355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Константинов » Изоляция Застолья » Текст книги (страница 1)
Изоляция Застолья
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:15

Текст книги "Изоляция Застолья"


Автор книги: Евгений Константинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Евгений Константинов
Изоляция Застолья

«Дружище! Вокруг моего острова создай большое зеро. И лодку, чтобы ловить рыбу… – закрывшись в ванной комнате, Серега Костиков читал через увеличительное стекло очередное послание Владислава Мохова, написанное в тетрадке величиной с ноготь большого пальца…

– Без фруктового сада обойдусь. Но к моему острову должен примыкать пляж, можно тот, что уже есть в Застолье. Если пообещаешь все это сделать, назову кодовое слово. По нему получишь у известного тебе мужика ключ от моей потаенной квартиры.

Она – на Сретенке, в соседнем подъезде моего дома. Двухкомнатная. Через стену – моя офиц. кв., в которую есть замаскир. дверь. Приватизирована, коммун. усл. перечисляются со спец. счета.

Как только переправишь в нее Застолье и сделаешь для меня остров и все остальное, я назову код еще одной банковской карточки, с которой можно снять деньги. Решай быстрее. Полагаюсь на твое слово, которое ты всегда держишь!

Это мое послание сразу сотри, нет, лучше страничку вырви. Не светись с мобильником.

Твой друг, Влад».

Что и говорить, очень даже неплохой вариант предлагал Сереге его уменьшившийся до размера мизинца приятель. С тех пор, как инкассатор Сергей Костиков, увлекающийся лепкой из пластилина, обнаружил в себе чудесную способность «оживлять» созданные собственными руками миниатюрные творения, прошел почти месяц.

А началось все с композиции «Застолье», в которой два пластилиновых мужчины и одна женщина вдруг начали двигаться. Серега не мог слышать, что говорят живчики, но, общаясь с ними языком жестов, стал лепить для них продукты, предметы обихода, комнаты для каждого и тоже все это «оживлять».

Как же интересно было наблюдать за поведением живчиков! Свою тайну он открыл лишь Владу Мохову – владельцу московского ресторана и миллионеру. Восхищенный увиденным, тот надавал скульптору кучу советов: расширить композицию; добавить в нее новых живчиков; чтобы они сами себя обеспечивали продуктами, слепить корову, свиней, кур, огород, фруктовый сад. У Сергея все получилось, но он никак не ожидал, что Мохов задумает сделать на его таланте «пластилиновый» бизнес.

Затею миллионера он не поддержал, и тогда упрямый Влад Мохов начал его шантажировать, за горло взял. Но, как говорится, за что боролся, на то и напоролся: вместе с послушными своему создателю живчиками, скульптор «подставил» Мохова, который уменьшился и оказался на территории Застолья.

Многое случилось с московским инкассатором Сергеем Костиковым всего за несколько весенних дней. И влюбиться он успел, и потерять свою любовь; и копию самого себя слепил из пластилина, а потом оживил; и инкассаторскую машину, на которой Серега работал, ограбили, водителя убили, напарника тяжело ранили; но, благодаря живчикам Костиков помог следователю Клюеву, который вел это дело, найти и грабителей, и похищенные ценности…

Очень сильно изменилась жизнь Сереги Костикова, благодаря пластилиновому хобби и откуда ни возьмись появившейся способности к оживлению своих творений. Разросшаяся композиция «Застолье» с шестнадцатью живчиками стала занимать большую половину обеденного стола и, хоть и разбиралась на отдельные платформочки, с трудом помещалась в нижнее отделение серванта. Он же планировал еще больше увеличить ее пространство и добавить в Застолье новых персонажей. Вот только в его однокомнатной квартире сделать это было проблематично.

Серега продолжал лепить, не имея возможности противиться потоку фантазии. Да и пальцы того требовали. Но пока что он сознательно старался сделать что-то, не требующееся композиции Застолье. Слепил участок железной дороги – со шпалами и рельсами, и с положившей на рельсы голову девушкой – якобы это Анна Каренина. А потом не удержался и добавил хулиганистости – пристроил сзади к самоубийце похотливого мужика, мол, ей-то все равно помирать, почему бы напоследок не порадовать проходившего мимо грибника. Назвал композицию «Анна Каренина и находчивый грибник».

