Текст книги "Транзитом через Хоминибус (CИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– По пальчикам – ничего. Ещё Наталья Михайловна сказала, что психическое нарушение у него странное. Вроде он всё адекватно воспринимает, но отвечает такое! Раздвоение личности, но не стандартное.

– Час от часу не легче… Псих – охранник.

– Нет, он не псих, если в этом смысле. Кретова по этому поводу Наталью Михайловну долго и подробно расспрашивала. Агрессии он не проявлял и держал себя в руках даже тогда, когда и нормальный человек не выдержал бы. Тут что-то другое, шеф.

– Надо бы с сержантом Копыловым пообщаться.

– Будь спол!..

Цаплин испарился из кабинета, оставив после себя небольшой смерч из взметнувшихся от сквозняка бумаг. Шангин душевно поблагодарил младшего коллегу за служебное рвение, граничащее с фанатизмом, разложил документы по соответствующим стопкам и приступил к их изучению. Начал он с меньшей папки, уговаривая себя, что это не малодушие, а правильная тактика. Сначала надо узнать всё о личности предполагаемого преступника. А личность эта, как выяснялось, была очень и очень загадочная.

Кто же он такой, Демьян Дросс? Наёмный убийца, скрывающийся под маской законопослушного охранника? Брачный аферист, пострадавший от какой-нибудь мстительной дамочки? Безвинная жертва обокравших его преступников? Вот на кого, а на жертву Дросс никак не походил! А на, получившего по заслугам – даже очень. Амнезия его могла быть вызвана химическими препаратами. Сколько таких, ничего непомнящих страдальцев обнаруживается по всей стране! Опоили, обобрали, вывезли в незнакомую местность и – выкручивайся, как можешь! И он ведь выкрутился… А тут опять! Стоп!

Шангин даже вскочил от волнения, так поразила его новая мысль.

– Что, если Катерина была случайно выбранной жертвой? А истинной целью данного преступления было – упрятать Дросса за решётку? Надолго или навсегда… – Сам того не зная, Антон Михайлович абсолютно точно определил причину и следствие, только его очень удивило бы имя настоящего заказчика убийства. – Следовательно, Дросса целенаправленно подставляют руками кухарки Валентины. Она всё валит на него, а в качестве главного аргумента – время смерти Кретовой. Ох, что-то тут не так! И сам Дросс информацию скрывает! Вот куда он понёсся, когда с Максимом домой вернулись? Даму он, видите ли, подставлять под удар не хочет! У этого дама, у Кретова – девушка… Бабники! Сами себе помочь не хотят.

Когда осознание того, что жизнь изменилась и никогда не станет прежней, достигает своего апогея, нередко начинаются душевные терзания: зачем мне всё это надо? Как дальше быть и что делать с внезапно свалившимся 'счастьем', ибо счастье это именно в кавычках и есть! Начинаешь вдруг с ностальгией вспоминать прежние времена, а даже неприятные моменты не выглядят, по прошествии времени, такими уж неприятными.

Всё это Макс пытался оценить спокойно и вдумчиво, но получалось нервно и хаотично. Стать хозяином бизнеса он никогда не желал. Вести деловые переговоры с партнёрами и конкурентами, бдить за финансовыми потоками, строить долгосрочные и краткосрочные планы, проводить маркетинговые изыскания, заботиться о служащих, трястись над собственностью… и много чего ещё! Зачем это ему?

Перед Кретовым младшим ребром встал вопрос: а нахрена козе баян? Он привык спать по ночам, может и не совсем спокойно, но уж точно, без страха. Как не была Катерина несправедлива к нему, убивать не собиралась. Кроме того стремительно активизировались партнёры по бизнесу. Бабуров несколько раз звонил, предлагая встретиться и обсудить возникшие проблемы. А какие проблемы? Максу до его проблем дела не было. Со своими бы разобраться. Водитель Николай, оставшийся в особняке за старшего, сообщал, что вокруг дома засуетились разные люди. То посланцы от деловых в ворота ломятся, то риелторы цену на дом спрашивают, то незнакомцы, отказывающиеся представиться, просят к телефону Максима Павловича. Парню просто повезло, что номер его сотового знал только Рашит Шамильевич, а то жаждущие поделить бизнес доставали бы его и днём и ночью.

