Текст книги "О простом железе"
Автор книги: Евгений Мар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Удивительная карта
В Минералогическом музее Академии наук СССР в Москве висит огромная карта полезных ископаемых.
Достаточно протянуть длинную палку-указку, чтобы показать на этой карте главные месторождения железных руд в Стране Советов.
Вот Урал – крупнейшая в СССР кладовая железа. Дальше – Сибирь с ее несметным рудным богатством. А вот и Дальний Восток, где открывают всё новые и новые залежи камня-железняка.
А в самом центре СССР, близ города Курска, расположена знаменитая Курская магнитная аномалия – богатейшая в мире сокровищница железных руд.
Железа, имеющегося в ней, безусловно достаточно, чтобы опоясать стальными путями весь земной шар и соединить сетью железных дорог самые отдаленные и пустынные сейчас уголки мира.
На юге лежит Украина с Криворожским железнорудным бассейном, который не уступает по своим запасам Уралу. Первоклассными железными рудами славится и Керченский полуостров.
На карте ископаемых все меньше становится «белых пятен» – мест, еще не разведанных.
Это значит – хорошо поработали наши советские геологи – разведчики недр.
В далекие от нас времена открытие рудных залежей часто происходило случайно. Копается в земле суслик или бурундук, ворошит все вокруг, да вдруг и выбросит на траву кусочек железной руды. Поднимет этот камень прохожий – человек бывалый, знающий, – спрячет в карман, а затем покажет находку односельчанам. И вскоре близ села возникнет небольшой рудник.
В Тульской области, где было много таких крестьянских рудников, их называли обычно дудками.
Выкопает крестьянин-рудокоп узкую яму-дудку и начинает добывать руду.
Выкопает крестьянин-рудокоп узенькую яму-дудку и начинает добывать руду.
Кладет он ее в открытую бочку-бадью, спущенную в яму на толстой веревке. А жена и сын рудокопа в это время стоят наверху. Подает рудокоп из ямы сигнал – и жена с сыном крутят изо всех сил тяжелое бревно, к которому привязана бадья. Веревка накручивается на бревно и тянет бадью вверх. Таким образом поднимают сначала руду, а затем и самого рудокопа.
Глубоко рыть рудокопу не под силу: подземные воды мешают. Он и так работает по колено в воде. Все труднее становится и его помощникам крутить бревно, тянуть наверх бадью с рудой. Покопает рудокоп немного в одном месте – и бросит. Поднимется наверх и начинает рыть вторую дудку, неподалеку от первой.
Близ Тулы и других богатых рудой мест и сейчас можно найти следы работы рудокопов-одиночек.
Когда строители Магнитогорского металлургического комбината на Урале впервые поднялись на вершину горы Атач, они увидели, что эта гора, богатая железной рудой, вся в ямках, словно в мелких оспинках.
Добыча руды.
Руда лежит здесь совсем близко от поверхности. Местные жители в старину добывали ее вручную и возили санным путем за много верст – на Белорецкий металлургический завод.
Рудокопы получали за свой тяжелый труд всего-навсего полторы копейки с пуда.
Это была нищенская плата.
Добывалась в ту пору лишь руда, которую взять легче. Тяжелые глыбы оставались на месте. Руками такие не поднимешь, а подъемных механизмов в то время не было.
В 1738 году были открыты богатые залежи железной руды на уральской горе Благодать.
Вот как это произошло.
В тот год эти места посетил большой знаток железных руд горный техник Ярцев. Местный житель Степан Чумпин, по национальности вогул, показал Ярцеву кусок найденного на этой горе магнитного железняка. Внимательно осмотрев месторождение и обнаружив, что руды здесь видимо-невидимо, Ярцев немедленно же отправился с докладом в Екатеринбург (сейчас Свердловск), где находилась Государственная горная канцелярия. Владелец многих уральских рудников – горнозаводчик Демидов, узнав об открытии и опасаясь, что разработка новых руд будет передана другому, отправил за Ярцевым вооруженную погоню. Хозяин всего Урала, всесильный Демидов, хотел захватить для себя и это новое месторождение. Ярцеву с трудом тогда удалось уйти от преследователей.
