Текст книги "Конь бледный (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

А потом последовали недели, месяцы лечения, одиночества и темной, глухой депрессии. Зимин лежал на постели, прикованный наручниками к стальной кровати и даже не помышлял о побеге. Ему было все равно. Он и лекарства не стал бы пить, но их вводили внутривенно.

Могучий организм быстро восстановил силы – если и не в прежнем объеме, то достаточно для того, чтобы сидеть, ходить, принимать пищу. И тогда его перевели в психиатрическую лечебницу для освидетельствования. В ней Зимин пробыл два месяца, до суда.

Психиатр не нашел у него никаких отклонений – майор на все вопросы отвечал четко, ясно, с пониманием того, где находится, и что он сделал. Зимин не собирался скрываться от правосудия за стенами психиатрической лечебницы, превращаясь в комок слабоумного мяса, навсегда прилепив себе на лоб ярлык "сумасшедший".

Впрочем, ему все равно никто бы не позволил этого сделать. Акционерное общество "Прогресс" нажало на все педали, и скоро Зимин уже подписывал обвинительное заключение, будучи, согласно заключению психиатра, абсолютно здоровым психически человеком.

После психушки Зимина перевели в СИЗО, в одиночку. Он ожидал совсем другого – что его разместят в общей "хате", где на двадцать коек сорок заключенных, где спят по очереди и задыхаются от нехватки воздуха. Но случилось так, как случилось, и он не мог понять – почему.

Разгадка была проста. Председатель акционерного общества "Прогресс" недолюбливал своего заместителя, фактически управлявшего всеми делами концерна. После смерти зама номинальный глава взял все дела в свои руки, став настоящим Главой, через которого проходили все денежные потоки, контролируемые преступным конгломератом. Он был даже благодарен безумному майору, и сделал все, чтобы тот остался жив (тем более, что имел на него особые виды). Потому Зимина и поместили в отдельную камеру, прилично кормили, и вообще обращались с ним почти по человечески. Все знали историю этого майора, да он и не скрывал от следствия, почему совершил это преступление.

Во время следствия к нему пришел человек от Председателя, и предложил устроить так, что Зимина вчистую освободят, списав все совершенное на директора коллекторского агентства, пригласил Зимина возглавить службу безопасности. Майор послал его отборным матом, до смерти напугал, сказав, что если еще кто-то появится с подобным предложением – он сломает посланцу шею.

На том все выгодные предложения и завершились. Его так и оставили в одиночке – может по инерции, а может потому, что общественный резонанс оказался слишком сильным, и негоже, если "народного героя", поубивавшего коллекторов, убьют заточкой в общей "хате". Народ, а главное начальство, может это неправильно понять. Да и зачем его убивать? На зоне для осужденных на пожизненный срок смерть просто растягивается на несколько лет. Что гораздо хуже, чем быстро и легко умереть от заточки, воткнутой в сердце, либо от удавки, сжавшей сонную артерию.

"Контора" уволила его задним числом. Он так и не увидел никого, с кем когда-то делил черствую галету, и нагретую арабским солнцем банку тушенки. Да это и понятно, служба, чего поделаешь. Нельзя светиться, нельзя рассказывать о том, кто ты такой, и чем занимаешься. И он нигде и никогда об этом не упоминал.

На суде Зимин повидался с Нюськой. Она плакала, и сердце Зимина сжималось от боли. Он знал, что скорее всего, никогда ее больше не увидит. В зоне особого режима не живут больше чем пять-семь лет. А если крепкое здоровье и позволит прожить подольше – к тому времени Нюське уже будет не до него. Старый сумасшедший дядька, сидящий на пожизненном за массовое убийство людей – это плохой довесок к молодой, красивой девушке, мечтающей выйти замуж за прекрасного принца.

Всего через неделю после суда Зимин уже ехал в отдельном "купе" арестантского вагона на север, туда, где посреди озера возвышался замок старинной тюрьмы. Эта тюрьма должна была стать последним пристанищем для его души и тела. Так он думал. И ошибался....