Из офиса фирмы ему чуть ли не ежечасно докладывала Юлия Алексеевна, персональный помощник Катерины. Юлия Алексеевна была дамой высокопрофессиональной, умной и расторопной. А так как предпенсионный возраст не позволял ей расслабляться, то обязанности свои она выполняла чётко и нареканий не имела. Макс взвалил на её плечи все заботы по организации похорон сестры, оповещению заинтересованных лиц о постигшем фирму несчастье, по бесперебойной, несмотря на горе, работе офиса, и теперь лишь принимал сводки с полей. Казалось, что парень самоустранился от проблем, но это было не так. Бизнес – бизнесом. Процессы идут по накатанной. С похоронами тоже лучше справятся юристы и экономисты фирмы. Их, добрейшие служащие агентств ритуальных услуг, не облапошат, так, как несведущего в этих делах Макса. А вот о, вляпавшемся по самое не могу, демоне позаботиться, кроме него, было некому. Не взваливать же эту проблему на плечи девушек? По этой самой причине он обитал в квартире Полины, деля с девушками не только крышу над головой, но и беспокойство за арестованного Дросса.

Демоны, хоть и подключились к его освобождению, но продвинуться в этом деле смогли лишь чуть-чуть. Слишком много времени упустили, и деятельность Фуркаса пустила буйные побеги, а, чтобы их выполоть, требовалось прикладывать много усилий. Демоны и бесы конечно трудились упорно, но пока безрезультатно. Истинный убийца разгуливал на свободе, а невинный Демьян томился в тюрьме.

Единственное, что радовало – новоявленный статус Дросса на тюремных нарах. Демоны передали, что теперь его уважают. Уважают и боятся. Все! Просто Дросс, плюнув на конспирацию, во всеуслышание заявил, что он – посланец Тёмных сил! Не больше, не меньше. А как доказательство – продемонстрировал свою власть над слабым человеком. Вернее, доказательство он продемонстрировал раньше, чем признался в своей причастности к потустороннему.

Вся камера проснулась от странных хрипов, раздающихся с нижнего яруса нар, который Серый угодливо уступил Дроссу, объясняя свой поступок битой черепушкой маркиза. В предутренних сумерках арестанты увидели, что Пика, тот самый, узревший рога демона, увлечённо душит его. Причём, хрипит именно Пика, а Дросс с укоризненным интересом наблюдает за ним, не трогая даже пальцем.

Серый птицей вспорхнул со второго яруса нар и отодрал упирающегося Пику от несопротивляющейся жертвы.

– Зачем помешал? – глухо поинтересовался демон, исподлобья глядя на хмурого убийцу.

– Так он же тебя!..

– Слабак, – лицо Дросса неприязненно дёрнулось. – Слабак, трус и гнида! За такое в приличном обществе бьют канделябрами, между прочим.

– А ты – исчадье ада!!! – в неуместном религиозном порыве прокричал Пика, пытаясь перекреститься. – Покайся!!

– Молись и кайся, – безрадостно пробормотал Дросс, не к месту припомнив детский анекдот. – Каюсь! – уже с вызовом сообщил он сокамерникам, усаживаясь на нарах. – И что?

– Все слышали?! – продолжал святошествовать Пика.

– Дросс, ты чего? – Серый подобострастно треснул Пику, чтобы тот угомонился, и с изумлением уставился на маркиза.

– Ничего, – спокойно ответил Демьян, пристально глядя на своего душителя. – Я – исчадие ада, творение Падшего, слуга Вельзевела, и дальше что?

– Гонишь… – затравленно выдохнул Камаз. У него всё ещё оставались сомнения в искренности нового сокамерника.

– Нужны доказательства? – по-деловому, совершенно спокойно, поинтересовался демон, и одобрительно улыбнулся.

– Гонишь, – повторился лысый, с недоверием глядя на Дросса.