Степан Чумпин – открыватель нового рудника – получил от Горной канцелярии небольшое вознаграждение. Вскоре Чумпин был кем-то убит.
Памятник древнему рудознатцу Степану Чумпину и сейчас стоит на самой вершине горы Благодать.
Геологи ищут новые залежи железных руд – ведут разведку взрывом. Подземные толчки аккуратно записываются автоматическими аппаратами – сейсмографами.
Железные руды уральской горы Высокой были открыты другим местным жителем, Яковом Савиным, – таким же простым крестьянином, как и Степан Чумпин. Судьба Савина также оказалась печальной. Заводчик Демидов, воспользовавшись своими связями с царским двором, захватил этот рудник и прогнал Савина. Открыватель рудника на горе Высокой умер в безвестности и бедности.
Советские рудознатцы – геологи – идут на поиски железных руд уже не с голыми руками, как в те далекие годы. В их распоряжении – самые разнообразные приборы. Они помогают разведчикам недр не только обнаружить руду, но даже определить, велики ли ее залежи, стоит ли строить здесь новый рудник.
Некоторые из этих приборов основаны на свойстве магнита притягивать железо.
Эти приборы устанавливают на самолет и вылетают на разведку ископаемых.
Магнитные стрелки сразу и резко отклоняются при приближении к большим массам железных руд.
В нашей стране даже существуют специальные отряды геологической авиации. С самолета можно быстро обследовать большие пространства земли.
Существуют и другие способы разведки.
Иногда геологи производят на месте поисков небольшие взрывы – искусственные землетрясения. По тому, как распространяются подземные толчки, геологи узнают, есть ли здесь залежи железных руд.
Когда руда будет обнаружена, произведут глубокое бурение, возьмут из глубины пробы руды и пошлют в лабораторию на исследование.
Работники лаборатории сразу скажут: много ли в этой руде содержится железа, богатые или бедные руды удалось обнаружить геологам.
История одного незнакомца
Перед нами кусок железной руды – небольшой железный камешек. Он претерпел удивительные приключения, пока с тысячами других таких же попал сюда, на большой и просторный рудничный двор металлургического завода.
Он лежит здесь под открытым небом. Поливают его дожди, обдувают ветры. Камень как камень. Пожалуй, если положить с ним рядом перочинный ножик, или школьное перо, или даже обыкновенный гвоздик, трудно будет поверить, что неказистый кусок руды и так хорошо знакомые нам предметы – ближайшие родственники.
А ведь из таких кусков руды были добыты сначала чугун, затем из чугуна – сталь, из стали…
Впрочем, об этом расскажем чуть позже. Узнаем пока место рождения нашего незнакомца.
У двух рудных камней могут оказаться совершенно разные и по-своему интересные истории.
Вот каков был путь куска руды, родина которого – Керченский полуостров, что находится у Черного моря на юге нашей страны. Лежал этот камешек совсем недалеко от поверхности земли и если бы мог слушать, то, верно, услышал бы и скрип колес крестьянской арбы, проезжавшей по дороге, и даже негромкие возгласы возчиков, погонявших медлительных, ленивых волов.
А раз этот кусок руды лежал неподалеку от поверхности – значит, и добыть его было сравнительно нетрудно.
Это сделал водитель экскаватора, добывающего руду. Но сначала сюда прибыли другие экскаваторы, чтобы подготовить ему дорогу. У каждого из них стальная рука-стрела и на конце ее – ковш, похожий на огромную горсть.
Вместительная эта горсть! Кинет экскаватор лишь несколько таких горстей – и большой вагон уже заполнен до отказа. Первый электровоз отъезжает и дает место другому, который нетерпеливо подает сигналы.
Экскаваторы быстро сняли мягкий, податливый грунт, прикрывавший пласты руды, словно крыша – дом от непогоды. Этот грунт и называется кровлей.
Экскаватор вскрывает кровлю.
Грузовики увезли остатки кровли в отведенные для этой цели места – отвалы, иногда за много километров от рудника.
Там успели вырасти целые горы из такого грунта и пустой породы, то и дело встречающейся рядом с рудой.
И только когда кровля была снята, на месте появились экскаваторы-рудокопы. У этих машин – по нескольку ковшей, расположенных рядышком один за другим, совсем как гусеницы у трактора или танка. Такой экскаватор можно было бы назвать многоруким.
Жадно и быстро гребут его стальные горсти, добывая руду. Едва успев опрокинуть свой груз на бегущую рядом с экскаватором ленту-дорожку, они спешат за новым. А лента-дорожка несет добычу прямо к вагончикам местной электрической дороги.
Но вот поезд загружен, кондуктор дает свисток, совсем как на обычном вокзале, и состав с рудой направляется прямо к зданию обогатительной фабрики.
Эта фабрика называется обогатительной потому, что может самые бедные по содержанию железа руды сделать насыщенными железом – богатыми. Человек как бы поправляет здесь ошибки природы – «самой большой фабрики на свете».
Механизмы нашей обогатительной фабрики раздробят тяжелые глыбы руды и затем хорошенько промоют каждый камешек.
Вода разлучит здесь железо с его вечными спутниками – песком и глиной. А затем наш камешек сведет знакомство с огнем.
Впервые это произойдет в цехе спекания.
В огромной печи-конвейере испекут из руды, мелкого угля и известковых камешков в качестве приправы длинный, многометровый рудный «пирог».
Новый камешек и есть небольшая частица этого необыкновенного пирога, избавленная от многих примесей, тщательно промытая, насыщенная железом.
До чего, однако, все, что здесь рассказано о нашем камешке из Керчи, не похоже на историю другого куска руды, доставленного, скажем, с рудников близ Тагила. У нашего уральского железного камня характер, прямо скажем, куда более суровый. Добыть этот камень горнякам было нелегко. Правда, и в этих местах руда расположена неподалеку от поверхности. Однако уральский грунт так крепок, что и экскаватору снять его сразу не под силу.
Когда требуется вскрыть кровлю, прикрывающую руду, здесь сначала зовут бурильщиков.
С помощью станков, приводимых в действие электричеством, бурильщики пробурят в грунте глубокие скважины. Затем наступает очередь запальщиков. Замечательная у этих людей профессия! Она требует не только знания дела, но и смелости. Запальщикам все время приходится работать со взрывчатыми веществами. Они быстро заложат в скважины взрывчатку, протянут от места будущего взрыва электрические провода, а сами отойдут в укрытие.
Все это запальщики сделают четко, умело. Сейчас им осталось лишь включить ток и произвести взрыв. Но прежде они обязательно дадут предупредительный сигнал – ударят в колокол; это для того, чтобы никто не подошел близко к месту взрыва.
И вот пробил колокол, а затем раздался сильный гул. Взрывчатка легко подняла на воздух десятки тонн грунта. Так была здесь снята прикрывающая руду кровля.
Прошло еще некоторое время – и сюда подошли экскаваторы. Эти машины быстро убрали грунт и обнажили первый слой руды. Теперь можно было начать добычу. Но и руда здесь – «крепкий орешек». Стальными зубами экскаваторов его не разгрызть.
Снова пришли бурильщики с запальщиками. Опять зазвенел колокол на всю округу – и снова раздался привычный здесь гул взрыва. Теперь надо было раздробить огромные глыбы на части, а затем направить руду на металлургический завод. Но мелочь, или, как говорят здесь, «крупу», оставшуюся после взрыва, все же пришлось сначала обработать. Ее доставили на рудную мельницу и там перемололи, превратили в порошок.
В этом порошке еще содержались вместе с железом песок, глина и многие другие примеси. И вот движущаяся лента-дорожка с рудным порошком – под магнитным барабаном. Магнит притянул к себе частицы, богатые железом, а песок и глину оставил на ленте. Осталось лишь снять железо с барабана и направить в цех спекания.
А как «железная пекарня» изготовляет многометровые рудные «пироги», ты уже узнал из этой книжки.
Затем вагонетки рудничной железной дороги доставили наш искусственный железный камень к огромным хранилищам, которые называются бункерами. Отсюда большой товарный поезд повез его на рудный двор завода.
Много различных механизмов служит сейчас горняку: и бурильные молотки, и экскаваторы, и электровозы…
А когда-то были у него всего-навсего два друга: кирка да лопата. Трудясь до седьмого пота, добывал руду забойщик.
В старину гонщиками, или возчиками руды, работали подростки.
Нелегкая это была должность.
«Я работал гонщиком с десяти лет, – вспоминает о былых временах старый уральский горняк Григорий Константинович Двойников. – …Выезжали в пять утра. Работа продолжалась до шести вечера. Платили за всё четвертак. Устанешь в тележку руду бросать, встал отдохнуть, а хозяин сразу ругать: „Давай подкладывай, не стоять сюда приехали!“».
Прочитаешь эти строки из книги «Были горы Высокой», написанной уже в советские годы старыми горняками, и словно видишь перед собой юного рудокопа – бледного, с красными от бессонницы глазами, в измазанной глиной одежде.
Недолог был век горняка. Уже к сорока годам забойщик, как правило, становился инвалидом, и нужда заставляла его посылать на рудник подростка-сына.
Тяжело добывать руду на поверхности, но еще тяжелее это делать внизу, в шахтах, которые приходилось рыть, если пласты руды лежали глубоко.
Сырая и холодная шахта постоянно была на запоре. Оттуда горняк не мог выйти, пока не кончится упряжка. Так называлась тогда смена у горняков.
Руду в шахте рабочие возили на себе. Они впрягались в санки и на четвереньках по низкому ходу шахты тянули непосильный груз. Отсюда и произошло это страшное, унизительное слово – «упряжка».
Тускло светила шахтерская лампочка – единственный источник света в этой «подземной тюрьме». Крепление шахт было плохое: владельцы их жалели крепежный лес, и здесь нередко случались обвалы.
А наши современные, советские шахты – это настоящие подземные города.
В старой, дореволюционной и в новой, советской шахте.
На много километров тянутся их улицы-туннели, ярко освещенные электрическим светом. К самому забою, где добывают руду, горняков доставляет теперь подземный трамвай.
Все делается для того, чтобы облегчить труд наших шахтеров.
В Криворожском железнорудном бассейне есть шахта «Гигант». Она одна дает стране тысячи тонн руды в сутки. На передовой советской шахте горняки добывают руду способом обрушения.
У домны.
Горняки вначале осторожно подрубят рудный пласт и затем продвигаются со своими врубовыми машинами и молотками дальше. Время «созревания» подрубленного ими пласта руды длится обычно около месяца. Руда обрушится от собственной тяжести, как спелый плод, когда приходит его пора.
А руде уже давно подготовлена здесь дорожка. Руда и устремится по ней, словно вода по вырытому для нее искусственному руслу.
Механические лопаты подгребут обрушившуюся руду к месту погрузки. Погрузочные машины быстро заполнят вагонетки. Электровоз доставит тяжелый состав к подъемнику, который и поднимет руду наверх.
Может создаться впечатление, что здесь всю работу выполняют одни машины.
«А где же люди?» – спросишь ты.
Действительно, на наших рудниках и шахтах работает сравнительно немного горняков – куда меньше, чем в былые годы, когда все делалось вручную. Но люди здесь, конечно, есть: без них были бы мертвы механизмы, за работой которых надо неустанно следить. Только в шахтах вместо забойщика с его киркой теперь трудится бурильщик. Рядом с ним работают машинисты электровозов, электрослесари, механики.
О таких профессиях на старых шахтах и рудниках даже не слыхали. От горняка требовались лишь сильные, не знающие усталости, руки. Он даже мог и вовсе не знать грамоты и ставить, как это было тогда принято, вместо собственной подписи крест. Эти крестики можно и сейчас увидеть на старых горняцких бумагах – ведомостях, свидетельствах и других документах, хранящихся в заводских архивах.
В наши дни в руках горняка уже не кирка да лопата. Для того чтобы умело обращаться с машиной, требуются большие знания.
Хороший горняк должен быть сейчас всесторонне образованным человеком и, главное, не переставать учиться – ведь техника все время идет вперед.
На шахтах Криворожья работает много учеников знатного бурильщика Ивана Алексеевича Митрофанова. Иные из них уже давно успели закончить Горный институт и стать инженерами. Однако молодые инженеры никогда не забывают уроков своего прославленного учителя. Иван Алексеевич – рядовой рабочий – стал членом Научного горно-технического общества Криворожья. Он читал лекции студентам, рассказывал им о своем опыте.
Горняк Иван Алексеевич Митрофанов известен тем, что первым в Криворожье стал обслуживать одновременно четыре бурильных молотка. Это он, работая один, за восемь часов дал столько руды, сколько давала раньше целая смена бурильщиков. Всего же горняк Митрофанов добыл для страны более миллиона тонн железной руды.
А Иван Алексеевич – не богатырь какой-нибудь, не великан, хотя и выполнил работу, которая кажется под силу сказочному великану-богатырю. Помогли ему дать столько руды стране отличное знание своего дела и замечательные механизмы, которыми он овладел в совершенстве.
Кусок железной руды…
Подумайте, как много труда потребовалось для того, чтобы добыть его из недр земных! В этой работе принимали участие и горняки и рабочие тех заводов, где изготовляют сейчас «оружие» горняков: бурильные молотки, машины-погрузчики и десятки других замечательных механизмов.
…Маршрут с рудой прибыл наконец на рудный двор металлургического завода.
И вот образец руды уже находится в заводской лаборатории. Его тщательно изучают, подвергают различным анализам, рассматривают в микроскоп. Он переходит из рук в руки. Все секреты его должны быть раскрыты.
Теперь этот камень, хранящий в себе железо, уже не «таинственный незнакомец», а, скорее, «добрый знакомый».
И вот он уже занял положенное ему место на рудном дворе рядом с другими такими же камнями.
Здесь наш железный камень и будет ждать своего часа.
Рождение металла
Как же все-таки руда превращается в металл?
Даже когда она прошла длительную обработку в цехах обогатительной фабрики, сходство между неказистым обломком рудного «пирога» и любой вещью из металла ничуть не увеличилось.
Можешь раздробить этот камень тяжелым молотом – все равно не обнаружишь ничего похожего на металл: железо все еще прочно сцеплено в нем с другими веществами, и придется немало потрудиться, чтобы окончательно освободить металл из этого плена.
Добыча металла – хитрое и сложное искусство. Недаром в старину кузнецы, знавшие секреты изготовления стали, считались обладателями чудодейственной силы и пользовались всеобщим уважением. На пиру им всегда отводилось самое почетное место. Иные из кузнецов, как люди во многом сведущие, занимались врачеванием людей. К ним многие обращались за советом.
Кузнецы – герои народных сказок – всегда побеждали злого Змея-Горыныча.
Однако наступило время, когда, казалось, самые опытные кузнецы потерпели поражение.
Вот как это случилось.
Все больше нужно было металла, и маленькие домницы древних металлургов уже не успевали выполнять заказы.
Кузнецы, чтобы выплавлять больше стали, начали строить вместо маленьких – большие домницы. Но удивительное явление: чем выше выкладывали кузнецы домницу, тем металл, который они получали, становился хуже. Он не ковался, в огне становился таким хрупким, что не выдерживал и слабого удара. Из такого металла нельзя было изготовить ни доброго меча, ни прочной кольчуги. Сами кузнецы с досады назвали металл, который доставил им столько огорчений, «свиным металлом», а слитки этого металла – «чушками». Отсюда-то и произошло слово «чугун», который известен теперь, пожалуй, каждому.
«Свиной металл» оказался таким хрупким, что не выдерживал даже слабого удара.
Но прошло немного времени, и смекалистые кузнецы вскоре подметили, что хотя «свиной металл» и не куется, но имеет другие замечательные качества. Достаточно было вырыть в песке яму, а затем налить туда расплавленный чугун, чтобы, застывая, он точно повторил очертания этой ямы. Люди стали рыть в земле ямки самой причудливой формы и наливать в них расплавленный чугун. Так и научились они лить разную кухонную посуду: горшки, чугуны, чугунные сковороды, а также пушечные ядра, якоря для судов.
Выгодный промысел литья из чугуна в России развивался быстро. Домницы заработали на всю свою мощь.
Если в начале XVIII века у нас во всей стране изготовлялось всего-навсего сто пятьдесят тысяч пудов чугуна, то к концу этого века производство его увеличилось более чем в шестьдесят раз.
Из чугуна лили теперь не только ядра для пушек, но даже пушечные стволы. Однако чтобы такой ствол не разорвался от первого же выстрела, его на всякий случай скрепляли обручами.
В наше время замечательные литейные качества «свиного металла» используются очень широко. Из чугуна теперь делают, конечно, не только кухонную посуду, но и многие другие изделия, в том числе части разных станков и машин.
Тяжел был в прошлом труд доменщика.
У нас научились изготовлять различные сорта чугуна – например, ковкий чугун.
Однако большая часть чугуна по-прежнему идет в переплавку. Из него изготовляется сталь – металл, который и прочен, и гибок, и ковок.
Современная доменная печь, наша домна – праправнучка древней домницы, – выросла в огромное сооружение высотой с пятнадцатиэтажный дом.
Внутри она выложена особым, огнеупорным кирпичом, который не боится самого жаркого огня.
А рядом с домной стоят высокие стальные башни – воздухонагреватели, которые внутри также выложены кирпичом, не боящимся огня. Из домны по трубам идет в воздухонагреватели очищенный от пыли доменный газ. Сгорая там, он нагревает кирпич в стальной башне. После этого мощные воздуходувные машины гонят туда же огромные массы холодного воздуха. Воздух отнимает у кирпичей тепло, нагревается и поступает согретым в доменную печь. Выходит, что домна сама подогревает для себя воздух.
У каждой домны – свои воздухонагреватели. Они работают, сменяя друг друга. Чем выше температура воздуха в домне, тем быстрее плавится там руда, меньше уходит топлива. Это очень важно. Ведь «аппетит» у нашей домны солидный.
Для того чтобы «накормить» сырьем большую доменную печь, требуется каждые сутки три-четыре железнодорожных состава с рудой, углем и другими материалами. Хорошо наш работник «поест», зато на славу поработает.
Чтобы вывезти чугун, выплавленный в такой домне за те же сутки, подают длинный железнодорожный состав – из девяноста вагонов.
Это сделать нетрудно. У каждого большого металлургического завода есть своя собственная железная дорога с паровозами, вагонами, машинистами, кочегарами, составителями поездов и стрелочниками. Железнодорожный цех на заводе – один из самых больших. И это понятно. Только Магнитогорский металлургический комбинат имени И. В. Сталина принимает и посылает ежесуточно столько товарных составов, сколько хватило бы для всех ее перевозок такой стране, как Голландия.
Большой путь прошла наша металлургия от маленьких домниц древних славянских кузнецов до гигантских металлургических комбинатов – таких, как Магнитогорский на Урале или Кузнецкий в Сибири.
И выплавка металла в наши дни стала делом куда более сложным, чем была в старину.
Стальной короб-скип, наполненный железной рудой, поднимается к вершине домны по скиповому мосту и сам автоматически разгружается. А доменные газы идут по пути, обозначенному черточками, и сжигаются в воздухонагревателе. Механическая воздуходувка (изображена внизу, справа) посылает воздух в домну.
Вначале современную доменную печь загружают рудой, топливом и известковым камнем, или, иначе, плавнем. Он называется так потому, что помогает плавке. Плавень вытягивает из руды все лишнее, словно пластырь.
Топливо в домне необычное – это кокс. Он изготовлен из особых сортов каменного угля чаще всего здесь же, на металлургическом комбинате: уголь сначала смололи в порошок, а затем испекли из него кокс. Кокс горит отлично, дает высокую температуру, необходимую для плавки металла, не трескается.
Кроме известкового камня, домна получает небольшое количество марганцевой руды, чтобы чугун стал более прочным.
Железную руду, известняк, уголь, марганцевую руду называют шихтой, а каждую порцию шихты – колошей.
Тяжел был в прошлом труд доменщиков. Вагонетки с рудой вручную катили к домне рабочие, которые так и назывались катали. Вагонетку требовалось заполнять рудой доверху. А заводской двор был устлан каменными плитами, обычно положенными вкривь да вкось. Попробуй справься с вагонеткой, которая весит вместе с грузом целую тонну! В катали народ шел рослый и сильный, но и сильные люди надрывались на такой каторжной работе.
Особенно тяжело доставалось верховым – так назывались те рабочие, которые должны были загружать рудой самую домну. Работать надо было быстро: домна не ждет.
Многие из верховых отравлялись страшным доменным газом – угорали.
А у печи за ходом плавки пристально следил доменный мастер. Ему то и дело приходилось поглядывать в небольшое оконце в печи – «глазок». По цвету пламени, которое бушевало за оконцем, мастер узнавал, не требует ли чего-нибудь домна.
Отсюда, верно, и пошло выражение «работать на глазок».
Опасность каждую минуту подстерегала мастера: остудишь печь – застынет металл, получится, как в старину говорили, «козел», и погибнет вся плавка.
Для того чтобы стать мастером, требовался огромный опыт. И рабочие обычно становились мастерами печи уже в пожилом возрасте, когда волосы начинали седеть и силы были надорваны долгой работой.
Интересна история большой семьи русских доменщиков Коробовых, три поколения которых трудились на металлургических заводах.
Родоначальник этой семьи Григорий Коробов, отличный доменный мастер, долгие годы работал верховым и не раз падал у вагонетки без сил, отравленный ядовитыми газами.
Его сын, впоследствии прославленный обер-мастер, Иван Григорьевич Коробов, когда ему исполнилось пятнадцать лет, уже дробил руду на Дружковском заводе. Это его, работавшего затем подручным горнового на Макеевском заводе, заставили однажды лезть в еще горячую печь, чтобы разровнять лопатой руду. Когда Коробова вытащили, он был едва жив.
Иначе сложилась жизнь у сыновей Ивана Григорьевича – Павла, Николая и Ильи Коробовых, выросших и воспитанных уже при советской власти. Все они, как многие из их сверстников молодых рабочих, получили высшее образование, стали инженерами.
Илья Иванович Коробов – ныне директор металлургического завода имени Г. И. Петровского в Днепропетровске. Его старший брат, Павел, прошел путь от рядового рабочего до заместителя министра черной металлургии СССР. А младший, Николай, – известный ученый-металлург.
Труд замечательной советской семьи доменщиков Коробовых высоко оценен народом.
10 апреля 1939 года председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин вручил ордена всей этой семье: старому доменщику Ивану Григорьевичу Коробову и трем его сыновьям – Павлу, Илье и Николаю.
В наши дни знание и слава рано приходят к людям, если они хорошо работают и учатся. На домнах Магнитогорского комбината можно встретить многих бывших воспитанников ремесленного училища. Первую плавку чугуна они выдали уже вскоре после того, как пришли на завод.
Совсем молодым прославился замечательный советский доменщик, мастер Магнитогорского металлургического комбината имени И. В. Сталина, Алексей Шаталин. За свой труд он награжден двумя орденами Ленина и орденом Трудового Красного Знамени. Доменный мастер Шаталин – лауреат Сталинской премии.
Многие из старых и ненужных теперь специальностей исчезли на советских металлургических заводах. Работали там когда-то чугунщики. Этим рабочим приходилось всегда иметь дело с горячим металлом. Чугунщики рыли ямы в песке, куда заливался затем жидкий чугун. Металл еще пышет жаром, а чугунщики уже разбивают его ломами и кувалдами на отдельные чушки… Нет теперь такой специальности.
Сейчас не увидишь на домне каталей. Загрузка печей давно происходит с помощью механизмов. И железную руду и известняк доставляют к домне мощные краны. Электрический вагон-весы точно взвешивает эти материалы перед загрузкой. Руда, плавень – все, что необходимо домне, поднимает наверх подъемник. Стальные короба-скипы, в которых доставляется шихта, сами опрокидываются над загрузочным устройством домны.
Иным стал и труд мастера печи. Следить за ходом плавки ему теперь помогают многочисленные контрольные приборы.
Иным стал труд доменного мастера сегодня. Следить за плавкой ему помогают многочисленные контрольные приборы.
Такой прибор точно и своевременно сообщит ему обо всем, что творится в печи. Он покажет, например, какая сейчас температура в разных частях домны. Посмотрит мастер – плавильщик чугуна на прибор и будет знать, что ему делать: то велит подбавить руды, то посадит печь «на строгую диету» и попросит дать разок-другой «холостую колошу», без руды, из одного кокса.
Недаром рабочие в шутку называют такие приборы «ябедниками».
Много расскажет мастеру, ведущему плавку, и анализ пробы чугуна, который ему изготовит находящаяся здесь же, в цехе, лаборатория.
Через каждые четыре часа горновой и его подручный пробивают электрическим буровым молотом летку – отверстие, через которое пойдет чугун. А было время – и эту тяжелую работу также приходилось делать вручную. Чтобы пробить летку, горновой и его помощник брали тяжелый лом и били им.
Когда выпустят чугун, электропушка накрепко забьет отверстие летки глиняным снарядом.
Но вот железная руда начинает плавиться, чугун стекает вниз. Всякие посторонние примеси, как ты знаешь, образуют отходы производства – шлаки. Они легче чугуна и, как более легкие, вскоре окажутся наверху.
Пройдет два часа – и шлаки выпустят из печи через особую шлаковую летку.
Шлаки также внимательно исследуются в цеховой лаборатории. Их состав скажет о многом: мастера узнают, нормально ли идет плавка металла.
Шлак в старину называли «доменным соком».
Уже на заре металлургии «доменный сок» шел в дело: им пользовались для обогрева цехов.
Шлак, помещенный в специальную посудину, медленно отдавал свое тепло. Из шлака отливали раньше пушечные ядра. Теперь из шлаковых блоков строят дома. Шлак используют для строительства дорог.
Тот, кто хоть раз побывал у домны в минуту рождения металла, никогда не забудет этой удивительной картины.
Пробита летка, и металл пошел.
Огненный ручей с шумом бежит по желобу, стекая в ковш огромного чугуновоза.
В просторном цехе сразу становится светло, словно сюда, к домне, пришло само солнце.
Отсвет пламени отражается на строгих и торжественных лицах рабочих. Тысячи искр поднимаются кверху, подобно салюту в честь тех, кто из железной руды добывает металл.
