Текст книги "Тень. Голый король."

Автор книги: Евгений Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Министр. Мэр! Перестаньте суетиться. Подите сюда.

Мэр. Я? Да. Вот он. Что? Нет.

Министр. Приготовьте двенадцать бутылок самого крепкого вина.

Мэр. Что? Бутылок? Зачем?

Министр. Нужно.

Мэр. Ага… Понял… Для встречи принцессы?

Министр. Да.

Мэр. Она пьяница?

Министр. Вы с ума сошли! Бутылки нужны для ужина, который вы подадите спутникам принцессы.

Мэр. Ах, спутникам. Это приятнее… Да-да… Нет-нет.

Министр (хохочет. В сторону). Как глуп! Я очень люблю глупых людей, они такие потешные. (Мэру.) Приготовьте бутылки, приготовьте поросят, приготовьте медвежьи окорока.

Мэр. Ах так. Нет… То есть да. Эй вы, возьмите ключи от погреба! Дайте сюда ключи от чердака! (Бежит.)

Министр. Музыканты!

Дирижер. Здесь, ваше превосходительство!

Министр. У вас все в порядке?

Дирижер. Первая скрипка, ваше превосходительство, наелась винограду и легла на солнышке. Виноградный сок, ваше превосходительство, стал бродить в животике первой скрипки и превратился в вино. Мы их будим, будим, а они брыкаются и спят.

Министр. Безобразие! Что же делать?

Дирижер. Все устроено, ваше превосходительство. На первой скрипке будет играть вторая, а на второй – контрабас. Мы привязали скрипку к жерди, контрабас поставит ее как контрабас, и все будет более чем прекрасно.

Министр. А кто будет играть на контрабасе?

Дирижер. Ах, какой ужас! Об этом я не подумал!

Министр. Поставьте контрабас в середину. Пусть его хватают и пилят на нем все, у кого окажутся свободными руки.

Дирижер. Слушаю, ваше превосходительство. (Убегает.)

Министр. Ах, какой я умный, какой ловкий, какой находчивый человек!

Входят два жандарма.

Жандармы. Ваше превосходительство, карета принцессы въехала в деревню!

Министр. Внимание! Оркестр! Мэр! Девушки! Народ! Жандармы! Следите, чтобы парни бросали шапки повыше!

За забором показывается верхушка кареты с чемоданами. Министр бросается в ворота к карете. Оркестр играет. Жандармы кричат «ура». Шапки летят вверх. Входят принцесса, камергер, гувернантка.

Ваше высочество… Волнение, которое вызвал ваш приезд в этой скромной деревушке, ничтожно по сравнению с тем, что делается в сердце моего влюбленного повелителя. Но тем не менее…

Принцесса. Довольно… Камергер! Где мои носовые платки?

Камергер. Эх! Ух! Охо-хо! Сейчас, ваше высочество, я возьму себя в руки и спрошу у гувернантки. М-мы. (Рычит. Успокаивается.) Госпожа гувернантка, где платки нашей принцессы лежать себя имеют быть?

Гувернантка. Платки имеют быть лежать себя в чемодане, готентотенпотентатертантеатентер.

Камергер. Одер. (Рычит.) Платки в чемодане, принцесса.

Принцесса. Достаньте. Вы видите, что мне хочется плакать. Достаньте платки. И принесите.

Несут чемоданы.

И прикажите приготовить мне постель. Скоро стемнеет. (В сторону.) А я ужасно устала. Пыль, жара, ухабы! Скорее, скорее спать! Я во сне увижу моего дорогого Генриха. Мне так надоели эти совершенно чужие обезьяны. (Уходит в гостиницу.)

Камергер роется в чемодане.

Министр. Неужели принцесса не будет ужинать?

Камергер (рычит). Эх, ух, охо-хо! Нет! Она вот уже три недели ничего не ест. Она так взволнована предстоящим браком.

Гувернантка (набрасывается на министра нежных чувств). Выньте свои руки карманов из! Это неприлично есть иметь суть! Ентведер!

Министр. Чего хочет от меня эта госпожа?

Камергер (рычит). О-о-оу! (Успокаивается. Гувернантке.) Возьмите себя в свои руки, анкор. Это не есть ваш воспитанник не. (Министру.) Простите, вы не говорите на иностранных языках?

Министр. Нет. С тех пор как его величество объявил, что наша нация есть высшая в мире, нам приказано начисто забыть иностранные языки.

Камергер. Эта госпожа – иностранная гувернантка, самая злая в мире. Ей всю жизнь приходилось воспитывать плохих детей, и она очень от этого ожесточилась. Она набрасывается теперь на всех встречных и воспитывает их.