Суд, как Зимин и предположил, был быстрым, и можно сказать – формальным. Майор ничего не отрицал, рассказал все честно, и отказался от рассмотрения дела судом присяжных. Адвокат, которого назначил ему суд, был жалким неудачником, не собиравшимся как следует работать" за просто так". От хорошего платного адвоката, которого пыталась нанять Нюська, Зимин отказался. Пусть все деньги останутся ей. Все равно ничего не изменит ни плохой,ни хороший адвокат – пятьдесят трупов ему никто никогда не простит. На несколько пожизненных сроков хватит.

Но хватило "всего" на один, и скоро Зимин оказался в зоне особого режима, именуемой в определенных кругах "Тройкой". На острове, торчавшем посреди холодного северного озера.

Глава 3

– Величайший! Прошу разрешения говорить!

Советник Властителя Дарс Уонг распростерся на полированном мраморном полу с такой торопливостью, что Властителю показалось – проехал вперед еще два локтя. А может и проехал – рабы так натерли пол воском, что сам Властитель сегодня едва не растянулся во весь рост. Пришлось их высечь. Не до смерти, но так...слегка поучить. Раб должен знать свое место, иначе возомнит о себе лишнего. А если раб возомнит лишнего – жди беды! Эти твари коварны, лживы, вероломны – как и вся эта низкая, грязная чернь, созданная для удовлетворения нужд Достойных.

Властитель, триста пятьдесят первый по счету в Империи Арозанг, был миловидным мужчиной тридцати пяти лет, невысоким, стройным, несколько женоподобно красивым. По крайней мере так поговаривали злые языки, мол, прежние Властители были гораздо брутальнее, на этого же и смотреть противно – евнух евнухом!

Зависть, больше ничего. Он вступил на престол мальчиком двенадцати лет от роду, после того, как отец умер на одной из своих многочисленных наложниц, и за время правления успел укрепить свои позиции внутри Империи, заключить договоры о мире с Харогом, Андором, Гулангом и даже Берегом Еронг, обитатели которого отличались свирепым нравом и никогда не шли на уступки ни одному чужеземцу. Войны, которые долгие годы опустошали казну прекратились (если не считать пограничных стычек, но тут уже никуда не деться – отрыжка сотен лет вяло текущих войн), и в Империи наступил Век Благоденствия.

Казна ломилась от денег, аристократы и купцы успешно преумножали свои состояния, исправно выплачивая налоги (А чего бы их не платить, если знаешь, что завтра заработаешь еще больше? И что за неуплату налогов с тебя живьем сдерут кожу?), крестьяне не вымирали целыми деревнями, как в прежние времена, когда у них изымали в пользу государства все продукты, даже семенное зерно, чтобы накормить армию бездельников, которые только и умеют, что тыкать друг в друга заостренными железками.

Даже рабы, которым положено быть шустрыми и худыми, округлились, и стали похожими на свободных людей. Что в общем-то не совсем верно. Жирный раб – что может быть глупее? Если это, конечно, не евнух.

Империя на подъеме, и все благодаря уму Властителя, по справедливости прозванного в народе Величайшим.

Что же касается постельных развлечений Властителя – утверждение, что он предпочитает женщинам сильных, брутальных мужчин – полнейшая чушь. И это докажут десять его жен, и сто наложниц, которых он регулярно, практически ежедневно к себе вызывает. Возможно, что эти наветы идут от завистливых слабаков, неспособных удовлетворить даже одну женщину. Зависть к успешному, сильному – была и будет всегда.

Величайший недовольно покосился на советника, который лежал в позе морской звезды – как и положено по этикету – и со вздохом откинулся на спинку кресла, покусав нижнюю губу в знак досады. Хелеана, его любимая жена, великолепно играла в лис и волков, и сейчас ее лисы загнали Величайшего в незаметно подготовленную ловушку. Крах его волчьего воинства был неизбежен.

