Текст книги "Избранные записи"

Автор книги: Евгений Гришковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 70 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

4 июня

В новостном выпуске шли подряд репортажи о нефти в Мексиканском заливе и об эксперименте «Марс 500». Посмотрел и вдруг подумал… – не полетит человечество в далёкий космос. Ну на Луну или на Марс может быть… И то не в нашей жизни. А в дальний – никогда! Человек, конечно, прекрасен! Особенно он меня поражает тем, что сделал за последние несколько десятков лет в области электроники и прочих цифровых технологий (в которых я ничего не смыслю). То, что сейчас существует в мире высоких технологий, – более чем фантастика, потому что всего двадцать лет назад писатели-фантасты такого представить себе не могли. А вот с механикой человек справиться не может. Поэтому хоть наши автомобили и видоизменяются, по сути это всё те же штуковины на колёсах с двигателями внутреннего сгорания. Корабли как были кораблями, так и остаются. Подводные глубины как были недоступны, так и продолжают, а подводные лодки по-прежнему несовершенны и опасны. Летаем мы всё на тех же самолётах, которые хоть и совершенствуются, но не революционно. Вулкан в Исландии всем нам указал наше место на планете. А космические корабли хоть и изменились со времён Белки и Стрелки, по сравнению с компьютером, который любой желающий может купить в магазине, остались где-то в каменном веке.

Вот и получается, что мы можем в прямом эфире и в хорошем качестве видеть, как из скважины на дне Мексиканского залива бьёт нефть, но заткнуть эту дырку не можем. Дыру проковырять смогли… а дальше – наблюдаем. И никакие технологии, никакая самая мощная экономика мира пока ничего не может с этим поделать… И вот мне подумалось, что фантастическое развитие электроники и цифровых технологий, все эти чудеса в области развития коммуникаций и прочее нужны нам только для того, чтобы осознать как можно скорее, что никуда мы не полетим и с Земли нам деваться некуда. Мы земные! И механика у нас земная. Не найдём мы топлива, не сделаем нужного металла, а если и сделаем – никаких бюджетов на это не хватит. Мы земные… А поэты без всяких технологий могут порой общаться с космосом.

8 июня

…До Вологды ехал поездом «Москва – Воркута», в странном вагоне: половину вагона занимал буфет, а половину – четыре купе. Никогда не покупайте билет в такой вагон! Очень велика опасность того, что вы не то что глаз не сомкнёте, но будете близки к сумасшествию. Ещё поезд не тронулся, как в буфет набились люди и стали выпивать, хотя поезд отходил в полдень. В нашем случае в буфет набились бывшие десантники, то есть низкорослые коротко стриженные и весьма пафосные парни от тридцати до сорока. Когда мы выходили в Вологде, около девяти, они успели выпить всё пиво в буфете и покупали его на станциях. Они выяснили друг у друга, в каких частях служили и в какие годы призывались, спели положенные песни, потом кого-то вывели на чистую воду: мол, ненастоящий десантник, и хотели десантировать его из идущего поезда – в общем кошмар. Просьбы людей из соседнего купе, у которых были дети, и вялые попытки худосочных милиционеров навести порядок ни к чему не привели. Всё-таки пограничники и моряки хоть и безобразничают, но не настолько. Не знаю, кто сильнее позорит свой род войск, чем бывшие десантники, когда собираются вместе. Глядя на этих немолодых пузатых мужичков ростом не выше ста шестидесяти пяти, трудно было представить их в голубых беретах.

14 июня

В Ярославле я играл в театре, которым руководит прекрасный актёр-режиссёр Сергей Пускепалис, он играл в фильме «Простые вещи», а в Берлине за фильм «Как я провёл этим летом» получил «Медведя». Он редкого свойства и содержания артист и, как выяснилось, прекрасный человек. Мы ровесники, он тоже служил на флоте, правда Северном. Было приятно работать в его театре. Атмосфера такая, как надо, труппа большая и хорошая. Много молодых актёров, и чувствуется, что им интересно работать с режиссёром, есть ощущение сплочённого коллектива и осмысленного дела. После спектакля Сергей, большая часть его труппы и я посмотрели нашу «Сатисфакцию». Я получил большое удовольствие от просмотра фильма с коллегами, и уж тем более было радостно получить настоящую, искреннюю оценку от прекрасного актёра, коллеги и теперь уже товарища.

