Текст книги "Девица и волк (СИ)"

Автор книги: Евгения Чепенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5

Справа сверкала белыми мягкими переливами река, вокруг шумел густой лес, тонкая тропинка, виляя, уходила в его глубь, а посреди, преграждая путь Дане и трем волкодлакам, возвышалась бледная костлявая женщина, одетая во все белое. Великолепные седые пряди обрамляли узкие плечи и вытянутое лицо. Голубые, почти бесцветные, глаза излучали холод и равнодушие.

– Маржана, – прошептала Даня.

– Ну что ж, донос был верным. Одна Яга и три волкодлака. Все так. – Женщина подняла руку, подзывая из-за своей спины кого-то невидимого. – Прасковья, исполняй наказание.

Вперед вышла невысокая русая девушка. Ее можно было бы назвать красивой, если б не откровенная ненависть, сквозящая во взгляде.

– Как скажешь, царица. А вот и твоя судьба, Евдокия!

Она развела руки в стороны и начала шептать. Даня поняла, что перед ней Яга и довольно сильная. С повеления Маржаны ее собираются превратить в нечто маленькое, безвредное. Девушка разозлилась. Ну нет. Не для того она родилась, чтоб ее, даже не выслушав, наказывали.

Даня пригнулась к земле и начала шептать в ответ.

Дубравко хватило нескольких секунд, чтобы осознать происходящее. О Маржане он слышал не раз. Волкодлак не имел ни малейшего понятия, что за наказание предназначено Яге и в чем его причина, но одно он знал точно, все, что могут сделать с девушкой, осуществимо только через его труп. Не задумываясь, он кинулся вперед, руки стальным кольцом сомкнулись на шее Прасковьи, мешая ей говорить.

Маржана приоткрыла рот и зашипела. Из лесу показались три огромных волка. Мягкой поступью они приблизились к женщине, затем, кинув мимолетный взгляд на хозяйку, бросились в атаку. Мирна и Горан достойно приняли удар нечеловеческой силы. А вот Даня, никогда раньше не сражавшаяся с волкодлаком, была застигнута врасплох. Она упала навзничь, прижатая крупными лапами. Оскаленная морда с длинными клыками оказалась в опасной близости от ее лица. Вдруг волк взвизгнул, раздался треск ломаемых костей. Девушке показалось, что трещат именно ее кости, но она ошиблась. Зверь, недавно прижимавший ее к земле, лежал рядом и жалобно поскуливал. На нем восседал Дубравко. Его пальцы безжалостно сжимали позвоночник. Снова хруст и визг. А затем парень достал из-за пазухи, припасенный на случай нападения Елизаветы или Якова, тонкий кол боярышника. Он занес его над головой, собираясь проткнуть мохнатую спину.

Даня вскочила на ноги.

– Дубравко, не убивай!

Волкодлак посмотрел на нее черными бездонными глазами, зрачки горели злобой.

– Он убил бы тебя.

– Да нет же. Он не имеет права без приказа, а приказа не было.

Дубравко помедлил, но кол все же опустил.

– Ты…

Договорить ему не дали. Рядом упал еще один волк. Горан справился со своим противником довольно быстро, что при его размерах неудивительно. Неподалеку захрипела Мирна. Из разорванного бока девушки сочилась кровь. Горан кинулся на помощь жене. Лес меж тем снова застонал, зашевелился. Прасковья вознамерилась во что бы то ни стало завершить начатое.

Маржана по-прежнему стояла на месте, холодно взирая на развернувшуюся картину боя.

– Царица! Донос не верен.

Даня оглянулась на знакомый твердый голос. Марья выходила из лесу.

– С Евдокией лишь один волк. Остальные два с нами.

Следом за ведьмой появился Федор, ведущий двух белых скакунов. Богатырь оглядел поле боя.

Горан справился с противником жены и бережно поднял ее, заслоняя от окружающих. Федор, чертыхнувшись, бегом приблизился к ним. Он поднял руки над раной волчицы и зашевелил губами. Девушка застонала. Горан свирепо взглянул на ведьмака.

– Уймись, волк, дай мне ее вылечить!

– Глупый человек! Она сама вылечится, мы бессмертны.

