Текст книги "Ведьма и закон. Рождение легенды"

Автор книги: Евгения Чепенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Зверобой замер от неожиданности. Женщины всегда проявляли к нему интерес – дело было привычным. Непривычной была сама женщина, точнее, девушка. Поцелуй ее тоже был весьма необычным. Одарив его волной нежного тепла, разлившегося по всему телу, феникс вспыхнула ярче и резко погасла.

– Ох, благодарю! – устало всхлипнула берегиня. – На вас воды не напасешься.

Харикон нахмурилась и медленно оглядела шестерых незнакомцев. Бог, ведьма с печатями аптекаря и сосудом, черт, два кота и водная дева – несовместимая компания, однако ж в них ощущалось полное единение. И принадлежащий ей черт входил в эту группу.

– Вы кто? – тихо спросила она.

И снова Зверобой замер. На этот раз мыслей его лишил хрипловатый глубокий голос.

– Ты защитник? – Феникс сосредоточилась на лице черта. Ее глаза изменили цвет, став черными, словно угли.

Зверобой согласно кивнул:

– Да. – Но тут же спохватился. – Что? Нет!

Все очарование птицы как рукой сняло. Он потух, вырвался из горячих объятий и отпрыгнул на добрых три шага.

– Защитник?! Я? – Черт обернулся к коллегам. – Что со всеми такое? Я похож на защитника?

Иму сначала прыснул, потом не выдержал и рассмеялся. Зверобой зло сощурился.

– Это не смешно!

– Какой странный. – Феникс спрыгнула с кровати и как была в одной полупрозрачной сорочке прошла мимо Зверобоя к окну. – Не защитник, и ладно. Мне не важно. В любом случае ты мой.

– Что?! – изумился черт под аккомпанемент нового приступа смеха аниото.

– Ты мой, – громче повторила Харикон, внимательно изучая живописный вид парка и болот за стеной. – Смирись.

– Как самочувствие? – выступил вперед Лик, придержав за плечо растерянного и возмущенного Зверобоя.

– Неплохое, – пожала плечами птица. – Хотя это странно. Должно быть отличное. Никакого прилива сил после отдыха не чувствую.

– Вы помните, когда, как и где уснули?

– Да. Уснула сама. Где говорить не стану. Проспала больше столетия. Что это за место?

– Поместье семьи Гуфо.

Феникс обернулась и с любопытством взглянула на бога.

– Гуфо? Что-то знакомое. Не помню, где слышала. Очередной коллекционер? – Птица вдруг нахмурилась и поджала губы. – Опять усыпальницу нашли? Да что за создания-то такие?! Ни смерти не боятся, ни пламени. Кто меня выкрал?!

Седые волосы взметнулись будто от порыва ветра и вспыхнули.

– Арно Гуфо, – мягко проговорил Лик. – Он уже казнен.

– Да?

Пламя погасло. Кукольное личико феникса приобрело обиженный вид.

– Как Вас называть? – учтиво поинтересовался Ликург, чуть приблизившись к птице.

Девушка прикусила нижнюю губу. Она часто заморгала, борясь с непрошенными слезами.

– Харикон. Что на этот раз? Выставляли на всеобщее обозрение за деньги? Или опять перепродавали на аукционах?

– Вот уроды! – искренне возмутилась Горица. Ей и в голову не могло прийти, что где-то существует жизнь более беспомощная, чем человеческая. Удивлена была не одна она.

– Тебя использовали, как батарейку для системы безопасности этого дома, – прервала повисшее тягостное молчание Руся. – Поэтому ты себя чувствуешь не так хорошо, как могла бы.

Феникс повернулась к ведьме.

– Вы ищейки?

– Нет. Мы сотрудники Межмировой уголовной полиции.

– Мне нужны знания и одежда, – Харикон огляделась по сторонам, нашла стул и присела на его краешек.

Маруся сощурилась, глядя на легендарное и далеко не безобидное создание. Ожидания с реальностью не совпали. Жар-Птица оказалась самой обыкновенной раненой, испуганной девчонкой. Русе было хорошо знакомо это сочетание слов и жестов, которыми пользовалась феникс, может, даже слишком. Когда-то давно поведение дефектной дочери рода Козловых напоминало ту же смесь нахрапистости и беспомощности. Маруся взглянула на шефа. Лик поймал ее взгляд и мягко улыбнулся в ответ. Он все видел, все знал и намеревался держать под контролем.

