Текст книги "Тобиас и Селестина (СИ)"

Автор книги: Евгения Перова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Жила-была мышка. Звали ее Селестина. Совершенно белая мышка, только ушки, лапки и хвостик – розовые, а глазки – словно рубиновые бусинки. Но, честно признаться, мышка была не совсем белая. Селестине хотелось так думать, но на левом боку у нее имелось небольшое серое пятно в форме Японии – вернее, трех ее главных островов: Кюсю, Сикоку и Хонсю, но без Хоккайдо. Именно это пятно и привело к тому, что Селестина познакомилась с Тобиасом. Или он с ней – как вам лучше понравится. Вы можете спросить, откуда Селестина знала названия и форму Японских островов? О, это была очень умная и образованная мышка!

  ***

  Тобиас возлежал на полу, вальяжно раскинув лапы, и наслаждался послеобеденным сном, когда чей-то тонкий голосок произнес:

  – Здравствуйте! Простите, что потревожила вас. Я хотела представиться.

  Тобиас открыл один глаз, посмотрел, что это там пищит, и закрыл. Потом открыл оба глаза и вскочил – перед ним стояла белая мышь. Тобиас никогда не видел белых мышей. Вообще-то он никаких не видел, но почему-то сразу понял, что это именно мышь. Белая.

  – Меня зовут Селестина, – произнесла мышка и сделала книксен. – Вы здешний хозяин?

  – Ну да... В общем и целом...

  – Ах!

  Тобиас уже увереннее выговорил:

  – Да, это я. Мое имя Тобиас Вернон Третий.

  – А я просто Селестина. Ой, я это уже говорила! Простите, я очень волнуюсь! Мама мне велела сразу наладить отношения с хозяином дома. Потому что именно коты и кошки настоящие хозяева. Насчет собак еще можно сомневаться, но кошки – определенно. И много у вас человеков?

  – Трое. Мэми, Дэди и... детеныш.

  – Детеныши бывают несносны! Надеюсь, он не очень вам докучает?

  – Он, к счастью, почти все время в школе. Раньше он пытался... Но я пару раз применил свое оружие и теперь у нас полное взаимопонимание.

  Кот вытянул лапу и продемонстрировал потрясенной Селестине свои когти.

  – О-о! Великолепно! – восторженно воскликнула Селестина. – И вообще, вы такой красивый!

  Тобиас, и правда, был очень красивым котом – голубоглазый, большой, пушистый, с роскошным хвостом-опахалом. В его расцветке было что-то от сиамских кошек – палевая шерсть на мордочке и хвосте темнела, а самые кончики ушей и хвоста, а также маска на мордочке были почти черными, как и лапки – но не целиком, потому что Тобиас щеголял не только белоснежной манишкой, но и носочками. Услышав слова Селестины, Тобиас приосанился, горделиво себя оглядел и лизнул пару раз свою манишку. Пожалуй, Селестина ему уже нравилась. Но тут она робко сказала, вытянув лапку:

  – И, если убрать ту бумажку, что прицепилась к вашей правой штанине, ваша красота станет совершенной!

  Тобиас раздраженно фыркнул и попытался стряхнуть бумажку, которая оказалась кусочком стикера с запиской.

  – Позвольте, позвольте мне вам помочь! – умоляюще сложила лапки Селестина, а когда Тобиас милостиво кивнул, приблизилась и осторожно отцепила липкую бумажку.

  – Я сохраню ее на память о нашей первой встрече!

  И Селестина ловко скатала обрывок стикера в рулончик и запихнула в заплечную сумочку, которую Тобиас сначала не заметил. Потому что у любой приличной путешествующей мышки всегда есть заплечная сумочка. У Селестины она была бледно-зеленая с вышитыми крестиком незабудками.

  – Но вы же не собираетесь уйти прямо сейчас? – осведомился Тобиас.

  – Нет, что вы! Это было бы невежливо! Если вы не против, я бы осталась тут на некоторое время.

  – Я не против, – обрадовался Тобиас. Ему не слишком нравилось проводить целые дни в одиночестве: Тобиас был общительным котом и любил поговорить со своими человеками, даже с детенышем, которому иногда позволял поиграть с собой. Недолго и с должным почтением.

