Текст книги "Часовые Вселенной"

Автор книги: Евгений Гуляковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

И еще он знал, что, стараясь угадать ее мысли, нарушает этический запрет. Нельзя без согласия вторгаться в мозг другого человека, если это не враг. Он знал об этом запрете – но все происходило помимо его воли, на уровне подсознания.

Арлан еще слишком плохо умел управлять работой собственного мозга. Он начал понимать, что казавшиеся бессмысленными упражнения, которыми его заставляли заниматься в храме, на самом деле предназначены для того, чтобы научить его владеть силой, просыпавшейся в его сознании.

Наконец Беатрис сказала:

– Я не люблю выезжать за город. Там свои опасности. Но, похоже, у нас нет другого выхода.

Для лагеря Арлан выбрал место своего первого привала на тропе паломников. Здесь, ближе к храму, он чувствовал себя в большей безопасности. Местные жители избегали заходить в этот лес без особой нужды. Исключение составляли только паломники, но их время давно прошло.

Уже стемнело, когда он закончил устанавливать палатку. Как и Беатрис, ему не слишком нравилась полевая романтика, и он сожалел о том, что не может предложить ей ничего лучшего.

Когда солнце окончательно исчезло за скалами, вспыхнули крупные аниранские звезды и своим ледяным светом еще больше усилили ощущение холода. Время летних пикников давно прошло.

Арлан испытал чувство признательности к незнакомому аниранскому инженеру, создававшему эту универсальную палатку.

Ее надувные стены и пол хорошо защищали от холода, и, несмотря на небольшие размеры, внутри оказалось достаточно свободного пространства.

Беатрис вела себя отстраненно, точно извне наблюдала за ним и за собой одновременно, равнодушно следя за его усилиями по разбивке лагеря, и даже не предложила помощи. Иногда он ловил на себе ее изучающий взгляд, словно она видела его впервые.

– А что, земные женщины охотно соглашаются на такие походы?

Это был ее первый вопрос с момента прибытия.

– Не знаю. На Земле мне не приходилось прятаться. Там за мной не устраивали охоты.

– После встречи с Триединым на Аниране тоже никто не посмеет преследовать тебя. Кто вручил тебе Талисман? Сам Верховный жрец? – Арлан подтвердил это, и тогда она спросила, почти робко: – Можно мне подержать его?

– Мне запрещено снимать его, но если хочешь…

Он подошел к ней, сел рядом и, не снимая цепочки, протянул ей серебристый овал, в глубине которого полыхала разноцветная радуга.

Она осторожно приняла его в раскрытые ладони, и тотчас по ее лицу заструился переливчатый волшебный свет.

– Знаешь, я все время сомневалась в том, что он настоящий. Каждому избранному для обряда встречи вручают серебряную копию Талисмана. Но теперь я начинаю верить, что это он, хотя до сих пор не понимаю, как жрецы согласились с ним расстаться.

– Это далось им нелегко, но были серьезные причины… – Секунду он колебался, не зная, стоит ли ей рассказывать о своей встрече с Сэмом и поверит ли она ему. Уже и сам Талисман на его груди был слишком невероятен. В конце концов он решил, что не должен этого делать. Вместо новых слов он прижался к ее губам и почувствовал, как холодное облако, окружавшее их с первой минуты встречи, растворяется без остатка.

Глава 19

– Подожди минутку… – произнес Арлан, отстраняясь от нее и прислушиваясь. Нет, это был не звук… Крохотный мирок палатки, отделивший их от остального мира, создавал иллюзию безопасности, но он знал, что это ощущение обманчиво. Там, снаружи, был кто-то посторонний. Он едва успел расстегнуть полог, когда мощный энергетический заряд разворотил крышу палатки.

Возможно, их спасла темнота, и поэтому первый выстрел оказался недостаточно точным. Но Арлан сразу же понял, что их хотят убить и что на этот раз враги выбрали оружие более совершенное, чем секира и копье.