Наша «Сатисфакция» на «Кинотавре» ничего не получила, кроме приятных и добрых слов от коллег, дистрибьюторов и зрителей, которым удалось на фильм попасть. Поздравляю победителей. Правда, про их кино я ничего не могу сказать, потому что не видел, так что по поводу мнения жюри у меня нет никакого мнения. Да здравствует кино!

24 июня

Вчера поел домашней окрошки… Холодненькой, из холодильника. И хоть жары за окном нет, окрошка для меня – это вкус лета. А ещё вчера, от начала и до конца, под окрошку, посмотрел футбол. Хоть я и не болельщик, чемпионаты мира смотрю по возможности целиком. Это же такой праздник!

А после концерта в саду «Эрмитаж» улетели мы в Новосибирск, где было +35 °C, и по изнурительной дороге отправились в маленький городок Яровое, почти на границе с Казахстаном – родной город Гены Бачинского. Приехали мы в Яровое, а там +40 °C!

Город Яровое находится на берегу одноимённого озера. Долгие годы он был закрытым из-за оборонного предприятия, и, наверное, поэтому, родившись и прожив больше тридцати лет в Сибири, я никогда не слышал про это удивительное, почти правильной круглой формы, солёное озеро. Не такое, как Мёртвое море в Израиле, но всё-таки чертовски солёное, гораздо солонее любого океана. И при этом купание в нём намного приятнее, чем в Мёртвом море, – уж поверьте. Удивительное место.

Но приехал я туда не купаться, а сыграть концерт и спектакль. Два мои приятеля, родом из Ярового, лет пять назад затеяли, казалось бы, неподъёмное дело: они решили сделать из Ярового сибирский курорт. То, что увидел, я увидеть никак не ожидал. Не думал, что столько можно сделать всего за пять лет. Кажется, будто курортная жизнь и прекрасные пляжи были там всегда. А на самом деле мои товарищи выровняли берега и привезли сорок тысяч тонн песка, оборудовали пляжи, сделали самый современный в Сибири открытый аквапарк, построили домики, рестораны, концертные площадки. Я ни разу не видел, чтобы кто-то из моего поколения не на словах, а на деле так возрождал и любил свою малую Родину. Я видел, как строили часовни, церкви, видел, как давали деньги на обустройство своей школы. Но чтобы вдохнуть новую жизнь в родной город – такого я не видел. В Яровом живёт тысяч двадцать-тридцать человек. А за прошлый год там отдохнуло больше двухсот тысяч: люди сюда едут из Новосибирска, Барнаула, Кемерова, Новокузнецка, даже из Омска и Томска.

Они могли бы поехать и в Сочи или в Крым, но как же им приятно отдыхать в хороших условиях «у себя», потому что сибиряки на берегах Ярового не у кого-то, а «у себя».

Непонятно, насколько ребятам хватит сил содержать всё это хозяйство, ведь сезон длится не более двух с половиной месяцев, а остальное время построенное простаивает. Они хотят развивать и зимние варианты отдыха, и лечение, и прочее. Это сложно… Но я впечатлён тем, как люди занимаются, любят и надеются. И устал оттого, что в основном вижу и слышу, с каким пренебрежением и чуть ли не с брезгливостью люди говорят о своих родных городах, посёлках и деревнях, не желая иметь с ними ничего общего. При этом, по возможности, разворовывают и опустошают родные места… А их дети зачастую не знают о том, где родились родители.

Видел в Яровом пятиэтажку, где на первом этаже жил Гена Бачинский. Типичная хрущёвка силикатного кирпича. Типичный дворик, маленький городок. Гена тоже с большой теплотой говорил о своём родном месте. Мы, наверное, поэтому с ним сразу и подружились.

Кстати, в Яровое мы приехали – было +40 °C, а на следующий день уже +14 °C и ливень. Такова Сибирь-матушка, середины не бывает.