  – Позвольте мне угостить вас, – предложил он. – Как вы относитесь к кошачьему корму? Сегодня мне подали соте из куриных грудок.

  – «Шеба»? Или «Феликс»?

  – О, вы разбираетесь в брендах?

  – Я выросла в зоомагазине, – скромно ответила Селестина. – Так что разбираюсь не только в брендах.

  После соте (это оказалась «Шеба») Селестина поведала Тобиасу свою историю:

  – Моя мама происходит из древнего и некогда могущественного рода. Она владеет тайными знаниями и умениями, которые передала мне. Я была самой талантливой в нашем помете! Но, к сожалению, не вписалась в формат. А все потому, что наша прабабушка согрешила с диким мышом. С тех пор у некоторых ее потомков появляются на шкурке родимые пятна определенной формы. Вот, видите!

  И Селестина показала Тобиасу свои три острова – Кюсю, Сикоку и Хонсю. До этого их очень удачно прикрывала заплечная сумочка.

  – Миленькие пятнышки! – сказал Тобиас, который и сам мог похвастаться богатой коллекцией пятен и оттенков.

  – Ах, вы не понимаете всего трагизма! Только полностью белоснежные мыши нравятся покупателям. Их с радостью уносят домой, где они живут в холе и неге. А мы, несчастные изгои...

  Тут Селестина явственно всхлипнула, и Тобиас взволновался:

  – Что, что с вами делают?!

  – Мы идем в пищу удаву, – страшным шепотом произнесла Селестина.

  – Удаву?!

  – Вы же наверняка смотрите передачи про животных? Видели змей? А это ОЧЕНЬ большая змея.

  – Какой ужас! – сказал Тобиас.

  – Ну вот. Поэтому мне и пришлось бежать. С благословения мамы, конечно. Я присмотрела покупательницу посимпатичней, которая покупала корм для рыб, и запрыгнула к ней в сумочку. Мама сказала, что те, кто держат рыб, обычно не заводят котов. Видимо, она ошиблась. Но мне кажется, мы с вами поладили, правда?

  – Подождите, – удивился Тобиас. – Но ведь Мэми ходила в магазин вчера!

  – Я осматривалась. И старалась не попадаться вам на глаза. Только я не увидела ни одной рыбы.

  – Рыбы живут в саду. То есть, в пруду.

  – Пруд! Сад! Вы мне покажете?

  – Конечно, – сказал Тобиас, но продолжить не успел, потому что внезапно раздался страшный визг:

  – Иииииииии! Крыса!

  От неожиданности Селестина с Тобиасом окаменели, потом Тобиас возразил:

  – Во-первых, это мышь...

  Но его хозяйка, взгромоздившаяся на стул, не слушала и продолжала визжать:

  – Лови ее! Что ты смотришь?! Скорей, а то убежит и разведется в больших количествах! Прыгай!

  И Тобиас прыгнул. А когда выпрямился, Селестина безжизненно свисала у него из пасти. Он гордо прошел мимо стоящей на стуле хозяйки и удалился в сад. Он нес Селестину очень бережно и осторожно, так что на ее нежной шкурке не осталось ни единой царапинки, и положил мышку в садовый кошачий домик, специально устроенный, чтобы Тобиас мог любоваться природой во время дождя.

  – Ну вот, поживете пока тут. А потом я заберу вас в дом, никто и не заметит.

  – Спасибо, спасибо! Вы мой герой! Вы не только красивы, как бог, но еще и добры, находчивы, изобретательны!

  – Да, я такой. И еще я отважный ловец мышей, – ухмыльнулся Тобиас в усы. – Но для завершения образа мне кое-что нужно. Вы не могли бы пожертвовать несколько ваших волосков?

  – Сколько угодно!

  Селестина выдернула пучок белых волосков и прилепила их к носу кота.

  – Да, именно так! Пусть человеки думают, что я вас съел.

