Текст книги "Формирование новых государств: внешнеполитические концепции"

Автор книги: Евгений Мигунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

В исследовании К.С.Пузырёва имеются ряд заслуживающих внимания моментов, в частности упоминание определения сепаратизма, данного американским политологом Д.Горовицем, которые обозначает его как «выход группы и её территории из под юрисдикции более крупного государства, частью которого она является». Данное определение представляется не совсем верным. Во-первых, в современном мире у группы (этноса, сообщества) не может быть «своей» территории, поскольку вся территория в рамках государственных границ уже принадлежит этому государству в целом. Во-вторых, социальная группа не может являться частью государства, она является частью населения этого государства, а точнее его гражданами. Представители населения могут выйти из под юрисдикции государства только в одном случае – если они лишаются его гражданства. Таким образом, лица, которые незаконно объявляют часть территории государства своей собственностью, требуют её отделения, при этом остаются гражданами этого государства и тем самым используют его ресурсы, нарушают установленные правовые нормы в ещё большей степени.

К.С.Пузырёв совершенно верно утверждает, что зародившаяся в 1960-х годах концепция государства-нации с течением времени доказала свою несостоятельность, но, как представляется, не из-за неспособности определённых этнических групп и народностей к самостоятельному государственному управлению, а скорее по причине высокой конфликтогенности, что приводило к многочисленным человеческим жертвам и нарушало региональную стабильность. Кроме того, многое зависело и от политической воли мировых держав: одни, исходя из собственных национальных интересов, поддерживали создание конкретного «государства-нации», а другие – нет. В этом контексте правовые ограничения сепаратизма в рамках ООН, о которых упоминает автор, вряд ли позволили бы искоренить сепаратизм, тем более путём признания прав наций на самоопределение. Последнее, так или иначе, подразумевает территориальное отделение, поскольку без территории самоопределение, если под этим понимается получение социальной группой или сообществом суверенитета и политической независимости, невозможно в принципе. Опять же необходимо чётко отличать сепаратизм от вполне законных требований этнических групп, представители которых компактно проживают на определенной государственной территории, касающихся расширения полномочий институтов местного самоуправления, сохранения культурно-религиозных ценностей, уважении обычаев, традиционного уклада жизни, языка и т.п.

Интересен взгляд на данный вопрос Н.Фонсеки, аспиранта Кафедры социологии и политологии Воронежского государственного университета. В своей статье¹⁶ она верно подмечает, что, хотя сепаратизм и является по своей сути внутренней проблемой отдельно взятого государства, тем не менее практически во всех случаях в её решении принимают участие заинтересованные внешние акторы. Однако утверждение о том, что факт наличия сепаратистских движений подрывает авторитет государства, на территории которого они появляются, вызывает некоторые сомнения. Если говорить собственно о подрыве авторитета, то это характерно не для государства в целом, а скорее для самого сообщества (этнической группы), представители которого решили вести борьбу за территориальное отделение, находясь при этом в составе базового государства. Проявления сепаратизма действительно могут являться камнем преткновения в межгосударственной политике, но опять же в зависимости от того, какую позицию по этой проблеме занимают различные представители международного сообщества, особенно великие державы. Правительство государства, на территории которого появляются сепаратистские движения, стремится заручиться поддержкой ведущих стран мира в борьбе с данной угрозой и соответственно пытается противодействовать целенаправленным действиям поддерживающих сепаратистов государств или международных организаций. В этом контексте, возможны даже кардинальные изменения во внешней политике в случае, когда опасность территориального отделения настолько велика, что базовое государство готово пойти на любые уступки и принять любые меры для его предотвращения.

