Текст книги "Роковой романтизм. Эпоха демонов"

Автор книги: Евгений Жаринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Великие изобретения эпохи романтизма

Изобретения, изменившие мир, появились в период примерно с 1760 по 1830 г., то есть в эпоху предромантизма и романтизма. Этот период называют еще временем «промышленной революции», под влиянием которой некогда аграрные страны Западной Европы стали превращаться в промышленные державы и первой среди них была Британия.

Так, в 1783 году состоялся третий полет воздушного шара, построенного братьями Монгольфье. Шар поднял пассажиров. Это были петух, утка и овца.

В Англии становилось все больше шахт, мощности водяных колес уже не хватало для откачки воды из них. Английский изобретатель Ньюкомен впряг в работу новую силу – пар. Джеймс Уатт усовершенствовал это изобретение в 1782 году.

Британские изобретатели XVIII века открыли как выплавлять чугун, применяя каменный уголь вместо дефицитного древесного, и как использовать паровые машины вместо водяных колес для дутья в доменных печах. Это позволило металлургии обеспечить металлом нужды промышленной революции.

В это время была изобретена пудлинговая печь. В ней плавили и перемешивали чугун, превращая его в сварочную сталь. Пудлинговая печь была изобретена Генри Кортом в 1783 году. Это позволило намного увеличить производство стали. Владельцы заводов обогатились, но сам Корт умер в нищете.

В первой половине XIX века, в эпоху романтизма, Великобритания стала мастерской Мира. Новые станки и инструменты позволили английским инженерам строить передовые машины всех видов. Материалы, даваемые машинной металлургией, и сила паровых машин увеличивали поток изобретений. Паровая машина высокого давления, созданная Ричардом Тревитиком в 1805 году, и стальные рельсы породили железнодорожный транспорт. Вокзалы, созданные из стали и стекла, отражали ту важность, которую придавали железнодорожному транспорту в XIX веке.

Пароходы ускорили океанские плавания. Стальные мосты легли через широкие реки. Транспортная революция «сделала мир меньше». Первые удачные пароходы были построены около 1800 г. В 1830-е годы пароходы пересекли Атлантику. В 1840-х годах лопастные колеса стали вытесняться гребными винтами.

Паровые автомобили строились в 1820–1830-е гг., но ездить на стальных колесах по хорошим дорогам не разрешалось. Стали строить железные дороги.

Ключом технического прогресса XIX века стали станки. Они изготовляли винты, штоки и цилиндры таких размеров и с такой точностью, какие раньше были недоступны. Искусных ремесленников заменили рабочие-станочники. Это позволило сделать производство массовым. В 1840 году появился токарно-винторезный станок. Появилась возможность строить машины из взаимозаменяемых частей. Первыми предметами массового производства стали огнестрельное оружие и часы. В 1831 году Сэмюэлем Кольтом был изобретен револьвер. А в 1810 году Питер Дюран изобрел жестяную банку для консервов. Вещь, на первый взгляд, незначительная, но имеющая колоссальные последствия в истории человечества. Нужда в консервных банках как раз возникла в эпоху Наполеоновских войн. И отныне консервная банка, мировые войны, сражения на суше и на море, арктические экспедиции, открытия Севера и даже космические полеты будут навечно связаны с этой самой банкой.

Консервная банка была запатентована в 1810 году англичанином Питером Дюраном, который использовал в своем изобретении открытия француза Николя Аппера. Стерилизованные консервы были изобретены в начале XIX века благодаря Наполеону Бонапарту. В 1795 году Франция вела сразу несколько войн – против Пруссии, Англии и Австрии. По настоянию Бонапарта, в ту пору командовавшего армией в Северной Италии, Конвент объявил конкурс на лучший способ длительного хранения продуктов. Его выиграл повар Николя Аппер, владелец ресторанов в Париже.

Взяв за основу теорию двух ученых – ирландца Нидгэма и итальянца Спалланцани, о том, что порчу продуктов вызывают гнилостные микробы, Аппер решил убить бактерии путем нагревания. Он расфасовал по банкам крепкий бульон, жаркое, тушеные овощи и засахаренные фрукты, а затем прокипятил банки в соляном растворе в течение двух часов при температуре 110–115 градусов Цельсия. Когда же восемь месяцев спустя Аппер попробовал консервы, продукты оказались не только съедобными, но еще и вкусными.

