Текст книги "Девица и волк (СИ)"

Автор книги: Евгения Чепенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Чепенко Евгения
Девица и волк

Пролог

Лизе больше ничего не оставалось делать кроме, как наблюдать. Она пряталась меж деревьев и видела, как молодой глупец, найденный Йосипом, ушел вслед за русалкой. Откуда она взялась девушка не знала, и сейчас ее это волновало менее всего. Важно было лишь то, что Йосип использовал ее, и теперь заслуженно умирал, проткнутый тонким колом ведьмы.

Она понимала, что нужно отойти подальше, ведь ее могут заметить, но не в силах была оторваться от картины, что разрывала ее сердце. Дубравко, ее Дубравко, которого она так любила, о котором мечтала больше столетия, обнимал другую, готов был погибнуть ради нее. И эта другая была ведьмой. Жалким человечком. Сколько прожила она на свете? Что знала она о том, кто рисковал ради нее жизнью? Ничего! Совершенно ничего.

Когда Йосип впился зубами в шею сына, Лиза сорвалась с места, собираясь остановить старика, но ее опередила Мирна, а она так и осталась стоять ближе, чем это было нужно.

Девчонка стояла, уткнувшись ему в шею, а он обнимал ее нежно, ласково, стряхивал бабочек с волос и плеч. Тупая боль растеклась по всему телу. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Как он мог? Нет. Все не так. Она ведь ведьма. Она его одурманила, приворожила, обманула… Она – убийца Йосипа. Клан этого не оставит без внимания. Уж кто – кто, а Лиза об этом позаботится. И пусть старик заслужил смерти, после того как посмел использовать ее любовь к Дубравко, это не имеет значения.

Она последний раз взглянула на того, о ком грезила и медленно, стараясь не произвести ни звука, начала отступать назад…

В глубине парка в семейном поместье одного из Старых шел совет.

Петр и Тома ходили вкруг нее. Еле заметный звук мягкой поступи отражался от стен бывшей бальной залы, увешанных портретами и гобеленами, и возрастал по мере отдаления. Взгляды охотников не выражали никаких эмоций кроме равнодушия и жажды боя.

– Ты утверждаешь, что не могла помочь?

Лиза прямо посмотрела в глаза брата.

– Когда я была уже почти близко, ведьма воткнула кол в сердце. Я не успела, Петр. – Последнее слово девушка произнесла с презрением, словно выплюнула.

– Почему ты не была на поле боя, там, с ним?

– Он велел остаться невидимой, до особого приказа. Я не имела права не подчиниться. Он – глава клана!

– Был…

Скрипучий голос позади девушки произнес.

– Ne, Петр! Пока Йосип не отомщен, он все еще глава. Dovoljno. Ona odgovori na sva naša pitanja. (Она ответила на все наши вопросы.)

Тома остановился и повернулся лицом к участникам совета.

– Što je vaše rješenje? (Каково ваше решение?)

– Елизавета отомстит за смерть Йосипа. Ты же, Петр назначаешься временным исполнителем на место убитого. Если все именно так как рассказала твоя сестра, она вернется с Дубравко, и именно он заменит отца. Теперь он сильнейший из нас.

Глава 1

Степной ветер хлестал по лицу. Даня прижалась ближе к спине волка. Думать о том, как она выглядит сейчас со стороны, не было времени. В поле мало людей встречных.

– Дубравко! Уходит!

Волк зарычал. Он и так несся на предельной скорости. Кто бы мог подумать, раньше волкодлак беззаботно полагал, что быстрее него существа на свете нет. На деле выходило обратное. Доказательство на лицо. Точнее на лапы. Они гудели.

Ящер, как ни в чем не бывало, бежал впереди, порой поглядывая назад и противно ухмыляясь. Даня его называла симпатичным, умным. Ничего кроме безграничного тщеславия и инстинктов за холеной внешностью не скрывалось.

Волкодлак легко перемахнул через овраг. Девушка на спине захихикала. Дубравко неодобрительно покосился на нее.

– Да, знаю, я знаю… – Пробубнила молодая Яга. – Но все равно щекотно.

На горизонте замаячила трасса и начала стремительно приближаться.

– Он не посмеет!

Дубравко хмыкнул. Как же, не посмеет он. Скот изводить он додумался, а людям показаться нет. Ящер меж тем выскочил на асфальт.