Демон снисходительно обвёл глазами всех присутствующих, позволил себе секунду сосредоточиться, глядя на свои коленки, и снова поднял глаза на Пику. Тот сжался, как от удара, не в силах отвести взгляд от двух бездонных пропастей, чернеющих на лице Дросса. Остальные сидельцы замерли, не зная, чего ожидать от незапланированного представления. А Призорный тем временем яростно вколачивал в мозг неосторожной жертвы мысль о самоубийстве через повешение.

Ко всеобщему удивлению и ужасу, Пика медленно, не отводя глаз от лица Дросса, стянул простыню со второго яруса нар, скрутил её в толстый жгут, соорудил петлю, привязал обратный конец к спинке кровати и добровольно сунул голову в петлю. Потом всё так же медленно опустился на колени, позволяя петле затянуться на шее. Его мучитель равнодушно наблюдал за производимыми действиями, не вмешиваясь, не говоря ни слова, не стремясь остановить творимое безобразие.

– Пика, чё творишь?! – вышел из оцепенения Камаз, рывком поднимая самоубийцу с колен.

– Дросс, прости его! – тут же спохватился Серый, с заискиванием взирая на демона.

Маркиз недовольно поморщился, так как живительный для него поток низкочастотных эмоций, резко уменьшился. Но и того, что он только что получил, было достаточно для воплощения неких задумок.

– Бог простит! Это его прерогатива… Я могу лишь сделать вид, что не помню про этого тупого обглодыша.

Упомянутый обглодыш только что с трудом отдышался, не понимая, чего это на него нашло? Склонностей к суициду у него отродясь не было. Неужели и впрямь этот странный мужик имеет над ним власть? Нет! Он просто гипнотизёр!

О сделанных выводах он тут же сообщил зрителям:

– Что вы ему верите?! Он просто дешёвый гипнотизёр из погорелого театра!

– Угу, угадал! – Дросс развеселился не на шутку. Если бы мужик проникся только что производимым над ним потусторонним воздействием, он бы на самом деле плюнул на него и забыл. Но Пика упорствовал в своём невежестве, и это позволяло демону продолжить свои издевательства. Тем более что запретить ему творить гадости никто не мог, а безнаказанность, как известно, развращает. – Гипнотизёр! И теперь ты всю жизнь не сможешь дотронуться до… – Пика, а вместе с ним и другие мужики, замерли, ожидая вердикта. У каждого было своё мнение, что именно сейчас назовёт Дросс, но быть на месте упёртого Пики не хотелось никому. – До своего маленького друга! – Весело закончил демон и радостно хлопнул в ладоши. Театр, так театр! Получите!

– Почему, маленького? – Загипнотизированный самоубивец, видимо ещё не совсем понял, что ему только что намагичил Дросс, и решил обидеться из-за несправедливой оценки его мужского достоинства.

Серый нервно хихикнул, Камаз открыл рот, удивлённый тупостью Пики, тихий юноша Павлик непроизвольно схватился за своего дружка. Федя – мустанг, пятый сокамерник и мастер угона дорогостоящих навороченных авто, закатил глаза к потолку и произнёс невнятно что-то интеллигентно – ругательное.

– Потому-что я сказал: маленького! – повторил маркиз, и подмигнул Павлику. – Ты, отрок, можешь не беспокоиться!

– Откуда знаешь? – тихо поинтересовался юноша.

– Я – демон! – буднично сообщил Дросс сокамерникам, не сопровождая своё заявление какими-либо комментариями, широко зевнул и демонстративно завалился на подушку.

Призорный шумно аплодировал, воображая, как со смаком будет рассказывать эту историю приятелям в Инферно. Козырка, заставший только финальную сцену, ругал себя за нерасторопность, завидуя Призорному. А ведь и он мог поучаствовать в этом милом развлечении. Но, не судьба…

– Макс, мне надо к следователю!

Полина обречённо вздохнула, понимая, что переупрямить Шенен невозможно. И это существо является ангелом?! Или являлось до недавнего времени…

У девушки до этого были совсем иные представления об обитателях рая. Терпимость, покладистость, спокойствие – вот что приходило на ум при упоминании ангелов. Любовь, опять же… Разумеется Шенен была и терпима, и покладиста, но только до того момента, когда вопрос о её возвращении в свой мир не встал так остро. Все вышеперечисленные качества ушли на задний план, а вперёд вырвалось дикое упрямство, нервозность и нежелание слушать разумные доводы.

