Текст книги "Русские отцы Америки"

Автор книги: Евгений Гусляров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Русский отец американской социологии

Питирим Александрович Сорокин (1889–1968)

Бывший секретарь председателя Временного правительства А. Керенского. Родоначальник «теорий социальной стратификации и социальной мобильности». В изгнании с 1922-го года. Профессор Гарвардского университета. Президент Американского социологического общества. В числе его студентов были будущие президент Джон Ф. Кеннеди, госсекретарь Дин Раек, консультанты президента У. Ростоу и А. Шлезингер. На Западе он давно уже признан классиком социологии XX столетия, стоящим в одном ряду с О. Контом, Г. Спенсером, М. Вебером.

Чем он занимался в России

Сорокин окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Уже во время учёбы он серьёзно занялся наукой (опубликовал около пятидесяти работ) и был оставлен на факультете для подготовки к профессорскому званию. В 1917 году становится одним из лидеров партии эсеров, редактирует эсеровскую газету «Воля народа», избирается делегатом I Всероссийского съезда крестьянских депутатов. В качестве секретаря готовит обзоры по вопросам науки для Александра Керенского.

Большевистский переворот воспринял как контрреволюцию, считал, что к власти пришли «преторианцы».

В январе 1918-го года арестован большевистским правительством. В конце года заявляет об отходе от политики и возвращении к «настоящему делу своей жизни» – культурному просвещению народа. Однако не удержался, чтобы не ввязаться в так называемую «архангельскую авантюру» (пытался организовать созыв нового Учредительного собрания, свергнуть власть большевиков Северного края). Попал в застенки великоустюжского ЧК, был приговорён к расстрелу, от которого спасли энергичные усилия его друзей и статья Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина», где вождь с удовлетворением оценил факт «отречения» Сорокина от политической деятельности.

В 1919-ом году он становится одним из организаторов кафедры социологии Санкт-Петербургского университета, профессором социологии Сельскохозяйственной академии и Института народного хозяйства.

В 1920-ом году вместе с академиком И. П. Павловым организовал «Общество объективных исследований человеческого поведения». С 1921-го года работает в Институте мозга, в Историческом и Социологическом институтах.

Причины изгнания

Позволил себе написать разгромную рецензию на книгу Н. И. Бухарина «Теория исторического материализма». В первом списке врагов Советской власти, подлежащих высылке, составленном 22-го июля 1922-го года заместителем Председателя ВЧК-ГПУ Иосифом Уншлихтом для Ленина, дана ему следующая окончательная характеристика: «Сорокин Питирим Ал[ексан]дрович. Профессор социологии Питерского университета. Сотрудник “Экономического возрождения”, “Артельного дела” и других. Бывш. социал-революционер. Фигура, несомненно, антисоветская. Учит студентов ориентировать свою жизнь на преподобного Сергия. Последняя книга была враждебна и содержит целый ряд инсинуаций против Соввласти».

Был выслан за пределы РСФСР одновременно с группой выдающихся деятелей русской культуры и науки, отправленных из большевистской России в пресловутый «философский рейс» из Петербурга через Балтику к берегам Германии. 24-го сентября 1922-го года Питирим Сорокин (правда, пока «философским поездом») тоже был выслан из России. Так что его вполне можно считать частью исторического события, которое в широком метафорическом смысле историки называют тем же «философским пароходом».

От первого лица

Из дневниковых записей П. А. Сорокина: «Раз Россию стали растаскивать по кускам, раздирать на части, взрывать изнутри, грабить отовсюду; раз среди “распинающих” оказались и враги, и вчерашние друзья; раз бывшие окраины стали смотреть на русский народ сверху вниз, раз всего его покинули, всё изменили, всех обманули; раз теперь ей грозит участь колонии – всё разгромлено, разорено и за все битые горшки должен платить тот же русский “Иванушка-дурачок”, – раз Россия… начинает продаваться “оптом и в розницу”, превращается из субъекта в объект, то должны были наступить либо гибель, либо резкая реакция выздоровления».

