Текст книги "Чувства"
Автор книги: Евгений Сивков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Я помчался туда и снял эмоции в момент дверного хлопка, когда обескураженный муж остался на пороге с тапочками в зубах. Для столь смелой импровизации – вполне сгодится.
– Ну вы даёте… – с нескрываемым восхищением Маргарита Терентьевна смотрела на босса. – А как же Лёва и Даша? Разве вы им не помогли?
– Помог? Конечно, помог! – Игорь Александрович ехидно улыбнулся. – С нашими персонажами случилось то, что обычно происходит в подобных ситуациях. Настрадавшийся от козней молодой жены Лёвушка вернулся к своей бывшей. Он рассудил, что из двух зол лучше выбрать известное. И был отчасти прав. Ровно полдня его вновь обретённая бывшая благоверная умудрилась сдерживать словесный понос ругательств в его адрес. Так она выказала безмерное уважение вернувшемуся с поджатым хвостом муженьку. А потом понеслось. Это примерно как зубная боль: приступ стихает, а потом с новой силой – хоть на стенку лезь. Лёва выдержал два года, а потом тихо отбросил коньки от инсульта, лёжа на диване с газетой, поносимый своей не знающей устали женушкой.
– Банальный конец! Впрочем, жизненный. А Даша?
– С ней ещё веселее. Почувствовав невероятный драйв от захвата чужого имущества, она на Лёвушке не остановилась. В ход пошли бизнесы конкурентов. Можно сказать, что она стала профессиональным рейдером. С её бульдожьей хваткой ей было легко идти по головам. Но всё до поры. Однажды её водитель опоздал, и она помчалась на совещание за рулём своего «Майбаха» сама. Её жизненный путь прервал КамАЗ, невесть откуда выруливший на перекрёсток. Он протаранил иномарку и снёс с дороги будто игрушку. Согласитесь, в данной ситуации силы были не равны. С виду обычная авария, и только Дашин водитель мог рассказать всю правду, но его не нашли. Поговаривали, что он спешно перебрался жить за границу. На какие шиши? Нетрудно догадаться.
– Ах, вон оно как? А я-то была уверена, что наша Дарья прекрасно ведёт свою партию.
– Прекрасно? – Игорь Александрович привстал в кресле. – Да худшей ситуации я не наблюдал со времён Клеопатры.
Он оставил «за кадром» рассказ о том, что же было не так с одной из известнейших женщин планеты, и, прохаживаясь вдоль панорамного окна, стал делиться с секретаршей более животрепещущими проблемами.
– Понимаете, дорогая моя, я так долго её искал! Она обязана появиться, и в этот раз я почти поверил, что чудо свершилось!
– Игорь Александрович, любезнейший, вы, кажется, говорите сами с собой, а для меня ваши реплики – полнейшая загадка.
Маргарита Терентьевна улыбалась, глядя на босса поверх моднейших очков.
– Ой, извините! Мне думалось, что вы всё понимаете.
– Понимаю? – секретарша пожала плечами. – Конечно, я многое вижу, но сейчас я в полном тупике. Мы нашли прекрасный материал, приготовили чистую ненависть по идеальной рецептуре, отработали заказ, потратили на это уйму сил и времени, если об этом уместно говорить в нашей работе. В итоге – все должны быть довольны. Но – нет! В последний момент вы меняете программу, срываетесь с места, гвоздите несчастного Лёву, а наш объект называете озлобленной дурой. Я не понимаю вас, дорогой мой босс.
Игорь Александрович молча смотрел на закат. В его голове проносилось столько мыслей, что выложить их перед Маргаритой Терентьевной в более или менее последовательном варианте он не видел возможности. Да и не хотел. На него навалилась усталость – состояние, о котором он только читал. Оно выразилось в нежелании говорить, что-то объяснять. Он позволил себе забыть о времени, о Маргарите Терентьевне, обо всей своей жизни и даже о том, что всегда глубоко сидело внутри его существа. Сейчас он смотрел на горизонт, будто хотел заглянуть за него, проникнуть взглядом туда, на тот самый бульвар, где когда-то оставила свой след Она. Та странная девушка, которую он упустил…
Маргарита Терентьевна тронула его за рукав.
– С вами всё хорошо?
– Да, да! Всё в порядке. Предлагаю на сегодня закончить работу. И… пойти прогуляться! Как вы на это смотрите?
Секретарша совсем не по-стариковски тряхнула чёлкой, хлопнула в ладоши, потом хлопок последовал по одной туфле, следом по другой.
– О! Да вы цыганочку с выходом тут изобразить собрались на радостях! – рассмеялся такой реакции Игорь Александрович.
– А почему нет? Мы же, надеюсь, идём в какой-нибудь ресторан?
Босс продолжал смеяться.
– Нет, любезнейшая, мёрзнуть вам сегодня со мной на бульваре.
– Ну вот, а начиналось всё так заманчиво, – расстроилась Маргарита Терентьевна.
А босс с загадочной улыбкой надел пальто, набросил на шею шарф и, продемонстрировав галантные манеры, предложил Маргарите Терентьевне руку.
Так наша экстравагантная парочка проследовала к лифту.
Но напрасно в этот день Марго прятала нос в кружево французской шали. На бульваре, по которому под ручку с боссом ей пришлось дефилировать около двух часов, они не встретили никого мало-мальски интересного. Игорь нервничал, а Марго мёрзла. Так прошла их прогулка, смысл которой остался неясен для рассудительной и практичной секретарши.
В начале десятого босс сжалился над ней и отпустил, а сам, как ей показалось, продолжил свои изыскания. Маргарите Терентьевне было невдомёк, что подобные прогулки уже вошли в жизненную программу её босса и стали чуть ли не манией. Он искал неведомо кого и непонятно зачем. Он шёл по неуловимому следу. Это было всего лишь предчувствие, странное предвкушение чуда, которое обычно свойственно земному человеку.
Эпизод 4. Железная леди
Глава 1
На следующий день на кухне эмоций царила обычная рабочая обстановка. Маргарита Терентьевна, отогревшись в горячей ванне после оздоровительной прогулки, хорошенько выспалась накануне, нарядилась в экстравагантный наряд в стиле семидесятых и была полностью готова на трудовые подвиги. Её начальник хоть и выглядел немного смущённым, но уже с раннего утра присутствовал на боевом посту.
– Очень интересный заказ к нам поступил, уважаемая Маргарита Терентьевна. Когда с таким необычным эмоциональным коктейлем сталкивался – и не припомню даже. Представьте себе: женская гордость, переходящая в упрямство, приправленное мазохизмом! Причём продолжительность и интенсивность эмоций должны быть максимальными. Где же мы им найдём такую железную леди?
– Вы будете удивлены, Игорь Александрович, но я по странному совпадению сейчас наблюдаю именно такой экземпляр.
– Позвольте взглянуть, сударыня.
Машу Плотникову никто и никогда не называл железной леди. В свои двадцать пять она выглядела как пятнадцатилетняя девочка: субтильная фигура, рост ниже среднего, большие, как бы изумлённые ярко-синие глаза на личике, словно сошедшем с обёртки классического шоколада советских времён «Алёнка». Истинный возраст Маши выдавали только солидный бюст третьего размера и манера повелительно рубить воздух ладонью при изложении некоторых принципов, которыми она руководствовалась в своей непростой жизни.
Университетские подруги дали ей прозвище Маша Триколор. Некоторые основания для этого у них были: барышня имела привычку красить пухлые губы ярко-красной помадой и наносить на лицо очень светлый тон. На таком фоне большие синие глаза вызывали прилив патриотических чувств у людей, которые не освоили простую мнемоническую формулу для запоминания порядка расположения полос на российском флаге: КГБ, то есть красный, голубой, белый. Маша неоднократно указывала подругам на то, что в её случае триколор описывается другой формулой, но те просто отмахивались от рациональных аргументов и продолжали дразнить Машу Триколором. Маша смирилась с неизбежным.
У Маши выдалось счастливое детство, её родителей можно было назвать советскими хиппи: бардовские фестивали, штормовки, походы с палатками по труднопроходимым местам отечественного Севера, поездки дикарями на отечественный юг. «Битлз» и Сэлинджер, «Пинк Флойд» и Сент-Экзюпери. Мама, свободно читающая по-английски и постоянно забывающая посолить суп, папа, куривший необычайного размера и аромата папиросы и не обращающий после этого внимания на недосол. Периодически они брались за Машино воспитание и сообщали ей массу интересных фактов: Ленин на самом деле – оживший гриб; рок-музыка – музыкальное воплощение идеалов Карла Маркса; самые крутые комсомольцы – Че Гевара и Иисус Христос, который вообще суперзвезда.
А однажды мама, оторвавшись от какой-то заумной книжки (на английском, разумеется) про связь современного феминизма с храмовой проституцией древности, огорошила девочку сообщением о том, что данное ей имя ко многому обязывает. Оказывается, в средневековой Испании существовало три ограничения для девушек, желавших посвятить жизнь самой древней профессии. В проститутки не брали девушек родом из Севильи; без разрешения родителей или опекунов и если её зовут Мария.
«Так что, Машенька, ты не можешь использовать мужчин традиционным способом сексуального рабства. Тебе нужно научиться укрощать особей мужского пола другими способами. Подумай над этим хорошенько, тебе суждено best woman стать, – напутствовала мама обалдевшую дочь. Будущей best woman тогда только исполнилось девять лет.
К тому времени, когда Маша окончила школу и поступила в университет на экономический факультет, её родители успели родить ей братика, а потом как-то незаметно развестись. Уход папы не сильно изменил Машину жизнь. Мама по-прежнему много читала и забывала посолить суп. В походы они ходили с мамиными приятелями, которых она укрощала то ли при помощи сексуальных приёмов, то ли какими-то иными загадочными способами, о сущности которых Маше не сообщалось. Девушка научилась хорошо готовить: надоели пресные блюда маминой кухни. Маша освоила искусство домашних заготовок, её помидорки, капустка, огурчики пользовались большим успехом. Родственники и знакомые поражались, когда это мама научилась так мастерски консервировать овощи. Маша помалкивала.
Университет открыл перед ней новый мир. Речь шла не только о приобретении новых знаний, не только о знакомстве с будущей профессией. Маша приобщилась к взрослой жизни. Курящие подруги, косметика и, самое главное, мужчины. Будущая best woman с удивлением осознала, что пользуется большим успехом у противоположного пола. Вроде бы и красавицей барышню с пронзительным взглядом круглых синих глаз и тоненьким детским голоском назвать было нельзя, но мужчины чувствовали в ней что-то, заставляющее совершать не совсем адекватные поступки. Особой популярностью студентка Мария Плотникова пользовалась у профессорско-преподавательского состава.
Известный на весь универ сердцеед профессор Чиркин, состоявший в четвёртом браке со своей бывшей студенткой при разнице в возрасте между супругами в тридцать лет, принимая у Маши в первую её сессию зачёт по истории, ласково заглянул ей в глаза и как-то незаметно поместил сухую ладошку на коленку девушки. Маша послушалась подруг и пришла на зачёт в мини-юбке. Плюс декольте и яркий макияж. «Старый козёл слюнями истечёт, зачёт получишь за не фиг делать», – убеждали девушку опытные студентки.
Маша прервала ответ и, не меняя размеренной интонации и не снижая громкости (отвечала она так, что слышно было во всех концах аудитории, в которой студенты готовились к зачёту), сказала: «Если глубокоуважаемый профессор не прекратит сексуальные домогательства и не вернётся немедленно к исполнению своих прямых служебных обязанностей в соответствии с трудовым договором, я буду вынуждена обратиться за помощью, защитой и поддержкой в компетентные органы. Напоминаю уважаемому профессору о том, что я пошла в школу на год раньше сверстников, а потому являюсь несовершеннолетней, растление коих, особенно при исполнении служебных обязанностей, тем более педагогом, карается как юридически, так и морально».
Всё это было пропето на одной ноте звонким детским голоском.
Покрасневший как рак профессор схватил Машину зачётку, нервно пробежался ручкой по нужным строчкам, закинул ногу на ногу и, гордо отвернувшись в сторону, процедил сквозь зубы: «Следующий».
А другому университетскому бабнику – доктору права Хусаинову, – который имел обыкновение с ментовской непринуждённостью лапать студенток и молодых преподавательниц (профессор отдал лучшие годы жизни службе в правоохранительных органах), досталось ещё больше. Однажды, когда он по привычке хотел слегка помять Машину попку, в его руку вонзился какой-то острый предмет. Девушка запаслась шпилькой для волос. «Как вам, наверное, больно», – посочувствовала Маша Хусаинову, когда он буквально отпрыгнул от вожделенных девичьих округлостей.
