Текст книги "Сказочные повести. Выпуск шестой"
Автор книги: Евгений Шварц
Соавторы: Ефим Чеповецкий,Николай Поливин
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Маки вносит поправки. Богач Генри и Дурантино Сандалетти ищут спасения у Крокко-Дилла. Речь старого охотника
Стрелка с раннего детства увлекался техникой. Если его сверстники играли в обычные мышиные игры – «Укради кусочек сыра» или «Достань сливки из бутылки», Мики мастерил сложные механизмы, ладил пружиноходы. Сейчас увлечение техникой ему пригодилось. Высмотрев подходящий уголок, Стрелка развернул похищенный у сэра Генри чертеж и стал изучать его. «Ага, штаб „властелина“ находится… вот здесь! А склады со смертоносным оружием там… А подобраться к ним лучше вот с этой стороны…»
«Свернуть сначала направо, потом налево, потом еще раз налево, и я у цели!»
Стрелка побежал к складам, хотя трусил он неимоверно. Ведь стоит только сэру Генри нажать в своем кабинете одну из кнопок – и мощный взрыв уничтожит не только подземные катакомбы, но и весь Шоколадный материк.
Мики поежился, остановился, раздумывая: а не удрать ли ему подобру-поздорову?! А друзья? Нет, он не может их бросить в трудную минуту!
«А что, если?.. – пришла ему в голову удачная мысль; она так понравилась Мики, что мышонок в восторге даже куснул себя за серый хвостик. – И как это я раньше до такого не додумался!.. Спеши, Стрелка, спеши!..»
А вот и знаменитые подвалы. Мики снова посмотрел на чертеж.
«Правильно, проводка проходит здесь!» Стрелка отодрал возле плинтуса бархатные обои и обнаружил две кроваво-красные жилки.
«Урра! Операция начинается!» Щелкнули челюсти раз и другой – и щупальца смерти оказались разрезанными.
Следующее бомбохранилище. Те же смертоносные «малютки». Те же тяжелые обои, а где же провода? Мики растерянно глядит на стену. Штукатурка, отделанная под голубой мрамор, словно издевалась над ним – ее гладкая поверхность, казалось, говорила: «Тебе их не найти!»
«А вот и найду! – рассердился Стрелка. – Найду!» И он принялся обнюхивать стену. Его быстрый носик вскоре обнаружил «жилки смерти». Они были замурованы гипсом. Острые зубки Мики сладили и с этой преградой.
Главный склад – в другом конце коридора. Стрелка спешит. Вот и еще выведены из строя шесть пар проводов смерти. Мики устал. Взмок. И хотя главные бомбовые кладовые уже не взорвутся, но остаются еще второстепенные.
– Только бы успеть! – бормочет Стрелка. – Только бы успеть!
И – о чудо! Навстречу ему бегут Джесси и Сани-бой.
– Что вы тут делаете? – приветствует Мики друзей. – Джесси, а где твой дедушка?
– А ты? Ты-то как? – в свою очередь тормошит друга Сани.
– Воюю с минами! – Стрелка метнулся в угол и замер в изумлении: зловещие красные провода оказались уже перекушенными.
– Кто это их?
– Мы!
– Сумели?!
– Изловчились. Пять складов уже обезопасили.
– Так! – Мики развернул чертеж, поводил по нему носом и радостно объявил: – Теперь все! Все склады разминированы. Да и не только склады, разминировано все хозяйство богача Генри! Джесси, а где же все-таки твой дедушка?
– На воле! Готовит сюрприз для «властелина мира» наверху!
– Тогда – вперед! – объявил Мики, устремляясь к штабу врага.
А повелитель Генри восседал за письменным столом, положив руку на пульт со зловещими разноцветными кнопками. Он улыбался: как-никак, а приятно чувствовать себя таким могущественным. Неподалеку от владыки в глубоком пластиковом кресле полулежит горбатый маркиз. Дурантино Сандалетти не то спит, не то находится в беспамятстве. Возле него, как каменная статуя, верный Мор. Он невозмутим и, как всегда, что-то жует.
– Что же вы приуныли? – смеется богач Генри, наслаждаясь растерянностью своего ближайшего помощника. – Боитесь погибнуть вместе с Шоколадным материком? Чепуха, это совсем не страшно. Наоборот, даже увлекательно: взлететь вместе с миллиардами пудов золота, с замками и заводами, с лесами и полями, а также с неисчислимой ордой наших врагов. Разве такое вас не радует? Боитесь? А я – нет. Нет! Не боюсь потому, что ненавижу! Ненавижу всех живущих на этом материке. Я знаю, они не нынче, так завтра отберут мои богатства, лишат меня могущества, а значит – жизни! Гладите! – Повелитель Генри надавил одну из кнопок.
Сандалетти, скорчившись в комочек, ударился головой о спинку кресла.
Сейчас ЭТО случится… СЕЙЧАС!!
НО ЭТОГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ!
– Осечка! – крикнул восторженно Сандалетти.
Повелитель Генри надавил вторую, третью, десятую кнопки…
– Это… похуже, чем осечка, – с трудом выдохнул диктатор Шоколадного материка.
– А что же?
– Предательство!.. Эй, ты, – крикнул он Мору, – сколько стоит твоя безмозглая башка? Миллион? Двадцать? Сто? Отвечай!
– Сто, стук-хлоп! Двести, ать-двать. Триста, дунь-плюнь!
– Это что еще за «дунь-плюнь»? – удивился маркиз.
– Папашина поговорка, стук-хлоп! – отчеканил радостно верзила.
– Так на тебе чек на сто миллионов, а вот граната с ядерной начинкой. Беги к ближайшему складу и взорви его во что бы то ни стало. Взорвешь получишь еще сто миллионов, стук-хлоп!
– Гы-гы-гы! – рассмеялся Мор. – Хозяин тоже «стук-хлоп», это хорошо! – И верзила побежал выполнять распоряжение своего всемогущего повелителя.
– А мы – сюда! Бежим! – И повелитель Генри со всех ног бросился в соседнее помещение, где находился лифт.
Маркиз побежал за ним. На мгновение они остановились и прислушались. Откуда-то сверху доносилось грозное клокотание людского моря.
– Слышите? – оскалился по-волчьи богач Генри. – Страна банановых пряников взбунтовалась против моей власти. Видите ли, им для чего-то понадобилась свобода, которой мы их лишили. А вы хотели пощадить этот материк! Бежим!
Лифт вынес их на поверхность земли, в потайное место, в банановую рощу. Здесь их ожидал верный Ром.
– Впереди путь свободен, – доложил он, – скорее к реке. Там нас встретит господин Крокко-Дилл с сыновьями. А где же Мор?
– Он там, – махнул рукой господин маркиз в неопределенном направлении. И они поспешили к реке Кофейной. Восставшие заметили беглецов. Началась погоня.
Но мутные воды реки уже рядом.
– Скорее, скорее, – торопит повелитель Генри, – зовите же Крокко-Дилла!
Недавняя спесь слетела с развенчанного «властелина мира». Сейчас он выглядел довольно жалко, озирался по сторонам и трясся от страха. Как видно, умирать ему не хочется. Но вот и господин главный полицейский.
– Господин Крокко-Дилл! Господин Крокко-Дилл! – верещит маркиз. – Это мы – шеф Генри и Дурантино Сандалетти!..
Несильно всплеснула вода. Главный полицейский высунул из воды ноздри и глаза, внимательно осмотрел суетящихся на берегу людей и, убедившись, что это его хозяева и покровители, подплыл к отмели.
– Садитесь!
Беглецы взобрались на скользкие спины Крокко-Дилла и его сыновей, и отряд двинулся вниз по реке.
Но наперерез им плыло огромное стадо слонов. На голове могучего вожака восседал пожилой смуглолицый человек. Это и был Джимми Крокус.
Крокко-Диллы забеспокоились.
– Ты укроешь нас только на несколько дней, – умоляюще прогнусавил богач Генри, – а там мы вызовем вертолет и улетим за океан.
– Вот они! Люди, сюда! – чирикает колибри, выписывая над головами беглецов круг за кругом.
– Вот они! – трубит слон-вожак. – Спасаются на спинах Крокко-Диллов! Друзья-бегемоты, в атаку!..
Из глубин Кофейной реки вынырнули гиппопотамы. Крокко-Диллы струсили.
– Судить их! – грозно заревели львы.
– Растоптать их! – рассерженно захрипели носороги.
– Эй вы, кожаные мешки, – крикнул Крокко-Диллам старый охотник, – если вы не выдадите нам беглецов, клянусь моей седой бородой, ваше семейство будет уничтожено!
Верхом на Нуки-скороходе прискакали Сани, Джесси и Мики-Стрелка. Совсем недавно главный лифт вынес их из мрачного подземелья на землю, где их ждали тысячи друзей – восставших жителей Шоколадного материка.
– Эгей, хвостатое бревно, ты меня не забыл? – подал голос солнечный мальчик. – Считаю до трех. Если и после ты не сбросишь своего седока, я поплыву к тебе и…
Узнав голос солнечного человечка, Крокко-Дилл до того перепугался, что, забыв о повелителе Генри, полез в ил. «Властелин мира» сразу же стал пускать пузыри. Главный полицейский механически разинул пасть и так же механически захлопнул ее. Он даже не понял, что проглотил своего главного покровителя. Сыновья Крокко-Дилла, увидев, что их отец надежно спрятал своего седока в брюхо, нырнули в глубину, закусив своими пассажирами.
– Теперь суд не состоится, судить некого, – пожалел Сани. – Придется с этим примириться!
– Приговор судьбы справедлив, – сурово сказал старый охотник. – Так было. Так есть. И так будет! Пойдемте, дети, к народу…
– А где же Сюзи-Сюзанна? – забеспокоился Мики, когда зажглись праздничные костры и начались народные пляски и песни. – Она же так любит повеселиться!
– Нет больше нашей Сюзи, – печально сказал старый охотник. – Она погибла геройской смертью…
– Как погибла? – в один голос вскричали Сани, Мики и Джесси.
И Джимми Крокус рассказал детям о гибели милой Сюзи-Сюзанны.
Сани и его друзья приуныли.
– Мы похороним ее с почестями, – всхлипнула Джесси.
– Конечно, – согласился старый охотник. – На ее могиле мы поставим памятник и вокруг высадим много красных цветов. Сюзи так любила эти цветы.
Глава 5Сани расстается с друзьями. Щедрость Джесси и ее деда. Встреча в открытом море
Всю ночь не смолкали песни и не гасли Костры Победы на всем Шоколадном материке. Народ радовался освобождению от тирании богача Генри и его слуг. Понемногу развеселились и наши друзья. Несносный носорог и тот подобрел настолько, что сказал ребятишкам, что готов покатать их. А когда Сани горячими ладошками почесал гиганту подбородок, ворчливый великан настолько расчувствовался, что предложил мальчику остаться в Стране банановых пряников навсегда. Сани поблагодарил его за доброту, но остаться отказался, – ведь он еще должен был освободить из неволи своего папу!
«Не обижайтесь, друзья, – ваша страна хороша, но на свете есть страна, которая для меня дороже! Это – моя родина. И хотя я на ней еще не был, но зато там жил мой папа Саша. И потому она мне трижды дорога!»
Извинение было принято. Но все искренне жалели, что ни Сани, ни Мики не могут сейчас хотя бы погостить у своих освобожденных друзей.
Взошло солнце. Начались повседневные заботы. Страна, разоренная богачом Генри, требовала огромных восстановительных работ. А для этого требовались не только усилия миллионов рук, но и деньги.
Вот тут-то и объявился великан Мор. Он протянул старому охотнику чек на сто миллионов, выписанный самолично сэром Генри. Этот чек Джимми Крокус присоединил к той пачке ценных бумаг, которую ему уже передал Сани-бой. Помните, когда-то он ее прихватил из сейфа господина маркиза. Теперь-то и она пригодилась.
Старый охотник поблагодарил друзей за душевную щедрость и бескорыстие, но посетовал, что отдарить их пока достойно не может.
– Ты ошибаешься, дедушка, – сказала смущенная Джесси, – мы можем сделать Сани и Мики достойный подарок… Ты забыл про ракетолет, который мы обнаружили на потайном аэродроме сэра Генри… Этот корабль сделан по чертежам нашего великого Робина Робинага… Ракетолет поможет Сани и его друзьям не только вернуться домой, но и вырвать из заточения профессора Боева.
Девочка почему-то всхлипнула.
– Это еще что? – удивился Джимми Крокус. – Ты – достойная дочь своего народа, и… плакать? Я горжусь тобой. И все мои друзья будут гордиться тобой, Джесси. Как ты сказала, так мы и поступим. А что мы сделаем вот с этим? – И старый охотник указал рукой на великана Мора. – Всю жизнь он прислуживал негодяям, вредил хорошим людям. А потом вдруг перешел на нашу сторону. Почему?
– Мне бы сады сажать, стук-хлоп, – потупился раскаявшийся Мор.
– Ну, если сады, то можешь оставаться с нами, – сказал старый охотник, – нам садовники понадобятся.
– Я и со слонами могу, стук-хлоп. Я все могу, только кушать давайте досыта.
– Голодным не будешь, – заверил Джимми Крокус. И великан Мор просиял.
Подогнали ракетолет. Сани и Мики тепло попрощались со всеми. Особенно трогательным расставание было, когда Сани прощался с Джесси и Нуки-скороходом. Но все имеет свой конец, даже прощание с друзьями. Сани и Мики поднялись на ракетолет и встали к пульту. На нем были изображены три картины: мчащийся автомобиль, летящий на гребне волны теплоход и пробивающая облако ракета. Сани взглянул на автомобиль и подумал: «Хорошо бы сейчас прокатиться на такой вот машине!» И ракетолет, превратившись в автомобиль, понес их по дорогам Шоколадного материка, держа курс на океан.
Когда же океанские волны придвинулись чуть ли не вплотную к быстроходному автомобилю, Сани подумал о теплоходе, и автомобиль превратился в теплоход.
– Ха, как просто управлять этим ракетолетом, – рассуждал вслух Сани. – Машина выполняет каждое твое желание! Сейчас мы помчимся к замку «Старая подкова»!
– Правильный приказ, капитан! – одобрил Мики. – