355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евсей Гречена » Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах » Текст книги (страница 1)
Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 21:50

Текст книги "Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах"


Автор книги: Евсей Гречена



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Евсей Гречена
Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах

«Борьба 1812 года до сих пор занимает историков во Франции, Германии и у нас. Участвовавшие в ней исчезают, и война эта входит уже в колею обыкновенной Истории, за которую начинают браться ученые, иногда и не бывшие еще на свете, когда описываемые ими события совершались <…> Само собой разумеется, что главными деятелями на этом поприще стояли мы и французы. До сих пор между нами не решены еще многие вопросы, не объяснены еще многие события этой борьбы <…> Малейшая неясность в изложении, малейшее противоречие самому себе, пропуск того или другого материала, недоговоренное, отсутствие ссылок в описании того, чему сам не был свидетелем, не говорю уже о промахах и небрежности, будет служить поводом и нам и французам к опровержению и того, что не подлежит сомнению <…> Наряду с успехами бывают часто и неудачи; нет совершенства на земле, а потому я не вижу причин к сокрытию истины и увлекаться историку ложным патриотизмом».

И. П. Липранди, участник войны 1812 года

Глава первая
Подготовка к войне

К войне 1812 года Россия готовилась загодя. В том что она будет, практически никто не сомневался, ведь русское командование своевременно получало данные о стратегических планах Наполеона. Более того, сейчас уже давно ни для кого не секрет, что в русских штабах задолго до войны знали о дне ее начала.

В результате резко пошла вверх кривая военных расходов.

В 1807 году эти расходы составляли 43 млн рублей, в 1808 году – 53 млн рублей, в 1809 году – 64,7 млн рублей, а в 1810 году – 92 млн рублей.

Как видим, за три года военные расходы России увеличились в два с небольшим раза. А вот в 1811 году они составили уже 113,7 млн рублей, причем только на сухопутные войска.

Как это обычно происходит в странах, где политика доминирует над экономикой, все закончилось серьезным кризисом. Кстати сказать, грянул он задолго до начала войны 1812 года. В самом деле, если «резко пошла вверх кривая военных расходов», то чего спрашивать, откуда взялась инфляция и прочие проявления экономического неблагополучия…

Собственно, государственный канцлер Н. П. Румянцев в докладе императору Александру I так прямо и написал, что «главная причина финансового кризиса отнюдь не в разрыве с Англией, а в невероятных военных расходах».

А это значит, что дело было вовсе не в Континентальной блокаде, направленной Наполеоном против Англии, к которой Россия вынуждена была присоединиться по условиям Тильзитского мира. Более того, в отчете Департамента экономии Государственного совета от 20 сентября 1810 года четко было написано: «Россия более несет вреда от превратного выполнения Континентальной системы, нежели от самого принятия системы сея».

Чтобы понять смысл сказанного, нужно посмотреть на цифры. Итак, сразу после заключения Тильзитского мира, то есть в 1808 году, военные расходы России составили 53 млн рублей. Для сравнения: недобор бюджета из-за присоединения России к Континентальной системе (за счет сокращения таможенных пошлин и налогов) составил всего 3,6 млн рублей. При этом только доход от продажи водки давал российскому бюджету 34,2 млн рублей!

Как говорится, почувствуйте разницу.

Гораздо более серьезной проблемой была начатая в 1808 году война со Швецией, ведь «война, как известно, такой же провокатор инфляции, как алкоголь – провокатор цирроза».

Развитие финансовой катастрофы в России в период до 1812 года наглядно представляет график динамики курса ассигнаций, то есть бумажных денег, по отношению к серебру. Автор книги «Наполеон. Попытка № 2» А. П. Никонов называет эту динамику «хроникой пикирующего бомбардировщика» и подчеркивает, что финансовым кризисом Россия была обязана вовсе не «проклятому Наполеону», подорвавшему российскую торговлю и заставившему императора Александра закрыть свои порты для англичан. В самом деле, Континентальная блокада начала реально действовать с весны 1808 года, а курс рубля стал падать с середины 1805 года, то есть после вступления России в первую войну с наполеоновской Францией.