– Извини, милая, не могу сейчас играть. Видишь – государственные дела зовут!

Он с притворным сожалением вздохнул, и смахнул с доски, сложенной из кубиков драгоценных камней все фигурки. Жена поднялась со своего кресла, и Властитель с некоторой досадой заметил, что она улыбнулась под прозрачной вуалью, а глаза, не прикрытые тонким шелком чуть прищурились, как если бы в них попали яркие лучи света. Она прекрасно поняла маневр мужа, ее это позабавило, и Хелеана дала ему знать, что догадалась.

Властитель тонко улыбнулся, но ничего больше не сказал, глядя в обнаженную спину уходящей женщины. Умница. Лучшая из всех жен, советница. Ее замечания всегда остры, как клинок меча, прокованного тысячу раз, и бьют в цель, как стрела опытного лучника.

Дав ей отойти шага на три, остановил супругу негромким, мелодичным голосом:

– Останься. Возможно, мне понадобится твой совет.

Хелеана обернулась, и Властитель дал бы на отсечение правую руку в доказательство того, что она обрадовалась такому приказу. Помыкать десятком младших жен и сотней наложниц совсем не то, что помогать в управлении империей, в которой насчитывалось не менее трех миллионов подданных – и это не считая рабов. Хелеана любила власть, но была абсолютно лояльна своему Властелину – да и как могло быть иначе? Потеряй он трон, или саму жизнь – что с ней, Хелеаной, станет? Вернется к родителям, выдадут ее замуж за какого-нибудь второстепенного аристократа из захудалого клана – кому она нужна, порченая? Нет, ей нужно держаться за мужа, как детеныш обезьяны держится за свою мать! Руками, ногами, и хвостом! Если бы он был, этот хвост...

Властитель представил себе обнаженную Хелеану, выше упругой попки которой торчит длинный, мускулистый хвост, на котором завязан шелковый бантик, и ему стало смешно.

А потом он вдруг почувствовал возбуждение – восхитительная женщина! Они живут вместе уже пять лет, а он все еще ее хочет! Нет, не зря взял в жену именно Хелеану, когда Властитель Харога предложил ему породниться, и выставил на выбор десяток своих дочерей. Почему-то сразу же приглянулась именно Хелеана – невысокая, с тонкой талией и плоским, как у акробатки животом.

У высшей знати всегда была тяга к женщинам нежным, мягким, томным, но Властитель Арозанга любил женщин упругих, даже мускулистых. Возможно потому, что в детстве влюбился в девочку из труппы акробатов – само собой, она осталась недостижимой мечтой, сын Властителя не может опуститься до черни (это все равно как совокупляться с овцой!), но все женщины, которых он себе подбирал, были похожи на ту – крепкую, худенькую, с небольшой грудью и задорным взглядом темных глаз.

Где она сейчас, эта акробатка? Скорее всего уже состарилась – зубы выпали, груди обвисли, задница – как...как...хммм...

Властитель с досадой выбросил из головы образ акробатки и сосредоточился на действительности. Дарс лежит уже на полу долго, достаточно, чтобы приличия были соблюдены и все видели, как Властитель хранит обычаи предков.

Никто не может обратиться к Властителю иначе, как сделав проскинезис. Вначале встать на колени, поклониться, затем лечь на живот, вытянув руки к повелителю, и застыть так, пока повелитель не соизволит разрешить подняться.

Женщинам же положено закрывать лицо от нескромных взглядов мужчин. Живот, груди, ноги, зад – могут быть обнажены, но открытое лицо свободной взрослой женщины из мужчин видит только муж, отец или Властитель, являющийся одновременно и Патриархом всех храмов создателя Империи, и Отцом всех своих подданных. Это закон, пришедший из глубины тысячелетий, и как многое, что дали предки, является основой миропорядка! Если в других государствах отошли от канонов нравственности, пошли по дороге Тьмы, забывая наказы мудрых предков, то Империя Арозанг придерживалась, и будет придерживаться Старых Устоев.

Властитель сделал знак рукой, советник Дарс, следивший за ним исподлобья, резво, по кошачьи встал, подошел ближе, стараясь не делать резкий движений – два телохранителя родом из Клана Самир Берега Еронга, стоявшие по бокам от Властителя как статуи черного дерева, могли среагировать на резкое движение и легко смахнуть голову своими длинными широкими мечами так, что не успеешь сказать: "Ой!" Звери, чистые звери! Но верные твари, если дали клятву – умрут, но пока живы не дадут в обиду своего господина. Они даже ночью стоят рядом с постелью Властителя, и бесстрастно наблюдают за тем, как тот кувыркается с одной из своих многочисленных женщин. Или с несколькими. Иногда у Властителя возникало желание приказать телохранителю овладеть одной из многочисленных наложниц, а он, вместе с Хелеаной посмотрит, как это происходит. Должно быть – возбуждающее зрелище. Когда-нибудь – так и сделает. Возможно. А может и нет. Все-таки наложницы дочери аристократов, хотя и из Младших Домов, а самирцы – животные, инструменты. Не будет ли это слишком вызывающе? Нужно обсудить с Хелеаной, прежде чем сделать.

Дарс был одним из младших сыновей семейства Уонг, старого, известного рода, служившего Властителям уже тысячи лет. Они то уходили в опалу, то снова поднимались, но всегда были на виду – либо возле трона, либо поодаль от него – спасаясь от кары за участие в одном из многочисленных антигосударственных заговоров, а проще – за попытку поучаствовать в перевороте с целью захвата власти. Дарс Уонг был в фаворе у Властителя, отвечая за безопасность тайную и явную. В его руках сосредоточились все шпионы Империи, и легальная, дневная стража, наводившая порядок в городах и селах государства. Он раскрывал заговоры, передавал Властителю информацию обо всем важном, о чем успел нарыть с помощью разветвленной системы шпионов, и он же курировал сыскное отделение, занимавшееся поимкой преступников, не относящихся к разряду политических.

Могущественный человек, и очень опасный, он выглядел как провинциальный помещик, каким-то чудом попавший на прием к Властителю – свободные шелковые брюки неяркого окраса, свободная белая рубаха, спадающая ниже пояса, сандалии на босу ногу. И это все при широком, толстогубом лице, лысине, намечающемся под рубахой животике и мягких, с ухоженными ногтями руках. Ни тебе переливающихся на солнце драгоценностей, ни модных при дворе ярких штанов с золотыми узорами по синему фону (последний писк придворной моды), ни удушливого запаха благовоний, способных перебить не только запах пота, но даже вонь трупа, пролежавшего три дня на самом солнцепеке. Властитель иногда подумывал о том, чтобы запретить придворным являться на прием, приняв ванну с благовониями (были и такие чудаки). Слишком силен был запах, мешал, особенно, если сидишь на пиру и наслаждаешься ароматным блюдом.

Дарсу Уонгу, было от роду тридцать пять лет, как и его господину, и должность эту он занял потому, что вырос вместе с Величайшим, и тот знал, что может на друга детства безбоязненно положиться. Судьба Уонга так же, как и судьба любимой жены, полностью зависела от судьбы Властителя. При смене власти новый правитель всегда заменяет советников на ключевых постах государства – если не сразу, то в течение нескольких месяцев – точно. И хорошо, если просто меняет – были в истории Империи случаи, и нередкие, когда всем советникам новый Властитель попросту отрубал головы, радикально решив проблему будущих заговоров.

Нынешний Властитель был человеком осторожным, потому прежние советники умерли от естественных причин, совершенно случайных, стоивших Уонгу приличных денег и массу усилий. Все-таки не рядовые подданные империи, родовитые дворяне, из хороших домов!

– Присядь... – Властитель указал на табурет с мягким, вышитым золотом верхом, и Дарс, благодарно поклонившись, уселся так, чтобы его лица не мог видеть никто, кроме Властителя и его супруги. Мало ли – может кто-то из присутствующих научился читать по губам! Нужно быть очень осторожным – времена смутные, доносят, что где-то в глубине болота, именуемого Великие Дома, зреет заговор!

И вот что нужно этим идиотам? Раздулись от золота, жируют, и притом при всем раскачивают ветку, на которой сидят! Зачем?! Начнется смута, война внутри империи, соседи, видя такое дело, тут же наплюют на договоры и попытаются оттяпать кусок территории – под шумок, дело святое! И что тогда? Государство, залитое кровью, обожженное огнем пожарищ?! Разруха! Голод!

Думают, что смогут жрать свои деньги, когда не останется крестьян, подохших с голода? Дураки. Самые настоящие дураки!

– Можешь доложить – поощряюще кивнул Властитель, которого Уонг некогда запросто валял на землю ловкой подсечкой. Теперь – делает проскинезис, и не смеет поднять на него взгляд без высочайшего позволения. И это правильно. Должен быть порядок!

– Сведения подтвердились – почти не шевеля губами сказал советник, цепляясь взглядом за белоснежные, мягкой кожи туфли Властителя. Белые туфли имел право носить только он, и никто другой. Как символ чистоты, непорочности, небесного происхождения. Остальные родовитые – только белую полоску, и лишь те, у кого в жилах имелась добрая доля крови Властителей.

– Но как так может быть?! Что за могущественное колдовство?! – неподдельно удивился Властитель – Ты разговаривал с Главой Гильдии Магов? Что он сказал?

– Я его возил с собой, Величайший! – Уонг осмелился посмотреть в лицо господину, и тут же отвел взгляд – Он был так же удивлен, как и я. Ничего не смог сказать, кроме...я не могу сказать это вслух, господин мой! Чтобы слух твоей благой супруги не был оскорблен этими словами!

– Дарс, хватит церемоний! – досадливо сморщился Властитель, и прикусил губу – Рассказывай, что видел, и без цветастостей! Иногда так хочется послать в одном место все эти церемонии, что...

Он прикусил язык. Какой бы ни был верный слуга Дарс Уонг – и он же друг детства – не следовало раскрывать то, о чем думаешь даже перед ним. Наверху нет друзей. Есть союзники, или соперники. А еще – орудия, с помощью которых можно творить политику. Такие, как Уонг. И орудиям ни к чему знать, о чем думает их владелец. Могут сломаться...

– Да, господин... – Уонг поднял глаза на Властителя, и краем глаза заметил, как Хелеана едва заметно кивнула головой, будто поощряя и ободряя. И в который раз невольно удивился разумности этой девушки. Ей едва исполнилось двадцать лет! А ума – на сотню седовласых старцев! Вот как так может быть? Колдовство?

– Посреди поля непонятно как оказался бугор, и на бугре – крепость. Большая, неправильной формы – напоминает неправильный квадрат. На стенах – люди. На наши требования выйти, и ответить – кто такие, и с какой целью явились – не отвечают. Кричат что-то, но слов понять не можем.

– Агрессию как-то проявляют?

– Нет. Смотрят со стен, и все. Оружия в руках не видать. Но и войти в крепость нельзя – ворота стальные, их и таран не возьмет. Высота стен в несколько ростов, плюс ко всему – бугор, обрыв высотой еще в несколько ростов. Только в одном месте земля осыпалась, и получился более-менее пологий спуск, можно влезть. Но не без труда.

– И Глава магов тоже ничего не смог узнать... – Властитель постучал пальцами по белоснежной ткани брюк, обтягивающих стройные ноги, и задумчиво посмотрел в пространство. Потом вдруг встрепенулся:

– Вокруг никого не было? Кроме вас? И этих, из крепости...