За это изобретение в 1809 году он получил от Наполеона титул «Благодетель человечества» и 12 000 франков, на которые открыл в центре Парижа первый в мире магазин консервов «Разная снедь в бутылках и коробках».

Так изобретение консервов способствовало оснащению наполеоновской армии, которая сумела покорить почти всю Европу, а консервы стали сами по себе необходимым атрибутом любой войны и не только. Если в эпоху романтизма человек словно сдвинулся с насиженного места, то в долгом пути ему хотелось обеспечить себя едой, и едой к тому же привычной.

Однако консервы надо было не только правильно готовить, но и легко транспортировать. Проблему с тарой решил в 1810 году английский коммерсант Питер Дюран. Он разработал консервные банки из жести с запаянной крышкой. Прежде чем получить патент на изобретение, Дюран проверил его на прочность. Сложив в банки консервированный суп, мясо и молоко, он отправил их на четыре месяца в плавание на английском корабле, а после съел – без вреда для здоровья.

Сам он не производил консервные банки и в 1812 году за 1000 фунтов стерлингов продал патент двум другим англичанам – Б. Донкину и Дж. Холлу, которые в 1813 году построили консервную фабрику в лондонском районе Бермондси, наладили коммерческое производство консервных банок и начали поставки консервированных продуктов для британской армии и флота.

Первые консервные банки были мало похожи на современные, поскольку изготавливались из белой жести, выполненной из выкованного вручную железного листа, покрытого оловом толщиной около 0,1 мм. Их корпуса весили около полукилограмма, изготавливались из прямоугольных листов металла и спаивались вручную на внутренней стороне банки. Дно банки также припаивалось к корпусу. Крышка припаивалась к банке только после того, как в банку закладывалась твердая пища (например, мясо). Если же в банке должно было быть жидкое содержимое, то банка спаивалась полностью, за исключением небольшого отверстия на крышке банки, через которое заливалась жидкость, после чего отверстие также запаивалось.

Первые банки были достаточно дорогими, так как умелый ремесленник мог изготовить только 5 или 6 банок в час.

Ранее при производстве консервных банок применялся свинец, который содержался в припое швов, что приводило к медленному отравлению этим металлом. Известно, что арктическая экспедиция Джона Франклина (1845–1847 гг.) употребляла в пищу консервы именно в таких банках. В результате трехлетнего потребления консервов у многих членов экипажа появились признаки отравления свинцом. Экспедиция Франклина по Северо-Западному пути закончилась трагически именно по вине консервов. Оба корабля были затерты льдами, – но все люди погибли не столько от холода, сколько от отравления. Позже отыскали останки двух моряков, в тканях которых был обнаружен, как сказали врачи, «катастрофический» уровень содержания свинца. «Виновными» объявили банки для консервов. Обычно свинцовый припой использовался для наружных швов, но по небрежности работника некоторое количество свинца могло попасть внутрь банки.

Кроме того, зимой 1872–73 годов на Шпицбергене умерло 17 вынужденно зимовавших там охотников на тюленей; исследования их останков, проведенные в 2008 году, показали, что с высокой вероятностью их погубило отравление свинцом, содержавшимся в консервных банках с пищей.

Успехи металлургии во второй половине XIX века, начавшиеся с изобретений Генри Бессемера, способствовали получению низкоуглеродистой стали и оказали большую услугу производителям банок. Из этой стали начали вырабатывать более тонкую жесть. Применение тонкой жести позволило отказаться от сварки при закреплении доньев и крышек. В конце 1880-х годов был придуман шов для крепления концов, названный «двойным закаточным швом», и появилось оборудование для закатывания банок таким швом. Двойной закаточный шов используется и в настоящее время.

В это же время в Англии появляется первая полностью автоматизированная система по производству банок из жести, которая изготавливала до 6000 банок в час, а также машины для механического лужения, что позволило уменьшить зависимость от ручного труда и удешевить производство банок, что способствовало увеличению их производства в мире.

К тридцатым годам XX века консервная банка практически приобрела современный нам вид.

Война и консервная банка

Выше мы уже говорили о Наполеоновских войнах, когда впервые встал вопрос о необходимости консервированной еды. Наполеон, политик и военачальник романтического типа, его знаменитый принцип: «On s'engage, et puis… on voit» (надо ввязаться в бой, а там посмотрим), скорее, напоминал джазовую импровизацию, чем немецкую гармонию классического типа современных ему противников; он поражал и очаровывал своей дерзостью и непредсказуемостью и долго внушал лишь «страх и трепет» войскам противника. Эта боевая стратегия, направленная своей дерзостью на психологическое воздействие, на аффект ужаса, вполне вписывалась в романтическую эстетику возвышенного. Быстрый непредсказуемый маневр требовал того, чтобы не растягивать длинный обоз, обеспечивающий армию продовольствием, а лошадей – фуражом. Консервированная еда и помогала осуществлению этого молниеносного маневра полководцу-импровизатору. По словам того же Наполеона, от великого до смешного – один шаг. И низменная забота о хлебе насущном обеспечивалась консервированной едой, а гений Наполеона мог уже не отвлекаться на подобные смешные мелочи. Он как свободный художник, чьи итальянские победы воспел сам Бетховен, мог, подобно герою-романтику, рисковать собственной жизнью на Аркольском мосту, вдохновляя живописца Антуана-Жана Гро на знаменитый шедевр. Можно сказать, что открытие простого парижского ресторатора внесло свой важный вклад в военное величие императора, за что повар и получил громкий титул «Благодетель человечества».

В России начала XIX века о консервах хоть и знали, но им не доверяли. Еще в 1812 году русские солдаты, находя во французских обозах запечатанные бутыли, уверяли, что внутри «лягушатина». Единственный, кто рискнул попробовать трофейные консервы, был главнокомандующий русской армией Михаил Илларионович Кутузов. Остальные или полагались на интендантов, подвозивших на фронт тонны муки и подгонявших стада бычков, или запасались сухарями и сушеным супом со специями, который еще в 1763 году в заказе для полярной экспедиции описал ученый Михаил Ломоносов.

Но потребность в консервах остро встала перед русской армией в годы Крымской войны. Из-за плохих дорог интенданты не успевали вовремя доставлять войскам продовольствие, и русские солдаты питались сухарями и кашицей из мяса отощавшего от бескормицы скота.

Чтобы избежать впредь голода в армии, император Александр II распорядился закупить за границей пробную партию консервированных продуктов. Опробовав их сначала на заключенных, затем на студентах, врачи признали консервы годными в пищу.

В 1870 году в Петербурге предприниматель Франц Азибер открыл первый в России консервный завод. В отличие от европейцев, закатывавших в банки в основном свинину, российский фабрикант взял за основу говядину, сочтя, что это мясо больше всего подходит солдатам по вкусу, а казне – по цене. В 1875 году консервы вошли в солдатский паек. А также были заложены на госхранение для нужд армии. Они были нескольких видов: щи с мясом и кашей, мясо с горохом, рагу. Но самыми популярными у солдат были банки мяса тушеного, или попросту – тушенка. Именно ею в годы Первой мировой войны царское правительство накормило 14 миллионов солдат и офицеров!

Мясо, надо сказать, было отменным. Для изготовления тушенки брали говядину, выдержанную 48 часов после убоя, тонко нарезали, тушили два часа, затем раскладывали по банкам вместе с салом, перцем и лавровым листом и стерилизовали.

В одну банку входил фунт тушенки – суточная норма мяса для нижних чинов. На этикетке было написано, как правильно употреблять содержимое: вскрыть штыком, разогреть и съесть прямо из банки. Кстати, еще в 1897 году русский инженер Евгений Федоров изобрел жестяную банку с самоподогревом. У банки было двойное дно, в котором содержались негашеная известь и вода. Один поворот днища – вода и известь соприкасались, и банка нагревалась в результате химической реакции.

В 1915 году фабриканты стали расфасовывать в такие банки тушенку и ограниченными партиями отправлять ее на фронт. Генерал Андрей Шкуро, командовавший в 1918 году отрядом пластунов на Кавказе, вспоминал, что тушенка с самоподогревом не раз выручала их в турецком тылу – быстро, вкусно, а главное, не демаскирует во время вылазок.

Запасов тушенки, сделанных в годы Первой мировой, хватило и на Гражданскую войну. Причем как красноармейцам, так и белогвардейцам.

Во время Великой Отечественной Войны именно американская тушенка очень сильно помогла нашей армии одержать победу над врагом. Мясные консервы стали мощным продовольственным подспорьем для бойцов Красной армии. Здесь достаточно привести цифры. За четыре года войны СССР произвел 432,5 млн банок консервов. Из США по ленд-лизу было поставлено еще более 2077 млн. банок мясных консервов. А. И. Микоян, отвечавший во время войны за работу так называемых семи союзных наркоматов, высоко оценивал именно продовольственные поставки союзников.

Сегодняшние консервы, представляющие собой рацион космонавтов на орбитальной станции, естественно, отличаются от старинного армейского пайка. Сегодня они уже вряд ли вспомнят француза Аппера, открывая очередной тюбик с едой, но значение консервов в нашей жизни от этого не уменьшится.

Компьютер в эпоху романтизма

Жозеф-Мари Жаккард первым открыл эру автоматики. В 1801 году он изобрел программируемый перфокартами станок, который мог автоматически ткать сложные узоры. Перфокарты были применены для управления металлорежущими станками в 1840-е гг. Позднее, в XX веке, в век кибернетики, перфокарты использовали для обработки и анализа информации.

Отцом же компьютерной техники можно по праву назвать Чарльза Бэббиджа, профессора математики Кембриджского университета. Его машина, созданная в 1812 году, могла решать полиномиальные уравнения различными методами. Создав в 1822 году небольшую рабочую модель своего компьютера и продемонстрировав ее Британскому правительству, Бэббидж получил средства на дальнейшее развитие своей системы. Новая машина была создана в 1823 году. Она была паровой, полностью автоматической и даже распечатывала результаты в виде таблицы.

Работа над этим проектом продолжалась еще 10 лет, и в 1833 году был создан первый «многоцелевой» компьютер, названный аналитической машиной. Она могла оперировать числами с 50 десятичными знаками и сохраняла до 1000 чисел. Впервые в этой машине было реализовано условное выполнение операций – прообраз современного оператора IF. Аналитическая машина Бэббиджа на полном основании считается предшественником современного компьютера, так как содержит в себе все ключевые элементы, из которых состоит компьютер. Беббидж предлагал использовать для обработки информации перфорационные карты Жаккарда.

Электричество

Ученые XIX века исследовали свойства электричества. Изобретатели скоро нашли применение этим трудам для связи, получения энергии и освещения. В 1821 г. Майкл Фарадей показал, что электричество может создавать вращательное движение. Он также в 1831 г. построил первый генератор электрического тока. Его открытия не использовались до 1870-х гг., когда были изобретены практически пригодные генераторы.

В XIX веке электричество революционизировало связь. В 1800 г. большинство сообщений шло со скоростью скачущей лошади или парусного корабля. Электрический же телеграф мог передавать сообщения по всему земному шару за несколько часов. В Европе и Америке были разработаны первые системы радиосвязи. Электрический телеграф Кука и Уитстона впервые был применен в 1837 году. В 1840-х гг. телеграфные линии протянулись по всей Европе и Америке. В 1850-е гг. они были связаны кабелем через океан.

Гигиена

В 1854 году Джон Сноу установил, что холера вызывается грязной водой. Это побудило инженеров строить системы очистки стоков для растущих городов. Лондонская большая система канализации имела пять главных коллекторов, идущих по всему городу, и четыре большие станции перекачки.

Технические системы современного города появились в течение XIX века. Чистая питьевая вода, проведенная в каждый дом, системы канализации, газовые и электрические сети помогли сделать жизнь более здоровой и удобной. Водопровод и канализация ввели в практику более гигиеничные туалеты. Туалеты Викторианской эпохи были шедеврами ремесла и дизайна.

Медицина

Многие инструменты, изобретенные в тот период, употребляются и поныне. У зубных врачей появилась бормашина, появился стетоскоп, термометр, ингалятор для анестезии, аппарат для измерения кровяного давления, появились зубные протезы, первый из которых был изготовлен еще в 1780 году, был изобретен первый шприц.

В 1840-х гг. была впервые применена безопасная анестезия, изгнавшая боль из операционной. В 1862 году Луи Пастер доказал, что многие болезни вызываются микробами. Вслед за этим Джозеф Листер ввел антисептическую хирургию, которая быстро снизила смертность после операции. Листеровский туман карболовой кислоты распылялся над хирургами и пациентами. Труды Пастера также распространили технику вакцинации. Эдуард Дженнер был первым, кто применил вакцинацию против оспы в 1796 году. Роберт Кох выделил микроб, вызывающий туберкулез. В результате этих открытий вакцинация стала применяться против столбняка, туберкулеза и дифтерии.

Возникновение массового общества

В результате прогресса, совершенного в области медицины и гигиены, резко возросла продолжительность жизни. На историческую сцену хлынул огромный прилив населения. Возникло массовое общество. По данным статистики, именно в 1800 году население Европы впервые перевалило за 100 миллионов человек. Огромную роль, в результате чего, начал играть повседневный быт людей. В XIX веке, веке романтизма, были изобретены: стиральная машина, электроутюг, электрические вентиляторы, плитки и чайники, а также телефон, велосипеды, швейные машинки, пишущая машинка.

Глава II. Повседневная жизнь именитых романтиков

Что за удивительные люди, они тянутся к уродливому, неполноценному, безобразному, незадачливому! Они любят безобразное, нелепое, вырождающееся, они ищут чудовищное в глупом, убогое в изысканном. Отсюда успех Бодлера, этого святого Венсена де Поля, собирающего огрызки, этой навозной мухи в искусстве.

Братья Гонкур, «Дневник»

Напомним, что романтизм – это не только явление литературы и искусства. Романтиками были политики, ученые, философы, а не только музыканты, писатели и поэты. Романтизм проник в повседневную жизнь людей. Он проявился в моде. И романтическая мода распространилась не только в области одежды, она проникла в область чувств, сформировав даже определенный тип романтического поведения. Так, после грандиозного успеха повести Карамзина «Бедная Лиза» к пруду, где якобы утопилась главная героиня, что неподалеку от Симонова монастыря, потянулись длинные вереницы экипажей: чувствительные молодые люди обоего пола отдавали дань памяти своей любимой героине. Был законодателем мод и лорд Байрон. Его Чайльд-Гарольду подражали почти все молодые люди эпохи, напуская на себя сплин и разочарование. Не случайно Татьяна Ларина, героиня романа Пушкина, поначалу думает, что Онегин лишь «рисуется», нацепив на себя плащ героя Байрона. А знаменитый Грушницкий из романа Лермонтова «Герой нашего времени» явно кому-то подражает, постоянно произнося пошлые высокопарные фразы.

Вошедший в моду образ разочарованного странника толкал людей в дорогу, в сентиментальное путешествие, которое все больше приобретало мистический характер. Романтические странники считали себя вовлеченными в так называемую «игру космических сил», в которой участвовали Бог и дьявол. Поэтому в самом известном романе той поры, где впервые проявило себя романтическое стремление в дальние края, мода на путешествие, Генрих фон Офтердинген, герой Новалиса, отправляется в путешествие после встречи с таинственным незнакомцем и бессонной ночи, в течение которой он «метался на постели». Его мучили странные сны, навеянные рассказами незнакомца о таинственном голубом цветке. Впоследствии этот голубой цветок Новалиса в творчестве австрийского писателя Герберта Айзенрайха превратится в «Голубой чертополох романтизма», когда, вдохновленный романтиком Вагнером, Гитлер оккупирует Австрию. 12 марта 1938 года по дорогам Австрии, самодовольно урча, покатили немецкие танки. Черной тучей нависло над страной слово «аншлюс», означавшее, что Австрию насильственно присоединили к фашистской Германии. Бесноватый фюрер, когда-то не принятый по бездарности в венскую Академию художеств, вернулся в древнюю столицу на коне победителя, как новоявленный Зигфрид. Вагнеровские аккорды, наверное, в этот момент звучали в его душе. А тринадцатилетний школьник из Линца Герберт Айзенрайх тоже вышел на улицу Вены и, стоя во взбудораженной толпе, не знал, плакать ему или смеяться. Он не догадывался, что искалеченной окажется юность целого поколения, что жар души придется потратить не на любовь и образование, а на муштру и борьбу за выживание в грязных прифронтовых лазаретах. И это все было своеобразным отблеском пресловутого голубого цветка, воспетого Новалисом. Почему именно в подобное выродится, в конечном счете, романтическая мечта о голубом цветке? Причина кроется в самой природе злополучного цветка, как и в самой природе романтизма. Давайте разбираться в этом.