1 июля

Летом 1994 года мне посчастливилось быть в Брюсселе, и финальный матч чемпионата мира по футболу компания моих бельгийских приятелей и я пошли смотреть в итальянское кафе в районе, где преимущественно живут итальянцы. А финал, если кто не помнит, был Италия – Бразилия. Из многих окон в том районе были вывешены итальянские флаги, люди выносили на улицы телевизоры, все кафе и ресторанчики были забиты до отказа, и во всём чувствовалось ожидание триумфа.

Я не очень хорошо помню сам матч, он был какой-то тягомотный. Итальянцы, конечно, кричали, шумели, но выплеска эмоций не происходило. В дополнительное время напряжение итальянских болельщиков стало таким, что, казалось, воздух уплотнился. Все повскакали с мест и прильнули к барной стойке и экрану. Поскольку матч меня интересовал не сильно, я смотрел по сторонам… И увидел человека, сидевшего в полном одиночестве в дальнем углу. Это был мужчина (мне, двадцатисемилетнему, он показался пожилым, а сейчас я думаю, что ему было немного за сорок). Худощавый, можно сказать, худой, хрестоматийно итальянской внешности. Он оделся как на праздник: идеально белая рубашка и светлый, недорогой, но по-итальянски шикарно сидящий костюм. Волосы с проседью тщательно уложены. Перед ним стояли маленький графинчик с вином и бокал, наполовину полный. В руке он держал маленькую чашку кофе, и было видно, что он давно её держит и кофе остыл: поднёс её ко рту минут двадцать назад, да так и замер. В другой руке у него была погасшая тонкая дешёвая сигара с длинным пеплом. Этот мужчина явно отсутствовал в реальном мире. Он весь был в футболе. Остальные кричали, громко обсуждали происходящее, а он был там.

Тот матч был очень драматичным: дошло до пенальти. И когда началась серия пенальти, тот итальянец встал из-за своего столика и вышел на улицу, но не ушёл. Он встал у окна снаружи и смотрел на экран, закрыв лицо руками и глядя в щель между пальцами. Так дети смотрят на что-то страшное. Так в волнительные моменты дети смотрят кино. А потом… великолепный Роберто Баджо промахнулся… Итальянские болельщики высыпали на улицу, кто-то упал на проезжую часть и рыдал, кто-то обнимался с товарищами, завывая от горя. Из окон выглядывали люди, всё заполнилось громкими певучими горестными возгласами. Загудели клаксоны (странно, клаксон имеет один звук, но во время триумфа он звучит радостно, а в этот раз – трагически).

Среди всеобщего активного итальянского горя наш одинокий герой вернулся за свой столик, сел… Он не отпил кофе, не глотнул вина, не прикурил сигару. Он не плакал… Он просто сидел неподвижно, глаза его не моргали, но было видно, что он страдает, что он не понимает, как дальше жить, словно жизнь в нём остановилась, а весь её смысл иссяк. Ни разу я не видел столь сильного проявления любви к футболу. Никакие раскрашенные лица, диковинные костюмы и дуделки, никакие шарфы, речёвки не могут сравниться с тем, что было в глазах того человека.

Нулевые коснулись и футбола. Такое сейчас время. Все процессы универсальны. То же в искусстве, политике и так далее… Но нулевые закончились, во всяком случае, по календарю. Интересно, что дальше…

8 июля

Вологодский международный кинофестиваль, который мы с нашим фильмом посетили, – дело новое, хорошее, но плохо организованное. Мне понравился губернатор Вологодской области, по чьей инициативе, в общем-то, и создан фестиваль. Видно, что он хочет подарить землякам большое и значительное культурное событие. Фильмов на фестиваль вне конкурсной программы привезли много, да и в конкурсе немало. Жюри у фестиваля тоже весьма представительное. Председатель Сергей Бодров, а участие в жюри великого Кшиштофа Занусси сильно повысило значимость его решений. Наш фильм присутствовал вне конкурса, поэтому мне было легко и даже весело.

Вологодский фестиваль рассчитан на то, что его будут посещать обычные зрители, то есть это зрительский фестиваль, но информации и афиш в городе практически не было. Поэтому в кинозалах большинство мест оказались пустыми. Это, с одной стороны, обидно, с другой – большинство фильмов, которые рассчитаны на фестивальные показы, могут только отпугнуть у людей желание смотреть фестивальное кино и вообще ходить в кинотеатр. Уверен, что фильмы, получившие главные призы в Каннах, на «Кинотавре» и других фестивалях, в том числе и в Вологде, никогда не дойдут до зрителя, а их названия вряд ли нам вспомнятся через несколько лет. У меня есть этому много объяснений – только понимания у меня нет.

Одна журналистка спросила, как я думаю, почему именно на наш фильм пришло больше всего людей и зал был практически полон. Я пошутил, сказал, что у фильма была длительная рекламная кампания. Она спросила, насколько длительная. Я ответил: десять лет, потому что все мои спектакли и книги, которые вышли за последние десять лет, можно считать рекламной кампанией нашего фильма. Шутки она не поняла.

На нашем показе было здорово. Люди пришли с хорошими лицами, явно с ожиданием удовольствия. Кто-то приехал из Череповца. Один череповецкий зритель купил и подарил мне билет на наше кино. Хороший билет, в пятый ряд. В тот вечер были куплены первые настоящие билеты на наше кино. Я передарил этот билетик нашему режиссёру Ане Матисон, у которой сегодня (кстати) день рождения. Я уверен, что билетик сохранится у неё на всю жизнь. Первый билет на её первый фильм. Ещё и такой, какой надо, как в нашем детстве: без штрих-кода, не глянцевый и не из автомата, а маленький, на плохонькой бумаге, из тех, которые кассиры отрывали от билетной книжки с помощью линейки.

Фильм наш показывали в восемь часов в старом, а теперь переоборудованном кинотеатре «Ленком». К этому времени операторы и техники были уже в стельку пьяные. А поскольку фильм шёл с цифрового проектора и плёнку менять было не нужно, они закрыли операторскую и ушли пить дальше. До того, что звук шёл плохо, головы и верх экрана были срезаны, а по объективу проектора ползали мухи, им никакого дела не было. Это создавало неповторимую атмосферу сельского дома культуры. Однако ничто не помешало зрителям да и мне получить от кино удовольствие. И благодаря этим мухам, плохому звуку, смеху и аплодисментам я окончательно убедился, что кино получилось. Я очень хорошо знаю все недостатки, просчёты и даже ошибки, которые есть в нашем фильме. Но это – чепуха! Мы сделали кино, и в Вологде я окончательно это понял. Кстати, Кшиштоф Занусси наш фильм смотрел (он хорошо знает русский) очень внимательно, только иногда что-то, видимо, уточняя у своего соседа.

9 июля

Получил вот такой комментарий от девушки, работавшей на Вологодском кинофестивале. Мне было приятно его прочесть:

«Была на фестивале VOICIS волонтёром-сопровождающей, в том числе и для Кшиштофа Занусси. Мы с ним вместе смотрели Ваш фильм. И когда я спросила, понравилась ли ему картина, он сказал, что «Сатисфакции» совсем немного не хватило для того, чтобы стать великим фильмом. Немного, но всё-таки не хватило.

Просто подумала, что Вам будет интересно это узнать».

Этот комментарий подтверждает то, что Мастер сказал про наше кино, и сказал не только нам: ему наш фильм был более всего интересен из фестивальной программы, ему особенно интересны фильмы, которым не хватило всего одного шага, чтобы стать великими, и самому далеко не всегда удавалось этот шаг совершить.

Я очень хорошо понимаю, что имел в виду великий режиссёр, и лично для меня, да и для автора фильма Анны Матисон, это очень серьёзная оценка…

Фильм «Сатисфакция» – первый художественный продукт, в авторстве которого я принял участие, но судьба которого и дальнейшая его жизнь от меня не зависят. Я всё знаю про то, как можно и нужно сделать спектакль и каким образом донести его до зрителя в разных городах. В этом смысле налажены все связи, контакты и прочее. То же с книгами… А вот продвижение фильма на рынок, прокат – совсем другая история.