  И Тобиас удалился в дом, а Селестина забилась в самый дальний уголок домика, свернулась в клубочек, удовлетворенно вздохнула и заснула глубоким сном. Путешествие в дамской сумочке далось ей нелегко – там было темно, неудобно и душно, хотя Селестина и прогрызла маленькую дырочку, чтобы дышать и смотреть. К тому же сумочка все время покачивалась и дергалась – к концу путешествия Селестину укачало так, что она даже не сделала попытки вылезти, когда хозяйка поставила сумочку на подзеркальный столик, а некоторое время отлеживалась на дне между косметичкой и очешником, беспомощно вытянув лапки и просунув нос в прогрызенную дырочку. Отлежавшись, она пробралась к выходу – хозяйка, к счастью, оставила сумку открытой, а то Селестине вряд ли бы удалось открыть изнутри створки сумки, которые защелкивались. Селестина быстро спустилась по ножке столика вниз и прошмыгнула в комнату, держась ближе к плинтусу. Она очень боялась, но старалась храбриться.

  Остаток дня и все следующее утро Селестина присматривалась к обитателям дома, не в силах сообразить, сколько их всего, потому что вечером Мэми и Дэди принимали гостей. Присутствие кота стало неприятной неожиданностью для Селестины – конечно, в зоомагазине она имела дело с представителями семейства кошачьих, но то были маленькие котята, глупые и игривые. Такого огромного кота Селестина видела впервые, но, понаблюдав за ним, поняла, что он добродушен и ленив. А Тобиас даже не унюхал Селестину, потому что она вся пропиталась запахами, исходившими из косметички Мэми. Ночью Селестина почти не спала – переживала, даже поплакала немножко, вспоминая маму и зоомагазин, где было так привычно и уютно. Ах, если бы не удав! А тут, в большом и неизведанном мире, все казалось пугающим и странным.

  Дом, в котором волею судьбы очутилась Селестина, был небольшой, двухэтажный. Располагался он на тенистой улочке в ряду точно таких же домиков, каждый из которых был окрашен в свой собственный цвет. Этот щеголял нежным оттенком «само» (цвет невыспавшегося лосося) и белым декором. Из чего сразу можно было сделать вывод: главная в доме – Мэми. Ее мужчины предпочли бы более брутальные цвета, но даже не заикались на эту тему. Дом справа был окрашен в ярко-бирюзовый, а слева – в лиловый.

  Сад, о котором говорил Тобиас, находился на заднем дворе. Дворик имел форму прямоугольника и был ограничен с одной стороны домом, а с трех других – заборами, отделяющими участок от соседних домов и от проезжей части. Уличный забор был из частой сетки, правый – каменный, левый – деревянный. Вдоль заборов стояли разнокалиберные керамические горшки с можжевельниками и цветами, на миниатюрных газонах росла зеленая трава, которую Мэми собственноручно подстригала ножницами, а в правом углу двора даже притулилось деревце – небольшая сакура.

  В центре был устроен пруд, тоже прямоугольный. Его «берега» украшали заросли ирисов и осоки, а на воде колыхались листья и цветы кувшинок, между которыми плавали большие рыбы – разноцветные карпы кои. Рыб было всего пять, но они отличались такой пятнистостью и шустростью, что создавалось впечатление целых пятнадцати. Звали их так: Ван (белый с черными пятнами), Туу (красный с черными пятнами), Фрири (просто красный), Фофо (золотая с красными пятнами) и Файфи (красная с золотыми пятнами). Фофо – самая большая и самая старая, но не самая мудрая. Честно говоря, все они были глуповаты.

  Тобиас часами лежал на деревянном бортике пруда, глядя на кувшинки и следя за передвижениями рыб. Он опускал вниз лапу, а то и лакал прохладную воду, вкусную, словно рыбный суп. Тогда карпы приплывали, таращили на него глаза, открывали круглые рты и даже высовывались наружу. Порой Тобиас трогал голову Фрири или Вана, а они хватали его лапу мокрыми мягкими губами. А то он сбрасывал в пруд немножко рыбьего корма, наблюдая, как закипала вода вокруг мельтешащих рыбьих тел. В последнее время это было его постоянное времяпрепровождение, потому что Тобиас пребывал в глубокой меланхолии. Дело в том, что в соседнем лиловом домике, что скрывался за деревянным забором, не так давно появилась кошка. Тобиас увидал ее в щель между досками и долго смотрел, прижимаясь к отверстию то одним, то другим глазом. Ах, как прекрасна была незнакомка! И как неприступна разделяющая их преграда...

