Текст книги "Экипаж боцмана Рябова"

Автор книги: Евгений Коковин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Конечно, – ответил Антоша и круто повернул шлюп к берегу. – Интересно, наши это или норвежцы?

– Увидим. – Степан Иванович взял бинокль. – Одеты так, что не различишь, кто они. Но помочь надо в любом случае.

"Ласточка" подошла к берегу, и Антон пригласил незнакомцев садиться.

– Тюнк ю, тюнк ю! – смущённо поблагодарили они, удивляясь неожиданной помощи.

– Ноуиджен, – улыбнулся Степан Иванович. – Пожалуйста! Плис!

Норвежцы прыгнули в шлюп. Они были в отличных костюмах, но по рукам в ссадинах и с въевшейся грязью Степан Иванович сразу определил: это кочегары.

Боцман знал английский язык, но слабо. Поэтому разговор пришлось вести в основном жестами.

Когда "Ласточка" подошла к борту норвежского парохода, один из норвежцев сказал:

– Тюнк ю, мастер! Рюс, Совет, Норвега – дружба!

И протянул Степану Ивановичу советский рубль. Боцман отстранил руку норвежца:

– Ноу. Такой дружбы у нас не бывает.

Иностранцы легко взобрались по штормтрапу на вымерший, казалось, пароход. Сверху, с борта, они махали экипажу "Ласточки" и что-то кричали.

Ребята, в свою очередь, тоже помахали норвежцам и в знак прощального приветствия подняли вёсла в "стойку". Затем Антон скомандовал:

– Вёсла на воду!

И "Ласточка" оторвалась от судна.

– Вот и в последнем моём рейсе добро людям сделали, – сказал Степан Иванович. – Везёт нам. Только теперь на "Ласточке" – четыре матроса, боцман минус, боцман плюс, капитан в уме. А пятого матроса по судовой роли уже не хватает. Что будете делать?

– У-у! – воскликнул Егор. – На нашей улице сколько хочешь ребят. Только скажи – они передерутся из-за места на "Ласточке".

И верно, когда "Ласточка" уходила в поход, каждый раз на берегу собиралось множество соломбальских мальчишек. Они завистливо смотрели на счастливых матросов маленького шлюпа. Конечно, у большинства этих мальчиков имелись свои моторные катера или лодки, и они вдосталь катались по реке. Но ведь куда интереснее ходить в дальние походы в общей команде под началом опытного старого моряка, каким был боцман Степан Иванович Рябов. А тут ещё и грот-парус, и стаксель, и флаг-вымпел!..

– О, я знаю, что нужно сделать, – загадочно сказал Антон.

– Что? – как всегда, не удержался Вяча.

– Пока секрет.

– Ничего не нужно делать, – буркнул Егор. – Возьмём соседского Славку Хабарова – и всё. Он парень здоровый, ему уже четырнадцать. А батька у него вторым механиком плавает.

– Вам можно и шестого матроса взять, – посоветовал Степан Иванович. – В три пары вёсел "Ласточка" совсем быстроходной станет.

– Можно шестого? – обрадовался новый боцман. – Тогда я ещё кое-что придумал!

– Ну что, что? – пристал Вяча.

– Не торопись, матрос Полянкин. Узнаешь.

– Ладно, матросы, двинулись домой, – сказал Степан Иванович. – Сегодня моё судно с моря приходит. А завтра утром я уже должен на нём боцманские дела принять.

Во дворе домика, где жил боцман Рябов, ребята расселись за столом под тополем, вспоминая, как они пришли сюда впервые и познакомились со Степаном Ивановичем. Вяча Полянкин вытащил из кармана записную книжку в голубой клеёнчатой обложке, раскрыл её и торжественно прочитал:

– "1973 года июня 7-го в 2 часа 25 минут пополудни на острове Соломбала произошла знаменательная встреча..."

Воспользовавшись отсутствием Степана Ивановича, который ушёл в дом, ребята стали держать большой совет.

Слово взял Антон:

– Мы хорошо провели время со Степаном Ивановичем, и он многому научил нас. В благодарность за всё хорошее, что он сделал для нас, на прощание мы должны нашему бывшему боцману преподнести подарок.

– Часы? – спросил Вяча. – Так у него уже двое часов, а может быть, и больше.

– Нет, – прервал друга Антон. – Подарок совсем другой...

И тут новый боцман поведал экипажу свой план, от которого все пришли в восторг. А Вяча даже заявил:

– Ты гений, Антон! Спиноза, Аристотель, Гегель!

– Пустомеля, – проворчал Егор. – Дело нужно делать, раз задумали, а не болтать!

Вскоре поблизости от дома Степана Ивановича на заборе появилось большое объявление, написанное крупными буквами:

"Сегодня, 2 августа, в 5 часов вечера, организуется субботник всех мальчиков и девочек этой улицы. Возраст участников субботника – от 10 до 15 лет. Двое лучших, кто отличится на субботнике, будут зачислены в экипаж шлюпа "Ласточка".