– Только не тогда, когда речь идет о волкодлаках Маржаны. Их укусы для вас так же опасны, как для любого смертного!

Парень недоверчиво стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки, но затих. Федор возобновил шепот. Мирна содрогнулась в руках мужа, закрыла глаза и расслабилась. Кровотечение остановилось. Плоть начала зарастать.

Марья, меж тем, встала перед Маржаной. Ледяной взгляд последней немного смягчился.

– Это ты? – царица резко обернулась к Прасковье. – Остановись.

Доносчица сверкнула злыми глазами, но приказа Маржаны нарушить не посмела. Женщина обернулась к Марье.

– Говори.

Яга указала на Прасковью.

– Она предала тебя и Морока. Обманула несколько месяцев назад, обманом поступала и теперь. Охраняющая меч велела молодцу Павлу украсть яблок, дала коня, вывела из твоего царства, намеренно наводя вину на мою внучку. Когда же ей не удалось провести снотворца, она взялась поступить иначе. Прознав, о мести самообращенного волкодлака детям, послала ему помощь от твоего имени.

– Что? – Маржана повернулась к Прасковье.

– Она врет! – прошептала доносчица.

Марья подняла, руку подзывая кого-то из глубины леса.

– Мы искали виновника и вот теперь нашли того, кто нам подсказал нужное имя. Антон.

Даня увидела молодого ведьмака, несущего на руках Гамаюн.

– Где клетка? – властно поинтересовалась Марья. На секунду, озадаченная таким поворотом дел, она отвлеклась от основной цели.

Антон пожал плечами.

– Ей там тесно было и неудобно, она обещалась не улетать.

Марья едва не схватилась за голову.

– Она могла и обмануть!

Птица зашипела.

– Я никогда не обманываю, – Гамаюн с обожанием взглянула на парня. – Тем более таких замечательных молодцев.

Антон хмыкнул.

– Говори, птица! – приказала Маржана. Прасковья побледнела и попятилась к лесу.

Гамаюн пропела.

– Яга, хранящая меч, пришла ко мне и передала твою просьбу, царица, усыпить вот его, – она снова нежно хлопнула длинными ресницами в сторону Антона. – Дабы он попал к старому самообращенному.

– Зачем? – Маржана начала злиться. – И почему ты исполнила столь странную просьбу не от меня исходящую?

– Она принесла прядь волос твоих.

– Моя печать? Как посмела ты, девица?! – Прасковья уже почти скрылась из виду, не дожидаясь гнева Царицы, она сорвалась с места и побежала. Федор, все время безмолвно наблюдавшей за этой сценой, кинулся следом, выкрикнув на ходу.

– Моя вина, мне и ловить!

– Я жду объяснений! – Маржана была зла не на шутку.

Неожиданно пространство меж рекой и лесом заполнилось густым туманом. Туман плыл, шевелился, перекатывался, сгущаясь и уплотняясь возле разгневанной белоликой женщины, пока не обрел форму статного мужчины.

– Радость моя. Не серчай. Отведем их в дом да там и выясним.

Маржана согласно кивнула, неожиданно смягчившись рядом с мужем.

– Как скажешь.

Эта была последняя фраза, которую удалось краем уха зацепить Прасковье. Она углубилась в лес, прорываясь к дереву, возле которого оставила коня. Девушка вскочила в седло и ударила пятками по бокам. Животное заржало, взвилось и понеслось вперед, без труда перепрыгивая овраги и поваленные стволы. Белый конь Яги – существо сильное, волшебное.

Прасковья знала, что Федор гонится за ней, но она также знала, что бросившись за ней пешком изначально, он был вынужден вернуться за своей лошадью, а это давало ей шанс ускользнуть, спрятаться в мире живых.

Девушка знала местность как свои пять пальцев. Там впереди должна быть небольшая полянка. Яга зашептала, лес зашевелился в такт ее словам. К тому моменту, когда она выехала к просвету между деревьями, заклинание было завершено. Посреди поляны клубился туман. Не мешкая ни секунды, Прасковья прыгнула внутрь, выскочив в мире живых. Позади слышался стук копыт преследователя.

Яга снова зашептала, рассеивая туман. Она оглянулась, проверить удалось ли ей задуманное. Федор с горящими злостью глазами приближался. Девушка чертыхнулась и пришпорила коня. Ведьмак успел до того, как туман растворился.

Животное мерно взбивало копытами землю. Под ногами проносились поля, овраги, небольшие речки, деревья. Неожиданно гонка закончилась.

Федор, приблизившись на расстояние метра к наезднице, прыгнул и выбил ее из седла. Они вдвоем покатились по земле. Прасковья начала новое заклинание. Богатырь зажал ей рот ладонью и стал шептать в ответ. Девушка визжала и извивалась до тех пор, пока связующей наговор не вступил в силу.

Она затихла, и лишь глаза горели дикой ненавистью и болью. Федор отнял руку, сел в траву, устало потер ладонями лицо и убрал волосы назад. За время скачки лента слетела с хвоста и потерялась где-то по дороге. Богатырь теперь безумно жалел об этой потере. Лента была подарком Дани, еще до того, как в их жизни вошел Дубравко. Тогда они дружили.

Прасковья яростно зашипела, губами шевелить она не могла. Федор отвлекся от грустных мыслей, тяжело вздохнул, поднялся сам и поднял девушку. Взвалил ее на плечо и пошел к двум лошадям, пасущимся вдалеке.

Яга болталась на плече, а из ее глаз потихоньку стекали и капали слезы. Прасковья зажмурилась и часто заморгала, прогоняя непрошенное доказательство собственной беспомощности. Она примет кару, как подобает настоящей ведьме. Боль в груди, которую она так долго отказывалась принимать, теперь усилилась в десятки раз и сковала разум темной, удушающей пеленой. Хотелось завыть, уснуть и никогда больше не просыпаться. Ведьмак, которого она любила и которого надеялась вернуть, сам отдавал ее во власть Маржаны и Морока, и все ради другой.

Федор зажмурился, отгоняя угрызения совести. Во всем, что случилось, виноват он сам. Прасковья всего-навсего влюблена, ему ли не знать, каково это, когда на твои чувства нет ответа. В мозгу мелькнула шальная мысль: быть может отпустить ее, позволить уйти. Но что если Проша не остановится на достигнутом, что если чувство злости в ее душе только возрастет? Богатырь решительно усадил Ягу на коня, сам сел позади.

– Прости меня.

Он пришпорил свою лошадь. Животное Прасковьи скакало следом.

Даня впервые в жизни видела их вместе. Царица и Морок. Да что уж там! Она впервые в жизни была в их доме. Деревянный резной терем, окруженный пеленой тумана, в самой чаще тридесятого. Кому расскажи – не поверят. Гришаня обзавидуется!

Девушка подставила лицо легкому морскому бризу. Она оперлась на перила обеими руками и улыбнулась. Хороший дом, сильный, ей о такой силе пространства мечтать только.

Мирна с Гораном, воспользовавшись возможностью, плескались в волнах в ста метрах от берега. Порой ветер доносил их счастливый смех.

Дубравко стоял неподалеку, окруженный Мороком. О чем текла их беседа Яге знать не позволили, не слышен был снотворец, да и речь волкодлака уху не позволял уловить.

Антон остался в доме с птицей. Девушка нахмурилась. Гамаюн слишком привязалась к парню, не к добру оно. Антон, конечно, не против, да не знает он, какой бывает Гамаюн когда сердится, а сердится она может по любому поводу. Птица лишь с виду мила и безвредна.

К ней неслышно подплыла Маржана, прервав недобрые мысли.

– Похожа ты на Марью, девица, – Яга улыбнулась. Если царица так говорит, значит понравилась. Это приятно. – А потому меч, что Прасковья стерегла, перейдет к тебе. – Неожиданно продолжила она.

– Чего?

Даня поспешно закрыла ладонью рот. Вот попала, так попала

– Ты недовольна? – голос женщины был угрожающе тихим.

– Я молода, а меч – огромная ответственность.

Маржана задумалась.

– Велика – не спорю, но ее мы доверяем не тебе одной. Вы вместе с волком меч хранить будете.