Слепил Серега и деревенский туалет, а рядом с ним – пьяного писающего парня. Зайти в туалет парень постеснялся, потому что в нем была кошка, выгонять которую он не стал. Еще одна композиция получила название «Пошла Дуня за водой». Здесь в центре был опять-таки деревенский колодец, в котором девушка в сарафане собралась набрать воду, и как раз в это время к ней сзади подскочил добрый молодец, задрал сарафан и… В общем, хулиганские композиции лепил Серега Костиков. Для души. Застолье – другое дело. К Застолью он пока ничего добавлять не спешил – места не хватало.

В принципе, можно было бы, отказывая в жизненном пространстве себе самому, приобрести еще один стол и развернуть композицию Застолье вширь и длину. Но посвящать его кого-либо в тайну живчиков скульптор не собирался, впрочем, как не собирался становиться отшельником и не пускать к себе домой друзей и знакомых, которых у Сереги Костикова было много – другой бы позавидовал.

Он поддерживал отношения с друзьями школьными и армейскими, с друзьями по даче в Подмосковье и с троюродными братьями, а уж, сколько было просто хороших знакомых среди рыболовов и охотников – и не сосчитать.

Вот и сегодня к Костикову нагрянули сразу трое друзей-приятелей – приехали навестить больного. Серега сильно простыл в тот самый день, когда помогал капитану милиции Клюеву в разоблачении грабителей инкассаторов. Одним из гостей как раз и был Юрий Борисович Клюев, приехавший к нему домой в Коньково вместе с их общим знакомым Игорем Акимовым, который работал в рыболовном журнале и писал книги. Третьим гостем был тоже рыболов и охотник Максим, работающий в солидном страховом учреждении.

Гостей Костиков сегодня не ждал, как раз наоборот – собирался в одиночестве понаблюдать за жизнью в Застолье. Проснувшись и попив чайку, скульптор одну за другой выставил платформочки на стол и собрал композицию воедино, когда раздался телефонный звонок. Старый приятель Игорь Акимов, узнав, что Серега дома один и никого не ждет, даже не спрашивая приглашения, пообещал вскорости навестить «болезного».

Пришлось в спешном порядке убирать Застолье обратно в сервант, но прежде, обратив внимание на настойчивые призывы уменьшенного Мохова, Серега забрал у него крохотную тетрадь, с помощью которой они общались. Сразу прочитать послание скульптор не успел, – позвонил Максим, сказал, что у него есть к нему дельце, но это потом, а сначала с жаром принялся рассказывать, как поохотился в прошедшие выходные. Серега его прервал, мол, по телефону подробности охоты слушать не в кайф, а дельце обсуждать – тем более не стоит. И раз уж к нему едет Игорь Акимов, тоже охотник, пусть приезжает и он.

Оказалось, что Игорь заявился не один, а с Клюевым. Максим тоже не заставил себя долго ждать. Пока гости накрывали на стол, Серега все-таки уединился в ванной комнате, чтобы прочитать полторы странички, написанные Владом. Как знал приятель, что предложение по поводу потаенной квартиры очень актуально…

– Сколько тебя можно ждать, Шуба! – воскликнул Игорь, когда Серега вернулся в комнату, где стол, недавно освобожденный от композиции «Застолье», оказался заставлен тарелками с закуской, бутылками и наполненными стаканчиками. – Борисыч совсем нас заинтриговал в плане твоих подвигов. Говорит, расскажет только в твоем присутствии, как ты грабителей вычислил.

– Никого я не вычислял, – нахмурился Костиков. Не дай бог, капитан растрезвонил, что преступление было раскрыто исключительно благодаря устроенному им «эксперименту» с участием живчиков.

– «Вычислил» – на самом деле слово неверное, – Борисыч незаметно для других подмигнул Сереге, мол, не волнуйся, все в порядке. – На самом деле Шуба не вычислил, а включил свою память. Начальник нашего РУВД подполковник Заводнов сильный психолог. Мы с ним сюда приехали, Завод провел коротенькую беседу с наводящими вопросами, и Шуба вдруг все вспомнил. Он ведь после полученного удара по затылку и падения потерял сознание всего на несколько мгновений. Некоторое время не мог двигаться, зато все видел и узнал убийцу, которым оказался зам. начальника инкассации Лисавин.