Потом были еще войны, и такие же неудачные. В результате в период с конца 1805 года по конец 1809 года курс ассигнаций упал с 80 копеек до 40 копеек, то есть вдвое. Потом, к концу 1811 года, он упал еще ниже. По сути, «стремясь увеличить военные расходы <…> царь Александр довел страну до состояния, когда рубль с восьмидесяти копеек упал до двадцати пяти. И только пожарные антикризисные меры стабилизировали ситуацию. Было объявлено о прекращении допечатки ничем не обеспеченных ассигнаций, выпущены облигации государственного займа, сокращены расходы, повышены налоги, в частные руки продана часть казенного имущества…»

Все это происходило под руководством выдающегося русского экономиста М. М. Сперанского.

* * *

В январе 1810 года, согласно проекту М. М. Сперанского, был создан Государственный совет, состоявший из Общего собрания и четырех департаментов – законов, военного, гражданских и духовных дел, государственной экономии (позже временно существовал и пятый департамент – по делам царства Польского).

Для организации деятельности Государственного совета была создана Государственная канцелярия, и ее государственным секретарем был назначен сам Михаил Михайлович Сперанский, в котором Л. Н. Толстой, автор романа «Война и мир», видел «разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России».

Председателем Государственного совета был либо сам император Александр, либо один из его членов по назначению председателя. В состав Государственного совета входили все министры, а также ряд высших сановников, назначенных лично императором. Важно отметить, что Государственный совет не создавал законы, а служил лишь совещательным органом при их разработке.

С другой стороны, в 1802 году «верховным местом» Российской империи был объявлен Сенат, который сосредоточил в себе высшую административную, судебную и контролирующую власть.

Изменениям подвергся и Святейший синод, членами которого состояли митрополиты и архиереи. При Александре представители этого высшего духовенства уже не собирались, а вызывались на заседания по выбору главы Синода, которым стал гражданский чиновник в звании обер-прокурора (с октября 1803 года по ноябрь 1817 года это место занимал князь Александр Николаевич Голицын).

Также в 1802 году была начата министерская реформа и вместо прежних коллегий (детищ Петра Великого) было утверждено восемь министерств: иностранных дел, военных сухопутных сил, морских сил, внутренних дел, финансов, юстиции, коммерции и народного просвещения. В частности, первым министром иностранных дел стал граф А. Р. Воронцов, первым военным министром – граф С. К. Вязьмитинов (в 1808 году его сменил граф А. А. Аракчеев), первым министром внутренних дел – граф В. П. Кочубей, первым министром финансов – граф А. И. Васильев и т. д.

Декабрист А. М. Муравьев написал об Александре:

«Чтобы понравиться властелину, нужно быть иностранцем или носить иностранную фамилию».

Однако из восьми первых министров Александра не было ни одного иностранца! Другое дело, что потом «иностранцев» стало гораздо больше: графа А. Р. Воронцова в 1804 году сменил князь Адам Чарторыйский, а потом министрами были А. Я. Будберг и К. В. Нессельроде, военным министром стал М. Б. Барклай де Толли, морским министром – И. И. де Траверсе и т. д.

Тем не менее, как утверждает историк Н. А. Троицкий, «факты свидетельствуют, что царь подбирал себе сотрудников по родству убеждений, личной преданности, способностям, но независимо от их национальности и фамилии».

После издания манифеста «Об учреждении министерств» все дела стали решаться единолично министрами, отчетными перед императором. При этом каждый министр имел заместителя (так называемого «товарища министра») и канцелярию. Министерства подразделялись на департаменты, департаменты – на отделения, отделения – на столы во главе со столоначальниками. Для совместного обсуждения неотложных дел был учрежден Комитет министров.

Манифестом 1810 года провозглашалось создание новых центральных органов государственного управления, в частности министерства полиции (первым министром полиции стал генерал А. Д. Балашов) и Главного управления духовных дел разных исповеданий. Всего число министерств и приравненных к ним Главных управлений достигло двенадцати.

