский катихизис, изложенный на персид. яз. в вопросах и ответах. Засим следует первый отдел курса – грамматический; учащиеся должны овладеть араб. яз. настолько, чтобы без особого труда следить за дальнейшими отделами курса. Следующий курс распадается на два отдела – мушкилят (общеобразовательный) и масаля (юридический). В состав первого входят богословие, логика, диалектика, метафазика с отделом астрологии и космографии, канонические предания и объяснения к корану. Юридический курс слагается из изучения религиозного права (о деяниях безусловно и условно обязательных, одобрительных, неодобрительных и запрещенных, об обрядах и т. п.) и гражданских и уголовных законов теократического мусульм. государства. Весь курс вообще никогда не выполняется. Полный юридический курс проходят те, кто надеется со временем занять должность казия, муфтия или вообще считает необходимым близко познакомиться с мусульм. юриспруденцией. Из др. наук большим уважением пользуется математика, но она проходится лишь попутно при изучении наследственного права и сводится к четырем правилам арифметики и некоторым положениям геометрии, необходимым для измерения земли при разделе ее между наследниками, а также при купле-продаже. Затем в М. знакомятся с географией, под которой разумеют свод древних народных сказаний на географические темы (напр. об острове на Индейском океане, населенном кинокефалами), и с первыми начатками народной медицины. Учеников стараются убедить, что кругом наук, изучаемых в М., исчерпывается человеческая мудрость и человеческая нравственность. Самое изучение сводится к заучиванию наизусть известных кник), отчасти изложенных стихами. Ученики М. подразделяются на три класса или разряда: младший – одна, средний – аусат, старший – ала. Экзаменов при переходе в старший класс не существует: окончив изучение известной книги и переходя к следующей, учащийся тем самым становится учеником высшего класса, определенных сроков для пребывания в том или другом классе или, что все равно, для изучения назначенных для класса книг, нет; фактически пребывание в каждом из трех классов продолжается средним числом от 3 до 4 лет. Случается, что ученик сидит в одном классе от 8 до 10 лет. Возраст учащихся колеблется от 15 до 40 лет. Число их в одних М. не превышает 5 – 10, в других доходит до 300 и больше. В последние годы заметно увеличивается число учащихся в М. Ферганской области; в 1891 г. в них было 5407 учащихся, из них 2553 в одном Коканде. О туркестанских М. ср. отчет Ф. М. Керенского в «Ж. М. Н. Пр.» 1892 г., №11.

Медузы

Медузы – те из жгучих кишечнополостных (Cnidaria), тело которых расширено в студенистый колокол или диск («зонтик»), с ротовым отверстием или ротовым мешком на нижней стороне. Тело М. снабжено на краю щупальцами, а по большей части и органами чувств (краевыми тельцами); за немногими исключениями, М. ведут пелагический образ жизни и размножаются половым, а иногда, кроме того, и бесполовым способом. М. свойственны гидромедузам, сцифомедузам и отчасти сифонофорам. По строению различают два основных типа медуз: гидроидных медуз (Craspedota), свойственных гидромедузам и сифонофорам, и сцифомедуз (Acraspeda, Scyphomedusae, Асаlephae). Они лишь в редких случаях прикрепляются к подводным предметам спинною стороною зонтика, вытянутой у люцернарий в длинную ножку, или лежат на дне ротовой стороной кверху; обыкновенно М. проводят жизнь свободно плавая. Иногда животное проводит почти всю жизнь в стадии М., причем из яйца выходит личинка, которая и превращается прямо в М., в других случаях из яйца, отложенного М., развиваются гидроидные полипы или подобные им сцифополипы, и лишь на них, путем почкования, развиваются М. (метагенез); и прямое развитие М., и развитие путем метагенеза встречается и у гидромедуз, и у сцифомедуз, а у сифонофор – лишь последнее. По строению, можем считать М. за видоизмененного полипа; некоторые М. по строению настолько близки к полипам, что могут считаться промежуточной формой между теми и другими; таковы напр. люцернарии. Не всегда почка на теле полипа, развивающаяся в половую особ, дает вполне развитую типическую М., способную к отдельной самостоятельной жизни: у некоторых гидроидов развиваются особи: более простого строения, чем типические М. – так называемые медузоиды, без щупалец, без ротового отверстия, часто без органов чувств, с недоразвитыми радиальными сосудами и т. д.; они могут вовсе не отделяться от колонии. Наконец, недоразвитие может идти до того, что развиваются почкованием тела, в которых едва можно различить черты строения М. и которые являются как бы просто органами размножения (гонофоры).