   В молодые годы Тобиас пытался прорваться за ограждения, но каменный забор оказался совершенно неодолимым, к тому же за ним жила мелкая, но злобная собачонка, связываться с которой не хотелось. Конечно, Тобиас легко мог взобраться по сетке, но хозяева предусмотрительно прикрепили наверху специальную анти-котиную планку, которая поворачивалась вокруг оси, как только кот цеплял ее лапой. Самым многообещающим выглядел забор деревянный, и Тобиас пару раз даже смог запрыгнуть на его верх и оглядеть окрестности. В то время ничего интересного у соседей не наблюдалось: даже рыбного прудика не было, один скучный газон и лиловые фиалки в горшках. Но с тех пор кот обленился и растолстел, а забор, похоже, каким-то неведомым образом сильно подрос в вышину. Поэтому Тобиас страдал, наблюдая свою тайную возлюбленную в щелочку.

  Кокетливая кошечка, которую звали Изабеллой, давно заметила воздыхателя и специально принимала эффектные позы на газоне, так выгодно оттенявшем ее яркую красоту: сверкающие желтые глаза, округлая белая мордочка с рыжими «тенями» над глазами, темная шапочка на макушке, украшенная двумя рыжими пятнами, плюшевый белоснежный мех на всем тельце, а хвост – в рыжую и черную полоску. Ушки, тоже округлые, были слегка опущены книзу, что придавало кошечке чрезвычайно трогательный вид. Так что не зря Тобиас так страдал. Вот и сейчас он вышел из дома, повздыхал в щелочку забора, обошел пруд, потыкал лапой рыб, понюхал только что расцветший пион и устроился на деревянном кругляше, лежавшем рядом с домиком, в котором спала Селестина.

  А Селестине снился ее родной зоомагазин: ряды клеток с мышами, крысами, хомяками, морскими свинками, кроликами, щенками и котятами; висячие клетки с попугайчиками и говорящими скворцами, террариумы с черепахами, ящерицами и прочими лягушками. Упаковки кормов, мисочки, игрушки, попонки и шлейки. И большая карта мира с изображениями животных, которые водятся в той или иной стране. Вот откуда Селестина знала про Сикоку, Кюсю, Хонсю и Хоккайдо!

  На японских островах обитали, судя по картинкам, медведи, соболя, горностаи, ласки, волки, лисицы, барсуки, енотовидные собаки, выдры, зайцы, макаки, антилопы и исполинские саламандры. И, конечно, мыши! Во сне Селестина как раз разглядывала изображение гигантской саламандры, стараясь не смотреть в дальний угол, где стояла большая витрина с удавом. Но тут ее насторожил какой-то странный звук – нечто среднее между щелканьем и щебетаньем. Она завертела головой, пытаясь определить, откуда он доносится... и проснулась. Звук доносился снаружи. Селестина осторожно выглянула и увидела Тобиаса. Он сидел, напряженно глядя куда-то вверх, и очень быстро клацал челюстями, издавая тот самый странный щебечущий звук.

  – Тобиас! – воскликнула пораженная Селестина. – Что это вы такое делаете? Подражаете птичкам?

  – Нет, – ответил слегка обескураженный Тобиас. – Это боевой клич! Он применяется при охоте на птиц. Вон, видите? Попугай!

  «Наверно, предполагается, что птицы, услышав это щебетанье, умрут от умиления» – хихикнула про себя Селестина и посмотрела, куда указывал Тобиас: на деревянном заборе сидел голубь. Расцветкой он действительно напоминал попугая: нежно-зеленое тельце, головка желтовато-зеленая, а ближе к клюву совсем желтая. Крылья неопределенного серо-буро-малинового оттенка, а маховые перья – желтые в черную полоску. Лапки красные, клюв серебристый, а маленькие умные глазки – темно-сизые. Да, это был очень красивый голубь с упругим и чистым пером. И не простой, а японский! Он спокойно сидел на заборе и внимательно рассматривал Тобиаса, поворачивая голову то на один бок, то на другой.

  – Привет, Питер! – закричала Селестина и помахала голубю лапкой. Голубь поклонился, взлетел и приземлился неподалеку от кошачьего домика.

  – Здравствуй, дорогая! – сказал он и снова поклонился. – Как твои дела? Мы все волнуемся! Этот господин тебя не обижает?

  – Что ты, Питер! Он меня спас! Познакомься с Тобиасом. Тобиас, это Питер.

