Текст книги "Уроки ведьмы. Книга вторая"

Автор книги: Евгения Высоковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3. Идея, поражающая своей новизной.

Я обнаружила себя лежащей на полу в неудобной скрюченной позе, под головой была какая-то тряпка. В голове пульсировала кошмарная боль. Во рту стоял отвратительный горький привкус, и ужасно хотелось пить. Я с трудом разлепила тяжелые веки и огляделась по сторонам, пытаясь вертеть головой как можно осторожнее, чтобы не взбудоражить боль еще сильнее.

Плотно задернутые шторы почти не пропускали свет, и я не смогла определить, какое сейчас время суток. Кое-как я доползла до стола и включила настольную лампу. Стол был обильно залит застывшим воском от полностью расплавившихся свечей. Около кресла стояло две пустых бутылки вина. Ого, во как умею! Не удивительно, что я в таком отвратительном состоянии.

Я со стоном поднялась на ноги и отдернула занавески. В комнату проникло немного предрассветного утра. Серого, унылого ноябрьского утра. Я еще раз оглядела комнату. На полу в области моей лежанки валялось несколько фотографий и синяя футболка, в утренних сумерках кажущаяся темно-серой. Я подняла снимки, и у меня защемило сердце: Антон… Я все-таки успела сделать несколько фотографий за недолгое отведенное нам время.

Значит, вот чем я вчера занималась, – в голове потихоньку стали проявляться события этой ночи. – Напилась до невменяемого состояния и предавалась тоске и страданиям, перебирала фотографии, тискала майку, ревела, поди, еще… Глаза, действительно, очень резало. Все это понятно, конечно, прошло совсем немного времени. Но две бутылки!.. От этих мыслей к горлу подкатил противный комок, и я резко зажала рот, пережидая приступ тошноты.

Стараясь передвигаться как можно более плавно, чтобы случайно не тряхнуть головой, я дотелепалась до кухни, вытащила из холодильника пачку «Нурофена» и проглотила сразу две таблетки, запив их огромной чашкой холодной воды. От воды немножко полегчало. Я набрала воды в турку и поставила на плиту.

А вроде вчера так приятно начинался вечер. Мне было уютно, за окном шел дождь. Я даже на гитаре поиграла. А что было дальше, уже как-то слабо вспоминается. Неправильно это, не нужно так. Боль притупляется ненадолго, но не проходит, а на следующий день эта тоска почему-то усиливается многократно. Мне уже его не вернуть, и я не хочу больше так страдать, не хочу сидеть над стопкой фотографий, спать, уткнувшись лицом в футболку… Мне надо отвлечься, но я не знаю, как. Не хочется никуда ходить, ни с кем общаться. Поэтому каждая неделя в итоге заканчивается примерно так же как и в этот раз. Но чтобы аж две бутылки за вечер!..

В похмельный мозг опять застучала дурацкая мысль, которую я уже давно пыталась отогнать. Она с завидным упорством возвращалась. Мысль была следующего содержания: а не сходить ли мне к психологу? Обычно я отвечала на нее: а не сходить! Но только мысль не сдавалась. Сейчас она снова вернулась и, кажется, прочно поселилась в голове, все еще раскалывающейся от вчерашних излишеств. Ну, а собственно, почему бы и нет? Если не проходит душевная боль… Не к ведьме ж мне теперь обращаться! Я ж уже решила, к черту ведьм!

Мне даже стало немного смешно от таких рассуждений, и я прыснула, и тут же пожалела об этом, потому что даже это невинное действие снова отдалось мне гигантским молотом где-то внутри головы. Поморщившись, я трясущимися руками стала засыпать в турку кофе.