Интересно отметить, что еще в конце 1808 года император Александр поручил М. М. Сперанскому разработку плана государственного преобразования России, и в октябре 1809 года соответствующий проект под названием «Введение к уложению государственных законов» был представлен императору. К сожалению, этот весьма прогрессивный проект встретил упорное противодействие сенаторов, и Александр не решился его реализовать.

Что же касается самого М. М. Сперанского, ставшего первым государственным секретарем и фактически вторым после императора лицом в государстве, то его политическим идеалом были конституционные государства Западной Европы, но более всего он отдавал предпочтение французской системе – простоте и стройности государственного механизма во Франции при Наполеоне.

* * *

Доходная часть бюджета России на 1810 год составляла 125 млн рублей, а расходная – 230 млн. Кроме того, на стране висел огромный долг в 577 млн рублей, а золотовалютные резервы были практически равны нулю.

Отметим, что в 1810 году император Александр фактически отказался от Континентальной блокады, но, как видим, России это не помогло. Помогли реформы М. М. Сперанского.

В результате предпринятых им мер уже в 1811 году дефицит государственного бюджета сократился до 6 млн рублей (в 1809 году – 105 млн!), доходы возросли до 300 млн. И это при том, что расходы Сперанскому все-таки существенно сократить не удалось из-за подготовки Александра к очередной войне с Наполеоном.

К сожалению, предложенный и осуществленный Сперанским комплекс мер стабилизировал ситуацию, но погубил самого Сперанского. Реформаторы не выживают в России.

Сам М. М. Сперанский писал об этом так: «Каждый член правительства в течение двадцати лет хотел сложить с себя бремя сей укоризны, надлежало, однако же, чтобы кто-нибудь ее нес».

Естественно, неся на себе «бремя сей укоризны», Сперанский вызывал бурю недовольства со стороны консервативной части «высшего света», то есть тех, чьи интересы были затронуты более всего. В итоге была разработана мощная интрига, ставившая целью регулярно сообщать мнительному императору Александру разные дерзкие отзывы, якобы исходившие из уст его первого госсекретаря. Более того, Сперанского стали обвинять в подрыве государственных устоев России, назвали изменником и французским шпионом.

Развязка наступила в марте 1812 года, когда император Александр I объявил «французскому шпиону» о прекращении его служебных полномочий. Тогда же он был отправлен в далекую ссылку, не успев сделать и малой доли того, что намечал.

Современники назвали это «падением Сперанского». На самом же деле произошло не просто падение высокопоставленного сановника, а падение видного либерала-реформатора со всеми вытекающими отсюда последствиями. А жаль, ведь даже граф А. А. Аракчеев, человек обидчивый и весьма ревнивый к царской милости, говорил о Михаиле Михайловиче так: «Будь у меня хоть треть ума Сперанского, я был бы великим человеком!»

Разумеется, реформы Сперанского затрагивали весь бюрократический аппарат России, всех тех, кто использовал государственный бюджет для личного обогащения. Такие люди в России были всегда. Они-то и «убрали» Сперанского.

* * *

После этого Россия вновь приняла обычный для нее вид.

По смете 1812 года расходы на армию и флот были увеличены на 43 млн рублей по сравнению с бюджетом предыдущего года. Как видим, прирост военных расходов России увеличился за год на сумму, равную всему военному бюджету 1807 года.

Общая же расходная часть бюджета на 1812 год выразилась в огромной по тому времени сумме в 342,2 млн рублей.

Как водится, разные авторы приводят разные цифры. Например, историк Л. Г. Бескровный пишет:

«Из общей суммы дохода в 337,5 млн рублей расходная часть бюджета планировалась: на армию -122,5 млн рублей и на флот – 14,5 млн рублей. В 1812 году предполагалось, что доход выразится в сумме 287 млн рублей».

Его коллега П. А. Хромов утверждает:

«Специальные военные расходы на отечественную войну 1812 года равнялись 157 млн рублей ассигнациями».

