Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 08"

Автор книги: Евгений Лукин

Соавторы: Кристофер Прист,Терри Бэллантин Биссон,Джордж Алек Эффинджер,Жак Стернберг,Борис Горзев,Леонид Тишков,Дмитрий Ухлин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ЗАВТРА

Не хотите кусаться? Принимайте таблетки!

Исследователи Мэрилендского университета, долгое время занимавшиеся антитабачной кампанией, во время работ с растением-заменителем «Acapulco Gold» открыли вещество, способное затормозить человеческую агрессивность. «Препарат не подавляет ее, – утверждает профессор Кастенье, один из авторов открытия, – он ее расфокусирует. Пациент, находящийся в обществе человека, коего он расценивает как врага, не способен причинить ему вред, так как тратит все силы на беспорядочные жесты, утрачивает бдительность или засыпает».

В предварительном тесте приняли участие 37 испытуемых. После вдыхания нового препарата люди заносчивые становились умиротворенными: 74 процента из них были просто обессилены, трое оказались на грани сна и только один был способен на агрессивные действия.

Для того чтобы разрешить фармацевтическому объединению Pharmocopoulos коммерческое использование антиагрессина под названием Null-Agress, американская организация Food and Drink Administration (FDA) ждет лишь результатов первых серьезных клинических испытаний.

Музыка на карточке

Японская корпорация NEC объявила о выпуске сверхлегкого «карточного» проигрывателя весом всего 217 граммов вместе с батарейками. Качество воспроизведения нового аппарата ничуть не уступает аналогичным параметрам компакт-диск-плеера. Этот проигрыватель не содержит ни одной движущейся части, что снимает проблему злополучных вибраций и создает комфорт. «Музыкальная» карточка нового звуковоспроизводящего устройства – размером с кредитную. Она обладает 8 ячейками flash-памяти по 16 мегабайт каждая, что позволяет записать музыкальное произведение продолжительностью 24 минуты. Корпорация-производитель надеется, что к 2000 году карточка сможет «звучать» уже 90 минут, а ее память составит 256 мегабайт.

Радиоволны в качестве удобрения

В Мичигане (США) деревья, расположенные вблизи от радиоантенн, отличаются усиленным ростом. Интереснейшее наблюдение: стволы красных кленов, осин, сосен, находящихся неподалеку от антенны, установленной Морским министерством США и служащей для связи с подводными лодками (она излучает сигналы на очень низких частотах, порядка 76 Гц), ненормально толсты. Этот факт вдохновил ученых из Мичиганского технологического университета. С 1985 года они проводили исследования в двух местах: в непосредственной близости от антенны и на расстоянии 50 км. По словам исследователей, оказывается, не только деревья чувствительны к воздействию радиоволн: водоросли, которые распространены в соседних реках, также начали стремительно расти. Каким же образом магнитное поле воздействует на ускорение роста растений? Это еще не известно, но проведенные анализы говорят о том, что оно значительно убыстряет перенос питательных веществ.

И снова алхимия?..

Одиннадцать профессоров университета А & М в Техасе потребовали от своего коллеги подать в отставку, так как Джон Боккрис дискредитирует весь химический факультет. Он пытается превратить различные металлы в золото. Боккрис – известный электрохимик – осуществил холодную термоядерную реакцию. Группы, работавшие под его руководством, в 1989 году добились успехов и получили в результате некоторые соединения трития – верный признак ядерной реакции. Недавно Боккрис заявил, что один из двух алхимических опытов прошел успешно: поместив в огонь смесь нитрата калия, угля и различных солей металлов, он получил золото. Исследования были субсидированы любителем, который предоставил в распоряжение электрохимика 200 000 долларов.

Оппоненты Боккриса не смогли ни опровергнуть, ни подтвердить полученные им результаты, поскольку ученый не рассекречивает (что вполне понятно) ключевые технологические подробности эксперимента. Поэтому вопрос о классификации происшедшего как одного из величайших открытий века либо как очередной фальсификации пока остается открытым.