У объявления останавливались не только ребята, но и взрослые. Они читали и недоумевали: какой субботник, если сегодня четверг...

А матросы "Ласточки" из-за забора втихомолку наблюдали за читающими.

Задолго до пяти часов у объявления собралось человек двадцать мальчишек. Пришли и четыре девочки. Велико было желание попасть в команду матросов.

– У кого есть лопаты, топоры, ломики, носилки, – объявил Антон, – тащите сюда! Будем убирать улицу, засыпать рытвины, копать канавы. Вот на этом участке.

Окраинная улица, на которой жил Степан Иванович, была не замощена. Весной от тающего снега и осенью от дождей дорогу заливало водой, и водители автомашин мучились, когда колёса застревали в непролазной грязи глубоких ухабов.

Всеми работами руководил Антон. Вяча отправился домой с заданием принести какой-нибудь еды.

– Мусор из своих дворов тащите сюда и засыпайте ямы. Если есть ненужный песок и земля, тоже несите.

Часам к девяти вечера улица во всю длину квартала преобразилась. И в это время по обновлённой будто специально для этого дороге к дому боцмана Рябова подкатила легковая автомашина. Первым из неё, к несказанному удивлению экипажа "Ласточки", выскочил Вяча Полянкин. Затем матросы увидели кинооператора Савву Кирилловича и режиссёра Якова Наумовича.

– Сейчас нам будут показывать кадры из кинофильма "Сказание об Иване Рябове"! – крикнул Вяча. – Готовьте экран!

Яков Наумович, здороваясь со Степаном Ивановичем, и сразу обрушился на него с вопросами:

– Когда же вы преподадите мне урок рыбной ловли?

Но Савва Кириллович перебил его.

– Сейчас вы увидите себя на экране! – сообщил он Степану Ивановичу. Приглашайте смотреть ваших друзей!

Так неожиданно начавшийся на улице субботник ещё неожиданнее закончился кинопросмотром.

Ребята и взрослые переполнили большую комнату в доме Рябовых. Стульев и табуреток, конечно, не хватило, и люди стояли, притиснутые друг к другу от двери до самого экрана. А экран получился превосходный: для этого Ирина Григорьевна достала самую большую снежно-белую простыню.

Окна занавесили, и в комнату вступили полумрак и тишина. Щёлкнул и мягко заверещал киноаппарат. На экране некоторое время мелькали прыгающие полосы прямые, зигзагообразные, потом похожие на проливной дождь. Но вот появилась Северная Двина и мчащийся по реке стремительный глиссер.

– При монтаже это будет вырезано, – сказал кинооператор.

Затем появились низкие песчаные берега Заостровья и знакомая матросам "Ласточки" просторная зелёная поляна. Перед зрителями развернулась праздничная петровская ассамблея. Пышно разодетые кавалеры в париках в медлительном танце вели не менее пышно разодетых дам с самыми немыслимыми причёсками. А посередине стоял сам Пётр Первый – высоченный, широкоплечий артист Мелкишев.

Затем на экране возникла грозная Новодвинская крепость – грозная и неприступная для врага.

– А ведь всё это раскрашенные доски и фанера, – зашептал Вяча. – Мы же видели...

– Декорации, – отозвался Антоша. – Но здорово!

Фанерные стены крепости с бойницами и пушками на экране действительно выглядели внушительно.

Наконец, к всеобщему ликованию экипажа "Ласточки", на экране пошли кадры, где на скамье у замшелой избы, рубленной на углах "в крест", сидел не кто иной, как Степан Иванович Рябов, но не боцман, а посадский помор.

Послышались возгласы:

– Да это же Степан Иванович!..

– Встань-ка, сосед, пройдись! Посмотрим на тебя.

– Теперь и на нашей улице свой киноартист. Ребята, берите скорее у Степана Ивановича автографы!

Потом кинооператор показал зрителям захват шведами в плен кормщика Ивана Рябова, и на экране крупным планом возник шведский фрегат.

– Степан Иванович, – закричал Вяча, – смотрите, ваш "Буревестник"!

– Он самый, – взволнованно произнёс боцман. – И узнаю и не узнаю. Вот ведь как всё перекроили у моего парусника. И всё же узнать можно. Столько лет на нём плавал! Он самый – "Буревестник"...

– Мы показали вам только малую часть фильма, – сказал Савва Кириллович. У нас же заснято очень много. И в Москве ещё будут съёмки. А потом монтаж. Ну, а месяцев через семь-восемь вы, конечно, увидите и всю картину целиком.

Режиссёр и кинооператор уехали, но жители улицы ещё долго не расходились, обсуждая необычное для их жизни событие.

А матросы "Ласточки" снова держали большой совет, но на этот раз пригласив и Степана Ивановича.