П. А. Жилин уточняет:

«Из общей суммы бюджета 1810 года 279 млн рублей на военные цели было израсходовано 147,6 млн. В 1811 году из общей суммы бюджета 337,5 млн рублей на военные расходы пошло 137 млн. Общие расходы на войну 1812 года, по самым скромным подсчетам, составили 155 млн рублей».

Как бы то ни было, последствия такого роста бюджетных расходов были весьма плачевными. Например, курс ассигнаций (бумажных денег) по отношению к серебру снизился до 17 копеек в начале 1812 года. Это привело к расстройству финансовой системы России, бюджетный дефицит которой в 1809 году по сравнению с 1801 годом вырос в 13 раз и составил 157,5 млн рублей.

* * *

Очень быстро шло и укрепление русской армии. По данным генерала М. И. Богдановича, на конец 1810 года она насчитывала – 400 000–420 000 человек с 1552 орудиями. К июню 1812 года число войск было доведено до 480 000 человек с 1600 орудиями.

Формирование столь многочисленной армии не остановило российское правительство: оно пеклось также и о составлении сильных резервов. Высочайшим указом от 16 сентября 1811 года предписан был рекрутский набор, «по 4 человека с 500 душ мужеского пола <…> Сей набор послужил к составлению многочисленных рекрутских депо, расположенных во внутренних губерниях, ближайших к тем, в коих собирались армии».

В конечном итоге все сухопутные силы составили более 500 000 человек регулярных войск. Такого в России не наблюдалось никогда!

* * *

И все же страна к войне оказалась не готова, хотя с 1810 года полным ходом шло перевооружение армии, укрепление западных границ, строительство крепостей, устройство складов боеприпасов, фуража и продовольствия. К сожалению, тяжелое финансовое положение России не дало возможности до конца выполнить эту программу.

Да дело, собственно, было не только и не столько в этом. Главной причиной стало окружение императора Александра, который взял на себя Верховное главнокомандование, несмотря на то, что никогда не служил в действующей армии. Его главная квартира была битком набита знатными бездельниками.

Достаточно назвать такие фамилии, как Армфельд, Вольцоген, Штейн, Паулуччи и т. д. Но, пожалуй, главной проблемой был прусский офицер Фуль, которого военный историк Дэвид Чандлер совершенно справедливо называет «последним по старшинству и по способностям».

Он преподавал Александру основы военного искусства и был у него в большом фаворе.

«Этот генерал из бесславного прусского штаба 1806 года не блистал никакими особенными талантами, но его влияние в качестве военного „серого кардинала“ на царя давало ему несправедливый и незаслуженный вес, и он играл большую роль в определении русской стратегии в 1812 году»[1]1
  Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. М., 1999. С. 461.


[Закрыть]
.

Об этом человеке известный военный специалист Карл фон Клаузевиц отзывается так:

«Он не знал языка, не знал людей, не знал ни учреждений страны, ни организации войск, у него не было определенной должности, не было никакого подобия авторитета, не было адъютанта, не было канцелярии; он не получал рапортов, донесений, не имел ни малейшей связи ни с Барклаем, ни с кем-либо из других генералов и даже ни разу не сказал с ними ни единого слова. Все, что ему было известно о численности и расположении войск, он узнал лишь от императора; он не располагал ни одним полным боевым расписанием, ни какими-либо документами, постоянно справляться с которыми необходимо при подготовительных мероприятиях к походу. В подаваемых им докладных записках нередко отсутствовали фамилии старших начальников, о которых он хотел говорить, и ему приходилось выходить из положения, расписывая различные должности, занимаемые ими».

Надо было быть полным безумцем, чтобы взять такого человека себе в советники, но император Александр сделал это. А Фуль, в свою очередь, «поступал, как поступают лунатики, о которых рассказывают, что они бродят опасными путями по коньку крыш, пока не будут разбужены и не рухнут с высоты».