Итак, мода на путешествия у романтиков, равно как и мода на путешествия внутрь себя, внутрь мира собственной души, превратилась в некую одержимость. Это было одним из ярких проявлений бытового поведения любой романтической личности. А в тренде, как сейчас говорят, хотел быть каждый. Если ты не ведешь себя как это принято в обществе, то ты не современен. Страшный приговор для любого молодого человека и девушки. Мир, по которому странствовали герои романтических произведений, не был похож на рутинный мир рядовых граждан. Романтики четко противопоставляли себя презренным обывателям, бюргерам и филистерам. Это были люди возвышенного толка, для которых яркая героика, пусть даже и маргинальная в глазах простых людей, обладала особой привлекательностью. Мораль, о которой читают проповеди в церквах, была не для них. Именно из этой установки на возвышенное и выйдет в дальнейшем теория Раскольникова. Она романтична по своей сути и вся полна воспоминаниями о Наполеоне. Романтики прекрасно понимали, что и маргиналы, всякого рода разбойники и бандиты, так же, как и они, бунтуют против установленного порядка. А хаос романтикам куда ближе, чем порядок, потому что, напомним, что романтический бунт грандиозен по своей природе и направлен, в конечном счете, против устоявшегося миропорядка. Этот мир был миром поэтическим, полным фантазий и чудес. К нему неприложимы законы логики. Неожиданные встречи и поступки, не поддающиеся рациональному объяснению, были здесь нормой; даже внешнее проявление жизни оказывалось таким, каким делало их воображение.

По мнению В. Микушевича, знаменитый голубой цветок заимствован Новалисом из народных тюрингских поверий, согласно которым папоротник цветет голубым цветом в Иванову ночь. Голубой цветок – цветок папоротника, цветок, которого не бывает. Цветок папоротника показывает, где находятся клады. С пятой главы романа голубому цветку начинает отчетливо сопутствовать золото, провозвестником которого выступает старый горняк. Согласно Новалису, золото открывается лишь тому, кто совершенно бескорыстен, ибо золото – таинственная стихия, связывающая этот мир с потусторонним, где нет смерти. Вот почему золото – король металлов, властитель мира: «Известен замок тихий мне, таится там король поныне». Власть короля Золота понимается неправильно, извращается корыстным непониманием. От этой извращенной власти стараются избавить человечество алхимики: «На свет выводят короля; как духи, духов изгоняют». Великое деланье алхимиков заключается в том, чтобы синтезировать золото из всего или превратить все в золото. Золотом, таящимся во всем, обозначается в романе все единство, в котором исчезает все. С таким всеединством соотносится и одновременно не совпадает с ним голубой цветок, обозначающий многообразие мира, с его диалектикой Добра и Зла, диалектикой, корни которой Ю. М. Лотман видел в традиции манихейской ереси. Другие романтики переживали эту проблему острее и болезненнее. Цветок папоротника указывает, где лежит клад, а где клад, там дьявол, нечистая сила. Здесь следует вспомнить романтическую повесть Н. В. Гоголя «Вечер накануне Ивана Купала», в которой цветок папоротника указывает на зарытый клад, охраняемый нечистой силой. Чтобы добыть этот клад, герою приходится принести человеческую жертву и убить невинного ребенка. Это явно сатанинский обряд. В. Микушевич писал: «В анонимном романе «Ночные бдения», подписанном именем средневекового католического святого «Бонавентура», что означает «Благая Участь», мать героя рассказывает ему, что он был зачат в ночь, когда отец его алхимик решает заклясть дьявола. Дьявол является и объявляет себя крестным будущего ребенка, который, по свидетельству матери, удивительно похож на своего крестного. Мнимый Бонавентура зачат алхимиком и подкинут кладоискателю. Воспроизводится или пародируется сокровенная изнанка романа «Генрих фон Офтердинген». Алхимик синтезирует золото («на свет выводит короля»), кладоискатель ищет его, ищет цветок папоротника, обозначающий местонахождение клада, но в «Ночных бдениях» то и другое происходит в присутствии и при участии дьявола. Дьявол в романе – лицо вполне определенное, насколько может быть определенным Ничто. Именно вокруг Ничто вращаются «Ночные бдения». Так в девятом бдении сумасшедший, воображающий себя творцом мира, произносит монолог о том, что мир сотворен им по ошибке, а следовательно, мир и, прежде всего, человек – в сущности, ошибка. Немудрено, что поиски клада превращаются в раскапывание могилы, где похоронен алхимик, отец героя. Кажется, он цел в своем гробу, но стоит прикоснуться к нему, и он рассыпается в прах. Здесь чувствуется явная пародия на «Гимны к ночи» Новалиса и на того же «Генриха фон Офтердингена». Ядовито высмеивается и разоблачается синтез, пророчески возвещаемый Новалисом. Всеединство и многообразие, идеал и символ, золото и голубой цветок, сопутствующий кладу, совпадают… в небытии.

Та же линия получает уже совершенно запредельное преломление в романе Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Эликсиры дьявола». Это своего рода житие великого грешника, которое впоследствии намеревался написать Ф. М. Достоевский. В «Эликсирах дьявола» голубой цветок берет верх над кладом, о котором он свидетельствует. Золото затмевается голубым цветком. Самое странное и страшное в романе – двусмысленность голубого цветка, зловещего и целительного одновременно».

Вот эта двусмысленность основного романтического образа Голубого цветка в литературе XX века воспринималась уже как «Голубой чертополох романтизма».

Итак, романтики необычайно любили всякого рода странствия. И чаще всего дорога приводила их в лес, но лес воображаемый. Это был немецкий лес – обитель сказок, которые романтики собирали с такой увлеченностью, называя их «сном народной души». Здесь была их истинная духовная родина, как писал в 1860-х годах Богумил Гольц. «Из всех творений природы, – говорил он, – именно в лесу собраны вместе все его секреты и прелести…»

И все же то был зловещий лес. Дети, ходившие по ягоды, очень скоро попадали в избушку ведьмы. Когда на лес спускались сумерки, наступало зловещее время, и в определенный день именно в лесу расцветал папоротник. И опять Голубой цветок давал знать о себе в полной мере.

Ужас, затаившийся в глубине лесной чащи, был неотделимой и, возможно, самой важной частью романтического мира. Еще большее беспокойство внушало любование смертью, столь явное среди представителей первого поколения романтиков. Можно сказать, что смерть в романтической прозе и поэзии оказывалась вездесущей. В сказках братьев Гримм она расхаживала по большим дорогам и беседовала с простыми людьми; у Брентано смерть являлась отважному Касперлю, предупреждая его о близкой кончине; она обращалась к покинутой возлюбленной в «Зимнем пути» Шуберта в шелесте листьев липы и говорила в журчании ручейка с убитым горем подмастерьем из «Прекрасной мельничихи»; обольстительно нашептывала девушкам в расцвете их красоты, властно шептала ребенку на руках отца и смущала разум гордого всадника в стихотворении Вильгельма Гауфа.

Гёте, как-то сказавший, что классик здоров, а романтик болен, возможно, имел в виду именно эту бросающуюся в глаза фамильярность со смертью, которую однажды окликнув по имени и пригласив на огонек, не так-то легко было вновь выставить за дверь. В эпоху романтизма она всегда бродила где-то неподалеку. Это настроение, эта мода на Смерть проявилась и в многочисленных аномалиях поведения наиболее ярких романтиков.

Бок о бок с одержимостью смертью шли апокалиптические мотивы и идеализация насилия, рисующие грядущие события в самых зловещих тонах.