Медуница

Медуница или медуника – народное название многих растений, наиболее же распространенное название видов рода Pulmonaria L., относящихся к сем. бурачниковых (Воraginaceae). Это многолетние травы, имеющие подземные многолетние ветвистые корневища, надземные однолетние цветущие стебли, покрытые сидячими листьями; на корневищах, кроме того, развиваются еще пучки длинночерешчатых, цельных простых листьев. Цветки собраны на верхушках стебля в немногоцветных завитках. Цветок имеет пятилопастную чашечку, ворончатый венчик, с 5 группами волосков в зеве, пять тычинок и пестик, с четырехорешковою завязью. Известны четыре вида М., растущих в Европе и в западной Азии. В Европейской России встречаются три вида в лесах, кустарниках и на склонах: P. mollissima Kern. (волосистая М.), P. officinalis L. (лекарственная M.) и P. anguslifolia L. (узколистная М.). М. лекарственная употребляется в народной медицине от золотухи и др. болезней. М. являются у нас ранними весенними растениями.

С. Р.

Междометие

Междометие (грамм.) – одна из так называемых «частей речи». М. в огромном большинстве случаев представляют собой нечто совсем непохожее на другие части речи или на какие-нибудь словообразовательные элементы (суффиксы, префиксы) и т. д. Эта особенность М. находится в связи с их значением, всегда равносильным самостоятельному неполному предложению. Отсюда также вытекает известное правило интерпункции, требующее отделения М. запятой от прочих членов предложения, если М. стоит в начале предложения: ну, тащися сивка!; эй, братец! и т. д. М. могут быть раздедены на несколько классов: 1) М. – звукоподражания в роде бац! хлоп! бух! нем. puffi! hopsa! и т. д. 2) М. – эмоциональные возгласы, выражающие субъективные состояния говорящего: боль, радость, отвращение, недоумение и т. д. : ай, ой, ох, ах, а, брр, тьфу, гм и т. д.) нем. au! ei! nа! и т. д., наконец 3) М. – представляющие собою род звуковых жестов, имеющих целью обратить чье-либо внимание на говорящего: эй! пст! тсс, шш, ну и т. д. Во всех этих случаях М. являются заменителями известных определенных выражений и целых предложений. Вместо тьфу или брр, можно сказать: «какая гадость!», вместо тсс – «тише, не шумите», вместо эй или pst – «подите сюда», «послушайте» или просто сделать призывный жест рукой и т. д. Употребление М. в качестве членов предложения, стоящих в связи с другими членами, вообще очень редко. Немногочисленными образчиками его могут служить случаи в роде: «ахти мне горемычной», «увы мне бедному» = лат. eheu me nuserum, нем. webe dem armen и т. д. И среди М., несмотря на их иногда древний и неясный этимологический состав, встречаются позднейшие сложные образования, подвергшиеся интеграции и затем различным звуковым процессам в роде исчезновения конечных согласных и т. д. Так русское М. спасибо возникло из целого предложения: «спаси Бог» и т. д. Такое же звуковое сокращение лежить в основе. нем. М. Herje = Herr Jesus, о je! = o, Jesus ! jemine = Jesu Domine. Нередко такие божбы или клятвы сознательно переделываются в силу эвфемизма, напр. немецкий potztausend возникло из Gottes tausend Wunden («тысяча ран Божиих»), франц. согbleu, parbleu, morbleu из corps de Dieu, par Dieu, mort de Dieu и т. д. В обыкновенной речи М. встречаются редко, в поэтической – чаще; это свидетельствует вообще о падении, вымирании М. (поэтический язык всегда архаичнее разговорного). Что М. имеют иногда значение предложений, видно из соединения некоторых М. с личным окончанием – те: а нуте ребята! и т. п.

С. Б – ч.