Важным аспектом исследования Н.Фонсеки является изучение процессов регионализации, лежащих, по её мнению, в основе сепаратистских движений. Регионализм действительно в определённой степени способствует формированию отдельных государств и регионов, на территории которых проживают представители только одной этнической группы или сообщества. Однако национально-освободительные движения, о которых упоминает учёная, в этом контексте были скорее самостоятельными процессами, которые в большинстве своём протекали в рамках деколонизации. Регионализация началась уже позже, как в бывших колониях, где проживало множество различных племён и народностей, так и в самих бывших метрополиях, состав населения которых стал меняться в результате процессов глобализации, проявившейся помимо всего прочего в свободе передвижения людей и капитала. В этом контексте, весьма примечательным является упоминаемый исследовательницей спор между «сепаратистами и автономистами», при этом последние, по её утверждению, более склонны к поиску компромисса. На этот счёт в научной среде есть несколько мнений. Во-первых, сторонники предоставления автономии конкретному региону могут одновременно выступать и за полное отделение, то есть, по сути, являться теми же сепаратистами. Если на данный момент отделение по тем или иным причинам представляется невозможным или невыгодным, они вполне могут ограничиваться требованиями о предоставлении автономии, которая позволила бы им подготовить базу для последующей борьбы за создание полноценного государства. Во-вторых, найти такую форму автономии, которая смогла бы удовлетворить все заинтересованные стороны, и прежде всего, представителей местного населения, намеренных добиться полного суверенитета, является весьма непростой задачей. В этом смысле автономия действительно представляется компромиссным вариантом, но на ограниченный период времени. Другими словами, без проведения соответствующей работы с сепаратистским сообществом, требования о территориальном отделении могут через какое-то время возобновиться с новой силой.

Весьма весомый вклад в изучение сепаратизма на территории современных государств внёс профессор Кафедры международного права Российского университета дружбы народов, доктор политических наук Н.В.Остроухов. В своей статье,¹⁷ опубликованной в 2013 году, он отмечает, что не все народы и нации имеют право на самоопределение в соответствии с общепринятыми международными нормами. То есть существуют социальные группы, которым по тем или иным причинам не удаётся добиться создания собственного государства из-за отсутствия внешней поддержки. Учёный верно подмечает, что сепаратисты редко добиваются своей конечной цели, а именно полного территориального отделения и формирования собственного государства, но предоставление им взамен автономии действительно является лишь временным решением. Автономия может не отвечать амбициям общественно-политических лидеров, чья власть и авторитет держаться только лишь на обещаниях отделения и независимости территории. Тот факт, что они не смогли осуществить свой план, угрожает им утратой влияния и доверия среди более решительно настроенных жителей сепаратистского региона. По мнению В.Н.Остроухова, источниками сепаратизма являются этнические конфликты и территориальные споры, при этом этнос учёный считает «территориально организованной структурой». Означает ли это, что этносом нельзя назвать социальную группу, представители которой не проживают компактно на каком-либо участке государственной территории и не имеют первичных административных органов? Например, курдские, баскские общины в разрозненном виде проживают на территории нескольких государств, в то время как албанцы, уже имеющие собственное государство (Албанию), компактно проживают в центральной и южной части сербского края Косово.

В.Н.Остроухов справедливо полагает, что этнический конфликт, как таковой, не существует в чистом виде, то есть в международной практике нельзя привести пример, где бы социальные противоречия являлись только следствием нетерпимости одной этнической группы по отношению к другой. Подлинным источником напряжённости он считает проблемы экономического, религиозного и даже экологического характера. Тема «этнитизации» социальных конфликтов в настоящее время широкого обсуждается в научных кругах. Основной вывод, к которому приходит большинство исследователей, заключается в том, что радикальные общественно-политические лидеры исходя из собственных интересов выдают за полномасштабный этнический конфликт обычные противоречия, которые неминуемо возникают в любом нормальном обществе. Тем не менее, открытым остаётся вопрос о том, почему люди подчас с такой готовностью верят в этническую нетерпимость и быстро начинают воспринимать представителей других сообществ, с которыми ещё вчера жили бок о бок в мире и согласии, в качестве заклятых врагов. Одним из ответов на данный вопрос может быть то обстоятельство, что в принципе любая социальная группа (этнос, сообщество) склонна считать себя привилегированной, то есть заслуживающей особого отношения. При этом даже малейшее ущемление прав, особенно малочисленных групп, может вызывать серьёзное недовольство среди их представителей, особенно если подобные случаи уже имели место в прошлом. Как следствие, неблагонадёжные общественно-политические лидеры, радикалы и провокаторы используют негативный общественный настрой и связанные с этничностью ложные предубеждения с целью мобилизации населения региона для выполнения конкретной политической задачи, которая также может включать в себя ведение борьбы за территориальное отделение.

Н.В.Сотроухов делает принципиальное и весьма важное для данного исследования замечание о том, что на развитие сепаратистских движений значительное влияние оказывают действия третьих стран. Фактически, именно за счёт поддержки, либо наоборот – противодействия со стороны заинтересованных внешних акторов сепаратисты могут в одном случае добиться территориального отделения и создания нового государства, в другом – полностью прекратить своё существование. В этом смысле роль внешних акторов, равно как и позиция ведущих мировых держав, является в большинстве случае решающей, что будет подтверждено конкретными примерами в ходе настоящего исследования.

По поводу определения понятия сепаратизма автор отмечает, что это «движение за отделение части государства и создание нового государственного образования или за предоставление части страны автономии». Данное утверждение в принципе верно, однако предоставление автономии, как уже отмечалось ранее, изначально не входит в планы сепаратистов, нацеленных только на отделение. Речь об автономии может идти лишь в двух случаях: а) когда ввиду тех или иных причин нет возможности организовать мощное сепаратистское движение в регионе; б) когда попытка территориального отделения оканчивается неудачей, сепаратисты вынуждены отказаться от планов по созданию нового государства и до поры до времени ограничиться автономией. Однако в начале развития сепаратистского движения и на пике его активности, когда оно вовлекает массы решительно настроенных людей, вариант автономии может вообще не рассматриваться. Поэтому сепаратизм – это стремление только к территориальному отделению с последующим созданием независимого государства.

В сентябре 2016 года в Алтайском государственном университете состоялась научная конференция, посвящённая изучению роли сепаратизма в мировой политике. В ходе своего выступления на симпозиуме ведущий научный сотрудник Института Африки РАН, доктор исторических наук В.Р.Филиппов¹⁸ подтвердил положение о том, что при анализе сепаратистских движений в том или ином регионе, в первую очередь необходимо выявлять конкретные политические и экономические интересы их участников. Последние стараются их завуалировать и акцентировать внимание местной и мировой общественности на этнокультурном факторе борьбы за территориальное отделение. Это, безусловно, является более действенным механизмом социальной мобилизации, который позволяет лидерам сепаратистских движений до поры до времени скрывать свои подлинные намерения. В этом контексте весьма интересен взгляд на проблему сепаратизма доцента Дальневосточного государственного аграрного университета Е.А.Трофимова.¹⁹ Он убеждён, что сепаратизм является одним из способов разрешения конфликтов между государством и меньшинствами, при этом сепаратизм одновременно выступает в качестве барьера, сдерживающего государство от применения репрессий в отношении различных социальных групп, которые могут подвергаться дискриминации. Следует отметить, что в концепции Е.А.Трофимова наблюдается некое противопоставление государства и меньшинств. Если изначально подразумевать возможность возникновения антагонизма между ними, то это в большей степени будет предполагать и возможность появления сепаратизма, как такового. Другими словами, если рассматривать любой конфликт между конкретными представителями этнической группы и центральными властями базового государства сквозь призму: государство-узурпатор против дискриминируемого национального меньшинства, то общественность будет воспринимать его именно таким образом. Подлинные истоки конфликта, подчас не имеющие никакой связи с ущемлением прав малых народов и этносов, в этом случае остаются за рамками внимания. Сепаратизм действительно может в некоторой степени способствовать урегулированию конфликта между этническими группами, но цена подчас оказывается слишком высокой. И речь в данном случае идёт не только о потере базовым государством части своей территории, негативные последствия сказываются, прежде всего, на обычных гражданах, которые становятся жертвами насилия, провокационных акций, экстремизма и терроризма.

Существует немало методов разрешения конфликта, но, очевидно, что сепаратизм с учётом его непредсказуемых политических и социально-экономических последствий должен рассматриваться в качестве последнего из них. Что касается роли барьера, то это напоминает своего рода шантаж: если представителей конкретного сообщества или этнической группы по каким-то причинам не будет устраивать внутренняя политика, проводимая правительством базового государства, то тогда они поднимут вопрос о территориальном отделении. Необходимо понимать, что существующее по таким принципам общество рано или поздно подвергнется фрагментации, вопросы идентичности здесь будут на первом месте. Решать данную проблему необходимо путём налаживания конструктивного социального взаимодействия и восстановления общественного доверия, а не за счёт нагнетания обстановки вокруг принципа территориальности. Так или иначе, государственная территория не должна в таких обстоятельствах становится предметом торга, так как изначально она не является собственностью каких-либо групп или сообществ, она принадлежит всему государству и его гражданам.