– Тебе не надо к следователю, – чётко выговаривая каждое слово, ответил ей Макс. – Во-первых, тебе нечего ему сказать! – Шенен стиснула зубы и изобразила свой коронный жест. – И перестань тыкать 'козой'! Кстати, что сие означает?

– Так мы изображаем демона, – девушка снова сложила пальцы в 'козу', – которого низвергаем в преисподнюю.

– Понятно. Это жест оскорбления?

– Они не очень-то оскорбляются… Макс, не заговаривай мне зубы! Я прошу тебя, как разумного человека, отвези меня к следователю!

– Нет! Во-вторых, тебя просто не пустят в управление, потому что документов вы не имеете, уважаемая мадмуазель! Без нужной бумажки у нас никуда!

– Поль… – Шенен обернулась к молчавшей подруге и уставилась на неё умоляющими глазами.

– А я что скажу?

– И её не пущу, – Максу не хотелось спорить с девушкой, но впутывать её или Полину в это дело у него не было никакого желания, – смысла нет. Вы ничем ему помочь не можете! А вот скажи мне, почему демоны и бесы обрабатывают следователей и других участников событий, в ангелы – нет?

– Мы не можем обманывать, – виновато-обиженным тоном сообщила Шенен.

– А зачем обманывать? – удивились Поля и Макс в один голос.

– Надо говорить правду! – Поля была несколько ошарашена этим заявлением подруги. – Разве кто-то вас заставляет обманывать?

Девушка – ангел едва сдерживала слёзы. Ей было обидно, что друзья практически обвинили её сородичей в бездействии. Но ещё обиднее было от того, что в глубине души она считала точно также. И именно это чувство не давало ей покоя и гнало неизвестно зачем к следователю. Шенен это понимала, но всё же попыталась оправдаться:

– Ни один из наших не присутствовал при убийстве, и ничего достоверно мы не знаем. А доверять на слово бесам и демонам…

– Вы думаете, что это всё-таки Дросс… убил Катерину? – опешил Макс.

– Нет, не он, но… Я подумаю… – Не ответив ничего вразумительного, Шенен покинула комнату. Вид у неё при этом был сильно огорчённый и чрезвычайно озадаченный.

– У меня какие-то другие представления были об ангелах и демонах, – тихо сказала Полина, оглядываясь на прикрытую дверь. Обижать сомнениями ангела она не хотела, но и такого поведения одобрить и понять не могла.

– Правильно говорил Дросс, все представления о том свете у нас примитивны: добро – зло, белое – чёрное, ангелы – демоны… – Макс обнял Полину, тихо радуясь, что в последнее время она перестала его отталкивать. Как не чудовищно это было осознавать, но после смерти сестры парень стал намного счастливее. Любимая девушка была рядом, никто не оскорблял и обвинял его во всех смертных грехах. Вот ещё Дросса из тюрьмы отпустят, и тогда они с Шенен… – Поль, а ведь они для нас умрут…

– Я тоже об этом думаю, и так грустно становится! Как бы она сейчас не нервничала, не упрямилась, всё равно – она такая удивительная, светлая…

– Ага… а Дросс не такой уж и тёмный…

– Макс, а он тебе рассказывал про свой мир? – Полина положила голову на плечо парня. На неё нашло умиротворение. Взгляд девушки бесцельно блуждал по комнате, а на губах замерла блаженная улыбка.

– Конечно, – Макс ещё крепче прижал к себе возлюбленную, наслаждаясь минутами счастья. Вот только тема разговора была у них странная для такого момента.

– И… как там?

– Ты про грешников в котлах? Нет котлов… Они харчей по-другому теперь…э-э… эксплуатируют.

– Харчей?

– Так в Инферно называют попавших к ним людей.

– Фу… провиант какой-то.

– А как у ангелов зовутся праведники?

– Источники.

– Хм… это гораздо приятнее – стать источником, но по сути… всё то же самое. Поль, давай поженимся?!

Девушка вздрогнула и слегка отстранилась от парня.