В результате под руководством таких «специалистов» в русской армии штабы погрязли в мелочах и волоките. Дробление вооруженных сил наблюдалось повсюду. Самым острым был недостаток вооружения – и по количеству, и по качеству. Слабость промышленной базы, неповоротливость казенных ведомств, безалаберность частных заводчиков срывали выполнение военных заказов. А основная часть офицерского состава была «ленива, малограмотна, не имела нужных навыков и предавалась пьянству и азартным играм».

Глава вторая
Соотношение сил

Как водится, Россия к войне, о начале которой было известно с точностью до дня, подготовиться не успела. Тем не менее были составлены три армии, а потом из резервов «на скорую руку» были образованы еще несколько, в том числе та, что была поручена генералу А. П. Тормасову. Но при этом не нужно забывать, что резервные армии не успели получить окончательную организацию и, следовательно, не имели настоящего числа людей, а были скорее лишь кадрами трех действующих армий.

А это значит, что при окончательном подведении итогов боевой готовности России к предстоящему кровавому столкновению во внимание нужно принимать лишь состав двух действующих армий и третьей обсервационной Тормасова, которая в силу необходимости тоже сделалась действующей.

К началу войны 1812 года Михаил Богданович Барклай де Толли хоть и был военным министром, но командовал лишь 1-й Западной армией, размещенной в Литве. Эта армия насчитывала 120 210 человек и 580 орудий.

2-я Западная армия под командованием князя Багратиона стояла между Неманом и Бугом, а 3-я резервная обсервационная армия генерала Тормасова была расположена на Волыни с главной квартирой в Луцке.

Кроме того, Дунайская армия адмирала Чичагова стояла на юге, в Молдавии. Еще примерно 35 000 человек составляли гарнизоны Риги, Динабурга, Борисова, Бобруйска, Мозыря, Киева и других городов.

Военный историк генерал М. И. Богданович утверждает, что «число русских войск, расположенных на западных границах, простиралось вместе с казаками до 193 тысяч человек, а без казаков было под ружьем регулярных вооруженных сил до 175 тысяч человек».

Историк Н. А. Полевой:

«Полчища наполеоновы разделялись, кроме гвардии и резервной кавалерии, на 12 корпусов, составляя более 600 000. Число чиновников, лекарей, нестроевых, мастеровых, погонщиков и рабочего народа при армии, с женами и с детьми их, превышало 100 000 человек. Лошадей насчитывала до 190 000, пушек до 1400. Двадцать народов составляли войска наполеоновы. Тут были французы, немцы, итальянцы, поляки, испанцы, португальцы, мамелюки. Конца не было видно обозам, экипажам. Наполеон сам предводил своею армиею. При нем были король Вестфальский Иероним, король Неаполитанский Мюрат, вице-король Италийский Евгений, и боевые исполины маршалы Наполеона – Мортье, Лефевр, Бессьер, Даву, Удино, Ней, Сен-Сир, Виктор, Макдональд, Ожеро. Австрийцами предводил Шварценберг».

Всего 175 000 человек! И это при условии, что, как мы уже говорили, все сухопутные силы России на тот момент составили более 500 000 человек регулярных войск. Удивительно, но император Александр и его «советники» умудрились из этого числа выставить против Наполеона всего чуть больше одной трети, да и то – разделив их на три части, находившиеся на значительных расстояниях друг от друга[2]2
  По данным историка А. Ю. Бондаренко, численность русской армии «достигала 622 тысяч человек, однако войска, с весны собранные у западных границ, составляли лишь ее треть – 210–220 тысяч».


[Закрыть]
.

Для сравнения: Великая армия Наполеона насчитывала, согласно тому же генералу Богдановичу, 608 000 человек, в том числе 492 000 человек пехоты и 96 000 человек кавалерии.

Нетрудно подсчитать, что многоязычная армия Наполеона на момент начала войны превосходила стоявшие против него русские войска почти в четыре раза.

Определенного плана войны не было, не было и главного начальника над армиями. Все производилось согласно личным распоряжениям императора Александра, которого окружал «совет избранных». Нападение Наполеона превращало действия русских в оборонительную войну, а разделение на три армии происходило от неизвестности, где последует главное нападение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю