Текст книги "Мир без России? К чему ведет политическая близорукость"

Автор книги: Евгений Примаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Евгений Примаков
Мир без России? К чему ведет политическая близорукость

Предисловие

После окончания холодной войны на Западе, особенно в Соединенных Штатах, начал падать интерес к России как к одному из главных игроков на международной арене. Россия, конечно, не Советский Союз, который, несомненно, играл ведущую роль в мировой политике. Сказывается и динамичное выдвижение Китая, которому, понятно, уделяется возрастающее внимание, но нередко за счет принижения значения «российского фактора». Имеет место и невыгодное для России сравнение ее нынешнего вклада в мировую экономику с целым рядом других постиндустриальных стран.

Недооценке места и искажению роли России в современном мире, несомненно, способствует тот факт, что живы и еще активно действуют поколения людей, которые были либо вовлечены в конфронтацию западного мира с Советским Союзом, либо впечатлены ею. Такой психологический фактор приводит к тому, что нынешние подозрения, а подчас и враждебные чувства в отношении России накладываются на оценки, сформировавшиеся во время холодной войны. Это, кстати, происходит и в российском общественном мнении в отношении США и их европейских союзников.

Южноосетинский кризис августа 2008 года прибавил еще больше негативизма в США, на Западе в целом, в отношении России. Вместе с тем значительно поубавилось тех, кто считал, что можно игнорировать Россию, не считаться с ее интересами. Один из американских экспертов по России, Майкл Спектер, обычно выступающий на страницах журнала «Нью-Йоркер», после событий в Южной Осетии писал, что закончился тот период, когда США относились к России как к Ямайке. «Теперь придется воспринимать их как взрослых, у которых больше ядерных боеголовок, чем у кого-либо, кроме нас самих».

Неужели такое прозрение могло наступить только в связи с тем, что Россия оказалась вынужденной и, что не менее важно, готовой применить силу для защиты своих интересов?

Я убежден, что Россия далека от того, чтобы утверждать свое значение в мировых делах через конфронтацию с кем бы то ни было. Ошибаются те политики на Западе, которые исходят из такого видения. Вместе с тем лишь политической близорукостью можно объяснить готовность списать Россию из числа великих держав, недооценивать ее потенциал, динамику, перспективы развития. Даже после распада СССР Россия остается самой большой в мире по территории страной. В ее недрах – до 50 процентов всех извлекаемых природных ресурсов планеты. Россия обладает, несомненно, высоким интеллектуальным потенциалом. Наконец, по ядерному оружию и возможности его доставки Россия соизмерима с Соединенными Штатами. Уже все перечисленное говорит само за себя. К этому следует добавить тот внутренний курс, которым пошла Россия в XXI веке, – он при всех своих сложностях и отдельных просчетах способствует высокому месту нашей страны в мировой экономике и международных отношениях.

В этой книге осуществлена попытка проанализировать острые проблемы, разделяющие Россию и США, показать, как видится из Москвы американская внешнеполитическая стратегия, кому в действительности принадлежит ее авторство. Читатель найдет здесь и ряд критических замечаний в адрес нашей практики. Но основная идея книги – существование обширных полей объективно совпадающих интересов в образующемся многополярном мире.

Неоценимую техническую помощь в подготовке рукописи к изданию оказали мои помощники Елена Вячеславовна Попова и Дмитрий Вячеславович Шиманский. Большое спасибо им, а также тем специалистам, особенно Владимиру Георгиевичу Барановскому и Георгию Георгиевичу Петрову, которые взяли на себя труд прочесть рукопись. За их замечания и комментарии премного благодарен.

Глава I
Мироустройство после окончания холодной войны

Как относятся к проблеме нынешнего мироустройства США и Россия? Это, как представляется, имеет основополагающее значение в понимании принципиальных различий их идеологических подходов к современному этапу развития человечества.

Конец биполярности

Сначала немного истории. Государства впервые возникли в Древнем мире, образовывались и существовали в Средневековье. Однако в единую глобальную систему они объединились только в результате развития капитализма – через интернационализацию производства, создание всемирного рынка, складывание мирового хозяйства. Начиная с этого времени можно вообще говорить о мироустройстве. Исторически оно уже проявилось в двух типах: многополярном и двухполярном.[1]1
  Термины «многополярность», «двухполярность» и «однополярность», вошедшие в обиход, идентичны терминам «многополюсность», «двухполюсность» и «однополюсность».


[Закрыть] Теоретически к этому можно добавить и однополярную структуру. Однополярного мира никогда не было. Однако были на этот счет иллюзии. Более того, цель создания однополярного мироустройства лежала в основе ряда идеологических построений, ей были подчинены стратегические расчеты, политические и военные акции. Обобщая, можно сказать: стремление, а не объективные предпосылки к образованию однополярного мира существовали и существуют. Но они никогда не воплощались в историческую реальность.

Особенно ярко проявилось стремление к однополярному миру после Первой мировой войны. Эпицентрами такого стремления были Германия и Советский Союз. Я не хотел бы быть заподозренным в том, что ставлю знак равенства между этими государствами – далек от этого. Но и в первом, и во втором случае речь шла о распространении идеологии на другие страны, проявлялась тяга к однополярному мироустройству. Фашистская Германия пыталась силой распространить свое господство над миром. Советский Союз делал ставку на победу социализма «изнутри» в каждой стране, уповая на преимущество социализма над капитализмом.

Вплоть до Второй мировой войны мироустройство оставалось многополярным. После победы над фашизмом, в которой особая роль принадлежала СССР, и при неизмеримо возросшем его могуществе и влиянии международные отношения начали развиваться под воздействием раздела мира на две части по идеологическому принципу. Образовались два конгломерата государств – социалистических и капиталистических.[2]2
  Здесь я не затрагиваю правомерность таких определений.


[Закрыть] Двухполярное мироустройство возникло на основе политике-идеологического размежевания мира. Лидерами противоположных, находящихся в конфронтации государственных объединений стали две сверхдержавы – Соединенные Штаты и Советский Союз.

Таким мир был во время холодной войны. Сразу после ее окончания возникла тенденция создания однополярного мира, но при этом идеологическая составляющая международных отношений уже перестала быть определяющей. Мир становился формационно однородным, так как рыночная система стала всеобщей мировой моделью развития. Тенденция к однополярному мироустройству, порожденная политикой США, базировалась на том, что после распада СССР США оставались самой могучей мировой державой. В стремлении превратить мироустройство в однополярное с центром в США Вашингтон опирался на силу, на свой военный и экономический потенциал. Исходя из этого, сторонники такого вывода пошли еще дальше, утверждая, что в создавшихся после холодной войны условиях на однополярном устройстве мог быть установлен мировой порядок, обеспечивающий стабильность и безопасность всех государств. Однополярность противопоставлялась не только опасной двухполярности, подводившей человечество к черте самоуничтожения, но и «взрывной» многополярности. Кондолиза Райс, в ту пору помощник президента США по национальной безопасности, в июне 2003 года, то есть тогда, когда Вашингтон решил утвердить на практике однополярное мироустройство через доктрину унилатерализма, заявила: «…многополярность – это теория соперничества, конкуренции, а в своем худшем проявлении – конкуренция ценностей».[3]3
  Из выступления К. Райс в Международном институте стратегических исследований. Лондон, 24.06.2003.


[Закрыть] По ее словам, многополярность ведет к новому противоборству между великими державами, подобно холодной войне.

Вывод о том, что сложился или, во всяком случае, складывается однополярный мир, однозначно опирался на представления о победе Запада в холодной войне, сокрушительном поражении Востока. Однако эти представления были далеко не точными в изображении действительности. Ликвидация Советского Союза была вызвана главным образом внутренними причинами – развитием противоречий и субъективными решениями глав РСФСР, Украины и Белоруссии. Противоречия развились в экономической области – советская командно-административная система оказалась абсолютно неадекватной происходящей в мире научно-технической революции.

Экономика стала главным плацдармом развития противоречий, но не единственным. Серьезный импульс в перестроечный период при М.С. Горбачеве получила давно назревающая демократизация советского общества. Утвердилась столь долгожданная гласность, произошло раскрепощение людей. Вместе с тем демократизация сопровождалась расшатыванием Советского Союза. Во многом такое расшатывание осуществлялось и использовалось националистическими силами. Сказалось практическое отсутствие федерализма, хотя СССР и назывался союзом республик.

Понимание необходимости серьезных изменений в государственном устройстве СССР присутствовало. Горбачев осознавал это. Но идти на заключение вначале экономического договора с союзными республиками, отложив политический договор до того времени, пока не будет обеспечено единое экономическое пространство, отказывался. А это был реальный путь к сохранению общего государства, в пользу чего высказалось на референдуме преобладающее большинство населения страны. Характерно, что на том этапе было реальным присоединение к договору о едином экономическом пространстве и ставших суверенными Литвы, Латвии и Эстонии. Мне об этом говорили в то время люди, состоявшие в их руководстве. Но ставка Горбачевым была сделана на уже подготовленный к подписанию политический договор. Объясняя свою позицию, Горбачев в близком окружении сказал: подпишут экономический договор, и на этом дело застопорится – подписывать договор политический многие не согласятся.

Горбачев, как мне кажется, надеялся, что с помощью нового, учитывающего особенности перестроечного периода политического договора удастся сохранить СССР. Однако Ельцин, Кравчук и Шушкевич с необычной легкостью и, как выяснилось, подбадривая себя неимоверным количеством выпитого, подписали в Беловежской Пуще документ о ликвидации Советского Союза. Это было неожиданно для всей страны, даже для руководителей других советских республик. Нурсултан Абишевич Назарбаев рассказал мне, что Ельцин перед поездкой в Белоруссию обрисовал ему цель своей миссии в словах: привезти в Москву Кравчука и Шушкевича для «подписания договора о сохранении общего государства».

Сказалась и нерешительность Горбачева. Уверен, что команда Белорусскому военному округу окружить Беловежскую Пущу была бы выполнена. Людей, совершавших государственный переворот, можно было даже не арестовывать, а принудить отказаться от впопыхах составленного документа. Как выяснилось из воспоминаний тех, кто присутствовал в Беловежской Пуще, заговорщики опасались именно такого развития событий. Возможно, в сознании Горбачева – а от его воли в тот момент зависело развитие событий – еще свежи были воспоминания о ГКЧП и надежда на воплощение в жизнь идеи Содружества Независимых Государств. Но народ поддержал Ельцина в его борьбе с ГКЧП отнюдь не потому, что он вел дело к распаду Советского Союза, а потому, что большинство населения уже не хотело возвращаться к тоталитарному прошлому.

Участвовали ли в этом процессе иностранные силы? Напрямую – не думаю, хотя в США и странах Западной Европы было немало людей, мечтающих о крахе СССР. Одновременно многие там, возможно, даже большинство политических деятелей, несомненно стремясь к ослаблению СССР, опасались, что его распад приведет к хаосу страну, в различных частях которой, более того, в различных отделявшихся частях в огромных количествах находилось ядерное оружие.

О том, что распад СССР нельзя отнести к категории его поражения в холодной войне, несомненно, свидетельствует и тот факт, что постсоветское пространство не погрузилось в хаос, а ракетно-ядерный потенциал Советского Союза полностью сохранился и был перебазирован на территорию России, признанной правопреемницы ликвидированного государства. Между тем, именно опираясь на представление об асимметричности, сложившейся после окончания холодной войны, иными словами, на ложный вывод о победе в ней США и поражении СССР, Вашингтон исходил из «неправомерности» равноправия Соединенных Штатов с Россией в мировых делах.

Деградация России в 90-е годы, но и США не остаются супердержавой

То, что случилось уже после распада Советского Союза, действительно отодвинуло Россию с позиции державы мирового класса.

Кульминацией стал дефолт – объявленный 17 августа 1998 года односторонний мораторий на выплату долгов по государственным бумагам. К сентябрю, то есть к тому времени, когда я возглавил правительство России, в полную силу развились процессы, которые толкали страну в пропасть. Резко сократился объем ВВП, произошел небывалый спад промышленного производства, перестала функционировать банковская система, практически прекратились платежи. Стране грозила гиперинфляция. Неуправляемая девальвация рубля взорвала потребительские цены. В результате реальные доходы населения понизились в сентябре 1998 года на 25 процентов (то есть на четверть!) по сравнению с 1997 годом. Обесценились рублевые сбережения граждан. Многие вообще потеряли свои сбережения в обанкротившихся банках. Резкое сокращение импорта продовольствия, медикаментов обернулось для страны острым дефицитом товаров первой необходимости.

Есть все основания считать, что все это было закономерным результатом курса экономического развития страны, заложенного в 1992 году. Лица, принявшие тогда на себя ответственность за экономическую политику России, как правило, величали себя «либералами», подчеркивали свою связь с «чикагской школой». И что имело немаловажное для них значение – они пользовались полной поддержкой на Западе. Современный либерализм проповедовал и проповедует свободную конкуренцию при минимальном вмешательстве государства в деятельность хозяйствующих субъектов. Но у либерального подхода к экономике – так показывает международный опыт – не может быть универсальной матрицы, подходящей ко всем странам и на всех этапах их развития. Это было проигнорировано в России. Параллельно с разрушением существовавшего хозяйственного механизма доморощенные «либералы» провели шоковую либерализацию цен, приватизацию ради приватизации, так как во главу угла были поставлены ее масштабы, а не связь с ростом эффективности производства. Внутренний рынок был распахнут перед жесточайшей мировой конкуренцией.

Стало очевидным: те, кто в 1990-е годы начал формулировать и проводить в жизнь экономический курс России, преследовали совершенно несвойственные либеральному подходу цели. Не обошлись они и без государственного вмешательства, но прямо противоположного решению задачи создания равных условий конкуренции для всех хозяйствующих субъектов. Власть выборочно поддерживала отдельные предприятия путем установления эксклюзивных экспортных квот, особенно на нефть, освобождения от уплаты таможенных пошлин, предоставления налоговых льгот, целевых кредитов и т. д.

Знал ли президент Б.Н. Ельцин о плане правительства и Центрального банка объявить дефолт? Позже я узнал, что к нему пришли несколько человек и в общих чертах сказали о готовившейся акции. Но при этом успокоили: казна получит дополнительно свыше 80 млрд рублей, чуть-чуть упадет рубль и чуть-чуть может увеличиться инфляция, но через короткий срок негативные результаты уйдут, все станет на свои места, в то время как бюджет получит столь необходимые средства. О подготовке совместных решений правительства и Центробанка был осведомлен и МВФ.

В 1990-е годы официальные круги в США явно поддерживали проводившуюся в России экономическую линию. Отсутствие критики руководителями западных стран экономических реформ в России 90-х годов было связано и с политическими мотивами. Трудно представить, что западные лидеры случайно вывели эту тему из разговоров с теми, кто стоял у руля власти в нашей стране. На Западе, очевидно, опасались, что такая критика может объективно усилить позиции так называемых государственников в России, даже тех, кто является твердым сторонником рыночных реформ, приватизации, но осуществляемой продуманно, в интересах роста эффективности производства. Опасались, так как проецировали рост влияния государственников на внешнюю политику, которая в таком случае неизбежно усиливала бы функцию защиты российских интересов.

Все это так, но думать, что трагедия 90-х годов была просто-напросто осуществлена по американскому сценарию, было бы неточно. Главную роль сыграли наши экономисты, никогда ранее на практике не занимавшиеся проблемами народного хозяйства, да и в науке не поднимавшиеся выше заведывания лабораториями в ряде исследовательских институтов. За экономические реформы взялись в основном те, кто знал жизнь лишь по книжкам, написанным большей частью либеральными западными экономистами, далекими и от специфики российских проблем, и от решения труднейшей задачи перевода такой огромной страны, как Россия, на рыночные рельсы.

Запад явно устраивало бедственное положение России. Тем более что социально-экономическая деградация нашей страны была подкреплена ее абсолютно беззубой в первой половине 90-х годов внешней политикой, провозглашенной целью которой было вхождение в «цивилизованный мир» при полном пренебрежении национальными российскими интересами. Россия становилась «ведомой», следуя в фарватере политики Соединенных Штатов. И к этому в Вашингтоне, очевидно, начинали привыкать.

Однако уже в конце 90-х годов положение начало меняться. О трудном процессе экономического и социально-политического восстановления России говорится в последующем изложении. Это возрождение, при сохраняющихся все еще нерешенных проблемах, должно послужить серьезным предупреждением нашим оппонентам: не следует делать политику на основе сиюминутного соотношения сил, без учета вероятной динамики.

Что касается США, то после крушения Советского Союза они действительно остались на мировой арене в качестве самой сильной в экономическом, военном отношении и по своему политическому влиянию страной в мире. Но дело в том, что титул сверхдержавы был неправомерен уже и для Соединенных Штатов. Сторонники однополярного мироустройства, вдохновленные российской трагедией 90-х годов, не учитывали той истины, что категория сверхдержав, появившаяся во время холодной войны, определялась не только количественными, но и качественными показателями. Такими были две державы – США и СССР, которые объединяли своих союзников, обеспечивая им безопасность в происходившей конфронтации, и, именно исходя из этой своей функции, диктовали союзникам правила поведения. После окончания холодной войны и прекращения американо-советской конфронтации исчезли такие качественные характеристики сверхдержав. Восточная Европа вообще ушла из-под опеки СССР. А Западной Европе больше не был нужен американский ядерный зонт. В итоге ослабла военно-политическая зависимость западноевропейских союзников США от своего лидера, что неизбежно понизило «блоковую дисциплину».

Инерция мышления, подкрепленная трагическим развитием событий в 90-х годах в России, привязала многих западных политиков и политологов к идее однополярного мироустройства. Ряд российских исследователей тоже склонялись к этой идее. Между тем вывод об однополярном мироустройстве стал размываться все более ощутимым процессом неравномерности развития различных стран. Как представляется, смертельный удар по этому выводу нанес разразившийся в 2008 году мировой экономический кризис, перечеркнувший роль США в качестве «однополярного» финансового центра.

Объективная реальность – становление ряда мировых центров

Не только сам процесс неравномерности, но и скорость, которую он набирает, демонстрируют следующие показатели: по годовым темпам прироста национальных ВВП в 2007 году Европейский союз обгонял США в 1,5 раза; Китай обгонял США в 6 раз; Индия – в 4 с лишним раза. Это привело к увеличению их доли в приросте мирового ВВП по сравнению с долей США. Особенно быстро к мировому экономическому лидерству движется Китайская Народная Республика. Начиная с 1970 года, Китай в 4 раза увеличил ВВП, опередив по его объему все государства, кроме Японии и США. За этот же период внешнеторговый оборот Китая увеличился в 100 раз, что позволило КНР по доле в мировой торговле обойти Японию. Можно считать, что после «экономического чуда» в Японии, занявшей передовые позиции в мировой экономике, и экономического рывка «четырех азиатских драконов» – Сингапура, Гонконга, Южной Кореи и Тайваня, вперед вырвался Китай, умело используя унаследованную от этих стран модель «просвещенного авторитаризма». По прогнозу американской исследовательской организации Global Insight, Китай уже в 2009 году, а не в 2013-м, как предполагалось ранее, выйдет на первое место в мире, обойдя США, в производстве промышленных товаров.

Характерны и обобщающие показатели. Если в 1990 году доля развитых стран в мировом ВВП составляла более 60 процентов, то в 2007 году уже около половины мирового ВВП принадлежало странам развивающимся и с переходной экономикой. Такая динамика весьма важна для вывода о том, что не только США, но и развитые страны в целом теряют позиции в мировой экономике.

Изменилось место развивающихся стран в системе общемировых финансовых потоков. Раньше они полностью зависели от финансовых вложений из западных стран. Теперь сами превратились в инвесторов, вкладывающих средства по всему миру. Компании из этих стран создают и приобретают зарубежные филиалы и дочерние предприятия. Характерен пример Индии. В 2008 году индийская транснациональная компания «Тата моторс» купила у американской корпорации «Форд» две известные английские компании «Ленд Ровер» и «Ягуар». Британская пресса расценила это как смену лидеров в мировой экономике в пользу новых центров.

Представляется неправомерным достаточно распространенный вывод, что глобализация в обязательном порядке увеличивает разрыв между развитыми и развивающимися странами. Глобализация – не одноразовое явление, а процесс. Будучи связанным с прорывами в научно-технической области, на отдельных этапах своего развития процесс глобализации может оказать позитивное воздействие на весь развивающийся мир. Он вместе с тем усиливает дифференциацию в развивающемся мире и даже выталкивает из него ряд стран в группу развитых государств. Естественно, что среди развивающихся стран также существует группа, которая далека от наращивания своего «присутствия» в мировом ВВП, она постепенно опускается на «дно» мировой экономики. Но хочу подчеркнуть, что, несмотря на это, развитые государства постепенно оттесняются более быстро развивающимися странами.

Сторонники однополярного мироустройства используют в виде аргумента тот факт, что Соединенные Штаты дают импульс развитию глобализации, являясь лидером разработок и освоения новых технологий. Это – бесспорная истина. Но наряду с ней следует сделать и другой вывод – США уже далеко не единоличный лидер.

В опубликованном в США в феврале 2008 года исследовании американского Технологического института Джорджии (GIT) говорится, что Китай начинает обгонять США в научных разработках, превращаемых в конкретные продукты, которые выводятся на мировой рынок. В исследовании утверждается, что США придется принять доминирующую позицию китайского конкурента сначала в технологическом новаторстве, а затем в глобальной экономике. GIT уже 20 лет занимается оценкой технологических показателей различных стран мира. Возможно, несколько преувеличен уровень китайских достижений, но тенденция отмечается правильно.

К тому же выводы GIT подкрепляются оценками и других солидных американских источников. Компания «Джонсон сайентифик» (Jhonson Scientific), анализирующая тенденции в сфере академической науки, пришла к выводу, что вес США в мировой науке постепенно снижается, а вес стран Европейского союза и Азиатско-Тихоокеанского региона, наоборот, возрастает. Известно, что Китай вышел на передовые позиции по скорости освоения одного из наиболее значимых в настоящее время научно-технических направлений – нанотехнологий. В 2006 году китайскими специалистами было опубликовано больше материалов по нанотехнологиям, чем американцами, и в 2 раза больше, чем японцами.

В ускорении инновационных процессов в мировой экономике сегодня значительная роль, наряду с США, принадлежит странам ЕС, особенно Германии и Франции, а также Китаю, Японии, Южной Корее. И эта тенденция, очевидно, необратима. Показательно, что, по имеющимся прогнозным оценкам, доля США в мировых затратах на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) постепенно падает, а Китая – резко увеличивается.

Россия и по финансированию НИОКР, и по вкладу в мировое инновационное развитие отстала от стран, занимающих лидирующие позиции в этих областях. Однако предпринимаются серьезные меры с целью развития научно-технического прогресса. Эти усилия, безусловно, дадут свои плоды, особенно с учетом высокого интеллектуального потенциала, которым продолжает обладать Россия.

Естественно, нельзя недооценивать позиции США в мировом научно-техническом прогрессе, но динамика в этой области явно не свидетельствует об однополярном мироустройстве. Важно подчеркнуть, что результаты мирового финансового кризиса конца первой декады XXI столетия действуют и будут действовать не в противовес развитию многополярного мира, а в целом углубляют процесс многополярности.