Темно-синяя "девятка", завизжав тормозами, съехала в кювет. Тяжелую фуру, шедшую по встречной, начало заносить. Грузовик гудел. Дальнобойщик, пожилой мужчина, с огромным трудом справился с управлением. Он осторожно встал у обочины, заглушил двигатель, руки лежали на руле, тело сотрясала крупная дрожь. Полуголый парнишка, на которого он чуть не наехал, испарился. Следом прямо перед капотом у разделительной полосы мягко приземлился здоровый волк, с миниатюрной девицей на спине. Мгновение и видение испарилось. Мужчина устало потер ладонями лицо. Пора хорошенько выспаться.

Дубравко разозлился. Чертов Ящер! Стиснув зубы, волкодлак сделал то, чего от себя уже не ждал, он ускорил темп. Мышцы трещали от перегрузки. Рывок, один только рывок и дать Дане закончить заговор.

Девушка, почувствовав решимость волкодлака, сильнее вцепилась в шерсть и приготовилась. Блеклая степная трава шуршала под лапами ее зверя. Расстояние неумолимо сокращалось. Вот уже не более десяти метров. Пять. Два. Дубравко зарычал и прыгнул.

Ящер упал на живот, прижатый к траве нечеловеческой силой. Когти волкодлака издали противный звук, скользя по стальной на ощупь коже. Даня зашептала. Трава вокруг зашумела, закачалась, пригибаясь к земле, ветер стих, редкие деревца застонали, зашелестели кронами. Ящер зашипел, начал извиваться, пытаясь выбраться. Даня произнесла последние слова, и он застыл, не в силах сопротивляться древней магии Яги. Природа вновь пришла в свое нормальное состояние.

Дубравко слез с юноши и осторожно, помятуя о наезднице, лег в траву.

– Эй! А этого везти! – возмутилась девушка.

Волк фыркнул. Она сердито вытащила ногу из-под мохнатого бока.

– Лентяй! – укорила девушка и пошла оглядывать свою работу. Теперь Даня уже не допускала ошибок. Урок с дедом Пашей запомнился на всю оставшуюся жизнь. Неплохой из него заяц получился, деятельный. Ящер по-прежнему не шевелился. Хорошо. Девушка вернулась к волкодлаку.

Теперь зверь лежал на спине, свесив из пасти язык. Он нежился, перекатываясь с боку на бок, и щурился от полуденного солнца. Яга засмеялась. Дубравко изогнулся и с укоризной покосился на нее. Жарко. Девушка поняла, достала из сумки осиновый кол, воткнула его в землю. Волк нехотя поднялся, разбежался, прыжок, кувырок, удар, и вот он снова человеческого облика. Даня подала шорты.

– Спасибо, – парень оделся. – Так значит я – лентяй?

Яга хмыкнула.

– Ага.

Он приблизился и обнял ее.

– Уверена?

Даня сделала вид, что задумалась.

– Ну не знаю.

Волкодлак поцеловал девушку. Одинокая бабочка опустилась ему на макушку. Он засмеялся.

– Они все еще нас преследуют.

Она улыбнулась.

– По крайней мере, их стало меньше, и осы с пчелами отстали.

Дубравко упал в траву и потянул Даню следом.

– Люблю тебя. Хоть ты и бываешь ребенком.

– Я – не ребенок! – она сердито сверкнула глазами и вырвалась из объятий.

– Угу, – насмешливый взгляд синих глаз выдавал его с головой, от приопущенных век расходились сеточки морщинок. Дразнить ее – доставляло Дубравко безграничное удовольствие. Даня притворно нахмурилась.

– Ты опять это делаешь!

– Что? – взгляд невинного младенца. Прямо, честнее на свете существа не придумаешь!

Теперь Яга прищурилась.

– Дразнишься. Что в этот раз?

Он улыбнулся.

– Ничего. Но люблю, когда ты сердишься.

Даня свела брови к переносице, потом, не выдержав, засмеялась, звонко, заливисто. Дубравко вторил ей.

– Жаль мама тебя не видит. Ты бы ей понравилась.

Даня оперлась головой на руку.

– Ты скучаешь.

Парень стал грустным, на его плечи будто разом спустился груз прожитых лет. Яга всегда поражалась, как можно быть одновременно таким молодым и таким старым.

– Какая она была?