– И смог это доказать? – Акимов, написавший десяток детективных и фантастических романов, недоверчиво посмотрел на Костикова.

– Оказалось, что ничего доказывать не надо, – капитан тоже смотрел на хозяина квартиры, словно давая понять, чтобы тот до поры до времени помалкивал. – Шуба взял да и позвонил Лисавину по мобильнику. А Лисавина в это самое время его подельник запер в бане на дачном участке. Запер, баню поджег и с похищенными ценностями – тю-тю. Мобильник-то он у Лисавина предусмотрительно отобрал, но у того еще один был, только без денег на счету. Сам Лисавин позвонить и сказать, что заживо сгорает, не мог, зато на вызов Шубы ответил, и адрес подельника назвал. Ну и буквально через час мы вместе с Шубой этого подельника, между прочим, бывшего инкассатора и повязали…

– И потом стали это дело прямо на улице отмечать, – подхватил Серега, – и так наотмечались, что я простуду подхватил, и теперь вот на больничном прохлаждаюсь.

– Зато справедливость восторжествовала! – провозгласил Максим, поднимая наполненный стаканчик. – А здоровье мы сейчас поправим.

– Как тебе официальная версия? – вновь подмигнул капитан скульптору, чуть погодя, когда Игорь и Максим принялись о чем-то дискутировать.

– Очень ловкая версия, – согласился Серега.

– Ее наш Завод подогнал, – уважительно сказал Клюев. – Главное, благодаря такой версии, все лишние вопросы отсекаются. И подполковник Заводнов – крутой психолог, и ты – несмотря на травму, нашел в себе силы собраться и вспомнить важное, и все мы – оперативно приняли единственное верное решение. Наверняка, Завода в звании повысят, и я – в шоколаде, и тебе какую-нибудь благодарность объявят.

– А я вот, как писатель интересуюсь, – прислушавшись к их разговору, сказал Игорь Акимов. – С какого такого перепугу наш Шуба, пусть и потерпевший, удостоился столь великой чести, что сам начальник РУВД к нему домой пожаловал?

– Он к нему не как к потерпевшему пожаловал, – возразил Клюев, – а как к скульптору. Шуба для подполковника Заводнова на заказ очередную пластилиновую нетленку создал.

– О! – встрепенулся Максим. – Как раз по поводу композиций я и собирался с тобой поговорить.

– Борисыч… – вздохнул Серега. – Ну, кто тебя просил трепаться!

– Что ты, как девочка, все пионеришься со своим пластилином? – обратился Акимов к скульптору. – Раз спрос есть, давно бы уж начал зарабатывать на своем хобби. Если бы мне за мои нетленки нормальное бабло платили, я бы в три раза больше писал. Километрами бы бумагу изводил.

– Если бы, – хмыкнул Серега. – Как скажет Борисыч, сослагательное наклонение у нас не котируется.

– В том-то и дело, что здесь никаких сослагательных! – обратился ко всем сразу Максим. – Есть конкретные люди, готовые приобрести у Сереги его пластилиновые композиции. Купить за хорошие деньги!

– По правде говоря, я бы и сам у него кое-что приобрел, – сказал Клюев.

«К примеру, свою собственную копию, а до кучи еще и Любку-лыжницу», – подумал Серега.

– Юрий Борисович, в очередь, – постучал по столу Максим. – Серега, я на полном серьезе. Мужики, я же фотки его хулиганских скульптурок сотрудницам в офисе показал, так они все поголовно кипятком изошли. Пристали – почем продает? А одна – чуть ли не слезами. Хочу, говорит, эксклюзивный подарок своему мужику сделать, а он у нее француз, кстати, очень крутой наш клиент. Говорит, никаких денег не пожалею, если скульптор то, что надо слепит…

– А чего она хочет-то? – опередил Серегу с вопросом Акимов.

– Баню она хочет! Русскую баню, в которой бабы с мужиками вместе моются. Вениками друг друга хлещут и все остальное…

– Ха! Молодец твоя сотрудница, – просиял Акимов.

– Наш человек, – кивнул Клюев. – Я бы с такой фантазершей с удовольствием в баньку сходил.

– А ты, скульптор, что скажешь? – спросил Максим.

– Прикольно, – Сереге и в самом деле понравилась идея. И почему сам не додумался…

– Ну и за сколько гульденов ты бы взялся слепить на заказ русскую баню? Назначь цену!

– Хорошо, назначу! – решительно сказал скульптор, мысленно согласившись, что в самом деле «пионерится, словно девочка».

– Каждая фигурка – сто баксов. Плюс антураж – в зависимости от объема – но не меньше пятидесяти зеленых.

– Хорошая цена, – почесал затылок Акимов.

– Нормальная, – сказал Борисыч. – Я бы…

– Другими словами, – прервал капитана Максим, – если заказчица захочет, чтобы было четыре человечка и, допустим парилка, то ей это обойдется в полштуки зеленых?

– Минимум. Ей же для полноты картины захочется видеть разные черпачки, шайки-лейки, мыло-мочалку-простыни, – идея нравилась Сереге все больше и больше. – А где парилка, там и предбанник, там и стол с пивом и воблой. Если твоей заказчице бабла не жалко, могу, хоть целиком баню слепить. Дело лишь во времени.

– Время – бабки, – Акимов взял на себя роль разливальщика.

– О времени и о бабках ты, Серега с ней напрямую договаривайся. Чтобы в испорченный телефон не играть.

– Ей надо, пусть она со мной и договаривается, – Серега поднял наполненный стаканчик. – За что пьем?

– За твой талант! – провозгласил Клюев.

– Согласен, – одновременно сказали Акимов и Макс.

– Черт с вами…

– Другими словами, – закусывая маринованным огурчиком, возобновил разговор Максим, – ты готов с заказчицей или даже с заказчицами встретиться?

– Да готов уже, готов, – Серега представил себе, как после создания композиции «Русская баня» оживит ее персонажей.

– Значит, договорились?

– Я свое слово держу!

– Замечательно! – хлопнул в ладоши Максим. – Я на минуточку отлучусь, а вы пока разливайте.

– Следующий тост за мной! – заявил Серега. – И когда Максим вернулся из ванной комнаты, начал толкать речь:

– Только, Макс, и остальные присутствующие, прошу без обид. Вот существуют люди разных профессий…

– Завел пластинку… – обреченно вздохнул Игорь, но Клюев тут же махнул рукой, мол, не мешай человеку говорить.

– У тебя, Игорь, в моем понимании, очень замечательная профессия. Ты книги пишешь, люди их читают, ненавидят отрицательных героев, переживают за положительных, ставят себя на их место… Читатели благодарны тебе, что им есть чем заполнить свой досуг. У меня профессия – инкассатор. Не исключаю, что профессия туповатая, и, возможно, в недалеком будущем в связи со всякой там банковской компьютеризацией, вообще отомрет. Но сегодня кто-то же должен деньги перевозить, и никуда от этого не деться…

– Ты – человек опасной профессии, – Акимов приподнял наполненный стаканчик, намекая, что пора бы его осушить.

– Еще более опасной профессии человек – наш общий друг Юрий Борисович Клюев, за которого я и предлагаю поднять этот тост!

– За него! Ура!

– А вот за профессию страхового агента я пить не стану, – продолжил Серега, когда все набросились на закуску. – Лично к тебе, Макс, сам знаешь, как отношусь, мы – друзья, не разлей водой. Еще из страховых агентов мне очень даже по душе Юрий Деточкин. А всех остальных страховщиков и сотрудниц-страховщиц я в принципе никогда не уважал и уважать не буду.

– За что такая немилость? – поинтересовался Клюев.

– А какую пользу страховые агенты приносят стране?

– Борисыч, ты разве никогда Серегину теорию не слышал? – развел руками Акимов.

– Лично я сто раз слышал, – сказал Максим. – Только не очень-то его теория убедительна.