Гувернантка (набрасывается на камергера). Не чешите себя. Не!

Камергер. Видите? Уоу! Она запрещает мне чесаться, хотя я вовсе не чешусь, а только поправляю манжеты. (Рычит.)

Министр. Что с вами, господин камергер, вы простужены?

Камергер. Нет. Просто я уже неделю не был на охоте. Я переполнен кровожадными мыслями. У-лю-лю! Король знает, что я без охоты делаюсь зверем, и вот он послал меня сопровождать принцессу. Простите, господин министр, я должен взглянуть, что делает принцесса. (Ревет.) Ату его! (Успокаивается.) Госпожа гувернантка, направьте свои ноги на. Принцесса давно надзора без находит себя.

Гувернантка. Хотим мы идти. (Идет. На ходу министру.) Дышать надо нос через! Плохой мальчишка ты есть, ани, бани, три конторы!

Уходит с камергером.

Министр. Чрезвычайно подозрительно! Зачем король-отец послал таких свирепых людей сопровождать принцессу? Это неспроста. Но я все узнаю! Все! Двенадцать бутылок крепкого вина заставят эту свирепую стражу разболтать все. Все! Ах, как я умен, ловок, находчив, сообразителен! Не пройдет и двух часов, как прошлое принцессы будет у меня вот тут, на ладони.

Идут двенадцать девушек с перинами. У каждой девушки по две перины.

Ага! Сейчас мы займемся горошиной. (Первой девушке.) Дорогая красавица, на два слова.

Девушка толкает его в бок. Министр отскакивает. Подходит ко второй.

Дорогая красотка, на два слова.

С этой девушкой происходит то же самое. Все двенадцать девушек отталкивают министра и скрываются в гостиницу.

(Потирая бока.) Какие грубые, какие неделикатные девушки. Как же быть с горошиной, черт побери! Жандармы!

Жандармы подходят к министру.

Жандармы. Что угодно вашему превосходительству?

Министр. Мэра.

Жандармы. Слушаю-с, ваше превосходительство!

Министр. Придется посвятить в дело этого дурака. Больше некого.

Жандармы приводят мэра.

Жандармы, станьте около и следите, чтобы нас не подслушали. Я буду говорить с мэром о секретных делах государственной важности.

Жандармы. Слушаю-с, ваше превосходительство! (Становятся возле мэра и министра.)

Министр. Мэр. Ваши девушки…

Мэр. Ага, понимаю. Да. И вас тоже?

Министр. Что?

Мэр. Девушки наши… Вы бок потираете. Ага. Да.

Министр. Что вы болтаете?

Министр. Вы приставали к девушкам, они вас толкали. Да. Знаю по себе. Сам холостой.

Министр. Постойте!

Мэр. Нет. Любят они, да-да. Только молодых. Смешные девушки. Я их люблю… Ну-ну… А они нет. Меня нет… Вас тоже. Не могу помочь.

Министр. Довольно! Я не за этим вас звал. Ваши девушки не поняли меня. Я им хотел поручить секретное дело государственной важности. Придется это дело выполнить вам.

Мэр. Ага. Ну-ну. Да-да.

Министр. Вам придется забраться в спальню принцессы.

Мэр (хохочет). Ах ты… Вот ведь… Приятно… Но нет… Я честный.

Министр. Вы меня не поняли. Вам придется войти туда на секунду, после того как девушки постелят перины для ее высочества. И под все двадцать четыре перины на доски кровати положить эту маленькую горошину. Вот и все.

Мэр. Зачем?

Министр. Не ваше дело! Берите горошину и ступайте!

Мэр. Не пойду. Да… Ни за что.

Министр. Почему?

Мэр. Это дело неладное. Я честный. Да-да. Нет-нет. Вот возьму сейчас заболею – и вы меня не заставите! Нет-нет! Да-да!

Министр. Ах, черт, какой дурак! Ну хорошо, я вам все скажу. Но помните, что это секретное дело государственной важности. Король приказал узнать мне, действительно ли принцесса благородного происхождения. Вдруг она не дочь короля!

Мэр. Дочь. Она очень похожа на отца. Да-да.

Министр. Это ничего не значит. Вы не можете себе представить, как хитры женщины. Точный ответ нам может дать только эта горошина. Люди действительно королевского происхождения отличаются необычайно чувствительной и нежной кожей. Принцесса, если она настоящая принцесса, почувствует эту горошину через все двадцать четыре перины. Она не будет спать всю ночь и завтра пожалуется мне на это. А будет спать – значит, дело плохо. Поняли? Ступайте!

Мэр. Ага… (Берет горошину.) Ну-ну… Мне самому интересно. Так похожа на отца – и вдруг… Правда, у отца борода… Но ротик… Носик…

Министр. Ступайте!

Мэр. Глазки.

Министр. Идите, вам говорят!

Мэр. Лобик.

Министр. Не теряйте времени, вы, болван!

Мэр. Иду, иду! И фигура у нее, в общем, очень похожа на отца. Ай, ай, ай! (Уходит.)

Министр. Слава богу!

Мэр (возвращается). И щечки.

Министр. Я вас зарежу!

Мэр. Иду, иду (Уходит.)

Министр. Ну-с, вопрос с происхождением я выясню! Теперь остается только позвать камергера и гувернантку, подпоить их и выведать всю подноготную о поведении принцессы.

С визгом пробегают девушки, которые относили перины. За ними, потирая бок, выходит камергер.

Господин камергер, я вижу по движениям ваших рук, что вы пробовали беседовать с этими девушками.

Камергер. Поохотился немного… (Рычит.) Брыкаются и бодаются, как дикие козы. Дуры!

Министр. Господин камергер, когда вас огорчает женщина, то утешает вино.

Камергер. Ничего подобного. Я, как выпью, сейчас же начинаю тосковать по женщинам.

Министр. Э, все равно! Выпьем, камергер! Скоро свадьба! Здесь прекрасное вино, веселящее вино. Посидим ночку! А?

Камергер (рычит). Ох как хочется посидеть! У-лю-лю! Но нет, не могу! Я дал клятву королю: как только принцесса ляжет спать – сейчас же ложиться у ее двери и сторожить ее не смыкая глаз. Я у дверей, гувернантка у кровати – так и сторожим целую ночь. Отсыпаемся в карете. Ату его!

Министр (в сторону). Очень подозрительно! Надо его во что бы то ни стало подпоить. Господин камергер…

Визг и крик наверху, грохот на лестнице. Врывается мэр, за ним разъяренная гувернантка.

Мэр. Ой, спасите, съест! Ой, спасите, убьет!

Камергер. Что случилось ентведер-одер, абер?

Гувернантка. Этот старый хурда-мурда в спальню принцессы войти смел суть! А я ему имею откусить башку, готентотенпотентатертантеатенантетер!

Камергер. Этот наглец залез в спальню принцессы. Ату его!

Министр. Стойте. Сейчас я все вам объясню. Подите сюда, мэр! (Тихо.) Положили горошину?

Мэр. Ох, положил… Да… Она щиплется.

Министр. Кто?

Мэр. Гувернантка. Я горошину положил… Вот… Смотрю на принцессу.. Удивляюсь, как похожа на отца… Носик, ротик… Вдруг… как прыгнет… Она… Гувернантка.

Министр. Ступайте. (Камергеру.) Я все выяснил. Мэр хотел только узнать, не может ли он еще чем-нибудь помочь принцессе. Мэр предлагает загладить свой поступок двенадцатью бутылками крепкого вина.

Камергер. У-лю-лю!

Министр. Слушайте, камергер! Бросьте, ей-богу, а? Чего там! Границу вы уже переехали! Король-отец ничего не узнает. Давайте покутим! И гувернантку позовем. Вот здесь, на столике, честное слово, ей-богу, клянусь честью! А наверх я пошлю двух молодцов-жандармов. Самые верные, самые отборные во всем королевстве собаки. Никого они не пропустят ни к принцессе, ни обратно. А, камергер? У-лю-лю?

Камергер (гувернантке). Предлагают на столиках шнапс тринкен. Наверх двух жандармов они послать имеют. Жандармы вроде собак гумти-думти доберман-боберман. Злее нас. Уна дуна рес?

Гувернантка. Лестница тут один?

Камергер. Один.

Гувернантка. Квинтер, баба, жес.

Камергер (министру). Ну ладно, выпьем! Посылайте жандармов.

Министр. Жандармы! Отправляйтесь наверх, станьте у двери принцессы и сторожите. Рысью!

Жандармы. Слушаю-с, ваше превосходительство! (Убегают наверх.)

Министр. Мэр! Неси вино, медвежьи окорока, колбасы. (Хохочет. В сторону.) Сейчас! Сейчас выведаю всю подноготную! Какой я умный! Какой я ловкий! Какой я молодец!

Свет внизу гаснет. Открывается второй этаж. Комната принцессы. Принцесса в ночном чепчике лежит высоко на двадцати четырех перинах.

Принцесса (напевает).

 
Шире степи, выше леса
Я тебя люблю.
Никому тебя, принцесса,
Я не уступлю.
 

Ну что это такое? Каждый вечер я так хорошо засыпала под эту песенку. Спою – и сразу мне делается спокойно. Сразу я верю, что Генрих действительно не уступит меня этому старому и толстому королю. И приходит сон. И во сне Генрих. А сегодня ничего не получается. Что-то так и впивается в тело через все двадцать четыре перины и не дает спать. Или в пух попало перо, или в досках кровати есть сучок. Наверное, я вся в синяках. Ах, какая я несчастная принцесса! Смотрела я в окно, там девушки гуляют со своими знакомыми, а я лежу и пропадаю напрасно! Я сегодня написала на записочке, что спросить у Генриха, когда я его увижу во сне. А то я все время забываю. Вот записочка… Во-первых, любил ли он других девушек, пока не встретился со мной? Во-вторых, когда он заметил, что в меня влюбился? В-третьих, когда он заметил, что я в него влюбилась? Я всю дорогу об этом думала. Ведь мы только один раз успели поцеловаться – и нас разлучили! И поговорить не пришлось. Приходится во сне разговаривать. А сон не идет. Что-то так и перекатывается под перинами. Ужасно я несчастная! Попробую еще раз спеть. (Поет.)

 
Весел я брожу по свету,
Полон я огня.
 

Два мужских голоса подхватывают:

 
Я влюбился в Генриетту,
А она в меня.
 

Принцесса. Что это? Может быть, я уже вижу сон?

Дуэт.

 
Шире степи, выше леса
Я тебя люблю.
Никому тебя, принцесса,
Я не уступлю.
 

Принцесса. Ах, как интересно! И непонятно, и страшно, и приятно.

Дуэт.

 
Завоюем счастье с бою
И пойдем домой,
Ты да я да мы с тобою,
Друг мой дорогой.
 

Принцесса. Я сейчас слезу и выгляну. Завернусь в одеяло и взгляну. (Слезает с перин.)

Дуэт.

 
Весел я брожу по свету,
Полон я огня,
Я влюбился в Генриетту,
А она в меня.
 

Принцесса. Где мои туфли? Вот они! Неужели за дверью…

Распахивает дверь. Там два жандарма.

Кто вы?

Жандармы. Мы жандармы его величества короля.

Принцесса. Что вы здесь делаете?

Жандармы. Мы сторожим ваше высочество.

Принцесса. А кто это пел?

Жандармы. Это пел человек, который поклялся во что бы то ни стало жениться на вашей милости. Он полюбил вас навеки за то, что вы такая маленькая, такая добрая, такая нежная. Он не хнычет, не плачет, не тратит времени по-пустому. Он вьется вокруг, чтобы спасти вас от проклятого жениха. Он пел, чтобы напомнить вам о себе, а друг его подпевал ему.

Принцесса. Но где же он?

Жандармы молча большими шагами входят в комнату принцессы.

Почему вы не отвечаете? Где Генрих? Что вы так печально смотрите? Может быть, вы пришли меня зарезать?

Жандармы. Дерните нас за бороды.

Принцесса. За бороды?

Жандармы. Да.

Принцесса. Зачем?

Жандармы. Не бойтесь, дергайте!

Принцесса. Но я с вами не знакома!

Жандармы. Генрих просит дернуть нас за бороды.

Принцесса. Ну хорошо! (Дергает.)

Жандармы. Сильней!

Принцесса дергает изо всей силы. Бороды и усы жандармов остаются у нее в руках. Перед нею Генрих и Христиан.

Принцесса. Генрих! (Бросается к нему, останавливается.) Но я не одета…

Христиан. Ничего, принцесса, ведь скоро вы будете его женой.

Принцесса. Я не потому, что это неприлично, – а я не знаю, хорошенькая я или нет!

Генрих. Генриетта! Я скорее умру, чем тебя оставлю, такая ты славная. Ты не бойся – мы все время едем за тобой следом. Вчера напоили жандармов, связали, спрятали, приехали. Запомни: только об одном мы и думаем, только одна у нас цель и есть – освободить тебя и увезти с собой. Один раз не удастся – мы второй раз попробуем. Второй не удастся – мы третий. Сразу ничего не дается. Чтобы удалось, надо пробовать и сегодня, и завтра, и послезавтра. Ты готова?

Принцесса. Да. А скажи, пожалуйста, Генрих, ты любил других девушек до меня?

Генрих. Я их всех ненавидел!

Христиан. Бедная принцесса – как она похудела!

Принцесса. А скажи, пожалуйста, Генрих…

Христиан. Потом, бедная принцесса, вы поговорите потом. А сейчас слушайте нас.

Генрих. Мы попробуем бежать с тобой сегодня.

Принцесса. Спасибо, Генрих.

Генрих. Но это может нам не удасться.

Принцесса. Сразу ничего не дается, милый Генрих.

Генрих. Возьми эту бумагу.

Принцесса (берет). Это ты писал? (Целует бумагу. Читает.) Иди ты к чертовой бабушке. (Целует бумагу.) Заткнись, дырявый мешок. (Целует.) Что это, Генрих?

Генрих. Это, если бегство не удастся, ты должна выучить и говорить своему жениху-королю. Сама ты плохо умеешь ругаться. Выучи и ругай его как следует.

Принцесса. С удовольствием, Генрих. (Читает.) Вались ты к черту на рога. Очень хорошо! (Целует бумагу.)

Генрих. Под твоими перинами лежит горошина. Это она не давала тебе спать. Скажи завтра, что ты прекрасно спала эту ночь. Тогда король откажется от тебя. Понимаешь?

Принцесса. Ничего не понимаю, но скажу. Какой ты умный, Генрих!

Генрих. Если он не откажется от тебя, все равно не падай духом. Мы будем около.

Принцесса. Хорошо, Генрих. Я буду спать хорошо и на горошине, если это нужно. Сколько у тебя дома перин?

Генрих. Одна.

Принцесса. Я приучусь спать на одной перине. А где же ты будешь спать, бедненький? Впрочем, мы…

Христиан. Умоляю вас, молчите, принцесса! Вы так невинны, что можете сказать совершенно страшные вещи!

Генрих. Одевайся, принцесса, и идем. Они там внизу совсем пьяны. Мы убежим.

Христиан. А не убежим – горошина поможет.

Генрих. А не поможет – мы будем около и все равно, хоть из-под венца, а вытащим тебя. Идем, моя бедная!

Принцесса. Вот что, миленькие мои друзья. Вы не рассердитесь, если я вас попрошу что-то?

Генрих. Конечно, проси! Я все сделаю для тебя.

Принцесса. Ну тогда, хоть это и очень задержит нас, но будь так добр – поцелуй меня.

Генрих целует принцессу.

Свет наверху гаснет. Освещается двор гостиницы. За столом министр нежных чувств, гувернантка, камергер. Все пьяны, но министр больше всех.

Министр. Я ловкий, слышишь, камергер? Я до того умный! Король велел: узнай потихоньку, не было ли у принцессы похождений… Понимаете? Тру-ля-ля! Деликатно, говорит, выведай! Другой бы что? Сбился бы другой! А я придумал! Я тебя напою, а ты пролоб… пробор… пробартаешься! Да? Умный я?

Камергер. У-лю-лю!

Министр. Ну да! Ну говори! От меня все равно не скрыться. Нет! Пролаб… пробар… прор… пробартывайся. Что ты можешь сказать о принцессе?

Камергер. Мы ее гончими травили! (Падает под стол. Вылезает.)

Министр. За что?

Камергер. У нее хвост красивый. У-лю-лю!

Министр (падает под стол. Вылезает). Хвост? У нее хвост есть?

Камергер. Ну да. Ату ее!

Министр. Почему хвост?

Камергер. Порода такая. У-лю-лю!

Министр. Вся порода? И у отца… хвост?

Камергер. А как же. И у отца.

Министр. Значит, у вас король хвостатый?

Камергер. Э, нет! Король у нас бесхвостый. А у отца ее хвост есть.

Министр. Значит, король ей не отец?

Камергер. Ну конечно!

Министр. Ура! (Падает под стол. Вылезает.) Прораб… пробар… А кто ее отец?

Камергер. Лис. Ату его!

Министр. Кто?

Камергер. Лис. У лисицы отец лис.

Министр. У какой лисицы?

Камергер. Про которую мы говорили… (Толкает гувернантку локтем.)

Оба пьяно хохочут.

Гувернантка. Если бы ты знать мог, гоголь-моголь, что она с свинопасом взаимно целовала себя! Сними локти со стола ауф! Не моргай не!

Камергер. Ату его!

Гувернантка. Ты есть болван!

Министр. Что они говорят?

Камергер. У-лю-лю!

Министр. Свиньи! Это не по-товар… не по-товарищески. Я вас побью. (Падает головой на стол.) Мэр! Мэр! Еще вина. (Засыпает.)

Гувернантка. Этот глупый болван себе спит! О, счастливый! Вот так вот лег и спит. А я сплю нет. Я сплю нет сколько ночей. Ундер-мундер. (Засыпает.)

Камергер. У-лю-лю. Олень! Олень! (Бежит, падает и засыпает.)

Мэр (входит). Вот. Еще вина. Да-да. Министр! Спит. Камергер! Спит. Госпожа гувернантка! Спит. Сяду. Да-да. Проснутся, небось. Нет-нет. (Дремлет.)

Дверь тихонько приоткрывается. Входит Христиан, осматривается. Подает знак. Выходят принцесса и Генрих. Крадутся к выходу. Мэр их замечает, вскакивает.

Куда?.. Это. А… Жандармы… Побрились… Странно… Назад!

Генрих. Я тебя убью!

Мэр. А я заору… Я смелый.

Христиан. Возьми денег и отпусти нас.

Мэр. Э, нет! Я честный. Сейчас свистну!

Принцесса. Дайте мне сказать. Мэр, пожалей, пожалуйста, меня. Я хоть и принцесса, а та же девушка!

Мэр всхлипывает.

Если ты меня предашь, повезут меня насильно венчать с чужим стариком.

Мэр всхлипывает.

Разве это хорошо? Король у вас капризный. А я слабенькая.

Мэр плачет.

Разве я выживу в неволе? Я там сразу помру!

Мэр (ревет во все горло). Ой, бегите скорей! Ой, а то вы помрете! (Вопит.) Бегите! Ой!

Все, кроме министра, вскакивают. Гувернантка хватает принцессу. Уносит наверх. Камергер свистит, улюлюкает. Вбегает стража. Генрих и Христиан пробивают себе дорогу к выходу. Все бегут за ними. Слышен топот коней. Пение:

 
Шире степи, выше леса
Я тебя люблю.
Никому тебя, принцесса,
Я не уступлю.
 

Камергер (входит). Удрали. Легче сто оленей затравить, чем одну королевскую дочь довезти благополучно до ее жениха! (Смотрит на министра.) А этот дрыхнет. Спи-спи, набирайся сил. Напрыгаешься еще с нашей тихой барышней. У-лю-лю.

Занавес

Действие второе

Приемная комната, отделенная от опочивальни короля аркой с бархатным занавесом. Приемная полна народу. Возле самого занавеса стоит камердинер, дергающий веревку колокола. Самый колокол висит в опочивальне. Рядом с камердинером портные спешно дошивают наряд короля. Рядом с портными – главный повар, он сбивает сливки для шоколада короля. Далее стоят чистильщики сапог, они чистят королевскую обувь. Колокол звонит. Стук в дверь.

Чистильщик сапог. Стучат в дверь королевской приемной, господин главный повар.

Повар. Стучат в дверь приемной, господа портные.

Портные. Стучат в дверь, господин камердинер.

Камердинер. Стучат? Скажите, чтобы вошли.

Стук все время усиливается.

Портные (Повару). Пусть войдут.

Повар (чистильщикам). Можно.

Чистильщик. Войдите.

Входят Генрих и Христиан, переодетые ткачами. У них седые парики. Седые бороды. Генрих и Христиан оглядываются. Затем кланяются камердинеру.

Христиан и Генрих. Здравствуйте, господин звонарь.

Молчание. Генрих и Христиан переглядываются. Кланяются портным.

Здравствуйте, господа портные.

Молчание.

Здравствуйте, господин повар.

Молчание.

Здравствуйте, господа чистильщики сапог.

Чистильщик. Здравствуйте, ткачи.

Христиан. Ответили. Вот чудеса! А скажите, что, остальные господа – глухие или немые?

Чистильщик. Ни то и ни другое, ткачи. Но согласно придворному, этикету вы должны были обратиться сначала ко мне. Я доложу о вас по восходящей линии, когда узнаю, что вам угодно. Ну-с? Что вам угодно?

Генрих. Мы самые удивительные ткачи в мире. Ваш король – величайший в мире щеголь и франт. Мы хотим услужить его величеству.

Чистильщик. Ага. Господин главный повар, удивительные ткачи желают служить нашему всемилостивейшему государю.

Повар. Ага. Господа портные, там ткачи пришли.

Портные. Ага. Господин камердинер, ткачи.

Камердинер. Ага. Здравствуйте, ткачи.

Генрих и Христиан. Здравствуйте, господин камердинер.

Камердинер. Служить хотите? Ладно! Я доложу о вас прямо первому министру, а он королю. Для ткачей у нас сверхускоренный прием. Его величество женится. Ткачи ему очень нужны. Поэтому он вас примет в высшей степени скоро.

Генрих. Скоро! Мы потратили два часа, прежде чем добрались до вас. Ну и порядочки!

Камердинер и все остальные вздрагивают. Оглядываются.

Камердинер (тихо). Господа ткачи! Вы люди почтенные, старые. Уважая ваши седины, предупреждаю вас: ни слова о наших национальных многовековых, освященных самим Создателем традициях. Наше государство – высшее в этом мире! Если вы будете сомневаться в этом, вас, невзирая на ваш возраст… (Шепчет что-то Христиану на ухо.)

Христиан. Не может быть.

Камердинер. Факт. Чтобы от вас не родились дети с наклонностями к критике. Вы арийцы?

Генрих. Давно.

Камердинер. Это приятно слышать. Садитесь. Однако я уже час звоню, а король не просыпается.

Повар (дрожит). Сейчас я попробую в-в-вам п-п-п-по-мочь. (Убегает.)

Христиан. Скажите, господин камердинер, почему, несмотря на жару, господин главный повар дрожит как в лихорадке?

Камердинер. Господин главный повар короля почти никогда не отходит от печей и так привыкает к жару, что в прошлом году, например, он на солнце в июле отморозил себе нос.

Слышен страшный рев.

Что это такое?

Вбегает главный повар, за ним поварята с корытом. Из корыта несется рев.

Что это?

Повар (дрожа). Это белуга, господин камердинер. Мы поставим ее в-в оп-п-почивальню короля, белуга б-б-будет р-реветь б-б-б-елугой и р-разбудит г-г-государя.

Камердинер. Нельзя.

Повар. Но почему?

Камердинер. Нельзя. Белуга все-таки, извините… вроде… красная рыба. А вы знаете, как относится король к этому… Уберите ее!

Поварята с белугой убегают.

Так-то лучше, господин главный повар. Эй! Вызвать взвод солдат, пусть они стреляют под окнами опочивальни залпами. Авось поможет.

Христиан. Неужели его величество всегда так крепко спит?

Камердинер. Лет пять назад он просыпался очень скоро. Я кашляну – и король летит с кровати.

Генрих. Ну!

Камердинер. Честное слово! Тогда у него было много забот. Он все время нападал на соседей и воевал.

Христиан. А теперь?

Камердинер. А теперь у него никаких забот нет. Соседи у него забрали все земли, которые можно забрать. И король спит и во сне видит, как бы им отомстить.

Слышен гром барабанов. Входит взвод солдат. Их ведет сержант.

Сержант (командует). Сми-и-ирно!

Солдаты замирают.

При входе в приемную короля преданно вздо-о-охни!

Солдаты разом вздыхают со стоном.

Представив себе его могущество, от благоговения тре-пе-е-щи!

Солдаты трепещут, широко расставив руки.

Эй ты, шляпа, как трепещешь? Трепещи аккуратно, по переднему! Пальцы! Пальцы! Так! Не вижу трепета в животе! Хорошо. Сми-ирно! Слушай мою команду! Подумав о счастье быть королевским солдатом, от избытка чувств пля-а-ши!

Солдаты пляшут под барабан все, как один, не выходя из строя.

Смирно! Встать на цыпочки! На цыпочках – арш! Пр-а-авей! Еще чуть пра-а-а-авей! Равнение на портрет дедушки его величества. На нос. На нос дедушки. Прямо!

Скрываются.

Христиан. Неужели с такими вымуштрованными солдатами король терпел поражения?

Камердинер (разводит руками). Ведь вот поди ж ты!

Входит первый министр – суетливый человек с большой седой бородой.

Первый министр. Здравствуйте, низшие служащие.

Все хором. Здравствуйте, господин первый министр.

Первый министр. Ну что? Все в порядке, камердинер? А? Говори правду. Правду режь.

Камердинер. Вполне, ваше превосходительство.

Первый министр. Однако король спит! А? Отвечай грубо. Откровенно.

Камердинер. Спит, ваше превосходительство.

За сценой залп.

Первый министр. Ага! Говори прямо: стреляют. Значит, его величество скоро встанут. Портные! Как у вас? Правду валяйте! В лоб!

Первый портной. Кладем последние стежки, господин министр.

Первый министр. Покажи. (Смотрит.) Рассчитывайте. Знаете наше требование? Последний стежок кладется перед самым одеванием его величества. Король каждый день надевает платье новое, с иголочки. Пройдет минута после последнего стежка – и он ваше платье, грубо говоря, не наденет. Известно вам это?

Первый портной. Так точно, известно.

Первый министр. Иголочки золотые?

Первый портной. Так точно, золотые.

Первый министр. Подать ему платье прямо с золотой иголочки. Прямо и откровенно! Повар! Сливки, грубо говоря, сбил? А? Говори без затей и без экивоков! Сбил сливки для королевского шоколада?

Повар. Д-да, ваше превосходительство.

Первый министр. Покажи. То-то. Однако… Камердинер! Кто это? Смело. Без затей. Говори.

Камердинер. Это ткачи пришли наниматься, ваше превосходительство.

Первый министр. Ткачи? Покажи. Ага! Здравствуйте, ткачи.

Генрих и Христиан. Здравия желаю, ваше превосходительство.

Первый министр. Королю, говоря без задних мыслей, попросту, нужны ткачи. Сегодня приезжает невеста. Эй! Повар! А завтрак для ее высочества? Готов? А?

Повар. Т-т-так точно, готов!

Первый министр. А какой? А? Покажи!

Повар. Эй! Принести пирожки, приготовленные для ее высочества!

Первый министр. Несут. А я пока взгляну, не открыл ли король, говоря без всяких там глупостей, глаза. (Уходит в опочивальню.)

Повар. Принцесса Генриетта ничего не ела целых три недели.

Генрих. Бедняжка! (Быстро пишет что-то на клочке бумажки.)

Повар. Но зато теперь она ест целыми днями.

Генрих. На здоровье.

Поварята вносят блюдо с пирожками.

Ах! Какие пирожки! Я бывал при многих дворах, но ни разу не видел ничего подобного! Какой аромат. Как подрумянены. Какая мягкость!

Повар (польщенный, улыбаясь). Д-да. Они такие мягкие, что на них остается ямка даже от пристального взгляда.

Генрих. Вы гений.

Повар. В-возьмите один.

Генрих. Не смею.

Повар. Нет, возьмите! В-вы знаток. Это такая редкость.

Генрих (берет, делает вид, что откусывает. Быстро прячет в пирожок записку). Ах! Я потрясен! Мастеров, равных вам, нет в мире.

Повар. Но мастерство мое, увы, погибнет вместе со мной.

Генрих (делая вид, что жует). Но почему?

Повар. Книга моя «Вот как нужно готовить, господа» погибла.

Генрих. Как! Когда?

Повар (шепотом). Когда пришла мода сжигать книги на площадях. В первые три дня сожгли все действительно опасные книги. А мода не прошла. Тогда начали жечь остальные книги без разбора. Теперь книг вовсе нет. Жгут солому.

Генрих (свистящим шепотом). Но ведь это ужасно! Да?

Повар (оглядываясь, свистящим шепотом). Только вам скажу. Да. Ужасно!

Во время этого короткого диалога Генрих успел положить пирожок с запиской обратно на самый верх.

Камердинер. Тише! Кажется, король чихнул.

Все прислушиваются.

Генрих (Христиану, тихо). Я положил записку в пирожок, Христиан.

Христиан. Ладно, Генрих. Не волнуйся.

Генрих. Я боюсь, что записка промаслится.

Христиан. Генрих, уймись! Напишем вторую.

Первый министр вылезает из-за занавеса.

Первый министр. Государь открыл один глаз. Готовьсь! Зови камергеров! Где фрейлины? Эй, трубачи!

Входят трубачи, камергеры, придворные. Быстро выстраиваются веером по обе стороны занавеса в опочивальню. Камердинер, не сводя глаз с первого министра, держит кисти занавеса.

Первый министр (отчаянным шепотом). Все готово? Правду говори.

Камердинер. Так точно!

Первый министр (отчаянно). Валяй, в мою голову!

Камердинер тянет за шнуры. Распахивается занавес. За ним ничего не видно, кроме целой горы скрывающихся за сводами арки перин.

Христиан. Где же король?

Повар. Он спит на ста сорока восьми перинах – до того он благороден. Его не видно. Он под самым потолком.

Первый министр (заглядывая). Тише. Готовьтесь! Он ворочается. Он почесал бровь. Морщится. Сел. Труби!

Трубачи трубят. Все кричат трижды: «Ура король! Ура король! Ура король!» Тишина. После паузы из-под потолка раздается капризный голос: «Ах! Ах! Ну что это? Ну зачем это? Зачем вы меня разбудили? Я видел во сне нимфу. Свинство какое!»

Камердинер. Осмелюсь напомнить вашему величеству, что сегодня приезжает принцесса, невеста вашего величества.

Король (сверху, капризно). Ах, ну что это, издевательство какое-то. Где мой кинжал? Я сейчас тебя зарежу, нехороший ты человек, и все. Ну где он? Ну сколько раз я тебе говорил – клади кинжал прямо под подушку.

Камердинер. Но уже половина одиннадцатого, ваше величество.

Король. Что? И ты меня не разбудил! Вот тебе за это, осел!

Сверху летит кинжал. Вонзается у самых ног камердинера. Пауза.

Ну! Чего же ты не орешь? Разве я тебя не ранил?