– Добрая, ласковая, смешливая. Отца очень любила. Она была его сердцем, пока не умерла. Мирна на нее похожа. Только, я ее запомнил чуть мягче, чуть нежнее…

Девушка провела пальчиками по раскрытой ладони с тонкими длинными пальцами. Руки аристократа.

– Дубравко.

– М?

– Ты никогда раньше не рассказывал о… – Девушка запнулась, подбирая нужные слова. – О своем детстве.

Парень молчал. Даня подумала, что вот сейчас он снова начнет отшучиваться или уходить в сторону как бывало уже не раз, но после недолгой паузы он произнес.

– До ее смерти детство было счастливым. Мама принадлежала к мелкому дворянству, когда они познакомились ее семья была весьма бедна, и отец отдал большие отступные. Дед тогда владел судоходной компанией.

– Твой отец и дедушка тоже?

– Что тоже?

– Тоже принадлежали дворянству?

Дубравко качнул головой, усмехнувшись, посмотрел на свои босые ступни, затем насмешливо взглянул на девушку.

– А это важно?

Даня не ожидала такого.

– Н… нет, – голос подвел. – Смотрю на твои пальцы и думаю, что руки не крестьянские.

Дубравко, нахмурившись, уставился на свои руки.

– Да? И то верно… – Парень, ненадолго задумавшись, продолжил. – Родители были счастливы по настоящему. Йосип до безумия любил ее. Она его. Когда я родился, дедушка был в восторге. Насколько могу вспомнить, у меня было больше игрушек, чем это нужно одному маленькому мальчику. Потом появилась Мирна. А два года спустя мама умерла, – Даня нежно сжала ладонь Дубравко. Он снова принялся разглядывать свои ноги. – Знаешь, люди раньше умирали от обычного гриппа. Почти следом за ней ушел и дедушка. Отец сломался, занялся делами и постепенно перестал быть тем человеком, которого мы с Мирной знали раньше. Вся беда в том, что мы напоминали ему о ней, но заменить не могли. Ну а после… после ты и сама догадываешься что произошло.

Даня не знала о чем думать и что сказать. Когда дело доходило до его внутренних переживаний, она чувствовала себя бессильной. Дубравко не делился своими эмоциями, если считал их отрицательными или ненужными для нее. И все же она ощущала его печаль почти физически. Девушка поежилась от внезапно нахлынувшего озноба. И тут в голову пришла неожиданная мысль. Как она раньше не подумала об этом?

– Мы сходим к ней.

– К кому?

– К твоей маме.

Дубравко резко сел, лицо стало непроницаемым.

– Это возможно? Куда?

– Возможно. В Беловодье.

Он потер ладонями лицо, опустил голову между колен и долго так сидел, не проронив ни звука. Затем тихо сказал.

– Мирну я могу взять?

– Конечно.

Она осторожно положила руку на плечо волкодлака. Дубравко резко поднялся.

– Ладно. Еще Морока твоего искать. Ящер так долго лежать не будет.

Внезапное чувство тревоги охватило его, заставив присесть и начать оглядываться. Все лишние мысли и переживания разом вылетели из головы. Кто-то посторонний наблюдал за ними. Наблюдал пристально. И это уже не в первый раз. Волкодлак принюхался. Ветер мешал. Кто бы ни был этот враг, он был достаточно умен, чтобы не выдать себя.

– Что? – внимательные глаза Яги смотрели с тревогой.

Дубравко снова принюхался, окончательно освобождая звериные инстинкты. Ничего. Но ощущение взгляда не пропало и по-прежнему жгло затылок. Этот кто-то был на приличном расстоянии.

– Иди впереди, чтоб я тебя видел.

Даня свела брови на переносице и согласно кивнула. Если ее волк просит о чем-то, то это не спроста.

– Как скажешь.

Она забрала кол, вызвала пелену тумана, волкодлак взвалил на плечо Ящера и они втроем исчезли, скрывшись в царстве Маржаны. Смрадный дым рассеялся за их спинами.

Лиза спешила, но уже не первый раз уперлась в пустоту. Они только что были здесь. И вдруг раз и ничего. Снова колдовство. Сколько дней и ночей она наблюдала как ее всесильный Дубравко превращается по первому желанию ведьмы в волка и возит на спине, будто так и надо. Лиза зарычала.

Сзади неслышно подлетел Яков.

– Gdje…

– Не знаю.