– Для тебя, Макс, все кроме денег неубедительно.

Вот Борисыч с преступностью борется. Чем ворья и бандюков меньше, тем у него совесть чище. При этом прекрасно понимает, что не было бы преступников, тогда бы и профессия его ментовская отмерла. Но он все равно борется, потому что изначально против людей с черным нутром. И я тоже против, и писатель наш Игорь Иванович… – Серега выжидающе посмотрел на Максима.

– Намекаешь, что мне преступники по душе?! – отреагировал тот.

– Тебе по душе трусы. Чем больше вокруг трусов, тем страховой компании выгодней, ведь так?

– Почему трусов-то! Люди хотят быть застрахованы от всяческих бед…

– Не надо передергивать, Макс! Никто не хочет, чтобы с ним и с его близкими беда случилась. Просто одни люди живут спокойно, прекрасно понимая, что в любой момент все что угодно может произойти, а когда произойдет, готовы сами с проблемой справиться, а не в страховое агентство бежать, которое тебя же за твои деньги еще и надует. Для тебя же какой клиент самый выгодный? Правильно – который наследников не имеет. Зато застраховал свое имущество от всяких там стихийных бедствий, а потом взял, да и в одночасье от какого-нибудь инфаркта копыта отбросил. И кому в таком случае его денежки достанутся? Правильно – тебе и твоему страховому агентству. И чем больше будет таких вот клиентов, тем лично тебе, твоему карману выгоднее. Тебе вообще очень выгодно, чтобы в стране жили не герои, а трусишки зайки серенькие. Которые по поводу и без повода по сторонам оглядываются – абы чего не случилось. Которые готовы свою задницу застраховать – как бы на ней прыщик не вскочил. А кто в наше время готов в первую очередь свою задницу застраховать? Скажи-ка, Макс! Кого сегодня в армию по некоторым особым соображениям могут не взять, а? В первую очередь – твоих клиентов, Макс, большинство из которых не под тем цветом знамени марширует…

– Шуба, ты чего раскипятился-то! – прервал затянувшийся монолог Клюев. – У меня машина тоже застрахована…

– И у меня, – поддакнул Акимов. – И, между прочим, моя тачка застрахована как раз у Макса.

– Страх и в ванне, – усмехнулся Серега. – Это не мои слова, а великого Терри Пратчетта. Надеюсь, от стихийных бедствий не застраховались?

– Мы не настолько богаты, чтобы оплачивать еще и стихийные бедствия…

– Каждый, добровольно страхующийся – трус. Ты, ты и ты – трусишки зайки серенькие…

Повисшую злую паузу нарушил звонок в дверь.

– Кого еще черт принес? – нахмурился Серега.

– Открывать пойдешь, или сначала за трусишку ответишь? – спросил Клюев.

– Да иду уже, иду.

Вслед за хозяином квартиры, словно притянутые магнитом, последовали гости. И когда входная дверь открылась, одновременно издали что-то нечленораздельное, но радостно-восхищенное. И было отчего – на пороге стояли две довольно привлекательные девушки, у одной из которых в руке была бутылка виски, у другой – торт.

– З-з-дравствуйте, – растерялся Серега Костиков. – Вы, наверное, квартирой ошиб…

– Нет-нет, не ошиблись, – пролез к дверному проему Максим. – Шуба, это те самые сотрудницы, которые хотели с тобой пообщаться по поводу пластилинового творчества. Проходите, девочки, проходите. – Это – Татьяна Юрьевна…

– Можно – просто Таня, – пышная брюнетка переступила порог и, стрельнув глазками, протянула Костикову бутылку.

– А это – Дарья… не помню отчества…

– Можно – просто Даша, – мило улыбнулась рыжеволосая обладательница торта. – Извините, если прервали ваше мужское…

– Очень даже вовремя прервали, – выхватил у нее из рук торт Акимов и сунул в свободную руку Сереге. – Меня зовут Игорь, этого стройного товарища – Юрий Борисович…

– Просто Юра, – тут как тут оказался капитан милиции. – Если бы не прервали, у нас бы тут такое началось!

– Мужчинские разборки? – вскинула брови Таня.

– Какие могут быть разборки среди друзей! – воскликнул Максим. – А в присутствии таких прекрасных дам говорить мы будем лишь о творчестве. Проходите, сотрудницы, проходите…

Нормальные оказались сотрудницы – вмиг развеяли напряженную атмосферу в квартире Сереги Костикова. И выпивали с удовольствием, и на не очень пристойные шутки адекватно реагировали. Ну а когда скульптор предоставил на общее обозрение некую часть своих рукотворных композиций, началось вообще что-то феерическое. Такого восторга Серега просто не ожидал. Особенно порадовали зрителей три последние по времени сделанные композиции: «Анна Каренина и находчивый грибник», «Туалет занят» и «Пошла Дуня за водой». В плане исполнения Сереге и самому они нравились больше всех остальных, но тут еще и комментарии посыпались:

– А рельсы-то, рельсы! – восхищался Акимов. – И на шпалах каждый костыль обозначен, и щебень разбросан очень достоверно…

– И главное, у грибника сигарета в зубах! А корзинку-то он уронил, и грибочки рассыпались: беленькие, подосиновики и лисички, лисички! – визжала от восторга Татьяна Юрьевна.

– Вы лучше к антуражу туалета приглядитесь, – говорил Клюев. – Там же на каждой доске – трещинки, типа рассохлись! А внутри и сидушка очень натуральная, и бумага нарезаная в специальной штучке, и календарь на стене… А какие у кошки усы растопыренные!!!

– Лично я больше всего от колодца с Дуней кайфую, – многозначительно изрекал Максим. – Именно к такому колодцу я в детстве ходил за водой.

– Я, возможно, ошибаюсь, – последней решила высказаться Даша, – но мне кажется, что и Анна Каренина, и Дуня – вылитые Мерлин Монро, а находчивый грибник, писающий мужик, и тот, который к Дуне у колодца пристроился очень похож на нашего скульптора.

– Точно, Шуба! – воскликнул Акимов. Это ж ты!

– Он!

– Нет, – возразил Максим. – У грибника во рту сигарета, а Шуба некурящий.

– Все равно похож.

– А почему – Шуба? – спросила Даша.

– Это я его так прозвал, – словно хвастаясь, сказал Акимов. – Было время, он зимой на подледную рыбалку в шубе ездил и однажды, при помощи этой шубы, человека спас.

– Как это?

– Рыболов старенький на последнем льду в полынью провалился, а вылезти не мог. Серега поближе подполз, шубу с себя снял, сам за один рукав держался, за другой дедок ухватился. Так и вытащил его на твердый лед. Шуба у нас герой!

– Да ладно тебе, Игорь Иванович. Меня тоже из полыньи вытаскивали. Рыбалка – самый опасный вид спорта.

– Почему – спорта? – удивилась Даша.

– Подожди, подруга, – вклинилась между ней и Серегой Татьяна Юрьевна. – У меня к господину Шубе серьезный разговор. Конфиденциальный.

– Максим Николаевич сказал, ты в курсе моей просьбы? – без обиняков спросила она Серегу, когда они уединились на кухне. – Сможешь за неделю управиться?

– Смотря сколько должно быть персонажей, смотря какой антураж, – Сереге не очень понравилась ее настырность. Такой – палец в рот не клади.

– Я постараюсь объяснить ситуацию. Француз мой, – весь такой пафосный, считает себя крутым ловеласом. Пусть считает. Для меня главное удержать его, как клиента. Он через полторы недели к себе во Францию уматывает, а когда обратно прилетит, зависит от того, будет ли у него здесь в России интерес не столько по бизнесу, сколько в плане развлекухи. На женском фронте естественно…

– Естественно, – кивнул уже довольно поддавший Серега. Татьяна Юрьевна, кстати, тоже была не совсем трезва.

– Я вот что придумала. Уже в Шереметьево перед самым вылетом вручить ему сувенир, который типа не кантовать, а – в ручную кладь. Чтобы была такая коробочка из-под торта, красиво упакованная, которую он откроет только у себя дома. Откроет, а там миниатюрная баня, в которой он – главное действующее лицо, а вокруг – готовые исполнить любую его прихоть голые девушки…

– Помимо француза, сколько должно быть баб? – недовольно спросил

– Пять. Лучше – шесть…

– Перебор! В плане на ограниченном пространстве парилки тесновато им будет. Надо помывочное отделение добавлять, а это подразумевает бочки с горячей и холодной водой, всякие там шайки-лейки.

