Текст книги "Двойная реальность (СИ)"

Автор книги: Евгений Осьминожкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Осьминожкин Евгений Александрович
Двойная реальность

– Мам, дай таблетку!

Кухонный комбайн, встроенный в стол, утробно булькнул, мама достала из него глубокую тарелку с кашей, по запаху песочное печенье.

– Малыш, попробуй, – сказала мама и поставила тарелку с новым кулинарным шедевром передо мной.

– Что это? – спросил я, перемешивая кашу, от вида которой мне хочется лезть на стены, уже забыл когда последний раз ел что-то твердое.

– Печенюшки, – ласково произнесла мама и уставилась на меня. Как же, сейчас чадо будет с любовью поглощать ее стряпню.

Закрыл глаза, так легче есть из раза в раз одну и ту же кашу, что отличается лишь по вкусу. Что поделать на наполнитель для комбайна у нас не хватает денег. Говорят, что изобретение пищевого комбайна спасло человечество от голодной смерти, охотно верю, но лично мне от этого не легче. Хроники уверяют, что люди раньше ели настоящие продукты, а не эту бурду с разным вкусом. Пищевой комбайн на корню уничтожил необходимость что-либо выращивать. Ведь достаточно загрузить в него две составляющие (биомассу и структуризатор) и перед вами абсолютно любое блюдо насыщенное витаминами. Вот только у нас не хватает денег на структуризатор, мама еле зарабатывает на биомассу среднего качества.

На вкус кашеобразные печеньки оказались вкусными, главное подольше размешивать языком по рту, все же мама старалась.

– Спасибо, вкусно, – ответил я и открыл глаза.

Мама в домашнем халате влюбленно смотрит на меня. По-домашнему растрепанная, прическа "а-ля грязный пудель", волосы примяты, но остались участки, что пытаются вернуть былую форму. Теплый заботливый взгляд с нежностью наблюдает, как я кушаю.

– Еще чего-нибудь хочешь? – ласково спросила она и перед ней появилась огромная кулинарная книга. Фолиант на полстола завис в воздухе, мама глазами побежала по строчкам, пытаясь найти чтобы еще приготовить.

Запил остатки жидкого печенья молоком, хоть оно такое как надо, жидкое.

– Мам, мне бы таблетку! – вновь попросил я.

– Еще три часа дня, куда тебе спать? – буркнула мама продолжая переворачивать страницы старинного фолианта.

Я нервно махнул рукой и огромная книга испарилась. Не люблю когда любители старины идиотничают. Ладно бы сделали кулинарную книгу в виде планшета, даже пусть у него была бы окантовка в виде корешка книги, еще куда ни шло, но не это же страхолюдство, заполняющее собой пространство, хорошо хоть виртуальное, в реальности такую книгу двум мужикам одну страницу переворачивать.

Мама сердито глянула на меня.

– Арт, – начала мама.

– тём, – продолжил я, терпеть не могу, когда мое имя сокращают и больше всех это любит делать та, кто его подарила.

– Малыш, – ласково произнесла мама и погладила меня по голове, – сходи погуляй, не надо вычеркивать пол дня жизни.

– Да, я весь уже извелся, – запротестовал я. – Как ты не понимаешь, мне завтра четырнадцать лет, передо мной откроются все возможности.

Мама тяжело вздохнула.

– Глупый, – сказала она насмешливо. – Еще успеешь насмотреться на голых девок.

– Пфф, – для вида возразил я. – Да, кому они нужны.

Мама издевательски прищурилась с ухмылкой.

– Не только это, – сдался я. – Хочется видеть наконец-то рекламу.

Мама притворно закатила глаза.

– Боже мой, нашел о чем мечтать, – сказала она и засмеялась. – Вот к чему не стоит стремиться, так это точно к рекламе.

– Ага, тебе хорошо говорить, ты ее видишь, – возразил я.

– Лучше бы не видела, – заявила мама серьезно.

– Наелась значит? – спросил я.

Она кивнула.

– А если бы никогда ее раньше не видела? -спросил я настойчиво.

Она призадумалась. Перед ней появился интерфейс комбайна, пара движений и две кружки горячего чая поднялись к нам из столешницы.

– Все равно, еще успеешь, – сказала она, прихлебывая ароматный травяной чай.

По ее застывшему взгляду понял, что она вновь о чем-то задумалась, уже не достучаться. Вышел из-за стола, раз таблетку снотворного мне отказывается выдать, то надо чем-то себя занять. Хочется подскочить и бегом в клинику на смену глазных линз. Как же она не может понять, что такое получить доступ к нормальной жизни, стать взрослым.

И всему виной развитие технологий. Хроники говорят, что раньше у людей были телевизоры, компьютеры и прочие внешние гаджеты, в которые мог посмотреть любой, независимо от возраста. Но теперь жизнь уже не та, детям сразу устанавливают глазные линзы и каждый год меняют, проверяя и настраивая. Поэтому ни один ребенок не может увидеть рекламы и даже целующуюся парочку в парке, видите ли ему еще не положено интересоваться сексом, от того и на примеры смотреть не надо. Линзы блокируют все запрещенное, поэтому ребенку не увидеть ничего такого, что не разрешает правительство. И завтра этот тотальный фильтр будет снят, осталось чем-то себя занять сегодня.

Прошелся по комнате туда-сюда, туда-сюда, нет, так нельзя, мечусь как загнанный зверь. Плюхнулся на кровать, может в сети найдется что-нибудь интересное, способное меня отвлечь. Почта тренькнула приглашением, ох мамочки десятки новых писем и все от незнакомых девушек. Издеваются дурехи. Им тоже не понять каково это быть последним в классе, чей день рождения выпадает на середину лета, когда остаешься один. Полкласса заменило линзы еще зимой, только и было разговоров о новых возможностях, фишках и вседоступности. Друзья и рады бы поделиться найденным фотками обнаженных одноклассник, но мне все равно их не увидеть, гребанные линзы, осточертели, что порой хочется с глазами выдрать. Но нельзя, так я останусь вне интернета и современных технологий, как и без глаз. Теперь чердаки каждого дома не пыльные и забытые богами и временем помещения, а мощнейшие серверные, в которых хранится вся информация жителей дома. Четче всего это ощущается ребенку. Стоит переступить порог дома, как все виртуальное исчезает, нет интернета, персональных настроек и вообще всего виртуального, ребенок оказывается на улице без информационного шлака. Зато когда поменяю линзы, буду ловить интернет даже на улице, в пределах города невозможно остаться без него, каждый дом, автобус, машина и любая постройка надежно удерживают в цепких лапах виртуальности, но сегодня о таком еще только мечтать.

– Чего разлегся, все равно же не заснешь? – ехидно спросила мама, стоя в дверном проеме.

Я подскочил, как ошпаренный.

– Да достали вы все, – крикнул я.

– Кто это все? – с интересом спросила она, одно движение рукой и у меня появился виртуальный надсмотрщик.

– А ну давай показывай, – велела мама строго.

Появилась мысль возразить и не открывать почту, но тогда она перехватит контроль, буду вообще, как младенец. Послушно открыл почту. Десятки мигающих сообщений, что я не стал открывать, в каждом примерно одинаковый текст.

– А-а, – с улыбкой ответила мама, – юные соблазнительницы кидают приглашения в друзья.

– И сдались они мне, – буркнул я.

– Пока что да, тебе до них никакого дела, но должны же девушки дать о себе как-то знать. Вот захочется тебе с кем-нибудь пойти в кино или в парке погулять, а у тебя в френдлисте одни парни. Так что все правильно делают, дают о себе знать заранее, – одобрила мама и присела на край кровати.

– А где они все были вчера, неделю назад и весь год? -заорал я истерично. – А у меня еще доступа нет, а они уже шлют приглашения, идиотки.

– Успокойся, малыш, – сказала мама ласково. – Наступит завтра, никуда не денется.

– Я последний, последний из класса, – с подступающими слезами закричал я. – Как ты не понимаешь? Уже все мои друзья по-настоящему живут, а я тут один лежу, хожу, никому не нужный.

– И что ни один друг о тебе ни разу не вспоминал? – спросила мама участливо.

– Ага, как же, – сгримасничал я. – Парочка присылала сообщения. Пустые сообщения. Пустые только для меня одного.

Слезы сами от досады потекли.

– Идиотов всегда будет в твоей жизни хватать, – пообещала мама. – Не переживай. А как же Димка?

Я замер. И правда, у Димки вообще нет линз, его семья живет в резервации, старотехи, как их называют, люди не пожелавшие быть постоянно подключенными к сети. И правда, чего это я, Димка же только сегодня присылал приглашение прогуляться.

– Ему меня не понять, – выпалил я. – Он в интернет вообще заходит с планшета, как динозавр.

– А тебе с ним что в сети встречаться? -спросила мама хитро. – Для общения с ним тебе так уж важно есть на нем линзы или нет?

Я замер с открытым ртом, возразить нечего, когда мы гуляем, то просто болтаем, у меня как ребенка на улице интернет не работает, а он планшет никогда не достает, просто гуляем.

– Убедила, – буркнул я и помахал ей, чтобы уходила из моей комнаты.

Мама с улыбкой поднялась и вышла из комнаты. Родительский контроль позволяет за мной наблюдать из сотен камер в потолке и стенах, но это если мама захочет проверить что я делаю. А она у меня нормальная, не станет наблюдать как я переодеваюсь, доверяет, знает, что ничем плохим в комнате никогда не занимаюсь.

+++

Далее не переделано.

+++

Улица встретила приятной июльской прохладой, солнце сегодня больше светит, чем греет. За порогом дома остался интернет и вся виртуальность, без которой порой ощущаю себя неуютно. В линзах активными остались лишь gps и навигатор, дети всегда должны знать, как добраться до дома, а родители должны знать где находятся дети.

Димка живет за мостом, до которого три километра и триста двадцать метров, по мосту полтора километра, а затем еще четыре с лишним до его подъезда, если идти строго по маршруту проложенным навигатором. Можно запулиться в общественный транспорт и через десять минут быть на месте, но мне сейчас спешить некуда, чем дольше дорога, тем лучше.

Внешне старотехи ничем не отличаются от нас, современных людей. Отличия видны, когда они ищут что-то в интернете, забавно водят пальцами по стеклянным экранам двумерных изображений, даже порой стыдно за них. И для подобных чудиков выделили аж целый район, где ни в одном здании нет серверных, лишь обычные точки интернета. Каждый поход к нему в гости как посещение музея, люди на улицах не стесняются, подносят к ушам прямоугольники телефонов и лишь тогда разговаривают, смех да и только.

Если бы не очередное обострение в Европе, то и не узнал бы, что у меня есть троюродный брат. Таким старотехам, как его семейство не рады в просвещенной Еврозоне, лишь в России принимают и обустраивают абсолютно всех.

За размышлениями не заметил, как оказался возле его двери и нажал звонок, еще одна архаично-смехотворная штука старотехов.

– Привет, – поздоровался я.

– Здарова, – улыбнулся Димка и жестом пригласил проходить. – Не ожидал тебя увидеть, думал больше не увидимся.

– С чего бы это? – удивился я.

– Так ты же завтра получаешь новые линзы, станешь постоянно подключенным, – с насмешливой издевкой произнес Димка.

– И? – оторопело промычал я.

– Да заходи уже, – сказал брат и направился в свою комнату.

– Кто там? – раздался мужской голос из кухни.

– Тёма, – крикнул брат из своей комнаты.

Всегда забавляла их неосведомленность кто находится в квартире и то как они пытаются оповещать друг друга.

– Добрый день, Александр Григорьевич, – прокричал я, желая быть узнанным хозяином дома.

– А-а, Артём, привет, – донеслось из кухни, дядя поленился выйти, раз покричали, вроде как и пообщались вживую.

Я подошел к Димке, что уселся возле настольного компьютера, если можно так назвать проекцию на стол. Даже старотехам пришлось смириться, что технологии шагнули дальше, теперь они могут печатать лишь на голографической клавиатуре и смотреть в проекцию на стене, никаких больше мониторов и объемных системных блоков, все хранится на одном сервере у них в квартире. Не понимаю зачем такие сложности, проще ведь когда все громоздкое железо находится на чердаке дома, не занимая пространство в квартире.

– Куда сегодня пойдем? – спросил я.

На стене показались статичные картинки какого-то тира.

– Может сюда? – предложил Димка.

– А мне дадут пострелять? – усомнился я. – Это тебе уже есть восемнадцать, мне еще даже четырнадцати нет.

– Дадут, не бойся, – усмехнулся брат, – да и не выглядишь ты на малолетку, уже почти меня догнал.

Приятно, когда говорят такое. Все мои друзья выглядят тощими и изможденными, будто всегда недосыпают. Но после того, как Димкина семья перебралась к нам четыре года назад, то они первым делом проверили все родственные связи. Не сказать, чтобы я очень обрадовался наличию троюродного брата, о котором никогда не слышал. Но то, что он старше сначала имело свои плюсы, да и крепок он, удобно пугать друзей. А уж общение с ним и постоянные походы в разные спортивные секции немного подтянули и меня, наросли мышцы, спина перестала походить на задумчивый вопросительный знак, да и сон крепче стал. Не хочется признавать, но порой и правда надо оторваться от виртуальности и пожить реальной жизнью, но не очень долго.

– Па, мы в тир, – крикнул на прощание Димка.

– Ага, давайте, – донеслось из кухни.

Непривычно выходить из дома и не ощущать, как весь мир остался за порогом. В этом районе напрочь отсутствует виртуальность, здесь я всегда за порогом.

– Может пробежимся? – задорно предложил Димка.

– Напомни адрес, – попросил я.

– Гарибальди 101, – ответил брат.

Навигатор показал до тира почти десять километров.

– Давай, побежали, – предложил Димка и не особо быстро побежал в сторону тира, у него нет встроенного навигатора, зато есть очуметь какая память, знает все улицы района и даже где какая урна стоит, добирается быстрее, чем показывает самая умная бродилка.

Через десяток метров удалось его нагнать и выровнять дыхание. Признаться бегаю и вообще как-то физически занимаюсь лишь с ним, поэтому в первые минуты общения всегда тяжко, зато потом приятно вспоминать.

– Что-то ты какой-то угрюмый, – на бегу заявил Димка.

– А-а, – отмахнулся я.

Успели пробежать четыре дома, как силы меня покинули, пришлось перейти на шаг.

– Тебе надо почаще бегать, – заявил Димка авторитетно. – Дохлый просто ужас.

– Знаю, – согласился я, шумно выдохнув.

– Что стряслось то? – настойчиво продолжил допрашивать брат.

Я покосился на него, гад ответил лучезарной улыбкой, мол, говори, сам же хочешь.

– Перед выходом к тебе мне прислали десятки сообщений незнакомые девчонки, – произнес я неохотно.

– И чем ты недоволен? – опешил он.

– Как это чем? – вспылил я. – Я что доенная корова? До сих пор никому был не нужен, а теперь вдруг "Здравствуй, Артём".

– Эх, малец ты еще, – усмехнулся брат.

– Может быть и так, – не стал я спорить, – но такое отношение меня бесит.

– Подумаешь девочки дали о себе знать, – хмыкнул брат, – тоже мне проблему нашел.

– А ты про первую любовь не читал? – спросил я, стараясь пошире делает шаг, зараза еще и шагом идет быстро, что хочется порой рядом бежать.

– Первую любовь? – переспросил Димка. – А что с ней не так?

– Ну ты даешь, – вскинулся я. – Ты что в сети не ... А-а, точно. В общем, пошла мода на первую любовь. Вонючие психологи доказали, что кем бы человек в будущем не стал, первую любовь он всегда помнит. И даже если были болезненные расставания, но это у всех так, зато первая любовь всегда помнится. И если вдруг я стану кем-то значимым в жизни, то считай та девчонка, что сумеет меня первой захомутать получит бонус по жизни.

Димка заржал откровенно и громко. Я насупившись посмотрел на него, гад даже не пытается сказать, что не так, ржет во всю глотку.

– Ну ты дебил, – с чувством сквозь смех сообщил он.

– Сам такой, – выпалил я.

– Ладно, ладно, – пошел на попятную брат. – Даже если все правда и будет именно так, как ты говоришь, то, что в этом плохого?

Я посмотрел на него, как на говорящего муравья, что вдруг сумел что-то внятное произнести.

– Так я могу быть не первым, – обвиняющее произнес я.

– Чего-о? -спросил брат громко.

– Говорю, я могу быть не первым. У особо деятельных девок, конечно же, у самих есть своя первая любовь, но они из-за биологической разницы, взрослеют чуть раньше, успевают разобраться что к чему и стремятся стать первой любовью у большего количества парней, чем нас больше, тем выше шансы в будущем на хорошую жизнь.

– Так-то да, – согласился Димка задумчиво. – Но опять же что в этом плохого?

– Ты сегодня что черепахового супа объелся? – спросил я.

– Нет, борщ хлебал, а что?

– Тормозишь много, – ответил я с улыбкой.

– А в глаз? -поинтересовался брат шутливо.

– Проблема в том, что девки стремятся побольше успеть за короткий срок, – продолжил я, проигнорировав угрозу брата. – Поэтому у них порой сразу по три-четыре парня, с каждым отрабатывается стандартная схема охмурения, с кем-то получается, с кем-то нет. Но гадость не в этом, а в том, что эти отношения заведомо им не нужны, ведь они стремятся пока возраст не ускакал нарастить свои шансы на первых свиданиях, сексе, влюбленности.

– Паскудство выходит, – подытожил брат.

– О чем и речь, – согласился я. – Я им на фиг не нужен, закидают голыми фотками, первые обжимашки, секс и через неделю "Извини, у нас мало общего, нам надо расстаться". Можно подумать до этого было хоть что-то общее. Вот я о них еще до сегодняшнего дня даже не знал, ну или не замечал.

– Убедил, – сказал брат серьезно, – скидывай мне все письма, буду за тебя мстить.

– Это как же? – спросил я.

– Как ты и сказал, буду трахать и бросать, – сообщил брат.

И мы оба в голос заржали, как два довольных коня.

+++

+++

До тира осталось всего полтора километра. Дорожка забежала в парковую зону и виляя устремилась среди зеленых насаждений куда-то вглубь. Подобные места единственные территории, где дизайнеры как-то сдерживаются. С реальным миром не так уж много можно напридумывать, растения не могут изгибаться и перекрашиваться по мимолетной прихоти очередного бунтаря стилей. Но даже со всеми ограничениями парк выглядит как нечто футуристичное. Гибриды растений, помеси кустарников с деревьями, у которых порой иные части настолько гипертрофированы, что не сразу опознаешь привычную березу или дуб. А если к больной фантазии добавить еще и возможности биологов, нарушающих привычный ритм природы и создающих настоящих монстров, таких как елка выращивающая ананасы вместо кедровых шишек, то становится понятно отчего в окружающей зелени не так уж много народа.

Дорожка обогнула причудливое растение с насыщенным сырным запахом. Открылась небольшая площадка с лавочками по периметру, над которыми застыли зеленые волны, растения сумевшие идеально сымитировать океанские волны перед мгновением, как обрушится вниз.

На лавочках молодежь сидит разобщенно. Как правило, по двое на одной лавочке, чтобы каждому достался край. Все они вряд ли знакомы друг с другом, скорее всего родители выгнали на свежий воздух, дабы те не сидели просто так дома. Да уж, даже в наше время встречаются такие динозаврские родители.

– Куклы, – раздраженно процедил сквозь зубы Димка.

Я удивленно покосился на него.

– Ты чего? – спросил я.

– Да, раздражают эти куклы, – сказал он и кивнул в сторону парочки на одной из лавочек.

Два парня чуть старше меня явно во что-то играют, у меня интернета на улице еще нет, поэтому не могу узнать, но уже завтра буду видеть, что у них загружено. Сейчас же для меня они как два подростка суматошно размахивающие руками, взгляд смотрящий куда-то вдаль, бегающий зрачок дает понять, что человек очень активен в своем путешествии. Эх, мне такое доступно только дома.

– Так порой и хочется врезать, чтобы хоть кто-нибудь очнулся, – произнес Димка зло.

– Эй, ты чего? – аукнул я брату. – Чего ты разошелся?

– А тебя не раздражают эти безумные мельницы? – спросил Димка жестко.

– Мельницы? – переспросил я.

– Ну да, машут как чумные, – пояснил он.

– Так ведь они в виртуальности, ты же ее просто не видишь, – разъяснил я.

– И что? – выдал он зло. – Я же здесь, реальный и вижу их идиотское поведение. Почему я должен смотреть на подобное?

Я на мгновение задумался. Будь у него линзы, то давно бы уже не видел подобных персонажей, он же сам от линз отказывается, право выбора есть у каждого. Так чего тогда жалуется, что видит людей с линзами активно отдыхающих? Странный какой-то.

– А что в этом плохого? – спросил я мирно.

– Плохого? – переспросил он зло. – А если сейчас перед тобой вот та девчонка сядет на дорожке и погадит, то какого будет?

– Неприятно, – признал я. – Но так ведь она ничего подобного не сделает.

– Ты уверен? – спросил он озлобленно. – Или же ты никогда не видел? Хотя ну да, ты же если едешь на транспорте, то подключен, вообще ничего не замечаешь.

Он с горечью сплюнул, я посторонился от места плевка.

– А что бывает кто-то, ну прямо на улице? – с удивлением спросил я.

Он презрительно хмыкнул.

– А ты сам подумай, если перед тобой такая субстанция, то что покажут твои линзы? Загаженный город или придумают какую-нибудь яму, которую ты постараешься обойти и будешь рад, что в следующий раз на том же месте ровно и приятно, даже подумаешь, что коммунальные службы работают быстро?

Я попытался представить, а затем покопался в памяти, вообще-то от дома далеко не отходил, просто не зачем, а когда выбирался на праздники в центр, то да порой видел изъяны дороги. Выходит все же и на улице у меня есть подключение, точнее какое-то одностороннее подключение. Мне показывают, что все хорошо, тогда как сам я не могу подсоединиться к виртуальности. Как-то не догадывался об этом.

– А завтра и ты присоединишься к этим куклам, – произнес брат раздраженно.

– Да почему же куклам? – спросил я.

– А ты сам посмотри! Представь, что над ними невидимые нити и тогда идеально сойдут за марионеток из кукольного театра древности. Технологии шагнули дальше, а на деле ничего не изменилось.

Я попробовал представить, что брат описал. И правда, если вообразить нити над размахивающими людьми, то те как настоящие марионетки шевелятся, думаю, что даже если пойдут и на ходу будут что-то делать, то станет еще забавнее.

– Ты знаешь, а похоже, – засмеялся я.

– Еще бы, – выругался брат.

– Но знаешь, – попытался я подобрать слова. – Все же ты не прав. Ведь ты не видишь, что они делают, поэтому и оцениваешь, как бы со своей стороны.

– Ты что дурак? – резко спросил Димка, чуть сбавив ход. – А с какой еще стороны человек может смотреть? Ты что на жизнь смотришь с позиции собаки или девчонки? Каждый смотрит только со своей стороны и ни с какой больше.

– Я не о том, – начал я оправдываться. – Это так говорится.

– Ага, а это так выглядит, – зло сказал он и махнул на очередных марионеток.

– Но все же, ты и они, вы как бы в разных плоскостях что ли, – произнес я примирительно. – Ведь если ты пойдешь такому человеку на встречу, то вы никогда не столкнетесь, он тебя увидит.

Брат шумно и гневно фыркнул.

– Пойми, – продолжил я. – Они тебя видят.

– Да, знаю, что видят. Они с таким же успехом замечают траву, столбы. Я для них не больше значу, чем куст на обочине, да и то те, порой могут привлечь их внимание.

– Так ведь каждый настраивает линзы под свои вкусы, – пояснил я. – Фильтров же тысячи. Начиная от древних людей до плазма-костюмов. Как захочешь, так мир и будет выглядеть.

– Но при этом реальности никто из них практически не видит, – уставшим голосом произнес Димка, видно выдохся сердиться.

– Прости, а кому она нужна? – спросил я растерянно.

Брат на меня посмотрел как на живого инопланетянина.

– Чего? Как это кому она нужна? – повторил он. – Ты дурак или как? Это же реальность! Понимаешь, реальность, мир в котором ты сейчас живешь.

– И чего? – спросил я тупо.

Димка начал хватать ртом воздух, будто только вынырнул из глубин озера. Я дал ему отдышаться, но он так и не нашелся с ответом, чтобы пояснить кому нужна реальность и для чего.

– Дим, смотри, – начал я. – Вот ты сейчас изучаешь каждую травинку? Оцениваешь глазомером расстояние от каждого дерева до следующего? Считаешь количество лепестков у каждого цветка?

– Нет, конечно, – ответил он быстро.

– Полагаю ты, когда куда-то долго идешь, то скорее всего о чем-то думаешь, так? – спросил я.

Он кивнул.

– И получается окружающий мир воспринимаешь как бы по умолчанию, а сам в своих мыслях, так?

Брат чуть подумал на ходу, а затем медленно кивнул.

– Выходит ты также оторван от реальности, как и все они, но только несколько иначе, ведь ты при желании ныряешь в свои мысли, как в некую виртуальность, только собственную, – произнес я проникновенно. – Но к сожалению в твоем воображении или фантазии нет закладок, путеводителя и миллиона полезных приложений. Но при этом твоя отрешенность в мыслях и виртуальность в линзах практически идентичны, вот только виртуальность постепенно дает тебе лучше осознать свои желания. Ведь если в десять лет всех делаешь мультяшными, то думаю в сорок или пятьдесят уже какими-то другими, но при этом все полезные ресурсы всегда перед глазами. Человек меняется, взрослеет и подстраивает восприятие по возрасту.

Мы прошлись по ажурному мосту под которым не речушка, а так струйка из поливочного шланга, как еще не впиталась в землю по пути не понятно.

– Да, знаю я все это, – выдал Димка. – Если бы в виртуальности было только это, тогда бы и вопросов не стало.

Тень печали набежала ему на лицо.

– Ведь ты согласен, что порой видишь "ямы" на дороге? – спросил он.

Я кивнул.

– Вот это мне и не нравится, – сообщил он. – Ведь за тебя получаются решают каким видеть настоящий мир. Не буду травить байки и страшилки, то ты ой как много чего об окружающей мире не знаешь, так как не видишь.

– Согласен, – произнес я. – У меня еще включен "детский режим". Завтра спадет.

Брат кисло улыбнулся.

– Если бы, – сказал он невесело. – Ты получишь лишь доступ к подключению отовсюду, а все, что тебе нельзя видеть, ты не заметишь.

– Например? – спросил я.

– Да взять хотя бы драку, – нашелся Димка. – Вряд ли ты видел хоть одну драку в своей жизни. Настоящую с кровью и синяками, а не из фильмов, где кетчуп во все стороны рекой и при этом ни одного синяка на лицах.

– Пожалуй да, не видел, – согласился я вынужденно. – Но завтра уже начну.

– Ха, – вырвалось у брата. – Если бы. Ну да, драку ты увидишь, но проститутку ты не заметишь даже если будешь в шаге от нее.

– Думаю с восемнадцати стану и таких замечать, – предположил я.

– Вот именно, – произнес Димка тяжело. – Так у тебя будет всю жизнь. Каждый возраст даст увидеть что-то новое, но при этом запрещенное для всех ты никогда не увидишь, государство не позволит.

– Какие-нибудь тайны правительства? – спросил я.

– Да, что-то в этом роде, – ответил он.

– А зачем они мне? – спросил я.

– Точно дурак, – выдал брат, но наткнулся на мой вопрошающий взгляд, вздохнул и продолжил. – Знаешь ли, если ты не в курсе, ты в этом мире живешь, это так для справки, а то вы марионетки с кучей информацией перед глазами порой не понимаете обычных вещей. И вообще-то каждому человеку полагается быть не туристом, что мимоходом посмотрел основные достопримечательности и пошел дальше. Надо жить здесь и сейчас, видеть всё. Ведь дальше уже не будет ничего и вернутся не дадут.

– Красиво сказал, – похвалил я. – Сам придумал?

– Да иди ты, – отмахнулся брат.

– Может быть ты и прав, – сказал я, не желая затрагивать проблемные места, Димка всегда на них плохо реагирует. – Возможно я не увижу чего-то такого, что увидишь ты. Даже не так, я точно это не увижу. Но скажи ты видел, как испражняется старик с ракурса в сантиметре от его жопы?

– Фууу, – от отвращения Димку аж передернуло. – Нет, конечно, что за вопрос?

– То есть ты согласен, что не все надо в этом мире видеть? – настоял я.

– Если ты ТАК ставишь вопрос, то да, – с улыбкой согласился брат.

– Теперь следующее, – продолжил я. – Полагаешь софт для линз когда-то написал человек и теперь нами управляет все ведающий компьютер?

– Нет, конечно, – ответил Димка.

– То есть значит люди решают, что мне стоит видеть в мои тринадцать лет, а что нет? Так? – спросил я.

– Ну да, как же иначе? – удивился Димка.

– Это я так для уточнения спросил, – ответил я со смешком. – Получается есть взрослые люди, что за меня решают, что мне видеть, а что нет. То какова вероятность, что они умнее меня и лучше знают, что к чему?

– А-а, ты вот к чему, – усмехнулся Димка. – Если так рассуждать, то да. Вот только где у тебя будет предел твоего взросления? Эти якобы умные люди будут тебе дозировать правду о мире до глубокой старости.

– Так ведь я всегда могу выключить линзы, – предложил я.

– Ой ли, можешь ли? – с издевкой спросил Димка.

Я потупился.

– Сейчас нет, – произнес я вынужденно. – Но завтра смогу.

– Ага, если денег хватит, – пообещал Димка злорадно.

– Ты о чем? – спросил я.

– Завтра узнаешь миролюб ты наш, – ответил брат.

Мы подошли к трем парням, что дожидаются нас возле входа в тир. Каждый выше меня практически на голову, а Гвидо, самый главный, так вообще на две. Конечно же, у них уже был "быстрый рост", но троица даже среди взрослых мужчин все равно выделялась бы. Все друзья брата хорошо сложены и серьезно прокачены. Не люблю с ними пересекаться.

+++

+++

Кислые мины ожидающих говорят, что меня увидеть они никак не ожидали, собственно как и я их.

– Привет, – жизнерадостно поздоровался Димка со своими друзьями, которые меня не очень то любят.

– Привет, – послышалось разноголосое в ответ. – А этого зачем притащил?

Я насупился, не люблю, когда брата шпеняют за дружбу со мной. У нас гигантская разница в возрасте, но мы до сих пор находили темы для общения, за что я ему очень благодарен. Но его друзья воспринимают меня враждебно и даже не из-за возраста.

– Прекрати, – ответил брат сердито. – Он со мной, если что можем уйти.

Я благодарно глянул на брата, его друзья поморщились, скользнув по мне раздосадованными взглядами.

Гурьбой направились в огромное здание, размером с два футбольных поля. Взрослые первыми и я замыкающим.

Играть впятером не привыкать. Три дня назад я бегал в другом тире со своими одноклассниками, отлично отдохнули. Подходя к зданию активировалась виртуальность, я вновь стал нормальным человеком. Запустил протокол военного положения, все лишние значки и менюшки спрятались, спешно стали подгружаться приложения по расчету траекторий, тактики, анализаторы ветра, бликов и еще с два десятка полезных приложений при боевых действиях.

Последнее сражение с однокашниками добавило в мою копилку побед выдающийся экземпляр. Выбрали местность заброшенной планеты, виртуальность выдала тела худых двуногих насекомых зеленовато-черного цвета. У каждого частью тела был органический арбалет с живыми стрелами. Борис мало того, что предложил использовать условия абсолютно твердых поверхностей, отражающих любые выстрелы, так еще живые стрелы первые десять минут не давали нормально играть, что добавило перчинки. Сначала маленькие гадины насмехались над нами, что мы прячемся и пытаемся подкрасться к врагу со спины. Но стоило выстрелить этой заразой и если не попал в цель, то она бегом возвращалась обратно к хозяину, покрывая "меткого" стрелка всеми известными ей оскорблениями. Пришлось договариваться о временном перемирии и опустошить колчаны от всех строптивых и особо вредных стрел. Хорошо хоть они могли найти хозяина только глазами, стоило залезть в бочку и несчастные носились кругами выискивая нас. Вдоволь набегавшись многие утихомирились и были рады вернуться к остальным и при этом держать рот на замке. Остальные выдохлись и опали безжизненными на землю, поднимать их никто не стал.