Текст книги "Точка, точка, запятая"
Автор книги: Евгений Лалетин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
ПРОЛОГ
– Я не был на море!
– Ладно, не заливай! Ни разу не был на море?
– Не довелось.
– Хм…уже постучались на небеса, уже накачались текилы. Буквально проводили себя в последний путь. А ты на море не побывал.
– Не успел я побыть на море. Не вышло.
– Ты не знал, что на небесах никуда без этого? Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь. И почувствовали, что солнце впитало энергию солнца в себя. И солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты. Что ты им скажешь, ведь ты ни разу не был на море!? Там на верху тебя окрестят лохом!
– Что ж теперь поделаешь…
(Достучаться до небес)
Море. Какое оно на самом деле? Мы привыкли к нему с раннего детства, вчитываясь в увлекательные книги про знаменитых пиратов и клад, зарытый на острове Сокровищ, человека-амфибии Ихтиандра, фантастическое путешествие капитана Немо на «Наутилусе». Какие там синусы с косинусами, тангенсы с котангенсами, когда со страниц слышатся пронзительные слова: «Свистать всех на верх, проглоти меня акула!». А удивительная история Стивена Каллахэна, проведшего в плену океана семьдесят шесть дней! Отважный мореплаватель поднял паруса на своей небольшой яхте, направляясь с Канарских островов в Карибское море. Шесть дней спустя, его судно затонуло. Каллахэн оказался посреди Атлантики на дрейфующем по воле волн и ветров надувном плоту диаметром чуть более полутора метров, имея с собой лишь около килограмма продовольствия и четырех литров пресной воды. Это история страха и отчаяния, героизма и надежды, желания жить и бороться.
Бесчисленное количество галлонов воды вмещает в себя грозная стихия Посейдона. Мудрый раб Эзоп когда-то изрёк своему нерадивому хозяину, хвастливо заявившему во время пира, что сможет выпить море: «Выпей море, Ксанф»! Как сейчас говорят: «Мужик сказал – мужик сделал». Чем закончилась эта затея – мы знаем. Хитроумный Эзоп подсказал выход из неблаговидной ситуации, предложив очистить стихию от впадающих рек. Протрезвевший Ксанф был спасён от позора, а Эзоп получил долгожданную свободу.
SOS! Приближается ураган. Во время шторма упрямые волны со страшной силой обрушиваются на скалистые берега: разбиваются, отступают и набегают вновь. В первый момент может показаться, что они пасуют перед вековой гранитной твердыней, но раз за разом на протяжении долгих лет стихия подтачивает скалы, потихоньку скрывая горделивые вершины в бездне вод. Нет ничего более величественного, чем море во время шторма, вызывающего священный трепет в сердцах отважных моряков. Порой кажется, что ангелы с демонами спорят между собой за право первенства над стихией. А свидетель этой битвы – гордый буревестник, реющий между вздымающимися бурунами. Даже те, кто живёт далеко-далеко от обители морского дьявола, мечтает хоть один разок взглянуть на белые барашки, попробовать вкус солёной воды, спрыгнуть вниз с одиноко стоящего прибрежного камня и, конечно, спасти от пиратов таинственную незнакомку.
«Три тысячи чертей на румбу!»
Человека всегда манило море, вечно живущее своей неповторимой жизнью. Жизнью движения, волнения, красоты. Наш предок мог бесконечно наслаждаться его завораживающим видом, криками чаек, той чарующей песней, которую поют шумящие волны. Он любовался загадочными огнями святого Эльма, на древних каравеллах продирался сквозь Саргассово море, с вожделением всматривался в морскую даль мечтая о неизведанной земле Эльдорадо, поднимал на захваченных галеонах «Весёлого Роджера». Говорят, что на пылающий огонь и воду можно смотреть очень долго. Мне повезло, я испытал это чувство сполна. Плюс заснеженная дальневосточная вековая тайга, величавый Амур-батюшка и сопки, переливающиеся разноцветными красками осени, ползучий китайский лимонник, колючий элеутерококк, даурская лиственница, красные шишечки аянской ели. Тайга… Тайга… Без конца и края тянется она во все стороны – молчаливая, равнодушная, таинственная. И уже вечнозелёные волны вековых сосен стелются по бескрайним просторам, плавно уходя за горизонт. Лишь на мгновение это величие прерывается раскатистым рыком истинного таёжного хозяина – уссурийского тигра.