Даня удивленно посмотрела на Дубравко и Морока. Так вот о чем верно шла их беседа.

– Царица! – на пороге возвышался русый худощавый парень, тот самый волк, которого Дубравко едва не убил. – Ведьмак привел предавшую.

– Веди, – кивнула женщина.

Марья присоединилась к Дане, встав чуть впереди. Маржана ласково покосилась на женщину. Старая Яга вознамерилась защищать внучку в любом случае, даже от того, кто сейчас был не в состоянии нападать.

На терассе показался Федор, перед собой он вел Прасковью, окованную чарами связующего наговора. Ведьмак обратился к царице.

– Привел. Только я наказан тоже должен быть, – Маржана холодно взглянула на богатыря. – В злости ее моя вина. Я повел себя безответственно.

– Не учи меня, ведьмак. Отойди с дороги. Я многое сегодня выяснила. Или ты сомневаешься в справедливости моих решений?

– Нет.

Федор сжал челюсти, но перечить не посмел. Царица продолжила.

– Яга Прасковья. За твои деяния проклинаю тебя. Жить тебе лягушкою до тех пор, пока не появится тот, кто полюбит тебя искренне и нежно, и кого полюбишь так же ты. Однако я не буду жестока и позволю тебе каждую ночь от заката до рассвета сбрасывать лягушачью кожу и принимать твой истинный облик. В случае же если ты посмеешь снова взяться за старое, я лишу тебя этой единственной возможности превращаться в человека.

С этими словами Маржана зашипела и красивая девушка мгновенно превратилась в зеленое маленькое создание. Квакнув несколько раз, Прасковья допрыгала до края терассы и скрылась за перилами в густых зеленых зарослях.

Глава 6

Даня посторонилась, пропуская Гришаню в дом.

– Хороший дом. Правильный. Не то, что наша комната предыдущая.

Девушка закатила глаза и улыбнулась Дубравко. Тот пожал плечами, ступил следом за домовенком. На причитания Гриши он давно перестал обращать внимания. То волк ему не по нраву, то из квартиры он съезжать не будет, и не нужен ему новый дом, то жить он со стаей не станет, то дворового видите ли нет, а "должон быть". Да мало ли еще чудное создание придумать может!

Навстречу им показалась Мирна.

– Я же говорила, Гриш, тебе понравится. Ворчун, ты эдакий! – она подергала домового за бороду. На что последний сердито оскалился, но кусаться не стал. Даня вообще удивлялась многочисленным фамильярностям позволенным Мирне.

Именно сестра Дубравко с мужем нашли подходящее жилье в городе на их немалую компанию. Добротный деревянный домик довоенной постройки располагался рядом с областным правительством, укрытый жилыми многоэтажками со всех сторон. Если бы Даня не видела этой чудной картины собственными глазами, ни за что не поверила бы на слово, что такое вообще реально.

Кот вылез из объемной сумки Яги и спрыгнул на пол.

– Отойдите, пожалуйста, – девушка прошла через коридор в центр зала.

Глаза ее засверкали, она сняла сумку, кинула ее за спину, подняла меч, завернутый в платок, и заговорила.

Семья топталась на пороге, наблюдая за развернувшимся действом. Доски на полу заскрипели, застонали, раздался скрежет, затем они оторвались от пола, взлетев под потолок. Вслед за деревом стала вырываться земля. Даня на секунду остановилась.

– Ларец! – прохрипел дом.

Волкодлак очнулся от созерцания острых гвоздей, нависших над головой девушки и вытащил из чемодана тяжелый дубовый ларец, кованный по углам. Он донес его и кинул в образовавшийся колодец. Рухнув на дно, вещица громко лязгнула крышкой. Дубравко поспешно отошел обратно.

Даня вновь зашевелила губами. Меч вырвался из ее рук вместе с платком и исчез в колодце. Волкодлаку не нужно было видеть, что именно произойдет с холодным оружием на дне. Ларец распахнет свою крышку и съест волшебную сталь. Все это ему рассказывала Яга перед обрядом. Земля вернулась на место, следом за ней доски пола, прибитые гвоздями. Дом удовлетворенно вздохнул. С этого момента магия меча сделала его одним из своих сторожей, равным и Яге, и самому Дубравко.