– Макс, ну ты темы меняешь! Я не готова так сразу ответить! И… Катерина ещё не похоронена…

– А я тебя не тороплю. Мне принципиально надо знать, согласна ты или нет? – Он опять прижал Полину к себе, словно она от него убегала. – Чего я буду тебя мучить своим присутствием, если я тебе противен? – Действия его при этих словах были кардинально противоположны. Он не только не отпустил девушку, он принялся её целовать.

– С чего ты взял? – через несколько минут спросила его Полина.

– Так: да или нет? – упрямо повторил Макс.

– Да, но…

– Но?..

– Макс, я понимаю, – Полина не хотела огорчать парня своим прямым отказом, но её жизненные принципы не позволяли ей молчать, – что фирма твоей сестры сейчас станет твоей…

– Она и так моя, – с горечью сообщил ей Макс.

– Твоя?..

– Да. Она оформила её на меня, чтобы в случае чего… Помнишь, как у Ильфа и Петрова в 'Золотом телёнке': 'А кто у вас будет сидеть?'

– Сидеть?.. Прости, я не знала.

– Разумеется, ты не знала. И никто не знал. Единицы… Поль, если ты из-за этой фирмы не хочешь связываться со мной, так я и сам думаю, кому бы её отдать? Вот только решить не могу. Дросс бы посоветовал!

– Это правда? – Девушка повисла на шее Макса, пряча слёзы радости у него на груди. – Отдашь?

– А зачем она мне? Общаться с этими обожравшимися гадами? Сдалось оно всё!!

– Тогда – да! – тихо прошептала Поля, не поднимая головы.

– Вот и хорошо, любимая…

Шенен под дверью прислушивалась к их разговору. Нет, друзья больше не обсуждали бездействие ангелов, не обвиняли их и не ругали, на чём свет стоит. Но от этого на душе белокрылого спокойнее не было. Хоть Сашиель и пообещал найти какой-нибудь выход из положения и подключить Ктару к процессу защиты и оправдания Дросса, но прикрывающий сможет к этому приступить только тогда, когда наверняка будет знать, что говорит правду. И именно в этом Шенен видела главную проблему. Радовало, что хоть у Макса и Поли всё наладилось. Они так хорошо подходят друг другу, что нельзя было допустить их расставания.

Девушка не стала мешать влюблённым и тихо вернулась на кухню, собираясь сварить полюбившийся ей в Хоминибусе кофе.

Призорный чувствовал себя, как мышь под метлой. Этот несносный белокрылый заставлял его в сотый раз пересказывать, как проходила обработка Валетнины. Но и в сотый раз они не находили никаких зацепок, которые можно было подкинуть следствию и вывести кухарку на чистую воду.

– Что она сделал с ножом? – допытывался Ктара.

– Я тебе в сотый раз отвечаю: – монотонно бубнил Призорный, – четыре раза вымыла в посудомоечной машине. Никаких следов крови на нём уж точно не осталось!

– Почему она ей яду не подсыпала?

– И это меня спрашивает ангел? – праведно возмутился бес. – А кого бы тогда заподозрили первым? А? Того, кто пищу готовит! У них же не обед – ужин по-простецки, а целый дворцовый ритуал! Каждый чинно восседал на своём месте, Валентина блюда разносила. Попробуй, подсыпь что-нибудь незаметно! Она, между прочим – сволочь, а не дура! Я только в нужный момент подтолкнул её к убийству, а идею эту она давно без меня обдумала. Её и подталкивать особо не пришлось…

– Ты хочешь сказать, что всё это она придумала сама? – не поверил бесу ангел.

– Ха… Как не прискорбно мне признаваться, но да, она сама разработала сей гнусный план, и сама его хладнокровно исполнила! Я, когда понял, что жертва убийства не дышит, сразу покинул место происшествия.

– Сразу?

– Почти.

– А что кухарка в этот момент делала? Нож мыла?

– Нет… – Призорный на мгновенье задумался. – Она начала холодильник размораживать, – с удивлением поделился он воспоминаниями с Ктарой.

– Холодильник? Зачем?

– Понятия не имею…

– А подумать? – давил Ктара.

– А самому подумать?.. – съязвил Призорный.

– Давай рассуждать логически…

– О-о-о…

Глава 10 О справедливости 2

Закон жизни: сильный поедает вкусного!