* * *

Тошнотворный день отходняка я пересидела на диване, кутаясь в плед и поглощая огромное количество жидкости. Сначала я хотела пересмотреть в очередной раз всего Гарри Поттера, но потом сообразила, что там опять будет волшебство и ведьмы, причем в зашкаливающих объемах, и раздумала. Так же сразу отметались все фильмы с акцентом на любовь и романтику, дабы избежать ненужных ассоциаций, и в итоге я нашла какую-то затяжную космическую сагу с кучей уродливых инопланетян. Вот, прямо то, что доктор прописал. Погрузившись в вымышленные звездные миры, я дотянула кое-как до вечера и часов в десять завалилась спать.

А на следующее же утро я все-таки соизволила позвонить подружке. Дело в том, что Лена после тех трагических событий одно время была постоянным клиентом психологических кабинетов, и Слава тоже посещал консультации, чтобы примириться со своей инвалидностью. Ленка успела побывать у разных специалистов, долго выбирала, какое направление ей ближе, в общем, если кто и мог посоветовать что-то дельное на эту тему, так это она.

Подруга, похоже, обрадовалась, что я обратилась к ней за помощью, и подробно поделилась со мной информацией. Конечно, она поинтересовалась, зачем мне вообще это понадобилось, но я выкрутилась, сославшись на тяжелое расставание с мужчиной.

– С тем самым, про которого ты говорила, что безумно полюбила? – с ужасом и неподдельным сочувствием прошептала Ленка.

– Да, – вздохнула я. И это была почти правда. Почти, потому что мы не расставались.

Для Ленки это было самым понятным и рациональным объяснением, и она тактично пробормотала, что если мне захочется поделиться, то она всегда готова меня выслушать, и больше в душу ко мне не лезла.

– Так, – раздавался ее озабоченный голос на том конце провода, когда она перебирала свои записи с пометками о знакомых психотерапевтах, – вот очень хороший специалист, и это не только мое мнение, но это психоанализ, так что, наверное, не пойдет…

– Что? Почему не пойдет? – недоумевала я, вообще не представляя, о чем она говорит.

– Ну, это очень долго, и разбирать вы будете все, начиная с самого твоего детства, потому что все проблемы идут оттуда, но тебе же это не надо, – сумбурно объяснила Ленка.

– Ну, раз ты так считаешь, – протянула я. Наверное, ей видней. Она ж в итоге нашла «своего» специалиста, и он ей помог. Раз до сих пор еще не в монастыре-то.

– Так, НЛП тебе не надо, это ересь, я в это не верю, – доносилось до меня. Надо же, в привороты верит, а в какое-то НЛП нет. Ну, значит, однозначно ересь. Но все же я не выдержала и спросила:

– А что такое НЛП?

– Нейро-лингвистическое программирование, – многозначительно вывела подруга.

– Ой, нет, это точно не надо, – замахала я рукой, хотя Ленка не могла это видеть. – Я все равно не поняла, что это, но название мне заранее не нравится.

– Вот еще хорошая женщина очень, она когнитивщик, – бодро возвестила Ленка. Для меня это звучало ничуть не лучше, чем НЛП, но я с готовностью записала контакты, которые продиктовала подруга. – А вот эта практикует ЭОТ.

Практикует ЭОТ. Практикует… узелковую магию. Практикует… гадание по Таро. Везде какие-то параллели. Кстати, есть что-то, объединяющее психологию и магию. Не все в них верят.

Я отмахнулась от странных мыслей и переспросила у Ленки, что означает очередная аббревиатура. Ленке, по всей видимости, нравилось оперировать этими терминами, и она нарочно говорила непонятно, чтобы я переспросила, и у нее появилась возможность показать, каких высот она достигла в области психологии. Мол, постоянные клиенты тоже немножко психологи. Я терпеливо ждала, когда она расшифрует сокращение. То, что раскрыть аббревиатуру – не значит объяснить значение, это, похоже, Ленку не волновало.

– Что такое ЭОТ? – важно протянула подруга. – Это эмоционально-образная терапия. Это очень здорово: быстро и действенно!

– А что это значит то? Что за терапия?