Девушка сморщилась. Клан мог бы дать ей более хитрого сопровождающего. Яков при жизни еще был непроходимо туп, хотя и силен. От его частых неуместных вопросов она порой начинала скрежетать зубами.

Третий месяц Лиза жила в лесу, словно дикарь, прячась, слушая каждый шорох. Она ждала, а когда появлялся удобный момент, начинала действовать, но раз за разом досадно упускала свой шанс. Воистину случай был не на ее стороне. Дважды вина лежала на Якове. Но клану таких отговорок не надо. Все что их будет интересовать – это результат. Пора перестать прятаться. Время действовать более открыто. Главное добраться до Евдокии.

– Što je sljedeće? (Что дальше?)

– Рано или поздно они вернутся ко второй ведьме, Марье.

Даня переступила порог бабушкиного сруба и, не глядя по сторонам, добежала до дивана. Морок с его заморочками! Опять искали снотворца сколько часов кряду. До позднего вечера! В животе заурчало, потом заквакало. Дубравко зычно позвал с сеней.

– Баб Маш!

С кухни проскрипели.

– Оу!

– Баб Маш! Поесть есть?

– Милой, поди сам налови! Я такой гадостью не запасаюсь.

Волкодлак на пороге сморщился.

– Да не мне! Внучке.

– А! – пожилая худощавая фигура показалась в проеме кухни. – Блинчики.

Дубравко согласно кивнул.

– Пойдет.

Он поднял Даню на руки и понес за стол. Молодая Яга и не подумала возражать.

– У-ух. Волкодлаки. Тоже что ли роман закрутить на старости-то? – Марья счастливо вздохнула, выкладывая на стол блины и варенье.

– Бабуль, какая старость?

– Та, которая не в радость. Чет я хотела сказать, а чего не помню, – женщина задумалась. – Ладно. Вспомню – скажу.

Антон показался на кухне и с разбега хлопнул Дубравко по плечу.

– Привет труженикам! Как охота?

Волкодлак пожал плечами, наблюдая как Даня уплетает масляный кусок жареного теста.

– Успешно.

– Круто. О, баб Маш, спасибо, – парень взялся за тарелку. – Прям как я просил.

– Всегда пожалуйста, хороший мой.

Девушка встрепенулась.

– Эй! Это моя бабушка.

Антон ухмыльнулся.

– А! – неожиданно громко гаркнула Марья. – Федор придет сейчас.

Даня поперхнулась. Дубравко напрягся. Последний раз богатыря они видели в начале лета, и то расстались не самым лучшим образом.

– Оба на! Драка? – Антон не перестал уплетать свой блин. Дубравко снисходительно покачал головой, Антон есть Антон.

– Нет, – девушка сморщилась. – Разговор.

Она твердо посмотрела в глаза волкодлака. Тот пожал плечами.

– Как скажешь. Но если не подействует, тогда я сам с ним разберусь.

Сухой кулак бабы Марьи замаячил перед носом Дубравко.

– Я те разберусь! Таких ведьмаков как Федя еще поискать. Антону до того уровня расти и расти!

Последний звучно отхлебнул чай.

– Баб Маш. А еще блинчики будут?

– Будут, – заулыбалась женщина. Даня тяжело вздохнула. Дубравко под столом нашел ее руку и нежно сжал хрупкие пальчики.

– Бабуль, – аккуратно начала девушка новую тему. – Я хочу в Беловодье сходить.

Марья проницательно взглянула на внучку.

– Втроем?

– Угу.

– Ступай. Только смотри, чтоб Маржана о том не проведала.

– Знаю, бабуль.

В сенях скрипнула дверь. Дубравко обернулся к выходу и оскалился. В проеме кухни возвышался Федор. Богатырь недобро сверкал глазами в сторону волкодлака.

– Добрый вечер, Марья.

– Добрый. Федь. Добрый. Ты проходи. Садись. Устал, небось, с дороги. Поешь.

Федор медленно прошел до стола и сел напротив Дани.

– Здраствуй, Евдокия.

Девушка вздрогнула, но взгляд не отвела. Раньше он всегда кликал ее не иначе как "Данилыч", а теперь Евдокия… Яга грустно вздохнула.

– Привет, Федь.

Антон наскоро вытер ладонь о салфетку и протянул руку через стол.

– Я – Антон. Друг Дубравко.

Богатырь удивленно пожал руку.

– Рад знакомству. Ведьмак что ли?