Столь экстравагантные поступки на некоторое время прервали Машины отношения с мужчинами в возрасте. Она сосредоточила своё внимание на ровесниках, и следствием такого внимания стал её первый брак. На втором курсе она вышла замуж за Андрея Столярова. Кто-то из однокашников тут же вспомнил цитату из Чехова о том, что «столяр супротив плотника ничего не стоит». Как ни странно, жизнь в очередной раз подтвердила прозорливость классиков русской литературы.
– Да, Маргарита Терентьевна, персонаж действительно интересный. Прокрутим пару-тройку лет, посмотрим, что из неё выйдет.
Глава 2
Андрюша был, что называется, первый парень на деревне. Причём в буквальном смысле. Он приехал в большой город из небольшой деревушки в глухом Приуралье, где считался завидным женихом: рослый, симпатичный, спокойный. Почти не пьёт, умеет работать руками. Маше пришлась по душе открытость парня, его готовность браться за решение жизненных проблем. Когда студенческая семья сняла однокомнатную квартиру, Андрей тут же нашёл себе ещё одну работу (на первую он устроился сразу после поступления в вуз), поэтому Маша виделась с супругом нечасто. Впрочем, это её не огорчало: отсутствие мужа позволяло ей без помех встречаться с любовниками. По словам факультетских сплетниц, Маша «перетрахала всех стоящих мужиков универа». Всех не всех, но профессору Чиркину и доктору Хусаинову были принесены своеобразные извинения. Оба оказались более чем довольны. Разумеется, по их предметам студентка Плотникова (Маша не стала менять фамилию) имела только отличные отметки.
– Вот те на! В кого это превратилась наша скромница, – поразился Игорь Александрович. – Что делается в подлунном мире! Все представления о девичьей чести преданы поруганию.
– Но, уважаемый Игорь Александрович, нельзя во всём винить только девочку. Воспитание таких родителей приносит ужасные плоды, – заступилась за Машу справедливая ассистентка. – Кроме того, обратите внимание на сексуальный аспект проблемы. Этот Андрюша ей ну совершенно не пара. С её темпераментом – девяносто процентов по шкале Клеопатры–Екатерины – совладать может только очень сильный мужчина.
– Опять ваше изобретение? – улыбнулся босс.
– Точно! – кивнула секретарша.
Маргарита Терентьевна была совершенно права. Андрей очень быстро разочаровал Машу. Его постельный потенциал оказался на низком уровне, зато Машины способности могли удовлетворить любого самого изысканного сексуального гурмана.
Андрей вскоре после свадьбы убедился, что его молодая жена обожает постельные игрища. Молодой человек ещё до бракосочетания получил подтверждение того, что он оказался первым мужчиной своей будущей жены. Но сексуальный опыт первого парня на деревне оставлял желать много лучшего: пара одноклассниц на сеновале, да несколько встреч с вдовой Настасьей, которая подкармливала молодого любовника традиционным борщом. Маша представляла собой очень непростой вариант. Оказалось, что довести её до оргазма было нелёгкой задачей. Для этого требовались весьма интенсивные телодвижения на протяжении сорока-пятидесяти минут. Зато потом эти старания награждались сторицей: хрупкая женщина издавала львиное рычание такой громкости, что в стены начинали стучать перепуганные соседи. Андрей, крупный парень, иногда просто слетал с дико изгибавшейся и бившейся в конвульсиях Маши, которая в эти моменты совсем не напоминала Алёнку с шоколадной обёртки.
– Ну, ты, мать, выдала сегодня, – говорил Андрей, поглаживая влажную спинку утомлённой супруги. – Я прям не знаю, что с тобой делать. Мне завтра чуть свет на работу, а мы тут с тобой опять прокувыркались два часа.
Маша ничего не отвечала, уютно посапывая под мышку Андрею. Её нисколько не волновали проблемы мужа.
«Надо будет завтра догнаться, – засыпая, думала она. – Тёма с истфака вроде бы не плох, как он на меня вчера в столовке косяка давил, все девчонки заметили».
– Возможно, вы и правы, Маргарита Терентьевна. – Впрочем, заниматься морализаторством нам не с руки, перед нами стоят несколько иные задачи. Так, давайте посмотрим варианты. Кто нам поможет организовать требуемые эмоции.
– Взгляните, может быть, это наш случай.
Бегляр Гейдарович Алибеков был очень необычным представителем азербайджанской диаспоры в России. Он не торговал на рынке, не водил такси, не крышевал розничную торговлю. Алибеков был ведущим профессором престижного российского вуза и читал в Машиной группе лекции по макроэкономике. Говорил Бегляр Гейдарович по-русски абсолютно чисто, в его речи не наблюдалось ни малейших следов кавказского акцента. Методологией преподавания профессор Алибеков владел просто идеально, его лекции пользовались заслуженной популярностью у студентов.
Родился Бегляр Алибеков в Баку, рос в интернациональной атмосфере, которой славился этот красивый южный город в советские времена. Отец работал инженером на нефтепромыслах, мать была учительницей музыки. Говорили в семье Алибековых в основном по-русски. После окончания школы Бегляр уехал из родной республики и поступил в Одесский университет, после его окончания – в аспирантуру, там же он начал преподавательскую карьеру. Затем перебрался в Россию, написал докторскую диссертацию. К моменту знакомства с Машей Алибекову исполнилось сорок семь лет. Он был женат трижды. И все три раза русские жёны покидали азербайджанского мужа через несколько месяцев после свадьбы. Виной тому был деспотический нрав Бегляра Гейдаровича.
– Ну, скажи, чего в нём бабы находят? – шептала на ухо Маше её подруга Маринка.
Дело происходило на лекции, которую профессор Алибеков читал с присущим ему блеском: прекрасная дикция, драматические переходы из одного регистра в другой, яркие примеры, остроумные комментарии.
– Вот это и находят. Как он говорит, как излагает! Аэд, скальд, трубадур… рапсод.
– Скажи ещё – акын.
– И скажу. Женщины любят ушами.
– Ой, кто бы говорил, Машук, – прыснула в кулачок Маринка. – Уж чем ты мужиков любишь…
Маша с притворной свирепостью ткнула шутницу в бок кулаком.
– Одно другому не мешает. К тому месту путь через уши самый короткий. Умные мужики это, кстати, прекрасно знают. И пользуются, гады.
– Это ты про Чиркина своего? – ехидно поинтересовалась Маринка.
– Нет. Он как раз неумный. Поэтому женщины его пользуют по полной программе. А этот – умный.
– Но ведь урод уродом! Рост метр с кепкой, пузан впереди него ходит. Ножки тоненькие.
– Зато какие выразительные глаза!
– Зато какая лысина!
– Зато какой нос породистый!
– Зато сколько оттуда волос торчит. И вообще, у него даже шея вся шерстью покрыта… ф-у-у-у.
– Так это, наоборот, хорошо – тестостерона у человека на целый гарем хватит.
– Барышни, я вам не очень своей лекцией помешал?
Девушки так увлеклись дискуссией, что её объект незаметно прокрался к их парте и задал саркастический вопрос.
Маша покрылась густым румянцем: она поняла, что влюбилась.
– Очень интересный экземпляр нам попался, Маргарита Терентьевна, можно сказать, редкостный. Я даже затрудняюсь, к какой категории его отнести. Права наша Маша – от него тестостероном за версту веет, и в тоже время интеллектуальный уровень развития на отменной высоте. То есть, безусловно, самец высокоранговый. Такое встречается нечасто.
– Я с вами полностью согласна, Игорь Александрович. Удивительное сочетание антагонистических признаков в одном объекте. Тем интереснее будет с ним поработать. А, кстати, может, вы ему и фигуру с лысиной поправите? – добавила, смеясь, Маргарита Терентьевна.
– Нет, это нам не нужно. Марию, как вы видите, всё устраивает, так, значит, пусть так и будет. Кстати, я не хочу вас потерять как работника. Поэтому прошу, соблюдайте максимальную концентрацию. От него можно ждать самых неожиданных поступков.