– Ну, это очень хорошее направление. Там все связано с образами и чувствами, и сеансы такие интересные. В общем, я советую тебе именно к ней идти, вот, ее зовут Светлана Николаевна Борисова. Она еще с МАК работает…

Я потихонечку начинала раздражаться. Ну, покрасовалась и хватит. Но спорить с подругой мне не хотелось. Какая, собственно, разница, что это значит. Если и правда хороший специалист, то какое мне дело до его методики?.. Я все же решила доиграть в эту игру с Ленкой до конца и полюбопытствовала, что же это за МАК такой.

– Метафорические карты, – с готовностью выпалила Ленка. – Ты смотришь на картинки, и тебе ответы сами открываются. Это просто супер, это буквально волшебство!

Я насторожилась.

– И, кстати, Нин! – она загадочно понизила голос. – Вместо метафорических карт иногда даже таро используют! Ты представляешь? Тебе точно должно понравиться!

Да уж, восторг. Вот же черт, еще мне на сеансе у психолога таро не хватало! Почему меня крутит по спирали, почему тянет к тому, от чего я пытаюсь сбежать?..

– Ой, нет, подруга, – устало сказала я в трубку. – Гадалки мне сейчас точно не нужны. Я у тебя по поводу психолога вообще-то хотела узнать…

– Да нет, Нин, – посерьезнела моментально Ленка. – Ты не поняла. Это не гадание. Это как ассоциации, что ли. В общем, я не могу объяснить, – наконец честно призналась она. – Но очень рекомендую. Ехать, правда, далековато, но зато Светлана проверенный человек. А не понравится, ну, пойдешь на когнитивную.

Я почувствовала, что ко мне возвращается вчерашняя головная боль от новой информации и незнакомых понятий. И пока я не успела пожалеть, что все это затеяла, я попросила Ленку продиктовать номер Светланы Николаевны, потом мы еще немножко поболтали о какой-то ерунде, и я ловко лавируя между намеками подруги на то, что нам уже давно пора встретиться, и своими туманными обещаниями, наконец попрощалась.

* * *

Несколько дней прошло в напряженной внутренней борьбе. Часть меня хотела обратиться за помощью, а вторая часть была не готова. Несколько раз я почти уже набирала номер психолога, что дала мне Ленка, а затем представляла, как сижу в каком-то непонятном кабинете и рассказываю совершенно чужому человеку о своих бедах, и не могла нажать на дозвон. Наконец ближе к концу недели сомневающаяся часть сдалась, и я позвонила Светлане Николаевне.

На звонок ответил приятный женский голос. Я представилась и добавила, что звоню по рекомендации Лены Косовой.

– Да, я ее помню, конечно. – В голосе появились теплые нотки, и мне показалось, что невидимая собеседница заулыбалась. – Вы тоже хотите записаться на прием?

Я собралась с духом и выдавила что-то, выражающее согласие.

– Хорошо, давайте договоримся о времени, – сказала Светлана Николаевна. – Вы не против, Нина, если я вышлю вам предварительно небольшой опросник? Тогда я смогу подготовиться заранее к нашей встрече, а ответы на некоторые вопросы позволят нам сэкономить время. Вы же знаете, что сеанс ограничен временем?

– Да, конечно, – ответила я, внутренне досадуя: терпеть не могу любые анкеты и опросники, все эти графы заполнять совершенно душа не лежит. Но если так принято… – Сеанс длится час, верно?

– Все верно. Хотя мы можем выбрать формат полуторачасовой встречи. Но для первого раза предлагаю все-таки ограничиться часом, – предложила Светлана.

Она поинтересовалась, удобно ли мне будет встретиться в субботу, мне это подходило, и мы назначили время.

– Скиньте тогда мне на телефон вашу почту, и я отправлю анкету. Вы не волнуйтесь, она совсем небольшая. Заодно я схему проезда к своей консультации пришлю.

Мы попрощались, затем обменялись данными. Я открыла опросник.

