Текст книги "Источник (СИ)"
Автор книги: Евгений Кузьмин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Источник
1. Псевдоантичный диалог
– Готическая литература, литература романтиков – зачастую прямой, наглый обман, – заметил мне Давид, журналист, с которым меня несколько минут назад познакомил в центре Иерусалима, на улице Бен Йегуда, один мой давний знакомый, Ян. И вот сразу спор о прозе, в которой я ничего не понимаю.
– Но почему текст не должен развлекать? Банальную рутинную реальность каждый может и даже вынужден сам наблюдать без посторонней помощи. И разве всякие художественные выдумки, беспочвенные повествования – не растянутые анекдоты? Писатель – не хронист, а сочинитель, – парировал я.
– Браво! Оригинальная позиция. Стирается всякая грань между любым высоким, философским нарративом с одной стороны и бульварными романами с другой. Вопрос о пользе – это главное. А ложь вредна и постыдна.
– Я всегда был убежден, что граница между мирами пролегает не здесь. Впрочем, есть ли граница? Вы замечали, что небо касается земли. Оно всегда ее касалось. Небо здесь, с нами. А литераторы к нему продолжают стремиться, – ответил я, с трудом сдерживаясь от выпадов в адрес журналистики.
– Фи, какая напыщенная метафора.
– А ведь это правда. Поглядите же. Факт.
– Не в этом дело... Я считаю, время глупых баек проходит. Детство человечества закончилось. Люди превратились в серьезных маразматиков. Строгая и лаконичная дезинформация теснит напыщенные дурашливые художества.
– А что вы думаете о Данииле Андрееве?– внезапно Ян разбил наши бесплодные препирательства. – Такая знаковая фигура... Куда там Эрнсту Теодору Амадею Гофману...
– Беспочвенность и невозможность самого вероятного возмущала даже меня, – скривился я, подметив как передернуло Давида. От возмущения он, судя по всему, потерял дар речи.
– Вот, Давид, – продолжил Ян. – Кто в Израиле читает твою русскоязычную аналитику? Такие же аналитики, мне кажется. Почти все мои знакомые открывают газеты ради юмористических приложений, колонок.... Пожалуй, есть еще просто азартные люди. Политика в чем-то сродни футболу. Команды, болельщики, крики, эмоции. Возможность поорать, оправдание для оскорблений. Но, если система работает, в этом нет никакого смысла для самой политики как таковой. Задача каждого проголосовать за партию, которая отстаивает шкурные интересы данного конкретного избирателя. Все.
– Я не согласен! – побагровел Давид.
– Тихо, тихо, – поспешил Ян. – Я не спорю, Боже упаси. И не настаиваю. Пусть аналитика важна. Это так. Тебе она точно важна. Я о другом. Даниил Андреев указал множеству советских людей путь. Ведь так? А кого воспитывают газетные статьи?
– Жалкие совки, – презрительно выдавил Давид.
– Даниил Андреев описывает астральный мир, иными словами мир чувств, эмоций. Там действуют законы, отличающиеся от привычных нам на материальном уровне, – вырвалось у меня. Хотя еще минуту назад я о таком и не помышлял.
– Саша, я полностью согласен, – поддержал меня Ян. – Я хочу рассказать вам историю, услышанную от... одного человека. Я это не придумал. Память привередлива, но я постараюсь соблюсти точность. Мне трудно принять многие детали, многие факты, но основа звучит правдоподобно.
2. Рассказ Яна. Первая часть
Не хочу называть имя человека, с которым все это случилось... Маленький город, маленькая страна... Саша, прости, назову его в твою честь, хотя, конечно, имя у героя другое. Ты меня поддержал в беседе и заслужил...
Александр – странный тип... Впрочем, типично странный. Здесь таких много. Люди, внезапно оказавшиеся в непривычной и довольно брутальной среде. Он любит одиноко бродить по каким-то лесным тропам, но до сумасшествия боится змей... Как-то он забрел в Эйн Лаван. Вы, конечно, знаете такое место. Прямо под Иерусалимом. Можно легко и быстро выйти туда из иерусалимских районов Кирьят Йовель и Кирьят Менахем. Легко туда попасть из слившегося с городом поселения Ора. Практически часть нашего полиса... а уже лес, довольно дикое место, едва заметные руины деревни. Сегодня там все облагородили, сделали подобие заповедника, провели хорошую дорогу со стороны Кирьят Йовеля. Но еще совсем недавно место было диковатым, не все любят ходить пешком, а рисковать машиной, добираясь разбитой проселочной дорогой – это для ограниченного числа людей. Саша часто туда ходил, стоял, размышлял, рвал миндаль и возвращался домой. Суровый лес на горе, резко очерченная узкая долина внизу – рай для мечтателя.
Вода. Само название, понятное дело, значит «белый источник». Сегодня там обустроено несколько небольших купален. Раньше же дело ограничивалось едва заметным ручейком, уходящим под землю и небольшим старым, обложенным камнями резервуаром. Там еще красовалась вывеска, запрещающая погружаться в воду.
Боящийся гадов Александр игнорировал источник. Но однажды весной, после дождливой зимы, в жаркий день влага казалась непреодолимо привлекательной. Как-то внезапно вспомнилось где-то услышанная реплика о том, что змеи никогда не кусаются в воде. Верно ли это? Кто знает! Часто мы верим в удобные нам утверждения.
Саша обнажился и погрузился в источник. Удивительная, приятная прохлада радовало тело. Но сидение в этом небольшом прямоугольнике быстро надоело, – пора выходить... Нога застряла, словно ее кто-то схватил, – отчаянный ужас... нога двинулась, но страх заставил обернуться. Позади стояла ослепительно красивая женщина лет двадцати пяти, – непонятно, как Саша мог ее не заметить раньше в маленьком, тесном бассейне:
– Прости мне мою глупую выходку. Ты заберешь меня отсюда?