Вождь маори (праздничный тост)

Похоронная процессия медленно выползала из ворот особняка Кретовых. Чёрные машины с не по ГОСТу тонированными стёклами, надёжно скрывающими своих пассажиров, не спеша, чинно выстраивались друг за другом, соблюдая им одним ведомый порядок. Шофёр покойной, солидный и немногословный, поглядывал в зеркало заднего вида, наблюдая за братом хозяйки. Макс, явно, хотел казаться печальным, но его счастливый взгляд всё портил. Такое положение вещей удивляло Николая, так что он, в конце концов, не выдержал и задал мучающий его вопрос:

– Максим, ты так рад за Катерину, что даже не можешь скрыть своего счастья?

Парень недовольно поморщился, но всё-таки решил поделиться с шофёром хорошими новостями.

– Понимаешь, Николай, Поля согласилась стать моей женой, и я ничего не могу с собой поделать! Хочется смеяться, хохотать от счастья! Извини, но быть печальным – выше моих сил, как бы это неприлично не выглядело.

– Ясно… а я то уж подумал… – Николай облегчённо вздохнул, ещё раз взглянул в зеркальце на Макса и сокрушённо произнёс: – Ты это, палец себе прищеми, что ли…

– Зачем? – на шофёра из зеркала вылупились круглые глаза молодого хозяина. – А, чтобы не так демонстративно радоваться. Спасибо за совет, но я как-нибудь без членовредительства обойдусь. Найду, чем мысли отвлечь…

'Телохранителем…' – подумал шофёр.

'Дроссом', – подумал Макс.

Виталий, старослужащий охранник Катерины, один из двух, которых она так и не успела уволить, сидевший рядом с водителем, на происходящее внимания не обращал, поглощённый своими невесёлыми мыслями: 'Куда бедному наймиту теперь податься?' Ему было глубоко наплевать на странное поведение Макса, заботу о нём Николая и прочие, несущественные для него лично, детали. Его маленький уютный мирок со смертью хозяйки разрушился, и теперь предстояло выстраивать новый, а Виталий этого очень не хотел. Очень! Но куда деваться, тем более что никто не спрашивает. А младший Кретов буднично заявил, что прислуга ему не нужна. Вот похороны пройдут… Закон жизни: кому-то получать наследство, кому-то – выходное пособие. И это при благоприятном раскладе. Сколько бывало случаев, когда служащих увольняли в двадцать четыре часа, ещё и грозили, что применят давление, как правило, физическое. Виталий сам не раз выступал в роли этого треклятого давления, когда кто-то пытался бороться за свои права. И вот теперь он сам попал в такую же ситуацию. И ведь попробуй, возмутись!..

Автомобиль ближайшего родственника покойной пристроился за катафалком и последовал за ним, провожая Катерину в последний путь. Следом потянулись партнёры по бизнесу, служащие фирмы, дальние, неожиданно возникшие родственники, одноклассники и однокурсники, и даже – конкуренты.

Цаплин наблюдал за траурной кавалькадой из своей машины, отмечая, кто засветился на этом мероприятии. Странная, сутулая фигура у забора, привлекла его внимание. Судя по одежде, это была всё-таки девушка, потому что по поведению она больше напоминала мальчишку – подростка. Сунув руки чуть ли не до локтей в карманы джинсов, упрямо наклонив голову, девица с непонятным презрительным удовольствием наблюдала за выездом похоронного кортежа. Но на праздную зеваку она не походила, чем и заинтересовала Леонида.

Когда к Раисе подъехал старенький форд и приятный молодой человек пригласил её проехаться, она сначала опешила. Первый раз в жизни с ней кто-то решил познакомиться на улице. Но разочарование наступило сразу же, как только парень протянул ей корочки сотрудника следственного отдела.

– Я не совсем понимаю, – довольно резко заговорила Раиса, – какую пользу я могу принести?

– Но, вы же неспроста тут появились, да ещё так вовремя… или – это всего лишь женское любопытство? – Цаплин попытался зацепить девушку извечной дамской готовностью совать свой нос, куда ни попадя, лишь бы быть в курсе последних сплетен. И она попалась на его уловку.