  – Аммррм, – прокашлялся Тобиас. – Очень приятно. Друзья Селестины – мои друзья.

  – Как там мама? – взволнованно спросила Селестина. – Передай ей, что у меня все в порядке!

  – Мама, конечно, волнуется. Но она верит в свою девочку, как и все мы.

  – Тобиас, Питер тоже из зоомагазина, – пояснила Селестина.

  – Вернее, я живу при зоомагазине, – сказал Питер. – Однажды мне удалось покинуть клетку и вылететь в большой мир. Я многое повидал. Полетал в свое удовольствие по Европе. Потом вернулся сюда. Но честно признаюсь, мне не очень понравилось жить самостоятельно: столько опасностей! Да и годы давали о себе знать. К тому же местные голуби такие грубые и приземленные натуры, что я предпочел вернуться в зоомагазин, хотя и не дал себя поймать. Теперь я свободно перемещаюсь по магазину и его окрестностям, а владелец считает меня своим талисманом. Мама Селестины попросила меня присмотреть за девочкой, и я проследовал за дамой, в чьей сумочке она уехала. Таким образом я оказался здесь. Я вижу, что наша Селестина оказалась в обществе благородного джентльмена, и рад за нее.

  Рассказывая, голубь расхаживал туда-сюда мелкими шажочками и то и дело кланялся. Тобиас следил за ним, с огромным трудом удерживаясь от клацанья и щебетанья, которое явно не пристало такому благородному джентльмену, как он.

  – Ах, Питер такой умный! – благоговейно произнесла Селестина. – И так хорошо воспитан. Он обучал меня манерам и языкам. Правда, он великолепно говорит на кошачьем?

  Тут только до Тобиаса дошло, что он понимает речь голубя, а ведь раньше ничего подобного не случалось: залетавшие в сад воробьи и дрозды только оглушали его своими невразумительными криками. Говорит на кошачьем, надо же!

  – А какие еще языки вы знаете? – робко спросил он.

  – Мышиный, крысиный (он немного отличается), собачий, лошадиный, – скромно перечислил Питер. – Все диалекты птичьего. В общем, языков пятнадцать, наверно. Ну, и несколько человеческих в том числе.

  – А что, человеки говорят на разных языках?!

  – Конечно. Я знаю английский, немецкий, итальянский. И свой родной – японский. Селестина оказалась очень хорошей ученицей. Она знает кошачий, собачий, несколько диалектов птичьего.

  – И еще рыбий, – смущенно вставила Селестина.

  – Конечно, как я мог забыть! – и Питер поклонился ей. – Ну что ж, мне пора. Я буду наведываться время от времени.

  – Прилетайте почаще! – воскликнула Селестина. Глаза ее подозрительно блестели.

  – Всегда рады гостям, – сказал Тобиас, глядя вслед улетающему голубю, который в полете еще больше напоминал попугая, потом покосился на Селестину, грустно опустившую нос и ушки. Он был добрым котом, и не мог выносить чужих страданий.

  – Не хотите ли перекусить? – заботливо спросил он.

  – Спасибо, не хочется...

  Тобиас удивился, потому что сам только и делал, что перекусывал, изнывая от неразделенной любви. Он сознавал, что все эти перекусы прибавляют ему монументальности и убавляют шансы на преодоление забора, поэтому расстраивался и... снова перекусывал. Замкнутый круг.

  – Тогда, может быть, я познакомлю вас с рыбами? – предложил он, не зная, чем еще развлечь Селестину.

  – О! Да! Конечно! – обрадовалась Селестина, но когда Тобиас подвел ее к краю пруда, вздрогнула и попятилась:

  – Это рыбы?! Такие огромные?

  В зоомагазине она таких и не видывала, только аквариумную мелочь, среди которой самыми большими были сомики, но те проводили свою жизнь, ползая по дну или прилепившись к стенке аквариума.

  – Не такие уж они и огромные, – сказал Тобиас. – Фофо еще можно назвать большой, а остальные... Ван так вообще мелкий – вон он выплыл, видите? Белый с черным.

  Но тут он сообразил, что для крошечной Селестины карпы кажутся китами, ведь она была меньше любого из плавников Фофо!

  – Аммррм, – кашлянул он. – Ну да, конечно, они крупные рыбы. Но добродушные. Видите, какие у них простоватые физиономии? Они совершенно ручные, так что не бойтесь.