ПЯТЬСОТ ЛЕТ ДО Н.Э. ГЕРАКЛЕЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ.
ПОНТ ЭВКСИНСКИЙ
Ранним утром тяжёлая греческая триера, проделав нелёгкий путь от берегов Аттики, медленно входила в бухту древнего Херсонеса. Много веков назад на мифической земле уже побывали: могучий Геракл, хитроумный Одиссей, герой Троянской битвы Ахилл. Даже одиноко стоящая острозубая скала причудливой формы напоминала собой Олимпийского бога Гермеса, который отличался безбашенным характером и склонностью к поиску всяческих развлечений. Будучи еще ребенком, проказник украл священное стадо своего сводного брата Аполлона. Наглец, но маленький плут покровительствовал путешественникам, поэтому был почитаем.
– Не спать, раз-два, раз-два, – послышалась негромкая команда старшего, – не спать, осталось совсем немного.
– Всё тело ломит, – пробурчал Актеон, – сутки придётся руки держать в оливковом масле. С утра только одна гроздь винограда, да глоток прокисшего вина.
– Помолчи, – осадил недовольного сосед, – не ты один в таком положении. В полдень воздадим хвалу богу веселья – Дионису.
– Опять кислым вином?
– Обещали откупорить новую бочку.
– Слушай больше.
– Хватит болтать, – раздался оклик старшего.
Сотни усталых гребцов, стараясь не шуметь, медленно перебирали длинными тяжёлыми вёслами. Ночью гигантская волна подхватила детище ковчега, протащила его с чудовищной скоростью на многие мили, наполнив до краёв солёной водой. Часть вёсел сломались, словно спички. Свирепый ветер бушевал всю ночь, постоянно меняя направление. Тонны воды поднимались высоко вверх и тут же рушились ревущими водопадами, напоминающими битву громовержца Зевса с титанами. Через пару часов ураган стих, подняли паруса, дав возможность отдохнуть мертвецки усталым гребцам. Триера, подняв нос, стремглав понеслась вперёд, вздымая неспокойные волны. Только когда на небе стали блекнуть звёзды, бог Нот – покровитель южных ветров, смилостивился над путешественниками. Согласно периплам, до конечной цели оставалось несколько часов ходу. Есть время, чтобы подготовиться к высадке на таинственный берег варваров. Триера отчётливо выделялась на фоне ночного моря, ярко освещённого серебристой Селеной. Скоро начнётся заря. Надо быть осторожным. Чтобы не привлекать внимание неприятеля, белоснежный парус опустили ещё в открытом море, на палубе потушили огни.
Но что это? Быть не может, дельфины! Они затеяли игру вокруг корабля, прочерчивая замысловатые круги, на полном ходу выпрыгивая из морской пучины навстречу пролетающим чайкам. О чудо! Существует легенда: давным-давно, юный бог Дионис, еще совсем ребенком, плыл на судне по волнам неспокойного моря, направляясь к нимфам Наксоса, но в пути почувствовал, что моряки замышляют его похитить. Тогда он приказал музыкантам играть на лирах, цимбалах и флейтах. Полилась волшебная музыка, а Дионис превратил мачту корабля в лозу пьянящего винограда. Ритм музыки все ускорялся и наконец, стал неистовым. Моряки, кинув весла, пустились в необузданный пляс. Когда же матросы, обезумев от веселья, бросились в море, Дионис превратил их в дельфинов. Теперь они принадлежат грозному богу Посейдону, который в часы досуга с удовольствием объезжает свои владения восседая на их спинах.
Коснувшись каменистого дна, судно задрожало всем корпусом, потом, откатившись назад, замерло на месте. Воины, взяв оружие в руки, столпились у края деревянного борта пристально вглядываясь в очертание прибрежной полосы
– Будем надеяться, что варвары нас не заметили, – произнёс один из тяжеловооруженных гоплитов.
– Они всю ночь приносили дары Великой богине, а потом занимались любовными утехами, – смеясь заметил молодой легковооружённый лучник по имени Горгий.
– А по окончании столь любимого ратного дела обпились забродившим кобыльим молоком, теперь дрыхнут как мёртвые. Кричи – не разбудишь, – подхватил его товарищ Эней.
– А ты не завидуй.
– Мне то что? Кто постоянно любовался на Агнию во время перехода? Особенно, когда встречный ветер развивал её шелковистые волосы?
– Молчи, я просто всматривался вдаль в поисках желанной земли.
– Да, да. И повторял про себя стихи:
«Брось свою девственность.
Что тебе в ней? За порогом Аида
Ты не найдешь никого,
Кто полюбил бы тебя».
– Ты далёк от великой поэзии, – недовольно отмахнулся от товарища Горгий.
– Зато близок к кубку Диониса, – парировал находчивый Эней.
– Прекратите, – прервал ненужную перепалку седой Леонидас, – хвала всемогущему Зевсу, если он скрыл от глаз варваров наше появление. Люди после шторма устали, не до боя. Берегись!
Метко пущенная с берега стрела, с силой вонзилась в борт триеры. Это было предупреждение колонистам, что они ступили на чужую землю. Лучники быстро натянули свои тугие луки и стали ждать приказа. Лица испытанных воинов выглядели спокойно. Кому-кому, а им не привыкать встречаться со смертью лицом к лицу: со щитом или на щите, победить или погибнуть со славой – третьего не дано. В этих местах обитали тавры, которые с враждебностью относились к переселенцам. Никто не знал откуда они пришли. Быть может, под натиском скифов, часть киммерийцев отступила поближе к морю, а может, они здесь жили со времён библейского потопа. Так или иначе, но надо делиться землёй, а она всегда оставалась камнем преткновения в решении подобных споров. И здесь на чужбине и в митрополии. Хотя, сейчас был мир с местными кочевыми племенами, но осторожность никогда не помешает. Описываемое героическое время приходилось на величайший расцвет эллинской науки и культуры. Трагики Софокл и Эврипид, историки Геродот и Фукидид, философы Демокрит, Анаксагор, Левкипп, врач Гиппократ – славные имена возвеличивали эту античную эпоху.
– Высаживаемся, – выждав время подал команду стратег Аргос, переломив неприятельскую стрелу, – Тимолеон, расставь посты по всему периметру. Пусть у каждого десятого воина будет по оливковой веточке за поясом. Мы пришли с миром.
Несколько взмахов вёслами, и триера вновь уткнулась в берег. Разгрузка судна не заняла много времени. Съестные припасы, орудия труда, необходимая утварь, кувшины с вином, воск, оружие. Дотошные писцы стояли рядом, занося в свитки перечень привезённых вещей. «Один пишем, два в уме». Да, только на следствии потом выясняется, как много знает твой бухгалтер. Что до нашей эры, что сейчас.
– Живее поворачивайтесь, бочки катим осторожнее. Не хватает, что бы вино основательно взболталось, – слышался голос главного распорядителя Андроника, – амфоры с оливковым маслом – направо, мёд – налево. Осторожнее с жертвенниками, боги не простят задержку подношений. Эней, хватит остроумничать – расчисть площадку под мешки с зерном.
– Лучше поставлю шатёр для Горгия. Он, несомненно, захочет в скором времени возлежать в нём после праведных трудов с красавицей Агнией. Я уже чувствую запах благовоний.
– Накажет тебя бог молчания Гарпократ за пустое балабльство, – заметил Леонидас, – ни слова не сможешь больше произнести.
– Зато вино Диониса вновь развяжет язык, – засмеялся Эней, – ты знаешь, что, когда греки перевозили красавец к Минотавру, то на палубе устроили для них прощальную вечеринку. Там такое творилось! Амур отдыхает. По прибытию красавицы потребовали продолжение банкета, амфоры с винами и, наконец, самого Минотавра! Несчастный полубык сопротивлялся, как мог, плакал и кричал: «Лабиринт это в конце концов или проходной двор?!». Пришлось поменять партию захмелевших красоток на других.
Часа через два разгрузка закончилась. Тавры больше не беспокоили колонистов. Хотя солнце только начинало припекать, Аргосу сильно захотелось пить. Он, отставив в сторону опустошённую глиняную фляжку, поглядел по сторонам и увидел красавицу Алкмену, стоявшую с кувшином молодого вина. Молодая гречанка о чём-то задумалась. Её тоненький хитон развивался под напором небольшого ветерка, оголяя стройные загорелые ножки, обутые в сандалии из мягкой кожи. Да, они были прекрасны, а главное – желанны. Аргос подошёл к девушке. С каждой минутой солнце поднималось выше, освещая прибрежные окрестности. Его ласковые лучи озарили всё великолепие истинной красоты преемницы Афродиты.