– Не любопытство, – Раиса криво ухмыльнулась. Ехать в управление ей не особо хотелось, но у неё была причина, по которой нежелание было загнано в дальний угол. – Я хотела узнать об одном человеке…

– Узнали? – Леонид постарался придать голосу деловой тон, хотя ему страшно хотелось закричать от радости: 'Уж, не про Демьяна ли Дросса?!', но он сдержался.

– Нет. Его тут не было, – как-то нехотя произнесла Раиса, перебирая в уме возможные причины отсутствия Дросса на похоронах и присутствие здесь молодого оперативника.

– А должен был?

– Я надеялась…

– Обещаю, что если смогу помочь, – 'а я смогу!', – то добуду нужную вам информацию.

– Лады… – Раиса после обещания Цаплина окончательно уверилась, что дела у Дросса идут неважнецки.

Эдуард не собирался присутствовать на похоронах конкурентки, но по непонятной для себя причине приказал своему водителю ехать в Ступино. Это кладбище было довольно старым, и ему неожиданно вспомнилась не очень удачная шутка Катерины, что в Ступинскую землю она инвестиции вкладывать не собирается.

– А вот и вложилась ты в неё, Екатерина Павловна… По крупному вложилась, с максимальной выгодой…

– О чём рассуждаешь? – бесцеремонно вломился вего лексус Бабуров, усаживаясь на заднем сидении. – Сожалеешь о содеянном?

– Вот ещё! Чего мне сожалеть?

– А чего тогда припёрся сюда? Что бы все подумали, что ты на Катькиных костях сплясать решил?

– Надо больно!..

– А если не надо, то ехал бы ты отсюда, Эдик!.. Макс вон уже косится!

– Тогда зачем сам в мою машину влез?

– Пообещал мальчику всё разузнать и доложить, – елейным голосом проблеял Рашит Шамильевич. – Давай, Эдик, на самом деле, уезжай, не дразни гусей! Мы ещё много не знаем об этом парне. Надо быть осторожными. Как бы чего он не подумал лишнего и, подумав, узнавать не полез!

– Куда ему? Психу недоделанному!

– Кхм… Ты всегда такой умный, или только по пятницам? Эдик, ты, вообще, в курсе, что этот псих недоделанный, как ты его назвал, делал нам всё программное обеспечение?

– Иди ты!.. – ошарашенно выдохнул Заломов.

– Угу… пойду… Запомни, юноша бледный, со взором горящим, Кретова была баба умная и братца в ежовых рукавицах только психушкой держала! И теперь нам надо будет сильно постараться не выпустить его из-под своего влияния! Прощай!

– Никакой я не бледный… – обиженно буркнул Заломов спине Бабурова.

Что творилось в его голове, Шангин не имел ни малейшего понятия. Он просто не узнавал сам себя. Конечно, бывали такие моменты, когда сразу несколько мыслей одновременно лезло в голову, толкаясь и не давая вычленить главное. Но сейчас творилось просто что-то невообразимое. Мысли не просто лезли без очереди и какого бы то ни было порядка. Они ругались и спорили между собой! У Антона Михайловича даже создалось впечатление, что ещё чуть-чуть, и они у него в голове передерутся…

Разумеется, мысли не могли подраться, а вот бес и ангел уже были на таком взводе, что от начала боевых действий их удерживало лишь глубокое чувство ответственности за порученное дело.

– Надо давить на виновность кухарки! Она врёт, это видно невооружённым глазом! – петушился бес, отстаивая своё мнение.

– Нужны факты! Голословные обвинения она отметает с лёгкостью! А вот заставив её объяснить свои действия в день убийства, можно будет зацепиться за какой-нибудь незначительный момент!

– Зацепишься тут, если она даже междометья продумывает, прежде чем рот открыть! Надо её запугать! Заставить нервничать! – Призорный собрался сделать несколько перспективных предложений по методам запугивания, но Ктара отмахнулся от него, недовольно заметив:

– Вместо неё другие нервничают… Она же непробиваемая, как черепаха!

– Черепаху можно расколоть, если бросить с большой высоты! – Тут же просвятил его бес.