В тот памятный день, когда они вернулись из Беловодья, в тереме Маржаны Морок поведал волкодлаку, что они с Даней станут хранителями меча, и это его удивило. Однако в речи снотворца было еще кое-что, что более остального поразило Дубравко и что ему не было позволено рассказать никому.

"Отныне ты являешься не просто сторожем, но и владельцем. Меч будет признавать лишь тебя. Стоит тебе позвать его по имени и он отзовется, излагая готовность действовать по велению своего нового хозяина." И с того момента как Морок произнес эти слова, Кладенец начал непрерывно болтать.

Не то чтобы это сильно раздражало волкодлака, нет, но мешало порядком. Порой он терялся, что было сказано в его голове душой меча, соскучившегося за века по общению, а что окружающими созданиями.

Даня первая заметила беспорядок мыслей волка, за ней Мирна, Антон и Горан. Дубравко старался отмалчиваться по большей части, меч же этим заниматься не собирался.

"Мне тут не нравится!"

"Почему?"

"Места мало! В последнем моем обиталище я мог развернуться."

"В последнем обиталище тебе не с кем было поговорить."

"Что правда, то правда, волк! Только не больно то ты разговорчив!"

"Ну извини."

"Ну да… Ну да… Прям ты извиняешься."

– Дубравко! О чем опять задумался?

Волкодлак очнулся. Он стоял посреди зала с занесенной в воздухе рукой. Какой именно жест ему хотелось сделать, он уже не помнил. Семья с любопытством и тревогой смотрела на него. Даня взяла его за руку, ласковые серые глаза вопрошали.

Дубравко взъерошил свои волосы и рассеяно улыбнулся.

– Да ни о чем. Просто задумался.

Девушка приподняла одну бровь. Скептическое выражение не шло ей. Волк хмыкнул. Даня поняла его смех, нахмурилась, показала язык и, тряхнув рыжими волосами, отправилась распаковывать вещи.

"Она мне нравится!"

Дубравко улыбнулся.

"Мне тоже."

Лунный свет серебрился в холодном воздухе. Город шумел и шуршал многочисленными, еще не шипованными, покрышками, гудками и стуком тысячи каблучков. Несмотря на поздний вечер, жизнь в центре была в самом разгаре, освещенная огнями неоновых глаз.

Лиза сидела на крыше и наблюдала за домиком. Здесь Дубравко будет сложнее ее почуять. Яков охотился где-то на окраинах. В этот раз она запретила ему убивать. Стоит людям увидеть обширную рваную рану и ищут одичавшую стаю, обычно это хорошо, но это в случае, когда ты хочешь остаться инкогнито для людей, а когда речь идет о другом волкодлаке, убить нельзя. Стоит ему узнать, а из новостей можно узнать все что угодно, и он не просто насторожится, он начнет искать.

Дубравко сидел на краю кровати и читал. Солнечные лучи просачивались сквозь занавеску.

"Я не ропщу. Я вознесен судьбою

Превыше всех! – Я счастлив, я любим!

Приветливость даруется тобою

Соперникам моим…

Но теплота души, но все, что так люблю я

С тобой наедине…

Но девственность живого поцелуя…

Не им, а мне!"

"Это ты все о ней читаешь?"

"Ты вообще никогда не спишь?"

Меч хмыкнул.

"Я стальной, с чего мне спать? Так ты о ней все читаешь?"

Дубравко улыбнулся, мысленно промолчал и перевел взгляд на спящую рядом Даню. Проснувшись ночью, она бессознательно нащупала и переплела его пальцы со своими, по кошачьи потянулась и снова заснула. Волкодлак закрыл томик со стихами Давыдова, осторожно убрал его на тумбочку и лег рядом. Девушка тихо посапывала. Он протянул руку и убрал за ухо всклокоченный рыжий локон.

Дубравко невольно усмехнулся, вспоминая растерянное лицо Гришани, когда домовенку не позволили заняться его излюбленным делом – плести хозяйке беспорядочные мелкие косички. Волкодлак провел кончиками пальцев по нежной коже щеки, задержался на губах и обратил взгляд чуть ниже.

На белой шее заметно выделялась голубая бьющаяся венка. Он закрыл глаза и втянул бесподобный запах. Случалось Даня резалась, и тогда Дубравко зализывал эти ранки. Ему нравился вкус ее крови. Он взял узкую кисть, проследил пальцем направление каждой голубой линии, потом склонился и губами повторил маршрут. Запах сводил с ума, сладковатый, пряный, с каждой неделей их совместного существования он становился все вкуснее и вкуснее. Она не была нужна ему как еда, она была нужна ему как сладкое нужно детям. Немного, только каплю, совсем чуть-чуть. Его глаза загорелись чернотой.

Волкодлак тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Не хватало еще напугать Даню.

Девушка сонно потянулась и обняла Дубравко за шею.

– Доброе утро.

– Доброе. Как спалось?

Она лучезарно улыбнулась.

– Бесподобно! – приподнялась на локте и кинула мимолетный взгляд на книгу. – Ты читал?

– Угу.

– Ты же его наизусть знаешь.

– Ничто не сравниться с печатным словом.

Она засмеялась.

– Философ!

– А кто спорит?

Даня, вспомнив о Гришке, устало вздохнула и потянулась к волосам. Ее руки наткнулись на мягкие распущенные, торчащие в разные стороны локоны. Рот девушки слегка приоткрылся от изумления.

– А где…

Дубравко позабавила такая реакция.

– Позвать Гришу обратно?

– Нет, – она слегка опешила. – Я думала он как обычно начнет заново. Что произошло?

– Я его не пустил и подозреваю, что мне это боком еще вылезет. – Волкодлак продемонстрировал почти заживший укус на ноге. – Это четвертый по счету за ночь.

– Смеешься? – Даня недоверчиво провела рукой по его коже. – Давай вылечу.

Парень перехватил ее руку. – Само пройдет.

В дверь постучали.

– Эй! Дрыхните? А я вам гостя привел!

– Антон… – Вздохнул волк. Девушка многозначительно повела бровью.

– Он твой друг.

– Кого ты там привел? – крикнул Дубравко.

– Сюрприз!

– Что-то я не люблю последнее время сюрпризы, – пробубнила Даня, затем уже громче продолжила. – Погоди! Нехороший человек!

– Акей, влюбленные. Мы на кухне!

Волкодлак помог девушке встать. Даня натянула джинсы в довесок к своей растянутой местами продырявленной, но безгранично любимой футболке и поплелась вслед за босым Дубравко.

На кухне возле окна на табурете с видом королевы, снизошедшей до своих подданных, сидела Кузнецова и пила кофе. Она поднялась навстречу появившейся Дане. Подруги обнялись.

– Данька! Я соскучилась!

– Я тоже!

– А я говорил сюрприз! – подал голос Антон.

– Эта ваша глухомань лесная меня добивает! – сходу начала возмущаться девушка. – Ни позвонить, ни написать!

– А куда деваться?

Лена засмеялась. Она оторвалась от Дани.

– Привет, Дубравко.

– Привет, Лен. Давно не виделись.

Девушка кивнула.

– Давненько.

– С моими сестрой и братом ты уже познакомилась?

– Ага, – девушка покосилась на возвышающегося в дверях Горана и, суетящуюся возле плиты, Мирну. – Я вот обалденный кофе твоей сестры пью.

– Да, напиток богов, – Антон улыбался. – Всегда им был.

Горан недобро сощурился в сторону ведьмака, но тот не обратил никакого внимания. Дубравко взглянул на сестру. Волчица только хмыкнула.

"Кто это там? Человек. Девица?"

"Угадал. Подруга Дани".

"Голосок словно речка. Журчит, льется. Давно за девиц не сражался".

"Ты, вообще, давно не сражался".

"А хочется!"

"Не каркай".

Меч послал Дубравко образ обиженного человека. Волкодлак только отмахнулся. На этот раз ему удалось не зависнуть посреди комнаты и одновременно с внутренним диалогом вникать в суть происходящего вокруг. Это радовало парня.

Кузнецова неустанно болтала, рассказывая Дане о последних двух летних неделях проведенных в Сочи со старшей сестрой и ее подругой.

– Никаких родителей под боком, полная свобода! – восклицала девушка. Потом она склонилась и недостаточно тихо прошептала. – И парни. Я познакомилась с таким красавчиком…

Лена бросила косой взгляд в сторону Антона, но тот не проявил никакого интереса к ее словам. Вздохнув, девушка продолжила рассказ внимательной ко всем ее восклицаниям Яге.

Даня искренне радовалась своему возвращению в город и подруге такой родной и такой… нормальной. Как она успела соскучиться по болтовне о парнях, учебе, шмотках и сексе! Хотя к концу прошлого курса только и мечтала вернуться к бабушке в лес.

Спустя полчаса и описание трех магазинов "сногсшибательной" одежды на кухне остались лишь самые стойкие, то есть Даня и кот. Дубравко с Антоном ушли в комнату, обсудить "нечто важное", у Мирны с Гораном нашлись свои дела. Лена наклонилась и усадила черное животное на колени.

– Вот ты у нас настоящий мужчина! – Кот попытался лапой стянуть со стола кусочек колбасы. – Ты всегда слушал до конца мои рассказы. Я знаю, в глубине души ты от меня без ума.

Даня стукнула по нахальной лапе пальцем. Кот вперил в хозяйку оскорбленный взгляд и спрыгнул на пол. Лена улыбнулась.

– Вот вечно ты мужиков гоняешь!

Яга засмеялась.

– Тоже мне мужик.

– Да-а, – уже как-то уныло протянула девушка.

– Что? – Даня забеспокоилась. Подруга резко осунулась, черты лица заострились.

Она осторожно выглянула в коридор, нет ли там кого. Молодая Яга оценила важность создания видимости приватной обстановки (о настоящей приватности в доме с тремя волкодлаками речи и быть не могло, но откуда Лене знать об этом), закрыла дверь в кухню и снова повторила вопрос.

– Что случилось?

– Я… – Начала девушка. – Антон…

Даня нахмурилась.

Кузнецова потерла кончиком указательного пальца висок и начала бездумно перекатывать чайную ложку в чашке. Все лето девушка не находила себе покоя. В тот памятный день, когда она пошла к Мишке на свидание (куда он, кстати, так и не явился и не попытался даже позвонить) Антон не проявил никакого интереса. Почти каждый летний день не проходил без этой мысли. Лена вспоминала, как смеялась с ним, пила сок на улице, как он провожал ее до дома и не рассказывал самовосхволяющих историй, как поступали и поступают на его месте другие, как он, решив схулиганить, приподнял ее над землей, а она визжала от страха. Тогда все эти мелочи ее раздражали, но постепенно память сделала с ними удивительную вещь, обратив эмоции в обратное русло. Сейчас от воспоминаний в груди у Лены образовывалась пустота, которую мог заполнить лишь Антон. Только вот она ему была не нужна. Все это Кузнецова попыталась изложить в несколько предложений.

– …Чем он занимался все лето? Что делал? Там ведь не было девушек кроме Мирны?

– Ну-у… – Даня попыталась сообразить к какому типу существ отнести привязавшуюся к молодому ведьмаку Гамаюн: птица или девушка? – Вообще, нет. – Даня решила, что все же птица ближе к истине. – Откуда? Из деревни разве что.

– А! – Лена махнула рукой, но потом неуверенно остановилась, схватилась за лоб. – Нет. Это ведь не обычный парень, он мог и в деревне найти кого-то.

Даня честно не знала, как помочь подруге.

Обнадежить и соврать Яга не могла. А все остальное просто слова пустые и никчемные.

– Лен, не знаю что сказать. Антон, он в основном все время с моей бабушкой проводил. Она мифологию отлично знает, древний мир, историю. Вот он выспрашивал, запоминал. Вряд ли у него было время на что-то кроме этого.

Кузнецова неуверенно улыбнулась. Даня не принадлежала к людям, умеющим хорошо врать. Она определенно говорила правду. Девушка снова вздохнула и сменила тему.

– Завтра приступаем к научному граниту?

Яга усмехнулась.

– Ну да.