* * *

«Любовь, которая переживает смерть любимого человека и сохраняется до ухода из жизни второго супруга, – сейчас редкость. Во многих современных мудрствованиях это рассматривается как нечто примитивное, устаревшее и бессмысленное. И всё же любовь до гроба была и остается самым замечательным, святым и красивым идеалом человеческой жизни – идеалом бессмертным и возвышенным».

Что он сделал в Америке?

После непродолжительного пребывания в Берлине, а затем в Праге, осенью 1923-го года Сорокин навсегда переезжает в США. Ему понадобилось менее года для культурной и языковой «акклиматизации». Уже летом 1924-го года он приступил к чтению лекций в Минисотском университете. В 1931-ом году основал социологический факультет в Гарвардском университете и руководил им до 1942-го года. Благодаря Сорокину Гарвард стал одним из главных центров теоретической социологии в США. Крупнейшие американские учёные этого направления сформировались внутри возглавляемой П. А. Сорокиным гарвардской школы. И это подчёркивает значимость российского вклада в мировую социологию. Сорокин с гордостью писал однажды: “Principles of Rural-Urban Sociology” (“Принципы сельско-городской социологии”) единогласно признаны лучшей книгой в этой области в мировой литературе… И я лично очень рад, что даю кое-что для поддержки престижа русской науки…».

В Америке его безоговорочно относят к отцам-основателям американской социологии. У «читающей Америки», особенно у студенчества 60-х, идеи Сорокина пользовались огромной популярностью. Ещё в 1941-ом году он издаёт книгу «Кризис нашего общества», которая сразу стала бестселлером (и даже теперь, спустя семь десятков лет, не утратила своей актуальности). Чуть раньше он заканчивает работу над фундаментальным четырёхтомником «Социальная и культурная динамика» (1937–1941 гг.), который ныне ставят в один ряд с «Капиталом» К. Маркса. Во всяком случае, после смерти русского учёного значок с символом «Сорокин жив!» стал отличительным знаком американских «бунтарей». Американские ученики и коллеги Сорокина в знак признания научных достижений своего наставника в 1963-ем году проведут беспримерную в истории науки кампанию по его избранию президентом Американской социологической ассоциации.

Образ его мыслей наложил неизгладимый отпечаток на всю современную ему жизнь, сформировал политический уклад американской государственности. Президенту США Джону Кеннеди, Сорокин писал, в частности: «Вследствие моего русского происхождения, личного опыта и борьбы с Лениным, Троцким и другими коммунистическими лидерами, я, возможно, понимаю международные отношения между Соединенными Штатами и СССР в чём-то даже лучше, чем большинство Ваших экспертов, у которых нет ни такого опыта, ни знания коммунистических лидеров».

Главный совет учёного Президенту – остановить эскалацию конфликта между двумя супердержавами – США и СССР. По мнению Сорокина, только коллективные действия способны решить многие международные проблемы, и тем самым сделать жизнь человечества лучше. Разработанная Сорокиным теория конвергенции гласила, что «если человечество избежит новых мировых войн…, то господствующим типом возникающего общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный… Он объединит большинство позитивных ценностей и освободится от серьёзных дефектов каждого типа».

Активная антивоенная общественная позиция Сорокина была широко известна. Альберт Эйнштейн в письме к Сорокину писал, что был поражён его мыслями, изложенными в газете «Нью-Йорк Таймс». В связи с этим Эйнштейн обратился к Сорокину с просьбой распространить эту его статью в виде обращения, подписанного представителями тогдашней интеллектуальной элиты. Таким образом, с одной стороны, предполагалось привлечь внимание общественности к проблемам войны и мира, а с другой – попытаться создать некую общественную силу, которая, исходя из своих знаний и опыта, смогла бы повлиять на правящие круги, принимающие политические решения.