Гора знаний стала вдесятеро выше

Сотрудники исследовательской лаборатории IBM в Сан-Хосе (Калифорния) разработали новое оптическое запоминающее устройство в виде 10-слойного компакт-диска. Для считывания с него информации сканирующее устройство автоматически фокусируется на нужном слое. Таким образом, объем памяти ПЗУ достиг примерно 6,5 Гбайта, что позволяет сохранять более 1 млн. страниц печатного текста или, по желанию, несколько полнометражных видеофильмов в цифровой записи.

Супервоины XXI века

Армия США намерена в первые же годы грядущего тысячелетия изготовить и опробовать 4600 экспериментальных образцов полевой униформы Digitized Solgier. Новое одеяние, в ткань которого вплетены транзисторные микросборки из органических материалов, представляет собой своеобразный «гибкий» компьютер, управляющий различными приспособлениями, созданными на базе высоких технологий. К примеру, благодаря встроенным в униформу устройствам беспроволочной цифровой связи, солдат будущего никогда не потеряет ориентацию, всегда абсолютно точно зная, где находится он сам и каждый из его товарищей, а с помощью инфракрасных сенсоров, проецирующих информацию прямо в зрачки, обнаружит лишенного преимуществ новой амуниции противника намного раньше, чем тот сможет его заметить. Так что, облачившись в подобный наряд, даже необстрелянный новобранец почувствует себя истинным суперменом!

Джордж Алек Эффинджер
КОГДА ПОД НОГАМИ БЕЗДНА

Затерян в Хуаресе:

Пасха и дождь, как черная мгла,

Когда под ногами бездна и больше не держит Земля.

Не время строить крутого: ты забрел на МОРГ-авеню, —

Здесь бабам по вкусу свежее мясо, здесь никто не скажет «люблю».

Боб Дилан

…В своем мире ему не должно быть равных, да и в любом другом он окажется на высоте… Он одинок; он гордый человек, а это Значит, что с его самолюбием придется считаться, – иначе он заставит вас горько пожалеть, что повстречался на вашем пути. Его речь и манеры – взрослого мужчины нашего времени, то есть: грубоватый юмор, острое ощущение абсурдных сторон жизни, ненависть к притворству и обману, презрение ко всяческой мелочности.

Раймонд Чандлер. Описание частного детектива в книге «Простое искусство убийства»

1

Ночной клуб Чириги расположен в самом центре Будайина: восемь кварталов от Южных ворот и столько же от кладбища. Так что кладбище, можно сказать, под рукой, что очень кстати. Наша часть города – опасное место, это вам скажет любой. Приезжим всегда советуют держаться подальше отсюда, но туристы все равно набегают каждый день. Как же – они столько слышали о Будайине, а теперь должны уехать, так и не увидев? Ну нет!

В основном искатели приключений внедряются сюда через Южные ворота и начинают поход по Главной улице. С боязливым любопытством Озирая окрестности; миновав три-четыре квартала и приступ легкой паники, они обычно устраивают привал в одном из заведений, где можно выпить или заправиться пилюльками. Затем поспешно ретируются по Главной улице и, добравшись живыми до гостиницы, радуются своей удаче. Некоторым удача изменяет, и они остаются с нами навеки, украсив своим присутствием кладбище. Как я уже отметил, оно удивительно удобно расположено – большая экономия времени и сил.

Я вошел к Чириге довольный, что вырвался из душной, липкой ночной жары. У столика возле самой двери сидели две пожилые женщины: туристки, обремененные хозяйственными сумками, туго набитыми сувенирами для родных и знакомых. Одна держала камеру, делая снимки голограммы людей, собравшихся в клубе. Здешние завсегдатаи обычно такого безнаказанно не спускают, но на двух немолодых дам не обратили особого внимания. Мужчине никогда бы не позволили снимать у Чириги не заплатив; так или иначе туристок демонстративно игнорировали все присутствующие, кроме высокого, очень тощего мужчины в темном европейском костюме и галстуке. Странный наряд для наших мест, но нынешней ночью я видел и более нелепые одеяния. На чем специализируется этот тип, что он собирается предложить вниманию дам? Я заинтересовался и, остановившись у бара, стал подслушивать.

– Меня зовут Бонд, – представился мужчина дамам, – Джеймс Бонд. – Как будто это и без слов было непонятно.

Женщины были явно испуганы.

– О Господи, – прошептала одна из них. Так, теперь моя очередь. Я подошел сзади к модулю (уменьшительно-ласкательное – модик) и схватил за запястье.

Загнув большой палец внутрь ладони, резко нажал на ноготь. Модик вскрикнул от боли.

– Да ладно тебе, идем отсюда, Ноль-ноль-семь, старина, – шепнул я ему на ухо. – Поиграем в эти игры в другом месте.

Проводив его до двери, я с удовольствием вытолкнул этого типа в мягкую, пахнущую болотной сыростью темноту.

Женщины воззрились на меня так, словно им явился сам Пророк, держа в каждой руке по конверту с персональным пропуском в райские кущи.

– Благодарю вас, – пролепетала владелица камеры по-французски. – Не могу найти слов, чтобы выразить нашу признательность…

– Пустяки, – ответил я. – Не люблю, когда эти типы с подключенными к мозгу личностными модулями пристают не к себе подобным. Вторая никак не могла взять в толк, о чем я говорю.

– Модули, молодой человек? – Как будто в их краях такого не водится. – Ну да. Парень носит личностный модуль Джеймса Бонда. Вообразил себя Бондом и будет исполнять этот номер всю ночь, пока кто-нибудь не стукнет его хорошенько и не выдернет модик из головы. Во всяком случае, он этого заслуживает. Однако Аллаху известно, какие он нацепил училки в придачу к своему модику. – Я снова заметил недоумение на их лицах и объяснил:

– Училка – это своего рода обучающая программа. На время подключения она дает знание определенного предмета.

Вставляешь, скажем, училку шведского языка, и, пока не выдернешь, шведский твой родной язык. Владельцы магазинов, законники – все члены этой воровской банды – пользуются училками.

Женщины растерянно моргали, не понимая, верить или нет услышанному.

– Вставлять такие устройства прямо в мозг? – произнесла вторая. – Но ведь это ужасно!

– Откуда вы приехали? – спросил я. Они переглянулись.

– Из Народной Республики Лоррейн, – ответила та, что с камерой.

Все понятно: им наверняка еще не приходилось сталкиваться с идиотами, слепо следовавшими прихотям собственного модика.

– Дорогие дамы, – сказал я, – хотите добрый совет? Я думаю, вы оказались в неподходящей части города. И уж наверняка выбрали не подходящий для себя бар.

– Спасибо-спасибо, молодой человек, – отозвалась вторая женщина.

Они пошептались друг с другом, засуетились, зашуршали своими сумками и пакетами и выскочили на улицу, оставив на столике недопитые стаканы. Надеюсь, им удастся выбраться из Будайина живыми и невредимыми.

Этой ночью Чирига (уменьшительно-ласкательное – Чири) работала за стойкой одна. Мне нравится Чири; мы давние друзья. Она высокая, грозная, прямо чернокожая амазонка, лицо сплошь покрыто выпуклыми шрамами – наподобие тех, какими щеголяли ее далекие предки. Когда Чири улыбалась – а это случалось не очень-то часто, – ее зубы грозно сверкали ослепительной белизной. Грозно, потому что она подпилила клыки, ставшие острыми, как у вампира. Общеизвестный обычай каннибалов. Когда в клуб заходил чужак, ее глаза становились пронзительными, пустыми и черными, как дырки от пуль в стене. Но мне она продемонстрировала традиционную приветственную ухмылку.

– Джамбо! – вскричала Чири. Я перегнулся через узкую стойку и быстро чмокнул ее в мозаичную щеку.

– Что у тебя делается, Чири? – спросил я. – Нджема, – ответила она на суахили, просто из вежливости. Потом потрясла головой. – Ничего, ни-че-го, все та же осточертевшая работа, и так каждый день.

Я кивнул. Никаких особых изменений на нашей улице, только новые лица. В клубе двенадцать клиентов и шесть девочек. Четырех Чиригиных красоток я знал, две были новенькими. Они могут остаться здесь надолго, как Чири, или быстро удариться в бега.

– Это кто? – спросил я и кивнул в сторону сцены, где работала новенькая.

– Пуалани. Просит, чтобы ее так называли. Говорит, это значит «райский цветок». Нравится? Не знаю, откуда она родом. Фема, настоящая девочка.

Я поднял брови.

– Значит, тебе наконец-то будет с кем поговорить.

Чири изобразила крайнюю степень сомнения.

– Да? Сам попробуй поговорить с ней. Увидишь.

– Такой тяжелый случай?

– Увидишь. Все равно никуда не денешься. Ну ладно, ты пришел сюда отнимать у меня время или закажешь что-нибудь?

Я бросил взгляд на часы за баром.

– Примерно через полчаса я встречаюсь с одним господином.

Теперь уже Чири подняла брови.

– М-м-м, бизнес? Мы снова трудимся, да?

– Черт, Чири, это уже вторая работа за месяц.

– Тогда закажи что-нибудь.

Перед деловой встречей я стараюсь воздерживаться от наркотиков, поэтому заказал свою обычную смесь: джин, бингара со льдом и немного сока лайма.

Несмотря на то что клиент скоро заявится, я продолжал стоять у бара: как только сяду за столик, новенькие попытаются со мной поработать. Даже если Чири велит им отстать, они все равно попытаются. Еще успею занять столик, когда покажется этот самый господин Богатырев.

Я потягивал напиток и рассматривал девочку на сцене. Очень привлекательна, но они ведь все такие: профессиональный признак. Безупречное тело – маленькое, гибкое и такое неотразимо женственное, что чувствуешь непреодолимое желание прикоснуться, пробежать пальцами по этой прекрасной коже, сейчас покрытой сверкающими росинками пота. Смотришь на нее и испытываешь желание… – в этом вся суть. Вот почему здесь торчат девочки, вот почему здесь торчишь ты и Чири со своей кассой. Ты покупаешь девочкам выпивку, разглядываешь их безупречные телеса и ведешь себя так, будто нравишься им. Они тоже делают вид, что ты им нравишься. Как только перестаешь сорить деньгами, девочки встают и делают вид, что им нравится клиент за соседним столиком.

Не могу вспомнить, как зовут эту красотку. Она хорошо поработала над собой: скулы подняты с помощью силикона, выпрямлен и уменьшен нос, некогда квадратную челюсть «строгали» до. тех пор, пока она не приобрела симпатичную округлость. На диво крупные силиконовые груди; задик аппетитно выпуклый благодаря тому же силикону… Все это оставляет следы. Никто из клиентов их не заметит, но мне за последние десять лет приходилось наблюдать массу разных женщин, танцующих на разных сценах. Все они выглядят примерно одинаково.

Чири, обслужив гостей на другом конце стойки, вернулась ко мне. Мы посмотрели друг на друга.

– Она потратилась и на то, чтобы подправить мозги? – спросил я.

– По-моему, может принимать только училки, и все, – засмеялась Чири.

– Девочка столько извела денег на тело, что могла бы оборудовать себя полностью.

– Она гораздо моложе, чем выглядит, мой сладкий. Приходи сюда через полгода, и у нее уже будет розетка для модика. Дай только время; она сможет переключаться на любой тип, какой только пожелаешь: от похабной шлюхи до нежной загубленной голубки, плюс все варианты между ними.