– Хвала богине любви, – воскликнула девушка, протянув руки навстречу светилу, – когда ты идёшь в блеске своей неземной красоты – ярче светит солнце, распускаются цветы, соловьи заливаются волшебными трелями, а дикие лесные звери бегут навстречу божественному созданию, чтобы выразить свою покорность.
– Хвала вечно юной Афродите! Не угостите жаждущего путника вином? – спросил испытанный в боях воин.
– Вам из моего кувшина налить? – учтиво переспросила юная гречанка.
– А из чьего же, – удивился стратег, – моя фляга пуста.
Девушка медленно наклонилась, опрокидывая глиняный сосуд, из которого полилось восхитительное красное вино в подставленную небольшую чашу-килик. В это время верхний разрез на белоснежном хитоне выдал очаровательные роскошные груди, которые подчёркивали изящный греческий стан. Зардевшись, юная озорница быстро выпрямилась, протянув Аргосу наполненную до краёв чашу. Тот взял и внимательно поглядел красавице в глаза. «Сегодня ночью ты будешь желанна», – подумал великий стратег, медленно поднося килик к губам. Алкмена, уловив его настроение, приятно улыбнулась, смущённо потупив глаза.
– Клянусь Зевсом! Отличное вино! – воскликнул Аргос, вытирая губы. – Сам Дионис с удовольствием испил бы сей благородный напиток.
– «В воде ты лишь своё лицо увидишь, в вине узришь и сердце ты чужое». Так говорил Софокл, – ответила Алкмена.
– О Боги! Твои уста вселяют мне надежду, что предстоящая ночь подарит нам незабываемое счастье любви.
– На всё воля Афродиты, – смущённо ответила юная гречанка, – а я её простая служительница.
Красавица чуть прикрыла глаза и так же медленно, взмахнув длинными густыми ресницами, открыла, одобрительно кивнув. Ни единого слова, ни жеста, но Аргос намёк понял однозначно: прекрасная Алкмена решила подарить ему незабываемые минуты блаженства. В те времена подобные вопросы решалось намного проще. Για να κάνετε σεξ, μια γυναίκα χρειάζεται συμφέρουσα προσφορά, και πολεμιστή μόν (Чтобы заняться сексом, женщине нужно выгодное предложение, а воину только место). Правда, иногда так было удобнее выведать самое сокровенное в душе человеческой. Ведь история первой вербовки началась задолго до описываемых событий – в Эдемском саду. Адам с Евой поддались уговорам змея-искусителя, сорвав запретный плод. Дорого пришлось заплатить божьим детям за познание запретной истины.
НАШЕ ВРЕМЯ. ТАИНСТВЕННАЯ НЕЗНАКОМКА
– «Не знаю, сколько пройдет лет, только в Каперне расцветет одна сказка. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тогда ты увидишь храброго красивого принца. „Здравствуй, Ассоль! – скажет он. – Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали“. Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.
– Это все мне? – тихо спросила девочка.
Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так. Она подошла ближе. – Может быть, он уже пришел… тот корабль?
– Не так скоро, – возразил Эгль, – сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом… Что говорить? – это будет, и кончено. Что бы ты тогда сделала?
– Я? – она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. – Я бы его любила…»
(А. Грин «Алые паруса»)
*****
Совершенно секретно: по сообщению резидентуры Лондона в место
базирования атомных подводных лодок в скором времени прибудет иностранный агент. Назначена операция по его ликвидации. Название операции «Дельфин».
База ВМФ. Вечер.