– Ага. Начинающий.

Глава 2

– Дань, ты сама понимаешь, что он зверь? Он не человек!

Федор повторялся. Больше сорока минут они сидели на упавшем стволе недалеко от дома и разговаривали. Точнее сказать – это она разговаривала, а богатырь ладил одно и тоже. Окружавшая темнота еще хранила летнее тепло. Но его было мало. Девушка зябко поежилась. Холодно. Мерцал свет. У бабушкиного домика работал фонарь. Помятое крыло Марьиного оранжевого УАЗика бросало блики на деревья и землю.

Тайга шуршала. Привычные ночные звуки мешались с тихим говором тысячи голосков. Нечисть вылазила из своих многочисленных норок и убежищ, чтобы насладиться уходящими деньками. С морозами в права вступают иные законы. Лишь немногие не засыпают. Вот она сама, и зимой и летом, что называется одним цветом. Девушка сморщилась.

– Феденька, – он вздрогнул от ласкового обращения. – Я то тоже – не совсем человек.

– Но ты и не зверь! – стоял на своем богатырь.

Девушка протяжно вздохнула. Ладно, придется зайти иначе.

– Я его люблю и собираюсь познакомить с родителями.

– Что? – в голосе ведьмака скользнула боль и удивление. Он поднялся с бревна и замаячил взад-вперед перед ее взором. Старая хвоя и сухие ветки захрустели под увесистыми ступнями. Даня никогда не видела, чтобы Федор настолько выходил из себя, чтобы забыть о необходимой колдуну тишине и легкости движений.

– Угу, – для надежности, в довесок к словам, Яга кивнула. Она скрестила руки на груди, стараясь удержать тепло, тело начинала бить мелкая дрожь.

– Ты… глупая!

Федор резко остановился и навис над ней так, что девушка оказалась с ним лицом к лицу.

Она выдержала тяжелый взгляд, затем равнодушно пожала плечами.

– Может статься и так, Федь. Только это моя жизнь. И решать мне.

Ведьмак отстранился.

– Что ты знаешь о жизни?

Даня поджала губы. Намек на ее возраст? Раньше Федор этого себе не позволял. Серые глаза блеснули сталью.

– Это правда, Федь. По сравнению с тобой ничего.

– А по сравнению с ним? – не унимался богатырь. Он ткнул пальцем в сторону дома.

Она снова пожала плечами и отвернулась в сторону.

– Я так понимаю, баба Маша не против, – Федор устало потер виски.

– Да.

– Выходит, все остаются при своем.

– Выходит, что так.

Богатырь чертыхнулся и неслышно (вспомнил таки о тишине) скрылся меж деревьев. Мелкая дрожь переросла в крупную. Девушка стиснула зубы.

– Н-ну, давай! Я знаю, что ты т-там!

Сзади послышалось шуршание. Она порадовалась своей догадливости.

– Я убью его!

– В-вот так и знала, что не будешь ты ждать меня в… в избе.

– Да уж конечно, – возмутился волкодлак. – Ты посмотри на себя! Чего мне стоило усидеть на дереве и не вбить в ведьмака немного мозга!

Дубравко стянул с себя толстовку, закутал девушку, приподнял и усадил себе на колени.

– Так лучше?

Даня готова была замурлыкать. Блажен будь тот, кто придумал кофты. Она вжалась в теплое тело и заерзала, устраиваясь поудобнее.

– Вот если б Федька так сделал, ты бы точно на дереве не усидел.

Волкодлак улыбнулся.

– И то верно.

И снова ощущение чужого взгляда пронзило его. Улыбка переросла в оскал.

– Пойдем в дом.

Яга насторожилась.

– Что?

– Просто, пойдем.

Она не собиралась сдаваться. Это уже не первый раз.

– Нет. Объясни.

Дубравко задумался.

– Сам не знаю. Порой появляется нехорошее ощущение постороннего. Следят будто.

– Кто?

– Сложно сказать. Слишком далеко. Они или он не приближаются… Пойдем. Моих врагов тут быть не должно. Верно просто реагирую на твою челядь, а они – не страшно.

Яга встала. Дубравко заставил ее идти на случай впереди, не теряя из поля зрения. На крыльце он остановился и еще раз вгляделся в темноту. Ощущение взгляда прошло. Он ступил через порог.