Для того чтобы фильм прошёл в кинотеатрах по разным городам, а также в столице, нужны кинокопии. Их должно быть достаточное количество. Нужны связь с кинотеатрами, продуманная и недешёвая рекламная кампания, работа многих людей и деньги, деньги, деньги. Денег и знаний у меня и у нашей маленькой команды нет. Ситуация же с дистрибуцией в нашей стране таинственна и непонятна. Точнее, довольно примитивна.

В нашем фильме не играют Константин Хабенский, Дмитрий Дюжев, Сергей Безруков или Артур Смолянинов. В нашем фильме нет ни одного выстрела (был один, но в фильм не вошёл) и ни одного матерного слова. Даже жанр нашего фильма весьма сложно определить… Дистрибуция нашего фильма требует творческого и, наверное, необычного решения и подхода. Мы, со своей стороны, готовы на активную работу… Но захочет ли кто-нибудь с нами сотрудничать? Не знаю! Крупным и не очень дистрибьюторам, по их утверждению, фильм нравится, а кому-то очень нравится, но серьёзных предложений от них пока не поступает. Они ссылаются на кризис в бизнесе, нежелание зрителей смотреть отечественное кино, кроме молодёжных комедий, к каковым наша картина никоим образом не относится.

Наши прокатчики совсем не умеют и не хотят, или не хотят и поэтому не умеют работать с рискованными, по их мнению, картинами. Что ж! Это их бизнес и их право. Но дойдёт ли наш фильм до зрителей, зависит всё же от них.

Выпускать фильм на DVD сегодня бессмысленно: он тут же будет пиратирован, и подавляющее большинство скачает его бесплатно, то есть украдёт. Так что пока не нужно задавать мне вопрос о том, когда фильм выйдет на экраны. Скажу оптимистично: осенью. Но уверенности у меня нет. Из многих и многих картин, снимающихся в нашей стране, до экрана доходят единицы. И чаще всего эти картины представляют собой бизнес-проекты. Авторы же тех картин, которые не доходят до большого экрана, чаще всего заранее к этому готовы и сильно не переживают, потому что в бюджеты фильмов забиты их скромные или не очень гонорары. Наша история категорически другая. Основной творческий коллектив фильма не получил ни копейки за длительную работу, да ещё и некоторые сильно потратились. В частности, Ирина Юткина и я. А вклад многих очень сложно оценить. Но между нашим фильмом и вами находится ситуация с кинопрокатом в нашей стране, а также сложившиеся правила и вполне конкретные люди. Будем надеяться, что эти правила сложились не до конца или наша «Сатисфакция» будет счастливым исключением.

Вот такое у меня невесёлое, хотя вполне реалистичное настроение.

11 июля

Нахожусь под впечатлением от посещения Кубенского озера… Вологодские приятели сказали, что его непременно надо увидеть. Признаться, не хотел трястись час в одну сторону и час обратно из-за какого-то озера. Сколько раз было – в каком-нибудь городе говорят: надо поехать чёрт-те куда как далеко, там чудо света. Приезжаем – и начинаются объяснения: мол, с погодой сегодня не повезло, мол, нынче вода либо слишком высокая, либо слишком низкая, либо дорогу к самым красивым местам размыло, а всё, что можно в данный момент увидеть, – совсем не то. После таких осмотров местных чудес, усталый, искусанный комарами, возвращаешься и даёшь себе зарок: никогда больше не поддаваться на уговоры.

Приблизительно с таким настроем отправился я на Кубенское озеро. Ну и, конечно, ехали не сорок пять минут, как было обещано, а часа полтора. Приехали в какой-то населённый пункт на речке. Правда, на противоположном берегу виднелась небольшая, изумительной красоты церковь. Потом привезли катер, спустили на воду, сели в него и пошли по реке. Шли мимо маленьких островков, мимо плавучей драги, которая сосала со дна реки песок, наполняя им ржавую баржу, промелькнули ещё две церкви по берегам, одна приземистая и какая-то желтоватая, а другая – вытянутая, голубая и из-за этого кажущаяся прозрачной.

Катер шёл очень быстро и громко, ровно сто километров в час. Глаза устали от встречного ветра, я отвернулся и стал смотреть назад. А потом катер замедлил движение, я посмотрел по сторонам и, наверное, на минуту перестал дышать. Я совершенно не ожидал увидеть то, что увидел. Я много видел разных озёр: я видел озёра Южной и Центральной Африки, сибирские озёра, озёра в Казахстане, на Алтае, озеро Байкал наконец. Но такого я не видел…

Кубенское озеро вытянутое, как мне сказали, много больше двадцати километров в длину, но не очень широкое. С двух сторон берег виден, а с двух других – нет. Можно даже подумать, что плывёшь по широченной реке… Но всё же на Кубенском озере так подумать нельзя. Реки, даже самые медленные и вялые, движутся, даже на безветренном рассвете их гладь в постоянном движении. На озёрах вода другая… На больших озёрах зеркальные участки соседствуют с участками ряби, что-нибудь обязательно нарушит безупречную поверхность. А здесь, между двумя берегами, я увидел небо…

Небо в то утро было без единого облака, и я не различил линию горизонта между озером и небесной твердью. Казалось, если в воду бросить камешек или монетку, вся эта гладь придёт в движение, и волны дойдут до самых отдалённых берегов. Но поразило меня даже не это. Я увидел висящий в воздухе остров, совершенно такой, как в мультфильмах Миядзаки, только у Миядзаки на островах не бывает церквей. Маленький остров с зелёными деревьями и розовой стройной колокольней висел в небе. Эту картину невозможно сфотографировать, не стоит даже пытаться. Ни одна фотография, ни одна камера, ни один самый лучший фотограф не сможет этого передать. Правда, я выхватил свой мобильный телефон, сделал снимок и, только когда посмотрел на жалкую картинку на маленьком, исцарапанном и захватанном пальцами экране, вернулся в реальность.

Остров этот рукотворный, его насыпали монахи. Возили на лодках валуны и насыпали маленький остров. От церкви, что на нём построена, осталась только колокольня. Сейчас на этом острове живёт семья отшельников, которая с внешним миром не контактирует, зато внешний мир контактирует с ними, то есть сочувствующие люди их как-то поддерживают и помогают, а они восстанавливают церковь. Прежде эти люди были мелкими предпринимателями, чем-то торговали, киоски у них были…

Храм и остров называются Спас-Каменный. Это стоит увидеть.

А само озеро какое-то нежное. Сразу чувствуется, оно не очень глубокое, не дикое, не грозное. Вода в нём чистая, совершенно чайного цвета и почти совсем не пахнет. Нет у этого озера привычного озёрного запаха, состоящего из смеси запахов свежей травы, тины, рыбы и замершего в воздухе дождя. И ещё здесь водится уникальная рыба. Местные жители сказали, что она встречается только в Кубенском озере и ещё где-то в Канаде, а больше нигде. Называют её здесь нельмушка. Это совсем маленькая рыбка величиной с кильку или тюльку, ходит стаями.

Мы долго скользили по зеркальной поверхности, потом легли в дрейф, и наступила абсолютная тишина. Кто-то купался, я не захотел. Я сидел и понимал, что если есть во мне некая карта, на которой фиксируются впечатления, то эта карта уже заполнена и переполнена. Я понимал, что мне достаточно, что увиденное и почувствованное я не смогу ни пересказать, ни описать… Как же можно во всём этом ещё и купаться?

Возвращался притихший, в машине задремал и не заметил обратной дороги… Если будете в этих местах, потратьте усилия и время, чтобы там побывать. И пейзаж там, казалось бы, «обычный»: бревенчатые почерневшие дома с маленькими окнами, как везде на Севере, церкви по берегам… Я много видел церквей по разным берегам… Но что-то есть неповторимое… не отчётливое и внятное, а едва уловимое и неповторимое в этих местах, которых, как выясняется, я совсем не знаю.

А на Балтийском море сейчас красота! Никакое Рижское взморье, никакой Финский залив даже близко не могут сравниться с бесконечными песчаными пляжами некогда прусского, а теперь нашего побережья. Народу к морю выбирается много, но пляжи столь бескрайние, что всегда можно найти приятное место и даже относительное уединение.

Лето-то уже вот-вот перевалит за середину! Надо его ловить! Надо успевать!