– Добавляйте! – идея с помывочным отделением Татьяне пришлась по душе. Но, чтобы девушек было не меньше пяти. Леон должен как бы оказаться в настоящем цветнике. Чтобы вокруг и брюнетка, и блондинка, и толстая, и худенькая, типа на любой вкус…

– Лысую лепить не стану!

– Не надо лысую…

– А позы?

– На ваш мужской вкус. Но чтобы обязательно… – Татьяна изобразила толику стеснения. – Сергей, у меня есть одно серьезное условие, – помимо меня баню никому не показывайте. За это я готова заплатить дополнительно.

– Желание заказчика – святое.

– В таком случае в композиции должны присутствовать две… лесбиянки.

– Да без проблем, – хмыкнул Серега. – А француз – натурал, или…

– Да-да-да. То есть, как там на самом деле – неважно, но изобразить его необходимо именно, как натурала. Причем, с мужскими достоинствами желательно не мельчить.

– Понятно, – вновь хмыкнул Серега. – А образы брать из моего воспаленного воображения, или имеются фото действующих лиц?

– Главных действующих образы имеются, – в руках у Татьяны появилось несколько сложенных вдвое листов формата А 4 с напечатанными на принтере черно-белыми фото. – Вот это Леон…

– Что-то на льва совсем не похож, – не смог сдержать скептической улыбки Серега. – Типичный ботан…

– Шуба, – терпеливо вздохнула Татьяна, – для тебя это имеет значение?

– Мне – по-барабану…

– Вот и слава тебе! Держи – эта, светленькая – его, так сказать, любимая любовница. А вот эти – лесбиянки…

– Опа! – теперь улыбка у Сереги вышла удивленно-восхищенной. – Так это же ты и твоя подруга Даша!

– Конечно, – не моргнув глазом, согласилась Татьяна. – Причем, в композиции доминировать должна именно я. Еще две девицы-красавицы – на твой мужской вкус… Итак, – цена вопроса?

– Считаем, – Серега принялся загибать пальцы перед самым носом заказчицы. – Шесть действующих лиц – по сто баксов каждое лицо, плюс антураж – парилка и помывочное отделение со всякими там прибамбасами – двести баксов, плюс – за срочность и конфиденциальность… итого, мадам, с вас всего-навсего ровно тысяча американских гульденов.

– Договорились, – не моргнув глазом, согласилась заказчица…

К пиршественному столу Серега вернулся несколько ошарашенный. По правде говоря, ему и внешне, и по поведению приглянулась рыжеволосая Даша. Нет, в отличие от Акимова, записывать себя в ее ухажеры он не стал, просто было приятно на нее глядеть и слушать. И вдруг – лесбиянка. Что ж, бывает…

– Ну, как, договорились? – поинтересовался Максим, протягивая Сереге и Татьяне Юрьевне две наполненные рюмки.

– В цене сошлись, теперь дело за скульптором, – Татьяна казалась и довольной, и слегка озабоченной одновременно.

– Не бойся, Шуба свое слово всегда держит, – сказал, оказавшийся тут как тут Акимов.

Чокаясь с ним, Серега прикинул про себя, что грех было бы слово не сдержать, – как-никак, за работу, выполненную его пальцами за три-четыре дня, будет заплачена сумма, примерно соответствующая его месячной зарплате. Побольше бы таких заказчиков!

* * *

В плане заказа Татьяны Юрьевны радовало, что все персонажи, то есть один мужчина и пять девушек должны быть голыми. Лепка фигурок в одежде занимала гораздо больше времени. Взять хотя бы рубашку: воротник, карманы, пуговицы, манжеты – все это необходимо обозначить. Те же пуговицы следовало сделать одинаковыми и расположить на равном расстоянии друг от друга. Та же обувь и, следовательно, носки либо чулки, колготки и каждому персонажу – по паре! Процесс изготовления не сложный, но время, время…

Но, как представлял себе Серега, самым трудоемким окажется создание двух помещений – парилки и помывочной. Точно так же, как в последних композициях дольше всего он трудился не над людьми, а над железнодорожным полотном, деревенским туалетом, колодцем. Здесь тоже стены обязательно нужно сделать из «бревен», соответственно и пол, и полки, и камни, на которые будет выплескиваться вода для пара, должны выглядеть натурально и соответствовать заданному масштабу.

К созданию помещений, бочек и остальных причиндалов Серега решил приступить потом, в первую очередь – персонажи. Француз Леон носил пижонские усики и обладал внушительным носом, к тому же Татьяна просила не обделить его величиной мужских достоинств – работа над этим персонажем в плане соответствия с прототипом будет самой легкой.

С Татьяной – сложнее, ведь в первую очередь необходимо угодить заказчику, то есть, ей. Никакого шаржа, прическу сделать более пышной, фигуру – идеальной, грудь можно увеличить, но не переусердствовать. А как быть с ее подругой-лесбиянкой Дашей, которая внешне гораздо привлекательней. Слепишь ее такой же, а завистливой заказчице, которая по задуманному сюжету доминирует, это не понравится. С другой стороны основное здесь именно ее доминирование, тем более, над такой рыжеволосой красавицей.

Так, любимая любовница у нас блондинка, на мордашку – типичная кукла Барби, значит, надо ей и ноги от ушей вылепить. И еще двух развратниц можно подобрать на мой вкус, при этом одну толстенькую, другую наоборот. О! За худенькую вполне может сойти Катя Жайворонок из ресторана «Фазан и сазан»…

Если Татьяне Юрьевне вдруг не понравится творение его пальцев, и она откажется выкупать заказ, пожалев денег, то ничего страшного. Можно будет присоединить баню к Застолью и «оживить». Там копия Кати с копией своей подружки Машки встретится и, кстати, с Владом, которого она с таким рвением разыскивала. Прикольно будет понаблюдать.

В таком случае пышненькой в бане пусть станет копия Марины Савельевой из универсама, в котором работала Вика. Они тоже подруги, тоже при встрече будет, о чем поболтать.

Обмозговывая все это, Серега, не выходя из-за стола, одну за другой слепил шесть голов будущих персонажей композиции «Русская баня». Порядком устал, зато сделал самое важное: все пластилиновые лица получились довольно похожими на свои прототипы; в чертах у француза Леона, Татьяны Юрьевны, Даши, Барби, Кати и Марины Савельевой имелась своя неповторимая изюминка. Остальная работа уже не требовала такой миниатюрности; доделывать фигурки, и весь антураж можно было в расслабленном состоянии, хоть бы и попивая пивко, либо что-то покрепче.

Донельзя довольный собой Серега Костиков отправился в магазин прикупить в первую очередь именно пива: не балтийской трешечки, а, как минимум экспортной семерки, либо вообще – бельгийского «писающего мальчика». Со спиртным тоже не хотелось стесняться – водку можно усугублять, когда в карманах пусто, а сегодня – конечно же, коньячок. Вместо колбасы – буженинка, вместо ржавой воблы – соленая семга, а до кучи еще баночку красной икры – гулять, так гулять! Захотелось расслабиться и, в конце-то концов, понаблюдать за живчиками в Застолье. Соскучился.

– Русский матрос задать умеет правильный вопрос… – в абсолютно приподнятом настроении напевал вслух Серега Костиков песню своего тезки Чижа, поднимаясь в лифте на двенадцатый этаж.

– Ру-у-усский матро-ос…

– Задам тебе я правильный вопрос, – продолжил за Костикова кто-то, оказавшийся за спиной, когда он вышел из лифта и направился к двери своей квартиры.

– Артур Арутюнянович? – остановился Серега. – Тебе известен репертуар моего любимого Чижа?

– Я поклонник его группы.

– И я тоже…

– Катя Жайворонок? – не переставая улыбаться, Серега повернулся к двум работникам ресторана «Фазан и сазан». – А почему сегодня встреча у лифта, а не в квартире?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю