Текст книги "ТОСКА ШЕСТИСТРУННАЯ."

Автор книги: Евгений Вит

КОММУНИСТЫ У РУЛЯ.

 
Отловил меня друг Боря и сказал: " Ответь –
Сколько будет это горе наш народ терпеть? "
Я в ответ: " Нам жить в клоаке, крест Христа нести,
Пока вымрут коммуняки в матушке-Руси.
 
 
Только это будет ой не скоро,
Потому что их в России расплодились горы.
Помолясь, у Бога ты всегда проси –
Господи, от коммунистов Родину спаси!
 
 
Вот, к примеру, тёзка твой, ныне президент –
Да он же коммунист душой, но поймал момент.
Догадался, краснопузый – партии не жить,
Потому что у Союза стало нутро гнить.
 
 
И закрылась партия красиво –
Превратилась в мафиози, в кооперативы,
Красную на белую поменяла масти
И опять толкается на вершинах власти.
 
 
Коммунистам, Борь, до фени твой патриотизм,
Перестройка, ускоренье, гласность, плюрализм.
Посмеялись над «совками», на людей плюют.
Вон – твоими же руками жар к себе гребут!
 
 
Что-то будет страшное в России,
Когда напрочь станем мы голодные, босые.
И когда всех праведных зло к земле прижмёт,
Кто-нибудь такой, как Ленин, заново начнёт!
 
 
Снова будут коммунисты свой народ терзать,
Снова явятся чекисты нас с тобой стрелять!
Снова ленинизм воспрянет из гнилых руин,
И Россия станет концлагерем одним!"
 

ПУТЕШЕСТВИЯ.

 
Мы с Борькой путешествуем, мы крутимся по свету.
В Париже пьём «Бургундское», в Голландии ликёр.
Летаем от морозов туда, где вечно лето,
Где снег лежит фуражкою на пиках длинных гор.
 
 
Мы едем на Гавайи, оттуда на Багамы.
Потом летим позагорать на пляжи в Лас-Пальмас.
Обедаем в Нью-Йорке в шикарных ресторанах,
И эмигранты с Брайтона мечтают видеть нас.
 
 
В Лас-Вегас, в Монте-Карло просаживаем бабки.
В блестящих лимузинах потягиваем «скотч»
И дамы в бриллиантах всегда нежны и сладки,
И дарят нам с Борисом божественную ночь.
 
 
А после улетаем в страну, где солнце всходит.
И, обалдев от всех чудес, ныряем в кегельбан.
В обед мы на Таити к воде протянем ноги,
И пятки нам полижет Великий океан.
 
 
А дальше снова мы в пути, полет свой продолжаем –
Малайзия, Австралия, Египет и Китай.
Немного тормознемся в загадочном Шанхае,
И чешем дальше в Индию хлебать их чудный чай.
 
 
Попьём, опохмелимся, придём в себя и снова
Летим на личном «Боинге» позавтракать в ЛондОн.
Но там всегда туманы, а нам от них хреново,
И с Лондона смываемся в столицу Вашингтон.
 
 
Так оба полушария, как Солнце, оббегаем,
Исползав карту мира, затёртую до дыр…
Мы с Борькою с утра, как шизики, мечтаем,
А вечером на кухне тоскливо пьём кефир.
 

И сразу же в тему

МЫ В МОРЕ.

 
Мы с Борькой бросили гулять,
Решили поработать.
И предложили нам в моря
Матросами на флоте.
Матросом так матросом,
Ведь нам не привыкать.
Коль бабки на подсосе,
Так можно и в моря.
 
 
Пароход нас с Борькой встретил,
Как преступников скамья.
На душе повеял ветер,
Как его увидел я.
Всё нутро моё дрожало –
Кто там был, так тот поймёт.
Эта свалка из металла
Нас домой не привезёт!
 
 
Но назад пути закрыты,
Повернуть уже никак.
Побрели мы на корыто,
Ну, как пленные в барак.
Показали нам каюту
И в глазах померк весь свет.
Сразу вспомнил я к чему то
Привокзальный туалет.
 