– Думаю, моя одежда подойдет больше всего, – прошептала Мос. – Сейчас вернусь.

Руся снова сосредоточила внимание на Харикон. Та ответила агрессивным тяжелым взглядом, однако ведьму, к своему удивлению, не напугала. Напротив, полоумная вдруг приветливо улыбнулась. В первое мгновение феникс растерялась, потом пришла в себя, тряхнула головой и отвернулась.

Лик осторожно наблюдал за обеими. Не будь он знаком с Рыжиком, то решил бы, что ведьма перед ним – осмотрительное умное создание, но это была Маруся, поэтому питать иллюзии он был не намерен. Его Рыжик поняла проблемы феникса только потому, что сама когда-то имела схожие. И ответную реакцию начала выдавать неосознанно, по запомнившейся схеме. Вероятнее всего, так с правнучкой поступала Береслава.

– Харикон. – Лик взял еще один стул, поставил его рядом с креслом Маруси и сел, закрыв Рыжика собой.

Феникс изобразила вежливое внимание.

– Как думаете, возможно ли что-то вспомнить? Видения или сны Вас не посещали?

Девушка замолчала и замерла. Она с готовностью обратилась внутрь себя.

– Возможно, – минут через пять она ожила. – К чему интерес? Разве не казнен виновник моего похищения?

Зверобой тихо прыснул. Надменная, избалованная, эгоистичная – ни одного положительного качества еще не обнаружила.

От Харикон реакция черта не ускользнула. Она поджала губы и исподлобья взглянула на того, кого так поспешно избрала своим мужчиной. Феникс находит одного достойного, сама сила пламени направляет ее. В общей памяти предков не хранились воспоминания об ошибках. Харикон сердито засопела, сообразив, что детали ее предшественницы уносили с собой в пепел. Теперь и не понять, как в действительности начинались отношения у других птиц. Если верить общей памяти, то избранник всегда осознавал, какой дар получает, какие возможности открываются перед ним. А этот не знал ничего!

– Система работала со здешними постояльцами. Нам хотелось бы узнать их судьбу.

Феникс перевела взгляд на бога.

– Как вас всех называть?

– Да, прошу прощения, – спохватился он. – Я Ликург. Это моя группа: Маруся, Клеомен, Горица, Иму…

Лик поочередно указывал на подчиненных.

– Со Зверобоем Вы познакомились в первую очередь. А за одеждой вышла Мосвен.

– Вы не похожи на группу Интерпола по обезвреживанию объектов.

Новые знакомые переглянулись, будто мысли друг друга были способны по одному только взгляду прочесть, да еще так же ответ дать.

– Я это узнала только что, из общей памяти. Одна из фениксов полцикла назад наблюдала, как подпольную лабораторию в Иномирье уничтожали. Там расщепили всех и заживо. Потом собрала чужие знания и записала для нас. Опасные объекты стирают с поверхности обоих планет, все источники, создавшие объект, тоже.

– Все? – Маруся выглянула из-за шефа. Она озвучила общий вопрос.

– Все, – кивнула Харикон. – Я спала, и сны мои никак не связаны с реальностью. Но про детей знаю. Вижу лицо старого полукровки психолога. Он с ними тут работал. Выжил случайно. На момент облавы на крыше сидел, окрестностями любовался, успел спрятаться у крайней башни и наблюдал, как их всех поймали и уничтожили, одного за другим. Всех детей.

В комнате воцарилось тягостное молчание.

– Кто уничтожил? – Горица, как и остальные, поняла кто, но в отличие от коллег поверить в услышанное не могла.

– Вы, – дежурным тоном ответила феникс. – В смысле, ваши предшественники. Кто ж еще? Правда, дети без боя не сдались. Старик говорит, они с собой забрали в три, а то и в четыре раза больше.

Иму свистнул.

– Да, – согласился с аниото Лик. – Это объясняет движение остаточной энергии погибших.

– Но не объясняет ее идеальную сохранность, – возразил Клеомен.

Руся тоже встрепенулась:

– И с девочкой неясно.

– С какой девочкой? – не поняла Харикон.

– С волчицей маленькой. Ее маниту тут бродит цельное…

Договорить Марусе не дала Мосвен. Дверь распахнулась, и кошка плавно вплыла в комнату:

– Вот это должно пойти.