Вначале шли стандартные для большинства анкет вопросы: фамилия, имя, отчество, возраст, род занятий, семейное положение и так далее. А затем – довольно длинный перечень возможных проблем, среди которых нужно было отметить присущие мне. Недолго думая я тут же отметила депрессию и негативные мысли. Так, что еще? Глаз зацепился за потерю смысла жизни. Похоже, это тоже можно упомянуть. За этим сразу следовала психологическая травма. Я поставила галочку.

Это были далеко не все беды, которые меня беспокоили, но их я в списке не нашла, а последней строчкой значилось «другое». Можно добавить свое. Но только как написать, что я потеряла магические силы? Или что любимого человека убили мнимые подруги у меня на глазах?.. И что на самом деле он не совсем человек, поэтому не умер, а превратился в пыль?

Я долго сидела в оцепенении, затем, с трудом удерживая ручку в ватных пальцах, криво вывела: «Смерть близкого человека». Неужели психолог сможет мне с этим помочь? Я горько усмехнулась и вернулась к анкете, которая, оказывается, еще не закончилась. Дальше там было несколько вопросов, где предлагалось подробнее описать свою проблему, например, давно ли она началась, и в чем, по моему мнению, ее главная причина?

– Вот черт, – выругалась я. – Как на это можно ответить? Главная причина – подлые ведьмы?.. Так, что там дальше? Какие средства вы пробовали применить для решения проблемы? – На этом месте меня неожиданно разобрал безудержный хохот. – Да я каждую пятницу пытаюсь применить решение этой проблемы! – давясь от смеха, восклицала я. – А в последнюю пятницу я применила даже двойное решение! Или два решения!..

Когда смех, больше похожий на истерику, утих, я вернулась к анкете и заполнила ее более-менее правдивыми ответами. М-да, какой смысл мне идти к специалисту, если он сможет помочь, только если я буду искренней и честной, а я не могу себе этого позволить?

Быстренько пробежавшись глазами по своим ответам, я состроила скептическую мину, сфотографировала готовую анкету на телефон и отправила ее Светлане Николаевне. Итак, в эту субботу я окажусь в кресле психолога. А может – еще круче – на диване! Буду лежать в расслабленной позе, раскинувшись вальяжно на подушках, а психолог будет спрашивать, хочу ли я поговорить об этом… О чем, об этом? Да не важно. Я столько раз видела подобную картину в кино, но никогда не думала, что сама буду в этом участвовать. Но вдруг мне и в самом деле это поможет? Ленкин голос звучал вполне бодро и жизнерадостно и совершенно не походил на то, как она цедила сквозь зубы, когда я пыталась выведать у нее насчет ее жизни со Славой. И на глухой тихий шелест ее голоса, который я едва могла расслышать по телефону, когда на нее вдруг свалилось осознание содеянного, тоже не похож. Сейчас это была нормальная Ленка. Настоящая такая Ленкинская Ленка, как бы она сама сказала. Может, и я похожу к этой Светлане, да и стану снова обычной Нинкинской Нинкой?

Может быть, странно, что я, пусть и бывшая, но все же ведьма, обращаюсь за помощью не к кому-то из своих соратниц, а практически к врачу. Ведь мне было бы намного проще все объяснить, обратись я к так называемой коллеге. Мне не пришлось бы врать и изворачиваться, придумывая правдоподобный сюжет, и вероятно, что мне не просто бы помогли восстановить душевное равновесие, но и вернули бы силы. Одна ведьма наложила заклятье – другая сняла, действие – противодействие… Но теперь само понятие «коллеги и соратницы» для меня звучало как оскорбление. Ведь я не поссорилась с какой-то единственной ведьмой. Меня предала целая группа, круг, и я не могу больше никому из них доверять. У меня сейчас просто идиосинкразия на ведьм!

Глава 4. Магия немагического.