– Я считаю, Егор прав, – заявил Антон. – Пожалуй, лучше всех работал Слава Хабаров. Я тоже предлагаю зачислить его в экипаж "Ласточки". А шестым матросом мы в каждый рейс будем брать по очереди всех остальных, кто сегодня работал. У меня все записаны. В первый поход предлагаю взять Риту Саврасову – она лучше многих мальчишек работала. Да и у Инги подружка будет.

"Добро" – слово моряцкое

Степан Иванович получил назначение боцманом на большой океанский теплоход "Капитан Кучин".

Александр Иванович Кучин, онежский моряк, сопровождал норвежского путешественника Амундсена в экспедицию к Южному полюсу, а также участвовал в экспедиции русского полярного исследователя Владимира Александровича Русанова на судне "Геркулес". Из последней экспедиции Кучин не вернулся, но северяне хорошо помнят своего знаменитого земляка. В честь его и назван теплоход, на котором Степан Иванович должен был идти в плавание.

Получив в пароходстве назначение, он сразу же направился на борт своего нового судна, представился, как положено, вахтенному штурману, потом капитану и быстро принял от предшественника всё палубное хозяйство.

Теплоход "Капитан Кучин" встал под погрузку у лесобиржи соломбальского комбината, и Степан Иванович изредка мог бывать дома, навещать жену.

Команда "Ласточки" единодушно решила в походы не ходить, пока их бывший боцман, а теперь боцман большого теплохода Степан Иванович не уйдёт в море. А об отходе "Капитана Кучина" Антона должен был известить Егор-Беломор.

И вот Егор приехал к Антону.

– Завтра в десять ноль-ноль "Капитан Кучин" отходит.

На другой день утром "Ласточка" с экипажем в полном составе вышла из речки Соломбалки на Северную Двину и взяла курс к лесобирже. Были на борту шлюпа и новые матросы: Слава и Рита.

Когда "Ласточка" подошла совсем близко к борту "Капитана Кучина", ребята увидели Степана Ивановича. Боцман сбежал по трапу с полубака и наклонился через борт.

– Шесть матросов плюс боцман Антон, капитан в уме. Добро, друзья!

– Мы пришли вас проводить! – крикнул в мегафон Вяча.

– Спасибо, дорогие!

На мачте теплохода вился отходной флаг. Команда, судя по всему, готовилась к отплытию.

Нежданно-негаданно подошёл буксирный пароходик "Белуха". На нём всё ещё был капитаном уже знакомый экипажу "Ласточки" Карпыч.

– Ого, здорово, старик! – приветствовал Карпыча боцман. – На одном конце четыре узла. Всё ещё плаваешь?

– Да куда же я брошу свою дролюшку?! А ты в рейс собрался? Ну, да ты ещё молодой. Счастливо плавать! Семь футов под килем! – закончил Карпыч добрым моряцким напутствием.

"Белуха" прошла, не застопорив ход. Да и ход-то у неё, у "старушки", был самый черепаший.

Боцман ещё с минуту поговорил с матросами "Ласточки" и поспешил на полубак, на своё место при отходе. Капитан и вахтенный штурман уже были на капитанском мостике.

Послышалась команда: отдать швартовы. Нос теплохода стал медленно отдаляться от причальной стенки – знакомые всем ребятам минуты.

Степан Иванович был занят, и юные матросы снизу его не видели.

– "Кучин" отойдёт, тогда и увидим, – сказал Слава.

– Давайте споём на прощанье дяде Степану песню, – предложила Рита. -Только какую?..

– Ясно какую – "Вечер на рейде", – сказал Вяча.

– Так ведь там поётся "Уходим завтра в море", а тут сегодня, сейчас.

– Это ничего, – успокоил Антон. – Запевай, Рита! Только, ребята, погромче подпевайте, чтобы на палубе "Кучина" было слышно.

Рита запела звонко и высоко:

Споёмте, друзья...

Песня ожила над большой рекой и, подхваченная всеми матросами "Ласточки", набирала силу.

За фальшбортом показался Степан Иванович. Он неистово махал фуражкой.

Услыхав песню, к борту собрались все не занятые на вахте члены команды "Капитана Кучина". Они дружно подхватили:

Пусть нам подпоёт

Седой, боевой капитан.

Капитан стоял на крыле мостика и улыбался. Он не был ни седым, ни боевым. Он был совсем молод и войны не видел.

А тем временем теплоход уже вышел на фарватер и лёг на основной курс. "Ласточка" сопровождала его. И казалось, словно крепкими швартовыми канатами соединяет огромный теплоход и маленький шлюп моряцкая песня.

Провожая Степана Ивановича в далёкое плавание, члены экипажа "Ласточки" желали ему счастья и семь футов под килем. Семь узлов на одном конце, минус старый боцман, плюс новый боцман, капитан, как всегда, в уме!

Добро, боцман Рябов! Добро, маленькие матросы!