Она приблизилась к фениксу и протянула ей простой набор: спортивные брюки, топ и футболка.

– Спасибо.

От Лика не ускользнула скрытая растерянность в интонации. Принимать помощь их новая знакомая не умела, хотя и произнесла слово благодарности без видимого труда. Эйдолон сощурился. Если он верно все оценил, то теперь Харикон постарается устранить охватившее ее из-за одежды беспокойство, если быть более точным, попытается дать нечто ценное взамен. И, конечно же, как-то зацепить, вероятнее всего указать на некий непрофессионализм.

– Старик говорил много лишнего для нас, но вам, полагаю, это будет интересно, кто бы вы ни были. Потому как я теперь понятия не имею, чем вы занимаетесь, если не подозреваете о реальной деятельности собственной организации, – Харикон на мгновение замерла, заметив мимолетную улыбку на лице бога, потом настороженно продолжила. – По версии официальных лиц в поместье над детьми ставили эксперименты, но дед утверждал, что ничего подобного здесь не происходило. Основной задачей была реабилитация трудных подростков после жизни в социуме. Психотерапевт, психолог, плюс правовед, математик, черт-языковед, еще работали удаленно с ребятами и были зачислены в пропавшие без вести гематолог, он же гениальный специалист по маниту, психиатр. Сам старик занимался проблемами оборотней, хвастался какой-то уникальной работой в области исследования клинической ликантропии и врожденного гипертрихоза у людей. Подробности не описаны.

– Они жили здесь счастливо, – всхлипнула невпопад Горица. – Я имею в виду, это же очевидно! Если сложить все, что уже удалось выяснить…

Иму обнял русалку сзади и прижал к груди.

– Всеми брошенные, никому не нужные, но слишком сильные, чтобы общество могло предоставить их самим себе…

– Не накручивай себя, – сдержанно, ласково, но все же довольно сурово скомандовал леопард.

Из глубины дома донесся пронзительный крик, почти визг. Группа сорвалась с места.

– Зверобой с птицей и Марусей. Остальные за мной, – скомандовал Лик, проигнорировал недовольные выражения лиц Рыжика со Зверобоем и выбежал за дверь. Поскольку крик не прекращался, обнаружить его источник труда не составляло.

На первом этаже в законно занятых два года назад апартаментах Тварь негодовал по поводу постигшего его несчастья.

– Что здесь происходит? Где, змий задери, мои вещи?! Где отснятый материал?! Где?! Махта-а-аб! – взвыл под конец тирады Тварь. – Где эта проклятая Рудабе? Махта-а-аб!

Пери неторопливо выплыла из своих апартаментов навстречу подоспевшим Ликургу с командой. На крики непосредственного начальства она не обращала ровным счетом никакого внимания.

– Позвольте отблагодарить вас?

Лик остановился и внимательно оглядел женщину. Зеленоглазая, темнобровая, с густой копной темных волос, скрытых под покрывалом, плавная, теплая и тягучая, словно горячая патока, теперь, когда зрение не туманила магия аптекарей, в Махтаб ясно ощущалось маниту благороднейшего из родов. Эйдолон склонился в учтивом поклоне.

– Могу я, наконец, покинуть это место?

– Да, несомненно. Но только в сопровождении и после беседы с одним из моих сотрудников. Это не займет много времени. – Лик понимал, как должно быть эта несчастная жаждет увидеть ребенка, но существовали определенные правила, которым он не мог не следовать.

Рудабе заметно расстроилась, но внешнее спокойствие сохранить постаралась.

– Прошу прощения за неудобства.

Пери вымученно улыбнулась.

– Нет. Это вы меня простите. Конечно, я постараюсь ответить на все интересующие вас вопросы.

Лик обернулся на Мосвен. Та поняла приказ без слов.

– Клеомен, ты тоже, – добавил бог.

– Ах, это вы тут! – пронзительный голос Твари заполнил коридор. – Куда она пошла?! Махтаб!

– Что-то произошло? – вежливо уточнил Ликург.

Водяной аж задохнулся от возмущения.

– Произошло? Произошло?! Где этот безмозглый тэнгу? Вся моя работа! Вся работа! – несчастный окончательно перешел на вой и снова скрылся в апартаментах.

– Истеричка, – недовольно пробубнил Иму, ступая в комнату вслед за шефом и Горицей.