Я вошла в кабинет и с любопытством огляделась. В первые секунды меня накрыло разочарование, потому что это место совершенно не было похоже на те, что я видела в кино. Обычно я представляла себя просторное помещение с огромным книжным шкафом во всю стену, заставленным множеством книг по психологии и близким к ней областям. У шкафа должен был стоять массивный письменный стол, за которым психотерапевт вел прием, а потом он приглашал меня на другой конец комнаты, где располагались диван, кресла и низкий столик. Диван был придвинут к большому окну, и при желании можно было поднять жалюзи и впустить в помещение свет, а можно было наоборот сделать приглушенный свет, задернуть шторы, чтобы клиенту было легче расслабиться.

Здесь все было не так. Кабинет был маленький и вытянутый от двери. При входе с левой стороны стоял приземистый шкафчик с застекленным верхом и детскими игрушками на полках, а справа столик с каким-то большим деревянным ящиком с невысокими бортиками. Мне показалось, что ящик был наполнен белым песком, в котором увязла парочка крошечных игрушек. Напротив входа находилось небольшое окно, под ним стоял низенький столик, а по бокам дерматиновые кресла: одно справа и два слева. Стены оклеены бежевыми обоями с едва заметными золотистыми вкраплениями. На потолке изящная классическая люстра с пятью абажурами. В принципе, если не сравнивать с киношными кабинетами, вполне уютное место.

Светлана Николаевна, которая выходила меня встречать в вестибюль здания, где располагался ее кабинет, и затем привела сюда, открыла передо мной дверь и пропустила вперед.

– Проходите, садитесь, где вам удобно, – ласково сказала она.

Я посмотрела на коричневые кресла. Они были совершенно одинаковые, и я даже не представляла, в каком из них мне будет удобнее. У правой стены рядом с песочным ящиком стояла еще парочка стульев.

– А зачем песок? – спросила я, чтобы оттянуть момент рассаживания.

– Это для песочной терапии, – дружелюбно пояснила психолог. – Ну, это с детишками такую проводим.

Я прошла вперед и выбрала кресло слева, которое было ближе к окну. Светлана Николаевна расположилась в кресле напротив.

– Ну, что же, Нина. Давайте начнем, – сказала она. – Если хотите, я налью вам воды или чаю.

Я отказалась.

– Я посмотрела анкету, которую вы заполнили. Вижу, вы многое пережили. Хорошо, что вы решили не справляться в одиночку с этим, а обратиться к специалисту. Я очень постараюсь вам помочь.

Я молча кивнула.

– Может быть, вы что-то еще хотите сказать в дополнение к анкете?

– Ну, да, есть. Я потеряла способности.., – я замялась. Она с сочувственным интересом выжидающе смотрела на меня. – То есть, я кое-что умела, у меня было… хобби, любимое занятие. То, что очень хорошо у меня получалось, – я медленно подбирала слова, чтобы держаться ближе к правде. – И как будто разучилась. У меня больше не получается.

Светлана понимающе кивала и слушала. Слова, поначалу дававшиеся мне с трудом, вдруг начинали литься легче и легче.

– В общем, я словно потеряла часть себя, – продолжала я. – Как будто целый пласт жизни куда-то ушел, смысл пропал. Это было очень важно для меня. И на этом месте теперь пустота, и еще мой любимый, там тоже пустота…

Я замолчала, чтобы собраться и не расплакаться. Я первый раз это рассказывала кому-то, кроме себя в пьяных монологах.

– Простите, что я спрашиваю, но мне нужно знать. Он умер? Это про него вы писали в анкете?

Я закивала. Взгляд Светланы был настолько понимающим и теплым, что даже не вызывал сомнения в своей искренности.

– Да, он погиб. Несколько месяцев назад. После этого у меня и пропали… после этого я перестала заниматься своим делом. А вместо этого я стала, – я глубоко вздохнула, потому что это сказать было нелегко, – я пить стала. Не думаю, что я уже прям совсем алкоголичка. Но такого никогда со мной не было, и это тоже меня беспокоит. В общем, все навалилось! – Я махнула рукой и, наконец перестав сдерживаться, заревела.

