Текст книги "Колян. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

– Кать, ты чего тут языком мелешь… Не слушайте ее, болтушку. Вы к кому? Не от Андрея?

Колян уже, честно говоря, и забыл, что Лешего звали Андреем, поэтому не сразу понял о ком шла речь. Помедлив, он врубился и выдавил:

– Ну, можно сказать, что от Андрея. Вы его мама? Мне бы хотелось с вами поговорить…

– Ну, проходите скорее на кухню… Проходите, проходите, чего вы стоите – не разувайтесь, я все равно буду скоро убираться, наследите – вытрем, – она нервно тараторила, сжав до белизны в пальцах край кухонного фартука.

Они прошли на крохотную кухню. Пока Колян шел через комнаты, он осмотрелся – вокруг царила настоящая нищета. Квартира была чисто прибрана. Стены заполняли полки с книжками, оставшимися с советских времен. Старенький цветной телевизор Фотон, здоровый и черный, как гроб, показывал с помехами какую‑то передачу. На стене – привычный ковер, под ним – продавленный старенький диванчик.

«Достатка тут, похоже, никогда не было», – с грустью подумал Колян.

– Вы видели Андрея? – прервала его мысли женщина. – Где он? Куда он пропал? Что случилось? Он живой? – с трудом выговорила она, глядя прямо в глаза Коляну.

Колян потупился и медленно повел головой из стороны в сторону:

– Нет. Он погиб… – «Гори в аду, Седой!».

Женщина не закричала, как ожидал Колян, и не упала в истерике. Из ее глаз медленно, спускаясь по морщинкам, потекли слезы, как крупные градины.

– Я так и знала… Я чувствовала, что его нет в живых… – она тихонько всхлипнула, потом горько, но так же тихо зарыдала, уткнувшись в край фартука, зажав себе рот и, видимо, не желая напугать девчонок.

У Коляна встал ком в горле и защипало глаза… Ему еще никогда не приходилось никому сообщать о смерти близких, и он очень надеялся, что это случилось в первый и последний раз.

– А как он погиб, – вытерев глаза, всхлипывая, спросила она.

– Вам лучше не знать… Он встал на пути у очень плохих людей. Поэтому и погиб. Я наказал их, так что он отомщен.

– А где его могилка?

– Я не знаю… – соврал Колян. Он знал, что Леший лежит на дне озера, но сказать об этом его матери не мог. – Перед смертью он попросил меня помочь вам и передать вам деньги.

Женщина снова зарыдала, уткнувшись в тряпочку, ее плечи горестно затряслись…

– Вот, – протянул ей деньги Колян. Она все еще плакала, поэтому он положил на стол две пухлые пачки по десять тысяч баксов. – Этого вам хватит надолго, чтобы одеться, обуться, прокормить девчонок.

– Не благодарите, – удержал он женщину, пытающуюся выдавить слова благодарности сквозь рыдания, – у меня долг перед Андреем, я обязан вам помочь. Я буду время от времени заходить и узнавать, как у вас дела. Если какие‑то проблемы будут – обращайтесь, не стесняйтесь. Меня Коля звать… – он встал и пошел к двери.

– Уберите деньги и предупредите девчонок, чтобы были осторожнее и не открывали дверь кому ни попадя – времена лихие, мало ли что…

Женщина кивнула, пошла провожать Коляна и внезапно порывисто обняла его. Он вздрогнул от резкой боли в боку, она слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. Видно, поняла. Потом перекрестила его – «Храни тебя Бог, сынок».

Колян уже шагнул на лестничную клетку, когда из соседней комнаты снова показались любопытные девчачьи головки. Он сделал им «козу» и громко сказал «Бу!» Головки моментально исчезли и из комнаты послышалось сдавленное хихиканье… Он грустно улыбнулся и с легким сердцем стал спускаться к скучающей в машине Ленке.

Ленка важной «леди» сидела в машине, гордо поглядывая на прохожих.

– Ну что, медичка, поехали? Тебя в порядок приведем!

– Я и так в порядке! А чо медичка‑то? Я чо, не одета как следует?! – Ленка обиженно надула губы.

– Да в порядке ты, в порядке! Просто новых шмоток тебе прикупим и в парикмахерскую зайдем модную – хочешь?

– Спрашиваешь еще! Да кто от такого откажется? Вот умора! – Ленка обрадовалась и заерзала на сиденье.

– А пока ты там нафуфыриваться будешь, я машину на мойку отгоню, а то заросли грязью мы, как свиньи деревенские.

– Чо врешь‑то! У нас свиньи чистые все! – Ленка что‑то еще бормотала, возмущенная наездами. Но Колян этого уже не слышал, обдумывая, как быть дальше:

«Можно часть баксов сдать, много за раз нельзя – светиться мне ни к чему… Прикупить барахла на первое время. А потом в столицу надо двигать – рыжье сбывать. В Городе нельзя, просекут.»

Он завез Ленку в единственный салон красоты, который знал, и оставил ее там, объяснив мастеру, какую прическу он бы хотел у нее видеть, несмотря на возмущенные протесты Ленки. И поехал на мойку и в обменник. Через час он вернулся в салон, расплатился за стрижку, подивившись про себя космическим ценам на женские приблуды: «То ли дело у нас, мужиков, постригся покороче, провел граблями по волосам, и красавец! А тут гляди сколько всего – мойка, укладка, сушка» – думал он, но результатом остался доволен.

Ленка после стрижки и правильного макияжа превратилась из симпатичной девчонки в супермодель. Короткая мальчишеская прическа ей невероятно шла, подчеркивая ее огромные наивные глаза. Пухлые губы подчеркнула мерцающая помада нежного оттенка, а ее щечки были почти не тронуты кистью визажиста – бархатная свежая кожа юной красавицы в этом и не нуждалась. Глаза подчеркнули черной тушью и слегка выделили тенями так, что они стали ярко–зелеными, как молодая листва…

Ленка тоже осталась довольна результатом, но не подавая вида, важно проследовала к машине так, как будто она каждый день посещала дорогие салоны красоты, а не выносила в больнице горшки из‑под лежачих больных…

Затем они заехали в бутик, несмотря на протесты Ленки, которая горячо убеждала, что там все очень дорого, и на базаре вещи ничуть не хуже.

Колян попросил вышколенных продавщиц, почуявших добычу, подобрать гардероб для своей путницы – от строгого до ультрамодного… И через каких‑то полтора часа измученный шопингом Колян вышел из дверей бутика с ворохом пакетов со шмотками и обувью. Ленка шествовала рядом как королева.

Леопардовые лосины ее канули в небытие – Колян порвал их пополам прямо в магазине под возмущенный визг хозяйки.

На ней были черные колготки, туфли на высоком каблуке, на которых она шла неуверенно, но гордо, черное короткое платье от модного дизайнера и шерстяное короткое пальто нараспашку. Колян предложил ей бегать в ее дутой красной куртке перед быком, чтобы он носился за ней и разминал свои телеса. Загрузив покупки в машину, они проехали в салон связи и купили (О, восторг! О, счастье Ленки!) по сотовому телефону, который в то время считался великой роскошью.

Теперь Колян был обеспеченным человеком и не собирался отказываться от всех благ цивилизации, если он мог себе их спокойно позволить. Возвращались они в деревню, как войско Александра Македонского после успешного похода. Приехали еще засветло, пакеты занесли в дом Коляна, и Ленка со всех ног побежала показывать обновки родне.

Колян занялся возней по дому – загнал «Жука», затопил баню – очень хотелось попариться, выгнать дурной пот из тела. Оставил Ленке записку, чтобы она приготовила ужин из деликатесов, которые они прикупили городе, и пошел на помывку.

Он неторопливо разделся в предбаннике, взял эмалированный тазик, сполостнул его горячей водой из котла. Баня была сделана прежними хозяевами по уму. В нее выходили два крана – один с ледяной водой, другой с горячей, проходящей через газовый котел. Колян только подивился – почему они в дом не провели так же – горячую и холодную воду… Может не успели?

Он с наслаждением попарился до густого пота, обдал себя горячей водой из тазика, разрисованного пионами. Потом опять забрался на полок, закрыв глаза и чувствуя, как тело расслабляется в клубах горячего пара.

В сладкой истоме он не почувствовал, как открылась дверь и в парную кто‑то вошел. Только когда что‑то коснулось его руки, он взвился, готовый к обороне, защищаться и убивать, и замер – перед ним стояла Ленка, обнаженная, как Ева в Эдеме. Она смущенно закусила губу и покрылась густым румянцем…

– Можно, я тебе спинку потру? И тоже попарюсь…

Колян поперхнулся и сдавленно сказал:

– Ну можно, конечно, не запрещено….

Ленка сделала шаг вперед, обхватила его руками за шею и впилась ему в губы долгим, неумелым, но сладким поцелуем, прижавшись к нему всем своим упругим стройным телом. Ее груди, твердые, как мячи для тенниса, уперлись в Коляна коричневыми сосками, твердый живот и бедра как будто хотели прирасти к Коляну шелковистой, нежной кожей. Колян окаменел, потом обнял за плечи девчонку, погладил ее по плечам. Затем его руки опустились на ее кругленькие ягодицы, гладкие, как у младенца, без следов прыщей или шрамов. Он ощутил, как его естество стало бурно восставать, и рефлекторно прикрылся мочалкой, отпрянув от Ленки…

– Ну что ты, что ты… Я что, некрасивая, да? – спросила Ленка.

– Глупая ты… но очень красивая! – не покривил душой Колян. – Подумай сначала – стоит ли? Я видавший виды, битый–перебитый мужик. А тебе молоденького пацаненка надо… Я тебя на девять лет старше, да еще и с ворохом проблем всяких, зачем я тебе?

– Люблю я тебя… дурак! – выпалила Ленка. – Ложись лучше, я тебя намылю, да веником похлещу. Да не прикрывай ты свою елду, чего я там не видала! Кто мыл‑то тебя, пока ты валялся в горячке? Я и мыла, не Серега же с его лапищами грязными.

Колян послушно улегся на спину, а Ленка плеснула ковшик воды на раскаленные камни в парной, взяла березовый веник, торчащий в тазике с горячей водой и стала хлестать Коляна, бережно обходя зажившие раны. Потом Колян перевернулся на спину, и Ленка уже отхлестала его от души, особенно почему‑то уделяя внимание его поджарому мускулистому заду. Затем она взяла мочалку и стала намыливать его, нежно касаясь своими умелыми руками. Перевернула на спину и намылила его во всех местах, как бы невзначай касаясь его мужского достоинства, а затем деловито и решительно, к вящему смущению Коли намыла его как следует. Набирая ковшиком из тазика воды, она ополоснула Коляна, затем потянула его за руку:

– Вставай! – и, когда он встал, улеглась на живот. – Теперь ты меня давай.

Колян смотрел на ее идеальное тело, ласкал глазами нежную спину, твердую крепкую попку и его просто распирало желание: «Сейчас лопну! Вот, зараза, что со мной делает!»

Для начала он похлестал ее веником слегка, отчего ее великолепная кожа покраснела, потом она перевернулась на живот, и посмотрела на него огромными бесстыжими глазами с поволокой…

Он похлестал ее еще, осторожно касаясь высоких крепких грудей, твердого живота с пушком внизу, длинных мальчишеских ног, и стал, намылив мочалку нежно тереть ее, целомудренно касаясь упругого тела, как ребенка…

Она недовольно нахмурилась, протянула руки и, притянув его, внезапно напряглась и опрокинула Коляна на себя, обхватив его раздвинутыми ногами и вжавшись в него всем телом. Колян, с его давним воздержанием и видом этого потрясающего тела ну никак не мог сопротивляться напору девчонки – рраз – и его член, как будто тысячи раз в ней был, вошел в Ленку, ощутив ненадолго преграду…

Ленка вскрикнула протяжно и громко, выгнулась дугой и, обхватив его ногами цепко, как клещ подалась к нему еще больше… Они бились в судорогах, как ненормальные, неистово любя друг друга и отдаваясь друг другу, как в последний раз…

Наконец, Колян, не в состоянии думать о последствиях, излился внутрь Ленки, и она в очередной раз тоненько застонала и затряслась в сладких судорогах… Они расцепили объятья и упали рядом на горячий полок в изнеможении… Ленка, тяжело дыша, промолвила:

– Говорили мне девчонки, что это здорово, но я не думала, что так сладко… Чуть не умерла… И не больно было совсем, а брехали, что крови много будет!

– Дак ты чего, девственница что ли? – глупо хлопая глазами спросил Колян.

– Была девственница! – хихикнула Ленка и залезла на него горячим потным телом. – А теперь вот ты соблазнил меня!

– Ах, это я соблазнил! Ах ты, зараза, – расхохотался Колян. – Ну‑ка, иди сюда, я тебя накажу‑то за брехню – по попе нахлопаю!

Он звонко хлопнул пару раз по твердой ленкиной попке. Она ничуть не возражала против наказания и даже повернула к нему попку, прижавшись и ерзая ей по Колькиному члену, чем он и воспользовался… и не один раз.

Потом, отмывшись, они, усталые и расслабленные, пошли в дом. Ленка приготовила ужин, накрыла на стол еще перед тем, как пойти в баню, поэтому они от души налопались вкусностей – бутербродов с икрой, копченой колбасы, торта. Оба опрокинули по стакану сухого красного вина и напились чаю – после бани и физических, так сказать, упражнений пить хотелось неимоверно, и Ленка пошла стелить постель.

– Я у тебя останусь сегодня, с тобой спать буду, – решительно заявила она.

– А родители твои меня на вилы не подымут?

– Вот ты глупый какой! Я им сказала, что я тебя люблю и буду с тобой жить теперь.

– И чего они, неужели не возражали?

– Да нет, с какой еще стати! Они и рады сбыть меня с рук. А ты мужик видный, почему бы и нет. Так что – хошь не хошь, а я твоя жена теперь. Нечего было соблазнять, – Ленка кокетливо хихикнула.

– Ладно. Жена так жена. Видно, мне от тебя не убежать.

– Да куда ты от меня убежишь? Я тебя никому не отдам, и баб всех поубиваю, на кого только глянешь. И тебя убью следом! Понял! – Ленка вроде как шутливо крикнула ему, но ему подумалось – «А ведь и поубивает, ух ты, какая баба‑то злостная оказалось, харАктерная!» Эта мысль здорово повеселила его.

Они улеглись в постель на застеленную чистой простыней перину, Колян опять принялся «соблазнять» Ленку, а, вернее, она запрыгнула на него как ненасытная волчица, скача на нем как скифы на конях. Потом утомившись, настонавшись и напрыгавшись, отвалилась и уснула как есть, голышом…

Колян, присев на край кровати разглядывал ее нежные, еще полудетские черты, погладил по твердой груди, провел рукой по внутренней части упругого бедра, влажного от пота и соков… Взял в руки ее нежную, не деформированную еще высокими каблуками и неудобной обувью розовую стопу и погладил, перебирая нежные пальчики, размышляя про себя:

«Правда говорят – браки совершаются на небесах, и чему быть – того не миновать. Пропал ты, Колян, утонул в ее зеленых глазах… Да будь, что будет. Теперь дом есть, жена есть, в столицу с ней придется ехать …или пока одному смотаться? Опасно с ней, мало ли куда влечу!»

Он еще раз провел ладонью вдоль ее тела, коснувшись пушистого холмика… Она схватила его руку и зажала между ног, прижав к горячей влажной пещерке, как ребенок прижимает любимую игрушку во сне…

Колян посидел немного, потом освободил руку, прикрыл голенькую Ленку одеялом и пошел на кухню. Он налил себе стакан красного вина, взял бутерброд с икрой, подошел к зеркалу и стал всматриваться в отражение. На него смотрел парень средних лет, покрытый шрамами, отметинами от пуль и осколков, с усталыми карими глазами и узлами сухих мышц… Он протянул руку к зеркалу и чокнулся с тем, «зеркальным» Коляном, – «Со свадьбой тебя, молодой женой, братан! Совет да любовь,» – весело хмыкнул и выпил стакан, закусив красной икрой. Потом сполоснул руки, подошел к кровати, откинул одеяло и залез под горячий бочок своей женщины. Она тут же повернулась, закинула на него руку и ногу и они так и уснули, сплетясь, как два корешка одного растения.

Глава 10, в которой Колян идет на столицу

Утро заглянуло в окно несмелыми лучами солнца, выглянувшего после нескончаемого царствования хмурых серых осенних облаков…

Колян потянулся, с хрустом расправил руки над головой и прислушался: Ленка уже встала и суетилась на кухне, громыхая посудой и журча водой. Коля с удовольствием понежился еще в постели и стал неспешно, с удовольствием, одеваться. Статус женатого мужика ему определенно нравился.

Он ухмыльнулся – «Окрутили все‑таки, собаки деревенские!»

Сунул ноги в тапки, заботливо припасенные Ленкой у кровати для любимого мужа, и пошлепал на кухню. Ленка носилась из угла в угол, что‑то аппетитно скворчало на сковороде, кипела вода на плите, в общем, дым коромыслом.

– Мы, чего, гостей ждем? – спросил удивленно Колян.

– Колюнька, ты не сердись – я пригласила родню… А то как‑то не по–людски, хоть посидим, отметим…

– Лен… Поговорить надо, ты лучше присядь.

Колян уселся у стола на табурет, подвинул ногой другой и усадил Ленку перед собой. Она испуганно вытаращила глаза, не зная чего ожидать.

– Лен, мне уехать надо. В Москву. На некоторое время. Бизнес кое–какой налажу и заберу тебя. Думаю завтра–послезавтра двинуться в путь.

Ленка смотрела на него, потом из ее глаз вдруг полились ручьем слезы, она скривила губы страдальчески и спросила:

– Коль, ты что, меня бросаешь, да? Коль… – и она горько заплакала.

– Да ты спятила! Какой там «бросаешь»? Ничего не бросаю! Мне надо уладить в столице дело кое–какое, опасное дело. Мне себя‑то уберечь от беды надо, а как я смогу это сделать, когда за моей спиной ты стоишь и надо тебя оберегать! Лен, ну ты чо, правда, не плачь, никуда я от тебя не денусь!

Он встал, подошел к плачущей Ленке, взял ее голову в ладони и поцеловал, вначале в один глаз, потом в другой, чувствуя на губах соленые слезы.

– Ну ты глупенькая, ну куда я без тебя? Просто боюсь за тебя очень, времена‑то вишь какие…

– Ну а раз никуда – дак и бери с собой! – всхлипнула девушка.

– Лен, ну я же сказал… – Ленка опять горько заплакала.

– Тьфу ты, ладно, поехали вместе! Но коль словишь пулю в свой круглый задик, тогда не плачь и не жалуйся! Терзаешь меня слезами, засранка! – Колян обнял Ленку. – Ну все, все, завязывай с рыданиями. Давай одевайся, я тоже наряжусь, и пойдем твоих родичей на гулянку звать.

– Правда?! – Ленка взвизгнула и подпрыгнув повисла у Коляна на шее, осыпав его поцелуями.

– Тише ты, тише, у меня еще бочень стреляет, а ты скачешь по мне днем и ночью…

– А мне показалось, что тебе вчера понравилось, когда я по тебе скакала… – Ленка зихихикала.

– Тьфу на тебя, развратница! Соблазнила меня, юного и невинного…

– Ну не такой уж ты и юный, а насчет невинности – врать не мешки таскать. Вот, узнаю, какую бабу за сиськи хватал – ей сиськи оторву, а тебе – то, за что уцеплю…

Они смеясь пошли в комнату, убавив горение конфорок газа на минимум. Еще полчаса Ленка выбирала наряд, стучала каблуками по деревянному полу («Уже подморозило! Чисто! Хочу в туфлях на шпильках!»).

Колян особо не наряжался, но тем не менее надел костюм, купленный для поездки в столицу – надо было создать образ крутого бизнесмена по приезду, а то и говорить никто с ним не станет.

Они вышли во двор. Земля покрылась серебристой дымкой инея, над деревенскими домами струился дымок пара и сгоревшего газа, под ногами хрустел ледок и замерзшая грязь. Ленка героически преодолевала все преграды в туфлях с семисантиметровыми каблуками, практически повиснув на руке Коляна. Из окон домов за ними следили любопытные глаза деревенских, для которых такие события были просто хлебом насущным.

Парочка проследовала к родителям Ленки, потом к Сереге, потом еще к каким‑то родственникам… Колян не мог запомнить эту кучу новоприобретенной родни, ему вообще подобные мероприятия были влом – все эти посиделки, гулянки с чинными тостами и криками горько, но он не хотел расстраивать Ленку и потому покорно сносил все тяготы семейной жизни. У него создалось впечатление, что Ленка созвала всю деревню на гулянку. А, может, так оно и было. Колян и Серега договорились, что смотаются в магазин соседней деревни за водкой и вином – там выбор больше, а Ленка организовала помощь на кухне из соседок и каких‑то сестер непонятно какой степени родства. Колян завел «Жука» и скоро он был загружен несколькими ящиками водки и вина.

– Ну, все теперь, работы в деревне не будет неделю, – подумал Колян. – Напорются все нахрен…

К вечеру стол в большой комнате колиного дома был накрыт, за него уселись гости, нарядные и важные, чинно произносились тосты, текла рекой водка, но и это скоро закончилось. Опавших, как озимые, мужиков уволокли привычные ко всему жены. Колян и Ленка остались одни.

– Завтра бабы придут, помогут мне прибраться. Сегодян не будем, ладно, Коль?

– Да само собой, Лен. Я за сегодня так ухайдакался, что дух вон. Как будто марш–бросок на 40 километров сделал. Давай‑ка спать ложиться – завтра поеду в Город билеты на поезд куплю нам, да и собираться будем.

Они пошли к своей постели, устало разделись и улеглись. Казалось, что сил у них ни на что не осталось, но потом молодость взяла свое и они покувыркались еще с полчаса… впрочем, без особого фанатизма, и быстро уснули, обнявшись.

С утра Колян собрался и, выведя «Жука», погнал в Город. Ленка же осталась прибирать груды грязной посуды и вылизывать их общий дом вместе с хлопотавшими рядом родственницами.

В Городе Колян наменял еще рублей вместо долларов, доехал до вокзала и стал смотреть расписание поездов. Расписание ему не очень понравилось, он стал думать – как ему переправить в столицу драгоценности так, чтобы и не засветиться, и не надорваться:

«Самолет вычеркиваем, ибо досмотр. До поезда еще надо доехать, потом перегрузить в вагон ценности и там с ними мотаться… тоже неудобно. Машина? На «Жуке» ехать за тысячу с лишним километров – нереально. По бездорожью, машина, конечно, идет как по маслу, но на трассе за рулем сдохнешь, пока доедешь до столицы. Так, что‑то ты Колян зарапортовался – почему «Жук»? У меня что, бабла нет? Купить тачку приличную и на ней двинуться. И такую, чтобы менты не особо ныряли с проверками! Надеть костюмчик, галстук, белую рубашку… А в тяжелой машине можно спрятать дофига чего…»

Колян купил в киоске газету объявлений, и начал ее внимательно просматривать. На третьей странице обнаружился хороший трехсотый мерс, двухгодовалый, с автоматической коробкой, новым кузовом и всеми наворотами за пятьдесят тысяч баксов. Он созвонился с хозяином, встретился для осмотра и, не торгуясь, предложил оформить сделку. Счастливый продавец, предполагавший, что сейчас ему начнут сбивать цену, тут же согласился, они поехали в МРЭО, сняли авто с учета и оформили на Коляна. Так что домой Колян ехал уже в черном мерсе. Его мощный движок тихо сопел, всасывая в себя двадцать литров горючки на сто километров и разгоняя двухтонный аппарат до заоблачных скоростей.

Машина в деревне произвела фурор, Ленка в восторге визжала, ерзая по кожаным сидениям. «Жука» Колян пока загнал на стоянку на окраине Города, тщательно заперев его – еще сгодится и не раз. Мерса Колян сразу окрестил «Крокодилом» за мощь и длинный капот, торчащий вперед как крокодилья спина. Серега уважительно похлопал по борту Крокодила – «Дааа… Классная тачка. Только жалко такую бить по нашим ямам…»

Вечером были сборы, Ленка паковала чемоданы, купленные Коляном и пыталась в них засунуть как можно больше барахла, а Колян выкидывал большую часть обратно:

– Не суй ты, купим что надо будет в столице, нечего дребедень всякую в Москву тащить!

После они забрались в постель и половину из оставшегося до утра времени кувыркались, будоража стены старого дома стонами и криками. Разгоряченная, уставшая Ленка уснула, Колян же, выждав, пока ее прямой гладкий носик сладко засопел, поднялся, оделся и пошел в тайник. Там он стал насыпать во взятую с собой сумку украшения, выбирая те, что на его взгляд были особо ценными – с драгоценными камнями, красивой резьбой и явно старинным происхождением. Потом плюнул и стал просто насыпать горстями как придется – эдак полночи проторчишь в сарае. Набранные ценности он переносил к Крокодилу, где старательно прятал их в корпус автомобиля – за обшивку и под сиденья. Этот процесс занимал у него много времени и труда, но игра стоила свеч – слишком много труда и жизней было положено на это золото. Он просто не мог себе позволить халатно отнестись к делу. Закладка в тайники заняла у него несколько часов, приходилось один за другим отворачивать шурупы крепления, выдергивать, притом очень аккуратно, чтобы не осталось следов. Наконец работа кончилась.

Колян немного подумал и взял из тайника пистолет ТТ – кто знает, что в дороге ждет. Всегда можно выбросить, если остановят, а пока пусть будет под рукой. Он зарядил обойму, добавил еще две и тоже зарядил. Пистолет спрятал под водительским сиденьем. Вот теперь все готово, можно отправляться. Колян, продрогший в холодном сарае, с наслаждением залез в постель, прижавшись ледяным телом к горячей Ленке, она сквозь сон вздрогнула от холода, а потом, обхватив его руками, вжалась в него, согревая своим теплом…

Утром они встали не сразу. От утренней «физзарядки» молодые никак отказаться не могли, но, в конце концов, поднялись и стали грузиться. Двигатель мерса завелся сразу, в салоне пахло дорогой машиной: витали запахи дорогой кожи, металла и чего‑то еще. Крокодил легко поглотил в свои недра кожаные чемоданы с вещами и пакеты с едой в дорогу. Все было готово. Пришел Серега, подтянулась и другая ленкина родня, чтобы попрощаться с молодыми. Колян объяснил, что они отправляются искать работу в столицу – он, мол, получил наследство от тетки в Америке и хочет магазин купить…

Колян окинул взглядом Нееловку. Над деревней морозный туман, дорога заиндевела.. Скоро зима. Парочка погрузилась в мерс и двинулась по кочковатой замерзшей земле в сторону города. Через короткое время мощная машина домчала их до города, Коля подъехал к церкви и, оставив Ленку сидеть в мерсе, вошел внутрь. В церкви было сумрачно, светили лишь расставленные везде свечи, ладанки, пахло благовониями и воском. С потолка на него строго смотрел Христос, как бы строго спрашивая за все грехи. Коля бросил в банку с пожертвованиями сто баксов, купил свечей и, зажигая их по одной, расставил перед иконами – за здравие, за упокой, за удачу в делах, ну и так далее. Потом подошел к служке и попросил его подвести к батюшке, так как имеет к нему важное безотлагательное дело. Служка ушла на какое то время, потом вышла и предложила Коляну пойти за ней. Он прошел за толстый, узорчатый занавес в маленькую комнатку в глубине церкви, за алтарем и увидел там молодого священника, с модной ухоженной бородкой и хитрыми глазами.

– Что вы хотели?

– Знаете, я бы хотел повенчаться с женщиной.

– Венчание у нас по определенным дням. Вряд ли мы будем делать для вас исключение.

– Но я уезжаю скоро, мне хотелось бы тут повенчаться…

– Нет, нет, не могу.

– Так – а пожертвование церкви в тысячу баксов поможет преодолеть ваши моральные преграды? – Колян достал из кармана и отсчитал 10 бумажек.

– Пожертвование? В 1500 баксов? Наверное, поможет… – произнес поп.

Колян усмехнулся, и отсчитал еще 500 баксов, которые быстро исчезли в широком кармане священнослужителя. Последний быстро разъяснил Коляну процедуру венчания и тот побежал к машине. Он извлек из машины скучающую Ленку и, не объясняя причины, повел в церковь.

– Лен, не по–людски у нас как‑то – ни свадьбы настоящей не было, ни загса… Давай повенчаемся!

– Правда? Ты всерьез? – Ленка подняла сияющие зеленые глаза и порывисто обняла его… – Я готова.

– Ну, раз готова – пошли.

Они вошли в церковь. Их уже ждал хитрый попик с ухоженной бородкой. Процедура венчания прошла быстро, рука у попика была набитая. И все – перед Богом и людьми Колян и Ленка стали мужем и женой и лишь Смерть сможет разлучить их.

На следующий день к вечеру они были в столице. По дороге им пришлось заночевать в мотеле, что, впрочем, им было даже неплохо – они нашли много способов развлечь друг друга… молодость. Колян лишь немного беспокоился за сохранность машины – в ней хранилось двести килограммов сокровищ. Если бы угонщики или бандиты знали, что эта черная машина на самом деле представляет собой сейф с миллионами долларов… но они не знали. Как не знали Колян и Ленка своего будущего.

Поселились они в двух одноместных номерах одной из центральных гостиниц. Отрыжка советской эпохи была в том, что человек не мог поселиться с любимой женщиной в одном номере только потому, что в его паспорте не было штампа о браке. Так что им приходилось ходить друг к другу в гости. По телефону Коляна время от времени звонили сутенерши и предлагали ему девок, он ржал, глядя, как бесилась Ленка, которая все время порывалась вырвать у него телефон и крикнуть какую‑то гадость развратницам…

Колян купил газету объявлений с рекламой:

«Задача – найти подходящий магазин, лучше уже готовый для моих целей, лучше антикварный или ювелирный (его легко можно преобразовать в антикварный). Должна быть аренда, но аренда с выкупом. Как найти? Ясно как – с помощью риэлтеров. Параллельно нужно снять квартиру без изысков, но трехкомнатную и с парковкой рядом. А еще лучше с охраняемой подземной или наземной стоянкой. Денег пока хватит на все это, при разумном подходе, без шика.»

Колян начал методично обзванивать конторы риэлтеров, диктуя им свой номер сотового телефона, симкарту для которого он купил на окраине столицы. К вечеру уже были первые результаты, а утром следующего дня они отправились смотреть магазины.

Один Коляну понравился, но по неопытности он упустил одну деталь – чтобы что‑то ценное продавать и покупать, надо было зарегистрировать фирму. Колян договорился о встрече с риэлтером и хозяином магазина через два дня и снова взялся за газету. Сразу же увидел объявления о регистрации предприятий, через конторы нашел готовое предприятие с открытым счетом и чистым прошлым, накинул им за срочность и за один день превратился во владельца фирмы «КоЛен». Название, как понятно, было составлено из двух слогов… В эти же дни парочка въехала в трехкомнатную квартиру возле станции метро, а рядом с ними на стоянке черной глыбой устроился мерс…

Магазин, который наметил себе Колян, находился неподалеку от главных улиц столицы, но и не в самом центре. Цена аренды была довольно кусачей, но начинающего предпринимателя привлекло то, что предоставлялась возможность через некоторое время выкупить помещение, оплатив его полную стоимость. Этот магазин раньше и был антикварным, но почему‑то со временем захирел и хозяин решил избавиться от обузы. Окна закрывались стальными ставнями, на стальных петлях висела мощная дверь на сигнализации – в общем, в магазине было все, что нужно. После подписания договора, Колян вызвал строителей, и буквально за неделю в ходе долгих торгов, магазин облагорожен и полностью готов.

Прошло два месяца. Новый год Колян и Ленка встречали пока еще не в собственной квартире ( у Коляна были на этот счет свои планы), но с приличным долларовым счетом в банке, да не просто приличным !

Оказалось, что некоторые из украшений, прихваченных Коляном, были не просто драгоценными. Среди них попадались вещи раритетные – затесалось даже несколько работ Фаберже. Подать тут за реальную стоимость их было невозможно – Сотбис располагался далековато, но то, что удалось толкнуть новоиспеченным нуворишам, пополнило и без того кругленький счет влюбленных.