– Останьтесь тут, – остановил их Лик. – Я сам побеседую. Думаю у него не просто стрессовое расстройство, похоже на хроническое изменение личности.

– Или он психопат, – проворчал аниото.

– Одно другое не исключает…

– Он уже через несколько месяцев стал другим, – Махтаб устроилась в кресле и улыбнулась милой семейной паре. Такие непохожие друг на друга, и такие влюбленные друг в друга. Черт и хищница. Удивительное сочетание. Махтаб, как представительнице рода Рудабе, было дано видеть потоки эмоций – тонкие, едва заметные золотые нити, пронзающие насквозь живые сердца. – Будто одержимым сделался и одновременно рассеянным. То бормотал невпопад, то смеялся, то рвался в бой, снимать, работать, монтировать и постоянно забывал о том, что произошло с нами. Спустя полгода он стал таким, каким вы его увидели. Время для него остановилось. Он больше не считал себя заключенным – просто позабыл об этом. Пытался снимать материал поверх отснятого, – пэри грустно улыбнулась. – Мы не могли ему позволить загубить проделанную работу.

– И вы спрятали пленки? – догадалась Мос.

Махтаб кивнула.

– Мы вынесли все его вещи из комнаты, отдали технику для скрытой съемки и убедили, что он попал в одну из аномалий. Все остальное доработало его безумие. Изо дня в день он начинал свой обзор заново. Не остановился, даже когда одежду свою обратно получил. Он же водяной. Поселился в зарослях плакучей ивы у озера, там и обитал. Если бы не Нобуо, я бы, наверное, тоже разум потеряла. Знаете, тэнгу стойкие. Никогда не задумывалась насколько, пока сюда не попала.

– Чем вы занимались эти годы и где жили?

– Нобуо выстроил дом на болотах. Там и жили, там же дневники, записи, пленки – все наши вещи и материалы. Мы собрали архив. Следили за детьми, за Тварью, потом за вами. С удовольствием отдадим материалы, если нужны. Не хочу иметь ничего общего с этим местом.

– Нужны, – мягко улыбнулся Клеомен. – Где сейчас Нобуо?

– Я здесь, – из ванной неспеша вышел большой лис и запрыгнул на диван рядом с Махтаб. – Звали?

– Мы не сразу поверили, что защита дома больше не держит, – пери непроизвольно прижалась к зверю. – Потом вас отправились искать. Решили первым делом проверить это крыло. Система его первым открывает.

Лис внимательно дослушал Махтаб и обратился в огромных размеров детину.

– Да.

Мос почувствовала себя неуютно из-за сурового раскатистого баса. Да и размеры тэнгу впечатляли. Замкнутые отшельники, ненавидящие людей и вообще всякого, кто осмелится нарушить их покой. Неудивительно, что двухгодовая изоляция не стала для спутника пэри испытанием. Он в одиночестве мог всю жизнь прожить

Из соседнего помещения донесся новый гневный вопль Твари. Махтаб вздрогнула. Нобуо успокаивающе погладил ее по руке и с вежливой улыбкой обернулся к сотрудникам Интерпола.

– Хотите взглянуть на записи?

– Конечно, – Клеомен кивнул.

– Зверобой с птицей и Марусей. Остальные за мной, – скомандовал Лик.

Руся недовольно повела носом. Опять он это делает, изображает начальство суровое и не терпящее возражений.

Когда большая часть группы поспешила за шефом, в комнате воцарилась гнетущая тишина. Скрестив на груди руки, Зверобой замер напротив окна. Выражение его лица не обещало любезностей. Руся растерянно шмыгнула. За прошедшие недели успела привыкнуть, что в ее обществе черт всегда весел, слегка игрив, часто хамоват. Видеть его серьезным и сосредоточенным было странно.

Харикон пару минут сидела с тем же выражением лица, что у Зверобоя. Птица явно была напряжена, растеряна и вообще ощущала себя ужасно. Маруся это кожей чувствовала. Было нечто родное в этой девушке и до боли знакомое.

Поразмыслив, Козлова решила сосредоточить внимание на фениксе. Черт – мальчик большой, со своими бедами сам справится, а вот девчонке помощь явно не помешала бы.

– А почему кожа золотом отливает? – задала Руся первый пришедший на ум вопрос.

Харикон покосилась на ведьму. Взгляд ее выражал и слабость, и высокомерие одновременно.