Светлана быстро достала с нижней полки столика коробку с салфетками и пододвинула ко мне. Я выудила одну салфетку.

* * *

Я лежала в постели и тщетно пыталась заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, очень радовалась, что отважилась в конце концов на поход к психологу. Одновременно с этим мне казалось, что меня заваливает со всех сторон лавинами песка, и из него невозможно выбраться.

Дело в том, что я, хотя и вкратце, но рассказала обо всем, что меня мучило и беспокоило, и наконец сама осознала, под каким гнетом я живу. Мне даже показалось, что Светлана Николаевна сама была слегка шокирована, хотя, я уж думаю, она за время своей работы психологом повидала немало. Но когда я все написала в анкете, а потом озвучила и дополнила, то мне безумно стало жалко саму себя. Я была такой несчастной!

Про предательство подруг я тоже поведала, разумеется, не вдаваясь в подробности. Рассказывая о всех своих злоключениях я почему-то вдруг вспомнила первого кадавра из повести Стругацких, который назывался «модель человека, полностью неудовлетворенного». Прямо про меня. Он там, кстати, почти сразу издох. Вспомнив кадавра, я прямо на сеансе посреди своего же рассказа начала смеяться взахлеб, а потом залилась слезами. Светлана принесла воды и терпеливо пережидала мою истерику.

Так прошла первая часть нашей встречи. Затем, когда я немного успокоилась, мы продолжили. От Светланы я узнала, что существует такое понятие как «запрос». Это то, с чем мы будем работать. И на каждом сеансе он у нас будет один. Поэтому из всех своих бед и проблем мне надо выбрать ту, которую я хочу разобрать первым делом, с которой хочу справиться в первую очередь. Это и будет мой запрос. И когда мы проработаем его, мы перейдем к следующему.

Надо сказать, что это меня не то что бы ошарашило, но расстроило. Я все-таки надеялась, что есть быстрое решение, что психолог успокоит меня, скажет, что делать и куда двигаться, как справиться с тоской, как перестать мучиться из-за Антона, и сделает что-то, после чего мне не потребуется справляться с горем с помощью вина.

На деле все оказалось намного сложней. От меня, оказывается, тоже требовалось немало усилий, вплоть до выполнения каких-то домашних заданий, что мне показалось совершенно абсурдным. Но эта женщина мне нравилась, я ощущала необъяснимую приязнь к ней и доверие. При этом я видела, что сама она сомневается в моих словах, не полностью верит им, чувствует, что я хожу вокруг да около. Тем не менее она не давила на меня, и я решила, что попробую. Всегда ведь можно отказаться.

С запросом в этот раз я определиться не смогла, и Светлана предложила мне поразмышлять дома, что для меня сейчас является самым важным, и с чем я больше всего хотела бы справиться.

Под конец она достала карты. В первый момент я чуть не подскочила, потому что мне показалось, что выстроенный между нами мост понимания и доверия сейчас рухнет, как карточный дом, и плевать, что получился каламбур. Но она, увидев возмущение в моих глазах, поспешила успокоить, сказав, что это никоим образом не относится к гаданиям, и эти карты вовсе не мистификация, а разговор с подсознанием.

– Нина, не волнуйтесь, это просто ассоциативные картинки. Иногда вы не можете что-то рассказать, и даже не потому, что скрываете, а потому что сами об этом не знаете. Но когда посмотрите на картинку, у вас возникнет ассоциация. И это может оказаться тем, что вы прячете даже от самой себя. Не я буду говорить, глядя на карты, что вас ждет. А вы сами будете говорить то, что видите тут. И это совершенно не имеет отношения к магии. Это просто очень хороший инструмент для работы психолога.