Аккуратные трехэтажные особнячки, тянувшиеся вдоль улицы, были отделены от тротуара с проезжей частью небольшим кирпичным забором, овитый причудливым зелёным плющом. Шоссе, рассекающее ряды строений, после дождя походило на серую шелковую ленту, убегающую от назойливых фонарей в безмолвный мрак пустыря, разделяющего жилые кварталы окраины приморского города. Начинающий вечер, окутавший жилые дома, несмело рассеивал тусклый свет, который пробивался из-за шторы на окне третьего этажа, одиноко стоящего кирпичного коттеджа. Освещенная комната наверху была обставлена со вкусом в стиле ампир: роскошное бюро, дорогие портьеры, изысканные кресла, журнальный столик с изогнутыми ножками, на которых лежали полковничьи погоны. С потолка свисала старинная хрустальная люстра времён французской революции, только размером поменьше. Зато новая настольная лампа на трюмо в классическом стиле хорошо освещала лицо женщины, сидевшей напротив зеркала. Она лёгким штришком подправила брови, подкрасила губы, достала жемчужную заколку и замерев, уставилась на свое отражение: миловидное лицо выглядит немножко усталым: выразительные глаза блестят, губы изредка подёргиваются, на лбу проступают морщинки.
– Надо выпить чашечку кофе по дороге, а то нервы сдадут, – произнесла незнакомка, недовольно ухмыльнувшись, – правда чуть-чуть хорошего коньячка тоже не помешает. Думаю, что сама богиня Афродита была бы не против составить компанию Алкмене.
Достав из бара запылившуюся от долгого стояния бутылку Hennessy, представительница слабого пола налила содержимое в маленькую рюмочку и пригубила пару раз.
– Чёрт! Из-за причуд старого маразматика пришлось оставить Париж, – с досадой произнесла она, – C'est une fête qui est toujours avec vous (фр. Это праздник, который всегда с тобой).
Повторив через минуту приятную процедуру, отставила бутылку в сторону, аккуратно надела на помаду колпачок, положила тюбик на столик, привычным движением пригладила шелковистые светлые волосы и ловко застегнула на них широкую бархатку. Эта лента отлично сочеталась как с шелковистыми волосами, так и с изящным платьем, высоко открывавшим ее длинные точеные ноги. Одернув платье, похитительница мужских сердец провела руками по бедрам и, убедившись, что выглядит божественно, снова посмотрела на себя в зеркало, загадочно улыбнувшись. Она выглядела несколько эксцентричной, но одновременно беззащитной маленькой девочкой. Оставшись довольна собой, что было заметно по приподнятым уголкам ее губ, женщина надела темные очки, спрятав за ними глаза, погасила свет и вышла из комнаты.
– Как там у Бродского:
Мимо ристалищ, капищ…
Мимо Мекки и Рима,
Синим солнцем палимы,
Идут по земле пилигримы…
Ничуть не обескураженная надвигающейся темнотой, представительница слабого пола быстро спустилась по лестнице, громко стуча высокими каблучками по деревянному настилу и захлопнула за собой входную дверь – стук гулким эхом разнесся по опустевшему дому. Незнакомка привычно затворила калитку сада, повернулась спиной к двум ровным рядам домов, направляясь в сторону набережной города, освещённую яркими огнями. Да, романтика вечернего города таит в себе особую красоту, особую загадку. Это уже не день, но ещё и не ночь. Исчезает суета, зажигаются огни фонарей, воздух наполняется прохладой. Шумные улицы превращаются в тихую загадочную гавань, где пришвартовались усталые дома-корабли. Звучит музыка, город обретает вторую жизнь, а пилигримы.... Что ж, на то они и пилигримы, чтобы продолжать свой нелёгкий путь.
*****
– Девушка, Вы меня не сфотографируете?
– На свой фотоаппарат?
– Зачем, на мой телефон.
Костя мило улыбнулся незнакомке, спускающейся вниз по каменным ступенькам к набережной. Он приметил белокурое создание, когда она, вглядываясь в набегающие на берег волны, пыталась поймать в свой объектив проносящихся над водной гладью стаю крикливых чаек. Южный летний день подходил к концу. Солнце только пыталось скрыться за горизонт, освещая своими лучами прибрежные скалы, выступающие из морской стихии. Они, как грозные стражи дядьки Черномора, неспешной поступью заступали на ночное дежурство. Причудливые яхты, меняя курс, спешили до наступления темноты пришвартоваться к деревянному пирсу. Белоснежные паруса, натянутые в струнку, выглядели завораживающе на фоне заходящего солнца.