– Я не глупая, просто в учебниках о таком не пишут, – подсказала причину своего любопытства Руся.

Феникс моргнула раз, другой, оценивая подлинность искренности и доброжелательности в голосе ведьмы, потом неопределенно пожала плечами.

– Так мы же не хотим, чтоб писали… – Харикон смутилась. – Но в целом, это из-за строения базального слоя эпидермиса. Видоизмененные гранулы меланина, защищающие от высоких температур.

– А, – Руся понимающе кивнула.

– Конечно, вся структура эпидермиса другая. Роговой слой вот совсем отличается. Я не сгораю из-за него.

– Интересно, – Козлова кашлянула. Проявлять деликатность ей было внове. Раньше не приходилось никогда, желания не возникало.

Зверобой недовольно покосился на собеседниц. Его раздражали обе: феникс просто в целом, Маруся за выбор мужчины. Нет. В самом деле. Как она могла предпочесть Лика? Эйдолон, несомненно, умен, предан, притягателен для женщин, силен, к тому же бог. Но что, змий задери, она с ее натурой станет делать рядом с этим занудой?! Зверобой подавил волну бешенства, готовую вот-вот затопить разум.

– А волосы белые почему?

– Меланина нет.

– А-а. Логично.

– У меня и феомеланинов нет. Губы вот не розовые.

Зверобой довольно громко скрипнул зубами, чем спровоцировал внимание со стороны обеих своих охраняемых.

– Что-то не так? – не стала играть в молчанку с чертом Маруся. Силы немного восстановились, и разговор давался уже легче.

– Нормально, – сдержанно процедил Зверобой.

– Ты же злишься, – продолжила настаивать ведьма.

Черт заметно смягчился:

– Когда тебя без суда и следствия постоянно обзывают «защитником», попробуй не разозлиться, – он усмехнулся.

От Харикон не ускользнул мягкий ласковый взгляд, которым Зверобой наградил собеседницу. Феникс ощутила вспышку гнева в груди, а следом и боли. Ничего похожего она еще в жизни не испытывала.

– Ты которая из ведьмовских родов? – сердито обратилась она к Марусе. Если до этого момента женщина вызывала у феникса любопытство и симпатию, то теперь гамма чувств усложнилась. Добавились безотчетная зависть и раздражение.

– Козлова, – представилась Руся. – Хочешь, провожу в ванную?

– Хочу. – Феникс покосилась исподлобья на черта. Тот остался невозмутим.

– Пойдем, – Руся дружелюбно улыбнулась и поднялась.

Харикон прошла следом за ведьмой, подождала пока та включит и настроит воду, а затем поинтересовалась как можно холоднее.

– Ты любовница Зверобоя?

Козлова поперхнулась и непонимающе уставилась на девчонку.

– Или вечная пара? Что там у вас?

– У нас трехнедельное знакомство и рабочая дружба, – пришла в себя Маруся. Затем рассмеялась.

– Что? – Буквально вспыхнула Жар-Птица. В белых волосах заплясали языки пламени.

Козлова отрицательно покачала головой:

– Мне другой нравится.

Во-первых, утверждение не далекое от правды, во-вторых, не говорить же агрессивной, вспыльчивой, ранимой девчонке, что причина смеха – ее характер, который слишком напоминает Русе о собственной юности. Харикон потухла и гордо поджала губы.

– Дальше я сама. Спасибо.

Козлова сняла с полки чистое полотенце, положила на туалетный столик, только после этого ободряюще улыбнулась Птице и вышла.

– И все-таки что не так? – на ходу она по-дружески задела плечом Зверобоя. – Злой – жуть!

Черт удивленно уставился на ведьму. Такое панибратство она себе еще не позволяла, во всяком случае, искренне. Все как-то больше спокойно принимала его попытки нарушать личное пространство. Или она просто злым его еще не видела?

– А что? Впечатляю? – он озорно сверкнул рогами.

Рыжие брови взметнулись вверх, а их хозяйка смеясь опустилась в кресло.

– Не делай так. Ты похож на пери в мужских клубах. Они когда на сцене чертей неприлично раздетых изображают, используют эти иномирные игрушки светящиеся в виде рогов.

– Неприлично раздетых? – уточнил Зверобой.

– Это все, что ты услышал?

– Нет. Что у тебя с Ликургом?

От веселья она мгновенно перешла к растерянному молчанию.

– Он к тебе пристает?

Полные губы приоткрылись от удивления, а щеки порозовели.

– Ну? – Зверобой отступать не собирался.

Веснушчатый нос чуть сморщился от досады.

– А почему ты спрашиваешь?

– Да потому что его интерес и внимание очевидны. Если тебе это доставляет неудобства, то всегда можно получить защиту и запрет без негативных последствий для тебя или для него.

– Я знаю, – кивнула Маруся. Этот пункт в договоре был. Интерпол защиту прав женщин-сотрудниц считал одной из приоритетных задач. Она задумчиво погрызла нижнюю губу. В памяти всплыли его поцелуи и нежные прикосновения, и это «Рыжик», а еще его поведение в Пустошах и по дороге сюда. «У меня это насовсем». Сделать так, чтоб все исчезло?

– У вас взаимно, – констатировал разочарованно Зверобой. И снова разозлился. – Тогда в Пустошах, да? Что там произошло? Он с этим «Рыжиком» оттуда пришел.

Последние реплики черт произнес прежде, чем успел оценить, как они прозвучат. Когда Маруся подняла на него открытый удивленный взгляд, Зверобой пробормотал беззвучно проклятие в свой же адрес.

– Ладно. Забудь. Что там с этой хамкой?

– Купается, – откликнулась тихо Руся.

– Есть вероятность, что потонет?

Ведьма отрицательно покачала головой. Зверобой вздохнул, отошел к стене, оперся на нее и опять замер.

– Не обижай ее, – неожиданно прошептала Маруся, одновременно прислушиваясь к возобновившимся крикам снизу и к Шуту. Безумец уже не просто болтался за плечом Лика, он стал частью объединяющей их с шефом энергии, транспортным каналом, а значит служил чистым зеркалом общего состояния бога. – Я когда-то такая же была. Со стороны кажется сильной и независимой, на деле одинокая, и ей страшно.

Черт начал нервно бить хвостом.

– Думаю там, в капсуле, ее маниту пострадало сильнее, чем она показывает, и соответственно нервная система тоже. Возможно, поэтому за тебя так зацепилась. Уж больно необдуманное и порывистое решение обозначить пару. Знаешь, я тоже когда-то поспешно цеплялась за парней, которые были ко мне добры. Плюс ее эмоциональный возраст – она совсем юная. Неплохо бы выяснить, сколько в общей сложности лет бодрствовала от рождения. Все фениксы одиноки, а наша еще и без убежища. Некуда и не к кому ей идти.

– Замечательно, – недовольно, но мягко, пробормотал на грани слышимости черт. – Влюбленной малолетней дурочки мне не хватало в жизни.

– Так уж и влюбленной, – улыбнулась Руся. – Просто упрямой. И далеко не дурочки.

Из ванной комнаты донесся грохот и ругань. Зверобой в мгновение сорвался с места и, выбив дверь, вбежал внутрь. Феникс взвизгнула и постаралась спрятаться за полупрозрачной ширмой душевой кабины. Будучи напуганной и обнаженной она воспринималась именно так, как описала ее Маруся, – наблюдение от Зверобоя не ускользнуло. Маленькая беспомощная вредная девчонка.

– Чего громыхаешь и орешь? – не стал церемониться черт.

– Я упала. – Она сердито поджала губы и шмыгнула. – Уходи!

Зверобой на всякий случай огляделся, прислушался к внутреннему пламени и только потом вышел обратно в комнату.

– Она не ударилась? – Маруся обеспокоено хмурилась.

– Чтоб вас! – черт развернулся на сто восемьдесят градусов и снова распахнул дверь, которую было прикрыл за собой. Харикон опять взвизгнула и попыталась скрыться за ширмой.

– Что?!

– Ты не ударилась?

– Нет!

Ее возмущение выглядело забавно. Костлявая и забавная, как маленький зверек. Зверобой оценивающе оглядел девушку с ног головы. Видно, конечно, ему было только мутные очертания, но пошутить захотелось.

– Чего ты все пищишь и прячешься. Как будто есть там, что прятать. Не льсти себе!

Дверь он закрывал с довольной ухмылкой и под аккомпанемент проклятий, которые сыпались на его голову одно за другим.

– Непривычно, – улыбнулась Руся.

– Что именно? – не понял черт.

