Текст книги "Альмарион. Первый шаг"

Автор книги: Евгений Ходаницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 4

День прошел в бытовых хлопотах, – нарубить дров, натаскать воды, проконопатить кое-где стены. Для моей земной городской натуры эти занятия были непривычны, но альтер-эго, которое я с каждым часом все слабее ощущал как нечто обособленное от меня, позволило мне втянуться в процесс и даже получить от него удовольствие. Обед традиционно готовил Анхор. А после полудня, около двух часов дня, если я верно определил по дневному светилу, вернулась Амия. Явилась она с огромным приветом от Парса, поздравлениями с выздоровлением и свертком одежки для меня.

Девушка сверлила меня взглядом с загадочным видом, а я крутил верхнюю рубаху из свертка, рассматривая незатейливый узор напоминающий меандр. Одежда, когда-то очень давно, была не из самых дешевых. Если не заострять внимание на то, что ткань имела потертости, то можно было даже сказать что одежка почти новая. Никогда не любил ходить по магазинам за шмотками именно потому, что для полной уверенности в том, что вещь подходит, необходимо ее примерить, а на меня все эти примерки тоску нагоняют. Но тут уж делать нечего. Я натянул эту рубаху поверх надетой, помахал руками, пару раз наклонился и, стянув ее через голову, протянул Амии.

– Рукава не плохо бы на три пальца укоротить, да в поясе ушить на ладонь. – Прокомментировал я вещь, на что Амия выбрала из разложенного на коленях набора нить нужного цвета, вдела ее в угрожающего вида иголку, и, с видом профессиональной швеи, принялась ушивать рубаху.

– Амия, вот скажи, чего ты со мной возишься? Неужели это доставляет тебе удовольствие? А раньше так вообще… – Я покрутил руками вокруг своего лица и скорчил рожу, давая понять, что раньше был ни разу не красавец. Спросил я спонтанно, из чистого любопытства. Ведь «знакомы» мы уже более трех лет, а отношения странные, не то дружба, не то родственные узы, не то пара на стадии ухаживания и легкого флирта.

– С тобой интересно. – После небольшой паузы коротко ответила девушка, не прекращая работать иглой и не поднимая глаз. – И раньше было интересно, когда ты был… другим. И сейчас, когда ты стал нормальным.

– Как же ты ко мне относишься, что чувствуешь? – Решил я расставить все точки над «i».

Я, если честно, ожидал, что она смутится, покраснеет или что-то в этом роде, но, на мое удивление, она задумалась над моим вопросом. Похоже, девушка раньше просто не заостряла на этом внимания. Сначала забота о раненном, затем ухаживание за калекой, потом интересное ей общение с нестандартно мыслящим человеком, выбивающимся из общей массы. А вот как она относится ко мне, просто не задумывалась. Я уже пожалел что спросил. Не дай боги надумает себе кучу всего лишнего, а ведь я в этих краях надолго не задержусь. Знал бы, что ее отношение ко мне такое инертное, даже и не подумал бы спрашивать.

– По-разному. – Наконец пришла к какому-то решению Амия, и ее щеки украсил румянец. Вот и думай теперь, что там у нее в голове творится. – Ой! – Вдруг встрепенулась она. – Я же совсем забыла! Госпожа Эйра просила передать, что сегодня, когда сумерки сгущаться начнут, быть на поляне у Тихой Заводи. Это там где большой комель возле старой ивы.

– Ага. – Кивнул я. – Я, кажется, знаю, где это. А зачем, она не говорила?

– Неа. – Смешно помотала головой Амия. – Сказала только, что вы на этот счет уже договорились.

Похоже, Эйра не привыкла откладывать свои дела в долгий ящик. Значит на той поляне она планирует провести этот свой ритуал. При мысли о нем я зябко передернул плечами. Вроде бы и не должно быть ничего такого страшного, а тревога одолевает. Я вышел во двор и глянул на светило. До сумерек еще часа три, не больше. Ужин Анхор оставил на моей совести. Надо что-то изобразить по-быстрому да идти на встречу с целительницей.