В доме кипела жизнь. Баба Марья, причитая на размеры вновь прибывшего гостя, стелила в гостиной на диване. Федор угрюмый скрылся в ванной. Домовой Степка прихлебывал чай из блюдечка на кухне, стряхивая случайные капельки со своих детских пальчиков. Дубравко кивнул Степке, которого сегодня еще не видел, и получил в ответ ворчливое старческое бормотание, совершенно не сочетающееся с высоким звонким голоском. Волкодлак уже успел привыкнуть и к молодому бородатому Гришке в Даниной городской квартирке, и вот к этому пожилому чуду бабушки Марьи. Единственный, с кем ему пока не удалось найти общий язык, так это местный дворовой.

Антон восседал на законно обжитой раскладушке по центру комнаты и безуспешно пытался оживить цветок, который ему выдала Марья.

– Да чтоб тебя! Зараза! – заговор перемежался с ругательствами. Даня улыбнулась. Парнишка мучился уже четвертый день, но злополучный кустик мяты отказывался оживать.

– Давай, давай, Антош, – приговаривала старая Яга. – Потом папоротником займемся. Цвести его учить будем.

По полу носилась кикимора, подбирая мелкие перышки, выбитые из подушек. Она таскала их за печку и, что-то бормоча, утепляла гнездышко.

– Фетишистка! – крикнул ей вслед Антон, когда она проворно подпрыгнула и выдернула из его пухового одеяла торчащий корешочек белого пера.

Два здоровых черных кота с одинаковой кличкой "Кот", устраивались на ночлег в хозяйской спальне. Даня покачала головой, наблюдая за этой безобразной сценой. Антон прозвал их "два толстяка" и самое паршивое, по ее мнению, что животные откликались. Особенно когда дело касалось еды. А ведь, кот Бабы-Яги создание непростое. Магическое. Его уважать надо. Ну как же! Разве дождешься уважения от парня, который умудрился довести до бешенства Белуна, явившегося на свое несчастье навестить Марью?

Даня прошла в свою старую комнату, в которой они теперь жили с Дубравко, и упала на кровать. Потянулась. Блаженство – не порок.

Волкодлак осторожно прикрыл за собой дверь.

– Спать собралась?

Девушка лукаво покосилась на парня.

– А есть другие варианты?

Дубравко одним махом, без особо видимых усилий, запрыгнул на кровать и присел рядом с девушкой.

– Есть.

Яга прищурилась.

– И чего хочет мой волк?

Парень склонился над ее лицом. Глаза его горели.

– Волк хочет одну маленькую сладкую ведьму…

Шум и треск ворвались в ее сон. Нечем дышать. Все что она знала, что она задыхается. Кругом темнота. Девушка попыталась открыть глаза. Удалось. Ее окружал дым. Черный, едкий, он заполнял легкие. И огонь… повсюду огонь.

Сильные руки подхватили хрупкое тело, завернули во что-то и понесли. В глазах начало темнеть снова. Наконец обожженного горла коснулся кислород. Девушка закашляла. Те же самые руки бережно опустили ее на сырую холодную землю.

Рядом оказался еще кто-то. Теплая ладонь коснулась лба. Даня открыла глаза и повернулась.

– Бабушка Марья! – вместо восклицания из горла вырвалось надрывное сипение. Девушка закашляла. Женщина с тревогой ощупывала внучку.

– Ты как милая?

– Бабуль, откуда это?

– Потом. Надо пожар погасить.

Старая Яга поднялась с колен, распростерла руки в стороны и зашептала. Сила, что освобождала теперь ведьма, была невероятной. Природа застонала. Воздух загустел и стал тягучим, заключая треск пожара в тиски так, что он почти перестал быть слышен вокруг. Поднялся ветер. Волосы Марьи разлетелись в стороны, словно наэлектролизованные. Освещаемая заревом пожара, она имела жуткий вид. В черном ночном небе сверкнула молния, прогремел гром, и первые крупные капли дождя упали на землю. За ними разом последовал сильнейший ливень, обрушившийся на дом ровным потоком. Раздался резкий неприятный треск, и крыша в нескольких местах стала оседать вовнутрь.

Дубравко продолжал вытаскивать жильцов на улицу. Сначала Антона (Федор вышел сам), кикимору, котов, потом причитающего Степку. Спина волкодлака почти сгорела. Даня, забыв про себя, кинулась к нему.

– Твоя спина!

Дубравко сморщился.

– Пройдет. Балка упала.

Он покосился на дом. Огонь уже почти погас.

– Знаешь, баб Маш. Иногда ты меня пугаешь.

Женщина подошла к волкодлаку и похлопала его по руке.

– Так и должно быть, волк.

Федор приложил ладони к груди Антона и зашептал. Парень дернулся, приходя в сознание, и закашлял.

Даня справилась со своими легкими сама. Марья уперла руки в бока.

– Ну а теперь можно задаться вопросом: это кто ж такое безобразие учинил?

Все молчали.

– Подожгли нашу комнату, – Дубравко прижал девушку к себе покрепче. Даня осторожно провела рукой по уже покрывшейся рубцами коже.

– В прошлый раз меня только подставили, а теперь убить хотели.

Федор сверкнул недобрым взглядом.

– Может, это не ее, а тебя, зверь, убить хотели!

Дубравко ответил тем же взором. Марья неодобрительно покачала головой.

– Ай-яй, Федь. Глупость такую сказать. Волкодлака огнем не возьмешь. Тебе ли не знать.

Богатырь сжал губы в тонкую линию. Антон засунул за пазуху ревущую кикимору и неуверенно поднялся с сырой земли. Дождь все усиливался. Пожар окончательно погас, и лес окружила темнота. Степка в обнимку с дворовым и его женой уныло взирали на пепелище. Под ногами Марьи мяукнул кот.

– Сейчас, милый. Все восстановим.

Ведьма вновь зашептала…

Лиза сидела на сосне и ее разбирала злоба. Непомерная, неугасающая. Он вынес ее! Она видела собственными глазами, как он положил ведьму на землю и побежал снова в дом. Дальше наблюдать Лиза не имела права, пришлось ретироваться.

Каковы же чары, что даже во сне Дубравко послушен? Яков поджег именно ту комнату, что она указала, пожар разнесся по деревянному дому в мгновение ока, но нет, теперь землю окутывала темнота. Дождь перешел в мелкую морось, как только огонь погас. Старая ведьма сильна. Таких еще не встречалось клану.

Лиза с силой сжала ствол сосны. Дерево хрустнуло под стальными пальчиками девушки, массивная верхушка с треском рухнула на землю. Звук прозвучал сродни раскату грома.

– Ты чего творишь? – Яков оскалился с земли, упавший ствол едва не зацепил его.

Лиза с ужасом осознала свою ошибку, злобу словно ветром сдуло. Она прыгнула вниз, схватила напарника за руку и сорвалась с места так, будто демоны гнались следом. Что, в сущности, было не далеко от истины в данный момент, ибо позади несколько мгновений спустя послышалось тихое шуршание. Дубравко первоклассный следопыт, да и слухом никогда не страдал. В голове девушки билась мысль: найти воду. Это единственное, что может их спасти. Он сильнейший и сейчас он, несомненно, зол, а когда Дубравко зол, он может творить страшные вещи. Ей ли не знать!

Наконец среди деревьев в лунном свете мелькнуло расплавленное серебро небольшой быстрой речушки. Если вода окажется слишком медленной, то рассчитывать на ее помощь не стоит, в противном же случае…

Лиза позволила себе выдохнуть с облегчением, когда до чуткого уха донесся плеск быстрого потока. Она повернула в сторону воды, если спуститься вниз по течению и вовремя выпрыгнуть из речки метра на четыре от берега, запах утечет дальше, и Дубравко не разберется в какой именно момент потерял их из виду, а вот личности он наверняка уже учуял. Девушка снова разыграла не тот козырь. Клан не одобрит.

Девушка прыгнула в воду. Яков следом.

По собственной глупости придется на время затаиться. Но это ничего. Конец лета. Скоро сентябрь. Дубравко с ведьмой обязательно вернутся в город, там Лиза и будет ждать. Теперь она будет умнее. Чем дальше от старой ведьмы, тем лучше.

Волкодлак опустился на колено возле воды. Он обвел кончиком указательного пальца отпечаток миниатюрной ступни.

Клан прислал мстителей. И не простых. Елизавета, а с ней Яков. Первая умна, хитра, самоуверенна, второй туп и силен. О главе в этой паре и гадать нечего. Она выбрала поджог, странный способ, однако сомнений никаких – цель Даня. Дубравко до боли стиснул челюсти. Не доберется, гадина. Он знает, что они рядом и будет ждать.