  И Тобиас продемонстрировал Селестине весь набор трюков: засовыванье лап в рыбьи рты, тюканье по рыбьим головам и кормление. Селестина восторженно ахала, а карпы особенно активно выпрыгивали из воды, потому что им хотелось рассмотреть мышку. Они пучили глаза и беззвучно разевали рты, а Селестина хлопала в ладошки и подпрыгивала. Потом она повернулась к Тобиасу:

  – Я спросила, не согласится ли кто-нибудь меня прокатить, и вон та красная с золотом рыба согласилась!

  – Прокатить?

  – На спине! Немножко! Как вы думаете?

  – Ну, я не знаю... Мне кажется, это не слишком хорошая идея...

  Но пока Тобиас сомневался и мямлил, Селестина взяла и прыгнула на спину самой большой рыбины! Ухватилась за плавник и помахала лапкой Тобиасу. Фофо рванулась вперед и некоторое время бойко плавала по прудику, лавируя среди кувшинок, но потом забыла про мышку и ушла вглубь, а Селестина беспомощно забарахаталась в воде – в число ее тайных умений и способностей плаванье явно не входило. Тобиас не раздумывал ни секунды! Он прыгнул в воду и поплыл к Селестине. Мышка уцепилась за его хвост и так была доставлена к берегу. Взмахом хвоста он скинул мышку на деревянный помост. Селестина дрожала и кашляла, а Тобиас пытался вылезти из воды и никак не мог – его роскошная шерсть намокла и тянула на дно. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут раздался истошный крик:

  – Мэми, Дэди – Тобиас свалился в пруд и не может выбраться!

  Это был «детеныш» – мальчик девяти лет. Звали его Себастьяном, но чаще называли Бестией, потому что он постоянно учинял всяческие каверзы и бесчинства. На его истошный крик примчались Мэми с Дэди, которые вытащили совершенно обессилевшего Тобиаса из воды. Селестина предусмотрительно спряталась в кошачьем домике. Тобиаса унесли в дом, и, когда в садике все затихло, мышка тихонько выбралась из домика, подошла к пруду и взяла немножко рыбьего корма – Селестина пробовала его в зоомагазине и нашла вкусным. Рыбы, выстроившись в ряд, глазели на нее из воды.

  – Зачем ты хотела меня утопить? – спросила Селестина, но Фофо ушла от ответа, нырнув в глубину.

  – Глупые рыбы! – сказала Селестина, а сама подумала: «Может, я не так хорошо понимаю рыбий язык, как мне казалось?» Но тут со стороны деревянного забора раздался какой-то призывный звук. Селестина подошла и увидела в отверстии большой желтый глаз, который с волнением на нее смотрел. Потом глаз исчез, появился розовый нос и стал принюхиваться.

  – Мышь! – сказал нежный кошачий голос. – Я так и думала. Сначала мне показалось, что ты – хомяк, но я не могла не признать, что фигура у тебя гораздо изящнее хомячьей.

  Нос исчез и снова появился глаз.

  – Меня зовут Изабелла, – сказала кошка.

  – Селестина, – представилась мышка и присела в книксене.

  – Воспитанная! И хорошенькая. Для мыши, конечно. Зачем тебя понесло в пруд?

  – Я хотела покататься на рыбе!

  – Экстравагантное желание. Хорошо, что тебя вовремя спасли. А как дела у спасителя? – спросила Изабелла таким незаинтересованным тоном, что сразу стало ясно: она завела этот разговор, чтобы разузнать про Тобиаса.

  – С ним все в порядке, не волнуйтесь! Я слышала, как его сушили феном.

  Селестина не стала рассказывать Изабелле, как завывал Тобиас, пока его сушили – он не любил фен. И пылесос.

  – Ах, Тобиас настоящий рыцарь! – продолжила Селестина, хитро посматривая в желтый глаз, который стал почти черным от расширившегося зрачка: по ту сторону забора Изабелла вся трепетала от волнения. – Он же мог погибнуть! Но рискнул собственной жизнью, чтобы спасти бедную мышь, которую вполне мог бы просто съесть. Но он не таков, нет! Представляете, какие подвиги способен совершить Тобиас для той, кого любит?