Мезозойская эра

Мезозойская эра – так называется в геологии весьма значительный период в истории развития земли, следовавший за палеозойской эрой и предшествовавший кайнозойской эре, к которой геологи относят и переживаемый нами период. Отложения М. эры составляют М. группу слоев, которая в свою очередь распадается на три крупных отдела или системы: триасовую или триас, юрскую и меловую. Общая мощность слоев М. группы определяется для некоторых местностей Европы по крайней мере в 3300 м., а площадь, занятая в настоящее время М. образованиями на земной поверхности, равняется, по Тилло, 20 милл. кв. км., что составляет почти 1/5 часть всей суши. В Европе, где М. эра впервые изучена и установлена, начало ее знаменуется значительным ослаблением вулканической деятельности, столь энергично проявлявшейся в палеозойскую эру. Период затишья продолжается в течение всей М. эры и нарушается лишь с наступлением кайнозойской. Сравнительно небольшие извержения порфиров происходили лишь в сев. Шотландии и Тироле, а может быть к этому же времени относятся некоторые изверженные породы Крыма и Кавказа. Напластование осадочных пород М. группы является по большей части спокойным и малонарушенным, особенно по сравнению с пластами палеозойской группы; они выведены из горизонтального положения и собраны в крутые складки только в высоких горных хребтах, каковы: Юра, Альпы, Крым и Кавказ и в ближайшем соседстве с некоторыми другими горными массивами. Осадочные образования М. группы отличаются от предшествовавших палеозойских и по петрографическому составу. Известняки пользуются здесь гораздо большим распространением, чем в пластах палеозойской группы; напротив, глинистые, кремнистые сланцы и кварциты совсем не встречаются – место их занимают глины, мергели и песчаники, часто весьма рыхлые. В органическом мире также происходят чрезвычайно существенные изменения. В средине эры появляются первые млекопитающие, из отряда сумчатых, костистые рыбы, а в конце эры первые птицы, правда, еще сохранившие некоторые особенности организации пресмыкающихся, и, наконец, лиственные деревья. Чрезвычайным развитием пользовались в это время, особенно характерные для М. эры, разнообразные морские и наземные ящеры, иногда гигантских размеров, а из моллюсков – аммониты и белемниты. Плеченогие, столь распространенные в палеозойских отложениях, уступают место устрицам и другим пластинчатожаберным, морские лилии уступают преобладание морским ежам, кораллы четверного палеозойского типа сменяются шестерными (Hexacorallia). Окончательно вымирают к этому времени трилобиты и цистидеи. В мире растений лепидодендроны, каламиты и другие древовидные тайнобрачные палеозойской эры сменяются саговыми и хвойными деревьями.

Б. П.