'Причём тут черепаха, – ошеломлённо думал Шангин, – не понимая, что же всё-таки творится в его голове? Странный диалог между двумя, крайне противоположными мнениями его озадачил. Ещё никогда он так сам с собой не разговаривал! Кроме того он понимал, что сейчас в его голове как бы формируется целых три потока мыслей, а это уже попахивало нервным расстройством, а то и психическим сдвигом. – Зачем пугать Турасову?'

– И с какой высоты ты собираешься сбросить кухарку? – по-деловому осведомился Ктара. Призорный стал прикидывать, с какой высоты женщина может упасть, переломаться, но остаться живой? Поняв его задумчивость, белокрылый тут же сообщил: – Если что, это был сарказм…

– Да иди ты!.. – обиделся бес.

'Рациональное зерно в этом конечно есть, но такими способами запугивать… Боже! О чём я думаю?! Этот бред какой-то!'

– Никакой это не бред, – обиженно возразил Призорный, наконец, обратив внимание на состояние объекта. – Лучше подумай, как заставить эту противную тётку сказать что-то такое, что бы выдало её вину!

– Что, например? – Антон Михайлович, конечно, удивился, что разговаривает сам с собой, но если это принесёт реальные плоды, то почему бы не побеседовать с умным человеком?

– Что она делала с одиннадцати до двенадцати! – опередил беса Ктара. – Подробно!

– И не только её! – внёс свои пять копеек уязвлённый Призорный.

Следователь горестно вздохнул и постарался проанализировать, что же с ним всё-таки происходит?! Антону Михайловичу стало казаться, что двоих собеседников он уже начал различать по голосам. Одного из них хотелось назвать – искуситель, а второго – советчик. Или так: провокатор и доброжелатель. Или: негативщик и позитивщик.

– Мы – реалисты! – рявкнули оба голоса дуэтом, да так, что мужчина непроизвольно дёрнулся.

– А чего так орать? – вслух возмутился Шангин

– Кто орёт? Вроде тихо? – в кабинет бодро вломился Цаплин, подталкивая перед собой слегка саботирующую продвижение Раису. – Вот, шеф, новую свидетельницу привёз! Это к ней Дросс рванул, когда узнал о смерти Кретовой!

Шангин тут же забыл про нервирующие его голоса и переключился на привычную работу: ведение допроса.

– Присаживайтесь! Меня зовут Шангин Антон Михайлович. Я расследую убийство Екатерины Павловны Кретовой. Ваше Фамилия, имя, отчество?

– Раиса Вячеславовна Петкина, – хмуро проговорила девушка, кидая недовольные взгляды на Цаплина.

– Петкина. Петкина… – следователь нахмурил высокий лоб, пытаясь что-то вспомнить.

– Дочь мужа Катерины от первого брака, – напомнил ему Леонид, игнорируя недовольство свидетельницы.

– Ясно. И что вы можете сообщить следствию?

– Ничего, – Раиса упрямо не желала сотрудничать с полицией. Это ей обещали дать нужную информацию, а не наоборот.

– Не понял… Леонид?

– Госпожа Петкина сегодня пришла понаблюдать за похоронами Катерины Кретовой!

– Так ты её с кладбища привёз?

– Нет, от их особняка. Он там стояла и… как мне показалось, торжествовала.

– Бред! – зло отреагировала Раиса на домыслы следователя. – Я вообще никакого удовольствия от её смерти не испытала!

– А должны были? – Цепкий взгляд следователя прожёг девушку.

– А вы бы не мечтали о смерти вашего врага? – ещё резче произнесла Петкина. – Она лишила меня всего!

– Так-так-так… поподробнее.

– Чего, подробнее? – Раиса уже еле сдерживала себя. – Будто вы не знаете, что Катька разрушила нашу семью? А папочка выпиннул нас с матерью практически на улицу без копейки! А когда Катька с ним поступила точно также, приполз к нам прощения просить…

– И вы его не простили?

– Вы думаете, что ему вот это самое прощение на самом деле было нужно? – рот Раисы непроизвольно дёрнулся, делая её мальчишеское лицо презрительно – капризным. – Ошибаетесь! Он плакался, жаловался на жёнушку, говорил, какой он был дурак, а от нас хотел только денег!