  Отверстие вдруг опустело, и из-за забора раздался странный звук – что-то вроде «мррряк». Селестина подтянулась на лапках и посмотрела в щелочку – Изабелла была в обмороке. «Надо же, какая впечатлительная кошка!» – подумала Селестина.

  Когда Тобиас вышел из дома, была уже ночь. Селестина сидела на пороге кошачьего домика и любовалась звездами. Тобиас устроился рядом и спросил:

  – Как вы себя чувствуете?

  – Все в порядке! – ответила Селестина. – Я даже испугаться не успела, да и высохла мгновенно. А как ваши дела? Мы волновались!

  – Спасибо, все уже хорошо. Но я сомневаюсь, чтобы рыбы обо мне на самом деле волновались.

  – Я имела в виду вовсе не рыб. Вы знакомы с кошкой Изабеллой? Она приняла в вас большое участие!

  – Изабелла?! Она что – видела?!

  – Да, она наблюдала в щелочку за вашим героическим прыжком в воду и моим спасением. И очень впечатлена! Она считает... Тобиас?!

  Но Тобиас ее не слушал. Он съежился, уткнулся в порожек и закрыл глаза лапами, бормоча:

  – Ах, какой стыд! Позор на мою голову!

  – Что такое, Тобиас? – изумилась Селестина. – Почему вы говорите про стыд и позор? Вы совершили подвиг!

  – Но Изабелла же видела меня... МОКРЫМ! И как мне теперь жить?

  – Да что в этом такого ужасного?

  – Вы действительно не понимаете? – Тобиас выглянул из-под лапы. – Ну да, откуда вам знать...

  Он сел, уныло вздохнул и поведал, что для длинношерстных кошек нет большего унижения, чем позволить, чтобы их увидели в мокром виде, потому что это жалкое зрелище:

  – Короткошерстным все равно. Некоторые из них даже любят плавать, например, бенгальские или турецкие. Но мы, длинношерстные...

  Селестина решила, что резон в этом есть, потому что мокрый Тобиас, и правда, выглядел весьма забавно. Она подумала и сказала:

  – Тобиас, послушайте! Я больше чем уверена, что Изабелла видела только ваш прыжок в воду. А потом набежали человеки, и за их большими телами она вряд ли могла вас разглядеть. Тем более в щелочку!

  – Вы так думаете?

  – Я уверена! Изабелла так разволновалась, что упала в обморок. От восторга.

  Тобиас возликовал и распушился, как енот.

  – Она только слегка недоумевает, почему такой героический кот не делает попыток проникнуть к ней на участок.

  Тобиас снова сник и съежился. Он долго молчал, потом печально произнес:

  – Увы, я не в силах преодолеть разделяющий нас забор.

  – О, Тобиас! Мне так жаль! – воскликнула Селестина, бросилась к коту и обняла его правую лапу, а благодарный кот лизнул ее голову. – А бедная Изабелла думает, что безразлична вам!

  – Безразлична?! Да я готов на любые подвиги ради нее! Но вот забор...

  Селестина отошла и критически оглядела кота.

  – Мне кажется, дело в том, что вы мало тренируетесь, – сказала она. – Почему бы вам не бегать ежедневно по дорожкам сада?

  – Нет! Чтобы Изабелла видела мои тренировки?! Никогда. Да и рыбы будут смеяться.

  – Хорошо. Тогда вам нужен тренажер. Хомяки и белки в зоомагазине любят в нем заниматься. Особенно белки. Наверняка их делают и для котов. Это такое колесо: нужно забраться внутрь и перебирать лапами – колесо вертится, а вы бежите.

  – Я видел по телевизору. Но это не уронит меня в глазах человеков? Хотя Дэди сам бегает! Правда, не в колесе, а по специальной движущейся дорожке, которая стоит в подвале. Но как же надоумить их купить мне такое колесо?

  – Так же, как вы заставляете подавать вам еду! Вы же умеете внушать человекам нужные идеи, правда? Все кошки умеют. Я тоже! Немножко. Так что могу вам помочь.

  – Тогда прямо сейчас и попробуем, пока они спят. Я как раз хотел предложить вам отправиться на ночь в дом. Тут может быть небезопасно для такого маленького и заметного существа, как вы. Иногда прилетает сова, а утром могут поналететь вороны или галки. Неприятные создания! Шумные и невоспитанные.