Мей Лев Александрович

Мей (Лев Александрович) – известный поэт. Род. 13 февр. 1822 г. в Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под Бородином и рано умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился М. сначала в моск. дворянском институте, откуда был переведен в царско-сельский лицей. Окончив в 1841 г. курс, М. поступил в канцелярию моск. ген.-губернатора и прослужил в ней 10 лет, не сделав карьеры. Примкнув в конце 40-х гг. к так называемой «молодой редакции» погодинского «Москвитянина», он стал деятельным сотрудником журнала и заведывал в нем русским и иностранным литературным отделом. В начале 50-х гг. только что женившийся М. получил место инспектора 2-й московской гимназии, но интриги сослуживцев, не взлюбивших кроткого поэта за привязанность к нему учеников, вскоре заставили его бросить педагогическую деятельность и перебраться в Петербург. Здесь он только числился в археографической комиссии и отдался исключительно литературной деятельности, принимая участие в «Библиотеке для Чтения», « Отечеств. Записках», «Сыне Отечества», «Русском Слове» начальных лет, «Русском Мире», «Светоче» и др. Крайне безалаберный и детски-нерасчетливый, М. жил беспорядочной жизнью литературной «богемы». Еще из лицея, а больше всего из дружеских собраний «молодой редакции» «Москвитянина» он вынес болезненное пристрастие к вину. В Петербурге он в конце 50-х гг. вступил в кружок, группировавшийся около гр. Г. А. Кушелева-Безбородка. На одном из собраний у графа Кушелева, на котором было много аристократических знакомых хозяина, М. просили сказать какой-нибудь экспромпт. Прямодушный поэт горько над собою посмеялся четверостишием: «Графы и графини, счастье вам во всем, мне же лишь в графине, и притом в большом». Большие графины расшатывали здоровье М. и порою доводили его до совершенной нищеты. Дело раз дошло до того, что, забрав во всех редакциях авансы и задолжав всем приятелям, он сидел в лютый мороз в нетопленной квартире и, чтобы согреться, разрубил на дрова дорогой шкаф жены. Беспорядочная жизнь надорвала его крепкий организм; он умер 16 мая 1862 г. М. принадлежит, по определению Аполлона Григорьева, к «литературным явлениям, пропущенным критикою». И при жизни, и после смерти им мало интересовались и критика, и публика, несмотря на старания некоторых приятелей (А. П. Милюков в «Светоче» 1860 г. № 5, Аполлон Григорьев, Вл. Р. Зотов, в первом томе мартыновского издания сочинений М.) произвести его в первоклассные поэты. Это равнодушие понятно и законно. М. – выдающийся виртуоз стиха, и только. У него нет внутреннего содержания; он ничем не волнуется и потому других волновать не может. У него нет ни глубины настроения, ни способности отзываться на непосредственные впечатления жизни. Весь его чисто внешний талант сосредоточился на способности подражать и проникаться чужими чувствами. Вот почему он и в своей замечательной переводческой деятельности не имел любимцев и с одинаковою виртуозностью переводил Шиллера и Гейне, «Слово о полку Игореве» и Анакреона, Мицкевича и Беранже. Даже в чисто количественном отношении поэтическое творчество М. очень бедно. Если не считать немногочисленных школьных и альбомных стихотворений, извлеченных после смерти из его бумаг, а брать только то, что он сам отдавал в печать, то наберется не более десятков двух оригинальных стихотворений. Все остальное – переложения и переводы. А между тем писать М. стал рано и в 18 лет уже поместил в «Маяке» отрывок из поэмы «Гванагани». Почти все оригинальные стихотворения М. написаны в "народном " стиле. Это та археологически-колоритная имитация, которая и в старом, и в молодом «Москвитянине» считалась квинтэссенциею народности. М. брал из народной жизни только нарядное и эффектное, щеголяя крайне вычурными неологизмами («из белых из рук выпадчивый, со белой груди уклончивый» и т. п.) – но в этом условном жанре достигал, в деталях, большого совершенства. Переимчивый только на подробности, он не выдерживал своих стихотворений в целом. Так, прекрасно начатый «Хозяин», изображающий томление молодой жены со старым мужем, испорчен концом, где домовой превращается в проповедника супружеской верности. В неподдельной народной песне старый муж, взявший себе молодую жену, сочувствием не пользуется. Лучшие из оригинальных стихотворений М. в народном стиле: «Русалка», «По грибы», «Как у всех-то людей светлый праздничек». К стихотворениям этого рода примыкают переложения: «Отчего перевелись витязи на святой Руси», «Песня про боярина Евпатия Коловрата», «Песня про княгиню Ульяну Андреевну Вяземскую», «Александр Невский», «Волхв» и перевод «Слова о Полку Игореве». Общий недостаток их – растянутость и отсутствие простоты. Из стихотворений М. с нерусскими сюжетами заслуживают внимания: «Отойди от меня, сатана» – ряд картин, которые искушающий диавол развертывает перед Иисусом Христом: знойная Палестина, Египет, Персия, Индия, угрюмо-мощный Север, полная неги Эллада, императорский Рим в эпоху Тиверия, Капри. Это – лучшая часть поэтического наследия М. Тут он был вполне в своей сфере, рисуя отдельные подробности, не связанные единством настроения, не нуждающиеся в объединяющей мысли. В ряду поэтов-переводчиков М. бесспорно занимает первостепенное место. Особенно хорошо передана «Песня песней». М.драматург имеет те же достоинства и недостатки, как и М.-поэт; превосходный, при всей своей искусственной архаичности и щеголеватости, язык, прекрасные подробности и никакого ансамбля. Все три исторические драмы М.: «Царская Невеста» (1849), «Сервилия» (1854) и «Псковитянка» (1860) кончаются крайне неестественно и не дают ни одного цельного типа. Движения в них мало и оно еще задерживается длиннейшими и совершенно лишними монологами, в которых действующие лица обмениваются взглядами, рассказами о событиях, не имеющих непосредственного отношения к сюжету пьесы и т. д. Больше всего вредит драмам М. предвзятость, с которою он приступал к делу. Так, в наиболее слабой из драм его – «Сервилии», рисующей Рим при Нероне, он задался целью показать победу христианства над римским обществом и сделал это с нарушением всякого правдоподобия. Превращение главной героини в течение нескольких дней из девушки, выросшей в строгих римских традициях, и притом в высоконравственной семье, в пламенную христианку, да еще в монахиню (неверно и исторически: монашество появляется во II – III в.), решительно ничем не мотивировано и является полною неожиданностью как для ее жениха, так и для читателя. Те же белые нитки предвзятой мысли лишают жизненности «Царскую невесту» и «Псковитянку». Верный адепт Погодинских воззрений на русскую историю, М. рисовал себе все древнерусское в одних только величавых очертаниях. Если попадаются у него злодеи, то действующие исключительно под влиянием ревности. Идеализирование простирается даже на Малюту Скуратова. В особенности испорчен тенденциозным преклонением пред всем древнерусским Иоанн Грозный. По М., это – сентиментальный любовник и государь, весь посвятивший себя благу народа. В общем, тем не менее, обе драмы М. занимают видное место в русской исторической драме. К числу лучших мест лучшей из драм М., «Псковитянки», принадлежит сцена псковского веча. Не лишен условной красоты и рассказ матери «псковитянки» о том, как она встретилась и сошлась с Иоанном. Этот рассказ стал излюбленным дебютным монологом наших трагических актрис. «Полное собр. сочинений» М. изд. в 1887 г. Мартыновым, с большою вступительною статьею Вл. Зотова и библиографией соч. М., составл. П. В. Быковым. Сюда вошли и беллетристические опыты М., литературного интереса не представляющие. Из них можно выделить только «Батю» – характерный рассказ о том, как крепостной свою овдовевшую и обнищавшую барыню не только прокормил, но и на салазках перевез из Спб. в Костромскую губ., и как потом эта барыня, по собственному, впрочем, предложению «Бати», продала его за 100 руб. Кроме указанных статей о М., см. еще М. Протопопов, «Забытый поэт», в «Сев. Вестн.» 1888 г. № 1.

С. Венгеров.