Текст книги "Бандит-5. Принц"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Глава 2

Мне снится страшный сон. Я такой маленький, так крохотный, что даже Соня возвышается надо мной как жираф над капибарой. Сонина ладонь огромна, рука девушки тянется ко мне, накрывает рот, нос… мне трудно дышать! Я задыхаюсь, пытаюсь освободиться, и не могу! Рука сильная, а я слаб, как младенец! Дергаюсь, извиваюсь, пытаясь вдохнуть, и… просыпаюсь.

И в первые две-три секунды не могу понять, что происходит. Во-первых, на мне что-то лежит. И не просто на мне, а на голове, практически полностью перекрывая доступ воздуха. Что-то упругое, гладкое, пахнущее ароматными притираниями. Промаргиваюсь, и осторожно выползаю из-под этого самого «упругого и гладкого».

Сонька. Лежит лицом вниз, раскинув в стороны руки и ноги – ну сущая морская звезда! Правая нога ее и была тем самым «гладким и упругим», что так удобно улеглось мне на лицо.

Как я оказался под Соней… это загадка века. То ли она наползла на меня, то ли я подполз под нее… Наверное, эта загадка останется неразгаданной, как одна из самых недоказанных теорем. Какую там не доказали? Теорему Ферма? Вот к ней присоединилась еще одна теорема – как это Сонька заткнула мне рот и нос своим крепким бедром. Хорошо хоть не попой… хотя если бы перевернулась на спину – точно бы оказался под попой. Так-то я не против ее попы, скорее наоборот, но дышать-то ведь нужно?

Моя кровать, обычно покрытая таким чистеньким и выглаженным бельем (его тут еще и крахмалят – зачем-то!), представляла собой пепельницу, загруженную окурками после знатной вечеринки. Простыня – жгутами и комьями, выпачкана чем-то бурым. Чем? Вином? Вряд ли. Скорее всего тем, чем испачканы бедра Фелны, которая сейчас лежит поперек кровати. Кстати, ее ноги лежали на моем животе.

Хельга тоже здесь, она укрывает глаза Фелны от утреннего света – примерно так же, как это делала со мной Сонька, только как бы это сказать… поосновательнее, поцентральнее. Извращенки… Все три «окурка» голые, лохматые и перепачканные, будто их катали по мусорке. У Хельги из уголка рта тянется широкий след засохшей слюны – до самой шеи. Если это, конечно, слюна…

Внезапно в голову толчками ударила боль – БАМ! БАМ! БАМ! Не выдержал, схватился за виски обеими руками и пошатываясь потащился к зеркалу – может мне башку разбили?! Чего так болит-то?!

Посмотрел на себя в ростовое зеркало, и меня затошнило. Мои великолепные платиновые волосы настоящего принца торчат вокруг головы примерно так же, как на известной фотографии Эйнштейна. Только чуток погуще, да подлиннее. Я даже не выдержал и показал самому себе язык – ну просто гений, да! Умище в отражении не видать, но начало положено.

Рожа… о господи… да такой рожи у меня не было наверное с того самого момента, как я появился в этом мире! Опухшая, перекошенная, глаза налиты кровью – то ли по башке прилетело, то ли с перепою, а может и то, и другое сразу. Щека в засохших бурых потеках и следах губной помады. Да, здесь тоже используют помаду, только тут все натуральное, никакой «химии».

В помаде и щеки… хмм… и все от подбородка до… колен. Внизу живота – четкий след губ, маленьких таких губ… знакомых. И сейчас почувствовал – саднит… в одном месте. Натер! Оно и немудрено… с тремя-то.

Прихрамывая, тащусь в душ. Открываю воду, встаю под теплые струи, тщательно смываю следы вечерних и ночных безумств. Мда… Мозилла, под твоим чутким руководством, под твоим направляющим и… хмм… в общем – побезумствовали всласть. И похоже что Фелна все-таки добилась своего, рассталась с застарелой девственностью. А меня эти три демоницы просто изнасиловали.

И кстати – я совершенно не помню, как все происходило. Настолько был пьян, что в голове только отдельные картинки, мельтешение, голоса и стоны. И больше ничего.

Та-ак… придется вспоминать. Терпеть не могу такого вот… безобразия! Нет, я не про наши кувыркания в постели, я про пьянку и последующие провалы памяти. Вообще-то тем я всегда и отличался, что не терял голову и не напивался, как свинья. Что случилось в этот раз?

Итак, трактир. Мы уселись за стол, Аллен заказан самого лучшего вина. Шутили, разговаривали – Аллен «строил глазки» Хельге, а та незаметно подмигнула мне, и начала разводить парня на «любофф». Типа – он ей нравится, но я сижу как собака на сене. А так бы… полный разврат и охи с ахами. Девки конечно же были в курсе, они улыбались, хихикали и перемигивались.

Ведь добрые девчонки, я знаю! И душевные. Но при этом злобные, как гиены! Развести мужика, выставить его дураком, посмеяться над ним – это в ранге положенности. Ну как так? Я даже не выдержал и показал Хельге кулак. Но она только плечами пожала и продолжила томно вздыхать и делать красивые позы, обозначая линию талии и глубокими вздохами приподнимая немалую грудь. Кстати – третий размер, не меньше. У Соньки почти пупырышки, в ладонь умещаются, у Фелны размер примерно второй, а у этой – ну такие… хмм… холмы! Просто как с картинки. И между прочим – не отвисают. Я даже как следует прощупал, когда мы с ней были в постели – неужто натуральные, не протезы, какие впендюривают наши модели? Нет, точно – настоящие. У меня однажды была женщина со вставленными грудными протезами. Ощущение, честно сказать… не очень приятное. Ты ЗНАЕШЬ, что у нее там силикон. Будто резиновую игрушку щупаешь…

Не понимаю – зачем так делают? Маленькая грудь? Да большинство мужиков любит женщин с маленькой грудью! Как говорил мой знакомый (служили вместе) Славка: «Женская грудь должна умещаться в ладони!». Я лично никогда не обращал внимания на размер груди. Мне всякие нравятся.

Вот когда груди висят тряпочками, когда это пустые мешочки – тогда я еще понимаю, можно и спротезировать. Да и то… я не в курсе, но наверное можно как-то их подтянуть? Не всегда же нужно вставлять силиконовые мешки? Ну, я могу и ошибаться.

Дальше – я играл на сцене, взяв лютню Аллена. Он буквально выпихнул играть, видимо рассчитывая на то, что девки кобенятся и не дают ему потому, что стесняются злобного меня. А стоит ему устранить злого ворка – и тут же он трахнет девок прямо на столе. Ну или у себя в комнатушке.

Я поиграл – вначале сыграл свою любимую канцону Вавилова, спел «Город золотой». Потом – «Ветром тронуло струну». После – про принца, который ищет Правду. Спел и ту песню, которую сочинил для Соньки – она даже вскочила с места, подбежала ко мне, под громкие вопли и аплодисменты впилась мне в губы долгим поцелуем, и не отпускала минимум минуту. Народ вопил, радовался, даже хором считали – сколько продержится этот поцелуй, а некоторые совсем уж отмороженные предлагали мне «трахнуть девку» прямо на сцене, обещая осыпать меня серебром за такое зрелище.

Народу очень понравилось. Эти грубые, жесткие, как старая подошва наемники и корабелы в глубине своей зачерствелой души сентиментальны и очень любят нечто пафосное и красивое. Я это прекрасно знаю еще с Земли. Стоит найти нужную кнопочку, нажать на нее, и понеслось – слезы на глазах, и ты их лучший друг и брат. Ну вот, к примеру, спел им «Сагу о наемниках»:

 
Налейте наёмникам полные чаши —
Им завтра снова в поход.
Привыкший сражаться не жнёт и не пашет,
Иных хватает забот.
Он щедро сулил, этот вождь иноземный,
Купивший наши мечи.
Он клятвы давал нерушимее кремня,
Сильнее чем солнца лучи.
 

Это стихи Марии Семеновой, на них песню сочинили. Я взял музыку той песни, перевел, как мог, ну и… вот. Так вот прослезились, черт подери! Я сам видел, как утирали слезы!

А потом «Балладу о трех сыновьях»

 
В краю средь гор и цветущих долин
Текла река, исчезая вдали.
Прекрасней не было страны,
Где рождались баллады и сны.
 
 
В дорогу звал глас таинственных гор.
Три сына там покидали свой дом.
Один был горд, другой – упрям,
А третий был сердцем смирён.
 
 
Слова Отца были грусти полны:
«В любви моей вы росли, как цветы.
Что ждёт вас там, в чужих краях?..
Да хранит вас молитва моя»
 

После того, как народ прослушал эту песню – началась небольшая такая, локальная драка. Наемник со шрамом на щеке доказывал соседу, что отец был совсем не прав, когда доверил управление государством какому-то лоху педальному, сохранившему любовь и всякую такую чушь. Потому что управлять государством в белых перчатках нельзя. И что только первые два сына могли бы управлять страной.

Слово за слово… двое остались лежать на полу с разбитыми физиономиями, еще двое утирали морды, разбитые в кровь.

Кстати, я согласен с наемником. Глупая песня, хотя и нравится народу Нельзя ставить во главе государства какого-то рохлю. Дурно это все закончится. Там нужен или бизнесмен, или воитель. Иначе сожрут, лишат трона – не добрые соседи, так само окружение короля.

Ну а дальше понеслось вскачь. Я еще много играл и пел, потом мы с девчонками танцевали – и Аллен получил по роже от Хельги (а нечего хватать ее за задницу), а потом… потом я ничего не помню. Ну… почти ничего! Так, урывками. Мы все нажрались до поросячьего визга, и если двигались вертикально, то лишь потому, что поддерживали друг друга, а еще – на своей железной воле, упрямстве и спеси. Ведь курсант академии, маг и будущий офицер не может валяться на земле, как свинья в луже! Он должен стоять до последнего, даже сраженный почти до смерти коварным напитком, придуманным врагами родины.

Путь до Академии выпал из моей памяти, всплывали только отдельные сцены. Вот мы выходим, горланя какую-то балладу, целуемся, обнимаемся с Алленом – тоже, кстати, ужравшимся вхлам. Он обещает жениться на Хельге, и даже почти ей не изменять. И сделать девушке минимум пятерых детей.

Потом картинка – мы деремся. Смутно так вспоминаю – человек десять наемников пожелали потискать шлюх, которые сам собой будут рады вниманию настоящих мужчин – грубых, воняющих пивом и наркотой. А не каких-то там лощеных принцев, бренчащих по струнам. «Шлюхи» тискаться отказались, и предприняли недружественные действия ограниченным контингентом, визжа и прыгая, как стая обезьян. Не скажу, чтобы мы в этом сражении были так уж безупречны, но наемников все-таки положили – не без помощи Аллена, который радостно включился в процесс.

Шатаясь, продолжая горланить, мы все-таки дотащились до КПП Академии. Как шли – убей, не помню! Помню губы девчонок – мы время от времени останавливались и целовались, и эти демоницы предлагали никуда дальше не ходить, а устроить оргию прямо в кустах – все равно темно, и к тому же на всех плевать. Помню, что предложение отверг, сообщив, что все кустики в городе крепко «заминированы» дермом. Так что предложение было признано убогим.

В Академии горланить не стали – тихо прокрались по коридорам, хихикая и шикая друг на друга. Кстати, пришлось на КПП отдать пару статеров – само собой, к отбою мы катастрофически опоздали, притащившись как минимум к трем часам ночи.

Почему, кто предложил толеой завалиться ко мне в комнату – не знаю. Завалились, и все тут!

Так же не помню, что происходило на кровати. Вообще, я всегда был против пьяного секса. И ощущения притупляются, и потом, когда проснешься – будет мучительно больно смотреть на то чудовище, которое ночью тебе казалось молоденькой моделью, а поутру стало бабой ягой в последней стадии ожирения.

Насчет последнего все нормально – эти три демоницы хоть пьяные, хоть трезвые, хоть вымазанные в пыли и перьях все равно выглядят так, что позавидует любая моделька, над которой два часа работала толпа визажистов. Молодость и красоту не скрыть никаким макияжем. Но… было обидно за ту же Фелну – лишиться девственности можно только один раз. И я всегда считал, что это должно быть красиво обставлено. Например – свечи, лепестки роз в ванне, бокал шампанского и ласковые поцелуи любимого. А не визги, хихиканье подружек, которые дают тебе советы как лучше это все устроить, и покровительственно хлопают тебя по заднице, вслух комментируя происходящее и вспоминая то, как это было у них.

Да, кое-что вспомнил, и мне даже стало немного стыдно. Лучше бы я поддался раньше…

Кувыркались мы похоже что до утра – я даже грешным делом подумал о том, что похоже на то, как если бы нам снова подсыпали того самого снадобья. По-хорошему после такой пьянки мы должны были спать, как убитые, а не устраивать секс-марафон! А вот поди ж ты… успокоились только тогда, когда первые лучи солнца прилетели в мои окна. Представляю, чего наслушались наши соседи по коридору! Одна девица может разбудить все общежитие, а когда их три, да еще и с поехавшей крышей… брр!

Итак, стройная картина вчерашних безумств выстроилась последовательно, начиная с первых минут нашего нахождения в трактире. То, что я кое-что забыл о прошедшей ночи… может и надо было бы это забыть. Честно сказать, такого разнузданного безобразия в моей жизни еще не было. Ни в одной из моих жизней.

А девчонки-то, девчонки что творили! Черт подери, как они будут смотреть в глаза друг другу и мне, грешному? Когда проснутся, естественно. Как с цепи сорвались, точно. А я еще скептически слушал их рассказы о том, что творится в Академии, когда никто не видит. Как отрываются домашние детишки, впервые вырвавшиеся из дома на свободу. Думалось – преувеличивают. А вот и нет!

От «своих» девок я точно такого не ожидал. Где только научились всему этому, чертовы девственницы?!

Подумав немного, напустил воды в ванну, и улегся в нее, следя за тем, чтобы случайно не захлебнуться, когда выйду из тела. И потом с полчаса залечивал боевые раны. Все-таки прилетела мне плюха, и похоже что не одна. Драться в пьяном виде – что может быть глупее? Нет, в дальнейшем я такого больше не допущу!

И тут же едва не захохотал, вдруг вспомнив, как Сонька напрыгнула на бородатого, заросшего по самые глаза наемника и и вцепилась ему зубами в ухо. Вот он орал! Похоже что чертовка это самое ухо напрочь откусила.

А я что-то пел, когда дубасил этих придурков. Кстати – все костяшки пальцев сбиты, и кисти рук распухли. А мне, между прочим, сегодня на дуэль идти! Да не на одну! Хорошо хоть назначили на два часа дня, а не с самого утра. Иначе я бы выглядел очень непрезентабельно. Как кусок дерьма.

Едва успел вернуться в тело. Кстати, надо было закрыть дверь в ванную. Первой ввалилась Сонька – лохматая, как веник. Зевает, почесывается там… где и положено почесываться с похмелья. Глаза мутные – по-моему девица поднялась, но проснуться забыла.

– Привет! – Соня встала под струи воды, и стала мыться, не обращая на меня ровно никакого внимания.

– Привет! – это ввалилась в ванную комнату Фелна, и пошатываясь уцепилась за Соньку – Ой, что-то мне плохо! Подташнивает! Наверное, пироги были несвежими!

Я начал хохотать, и девушки с осуждением уставились на меня, как будто я вдруг начал веселиться на похоронах.

Хельга появилась через минуту – тупо уставилась на меня, и утробным голосом вдруг сказала:

– Ты ненормальный! Ты маньяк! Ты только посмотри, что сделал с девушками! У нас все болит – внутри, и снаружи!

Я чуть не утонул. От хохота обессилел, сполз в воду, хотя вроде и налил-то совсем не много, и не мог успокоиться еще минуты три – как гляну на серьезные, скорбные личики девиц, так меня сразу не хохот пробивает.

А еще, внезапно почувствовал возбуждение. Три красивые девицы, без малейшей искусственности, деланности, ненатуральности. Три цветка… пусть и слегка примятых моим каблуком. Или чем-то другим. Ну до чего же они хороши! Пришлось глаза закрыть, дабы избежать дальнейшего развития событий. А оно могло быть только одним, это развитие.

Потом я их лечил. Сам-то уже чувствовал себя просто великолепно – убрал и ушибы, и алкогольную интоксикацию. Хельга даже сказала, что я выгляжу до отвращения здоровым и веселым. Таким нельзя быть после попойки – это укор всем остальным ее участникам, и гнусное глумление над людьми.

Ну, ничего… лечение не заняло много времени. У всех девочек нашлись синяки – я сначала-то и не разглядел, когда они валялись на постели, как окурки в пепельнице (благо, что кровать огромная). Но когда начал лечить, обнаружил – у Соньки здоровенный синяк на спине, сказала, что ее достал ногой один из придурков-наемников.

У Фелны – синяк под глазом, на скуле, синяк на левой ягодице, и два кровоподтека на голени.

А больше всего досталось Хельге – у нее здоровенные синячины на бедрах прямо возле ягодиц, синяк на боку, на скуле, и припухшая губа.

Кстати, как она ядовито мне сообщила – синяки на бедрах моих рук дело. Не надо так вцепляться в девушку, она не деревянная! И не убежит, если сама встала на колени! А когда я попытался отбиться от неправомерного наезда, обе других страдалицы с не меньшим злорадством подтвердили, что эти синяки в буквальном смысле слова дело моих рук. И что я выглядел как маньяк, который желает до смерти обиходить несчастную жертву. Грубый мужлан, жеребец, которому… не надо сдерживать свои порывы, потому что именно за это они меня и любят.

Мда. Сплошные противоречия! И как так жить?!

На занятия мы не пошли. Отлеживались, отстаивались, от… в общем – вылезли мы из номера только к обеду. И на завтрак не пошли.

Пришлось еще раз идти мыться – само собой, мы не просто так отлеживались. В этот раз я постарался сдерживать себя, и не показывать свою жестокую натуру маньяка. Что по-моему не очень понравилось моим утонченным, интеллигентным подругам. Хельга даже с иронией спросила: «И где твой ночной темперамент?! Выдохся, что ли?» На это провокационное замечание я отвечать не стал, и в общем-то все получилось очень хорошо. Эдак по-семейному. Встали с утречка, решили вопрос без спешки, со всем вежеством, и поехали по делам. Хватит разнузданных оргий! Даешь оргии семейные, раздумчивые и тихие! Ибо нехрен.

Девчонки выходили от меня по одной, вначале разглядывая коридор через щелку между дверью и косяком. Глупо, конечно же. А то никто не видел, как мы вчера ввалились в Академию «на бровях». Секрет, понимаете ли! А потом кое-кто стонал и орал, как стая гусынь. И теперь они крадутся, аки тати в нощи. Ох уж эта женская нелогичность… я бы на их месте шел гордо, с поднятой мордой! Кому какое дело, где был? И с кем? Идет вы все…!

Ну, все идут в одно место, а я отправился в другое. В ректорскую. Получать ценные указания.

И получил.

– Вы с ума сошли, курсант Син! Вам сегодня предстоит на дуэли встретиться с лучшими бойцами Академии Тактики, а вы что делаете?! Устраиваете пьянку в трактире! Разнузданную оргию у себя в апартаментах! Да, да, не делайте такое лицо – вас слышала вся Академия!

И тут же, наклонившись вперед, шепчет:

– Если Хельга залетела – я тебя сгною! Я сделаю все, чтобы ты сдох! Я лично тебя убью! Я тебе яду подсыплю в чай! Я тебе…

Он долго перечислял способы уничтожения моего бренного тела, а я терпеливо слушал и сдерживался от зевка. Что ни говорю, а ночка была бурная, спал я всего часа два, а то и меньше. А то, что он меня ругает и обещает прибить – так на то и отец. Я бы тоже орал за свою дочку, и еще не так. Интересно, Хельга применяла амулет от беременности? Вроде бы разговор такой был. Вот только разговор одно, а реальное применение – совсем другое. Но тут уж… я ни причем. Не надо было меня так заводить. И вообще – прерванный половой акт вреден для здоровья мужчины.

Прооравшись, ректор успокоился и уже нормальным голосом начал обсуждать дела наши скорбные. А именно – кого мне нужно в первую очередь глушить на дуэли. И как бы между делом сказал, что по собственной инициативе в ответах на вызов заменил компенсацию за отказ от поединка до двухсот золотых. А штраф за отказ от выполнения обязанностей после проигрыша – до трех тысяч.

Я так и сел. Вот же знатный барыга! Я всего лишь хотел отбиться от посягательств желающих покромсать мое белое тело, а он это все превратил в кормушку! Пятнадцать процентов – Академии. Вот жулье! Одно мне нравится – этот старый выжига не сомневается, что я выиграю, иначе бы он так не рисковал. Но теперь сомневаюсь я – а с чего решил, что могу выиграть всегда и везде?

Впрочем, пусть даже так – найдется некто, кто поставит зарвавшегося меня на место. Побьет супостата. И что будет? Ну, отстою голым на площади несколько часов, да и всех делов! Плевать, да размазать. Не сглазят, черт подери. Пусть полюбуются на мои достоинства, извращенцы проклятые. Бой все равно не до смерти, так что…

Настраиваться на проигрыш не следовало, я выругался (про себя), и осведомился у шефа, сколько желающих нанести мне моральный и физический вред имеется в настоящий момент. И получил ошеломляющий ответ: четыреста двадцать девять бойцов!

Твою мать… да это же практически вся Академия Тактики! И кстати – когда ректор успел окучить всю эту массу народа?

И тут он со вздохом признался, что провести такую работу было практически невозможно, ему пришлось привлечь несколько стряпчих, отдать им приличные деньги, задействовать кучу курьеров, так что если я, как идиот, позволю себя убить или покалечить в первых же боях – он меня прибьет, а потом помочится на мой труп. Ибо это будет не только финансовый ущерб для Академии, но и падение ее престижа. И меня возненавидят все, кто меня знает.

То, что моему обоссанному трупу будет глубоко плевать на то, как его ненавидят – я говорить не стал. Как и убеждать в том, что обязательно выиграю поединки. Считать неполученные доходы тоже не собираюсь – нет лучшего способа испохабить бизнес, как начать считать и распределять деньги, которые ты от этого самого бизнеса должен якобы получить. Спугнуть удачу – это легче легкого. Не надо гневить Провидение.

От ректора я потащился в свой номер, раздумывая о превратностях судьбы, и о том, что как-то слишком уж лихо все пошло-побежало. Не сломать бы ногу на кочке… Все ли я учел?