– Были – Уонг нахмурился – Отряд, во главе со старшим сыном Майера, другой – сыновья Лебеля, третий – Азур-Наг, четвертый...

– Они что, все там собрались?! – Властитель окаменел, глаза его прищурились, как у лучника, выбирающего точку попадания стрелы – Что-нибудь тебе сказали? Ты им?

– Господин, ты не ставил мне задачу узнать у представителей Великих Домов их намерения по поводу колдовской крепости – почтительно ответил Уонг, стрельнув глазами, будто давай понять, что вопрос совершенно идиотский, что, впрочем, ясно было с первой секунды. Когда это Великие Дома извещали о своих намерениях, если только их не поджаривали раскаленным железом в пыточном подвале дворца?

Властитель вероятно и сам понял, что сморозил глупость, но признаваться в этом не собирался. Он снова взглянул на супругу, на ее лицо, прикрытое вуалью, на бедра, просвечивающие через прозрачный шелк, на крохотные колокольчики, выточенные из цельных рубинов, и вделанные в соски Хелеаны. Хороша, демоница! Ох, как хороша! Пять лет делит с ней ложе, и никак ей не насытится. Ее телом, ее умом... Нет, все-таки не зря он выбрал именно ее!

– Что думаешь по этому поводу, дорогая? – небрежно спросил Властитель, и взял со столика драгоценный хрустальный бокал со свежим, законсервированным магией белым виноградным соком – Что это за колдовство такое?

– Если уж Глава гильдии магов не смог определить, что это за колдовство, где же мне, хрупкой женщине, судить о подобных чудесах? – улыбнулась Хелеана, и посерьезнела – Это все странно, и плохо. Плохо для нас. Нужно срочно выставить охрану – оцепить весь колдовской замок! Эти проклятые...эти Великие Дома не зря там бродят – а если люди, там, в замке, располагают колдовством, которое поможет свалить своего Властелина, занять его место? Вдруг Дома с ним договорятся? И что тогда будет?

– Ты права – чуть улыбнулся Властитель, и Уонг понял – его господин прекрасно все осознавал, именно потому он и послал его на разведку. Его, главу тайной службы и стражи, а не какого-нибудь слугу! Но Дарс и в самом деле не мог расспрашивать Дома о цели посещения. Во-первых, это могло быть воспринято, как вызов. И во что вылиться – неизвестно. Все-таки Уонг не принадлежит ни к какому Великому Дому, несмотря на свою должность и могущество Во-вторых, и так ясно – зачем они туда прибыли, с какой целью. Зачем осведомляться об очевидном?

И тогда возникает вопрос – а зачем Властитель задал ему такой странный вопрос? Глупый вопрос? И напрашивался ответ – он слегка посмеялся над верным соратником. Властитель любил иногда выглядеть не совсем умным, эдаким молодым щеголем, неспособным на интригу. Полезно, когда враг считает тебя глуповатым, тогда он расслаблен, не ожидает удара....и тогда – можно бить!

– Отправить к крепости два полных корпуса латников. Организовать оцепление замка. Не подпускать к нему никого из Великих домов, и вообще – никого! Вести наблюдение. Срочно! Сейчас же! Завтра я сам поеду, посмотрю на этот чудесный замок. И кстати – узнай, что же там все-таки надумали эти проклятые маги?! Они вообще-то умеют думать?

Уонг пропустил опасные слова Властителя мимо ушей (ссориться с магами – себе дороже!), и снова почтительно поклонившись, спросил:

– Может послать полдюжины драконов? Пусть осмотрят замок с воздуха, составят план крепости.

– Да. Верно. Займись.

Властитель поднял палец, тут же рядом с ним возник секретарь Никос, который застыл на коленях, готовый записывать слова господина. Властитель не заставил его ждать, и через десять минут готовый – подписанный и запечатанный указ отправился в канцелярию, чтобы отправиться к тем, кому ему было положено отправляться. А еще через пятнадцать минут Уонг шагал к себе в кабинет, располагавшиеся в левом крыле дворца Властителя. Нужно было собрать всех командиров подразделений и распределить роли.

Ошибку сделать нельзя. Ситуация слишком серьезна. На весы равновесия брошен камешек, вес которого может не просто перевесить одну из чаш в ненужную сторону, но и вообще сломать эти самые весы. Уонг чувствовал, что все будет очень, очень не просто. И как показало время – он не ошибся.

На следующий день, после раннего завтрака, состоявшего в основном из кислого молока с фруктами и нескольких видов сыра (Властитель придерживался рекомендаций магов-лекарей и следовал диете), Величайший легко взметнул свое стройное тело в седло огромного красного септа, и в сопровождении огромной свиты выехал из дворцовых ворот, украшенных изображением императорского герба (Властитель, верхом на септе, нанизывающий на копье змея, символ разрушения и хаоса). Рядом с ним на небесно-голубой септе ехала Хелеана, переодевшаяся в дорожный костюм – плотные, облегающие бедра брюки, жилетка тонкой кожи, покрытая мириадами маленьких дырочек – чтобы тело дышало. Высокая грудь была едва прикрыта – супруга Властителя не любила надевать слишком много одежды, она сковывала тело и мешала коже дышать. С чем Властитель был согласен. Климат Арозанга не располагал к тому, чтобы укутывать себя слоями ткани – эдак перегреешься и помрешь. Вот на севере – другое дело, там да – и снег, и ветер, ледяные дожди. В Арозанге, если положить на скалу куриное яйцо в разгар солнечного дня – через полчаса получишь готовое блюдо, без огня или огненной магии.

Но это и хорошо – без солнца не поднялись бы ростки пшеницы, ржи, овса, без солнца не было бы вообще ничего. А если к тому добавить еще и ночные дожди, как по заказу поливающие поля с полуночи до трех часов – урожай будет очень, очень обильным! Не зря так много всегда было желающих завладеть землями Арозанга.

Дома можно строить из веток, не утепляя. Лишь бы крыша над головой была.

Все растет, все цветет – рай, а не земля!

Даже рабы на ней живут сытно и счастливо! И на одежду им тратиться не надо – зачем? Днем жара, ночью тепло – живи, и радуйся...если у тебя добрый хозяин. Будь послушным. Делай все, что он прикажет, или прими кару за непослушание – так установили боги, так повелел Создатель. Так завещано предками.

Впереди, позади, с боков процессию Властителя прикрывали ряды телохранителей, за ними плотные ряды закованных в сталь, вооруженных мечами и длинными копьями латников. Дворцовая стража – лучшие из лучших, высокие, выше любого, самого высокого дворянина из свиты Властителя. В дворцовую стражу подбирают не только по росту – каждый из этих гигантов стоит пятерых обычных воинов – тренированный, умелый, с пеленок умеющий обращаться с оружием.

Следом – обозы со всем, что может понадобиться Властителю – изысканная еда, до которой Властитель большой охотник, шатры, в которых может отдохнуть Величайший, и его свита, питье, охлажденное усилиями магов (как и пища, она не испортится и за полгода), повозки с женами и наложницами (вдруг Властитель пожелает расслабиться где-нибудь на берегу реки), и толпы рабов, обслуживающих всю эту армию дворян. Рабы всевозможных рас и комплекций – светлые северяне, высокие, массивные (их хорошо использовать на тяжелых работах, где требуется недюжинная физическая сила), смуглые, как и азорангцы жители Харога и Андора – потомки тех, кто был захвачен во время тысячелетних войн, и новые рабы, купленные на приграничных торгах. Здесь и чернокожие галангцы, худые, стройные – их женщины славятся умением вызывать у мужчин желание, говорят – это колдовская способность, вид любовной магии, и краснокожие магарцы, родом из степей запада – все расы, которые присутствуют на материке.

В середине процессии, сразу за повозками с женами и наложницами – большая, сделанная из черного дерева покрытого лаком, повозка Главы гильдии магов. В ней едет он сам, и четыре ближайших помощника. Властитель еще не успел с ними поговорить на тему чужого замка, но особенно по этому поводу не переживал – все равно нового ничего не скажут, а ему нужно вначале самому посмотреть на новое чудо света и сделать собственные выводы.

Уонг, который был рядом во время отъезда, куда-то исчез, видимо отдает приказы командирам отрядов охраны. Это правильно. Чтобы люди не расслаблялись, нужно править мягко, но...жестко! Как он – Властитель, Величайший.

Кто бы мог подумать, что преемником станет именно он, ничем особо не отличавшийся, нежный, мягкий мальчишка, не мечтавший о подвигах, о завоеваниях, отдающий предпочтение тихой беседе о возвышенном, книгам, созерцанию пруда, покрытого лилиями! Любивший то, что составляет смысл существования ученого, поэта, либо писателя!

Можно подумать, что Властитель так слаб, как его хотят представить враги, но...нет, к их величайшему разочарованию, он не был изнеженным цветком, который осыплется от дуновения ледяного ветра. Каждый день Властитель уделял час нахождению в трансе, развивая свой мозг, тренируя мышление, и час занимался единоборствами с лучшими учителями во всей Империи.

Он хорошо знал историю, и знал, как закончили свои дни многие из Властителей, которые не знали, с какой стороны взяться за меч. Телохранители – это, конечно, хорошо и правильно, но когда падет последний из них, возможно, что Властителю придется самому защищать свою жизнь до подхода спасительной стражи. Тянуть время. Иногда одна минута решает многое, если нет все. Умный человек использует все возможности, чтобы выжить, и Властитель отнюдь не был дураком. Он собирался прожить не менее ста лет, в добром здравии и ясном уме, умерев в конце пути на молоденькой наложнице после пятого соития подряд.

Впрочем, что касается единоборств – в Империи Азоранг всегда был культ боевых искусств, и Величайший лишь бросил зерно на взрыхленную поколениями предков почву. Культ чести, культ боевых искусств – его стараниями, стараниями Властителя, Патриарха храмов Создателя, был возведен в ранг государственной религии.

Кстати сказать, что повальное увлечение единоборствами снизу доверху, от крестьян, до высших аристократов определенно принесло свои плоды и в политике – кто решится напасть на государство, каждый житель которого владеет оружием, как если бы родился с мечом в руке?

Но были в этом и минусы. Во-первых, много людей гибло в дуэльных поединках, вызывая соперника за неосторожные слова, за проступок, и просто потому, что не понравилась физиономия. Пришлось издать специальный указ, регламентирующий поединки – после этого число погибших поединщиков уменьшилось наполовину. Фактически, это были правила, которым должен следовать каждый дуэлянт, если не хочет предстать перед имперским судом, особенно, если противник на поединке был убит.

Нет – так-то дуэли дело хорошее, в них оттачивается дух народа, но зачем биться до смерти, добивать противника? Достаточно, чтобы поединщик был побежден, или признал победу, и выплатил хороший штраф, часть из которого отправится в государственную казну.

Конечно, большинство дуэлей проконтролировать сложно – если вообще возможно, да и отследить получение выкупа трудно, но все решаемо, особенно, если у тебя под началом толпы доносчиков – добровольных, и на службе, каждый из которых рад известить Тайную стражу о государственном преступлении. А что такое, как не преступление – укрытие от налогообложения дохода, полученного от какой-либо деятельности? За неуплату налогов – кожу сдирать живьем! И сдирают – если поймают, конечно.

На то, чтобы выковать из Империи то, чем она сейчас стала, понадобилось больше двадцати лет, и реки, ручейки крови. Установление порядка, и сам порядок не могут быть бескровными. Мир тянется к хаосу, к разрушению, люди не желают жить по закону, и что делать – кроме как заставлять их жить так, как надо? Как ПРАВИЛЬНО?