 
Наконец, пошли мы в море.
Ночь полярная висит.
А домой нам так не скоро,
И в душе тоска скулит.
Борька днями что-то пишет,
Не отходит от стола.
Опасаюсь – его крыша
Раньше срока потекла.
 
 
Вот и началась рыбалка,
Стою с ножиком в руках,
Вспоминаю ёлку с палкой,
И весь по уши в кишках.
А морозец бьёт по роже,
Ветер воет в проводах.
О, скажи, ответь мне Боже –
Ну за что ж ты меня так?
 
 
Шторм на море всё крепчает,
Обливает нас волной.
А качает… КАК КАЧАЕТ!
Я от качки как хмельной.
Борька же твердит упрямо,
Расползясь, как камбала:
«Ой, зачем ты меня, мама,
Бестолковым родила?»
 
 
А на мостике паскуды
Возглавляют сей дурдом.
Капитан – нудней зануды
И придурочный старпом.
Борька всем им строит рожки,
Кроет матом. Я ж ору:
«Я же вам, болваны, бошки
На причале оторву!»
 
 
Как жилось – не спеть ребята
В этой песенке одной.
Мы вернулись, как солдаты,
Из побоища домой.
Слава Богу – целы, живы,
Руки, ноги на местах.
Мы с Борисом до могилы
Не забудем этот страх.
 

29-й СЪЕЗД КПСС.

 
А коммунисты собираются на съезд,
И начинают снова из подполья –
Двадцать девятый съезд КПСС,
Жива КПСС, чего же боле…
 
 
Хотят вернуть отобранную власть,
И удавить плохую, но свободу,
Хотят опять втоптать Россию в грязь,
И кровь людей хлебать, как-будто воду.
 
 
Про коммунизм опять вовсю твердят.
Я поражаюсь ихнему кипенью!
Ведь снова Ленин с Марксом воспарят
И Русь накроют жуткой чёрной тенью.
 
 
Хотят опять в агониях страну,
Страну бессилья, страха, смертной доли,
Хотят опять гражданскую войну –
За этим собираются в подполье.
 
 
Они хотят безумные умы,
Коленопреклонённые народы,
Хотят взойти на трон моей страны
И возвратить нам сталинские годы.
Они хотят покорности и рабства,
Забитых душ у целых поколений,
Они хотят всесилья и богатства
Как завещал для них убийца-Ленин!
 

КУДА ТЫ ЗАВЕЛА, РОССИЯ.

 
Жили мы и не тужили, что у нас такая жизнь.
Мы росли, детей растили и шагали в коммунизм.
Столько лет маршировали – оказалось не туда!
Эх, Россия, ты, Россия! Занесла меня куда?
 
 
Я писал стихи любимой, по реке любовной плыл,
Был заряжен чистой силой, в реке воду не мутил.
А теперь про коммунистов я пою – вот это да!
Эх, Россия, ты, Россия! Завела меня куда?
 
 
Перестроили всё разом, разломали Сэ-Сэ-Сэ-Р,
И теперь с голодным спазмом на последний прём барьер.
Победили и к кормушке – а в кормушке лебеда!
Эх, Россия, ты Россия! Занесла меня куда?
 
 
С каждым днём всё больше дырок в необъятных закромах.
Трясём деньги из копилок, черны мысли в головах.
Толстомордые министры не сгорают от стыда!
Эх, Россия, ты Россия! Завела меня куда?
 
 
Снова горе пережили, ушли танки из Москвы.
Власть советскую сменили – заживём счастливо мы!
Но опять пусты тарелки – где же деньги, где еда?!
Эх, Россия, ты Россия! Занесла меня куда?
 
 
Хочется стихов красивых, по реке любовной плыть,
И любить тебя, Россия, ну как девушку любить!
Но какая ты чужая, безобразна и худа!
Эх, Россия, ты Россия! Когда ж кончится беда?
 

В МОСКВУ

 
Здравствуй, Москва, вот я снова к тебе возвращаюсь…
Помнишь ли ты мои песни в ночной тишине?
И девчонку, с которой я в памяти часто прощаюсь,
Не принявшую душу мою, не поверившей мне.
Я к тебе возвращаюсь с любовью, как прежде,
Хотя бросил тебя и забыл на года по злобе.
Я к тебе возвращаюсь с любовью, с большою надеждой,
Что найдёшь, что вернёшь позабытых друзей моих мне.
 
 
Вот Тверская, что бывшая Горького ныне красуется,
Иностранные тачки, отели и бабки рекой…
А ты помнишь: Серёжка, мой кореш, шпана этой благостной улицы,
Раздавал оплеухи пижонам вечерней порой.
А ты помнишь, как весело пели мы здесь под гитару,
И тогда ты, Москва, не казалась надменно чужой,
И Сашок разливал по стаканам и кружкам водяру,
И мы пили за то, чтоб вовек не расстаться с тобой.
 
 
Мы мечтали так ярко и строили красочно планы,
И хотелось нам жизни без всяких сует и хлопот.
Я остался для них на всю жизнь Жекой Рваным,
А они для меня – Жига, Череп и Кот.
Приглашали девчонок и пели им здорово песни,
И хотелось нам верить, что годы отчаянно врут.
И я очень надеялся, что нас снова вместе
Те мгновенья счастливые не один раз соберут.
 
 
Не сбылось, не судьба была сбыться тем скромным желаньям –
Разбросала нас жизнь, словно щепки шутливо река.
Запила и закончила путь свой земной неприступная Таня,
И Серёжка сошёл с колеи и стал вечным ЗК.
Не сбылась у Володьки мечта стать артистом,
Не сумел в институт поступить заводила Сашок –
Жизнь пристроила Сашу работать до гроба таксистом,
И он этому рад, коль другого добиться не смог.
 
 
Здравствуй, Москва, вот я снова к тебе возвращаюсь.
Я иду тротуарами, воздух вдыхаю ночной
Я с моими друзьями забытыми снова встречаюсь,
Я встречаюсь сегодня опять с позабытой Москвой.
Я сегодня встречаюсь с друзьями, чтоб снова проститься,
Чтобы снова нырнуть в беспокойную жизни волну…
Наливай-ка, Сашок, я сегодня мечтаю напиться
За тебя, за себя, за друзей, за Москву!
 

ТАКАЯ ДЕВОЧКА

 
Такая девочка, а я остался,
А я остался где-то в стороне.
Я не признался, я не признался,
Я не сказал тебе, что нравишься ты мне.
 
 
Я написал тебе, и объясниться постарался,
И получил в письме признания твои…
Я не ответил, я испугался,
Я испугался, может быть, большой любви.
 
 
Забылось то короткое свиданье,
И время отсчитало столько лет.
Сегодня дождь моих воспоминаний
Тоскою льёт из памяти прорех.
 
 
Опять я вижу эту девочку такую,
Вернувшуюся вдруг издалека,
И снова я, как в юности, тоскую
Над текстом моего черновика.
 
 
Волна видений прошлых лет меня качает,
Я снова уплываю в грёзы сна,
И снова я во сне не отвечаю
На зов её далёкого письма.
 
 
Такая девочка… А я остался,
А я остался где-то в стороне –
Я не признался, я испугался,
И вот теперь ты мстишь тоскою мне.
 

ЗЛАЯ ЖИЗНЬ.

 
Я в жизни тонул, как в болоте,
Цепляли за ноги меня,
Ломали мне крылья на взлёте,
И в стужу лишали огня.
Смотрел на луну сквозь решётку,
И лес на морозе валил,
Хлестал, как безудержный водку,
И жил, будто вовсе не жил.
 
 
Я счастье искал на дорогах,
В стоянках весёлых цыган.
И ползал в коленях в порогах,
И плакал, когда бывал пьян.
Я песни слагал, как молитвы,
Моей непокорной судьбе.
В отчаянье лезвием бритвы
Пытался вскрыть вены себе.
 
 
Я жил на столичных вокзалах,
Я брал то, что плохо лежит,
И совесть моя угасала,
И мне непонятен стал стыд.
Червонцы платил за свободу
Ментам, честно глядя в глаза.
Я жизнь тасовал, как колоду,
И ждал козырного туза.
 
 
Я видел, как власть воровала,
Как ею обманут народ.
И власть мне мой рот затыкала,
И била ногами в живот.
Я вынес холодные нары,
Охрану, баланду и вшей,
И плачущий голос гитары
Под песни блатных корешей.
 
 
Полжизни топтал кабинеты
Расплывшихся в креслах чинов.
Над ними висели портреты
С бровями поверх орденов.
И счастье моё удалялось –
Я новый наматывал срок.
Но что-то в системе сломалось
И мой заблестел огонёк.
 
 
И вот, наконец, я у цели,
У дома, где счастье живёт.
Но в нём заколочены двери
И ветер по щелям поёт.
Пустынно и жутко в том доме,
Который я вечность искал…
А горе в приятной истоме
Мне щерится в полный оскал.
 

ОСВОБОДИ МЕНЯ.

 
Освободи меня от твоих бед,
Освободи от сладкого дурмана.
Я вдоволь твоей похотью согрет,
И убаюкан чарами обмана.
 
 
Освободи меня от твоих глаз,
От колдовства твоей красивой сказки.
Моей судьбы закончился рассказ
И наступило время для развязки.
 
 
Освободи меня от суеты,
Впусти в темницу сердца яркий свет,
Ведь мы с тобой – фальшивые цветы
В дешёвой вазе наших грустных лет.
 
 
Освободи меня от диких грёз,
Узлы коварства больше не вяжи.
Пусть я погибну, как Иисус Христос,
Распятый на Голгофе твоей лжи.
 

ДЕПУТАТЫ

 
Да на хрена такая власть?
Боюсь я, чтобы не пропасть,
Чтобы не сдохнуть с голоду когда-то.
Теперь и жизнь ведь не в цене,
Как раньше было на войне,
Зато сытЫ, довольны депутаты.
 
 
Кто правит этою страной?
Дурак с больною головой
И съезд со всей страны дегенератов.
Уже измучилась страна,
Уже не может так она,
Но веселы, смеются депутаты.
 
 
Куда ни глянь – кругом беда,
Кровь льётся просто, как вода,
Кругом беда, а нету виноватых!
Как мухи нынче люди мрут,
Но радостно свой хлеб жуют,
Довольные собою депутаты.
 
 
Куда ни глянь – кругом развал,
Кругом кошмар, кругом завал.
Но шлёпает законы Хасбулатов.
Неутомимый злой чечен
Мешает встать Руси с колен
И рукоплещут ему браво депутаты.
 
 
Беда приходит не одна,
И вот страна полна дерьма,
Из преисподней ухмыляется рогатый.
Несёмся в бездну с высоты,
Но не пробить чугуньи лбы
Ни Хасбулатова, ни депутатов.
 

ПОЕЗДКА В СОЧИ.

 
Итак, лечу я в Сочи – там нравится мне очень,
Там запах южной ночи всю ночь меня пьянит.
Но вот какая драма – билет не по карману,
И лайнер утром рано со мной не полетит.
 
 
Тащусь за паровозом подальше от мороза
Туда, где в парках розы, из северных широт.
На паровозе в Сочи, где нравится мне очень.
Туда, где запах ночи с ума меня сведет.
 
 
Недели не проходит – добрался в Сочи вроде.
Устал, но на природе я быстро отойду.
Но вот одно мне странно – не вижу чемодана,
И портмоне в карманах никак я не найду.
 
 
Попутчик не признался и быстренько смотался,
А на столе остался полтинник на еду…
Куплю я бутерброды, которым уже годы,
И по красе природы пешком домой пойду.
 
 
А мог бы самолетом я прилететь с почетом.
Целы б были банкноты, на месте чемодан.
И наслаждался б в Сочи дурманом южной ночи,
Где розы пахнут очень. И был бы сыт и пьян!
 

ВЕСНА.

 
Растопило солнце снег на серых крышах,
Застучали капли по окну.
И прощальное письмо зима снежинкой пишет,
Вызывая запоздавшую весну.
 
 
У полярной ночи покрывало тает.
Кучки снега, словно острова.
И капель с домов нам дробью выбивает,
Как будильник, пробуждающий от сна.
 
 
Вот старается в последний раз мороз
Снова нам напомнить о зиме –
И рисуются букеты белых роз
На кухонном замороженном стекле.
 
 
На деревьях набухают почки,
И ручьи на улицах сильней,
И поёт охрипшим голосочком,
Переживший зиму, воробей.
 

Я – ПРЕЗИДЕНТ.

 
Денег нету, денег нету, денег нету,
В моем доме покати шаром.
А президент катается по свету
Из Сеула прямо в Белый дом.
 
 
Я трясусь над каждою копейкой,
Я в долгах, как в омуте, погряз.
А он в Париже обжирается индейкой
И уплетает сочный ананас.
 
 
Я гости не зову уже давно,
И в праздники скрываюсь от друзей.
А он лакает ценное вино,
И ублажает импортных гостей.
 
 
А я хожу в изношенных рубашках,
В ботинках и в носках застойных лет.
А у него австрийские подтяжки
И от Диора фирменный жакет.
 
 
Хочу я в президенты на немножко,
Хотя бы месяц президентом быть хочу –
Я буду жрать икру огромной ложкой,
И в коммунизме жить по Ильичу!
 

НЕ ГОРЮЙ, ГОСПОДИ.

 
О, Господи, ну где же твоя сила
Воспетая в библейских чудесах?
Да всё обман – путь кончится могилой,
Не вознесёшься в рай на небесах.
 
 
О, Господи, скажи мне, дай понять:
За что такой любви ты удостоен?
В твой мир обмана просто убежать –
Он так уютен, красочен, просторен.
 
 
О, Господи, ну где же твоя вера,
Сидящая в сердцах из века в век?
Распятие – красивая химера,
Которую придумал человек.
 
 
Не верю я в церковные причуды,
И в то, что злу кипеть потом в смоле.
Куда ни глянь – кругом одни Иуды
Поразбрелись по грешнице-Земле.
 
 
А может ты и есть на самом деле?
Но от обиды на людей всегда молчишь?
И где-то в небесах в своей постели
Ты слёзы утираешь и грустишь…
 

ДНЕВНИК ЧЛЕНА ЭКИПАЖА РЫБОЛОВНОГО ТРАУЛЕРА «БЕЛОЛУЦК», ИЗЪЯТЫЙ У НЕГО САНИТАРАМИ В ПСИХБОЛЬНИЦЕ.

 
«Белолуцком» заправляет
Бестолковый капитан.
Много что наобещает,
А потом откажет вам.
 
 
Наш старпом Буторин
Капитаном будет –
С «Белолуцка» вскоре
Разбегутся люди.
 
 
Я тащусь над пароходом
Как меняет он людей –
Может сделать вас уродом,
Или даже пострашней.
 
 
Шторм на море веселится,
Все суда спешат укрыться.
«Белолуцк» же, чуть живой,
Тащит, сука, ярус свой.
 
 
Гена, третий штурманец,
Намотал на винт конец.
Водолазам мы не рады –
Обдерут, как липку, гады.
 
 
Мы треску отважно шкерим,
А заплатят – не поверим.
Наловили трески кучи,
Только фиг мы что получим.
 
 
Только долларами держит
«Белолуцк» свой экипаж.
А как доллары подрежут,
Засверкают пятки аж.
 
 
Я на вахту встаю рано,
А на вахте столько дел.
Дать бы в морду капитану,
Чтобы меньше дребездел.
 
 
А в каюте, вот беда,
Льётся с потолка вода.
Нелегко живётся мне –
Просыпаюсь весь в дерьме.
 
 
Капитан и с ним старпом
Полюбили микрофон.
И орут два маньяка
На бедолагу-моряка.
 
 
С капитаном я не дружен,
Нафиг такой кореш нужен.
Мне навешать столько смог
Лапши в рейсе… Демагог.
 
 
Шкерю рыбу за столом,
Сверху гавкает старпом.
Щас вот рыбину схвачу,
И старпома замочу.
 
 
С «Белолуцка» я вернусь –
Первым делом отосплюсь.
Буду по ночам орать
От кошмаров… Твою мать…
 
 
На обед была картошка,
В ней солярки есть немножко.
В гальюне потом у нас
Будто начадил КАМАЗ.
 
 
Двадцать суток я без бани,
Снится сон о белой ванне,
Мыло, чистая вода…
Тьфу – приснится ж ерунда.
 
 
Пора быть «врагам» на смену,
А их нет, какого хрена?
Не хотят вставать «враги»,
Вот какие пироги.
(прим. – «враги» – сменяющая вторая смена)
 
 
Отмечали Новый год,
Капитан плевался –
Тут мужик семь лет не пьёт,
Так и тот нажрался.
 
 
В трюме ящики летают,
Когда судно в шторм качает.
В трюм спустились моряки,
Слышу только матюки.
 
 
В Киркенес у нас заход,
«Белолуцк» туда бредет.
Больше ж некуда проситься –
Вся Европа обоссытся.
(прим.– Киркенес – мелкий порт на самом севере Норвегии)
 
 
За врача у нас старпом,
Лечит аспирином он.
Но когда в головке клин,
Не поможет аспирин.
 
 
Ветер, холодно, мороз,
Сопли забивают нос,
Брызгает в лицо вода.
Нафиг я пришел сюда?
Замерзают ноги, руки,
Обмерзает борода.
Жить вам до прихода, суки,
Кто послал меня сюда.
 
 
В Баренцухе рассекаем,
Яруса кругом бросаем.
Толку нету с ярусов –
Ни трески, ни палтусов.
(прим. – ярус – рыболовная снасть. Полуторакилометровая веревка с крючками)
 
 
Третий рейс на пароходе,
Не болею ничем, вроде.
Почему же на причале
Нас сейчас врачи встречали?
 
 
P.S. (после рейса)
 
 
Меня мучают кошмары,
Бьюсь об стену головой,
Прибегают санитары,
Что-то делают со мной.
 
 
Белизна и тишь палаты,
Я рубашкой спеленатый.
Апатитский дом для психов.
Медсестра… Укол… И тихо…
 

ТРИДЦАТЬ ТРИ.

 
Мне 33. Ну, как Христу.
С чем к этой дате подошел?
Я на Голгофу не взошел,
И тяжкий крест свой не несу.
 
 
Мне 33. В карманах чисто.
Богатства, славы нет пока.
Не вынесла меня река
На чудный берег Монте-Кристо.
 
 
Мне 33. Я не успел
Еще найти свою дорогу.
Да надо мне совсем немного –
Чтоб в этой буре уцелел.
 
 
Мне 33. Куда иду,
Не видя цели и дороги?
Иду, пока выносят ноги
И, может быть, не упаду.
 
 
Мне 33. Хочу тепла,
Которое вначале было…
Судьба небрежно погасила,
И до сих пор не подожгла.
 

ГДЕ ТЫ, ЛЮБОВЬ?

 
Где ты, любовь, что горела и плавила
Душу и сердце, голову буйную?
Где ты, любовь? Ты ушла и оставила
Холод и горечь, тоску шестиструнную.
 
 
Где ты, любовь, что летала жар-птицею,
Птицею счастья в садах наслаждения?
Где ты, любовь? Не приходит, не снится,
Не оживляет мои сновидения.
 
 
Где ты, любовь, что давала мне силу
Жить и смеяться над трудной судьбою?
Где ты, любовь? Отгорела, остыла,
Тихо ушла, не простившись со мною.
 
 
Где ты, любовь, что была полной чашей
Хмельного огня, ненасытных желаний?
Где ты, любовь? Ты судёнышко наше –
Лодка без вёсел в реке испытаний.
 
 
Где ты, любовь, что горела и плавила
Душу и сердце, голову буйную?
Где ты, любовь? Ты ушла и оставила
Холод и горечь, тоску шестиструнную.
 

УХОДИТЬ…

 
Уходить – не уходить,
Пропадать – не пропадать?
Теорему «быть – не быть»
Мне приходится решать.
Я решил бы в пользу «быть»,
Но так хочется сломать –
Мне же вновь тебя любить,
А тебе со мной играть.
 
 
Виноват – не виноват,
Обожгусь – не обожгусь?
Может быть потом назад
Я к тебе в твой дом вернусь.
Я вернусь… А может, нет –
Мне же вновь тебя любить,
Вновь любить и много лет
Твой обман нектаром пить.
 
 
Попрошу – не попрошу,
Так решусь – иль не решусь?
Я решил: я ухожу!
И уж точно не вернусь!
Потому что вновь любить
У меня не хватит сил.
Дай мне, Бог мой, всё забыть,
Как всю жизнь тебя любил.
 
 
Уходить – не уходить,
Пропадать – не пропадать,
Всё простить – иль не простить,
Забывать – не забывать.
Виноват – не виноват,
Обожгусь – не обожгусь…
Может быть потом назад
Я к тебе в твой дом вернусь.
 

МОСКВА-ПЕТЕРБУРГ

 
Ох, какие райские денёчки
Проводил на улицах Москвы,
А потом на берега Невы
Улетал к любимым белым ночкам.
 
 
И Москва меня с тоскою провожала,
Так не поняв – гость я или сын?
И, глотая сигаретный дым,
Я катил до аэровокзала.
 
 
Взлёт, посадка – и я уже там,
Где душа от радости хмелеет,
Где её до глубины согреет
Золотоголовый Божий храм.
 
 
Прокачусь на теплоходе по Неве,
И по улицам проедусь на трамвае,
И на Благодатной помахаю
Девочке в знакомом мне окне.
 
 
И куда-нибудь конечно нас затянет,
В старый добрый чудный ресторан,
Где знакомый мой официант
Самый лучший столик нам оставит.
 
 
А наутро с девочкой моей
Как всегда приходится проститься –
Снова улетаю я в столицу,
Потому что заскучал уже по ней.
 

ВОЗРОЖДЕНИЕ КПСС.

 
И коммунисты всё-таки пришли
С благословения уставшего народа!
Опять проклятие моей родной земли
Задушит веру, мысли и свободу!
 
 
Опять раскроют пасти лагеря,
Заглатывая души миллионов.
Урок семнадцатого был, наверно, зря,
Раз мы решили поучиться снова.
 
 
Опять пустые головы людей
Заполнят сатанинские идеи,
Вернутся души палачей-вождей,
И солнце над Россией потускнеет.
 
 
Опять заставят Ленина любить,
Железный занавес повиснет над страною.
И вновь решать нам: быть или не быть!
И вновь запахнет кровью и войною!
Одно я знаю – нет пути назад!
И, если явится ещё один «мессия»,
Я раздобуду на толкучке автомат
И, как в семнадцатом, пойду спасать Россию!
 

ВЛЮБЛЮСЬ НАЗЛО.

 
Снова мне душу гложет новый судьбы обман:
Мы распрощались всё же – теперь я здесь, а ты там.
Кто виноват? Не знаю! Знаю, что только не я,
Но почему ж терзает сердце моё меня?
 
 
В сердце угроблю грусть,
Нафиг пошлю обиды,
Плюну на всё и влюблюсь
В ту, что вчера увидел.
 
 
Только не спит моя память, в прошлое тихо зовёт,
Душу щипцами тянет, сердце взрывает моё.
Всё больше тоска стучится в мой одинокий дом,
Со мной, как жена, ложится, нахально влезает в сон.
 
 
А вдруг я стану счастливым с той, что увидел вчера?
И позабуду унылые, ненастные вечера.
С теплом её губ воскресну, душа возвратится домой,
И все мои новые песни спою только ей одной.
 
 
В сердце угроблю грусть,
Нафиг пошлю обиды,
Плюну на всё и влюблюсь
В ту, что вчера увидел!