Чири права. Просто непривычно, что девочка в таком вот ночном клубе полагается только на свой девственный мозг. Интересно, хватит у этой новенькой выдержки, чтобы продолжать работать в таком качестве, или она бесславно вернется домой, приобретя идеально модифицированное тело и частично модифицированный мозг? Бар для модиков и потребителей училок – нелегкое место для работы. Пусть у тебя самое роскошное тело на свете, но если все клиенты подключены и заняты собственным внутримозговым развлечением, ты с таким же успехом можешь отправиться домой и тоже подключиться.

– Вы Марид Одран? – негромко произнес чей-то невозмутимо ровный голос.

Я медленно повернулся и взглянул на говорившего. Очевидно, это и есть Богатырев. Небольшого роста, уже лысеющий человек со слуховым аппаратом; никаких признаков модификации мозга. Видимых признаков, конечно. Он мог быть от уха до уха вооружен модиком и приставками-училками, не заметными для меня. Мне приходилось сталкиваться с такими пару раз. Это опасный тип людей.

– Да, – сказал я. – Господин Богатырев?

– Рад нашему знакомству.

– Взаимно, – отозвался я. – Вам придется заказать какой-нибудь напиток, иначе эта барменша начнет разжигать свой огромный страшный чугунный котел.

Чири окинула нас фирменным плотоядным, каннибальским взглядом.

– Мне очень жаль, – сказал Богатырев, – но я не употребляю алкоголь.

– Все в порядке, – объявил я, повернувшись к Чири. – Налей ему то же самое. – Я поднял свой стакан.

– Но… – протестующе начал Богатырев. – Все в порядке, – повторил я. – За мой счет, я плачу. Так будет честно: я ведь и выпью это зелье.

Богатырев кивнул; совершенно никакого выражения на лице. Полная невозмутимость. Считается, что абсолютной монополией на этот счет обладают азиаты, но у молодцев из Обновленной России тоже неплохо получается. Они работают над собой. Чири сделала мою смесь, я заплатил ей. Потом провел маленького Богатырева к одному из угловых столиков. Мой клиент ни разу не посмотрел по сторонам, ни на секунду не задержал взгляд на почти обнаженных женщинах вокруг. С такими типами мне тоже приходилось сталкиваться.

Чири любит, чтобы в ее клубе царил полумрак. В полумраке девочки выглядят презентабельнее: не такие хищные и алчные, как на самом деле. Колышущиеся тени смягчают их облик, придавая влекущую таинственность. По крайней мере, так обычно кажется туристам. Чири просто не хочет выставлять на всеобщее обозрение всяческие торговые сделки, происходящие за столиками и в кабинках. Яркий свет, бьющий со сцены, едва рассеивал темноту, высвечивая только лица людей у столика, погруженных в созерцание, мечты или галлюцинации. Все остальное тонуло во мгле. Это мне нравилось.

Я опустошил свой первый стакан и отодвинул его в сторону; потянулся за вторым.

– Чем могу быть полезен, господин Богатырев?

– Почему вы предложили встретиться именно здесь?

Я пожал плечами.

– В нынешнем месяце у меня нет офиса. Люди вокруг – мои друзья. Я помогаю им, они мне. Закон взаимовыручки.

– Полагаете, вам потребуется их защита? – Я видел, что не убедил его в своей надежности. Пока не смог убедить. Он все еще оценивал меня. Но делал это очень тактично. Они работают над собой и в этом отношении.

– Нет, защита тут ни при чем.

– У вас ведь имеется оружие? Я улыбнулся:

– Как правило, я не таскаю с собой оружия, господин Богатырев. Ни разу не попадал в ситуацию, когда оно могло бы выручить. Одно из двух: или у парня пушка, и я делаю то, что он скажет, или у него нет таковой, и тогда приказываю я.

– Но если вы сначала продемонстрируете орудие, это поможет избежать ненужного риска, не так ли?

– И сбережет бесценное время. Но у меня много времени, господин Богатырев, и рискую я собственной задницей. Каждый волен поддерживать интерес к жизни по-своему. Кроме всего прочего, здесь, в Будайине, мы придерживаемся своеобразного кодекса чести. У меня нет оружия – у них нет оружия, и обе стороны знают это.

Каждый, кто нарушит правило, испытает последствия на своей шкуре. Мы все – одна большая дружная семья.

Не знаю, купился Богатырев или нет, но я этого и не добивался. Просто давил на него слегка, пытался понять, что русский из себя представляет.

Сквозь маску его невозмутимости чуть-чуть проглянуло разочарование.

Наверняка сейчас он решает, не переиграть ли все. В кодовой системе легко можно найти координаты целой армии наемных громил. Крупных, тренированных, готовых продемонстрировать самое разнообразное оружие, чтобы успокоить сердце такого клиента, как Богатырев. Там числятся агенты с блестящими новенькими парализаторами под пиджаками, принимающие посетителей в просторных, удобных офисах в респектабельном квартале города, с секретаршами, компьютерами, имеющими доступ к базам данных в любой части света, с фотографиями в красивых рамках, где они обмениваются рукопожатием с особами, которых знаешь по газетным снимкам… Все это – не я. И мне очень жаль.

Я знал, о чем хочет спросить Богатырев, и опередил его:

– Вы не можете понять, почему лейтенант Оккинг рекомендовал меня, а не одну из городских организаций?

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Да.

– Лейтенант – часть нашей дружной семьи, – сказал я. – Он подыгрывает мне, я – ему. Слушайте: если вы пойдете к одному из наших хромированных агентов, он выполнит работу, но возьмет в пять раз больше, чем я, и будет возиться дольше даю гарантию. И еще: эти птички высокого полета имеют привычку громыхать повсюду своим дорогим оборудованием и оружием и привлекать всеобщее внимание. Я работаю без лишнего шума. Меньше риска, что объект вашего интереса, кто бы он ни был, получит украшение в виде ожогов от лазерной пушки.

– Понимаю. Раз уж вы сами затронули вопрос оплаты, могу я узнать, во сколько вы оцениваете свои услуги?

– Зависит от того, что требуется сделать. Есть работа, за которую я вообще не берусь. Можете считать это заскоком. Но если я откажусь, то порекомендую надежного парня, который наверняка согласится. Не лучше ли вам рассказать все с самого начала?

– Надо найти моего сына. Я молчал, ожидая продолжения, но Богатырев, кажется, уже высказался.

– О'кей, – произнес я.

– Вам понадобится его фотография. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Конечно. И вся информация: давно ли он пропал, когда его видели в последний раз, что он говорил; сбежал мальчик или вы думаете, что его сманили.

Это большой город, Богатырев; при желании здесь легко найти укромный уголок и затаиться. Я должен знать, откуда начать поиски.

– Сколько вы берете?

– Хотите поторговаться?

Он начинал действовать мне на нервы. С трудом нахожу общий язык с новыми русскими. Я родился в 1550 году хидиры (2172 по летоисчислению неверных). За тридцать-сорок лет до моего появления на свет коммунизм и демократия как бы скончались во сне, исчерпав ресурсы, от эпидемий и нищеты. Советский Союз и Соединенные Штаты раздробились на множество монархий и диктаторских государств.

Вскоре за ними последовали другие нации. Скажем, появились независимая Моравия, Тоскана, Содружество Западной Территории – все отгорожены от соседей и панически дрожат. Я не имел понятия, из какого именно государства Обновленной России прибыл сюда Богатырев. Пожалуй, особой разницы не было.

Он не отрывал от меня глаз; наконец я сообразил, что русский и рта не раскроет, пока я не назову свою цену.

– Тысяча киамов в день плюс расходы, – объявил я. – Заплатите сейчас за три дня вперед в качестве аванса. Когда найду вашего сына, иншалла, представлю список расходов.

Названная цифра в десять раз превышала мою обычную плату; я ждал, что он начнет торговаться и немного собьет.

– Вполне удовлетворительно. – Богатырев открыл литой пластиковый кейс и вынул небольшой пакет. – Здесь голографические кассеты и полное досье моего сына: увлечения, причуды, таланты, особенности психологии. Все, что вам потребуется.

Я уставился на него. Странный пакет. Кассеты – ладно, тут нет ничего необычного; меня насторожило остальное, например «особенности психологии».

Зачем он приготовил для меня эти сведения – разве что страдает маниакальной педантичностью или острой формой паранойи. Наконец меня осенило.

– Давно ли пропал ваш сын?

– Три года назад.

Я растерянно моргнул; спрашивать, почему папа так поздно взялся за поиски, было бы дурным тоном. Очевидно, Богатырев уже побывал у здешних «нужных людей», и они ничем не смогли помочь.

Я взял пакет.

– За три года песок заносит следы, господин Богатырев, – предупредил я.

– Буду весьма признателен, если вы уделите этому делу максимум внимания, сказал он. – Я понимаю, существуют определенные трудности, но готов платить до тех пор, пока вы не добьетесь успеха или не убедитесь, что всякая надежда потеряна.

Я улыбнулся:

– Надежда всегда остается, господин Богатырев.

– Иногда – нет. Приведу вашу арабскую пословицу: «Один час судьба за тебя, десять – против тебя». – Он вытащил из кармана толстую пачку банкнот, отсчитал от нее три купюры. Быстро убрав пачку, чтобы хищные глаза Чиригиных акул не успели заметить поживу, протянул мне три тысячи аванса. – Вот за три дня вперед.

Раздался чей-то вопль.

Держа в руке деньги, я повернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Две девочки распластались на полу; Джеймс Бонд стоял со старинным пистолетом в руке. Готов поручиться, что это была подлинная коллекционная «беретта» или «Вальтер-ППК». Он выстрелил всего один раз; в маленьком помещении ночного клуба словно разорвался артиллерийский снаряд. Я метнулся через островок между столиками и баром, но сразу сообразил, что Бонда мне не достать. Он уже повернулся и прокладывал путь к выходу. Позади него визжали девочки и клиенты, отталкивали и пихали друг друга, стараясь выбраться из опасной зоны. Мне не прорваться сквозь толпу этих охваченных паникой людей. Проклятый модик сегодня ночью вошел в свою роль до конца, исполнил заветное желание в ничтожной игре: выстрелил из настоящего пистолета в переполненном баре. Теперь, наверное, будет проигрывать эту сцену в памяти до конца жизни. Придется ему довольствоваться таким стимулятором, ибо, если его физиономию заметят на улице хоть раз, его так отметелят, что у парня останется только одно заветное желание – чтобы когда-нибудь люди смогли узнать в нем собрата по расе.

Возбуждение понемногу спадало. Будет о чем поговорить нынешней ночью.

Девочкам потребуется немало добавочных порций выпивки, а также сильное мужское плечо, чтобы успокоить расстроенные нервы. Они будут хныкать на груди намеченных жертв, а бедные жертвы обогатят хозяйку заведения.

Я поймал взгляд Чири.

– Бвана Марид, – негромко посоветовала мне она, – положи деньги в карман и возвращайся к своему столику.

Оказывается, я размахивал купюрами, как маленькими флажками. Засунув деньги в карман джинсов, я подошел к Богатыреву. Пока вокруг царила немыслимая паника, он и не пошевельнулся. Дурак с заряженным пистолетом – недостаточный повод для того, чтобы заставить подобных типов со стальными нервами выйти из себя.

Я опустился на стул:

– Извините, что вынужден был прервать наш разговор.

Подвинул к себе стакан с выпивкой и взглянул на Богатырева. Он молчал. На груди его, на шелковой белой традиционной крестьянской рубахе, медленно расползалось темное пятно. Целую вечность я сидел и просто смотрел на него, машинально потягивая напиток, понимая, что следующие несколько дней превратятся в кошмар. Наконец поднялся и повернулся к бару. Но Чири уже стояла рядом с телефоном в руке. Не говоря ни слова, я взял его и пробормотал код лейтенанта Оккинга.