Казалось, что на бороздящих морские просторы таинственных каравеллах плывут древние аргонавты за своим Золотым Руном, внимательно вглядываясь в свитки предшественников современных лоций – периплы. Ранее в этих местах, бушевал величественный и таинственный океан Тетис с загадочными обитателями: аномалокарисами, плиозаврами, наутилусами, гигантскими осьминогами. Царство Нептуна разделяло надвое древнейшие материки: Гондвану с Лавразией. Это потом праконтиненты раскололись на более мелкие. По мере того, как «разъезжались» современная Европа, Северная Америка, Индия, Африка, Австралия, Антарктида – образовывались Атлантический, Индийский, Северный Ледовитый океаны. Поднялись величественные Альпы, Кавказ, Памир, Гималайские горы, а от самой стихии осталось лишь Средиземноморье, да связанный с ним Понт Эвксинский. «Так что же за тайна тут?», – спросит нетерпеливый читатель. А она проста и очевидна. Многие из нас живут на высохшем дне океана Тетис.
– Вас запечатлеть на фоне моря? – с готовностью переспросила девушка, поднявшись наверх.
– Да, если красавицу не затруднит, – ответил Костя, протягивая раскрытый айфон, – там камера уже включена.
Незнакомка взяла гаджет и, отступив назад на пару шагов, приготовилась снимать. Костя улыбнулся.
– Готово, – через секунду произнесла она, – спуститесь вниз на пару ступенек. Там такой потрясающий вид на фоне фонаря с заходящим солнцем.
Костя снова улыбнулся. Ему понравился непринуждённый вид белокурой девушки, которая так всерьёз прониклась просьбе, что моментально, по-деловому, погрузилась в творческий процесс. Весь вид незнакомки говорил, что она искренне пытается оказать ту незначительную услугу, которые многие одинокие отдыхающие просят у проходящих людей.
– Ой, – вдруг воскликнула очаровательное создание, окончив фотосессию, – смотрите какой пёсик.
Она протянула руку к подбежавшему лохматому комочку, виляющему от удовольствия хвостом, что его приметили.
– Хорошенький такой, носик мокренький. Ты почему один? Где твой хозяин? – Один раз, зимой, я поехала к морю. Знаете, оно редко покрывается льдом, потому что дельфины своими хвостами разгоняют белые барашки волн, не давая им основательно замёрзнуть.
– Правда?
– Конечно нет, но так интереснее. Ещё по дороге пошёл снег. Огромные белоснежные хлопья мягко опускались на землю запорошив всё вокруг: траву, камни, ветки деревьев, крыши домов, извилистую дорогу. Только шумящее море не поддавалось нашествию матушки-зимы. Оно слизывало замёрзшие кристаллики с прибрежных камней, вновь превращая их в капельки воды. Уже подходя к кромке воды заметила, что возле небольшого строения лежит странный белый комочек. То он вздрагивал, то издавал какие-то звуки. Подойдя поближе, я увидела… собаку. Она свернулась калачиком, спрятала свой носик в мохнатый животик и только чёрные глаза изредка открывались. Я не могла прийти мимо. Бедненькая, замёрзла совсем. Иди ко мне дружок. Вот так, молодец. Дрожишь. Представляете, как несчастный пёсик обрадовался человеческой ласке. Его хвостик от радости вилял в разные стороны, мокрый носик тыкался в ладони, шершавый язычок пытался облизать руки. Оказывается, ему не было холодно, он просто соскучился от одиночества.
Женская ручка нежно погладила четвероногого друга по спине. Лохматик от радости завертелся на месте.
– Спасибо за фото, – поблагодарил Костя девушку, – как зовут прелестную незнакомку?
– Наташа.
– Константин. Вы одна?
– Нет, с морем.
– Можно мы вместе пройдёмся по набережной? Если Вас, и море, не затруднит.
– Давайте, – чуть помедлив ответила Наташа, пристально всматриваясь собеседнику в глаза, – мы согласны.
Они медленно спустились на набережную и неспеша пошли вдоль набегающих на берег волн. Пёсик, посмотрев удаляющейся парочке вслед, несколько раз разочарованно тявкнул, но через минуту, развернувшись, затрусил к пирсу. Лежавший рядом с клумбой жёлто-красных тюльпанов, пушистый кот даже не отреагировал на своего вечного соперника, лениво помахав хвостом из стороны в сторону.
– А почему Вы спросили про свой фотоаппарат? – поинтересовался Костя.
– Один раз меня попросили запечатлеть на телефон и выслать снимок по электронной почте. А мне это надо? Поэтому вырвалось машинально, – ответила Наташа.
– Нестандартный случай познакомиться. Вы здесь живёте?
– Нет, но очень часто бываю. Я влюблена в этот город, море, белоснежные яхты. Они меня приняли как свою и теперь не хочется расставаться с прекрасным. У меня даже есть один знакомый маяк, который мигает непонятным знаками. Не так как остальные. Хотите с ним познакомится?
– Сейчас?
– В другой раз, он далеко находится. А Вы любите море?
– Наверное, да. Мне очень нравится шум набегающих волн. Особенно, когда представляешь, что по ним мчаться пираты во главе с Джеком Воробьём. На мачте развевается «Весёлый Роджер», в стаканах плещется ром, звучит песня «пятнадцать человек на сундук мертвеца».
– Как романтично.
– Конечно, когда натыкаешься на необитаемом острове на скелет, распростёртый на земле. Как в романе Стивенсона:
«– А-а-а! Скелет! Это моряк, одежда у него морская. – – – А ты думал найти здесь епископа?». Знаете, настоящий флибустьер всегда старался оставить про запас звонкую монету или золотую серьгу в ухе.
– Зачем?
– Что бы было на что похоронить, если удалось избежать висельницы. Однажды морские разбойники похитили Юлия Цезаря и потребовали за его освобождение выкуп в двадцать талантов. Император рассмеялся, сказав, что стоит все пятьдесят. Были даже женщины-пиратки.
– Интересно. Кто?
– Мадам Ши, Рэйчел Уолл, Энн Бонни без Клайда. В отличии от мужчин пленниц не захватывали. Хотите расскажу историю про потерпевших кораблекрушение?
– Страшную?
– Главное с хорошим концом. Событие произошло на полтора века раньше, чем приключение Александра Селькирка, прототипа Робинзона Крузо. Испанский матрос Педро Серрано оказался единственным выжившим после кораблекрушения, которое произошло недалеко от берегов Перу. Его выбросило на необитаемый островок, представляющий собой всего лишь узкую песчаную полосу длиной восемь километров. Клочок суши был совершенно пустынный и безжизненный, здесь не нашлось даже единственной пальмы с гамаком и пресной водой. Одно безжалостное палящее солнце. Так бы погиб несчастный, если бы не морские черепахи – единственные гости острова. Огонь Педро Серрано смог добыть при помощи камней, за которыми пришлось много раз нырять в океан, опасаясь прожорливых акул. Сжигая сухие водоросли с обломками деревьев, принесенных волнами, моряк научился готовить черепашью похлёбку и согреваться ночами. Так прошло три года. Как Педро с ума не сошёл – загадка. А потом случилось удивительное событие – на острове вдруг появился еще один матрос, тоже выживший после кораблекрушения. Лучше бы женщина, но что Бог послал. Вдвоём веселее.
– Мужчины неисправимы, – заметила Наташа.
– С природой не поспоришь, – отшутился Костя, – слушайте дальше: товарищи по несчастью чуть не стали заклятыми врагами, даже принялись проводить государственную границу по песку, деля черепах, но вовремя одумались. Кому нужен этот суверенитет, да и в картишки сам с собой не перекинешься. Вдвоем робинзоны провели на острове семь лет, пока наконец бедолаг не подобрал проходящий мимо корабль.
«Зиганшин-рок, Зиганшин-буги,
Зиганшин – парень из Калуги,
Зиганшин – парень-молоток,
Зиганшин съел второй сапог…»
Эта задорная песня про четверых наших ребят, которые бороздили по Тихому океану сорок девять дней. Семнадцатого января 1960 года самоходную баржу «Т-36», которая стояла на якоре у острова Итуруп, ураган сорвал с тросов. У экипажа имелось: буханка хлеба, две банки тушёнки, банка жира и немного крупы, тоже в баночках. Отыскалось два ведра картошки, но она во время шторма рассыпалась по машинному отделению и пропиталась мазутом. Этих продуктов было недостаточно. Голод мучил всё время. Что делать? Пришлось варить кожаные сапоги…
– Шутите, так не бывает?
– Сущая правда.