  – Небезопасно? А я-то мечтала всю ночь любоваться звездами! Но раз вы говорите – сова... Тогда лучше укрыться в доме.

  Но прежде, чем улечься спать, Тобиас с Селестиной посетили спальню человеков и потратили полчаса, внушая им мысль о покупке тренажера для кота. Колесо в разных видах неотвязно снилось им всю ночь, и утром Мэми проснулась с четким убеждением, что Тобиас уж очень растолстел и неплохо бы ему заняться физическими упражнениями, а Дэди сразу ушел в подвал и бегал по дорожке-тренажеру в два раза дольше, чем обычно.

  Уже к обеду заказанное через интернет колесо было привезено посыльным, распаковано и установлено. Тобиас внимательно его рассмотрел и обнюхал, а потом осторожно поставил внутрь одну переднюю лапу. Потом вторую. А потом и обе задние. Сделал шаг, другой – и побежал! Колесо очень легко поворачивалось, а изнутри было отделано специальным материалом, приятным для кошачьих лап. Сначала Тобиасу понравилось бежать, но довольно скоро он устал и запыхался. К тому же, ему не удалось изящно соскочить – он неуклюже плюхнулся на пол, но тут же поднялся и величественно удалился в сад, где его ждала Селестина.

  – Боюсь, я так не скоро приду в форму, – уныло сказал Тобиас, у которого с непривычки дрожали лапы и слегка кружилась голова.

  – Ничего, лиха беда начало! – Селестина не собиралась отступать. – Упорство и терпение! И диета, друг мой.

  – Диета?!

  – Признайтесь, вы сразу же направились к своей миске!

  Тобиас вздохнул.

  – Я составила для вас режим тренировок: нагрузку будем увеличивать постепенно. Кроме бега в колесе вы еще будете тренироваться в прыжках. Начните с малого: стул, стол, холодильник...

  – Холодильник!

  – На холодильник! А не внутрь. Потом – шкаф. Учтите, у вас теперь есть персональный тренер. Мы же хотим одолеть забор, не правда ли? Ах, Изабелла такая красивая кошечка, такая нежная и игривая! И она вас ждет.

  Тобиас оживился и решительно двинулся к дому, сказав:

  – Пожалуй, пойду, потренируюсь в прыжках!

  Но тут же вернулся:

  – Да, но что же мы скажем Изабелле в мое оправдание? Чем объясним промедление?

  – Не беспокойтесь, Тобиас! Это я беру на себя.

  И в тот же вечер Селестина поговорила с Изабеллой через щелочку:

  – Вы знаете, дорогая, что Тобиас происходит из древнего королевского рода?

  – Ах, я так и знала, что он принц! – воскликнула Изабелла и собралась было упасть в обморок, но любопытство победило чувствительность.

  – Тобиас чтит традиции своего рода и соблюдает все необходимые церемонии. Знакомство с потенциальной невестой имеет несколько стадий, первая – любование издали. Вторая – общение через преграду. Третья – преподношение подарков. И только потом...

  – Подарки? Ты сказала – подарки?! Я очень люблю подарки!

  – А что вы особенно любите?

  – Ой, много чего! Шкурки от сала, колбаску, сыр с плесенью – но только с белой, а с голубой – это фуу! Еще обожаю креветки, малину, оливки...

  – Вам нравится малина? – удивилась Селестина.

  – Да! И арбуз!

  – А вы знаете, что оливки вам вредны?

  – Но я же не ем их банками! Очень редко, когда мне достается одна жалкая оливка. Ее надолго хватает.

  – А если отвлечься от еды? Что вам нравится?

  – Ах! Только не рассказывайте Тобиасу! Он же может подумать, что я зациклена на еде. Это вовсе не так. Я очень мало ем!

  Селестина подумала, что Тобиас и сам зациклен на еде, так что с удовольствием разделит это пристрастие Изабеллы. Малину он точно не станет, а вот креветки...

  – Я же не толстая, как ты думаешь? – лепетала тем временем Изабелла.

  – У вас очень изящная фигура! – успокоила кошку Селестина. – Так что насчет других интересов?

  – Я очень люблю цветы, они красивые и приятно пахнут. Некоторые. А еще мне нравятся всякие блестящие штучки.