И это не прошло даром. Из этих мыслей Питирима Сорокина родилось Пагуошское движение учёных – международная неправительственная научная организация в области проблем разоружения, контроля над вооружениями, ядерного нераспространения, международной безопасности и научного сотрудничества.

Имя его стало символом

Постепенно имя Питирима Сорокина возвращается и на его родину. К 120-летию со дня рождения великого земляка на его родине, в Сыктывкаре, создали Центр имени Питирима Сорокина. Первым проектом Центра стала книга «Питирим Сорокин: избранная переписка». Оказалось, что среди корреспондентов учёного состояли Эйнштейн и Швейцер, Гувер и Дж. Кеннеди… Из этой переписки становится понятно, что Питирим Сорокин был центром интеллектуальной и общественно-политической жизни середины прошлого столетия. За помощью к нему обращались русские эмигранты, его советы принимали известнейшие американские политики, его учениками стали исследователи, внёсшие огромный вклад в развитие мировой науки.

П. А. Сорокин умер в возрасте 79-ти лет, после тяжёлой болезни. Имя его стало символом избранной им науки.

Свидетельства о сокровенном

В своей автобиографии, которую назвал он «Дальняя дорога» Питирим Сорокин размышляет о главном, что обрёл в этом пути, от чего хочет предостеречь остающихся без него:

«Путешествие по “Дальней дороге” я заключаю несколькими замечаниями. Рад, что имел возможность пройти по ней вместе с читателями, и глубоко благодарен всем, помогавшим мне в пути.

Я высоко ценю прошедшую жизнь, так что, повторяя слова Бенджамина Франклина, был бы не против прожить её снова точно так же, а, если возможно, с небольшими поправками и уточнениями…

В то время как я пишу эти строки, в мире вокруг нас вот-вот разразится страшная гибельная буря. Сама судьба человечества балансирует на грани жизни и смерти. Силы уходящего в прошлое жестокого и неправедного социального порядка яростно сметают всё, что противостоит ему. Во имя Бога, во имя ценностей прогресса и цивилизации, капитализма и коммунизма, демократии и свободы, во имя человеческого достоинства и под другими лозунгами они разрушают до основания сами эти ценности, убивая миллионы людей, угрожая выживанию человека как вида и ведя дело к превращению нашей планеты в “мерзость запустения”.

Лично я, с чисто эгоистической позиции, совершенно не напуган и не удивлён надвигающейся бурей. Худшее, что может произойти, – у меня отнимут или испортят последние годы жизни. Более ничем серьёзно навредить мне невозможно. Для человека моего возраста не такая уж значительная разница, проживёт ли он несколькими годами дольше в окружении множащихся болячек своего бренного тела или завтра его разнесёт на куски какая-нибудь “цивилизованная и передовая в научном отношении” бомба. Разнесёт в доказательство славы Имени Господа нашего либо за идею поголовного и полного счастья, которое столь бессовестно сулят и коммунизм, и капитализм, и демократия, и тоталитаризм, и все остальные бессмысленные культы и культики наших дней. И даже эта угроза компенсируется для меня тем, что, по крайней мере, последняя часть жизни будет волнующа и свободна от скуки монотонного доживания.

Я не только не напуган надвигающейся гибельной бурей, но и не удивлён ею: ещё тридцать лет назад я правильно определил её характер и предсказал неожиданный взрывной вариант развития подобной ситуации. С тех пор я постоянно предупреждал знакомых и друзей о подступающей опасности, настаивал на подготовке к ней, когда и где только было возможно, пытался предотвратить и смягчить возможные последствия катастрофы. Подобные же меры я принял и с целью защитить целостность моей личности и душевное равновесие.

Во-первых, дабы не быть вместе с теми, кто заваривает эту кашу, я отверг пустые ценности, ложные истины и напыщенные претензии существующих социальных порядков, умышленно противопоставив себя их мишуре, жажде быстрого, но непрочного успеха, их лицемерию, стремлению к власти и цивилизованному зверству.

Во-вторых, чтобы пройти сквозь хаос вакханалии бездуховности и не изменить себе, я создал собственное интегральное мировоззрение – целостную систему знаний и убеждений из естественных наук, религии, философии, социологии, психологии, этики, политики, экономики и изящных искусств. Это мировоззрение заменило мне остатки устаревшей и растерзанной эпохой философии эмпиризма и позитивизма.

Соединяющая в одно гармоничное целое универсальные и вечные ценности, имеющиеся как в материалистическом, так и в идеалистическом мировоззрении, и освобожденная от ложных ценностей каждого из них, интегральная точка зрения была для меня лучше любой другой. Воссоединивший в одном summum bonum (высшее благо. – Лат.) Верховную Троицу – Правду, Добро и Красоту, – интегрализм дал мне твёрдую основу для сохранения собственной цельности и мудро направлял меня в дебрях разлагающейся бездуховной цивилизации. Я не страдаю миссионерским зудом, чтобы обращать кого бы то ни было в «интегральную» веру, но не удивлюсь, если она сможет помочь многим, кто потерял себя в царящей в умах и нравственных принципах сумятице нашего времени.

В-третьих, желая смягчить последствия гибельной бури и предотвратить её повторение в будущем, я начал исследования созидающей бескорыстной Любви. Вместе с созидающими Правдой и Красотой эти три ипостаси – единственные реальные силы, способные помочь в смягчении и предотвращении катастрофы.

Вот так, в трёх направлениях, готовил я себя к встрече с той бурей, что вот-вот разразится в мире людей. Предпринятые мной шаги добавили мне сил, чтобы выстоять под ударами гибельной бури и спокойно встретить смерть.

К несчастью, я не могу сказать того же о бездуховной части человечества и её лидерах. Они, похоже, не вполне еще осознали, ни в каком критическом положении мы находимся, ни того, что человек стоит перед бескомпромиссным выбором, предложенным ему то ли таинственным Провидением, то ли капризным случаем: погибнуть от своей собственной руки, от глупости и жестокости или подняться на более высокий уровень умственного, нравственного и социального развития при помощи конструктивной, созидающей и бескорыстной Любви.

Бездуховная элита Востока и Запада и большая часть всего человечества ещё не сделали правильный выбор. Рождённые и воспитанные в декадентской атмосфере бездуховности, они всё ещё верят, живут и действуют согласно отжившим нормам этого распадающегося социально-культурного устройства. Вместо конструктивного созидания они продолжают бесплодные попытки решать проблемы бомбами и ракетами. Вместо того чтобы устранять конфликты, следуя наставлениям Нагорной проповеди, по-прежнему используются демонстрация силы, взаимное запугивание и истребление. Придерживаясь политики силы, эти могильщики человека и цивилизации растоптали все божеские и людские законы. Сейчас без зазрения совести они соперничают в подготовке “первого удара” в междоусобной войне, которая унесёт миллионы и миллионы жизней. Неудивительно, поэтому, что вместо создания счастливой среды обитания «вожди слепые» и их недалёкие последователи ведут человечество от одной катастрофы к другой, пока не поставят его на край бесславной гибели. И если их не остановить, они положат конец жизни и созидающей миссии человека на этой планете.

Не уверен, но всё же надеюсь, что конструктивный гений человека в последний гибельный час сумеет предотвратить dies irae (день гнева) своего Страшного Суда. Если это удастся, я желаю удачи будущим поколениям, чтобы они выросли благороднее, мудрее и более способными к созиданию, чем мы. Если им удастся преодолеть главные слабости человеческой натуры и полностью реализовать все потенциальные возможности, они, без сомнения, установят на земле лучший межличностный, культурный и социальный порядок, чем смогли прошлые и нынешнее поколения людей. В этом смысле они выполнят предначертание Ницше: «Современный человек – это стыд и позор, человек должен быть преодолён и превзойдён». Я издали приветствую эти грядущие поколения, сверхчеловеков, отдалённых потомков нашей человеческой расы.

С болью за будущее и надеждой на человека я закончу моё повествование о дальней дороге, повторив здесь заключительные строки книги “Листки из русского дневника”:

Что бы ни случилось в будущем, я знаю теперь три вещи, которые сохраню в голове и сердце навсегда. Жизнь, даже самая тяжёлая, – это лучшее сокровище в мире. Следование долгу – другое сокровище, делающее жизнь счастливой и дающее душе силы не изменять своим идеалам. Третья вещь, которую я познал, заключается в том, что жестокость, ненависть и несправедливость не могут и никогда не сумеют создать ничего вечного ни в интеллектуальном, ни в нравственном, ни в материальном отношении».

Первый величайший химик Америки

Владимир Николаевич Ипатьев (1867–1952)

Нобелевский лауреат Вальштетер сказал о нём: «никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем Ипатьев». В годы Второй мировой войны авиация союзников выиграла у гитлеровской «Люфтваффе» воздушную «битву за Англию» ещё и потому, что американские и британские самолёты летали быстрее немецких. Секрет был очевиден: они заправлялись высокооктановым бензином, изобретённым в США русским эмигрантом Владимиром Ипатьевым, которого называли тут «величайшим химиком ХХ века».

Чем занимался в России

Владимир Николаевич Ипатьев родился в Москве, окончил Михайловское артиллерийское училище, работал в Санкт-Петербургском Университете. В 1916-ом году становится академиком Санкт-Петербургской академии наук. В рекомендации для почётного избрания, подписанной выдающимися учёными, подчёркнуто: «работы Ипатьева отличаются большим разнообразием, нежели работы Сабатье, получившего в 1912 Нобелевскую премию… Россия заняла в области изучения контактного катализа новую, более твёрдую, бесспорно совершенно самостоятельную позицию». В Великую войну 1914–1918-ых годов Владимир Николаевич посвятил себя разработке методов защиты от химического оружия и добился в этом блестящих успехов. В 1916 году при Главном артиллерийском управлении был создан Химический комитет, председателем которого стал (уже генерал-лейтенант) Ипатьев. Он привлёк к работе по организации химической защиты и созданию противогазов ведущих российских химиков, сам бывал на фронте, проверяя эффективность защиты бойцов в окопах от действия отравляющих газов. К осени 1916-го года, когда на вооружение поступил противогаз, русская армия стала практически неуязвимой для «газовых атак». Именно Ипатьев стал «отцом» советской химической промышленности. События 1917-го года не убили в нём желания служить Родине, и он продолжает работать в России. Сам Ленин называл учёного «главой химической промышленности Советского Союза». В 1919-ом году Ипатьева назначили председателем Технического совета химической промышленности при ВСНХ. Под его руководством создаётся ряд научно-исследовательских институтов.

Причины бегства

В середине 1920-х в руководящей верхушке государства произошли перемены. После того как Троцкий лишился власти, Ипатьев, у которого были с ним деловые связи, ощутил перемену в отношении к себе: его вывели из Президиума ВСНХ. Ипатьеву напоминают, что в своё время он отказался вступить в партию, хотя предложение исходило из очень высоких инстанций. В 1930-ом году он уезжает в длительную научную командировку за рубеж. Это оказалось для него счастливым случаем. В 1936-ом году Владимир Николаевич, к тому времени уже академик АН СССР, узнаёт о преследовании его коллег по подозрению во «вредительстве и шпионаже». Особенно взволновал Ипатьева арест его близкого друга, профессора Е. Шпитальского, отправленного в тюрьму сразу после того, как избран он был членом-корреспондентом Академии наук СССР. И тогда он принимает решение не возвращаться на родину.

От первого лица

Дочери, жившей в Ленинграде, он писал в декабре 1945 года: «Работая здесь (в Америке) научно, я, однако, никогда не забывал, что всякое новое достижение приносит также пользу и моей Родине. Хотя мы и не испытывали здесь голода и холода во время войны, но должен тебе сказать, что мучительно переживал все начальные неудачи нашей Красной Армии, но, однако, верил, что потенциальная энергия русского народа возьмёт своё и он выйдет победителем».

Что он сделал в Америке

Для начала учёный попробовал осесть во Франции. Только в 1938 году он переезжает в США. Понятно, что без работы всемирно известный химик тут не остался. Ему доверили преподавать сразу в двух университетах – чикагском Северо-Западном и нортуэстернском в известном научном центре Эванстоун. Он стал богатым и ещё более известным, но все заработанные деньги вкладывал в развитие лаборатории, которую ему предоставили. Приглашал на работу только русских и американцев, знавших русский язык. В результате он и его сотрудники сделали настолько значительный вклад в такие новые тогда отрасли химии, как органический синтез и перегонка нефти, что Ипатьева считают теперь основателем нефтехимической отрасли в США. Крупнейшим открытием стал разработанный Ипатьевым революционный способ перегонки нефти, названный им «каталитическим крекингом». Этот способ позволил намного (20%) увеличить выход бензина при переработке нефти. Вторым прославившим его изобретением стал высокооктановый бензин, который и дал американским самолётам победный перевес в скорости. Это преимущество американскими лётчиками было использовано во время Второй мировой войны в полной мере. Кроме того исследования Ипатьева позволили наладить производство всевозможных полимеров и пластмасс. Его вклад в органическую химию и нефтяную промышленность Америки настолько велик и уникален, что американские коллеги поставили его в один ряд с Ломоносовым и Менделеевым. А Генри Форд вообще называл Ипатьева одним из основоположников современного образа жизни США.

В 1937-ом году он признан «человеком года», обойдя тысячу претендентов на этот титул. Становится академиком Национальной академии наук США, а в мае 1939-го года ему в Париже была торжественно вручена медаль Лавуазье – высшая награда для выдающихся химиков планеты.

Химия высоких давлений и температур, основоположником которой является В. Н. Ипатьев, открыла способ дать человечеству материалы с необычайными свойствами, например, так называемую «конструкционную металлокерамику», более прочную, жаростойкую, лёгкую и во много раз более дешёвую, чем металл. Она, химия высоких давлений и температур, уже дала нам искусственные алмазы и сверхтвёрдый материал – боразол. Конечно, всё это – результаты трудов уже не самого Ипатьева и его учеников, а новых поколений химиков, одни из которых некогда встретили химию высоких энергий в штыки, а другие стали с энтузиазмом развивать её так, как указано было Владимиром Ипатьевым ещё в самом начале XX века.

В конце пути

В разгар второй мировой войны острее стала тоска по Родине. Угнетала невозможность оказать ей посильную помощь. В 1944ом году он сделал попытку хлопотать о возвращении: через посла А. А. Громыко передал соответствующую просьбу советскому правительству. Ответ был отрицательным. Так же равнодушно прореагировали власти предержащие на повторную попытку в 1951-ом году. А жизнь его была уже на излёте, ему шел восемьдесят шестой год… Но до последних дней учёный продолжал работать в лаборатории. «…Я как военный старый конь, который как услышит военную музыку, тотчас начинает проявлять особую живость, вспоминая прежнюю службу, так и я, пришедши в лабораторию, не могу удержаться от того, чтобы не взять пробирку в руки и не начать проверку новых опытных результатов», – говорил он о себе.

Его творческое наследие составили около четырёхсот научных статей, несколько десятков книг, более двухсот изобретений. После смерти В. Ипатьева Американский союз химиков учредил ежегодный приз его имени. Известный американский нефтехимик Ф. Уитмор опять повторил мнение о том, что «среди многих замечательных химиков Россия дала миру трёх выдающихся – М. В. Ломоносова, Д. И. Менделеева и В. Н. Ипатьева». А на родную землю память о нём вернулась спустя почти четыре десятка лет: в 1990-ом году Академия наук восстановила его в правах действительного своего члена.