Глава 3
Любовь преображает человека. Маша радикально изменила свой стиль поведения после той знаменательной лекции. Стала гораздо больше времени уделять двум вещам: университетским занятиям и своей внешности. Мария Плотникова превратилась в образцовую студентку: стопроцентная посещаемость занятий, полная готовность к ответу на семинарах, вовремя сданные контрольные и курсовые, блестящие ответы на экзаменах. На заработанные мужем деньги Маша полностью обновила свой гардероб: стильные деловые костюмы и дорогая обувь сменили легкомысленные топики, потёртые джинсы и растоптанные кроссовки. О том, сколько стоит её парфюм, она Андрею благоразумно не сообщала. И самое главное – Маша резко поменяла свои сексуальные привычки. Она продолжала изменять мужу, но делала это гораздо реже и настолько аккуратно, что факультетские сплетницы заговорили о внезапно образовавшейся фригидности бывшей секс-террористки. Чиркину и Хусаинову Маша вежливо, но твёрдо сообщила, что отношения между ними переходят исключительно в академическое русло. «Пошалили – и хватит, я теперь взрослая солидная дама».
В то же время половой пыл Машиного мужа убывал в геометрической прогрессии, ему всё реже удавалось извлечь из её груди страстный львиный рык. Поэтому изредка (примерно раз в месяц) Маша позволяла себе «догнаться». Она выходила в сумерки на охоту: присмотрев на улице подходящего мужчину, она снимала его самым откровенным образом: «Молодой человек, вы не скрасите вечерок одинокой даме, утомлённой серыми буднями? Подарите девушке приключение!» Приём действовал безотказно. Ошалевший избранник молча наблюдал за тем, как странная дама вызывает такси и диктует водителю адрес съёмной квартиры. Что интересно, в двух случаях из трёх, разовые Машины партнёры умудрялись доводить её до оргазма. Какое-то безошибочное чутьё позволяло ей сделать правильный выбор. Выдержать сорокаминутный сексуальный марафон удаётся далеко не каждому.
С Алибековым она вела себя тоже очень аккуратно: ничем не выдавая своих чувств, Маша делала всё для того, чтобы именно его назначали её научным руководителем при выполнении курсовых работ, подготовке докладов на научных конференциях и круглых столах. Естественно, диплом она делала под руководством профессора Алибекова. Бегляр Гейдарович тоже не выказывал какого-то особого отношения к бойкой студентке. Только временами в разговоре с ней он включал особенные бархатистые интонации своего отменно поставленного лекторского баритона. Иногда, проходя по университетскому коридору, Маша чувствовала на себе быстрый взгляд его подёрнутых поволокой карих глаз. Как будто кто-то хлестнул её кнутом по спине, бёдрам, ягодицам. Маша оборачивалась, пытаясь встретиться глазами со своим избранником, но тот делал вид, что ничего особенного не происходит: подумаешь, умудрённый жизнью, почтенный профессор бросил мимолётный взгляд на свою студентку. Одну из многих.
Пока Маша завершала обучение в университете, Алибеков успел создать и почти мгновенно разрушить свой очередной брак. На этот раз жертвой пала аспирантка Люся. Через пару недель после скоропалительно сыгранной свадьбы свежеиспечённая Людмила Алибекова имела неосторожность на кафедральном корпоративе заговорить с подвыпившим профессором Чиркиным. Ладонь блудливого знатока истории некоторое время смогла погостить на округлых ягодицах аспирантки. На следующий день зарёванная Люся, пряча под тёмными очками здоровенный фингал под правым глазом и замазав пудрой рассечённую скулу, выносила скромный чемоданчик из алибековской квартиры.
Наконец Маша защитила диплом, с отличием, разумеется. По рекомендации профессора Алибекова блестящая выпускница получила место в аспирантуре и приступила к преподавательской деятельности. Андрей был в восторге. Одно огорчало Столярова, который был супротив Плотниковой: молодая жена категорически отвергала его предложения зачать наследника.
– Что ты, роднуля, какие сейчас дети, – утешала она благоверного после очередного демографического отказа. – У тебя с работой не очень ясно, а мне нужно думать о диссертации. Потерпим пару годиков – там видно будет.
Через пару годиков кандидат экономических наук Мария Плотникова ушла от работящего парня Андрея Столярова к выдающемуся экономисту профессору Алибекову. Решающий шаг Маша сделал решительно и быстро. Как в омут головой.