Саша крякнул от неожиданности:
– Ты прекрасна. С тобой хоть на край света.
– Не ты со мной, а я с тобой. Так уж это все устроено...
Ловеласом Саша не был, он – жуткий увалень-голем, по сравнению с которым любой медведь – звезда балета. В нормальной ситуации он бы возжелал женщину, но из-за смущения, быстро бы с ней распрощался. Здесь же вышло иначе. Ослепительная дама его ослепила, заставила забыть все комплексы:
– Я снимаю квартиру с соседями. Но я договорюсь, можно будет переночевать в салоне-гостиной. Подвезти не могу, если ты об этом. Я пришел сюда пешком.
– Мне нужно лишь внимание, – со смущенным взглядом сказала женщина. – Слушай меня.
– И понимай? -несмотря на стыдливость пошутил Саша.
– А, сможешь? – зазвенел смехом ответ.
– Постараюсь.
– Не пытайся. Нельзя угадывать в том случае, если от тебя желают самостоятельно уверено привести человека к решению, которое еще не принято, но будет принято независимо от твоих действий.
3. Интермедия
Ян посмотрел на часы:
-Ой, я не могу продолжать. Простите. Дела. Мы все равно встретимся в этом самом месте в этом время через неделю, у каждого из нас в центре те же дела, связанные с нашими работами? Тогда я завершу повествование.
Так мы разошлись. А я все размышлял, чем бы история могла закончиться? Хотя, конец истории человека – это лишь смерть. Впрочем, конец ли? Хотелось бы верить... Сведет ли Ян все дело к литературной банальности? На него не похоже. А так логично вообразить обыденность литературной химеры, – познакомились, любовь-морковь, брак... а теща и вариации на тему «Крейцеровой сонаты» уже за кадром.
Иногда мне снились продолжения. Помню как-то смутно, долгий обмен любезностями между Сашей и дамой. На лицах хитрый улыбки, глаза блестят, губы сближаются... внезапно девушка срывает кожу с лица, и смеется странным красно-зеленым черепом. Саша не растерялся и тоже оголил череп. Полное взаимопонимание. Пара обнялась.
Еще виделось. Саша с женщиной в салоне его квартиры. Любовные воркования. Между делом дама говорит: «А ты любишь яды? Яды – это так естественно для человека. Разве их создание не является общей и главной целью всей современной пищевой промышленности?»
Или. Саша пришел ко мне в гости и сказал: «Ты видел герб миланских герцогов? Это я там нарисован. Но я не помню, какое из изображений мое, человек или змей... Поможешь разобраться?»
4. Рассказ Яна. Вторая часть
Мы встретились, как условились. Похоже, и Давид, жаждал продолжения, хотя политических утверждений не ожидалось. Ян продолжил свой сказ.
Я не помню точно, на чем я остановился. Я рассказал о встрече? Саша позвонил соседям. Они договорились. Женщине разрешили пожить какое-то время в салоне. Вот пара отправилась пешком в город. Саша жил в Кирьят Менахеме, – живописная дорога, хотя и недолгая. Хотелось говорить, -а общую тему искать сложно. Спасали анекдоты, они – величайшее изобретение человечества. Женщина загадочно улыбалась.
– А, ты, где жила до этого дня? Не в лесу же? Впрочем, отвечать необязательно, – наконец Саша решился установить диалог.
– Именно в лесу. Я там родилась.
– И выросла?
– И выросла.
– Ну не хочешь говорить, не надо.
– Почему же? Я с тобой честна.
– Между тем, я даже не знаю твоего имени.
– Ты мне его еще не дал.
– А должен?
– Как хочешь.
Сашу это развеселило. Он выдал еще несколько анекдотов. И лишь на границе Кирьят Менахема, возле заправочной станции, попросил:
– Расскажи что-то о себе. Ты так прекрасна... Мне не важно, откроешь ли ты правду. Я хочу слушать тебя, твой звонкий и одновременно глубокий голос.
– Знаешь, есть такой очистительный обряд, Ташлих. Возможный намек на него находят в Библии, Книга Михея 7:18-20, хотя многие считают его поздним изобретением. Ритуал проводят в Новый Год (Рош ха-Шана), то есть перед днем покаяния, Йом Киппур, между этими днями решается судьба человека на год. Люди в открытую воду «вытряхивают грехи», высыпают крошки, иногда камни, просто трясут цицит. Я – эти грехи, упавшие в источник.
– Но ты прекрасна.
– Я знаю, человек влюблен в свое несовершенство. Ты мечтал, грезил и я пришла к тебе.
– Пожалуйста, не рассказывай таких странных историй. Это выглядит как желание поссориться, расстаться.
– Даже желая расстаться со мной, ты останешься со мной. Думая обо мне, ты сохранишь нашу связь. Совесть лишь ввергнет тебя в большую пучину.
Женщина сказала это и исчезла. Точнее, Саша не видел больше ее «материального» облика. Но женщина осталась с ним навсегда.
Вот и вся история. Я не знаю, придумал ли ее Саша. А если он все видел своими глазами, можно ли это называть галлюцинацией?
– Что за безвкусная чушь! Средние века закончились. Кого сегодня занимает борьба с грехом? Тема потеряла актуальность даже для религиозного населения, – возмутился Давид. – От моих газетных заметок всяко больше пользы.
– А мне кажется, подобные душевные метания в Средние века и превратили животных в людей... – начал было я, но осекся, осознав по лицам, что мои слова воспринимаются как занудство.