1.2. Сецессия: сущность проблемы, причины возникновения и методы урегулирования.

Профессор Смоленского государственного университета Т.П.Довгий в своей статье «Сепаратизм как политическая симуляция глобального мира и инструмент нестабильности (история и настоящее)»²⁰ изучает сецессию в контексте процессов глобализации.       Под сецессией он понимает разрешённое законодательством базового государства свободное волеизъявление на референдуме об отделении при соблюдении ряда условий. Одновременно он вводит такое понятие как «сепаратистская сецессия», что обозначается им как отделение от единого государства с целью создания нового суверенного государства. Во-первых, сецессия не обязательно может являться непосредственным следствием проведения референдума, в ходе которого большинство граждан высказывается за отделение. Типичным примером является осуществлённая при поддержке западных стран сецессия Косово от Сербии в 2008 г. Во-вторых, стоит задаться вопросом о том, целесообразно ли называть сецессию сепаратисткой. В целом сецессия уже предполагает территориальное отделение, поэтому во всех случаях она будет сепаратистской. То есть не может быть ситуации, при которой сецессия бы произошла без отделения части территории от базового государства. Очевидно, что автономия или расширение полномочий органов местного самоуправления, предоставление особого статуса, прав и определённой свободы в принятии решений политическим элитам на местах, но при сохранении региона в составе базового государства, сецессией не является.

Достаточно развёрнутое понятие о сецессии дал в своей статье аспирант кафедры политологии Казанского государственного университета Р.М.Нуруллин.²¹ Так, он отмечал, что понятие сецессии редко употребляется в научной литературе из-за своего негативного значения и обычно заменяется синонимичными понятиями, такими как стремление к независимости или национально-освободительное движение. Также он подчёркивает, что сецессия проявляется в виде политического сепаратизма, некой системы взглядов или убеждений, суть которых сводится к необходимости осуществления территориального отделения. По мнению учёного, сецессия представляет собой не что иное как форму сепаратизма, обозначающую не только само отделение (выход региона из состава базового государства), когда главная цель сепаратистов, фактически, достигнута, но и собственно процесс этого отделения. Данное определение имеет смысл, если уточнить, что под процессом отделения понимается комплекс действий, необходимых для его формального (правового) закрепления, после того как власти базового государства признали сецессию законной или оказываются не в состоянии помешать ей. Другими словами, речь идёт о периоде, когда часть территории государства уже не контролируется центральными властями базового государства, но ещё не функционирует как полноценное суверенное государство. Если же мы говорим, о более продолжительном периоде времени, с момента начала борьбы за территориальное отделение и до её завершения, то это уже сепаратизм. Необходимо также понимать, что сепаратисты могут и не достигнуть своей главной задачи, и территория может остаться в составе базового государства. Сецессия также может не закончиться созданием нового государства, территория может, например, через какое-то время вернуться в состав материнского государства, либо войти в состав другого государства, либо вовсе прекратить своё существование в качестве самостоятельного субъекта международного права.

Профессор Юридического института Владимирского государственного университета, доктор исторических наук С.С.Новиков и доцент Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний, кандидат юридических наук Т.Е.Зяблова в своей совместной статье под названием «Сецессия как явление»²² отмечают, что общепринятого определения этого понятия пока не существует, более того, не совсем ясна его суть. Они также подчёркивают негативную окраску данного термина ввиду того, что он связан с нарушением территориальной целостности государства, и этим объясняют его редкое употребление в научных работах, политическом дискурсе и средствах массовой информации. Учёные упоминают о том, что сецессия является радикальным методом реализации права народов на самоопределение и обладает значительным конфликтным потенциалом. Однако авторы всё же не склонны трактовать сецессию исключительно как негативное явление. Так, они утверждают, что сецессия не ставит под вопрос существование государства как такового поскольку носителями (государства) на конкретной территории являются его граждане, самостоятельно определяющие свой образ жизни. Надо сказать, что данное утверждение вызывает некоторые вопросы. Можно согласиться с тем, что граждане определённого государства являются его представителями, при этом сам институт гражданства контролируется государством и его правительством. Человек, не имеющий гражданства определённого государства, является лицом без гражданства и, следуя логике вышеупомянутого определения, не может являться носителем какого-либо государства в принципе. Далее, если предположить, что граждане определённого государства являются носителями этого государства на конкретной территории, то будут ли они являться таковыми за его пределами? Если да, тогда причём здесь территориальный аспект? Ведь если все граждане являются носителями своего государства где бы они ни находились, независимо от вероисповедная, этнической принадлежности, языка, то любая сецессия, то есть попытка отторжения части государственной территории, будет противозаконной, направленной не только против самого государства, но и всех его граждан. Если же исходить из того, что граждане определённого государства являются носителями этого государства исключительно на конкретной территории, тогда необходимо определить, кому принадлежит данная территория. Ответ очевиден: территория принадлежит только государству, поскольку без территории существование государства невозможно в принципе. Далее, носителями государства, согласно определению, являются только его граждане, следовательно, территория этого государства принадлежит и им тоже, но только до тех пор, пока они остаются его гражданами. Таким образом, выступая за сецессию, граждане базового государства, фактически, отказываются от своего гражданства, перестают быть носителями государства и, соответственно, территория государства или какая-либо его часть им уже принадлежать не может. В итоге любые территориальные претензии этих бывших граждан будут неправомерными, при этом ничто не мешает им после добровольного отказа от гражданства базового государства определять свой политический статус, социально-экономическое и культурное развитие самостоятельно без использования каких-либо государственных ресурсов. Однако отвечая на вопрос о том, угрожает ли сецессия существованию государству или нет, следует давать однозначный ответ – да, поскольку она угрожает его территории, без которого государство и его граждане существовать не могут.

Как и многие другие исследователи, С.С.Новиков и Т.Е.Зяблова отмечают, что сецессия может быть законной, то есть оправданной с правовой точки зрения, в том случае, если проживающее на соответствующем участке территории граждане (представители этнической группы или сообщества) подвергаются постоянным гонениям, дискриминации или присутствует реальная угроза их жизни и здоровью со стороны других граждан. Однако необходимо отметить, что речь здесь идёт о законности сецессии в том смысле, что жители соответствующей территории открыто заявляют об этом и отстаивают своё право на отделение на международном уровне. Практическая реализация данного права, то есть осуществление территориального отделения с последующим созданием нового государства, является гораздо более сложной задачей.

Обращает на себя внимание взгляд на сецессию исследователя В.П.Макаренко,²³ который обозначает её как «разрыв прежних политических обязательств и переход территории под власть нового государства». Как мы видим здесь процесс территориального отделения не упоминается вовсе, то есть часть территории, как таковая от государства формально не отделяется, а становится под управления новой политической элиты, которая никак не связана с правительством базового государства. Надо сказать, что данная трактовка позволяет по-новому взглянуть на проблему сецессии. В этом случае права государства и его граждан на территорию не нарушаются, то есть, фактически, территориального отделения не происходит. К власти в сепаратистском регионе приходят лидеры, которые объявляют о своём намерении создать новое государство. Однако возникает вопрос, считать ли это действительно сецессией? Как территория может перейти под власть нового государства, которого ещё формально не существует? Очевидно, что новое государство не может быть образовано без территории. Если бы это было возможно, то проблема сецессии вообще бы не стояла на повестке дня и территориальный вопрос не вызывал бы такие ожесточённые дискуссии. Территория может перейти только под власть уже существующего государства, например, посредством захвата или аннексии в ходе военной кампании. Создание же нового государства – это принципиально иное дело, которое начинается именно с решения вопроса о территории, а потом уже формируется правительство, создаются государственные институты и т.п. С учётом вышесказанного можно сделать вывод о том, что переход региона под контроль радикальной политической группировки, представители которой заявляют о разрыве всех связей с базовым государством (политических, социально-экономических, культурных и т.п.), ещё не является сецессией, и в ряде случаев вообще может рассматриваться как незаконный захват муниципальной власти, требующий вмешательства органов государственной безопасности и армии. Если же указанные лидеры пришли к власти законным путём, например, в результате легитимных выборов, то все последующие проблемы должны решаться в ходе переговоров с центральными властями, при этом применение силы с обеих сторон должно рассматриваться только в качестве крайней меры.

Важным представляется замечание В.П.Макаренко о том, что главной задачей правительства базового государства является установление и поддержание эффективного всеобъемлющего контроля над территорией в интересах всех его граждан без исключения. В случае успеха вероятность сецессии является минимальной. Если же правительство неспособно осуществить это по каким-либо причинам, то со стороны определённых групп населения могут поступить требования об отделении. Тем не менее, необходимо различать временные и системные трудности в государственном управлении. Если центральная власть ослабляется в результате особых внешних или внутренних обстоятельств (политический кризис, война, стихийные бедствия, техногенные катастрофы, эпидемии, и т.п.), носящих разовый характер, то это не должно служить поводом для территориального отделения. Однако, необходимо помнить, что возникшей сложной ситуацией в базовом государстве могут воспользоваться заинтересованные внешние акторы, поддерживающие сецессию. В другом случае, если имеет место систематическая и долговременная политическая нестабильность, затянувшийся военный конфликт, глубокий социально-экономический упадок, кризис системы здравоохранения, образования, при этом центральное правительство не предпринимает никаких практических шагов для исправления ситуации, то сецессия может быть оправданной. Но опять же многое зависит от военного фактора и поддержки международного сообщества. Например, если сепаратистская территория не располагает достаточным военным потенциалом, а его жители не имеют военно-технических средств и оружия для противостояния центральным войскам, при этом отсутствует какая бы то ни было поддержка из за рубежа, то даже в условиях государственного кризиса осуществление сецессии в одностороннем порядке, то есть без согласия центральных властей, практически невозможно.

Доцент Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, кандидат юридических наук, кандидат экономических наук И.В.Лексин²⁴ убеждён, что понятие сецессии необходимо трактовать не только как факт отделения одного субъекта от другого, но и как выход любого территориального образования из какого-либо сообщества. Одновременно он подчёркивает, что сецессия не обязательно может быть осуществлена в одностороннем порядке. Сецессию автор склонен рассматривать, прежде всего, как политическое явление, а затем анализировать её с правовой точки зрения. Автор подчёркивает, что возможность сецессии ставит под вопрос суверенитет соответствующего государства и подрывает его территориальную целостность. В то же время она может считаться законной, если возможность выхода территориального образования из состава базового государства закреплена на законодательном уровне, например в конституции. Некоторого уточнения заслуживает утверждение учёного о том, что стремление территориальных образований к независимости не соотносится с имеющимся у них потенциалом к самостоятельному государственному управлению. Надо сказать, что последние прецеденты свидетельствовали как раз об обратном, если говорить о Южном Судане, Косово, Абхазии и Южной Осетии. На момент отделения данные субъекты обладали определёнными атрибутами государства, достаточными для обеспечения надлежащего государственного руководства. При этом Абхазия и Южная Осетия к моменту выхода из состава Грузии более 10 лет функционировали, фактически, как самостоятельные государства. Так или иначе, необходимость в создании институциональной базы до отделения, провозглашения и признания независимости связано с опасениями, что новое государство не сможет просуществовать достаточно долго в качестве такового. В силу непреодолимых обстоятельств оно будет вынуждено присоединиться к другому государству или даже вернуться в состав материнского государства. Как правило, заинтересованные внешние акторы, поддерживающие сецессию соответствующего территориального образования, оказывают весьма широкое содействие в формировании нового государства на всех уровнях и во всех сферах. Так что в первые годы своего существования новое государство может полностью находится под их контролем. Возможно, сторонники сецессии на начальном этапе и не имеют детального представления о том, как именно и за счёт чего новое государство будет существовать в случае успешного отделения, но, безусловно, учитывают те трудности, с которыми оно может столкнуться при учреждении первичных правительственных структур.

Наличие жёсткого запрета на сецессию, о котором упоминает исследователь, с правовой точки зрения действительно может в какой-то степени подпитывать стремление представителей этнической группы или сообщества к его преодолению любыми средствами. В то же время, если цена территориального отделения слишком высока, а последствия, в том числе юридического характера, для сторонников сецессии несоизмеримо тяжёлые, то предотвращение сецессии на законодательном уровне может выступать в качестве эффективного сдерживающего фактора. Кроме того, попытка изменить правовую систему базового государства с целью узаконивания сецессии может оказаться весьма непростой задачей по сравнению с односторонним провозглашением независимости. Следует также отметить, что противоправное, то есть нарушающее правовые нормы базового государства, территориальное отделение, будет негативно восприниматься международным сообществом, если только подавляющее большинство его представителей не поддерживало сецессию изначально.