* * *

К назначенному времени Амия пошла в Тихую Заводь вместе со мной. Эйра ей никаких условий и запретов на этот счет не сообщила – значит, была не против ее присутствия. До Заводи мы добрались быстро, короткой дорогой– сначала в низину через овраг, а потом по берегу Велы минут десять. Бережок с нашей стороны в том месте ровный, песчаный, идти всего ничего, потом, между здоровым, поросшим мхом, комелем и той самой старой ивой, небольшой пологий подъем на метр и мы там, где нас уже ждут.

Целительница явно не теряла времени зря. На поляне ровной и лысой как колено, была вычерчена трехметровая звезда с большим количеством лучей и на конце каждого из них короткая неровная толстая свеча. Воск красноватый с зелеными прожилками – значит чего-то там было намешано. Эйра сидела на земле у самого края нарисованной печати, скрестив ноги, и держала правую руку вытянутой ладонью вниз. Губы ее медленно шевелились, словно она с трудом вспоминала подзабытое за годы стихотворение. Мне показалось, что от ее руки вниз извилистой живой струйкой стекает мерцающий поток света, но рассмотреть не успел. Эйра уже завершила свое камлание и, сжав ладонь в кулак, оперлась о землю и тяжело поднялась на ноги. Вид у нее был неважный. Когда я подошел ближе, стало ясно видно, как ее лицо прорезало несколько свежих морщин, под глазами набухли мешки, а сами глаза потускнели. Да и гордая осанка куда-то подевалась, Эйра теперь сутулилась и тяжело дышала.

– Госпожа Эйра, вы в порядке? Может быть Вам чем-то нужно помочь? – Заволновалась Амия.

– Девочка моя, под деревом моя сумка с лекарствами. Будь так добра, смешай настой лазурника и отвар пяти трав, один к четырем, для меня. И принеси молодому человеку пузырек с синей полоской. Он в кармашке должен быть, если я правильно помню. – Устало улыбнулась магесса.

– Вам так плохо из-за ритуала? – Поинтересовался я.

– Из-за подготовки к нему. Сам ритуал силы не тянет, но чтобы напитать печать Силой приходится выкладываться полностью. А Силы у меня, как я уже тебе говорила, не так уж и много. Но не переживай, скоро я буду в порядке. – Пояснила Эйра и посмотрела в сторону Ивы. Там, сидя под занавесью из ветвей, Амия сосредоточенно переливала какие-то жидкости в глиняную чашу. Через мгновение девушка подхватила сосуд со смешанным снадобьем и маленькую двухцветную бутылочку и скорым шагом направилась к нам.

Когда Эйра сунула пузырек мне в руки и сказала «пей», меня начали одолевать сомнения. Точнее, они начали появляться у меня после того как я отколупнул восковую пробку и понюхал жидкость. Запах был тошнотворный.

– На вкус тоже неприятно, но терпимо. Тут такое дело, почему-то, чем сильнее состав по своему действию, тем гаже вкус. – Успокоила меня магесса и залпом проглотила содержимое своей чашки.

– А для чего это нужно? – Попробовал поинтересоваться я.

– Пей скорее! – Просто приказала Эйра, с трудом выдавив слова сквозь стиснутые зубы. По ней было видно, что ее зелье было тоже не слишком вкусным.

– Пью! – Решился я, раз уж сам подписался на это дело и одним махом отправил содержимое сосуда в рот, сразу глотая, чтобы не успеть почувствовать его вкус. Пару раз передернуло и пришлось подавить серию рвотных позывов, но я справился.

Состояние Эйры улучшалось прямо на глазах. Она потянулась, расправляя плечи, и потерла ладонями разглаживающуюся кожу на лице.

– Иди в центр и просто там стой. Я все сделаю сама. Только на линии не наступай, а то все испортишь! – Махнула рукой, поторапливая меня целительница.

Сказано – сделано! Линии слабо фосфоресцировали, четко прорисовываясь на земле, и я без какого-либо труда достиг центра ритуального рисунка, где замер в ожидании.

* * *

Сто раз Эйра прокляла тот день, когда поддалась на уговоры своих коллег и взяла на себя обузу, сожравшую почти все ее силы. Подготовка к «Ритуалу Познания» далась ей неожиданно тяжело, она уж и не чаяла, что справится. Эйра, ощущая как медленно возвращаются силы, наблюдала как Крис уверенно переступает через линии рисунка и останавливается в центре. Сначала этот парень просто был ее очередным пациентом, а затем он заинтересовал ее своей необычностью. Теперь же, спустя два года, он добавил еще несколько загадок к уже имеющимся и она, прикоснувшись к ним, уже не могла спать спокойно. Ей нужны были ответы. «Многие знания, многие горести», любил поговаривать ее бывший возлюбленный, и он был прав, но она ничего не могла с собой поделать. Всю свою жизнь она искала ответы. Так уж вышло, что это и стало ее жизнью.

Фигура Криса расслабилась, похоже что зелье начало действовать. Сначала его мышцы, а затем и воля ненадолго перестанут ему подчиняться. Это было необходимо для того, чтобы глубоко внедряющиеся контуры плетения не вызвали мышечных судорог и спокойно прошли сквозь его сознание, не встречая сопротивления, которое обычно бывает если человек напряжен и сосредоточен.

Когда она начала общаться с исцелившимся Крисом, у нее возникло обоснованное подозрение, что память вернулась к нему. Слишком сильно изменилось его поведение и манера речи, а то, как он вел себя за столом, говорило о том, что, как минимум, манеры для него не пустой звук, хотя в процессе обучения этому аспекту время уделялось чисто символически. Ну где, скажите, в этих глухих местах демонстрировать правила хорошего тона? Даже она уже довольно давно пренебрегала многими нюансами поведения, должного для ее официального статуса, а тут паренек, просто задумавшись, демонстрирует аккуратный прием пищи, ложку держит правильно, не сербает и, главное, делает все это спокойно, будто всю жизнь только так и поступал, хотя раньше ел как обычно принято в этих местах деревенскими жителями. Не по-свински, конечно, но изящества в поведении за столом раньше точно не показывал. Да еще и это диагностическое заклинание, будь оно неладно, на нем никак работать не хотело. Это могло говорить либо о том, что он или действительно не относится к основному перечню рас, на который рассчитаны возможности плетения, либо является измененным. Последний вариант мог бы объяснить и уникальную живучесть и потерю памяти. Говоря Крису о том, что он может не являться человеком, она скорее проверяла его, вдруг это так, и он выдаст себя поведением. Однако паренек искренне считает себя чистокровным человеком, уж ее кольцо-артефакт всегда без сбоев позволяло отличить правду от лжи. Но, опять же, с Крисом все не так как с другими, так что полной уверенности у нее не было. А уж то, что его аура, сколько она его знала, была постоянно на последней стадии полного распада, как обычно бывает у мертвых, вообще ни в какие рамки не укладывалось. И ведь этот факт никак на его существовании не отражался, что самое удивительное!

– Пора! – Скомандовала целительница самой себе, как только Крис мягко опустился на колени в полусонном состоянии и уткнулся подбородком себе в грудь. Она замкнула активирующий контур и ритуальная печать, заранее напитанная ее силой начала разворачиваться во множество плетений. Начитанные вместе с вливаемой магической энергией формулы срабатывали одна за другой. Линии печати засветились ярче.

Энергетический поводок, через который Эйра должна была получать всю информацию о парне, сделал первый уверенный, но малый по объему сброс данных:

«Раса объекта неизвестна. Пол мужской. Состояние энергетической оболочки…»

Поток информации внезапно иссяк, а секунду спустя поводок лопнул, ударив по нервам магессы болезненной отдачей и ворохом данных, от которых закружилась голова и накатила тошнота. Но это все мелочи, главное удержать полученные знания, запаковать их в подготовленное заранее плетение, хотя все, к сожалению, не поместится. Все это Эйра сделала рефлекторно, совершенно растерявшись от нетипичного поведения заклинания.

– Проклятье Огненной Бездны! Чтоб тебя… – Начала ругаться Эйра, но была вынуждена прервать это занятие, отступая подальше, так как рядом с печатью становилось в прямом смысле жарко. Позади послышалось встревоженное восклицание Амии – и было с чего тревожиться. Внешний контур печати пару раз вспыхнул ярким пламенем, а воздух на поляне уже дошел до той стадии, когда он начинает колебаться и визуально немного искажать окружающее пространство. – Доигралась! – Тоскливо констатировала целительница и обратила все свое внимание на продолжавшего стоять на коленях в центре буйства магии Криса. Однако он оказался в порядке, чему она, впрочем, была уже не удивлена.

Шепнув ключ развеявшегося в момент отката заклинания магического зрения, она застыла, неверяще всматриваясь в происходящее. Вся конструкция печати в бешеном темпе выкачивала из ближайших энергетических каналов магическую силу и вливала ее в мальчишку. Даже подготовленный опытный маг, увешанный полусотней пустых накопителей, в которые он мог бы сбрасывать излишки энергии, не продержался бы в такой ситуации и полминуты, а Крис только посапывал, витая в ведомых одному ему грезах. А затем она поняла, куда уходит такая прорва энергии, – огрызки ауры парня на глазах уплотнялись и обретали внешне знакомую форму ауры здорового человека. Но в том-то и было дело, что только внешне. В процессе восстановления тонкого тела, что ранее считалось в принципе невозможным, оно образовывало однослойную структуру. Когда заклинания исчерпали себя, печать погасла, а воздух почти мгновенно остыл. У Криса к этому моменту уже закончила формироваться плотная однородная ткань тонкого тела, по внешнему виду не отличимого от обычной ауры. Если бы целительница не знала, что вместо сложной структуры нормальной ауры, по определению состоящей из множества слоев и энергетических каналов, у него там нечто непонятное, спрессованное в один плотный покров, она бы этого даже предположить не смогла.

Всего несколько минут потребовалось, чтобы печать окончательно распалась и остатки ее энергии присоединились к ауре Криса. Сразу после этого жар, источаемый из контуров ритуального заклинания, сошел на нет, позволяя приблизиться к заваливающемуся на землю парню.

– О, боги! Крис! – Всхлипнула Амия и бросилась к другу, а вслед за ней, неторопливо направилась Эйра. Уж ей-то было видно, что с парнем все в порядке, даже лучше чем было раньше. Магесса была сильно задумчива после того что сейчас произошло. Это было выше ее понимания и уходило далеко за рамки доступных ей знаний. Пожалуй, она могла теперь с высокой долей вероятности утверждать, что Крис маг какого-нибудь ковена, занимавшегося магическими разработками непонятной направленности, который пострадал в результате эксперимента, но что-то не давало ей делать поспешных выводов относительно парня. Однако, этот мальчишка умеет удивлять и ей было интересно, что же еще за сюрпризы он преподнесет в будущем.

* * *

Из жара кузни, чумазый, но довольный, вынырнул Стин. Рабочий день сына кузнеца завершился и теперь, окунувшись в прохладу вечера он мечтал о том, как обмоется и после этого поужинает со строгим отцом и младшими сестрами за одним столом. А после отправится за покосившийся сарай во дворе, где у него припрятаны четыре крынки с самолично приготовленной брагой. Оставалось решить, кого пригласить в компанию и где скрыться от родительского взора. Отец категорично относился к выпивке, не признавая ее ни в каком случае кроме нескольких крупных праздников, да и то, Стин никогда не видел, чтобы тот употреблял что-то крепче слабого пива.

– Эй, Стин! – Окликнул его голос того, кто стоял самым последним в списке тех с кем подмастерье согласился бы выпить. Стин нахмурился, напустил на себя суровый вид уставшего трудового человека, за которым скрыл радость от предвкушения выпивки, и обернулся.

– Чего тебе, Рорк? Батя по делу послал? – Поинтересовался Стин у сына старосты, но тот задумчиво помотал головой, после чего покрутил головой, убедившись что рядом нет лишних ушей и облокотился на невысокий забор.

– Разговор есть. – Коротко бросил сын старосты. Такое поведение для него было необычно, но Стин, зная подлую натуру толстяка, не спешил.

– Это какие такие разговоры ты решил со мной разговаривать? У нас с тобой общих дел нет…

– Есть! – Перебил Стина Рорк и добавил голосом, в котором слышалась с трудом сдерживаемая ненависть. – Одно дело есть, и все сильно изменилось. – И сплюнул в дорожную пыль.

– Говори. – Стин быстро подошел к сыну старосты и приготовился его слушать.

– Батя сегодня рассказывал… Ошпаренный урод исцелился.

– Это как исцелился? – Не понял Стин. – Там его так обработало, что нового сделать проще, чем этого исправить. – Он хохотнул показавшейся ему удачной фразе.

– Не знаю я! – Зло процедил Рорк. – Говорю же, батя обмолвился, что Парс рассказывал, будто Крис исцелился. Амия и госпожа Эйра вокруг него теперь хороводы водят. Я ходил поглядеть тайком. У него лицо теперь справное.

– И?

– Что «и»? Сегодня идти надо! Она и раньше с ним возилась как с родным, а теперь, когда он с ровной рожей, не дай боги сложится у них чего. – Сын старосты понимал, что беря в подельники Стина сильно рискует, но желание обладать этой девушкой слишком глубоко поселилось в нем, чтобы что-то менять. – И еще… Не бить его надо. А того… совсем… – Последние слова Рорк произнес совсем тихо, сиплым шепотом, словно испугавшись своего собственного решения.

– Сдурел совсем!? – Змеем зашипел на него Стин.

– Никто не узнает. Если мы сами не расскажем. А мы не расскажем. – Упрямо мотнул головой толстяк. – Сделаем все так, будто случайно… в драке… и надо постараться так, чтобы было непонятно кто его… ну, того…

Стин не обладал изворотливостью ума сына старосты, но с выводами вынужден был согласиться, – Первая красавица Высоких Холмов, с очень высокой вероятностью, могла отдать себя в руки этого урода. Если бы можно было что-то иное сделать, чтобы воспрепятствовать этому, Стин даже не задумался бы над предложением Рорка. Но других вариантов он не видел, да и сын старосты никогда бы не пошел на такое, если бы был иной выход. Уж слишком он труслив.

– Что предлагаешь? – Перешел Стин к делу.

– В общем так… – Немного встрепенулся Рорк. – Пойдем через пару часов. Стемнеет уже изрядно. Я подкараулю его и скажу, что Амия его зовет, а вы в посадке у дороги на изгибе затаитесь…

– И что, думаешь он пойдет за тобой?

– Он простой как медяшка, сначала делает, потом думает. Да и от отца знаю, что хоть котелок у него и варит, но житейского опыта нету совсем. Не сработает так, обману иначе. Тут другое дело важно, – не попасться на глаза Анхору. Если нас кто увидит, считай все пропало.

– Дальше излагай! – Поторопил Стин толстяка.

– Да что излагать? Навалитесь из засады, попинаете все разом. Но тут ты должен будешь его… ну, это… камнем там… или кулаком… В общей свалке и не заметит никто. Ты, главное, как тюкнешь его сразу в сторону. Пусть они его еще попинают. Получится так, что они его толпой забили. Вина общая. Кто зажмурил его непонятно будет… Да и отец прикроет, если что…

– Дядька Орсик про это знает?! – Изумился Стин.

– Да тихо ты! Уже жалею, что с тобой связался. – Зло огрызнулся Рорк. – Знает, но если что сделает вид, что ни сном ни духом. Если все удастся, выгонит Анхора, под каким-нибудь предлогом. Тот ведь просто так это дело не оставит, уродец ему вроде замены сына. Все равно тот уже считай чуть ли не пять лет на отшибе живет и всех сторонится. Ежели суровое разбирательство будет, то на Нэйлина свалим, но это на крайний случай, ежели все совсем плохо обернется. Мол, видели что после его удара Крис как подкошенный рухнул и все дела.

– А госпожа Эйра? Ты о ней подумал, дубина!? Она ж магичка! А вдруг дознается что к чему?! – Зашипел, озираясь по сторонам, Стин.

– Да какая магичка, так, знает пару фокусов! Была б магичкой, травами бы не лечила. И хорош вокруг да около ходить, ты в деле?

– Не нравится мне, что ты моими руками его… хотя, ты прав. – Стин окинул презрительным взглядом фигуру сын старосты. – Ты не сдюжишь. Но при таких делах кровью перед богами клясться будем в верности, а то знаю я тебя, в спину толкнешь, а сам в кусты. – Рорк поморщился, но кивнул, соглашаясь с условием подмастерья.

Стин не стал тянуть и, вынув из поясного чехла маленький ножик, надрезал себе ладонь и протянул его Рорку через забор. Тот нехотя взял его и жмурясь от боли надрезал свою ладонь. Подмастерье кивнул Рорку, отдавая ему право первым поклясться перед высшими силами.

– Э-э, жизнью своей заверяю тебя, Авен, в том, что ни словом ни делом не замышляю в этом деле задуманном против приемного сына Анхора Криса, ничего плохого в сторону Стина, сына кузнеца Ворока. Прими в знак моего правдивого слова мою кровь. – Быстро оттарабанил сын старосты и зажмурился.

– Ладонь покажи. – Скомандовал Стин.

Рорк медленно разжал кулак и приоткрыв один глаз с интересом уставился на чистую не поврежденную порезом кожу. Он покрутил руку рассматривая со всех сторон.

– Ты гляди-ка, и не болит! – Пробормотал он себе под нос хмуро. Причин для радости было мало. Пусть Авен и принял клятву, что завоевало полное доверие Стина, но ведь клятвы надо придерживаться. Боги шутить не любят. Сказал, жизнью клянусь, нарушил слово, вынь да положь!

– Клянусь, что в нашем общем деле против приемного сына Анхора Криса, я не задумываю против своего партнера по имени Рорк, сына старосты Орсика, ничего нечестного. Жизнью своей заверяю в этом тебя, Авен в том. Прими в знак моего правдивого слова мою кровь. – Размеренно нашептал подмастерье и разомкнул кулак. Пореза и крови не было. Бог Клятв принял подношение и теперь они могут предать друг друга только ценой своей жизни. По спине Стина пробежал холодок. Он впервые клялся богу на крови и только сейчас осознал с насколько могущественными силами они с Рорком только что столкнулись. Упомянутая в клятве жизнь, легко покинет их тела в случае малейшего предательства. Так же легко и незаметно как зажили раны на ладонях…

Через час к деревенской окраине начали тихо и, по возможности, незаметно стягиваться парни, готовые почесать кулаки в почти честной драке. Какое-то время спустя Рорк смахнул холодную капельку пота со лба и скомандовал. – Выдвигаемся!

Стин, который раньше спорил с Рорком по каждому поводу и откровенно его ненавидел, спокойно подчинился и вместе со всеми двинулся в сторону выселок. Если это кого-то и удивило, то не сильно. От Стина слегка попахивало хмельным напитком и многие решили, что подмастерье просто не хочет портить себе настроение. Но только Стин знал, для чего он выпил и почему прячет дрожащие руки от чужих глаз.

Ушли они недалеко. За первым же поворотом, скрывающим крайние дома Высоких Холмов за жидкими зарослями молодых деревьев, посреди дороги стоял ребенок. Это был худощавый мальчик, на вид лет девяти. Его длинные, соломенного цвета, волосы были стянуты ярко-синей лентой, образуя неряшливый конский хвост. Глаза прятались за длинной челкой, а сгущающиеся сумерки не смогли спрятать ярких мелких веснушек щедрой россыпью покрывавших его бледные скулы. Мальчишка кутался в черный, явно с чужого плеча, потертый плащ длинной до самых пят и ковырялся в пыли дороги суковатой палкой.

– Ты кто такой, малец? И чего тут забыл один? Где мамка твоя? – Выдвинулся вперед Нэйлин с вопросами, но не сделал и пары шагов как словно наткнулся на стену из хрипловатого каркающего смеха. Сомнительно было, что так может смеяться ребенок, однако звук исходил именно от него. Стину он очень сильно напомнил скрежет инструмента по наковальне.

– Идиоты. И что мне с вами делать? – Блеснув яркими белками, сверкнули из-под челки глаза. И, почему-то никто из деревенских парней не посмел возмутиться и не кинулся вперед, чтобы дать затрещину грубому мальцу. Наоборот, чувствуя иррациональный страх, толпа подалась назад и только у Рорка и Стина ноги словно примерзли к земле, не позволяя сделать даже маленького шага.

Мальчишка с прищуром посмотрел на оказавшимися не по своей воле в первых рядах заговорщиков и покачал головой.

– Как мало вам, людям, нужно, чтобы пойти по кривой дорожке. Зависть, похоть, ненависть… глупость. Кто-то из вас в силах управлять этими чувствами и качествами, сопровождающими вас по жизни, а кем-то управляют они. Вам повезло! – Указал мальчик палкой в сторону толпы, но Стин и Рорк поняли, что указывает он именно на них. – Задумка ваша не исполнится, а значит, клятва теряет силу. Вы забудете все, но я сделаю так, что смутное чувство, предостерегающее от повторения подобной ошибки, будет преследовать вас обоих. Это на тот случай, если вы еще раз попадете в похожую ситуацию. И я даже скажу, зачем я это делаю! Я считаю, что у каждого должен быть второй шанс. Вы двое свой получили сейчас. – С этими словами мальчик завершил линию, замкнувшую начерченный в пыли узор.

Глаза всех деревенских парней разом потускнели. Необъяснимый страх оставил их, впрочем как и остальные чувства. Несколько мгновений спустя, парни направлялись на ближайшую полянку чтобы распить выигранную в споре брагу собственноручно изготовленную Стином. Сам подмастерье отправился за ней домой и только легкая тревога ворочалась у него на сердце, да недоумение, – как он умудрился проспорить!? На то, что из памяти Стина исчезло несколько часов его жизни, он просто не обращал внимания…

Стоящий в тени дерева у обочины дороги мальчик бросил взгляд на остатки затоптанного следами в пыли узора, затем повернулся в сторону реки, откуда сверкали видимые только ему одному ленты вязи ритуального заклинания и хмыкнул.

– Удачно все сложилось. Этот ритуал здорово облегчит мне задачу. – Пробормотал паренек и, несмотря на теплый вечер, закутавшись в плащ, отступил обратно в тень дерева. Через мгновение уже ничто не напоминало о его присутствии.

* * *

Сандр раздумывал над возникшей проблемой, и так и эдак, прикидывая возможные варианты ее решения. Но все они сводились к тому, что либо он поддерживает магическую подкову лошади, но едет по темноте, либо, освещая светляком дорогу, ведет лошадь за собой, либо рискнет и будет поддерживать оба заклинания, надеясь, что чувствительные артефакты-маячки не выкинут какую-нибудь неприятность. Например, сломаются и заставят его вернуться, чтобы получить выговор, а затем еще одну партию магических приборов и вновь отправиться в путь, чтобы завершить выполнение возложенной на него задачи.

Пока он размышлял, артефакты все решили за него, о чем полуэльфа известила вспышка активности их спящих контуров. Артефакты пробудились одновременно и довольно агрессивно начали распутывать и выбрасывать в пространство туго свернутую внутри них ленту заклинания. Всего мгновение потребовалось Сандру, чтобы погасить заклинание, имитирующее подкову, что заставило лошадь споткнуться. Растерянное животное прохромало еще несколько шагов, прежде чем остановилось, и укоризненно посмотрело на своего мучителя. Но, видимо, дело было не в этом заклинании. Маленькие артефакты, размещенные в ячейках кожаной сумки, начали издавать едва различимое басовитое гудение, словно это были не кусочки горного хрусталя, искусно оплетенные проволокой из электрума, а рассерженные шмели. Всего несколько секунд потребовалось маленьким паршивцам, чтобы изрядно нагреть сумку, начавшую распространять неприятный запах. А затем полуэльф, растерянно пытающийся определить, что же из его снаряжения дает магический фон, заставляющий маячки проявлять активность, почувствовал отголосок творящейся вдалеке магии. Видимо что-то в ней присутствовало, что являлось именно тем, на что было заточено действие артефактов. Легкое сканирование пространства пассивным заклинанием «Эхо» успело определить точное направление источника структурированной магической волны до того как все прекратилось. Артефакты успокоились, и только мерзкий запах подпаленной изнутри сумки напоминал об их недавней активности.

Сандр спешился и отвел лошадь к краю дороги, где накинул поводья на чахлый куст. Животное задумчиво проводило взглядом ненавистного всадника, копошащегося в сумках в поисках карты. Но трава, маленьким островком выбивающаяся из земли и сочные листья кустарника показались ей объектами более достойными ее внимания и она, потеряв к полуэльфу интерес, принялась флегматично истреблять растительность. Сандр тем временем нашел аккуратно упакованный в промасленную бумагу сверток и, вынув его из седельной сумы, отошел немного в сторону.

Светляк вспыхнул над его головой и полуэльф напряженно застыл, вслушиваясь в вечерние звуки, но маяки молчали, не обращая на слабенькое заклинание никакого внимания. Выждав минуту, Сандр развернул карту и, сориентировавшись на месте, прочертил ногтем приблизительную линию в ту сторону откуда шла недавняя аномальная магическая активность. Почему аномальная? Во-первых, сработали артефакты призванные реагировать на нестандартные, противоречивые или неизвестные магические структуры. Они, конечно, могли откликнуться и просто на творящиеся поблизости заклинания, но это было крайне маловероятно. Во-вторых, полуэльф еще никогда не чувствовал отголосков колебаний магического поля такой силы, а ведь та магия которую творили совсем недавно даже по малейшим прикидкам могла бы стоить не самому слабому магу обморока от перенапряжения. И это все в глуши, где сильному мастеру делать нечего по определению. Ну, разве что кроме него, с этим дурацким заданием. Ноготь уверенно уткнулся в деревню Высокие Холмы лежащую на территории Ольского Герцогства.

– От силы пара часов… – Пробормотал Сандр и задумчиво потеребил мочку заостренного кверху уха. Всего пара вздохов потребовалось полуэльфу, чтобы принять решение, выполнять задание дальше или отвлечься от него и выяснить, что стало источником этих мощных магических колебаний. Это был шанс набрать несколько баллов в глазах Ректора и хотя бы частично вернуть утраченные позиции. Еще две минуты ушло, чтобы собраться и, осторожно восстановив эффект заклинания-подковы, направить лошадь в сторону Высоких Холмов, прочь от куста с вкусными сладкими листьями.