Теперь здесь не было паломников, они не боялись привлечь к себе внимание, и во второй раз стрелок не промахнется – вспыхнувшая ткань палатки давала достаточно света.

Арлан рванулся вперед, в спасительную темноту леса. По счастью, Беатрис не понадобилось ничего объяснять, она была опытным солдатом и не отставала от него ни на шаг.

Она не стала тратить время на одевание, лишь выхватила из груды сброшенной одежды свой бластер и теперь бежала рядом с Арланом. Он видел, как в темноте белеет ее обнаженное тело, и знал, что этого может оказаться достаточно для точного прицела невидимого им стрелка.

За мгновение до следующего выстрела он своим ментальным чувством ощутил, как палец его врага уперся в спусковую кнопку, и резким движением увлек Беатрис на землю, падая рядом с ней.

Огненный луч пронесся над самыми их головами, опалив волосы женщины. В нескольких метрах перед ними разорвался голубой шар и вспыхнул кустарник.

На какое-то время вспышка взрыва ослепила стрелка, и Арлан полностью использовал подаренные ему секунды.

Рванувшись в ту сторону, где заметил между скал углубление, достаточное, чтобы укрыть их обоих, он, не тратя время на ненужные объяснения, лишь показал ей ладонью, что нужно сделать, и она словно ящерица нырнула в узкую каменную расщелину.

Теперь они оказались в недосягаемости для прямого огня.

– Что дальше? – спросила Беатрис.

Он слышал, как сквозь стиснутые зубы женщины со свистом вырывается дыхание. В голосе Беатрис не чувствовалось страха, только гнев и азарт боя. Арлан знал, что с такой же легкостью, с какой она подчинилась его указаниям, Беатрис заставит их поменяться ролями, если заметит, что он совершил ошибку.

– Теперь он будет вынужден сменить позицию, но и мы не будем сидеть сложа руки.

– Сколько их?

– Трое. Один стрелок наверху утеса и еще двое внизу на тропе.

– Откуда ты знаешь?

– Я и сам толком не понимаю, но я их чувствую. Как ты думаешь, это могут быть агенты «Д-корпуса»? – Собственно, ответ он знал заранее…

– «Д-корпусу» не нужна твоя смерть. Эти люди пытаются нас убить.

– Да, это так. Дай мне твой бластер. Я заставлю их пожалеть об этом намерении.

Не возражая, она протянула ему свое оружие. Он хорошо понимал, как много значит для опытного бойца подобный жест. Случайно прикоснувшись в темноте к ее обнаженной коже, он почувствовал дрожь желания, даже сейчас, в этих обстоятельствах, несмотря ни на что, он хотел продолжить свидание, которое так подло прервали, в самый неподходящий момент. Словно прочитав его мысли, она сказала:

– Это не может быть никто из аниранцев. Наш кодекс чести не позволяет им нарушать уединение чужого свидания.

– Сейчас мы это проверим…

Линия прицела уперлась в чернильную темноту. Глазами, даже приблизительно, он не смог бы определить место, откуда по ним стреляли.

– Там ничего не видно…

– Я и не собираюсь на них смотреть.

Он закрыл глаза и постарался, отключившись от всего, сосредоточиться на злобной ауре ментального поля невидимого стрелка. В сознании возникло неясное, туманно светящееся пятно мишени и линия его прицела. Когда они совпали, Арлан нажал спуск и только после этого открыл глаза.

Звук выстрела напоминал свистящее щелканье бича. На вершине скалы расцвел огненный цветок разрыва, и секунду спустя до них донесся вопль смертельно раненного человека или животного…

– Ты в него попал! Это невозможно! Ты видишь в темноте?

– Я целился по его ментальному полю – это результат тренировок, которым подвергли меня жрецы. Они собирались сделать из меня настоящего воина, и кое-что у них начало получаться.

– Ты решил вернуться в храм, чтобы пройти обряд?

Вместо ответа он притянул ее к себе и стал жадно целовать. С трудом вывернувшись из его объятий, она прошептала:

– Арлан, опомнись – там же еще двое, они могут напасть в любую секунду.

– Они уходят. Они знают, что стрелок погиб и что их план сорвался. Они рассчитывали прежде всего на внезапность. Теперь мы одни.

Больше она не возражала. И холод ночного леса, и мокрая роса на траве перестали быть для них помехой.

Лишь утром, когда взошло солнце и от котелка, висевшего над костром, донесся аромат утреннего кофе, Арлан решил побольше разузнать о нападавших и осмотреть следы, оставленные ночным боем.

На вершине утеса, куда он стрелял, не оказалось ни трупа, ни следов крови – лишь опаленная листва и оплавленные камни свидетельствовали о том, что ночное происшествие ему не пригрезилось.

Вернувшись к костру и наблюдая за тем, как Беатрис хлопочет над «завтраком туриста с автоматическим разогревом», он какое-то время обдумывал то, что решил ей сказать.

– Пожалуй, для тебя будет лучше вернуться в город одной. Тем, кто находится рядом со мной, постоянно угрожает опасность. Я ее притягиваю, словно громоотвод.

– А ты?

– Я вернусь в храм.

– Значит, ты решился…

– Да, еще раньше, когда ты мне объяснила, что для аниранцев означает обряд встречи с Триединым, я решил пойти на это.

Случившееся ночью лишь укрепило мое решение. Мне кажется, встреча с Триединым – единственный способ завоевать себе право строить жизнь на вашей планете по собственному желанию. Если у меня получится… Если мне удастся выкарабкаться из всего этого и вернуться, ты подождешь меня?

Он пожалел было, что слова просьбы и одновременно признания сорвались с его губ, но тут же забыл об этом, увидев, какой радостью вспыхнуло лицо Беатрис. Ответила она не без лукавства, но и не пряча своих тигриных глаз:

– Если только ожидание не затянется слишком надолго.

– Я постараюсь, чтобы этого не случилось.

Обряд посвящения оказался долгим и мрачным. Жрецы заполнили почти весь главный зал храма, и, слушая их заунывное пение, Арлан решил, что их здесь слишком много. Для такого количества здоровых, полных сил мужчин можно придумать более полезное занятие.

Сам он, облаченный в сверкающий золотом нелепый балахон, стоял на возвышении возле алтаря рядом с Верховным жрецом, руководившим всей церемонией. Время от времени пение прекращалось и Арадатор задавал ему какие-то вопросы. Он отвечал, почти не задумываясь, не вникая в смысл.

Теперь для него было совсем просто отвечать именно то, что от него ожидал собеседник. Долгая подготовка к обряду не прошла бесследно, его телепатический дар окреп, и Арлан научился наконец скрывать его от окружающих. Даже Верховный жрец не знал, до какой степени обострились его ментальные способности.

Наконец пение прекратилось, и Арлан понял, что обряд приближается к своему завершению.

Верховный жрец снял с алтаря золотую чашу с таинственным напитком смерти и осторожно, чтобы не расплескать содержимое, медленно сошел с возвышения, держа перед собой чашу на вытянутых руках.

Арлан, повинуясь его приказу, встал рядом, по бокам появились двое факельщиков, и процессия медленно двинулась к дальнему нефу, где находилась лестница, ведущая в подземные этажи храма.

Жрецы длинной узкой колонной шли за ними. Теперь они затянули заунывный мотив без слов, еще больше усиливавший впечатление мрачности и безысходности, которыми так и веяло ото всей церемонии обряда.

Арлан хорошо понимал, какую цель преследовала вся эта мрачная церемония, предназначенная для того, чтобы лишний раз показать жалкому человеческому существу, на какой путь он дерзнул ступить, заставить его одуматься, отступить в последний момент. Одного его слова было бы достаточно, чтобы прервать обряд, но он знал, что не произнесет его никогда.

«Нет возврата из страны мертвых. Смертный, дерзнувший проникнуть в нее, останется там навсегда».

Заунывный мотив «Гимна мертвых» словно заранее захлопывал над ним каменную крышку саркофага.

Наконец долгий путь вниз был окончен. Они очутились в зале, о существовании которого Арлан не подозревал.

Огромное пустое помещение заполнилось жрецами. В центре находился единственный предмет – большой каменный саркофаг. Тот самый, в который ему предстояло лечь, чтобы умереть в этой жизни и навсегда остаться в холодном каменном ящике…

Четверо жрецов с трудом сняли крышку каменного гроба и отошли в сторону. Теперь между Арланом и разверзшимся чревом саркофага не было никого. Все молча ждали, в полной тишине. Никто не произносил ни слова, не торопил его, не отдавал никаких приказов или указаний.

Решение по-прежнему зависело только от него. Он все еще мог передумать. Никто бы не остановил его и даже не упрекнул. Разум подсказывал, что ему следует бежать отсюда без оглядки.

Вот только от себя самого не убежишь, и позор малодушия останется с ним на всю жизнь. Что он скажет Беатрис, как объяснит? Он нашел в безликой толпе жрецов ободряющий взгляд Ошана и сделал первый шаг к саркофагу. Потом еще один, и еще. «Что я делаю? – спросил он себя, остановившись у самого края каменного ящика. – Разве мне надоела жизнь?» Из саркофага тянуло ледяным холодом и тьмой. Свет факелов не проникал в глубину гроба. Пахло ладаном и крысами. Наверно, этот запах одинаков во всех склепах.

«Сколько времени мне придется лежать здесь? Неделю, месяц или вечность? Ошан сказал, что не-вернувшихся замуровывают в стену вместе с этим гробом. Для каждой встречи готовят новый саркофаг. Сколько их уже замуровано в стене, скольким удалось вернуться?»

Он так и не смог этого выяснить. У жрецов были свои секреты, раскрыть которые не могли даже его ментальные способности.

Беатрис говорила, что летописи хранят сведения о троих вернувшихся. Двое из них стали великими императорами древней истории Анирана, третий был президентом столетие назад. Но Арлан хорошо знал, как часто лгут исторические летописи, подправленные руками нечестных людей.

Теперь было поздно об этом думать. Он знал, что не изменит своего решения и не покажет им своего страха. Была одна вещь, которая укрепляла его в эту минуту.

Талисман света. Он остался с ним, и в этот трудный момент Арлан чувствовал под золотым саваном его живое тепло.

Сэм посоветовал ему, не без иронии, согласиться на предложение жрецов умереть. Сейчас, однако, ему было не до шуток. Стиснув зубы, Арлан сделал еще один шаг и оказался на каменной приступке перед саркофагом. Затем одним решительным движением он перебросил ноги через край.

Теперь он сидел внутри каменного ящика, и его голова едва возвышалась над краем. Внутри не было ничего. Ни подушки, ни клочка материи – он сидел на ледяной каменной плите. Как долго он сможет выдержать этот пронизывающий душу холод? Ведь ему придется остаться с ним один на один и после того, как крышка захлопнется…

Верховный жрец приблизился к Арлану и протянул золотую чашу с напитком смерти.

«Ты все еще можешь отказаться. Еще не поздно», – прошептал внутренний голос его сжавшегося от ужаса сознания.

«Тогда я останусь рабом на этой планете, – возразил он. – Вечным изгоем. Неужели такая жизнь лучше смерти?»

Он взял чашу и осушил ее до дна в несколько долгих глотков.

Напиток показался ему горячим, слегка горьковатым, отдававшим корицей и еще какими-то незнакомыми специями.

Арлан еще успел подумать, что у напитка довольно странный для яда вкус, но тут сознание его начало меркнуть. Темнота, вырвавшись из-за стены желтых огней факелов, упала на Арлана, словно каменная крышка саркофага.

Он очнулся внутри этой темноты. Мозг работал отчетливо, и он понял, что по-прежнему лежит внутри каменного гроба. Крышка была уже закрыта, и ни один звук не проникал снаружи.

Тело не повиновалось ему, возможно, у него вообще не было больше тела. Во всяком случае, он его не ощущал и не мог пошевелить даже пальцем. Для того чтобы понять, что крышка саркофага над ним захлопнулась, ему не нужны были никакие органы чувств.

Он просто знал, что она там, на своем месте. И не испытывал от этого знания ни малейшего страха. Любые эмоции умерли вместе с телом.

Вскоре темнота начала вращаться у него перед глазами, постепенно складываясь в какой-то мрачный вихрь.

Это стало возможным, потому что теперь она не была больше такой плотной и непроницаемой, как раньше. Внутри ее появились вращающиеся светлые полосы. Они вертелись все быстрее, вычерчивая огромную воронку, которая начала засасывать Арлана в свои глубины.

Казалось, он летит внутри этого темного вихря, уносящего его в неведомые глубины космоса. Вокруг стремительно мелькали незнакомые созвездия. Он понимал, что, с точки зрения нормальной логики, такая скорость движения невозможна, но в мире, в котором он очутился, нормальная логика отсутствовала.

Далеко в конце воронки появилось все увеличивавшееся пятно ослепительно синего света. Когда Арлан достиг этого светового дна, его сознание и память заполнились чужим сознанием.

Оно было настолько огромным и непостижимым для человеческой логики, что никогда позже он так и не смог словами описать свое состояние.

Одновременно он находился в разных точках пространства, в разные времена. Калейдоскоп непонятных для человеческого мозга картин обрушился на него со всех сторон, сменяя друг друга с невообразимой скоростью. Сколько это продолжалось, он не знал – время в этом мире не имело никакого значения.

Но в какой-то момент началось обратное движение. Позже он вспомнил, что этому предшествовало его четко сформулированное желание вернуться.

И когда обратное движение внутри темной воронки закончилось, он вновь оказался в саркофаге.

Стоило ему подумать о том, что крышку пора открывать, как она беззвучно сдвинулась с места. Появилась узкая щель, сквозь которую внутрь каменного гроба ворвался живой свет факелов.

И он услышал гимн. Это был гимн возвращения, гимн восторга и радости.

Крышку сняли, отставили в сторону, чьи-то заботливые руки помогли ему приподняться.

Когда он, опираясь на плечо Ошана, переступил край саркофага, жрецы, заполнявшие зал, упали ниц, продолжая держать над своими головами горящие факелы. Зал был наполнен морем чадящих желтых огней. Запах горящего льняного масла напоминал ему о том, что он все-таки остался жив.

– Ты помнишь что-нибудь? – громко спросил Ошан в самое его ухо, стараясь перекричать восторженный напев хора. Жрецы ухитрялись продолжать свой гимн даже лежа. Арлану еще трудно было говорить, губы не повиновались ему, и он просто отрицательно помотал головой.

– Никто ничего не помнит… Никто…

Увидев, как сильно разочарование Ошана, он прошептал:

– Одну картину я все же запомнил. Я помню город мертвых на проклятой планете.

– Это означает, что ты должен там побывать.

Гимн оборвался сразу же, как только Арлан сошел с возвышения. При полном молчании распростертых ниц присутствующих трое участников этой заключительной сцены спустились в зал. Даже Верховный жрец держался позади Арлана, склонив голову в полупоклоне.

Не сразу, постепенно Арлан начал понимать, что ему удалось вернуться в мир живых, что он прошел через испытание.

– Я свободен? Никто больше не сможет преследовать меня на Аниране? – спросил он Арадатора.

– Теперь ты сам будешь принимать решения, и люди последуют за тобой. Тебе нужно отдохнуть несколько дней, а потом ты сможешь покинуть храм. Темный Властелин больше не сможет причинить тебе зла, по крайней мере, на планетах, которые ему не принадлежат.

Глава 20

Неделя пролетела незаметно. Арлана перевели в старую келью, не в подземную камеру, где его прятали от Темного Властелина, а в ту, первую, в которой он начинал свой путь ученика.

Никто, кроме старого учителя, не общался с Арланом после его встречи с Триединым. Любой жрец или послушник, случайно встреченный им во время долгих прогулок по храму и его окрестностям, немедленно исчезал, согнувшись в полупоклоне. Если же он пытался к кому-то обратиться, люди падали ниц и лежали так молча до тех пор, пока он не уходил.

– Они боятся, – пояснил Ошан. – Никто не знает, какая сила скрыта внутри тебя. Ты и сам этого еще не знаешь.

– Но я ничего не чувствую, только голова болит по утрам, и я не могу вспомнить ни одного сна.

– Твой мозг не успел усвоить знания, полученные во время встречи с Триединым.

– Не было никакого Триединого. Был свет. Было какое-то гигантское информационное поле, охватившее всю Вселенную.

– Это и есть Триединый. Ты что же, думаешь, он похож на те картинки, которые рисуют в храмах для невежественных прихожан?

– Чего же боятся жрецы, разве я способен причинить им зло?

– В древних свитках описан случай, когда Избранный вернулся воином зла и принес неисчислимые бедствия в наш мир. Но гораздо большее бедствие возможно, если человек не знает, как управлять могуществом, полученным от бога. Любая непонятная сила вызывает страх.

– Да нет у меня никакого могущества! Я даже маятник качнуть не могу! Я пробовал!

Ошан усмехнулся.

– Эти детские упражнения тебе больше не нужны. Ты слишком спешишь. Должно пройти время. Наступит пора, и ты об этом узнаешь.

– Я могу покинуть храм?

– Ты можешь теперь делать все, что хочешь. Никто на Аниране не осмелится причинить тебе зло.

– Как руководство корпуса узнает о моей встрече с Триединым? Вы сообщали в информационные сети?

– Нет. Мы никогда этого не делаем. Настоящий избранник бога не нуждается в рекламе. Иди в мир и живи там. Вскоре ты поймешь, что у тебя нет больше необходимости в нашей защите. Но не забывай о мертвом городе. Это указание. Как только ты почувствуешь, что готов исполнить свою миссию, не теряй времени.

– Мне может понадобиться совет и помощь. Если я попрошу тебя пойти со мной, ты сможешь это сделать?

– Не сейчас. Позже, если ты призовешь меня, я исполню твою волю. Какое-то время ты должен пожить среди тех, кто ничего не знает ни о тебе, ни о твоей миссии. Я могу лишь помешать неосторожным словом. Никто не должен вмешиваться в твое становление. Пути Триединого неисповедимы для простых смертных.

Это и было его прощанием с храмом. Никого больше он не захотел видеть. Даже в глазах Верховного жреца мелькал при встрече затаенный страх. Похоже, один Ошан не изменил своего отношения к нему.

Утром следующего дня Арлан собрал свои нехитрые пожитки и покинул храм. Никто не вышел его проводить, никто не сказал прощальных слов. Сейчас он чувствовал себя еще более одиноким, Чем раньше. Возможно, Ошан прав. Возможно, внизу, среди обычных людей, он не будет испытывать постоянного отчуждения, но в глубине души он знал, что и там ничего не изменится…

Вскоре Арлан достиг места, где когда-то стояла палатка. Он почувствовал, как воспоминания нахлынули на него с неожиданной силой. После обряда встречи с Триединым он ни разу не вспомнил о Беатрис, но сейчас словно кто-то распахнул дверь в тот осенний вечер…

Местность трудно было узнать. В горах выпал снег, и все-таки Арлан вспомнил знакомые очертания утеса, куда попал заряд бластера.

Он сел на поваленное дерево и прислушался. Лес словно притаился под снежным покровом, только потрескивали ветки от первого зимнего морозца. Но он слушал не звуки леса, он пытался разбудить в себе прежний, ментальный слух, позволявший ему определять приближение врага и ощущать присутствие лесных животных.

Сейчас он не слышал ничего, кроме свиста ветра. Он поежился, не столько от холода, сколько от ощущения незащищенности. Не ошибся ли учитель? Есть ли у него защита от могущественных врагов, совсем недавно пытавшихся его убить на этом самом месте?

Он не знал и перестал об этом думать.

С небольшой полянкой, лежавшей перед ним, были связаны и другие приятные воспоминания… Сколько же времени прошло с тех пор, как он простился с Беатрис?

Месяц на подготовку, две недели он провел в каменном саркофаге, хотя сам об этом не помнил, потом адаптация… Получалось два месяца – не такой уж большой срок. Она обещала ждать.

Он представил себе их скорую встречу. Если верить Ошану, больше ему не нужны меры предосторожности. Можно будет позвонить из ближайшего автомата на стоянке аэротакси. Он не разделял уверенности Ошана в полной своей безопасности, но учитель редко ошибался…

Через несколько часов на первом же полицейском посту ему представится возможность проверить, насколько это соответствует истине.

Круглая асфальтовая площадка аэротакси располагалась прямо на лесной поляне. Впрочем, это был не асфальт, а какая-то голубоватая пластмасса, летом почти сливавшаяся с травой, а сейчас резко выделявшаяся на белом снегу.

На площадке не было ни одной машины – оно и не удивительно. Время паломничества и лесных походов давно прошло. Ему придется вызывать аэротакси из города и ждать здесь не меньше получаса. Хорошо хоть на стоянке были небольшой навес, скамейка и автомат с горячими напитками.

Оказалось, что автомат выключен, но вифон работал нормально, и ему удалось сделать заказ. Во время этой процедуры пришлось назвать номер своего электронного кошелька.

Почти наверняка автоматы такси прослеживались полицией, и власти сразу же узнают о его появлении.

Если Ошан ошибся, вместо вызванного аэробуса через несколько минут тут будет полно полицейских машин.

Его худшие ожидания оправдались. Уже через пятнадцать минут в уши ударил оглушительный свист полицейских машин.

Хорошо хоть человеческое ухо не воспринимало половину той звуковой какофонии, которую они производили.

Арлан решил ничего не предпринимать. Раз уж Жрецы втравили его в эту историю, пусть сами и заботятся о том, чтобы их «Посвященный» не сидел в тюрьме. Впрочем, не тюрьма ему грозила, нечто гораздо худшее – медицинские лаборатории «Д-корпуса»…

И все-таки он не двинулся с места даже после того, как четверо одетых в знакомую форму «Д-корпуса» аниранцев с энергетическими хлыстами в руках оказались рядом с его скамейкой.

Направив на него оружие, все четверо держались на приличном расстоянии, дожидаясь, пока из приземлившейся машины не выйдет начальник наряда. Вскоре появился и их командир.

Он шел нарочито медленно, поигрывая своим хлыстом, и с его тонких губ не сходила презрительная усмешка, хорошо знакомая Арлану. Такой ухмылкой большинство аниранцев встречали выходцев из других миров. «Иномирянин» – это словечко прочно пристало к нему с того момента, как он попал на Аниран. Он продолжал сидеть неподвижно, всем своим видом стараясь показать, что не замечает полицейского наряда. Турист любуется зимней природой, не стоит его беспокоить.

– А ну встать, мразь! – рявкнул офицер, подходя к нему вплотную и приподнимая хлыст.

Что он почувствовал? Гнев? Может быть. Но, когда он ответил, в его голосе не слышалось ни гнева, ни иронии:

– Мне не хочется вставать, лейтенант. Может быть, вы присядете?

– Конечно, сэр. Как пожелаете, – неожиданно произнес офицер, опуская хлыст и присаживаясь рядом с Арланом.

С минуту они молча сидели рядом. Арлан, не понимая, что происходит, с недоумением смотрел на четверых полицейских, застывших перед ним как изваяния.

– Может, и вы опустите оружие?

Все четверо беспрекословно подчинились.

«Что, черт побери, означает странное поведение этих вояк?»

Мысли лихорадочно проносились в его голове. После появления нарядна должен был состояться арест. Но солдаты, пустыми глазами уставившись в пространство, неподвижно стояли напротив него, а их командир сидел рядом на скамейке, и ничего не происходило.

Постепенно для него начинала проясняться суть того легендарного могущества, которым обладали «Посвященные» после общения с Триединым. Однако он пока не знал, до каких пределов распространяется его влияние на окружающих, и решил немного поэкспериментировать.

– Вы должны доставить меня в контору?

– Нет, сэр, – ответил офицер. – Нам приказано отвести вас в лабораторию.

– Я отменяю этот приказ. Отвезите меня к вашему начальству. Лучше всего к самому полковнику Рикарскому.

– Слушаюсь, сэр!

Словно получив заряд необходимой энергии, за минуту до этого распоряжения похожий на безвольную куклу офицер вскочил и бросился к своему аэробусу.

В тесной кабине Арлан уселся рядом с водителем, оперативники разместились сзади, в помещении, предназначенном для арестованного.

Никто не произнес ни слова, и ничто не мешало ему думать. Его триумфальное появление в конторе «Д-корпуса» наверняка будет воспринято властями Анирана как вызов их могуществу.

Никто не захочет добровольно делиться властью и безоговорочно выполнять его приказы. Как только власти поймут, какую угрозу он представляет, они приложат все силы, чтобы от него избавиться.

Жаль, что он лишился такого подспорья, как интуитивное ощущение опасности. Но за все приходится платить. Видимо, его мозг не в состоянии справляться со многими задачами сразу, он слишком перегружен гигантским и еще не обработанным пластом информации, полученным во время посвящения.

Пока аэробус несся над кварталами столицы, Арлан обдумывал план дальнейших действий. Первое время ему следует весьма осторожно пользоваться своими новыми способностями. Он не знал, как долго действует его влияние на окружающих и что подумают о нем люди, попавшие под такое психологическое давление, после того как от него освободятся.

Насколько критична будет их оценка собственных поступков того периода, когда им пришлось выполнять посторонние приказы вопреки собственной воле?

Его необычный дар убеждения должен оставаться в глубочайшем секрете как можно дольше. Странно, что исторические предшественники нынешнего «Посвященного» выполняли свои миссии достаточно долго.

Наверно, они разработали какие-то методы защиты, но, к сожалению, он ничего об этом не знал.

Ему многое предстояло выяснить. Например, на всех ли людей без исключения распространяется его влияние? И если нет, то возможны весьма неприятные ситуации… Необходимо соблюдать чрезвычайную осторожность каждый раз, когда он будет использовать свой дар.

Он представил, что произойдет в кабинете Рикарского, если тот услышит от арестованного примерно следующую фразу:

«Господин полковник, не могли бы вы связаться с президентом? Мне необходим его указ о создании специального военного подразделения…»

Именно с этого следовало начинать, с создания собственного боевого отряда, подчиненного только ему. Такое подразделение, пусть даже немногочисленное, но состоящее из классных специалистов, защитит его от многих неожиданностей.

Он ни на минуту не забывал и о своей главной задаче. В ближайшее время ему придется организовать специальную экспедицию на Роканду и на какое-то время покинуть Аниран.

В столице необходимо оставить надежное прикрытие, иначе трудно будет вернуться…

У тех, кто захочет от него избавиться, появится для этого немало удобных способов. Корабль, который доставит их на Роканду, может неожиданно исчезнуть с орбиты, посадочный челнок никогда не прилетит за ними, и путь к возвращению будет отрезан…

Пространственные каналы в зоне пораженных планет давно не действовали. Их отключали задолго до того, как возникала непосредственная опасность захвата. Это делалось в попытке затруднить проникновение неизвестного противника на новые территории, хотя никто не знал, каким способом Темная Сила передвигается в космическом пространстве.

Резкий толчок приземлившейся машины вернул Арлана к действительности. Они уже находились на крыше главного здания «Д-корпуса».