Она перевернула карты и раскрыла их веером, показывая мне изображения. В них не было ничего общего ни с таро, ни с гадальными картами. Действительно, просто какие-то странные рисунки, без символов и подписей.

– Я хочу попробовать эти карты, чтобы понять, сможем ли мы использовать их дальше в работе, – пояснила Светлана Николаевна. – Есть люди, которые не могут с ними работать. Например, если совсем нет воображения. Они видят только то, что изображено на картинке, и воспринимают это совершенно буквально. Если там нарисован мальчик в лохмотьях, идущий с вязанкой хвороста, то для них это мальчик с вязанкой хвороста. Понимаете?

Я нерешительно кивнула.

– Попробуем?

Я пожала плечами и снова кивнула. Светлана показала одну из самых простых методик по трем картам. Так как пока я не знала, с каким запросом хочу работать, она предложила просто посмотреть на линию времени: прошлое – настоящее – будущее. Я вытянула наугад три карты и положила их рядом. Первая должна была показать мне мое прошлое, вторая – настоящее, третья, соответственно, будущее. Но не как гадание, а как мое понимание: как я видела события прошлого. Как я ощущаю себя в настоящем. Как представляю себе будущее. Это было безумно похоже на простейшее гадание на Таро, я часто так раньше делала. Но там предсказание строилось на символах и смыслах, заложенных в самой карте. Тут мне предстояло посмотрев на какой-то схематичный размытый рисунок рассказать о своих ощущениях.

Я перевернула карты рубашками вниз, и передо мной легли три картинки. На первой были изображены несколько детских лиц, они вроде бы улыбались или что-то весело кричали, но рисунок был настолько неприятным, что эти лица вызывали скорее ужас и отторжение. Я еще не успела посмотреть на вторую картинку, как в голову мне ударилось: «Ведьмы!» Мое прошлое – ведьмы, виновницы происходящего со мной настоящего.

Я почувствовала внимательный взгляд Светланы. Похоже, она поняла, что я у меня сразу возникла ассоциация. Она просила, чтобы я делилась тем, что чувствую, глядя на эти рисунки, но я не могла ей сказать про ведьм. Я буркнула, что-то про предательниц-подруг, которые принесли мне много горя, и похоже, ее этот ответ удовлетворил. Но она просила, чтобы я не держала все в себе. Я должна была все ей рассказывать, и это было неимоверно трудно.

Вторая картинка изображала огонь, и мне напомнило это мою нынешнюю жизнь. Все сгорело, разрушилось. Все, что было дорого мне, что было необходимо. Я поразилась, как мне удалось вытащить именно эти карты, которые буквально кричали о том, что происходило и происходит со мной. И при всем при том это не гадание!

На третьей карте были изображено сплетение двух тел, но это не было похоже на любовные объятия. Мне показалось, что между этими людьми происходит борьба. Я поделилась со Светланой наблюдениями, и она объяснила, что это вижу именно я. А другой человек увидит здесь совершенно другой смысл, другие действия. Потому что это идет из подсознания. Поэтому психолог сам не может сказать, что означает та или иная картинка. Только мы сами должны понять ее значение. Это было очень интересно и ново.

– Что за борьба предстоит вам в будущем, как вы думаете? – спросила психолог. Я покачала головой.

– Даже не представляю… Может быть, это борьба со своими страхами, плохими мыслями, зависимостью? Такое может быть?

– Конечно, может. Главное то, о чем вы подумали. Эта картинка вызывает у вас именно такие чувства и мысли. Возможно, вы сами уже готовы к борьбе со своим состоянием, хотите выйти из него, справиться. Я не могу трактовать ваши мысли, но сами вы сможете ответить себе.

Мне понравился ее ответ. Слова о том, что я готова к борьбе. Ведь это было правдой, иначе бы меня не было в том кабинете!

Через неделю я снова приеду к Светлане, подготовившись и решив, какой запрос для меня сейчас самый важный и первостепенный. И с которого я начну свою внутреннюю борьбу.