Козлова лукаво сощурилась:

– Шутишь? Понимаешь, каково слышать сабейский язык вживую? Насколько я помню, после кончины Хавбас активных носителей не осталось, и его включили в список мертвых.

Зверобой махнул рукой.

– Стараниями уродов из независимой ассоциации языковедов. Объединение «Мы и Они» в данном случае битву проиграло. Кажется, только черти в этом мире учитывают права неактивных носителей.

– Носителей чего? – вмешалась в разговор вошедшая Горица.

Маруся обрадовалась.

– Привет! Что там?

– Там? Тварь там!

Зверобой рассмеялся.

– На самом деле, печально, – поморщилась берегиня. – Он совсем не в себе, буйный, к тому же. Лик с ним разбирается. Иму помогает. Мос и Клеомен работают с пери и тэнгу. А меня сюда сослали. Ты как? Не отдохнула еще? Пыль собрать, наверное, лучше побыстрее.

Руся нахмурилась и прислушалась к себе.

– Ну, вроде, да… Угроз нет. Спускаться в подвал все равно не понадобится. Давай сходим.

Ведьма поднялась.

– Секунду. Лик в курсе?

Горица ласково улыбнулась Зверобою.

– Само собой!..

– А если честно? – прошептала Руся, когда они вдвоем с русалкой миновали коридор и вышли к лестнице.

– Ну, как бы и да, и нет, – протянула берегиня, чем спровоцировала искренний смешок собеседницы. – Реплику я сказала, но не уверена, что он ее услышал.

– Так Иму же слухастый.

– Не в тот момент. Его Тварь как раз за плечо кусал и визжал аккурат в ухо, – Горица замерла и подняла на мгновение вверх указательный палец. – Слышишь?

Руся прислушалась. Снизу и правда доносились вопли, но доносились они уже с улицы.

– Вывели, – резюмировала берегиня. – Пошли.

– И куда его теперь?

Горица пожала плечами.

– Слушай, это ты у меня плохому научилась или всегда в душе такая была? – улыбнулась ведьма.

– Да похоже, что всегда. Вот скажи, какая нормальная водная дева полюбит человекоядного хищника? Вот какая?! Ты хоть раз о таком слышала?

Руся рассмеялась.

– И, понимаешь, у меня от него просто ум за разум заходит! Не представляешь, какое это блаженство слушать, как он мурчит! Я смотрю на него и понимаю, что он такой теплый весь, домашний, прям ути-пути, ми-ми-ми… Так хочется прижаться, потискать, зацеловать. Это его-то! – Горица ушла в возмущенный визг. – Полюбила маньяка и наслаждаюсь!

Русалка немного помолчала.

– Я даже поделиться, кроме тебя, ни с кем не могу. Потому что только ты из всех моих родных и друзей спокойно к такой связи относишься. Вот как я его маме покажу? Она меня от родного водоема отлучит.

– Не отлучит, – Руся приобняла Горицу. – Он хороший. Ты хоть раз видела, чтоб Иму человека ел?

Русалка шмыгнула.

– Не-ет.

– В Интерпол просто так сотрудников принимают?

– Не-ет.

– Значит, у мамы не будет никаких аргументов.

Руся присела рядом с лестницей в подвал, закрыла глаза, сосредоточилась и запела. Петь пришлось громче обычного. Когда последняя крупинка скрылась в мешке, ведьма кряхтя поднялась.

– Он меня все время дразнит. Нарочно.

– Бабуля говорит, если мужик дразнит, значит, мужик страстный. Так что расслабься и получай удовольствие. Вы же с ним еще не того этого?

Горица возмущенно засопела.

– Конечно, нет!

– Ну вот. Сама довела. Не может получить обычный секс, получает какой попало. И как попало.

Берегиня озадаченно уставилась на Русю, а Руся в свою очередь на берегиню. Так с полминуты они в переглядки играли, пока обе одновременно к окну не повернулись. Там, в глубине зеленой аллеи, мелькнула тень, затем еще одна и еще. Вскоре напротив окна выстроилась вереница дымчатых образов. Нерассеянное маниту сразу шести созданий и все оборотни. Во главе группы встала знакомая маленькая волчица. Она жестом попросила берегиню и ведьму выйти к ним.

– Это шелки? – прошептала Горица.

– Справа от волчицы? Да.

Маруся внимательно оглядела окно на предмет возможности его открыть.

– Никогда их раньше не видела.

Растерянный шепот Гор ведьма проигнорировала, ей удалось найти запоры на фрамуге. Чуть надавив, Руся распахнула створки.

– Парить умеешь? – спросила она у спутницы.

– Предлагаешь к ним идти вдвоем?

– Берегиня и сильнейшая из Козловых. Серьезно считаешь за угрозу шестерых мертвых детей?

– Да при чем тут дети? – прошипела русалка. – У нас начальство есть. А у некоторых еще и проблемный леопард.

– С начальством я договорюсь, а леопарда ты поцелуешь. Если не прокатит, грудь покажешь – он залипнет. Пошли, – Руся ухватила Горицу за запястье и потянула за собой. Сначала они взлетели над полом, затем переплыли через подоконник и плавно спустились на землю под окном.

Волчица приблизилась.

– Вы узнали?

Руся кивнула.

– Весь свет знает Арно, как сумасшедшего мага, едва ли не олицетворение сущего зла. Но для нас он был спасителем, учителем, философом, художником. Он не учил нас жестокости, он учил нас свободе, гармонии и миру. Отыщите каждую могилу, загляните в нашу память. Пусть правда станет известна, – волчица сделала еще шаг навстречу и заглянула в глаза Марусе. – Ты понимаешь.

– Ты здесь, под ногами. Они там, за аллеей и забором. Верно? – тихо спросила Руся.

Девушка кивнула.

– А сосуды?

– Они в нас всех, даровали нам возможность существовать в ожидании мести лжецам.

– Ну? У кого какие мысли? – Лик плечом опирался на силовой барьер на веранде главного корпуса МУП и задумчиво созерцал вид города, освещенного последними алыми лучами уплывающего за горизонт желтого карлика.

– Ярослав темнит. Мне не понравились его пространные замечания по поводу будущего группы. Что за «переквалификация»? Что это вообще может значить? – мгновенно отреагировал Зверобой. – И почему не отправить эту горючую девчонку в один из охраняемых объектов Интерпола? Почему ее обязательно у меня селить?

– Она у меня отказалась

– У меня тоже.

Мосвен и Горица вступили в диалог одновременно.

– Потому что по заключению Харикон – не свидетель, нуждающийся в защите, но по делу проходит в качестве источника энергии, а значит, отпустить ее на все четыре стороны мы пока не можем, – Лик устало помассировал переносицу. – Она сама тебя выбрала.

– Нам не нравится один момент в истории пэри и тэнгу, – не дала Зверобою дальше возмущаться Мос. – Они утверждают, что в крыло их привело стремление отыскать нас. Но аргументы слабые. Плюс тэнгу не сразу к нам вышел. Что-то иное их влекло, причем это едва ли не очевидно.

– Интересно, – кивнул Ликург. – Что-нибудь еще?

– Дети не солгали, – голос Горицы звучал тихо и печально. – Двадцать три могилы физически и психически здоровых юных существ. Они жили счастливо и погибли, сражаясь в неравном бою.

– Поэтично убийство описала, – усмехнулся печально Зверобой.

– Где документацию искать будем? – Иму обнял расчувствовавшуюся Горицу и прижал к груди.

– Предоставим это Ярославу. Все?

После минутного молчания Лик кивнул и оторвался от барьера.

– Все молодцы. Все свободны. У вас пять нерабочих дней. Развлекайтесь.

С этими словами он развернулся и направился к выходу. На сегодня у него еще оставались планы. И планы к службе отношения не имели, они были связаны с одной рыжей ведьмой, которую он отправил отдыхать домой сразу по возвращении из поместья Гуфо.

Путь до машины, а потом до квартиры Козловой показался Лику бесконечно долгим. В спешке он позволил себе нарушить несколько правил дорожного движения. Последние сутки должностные обязанности вынудили его целиком погрузиться в работу. Времени хватало лишь на еду, на сон выделил себе пару часов в кабинете на диване, пока шло экстренное совещание руководства МУП. И все это время он скучал. Безумно скучал по ее глазам, улыбке, привычке морщить нос, по мимике, веснушкам и рыжей шевелюре. То и дело, общаясь с коллегами, Лик ловил себя на мысли «что сказала бы или сделала Маруся». Шут за спиной не дергался и не пытался скинуть оковы, он вообще больше не имел четкой оболочки, зато теперь Безумец давал возможность богу всегда чувствовать свою ведьму.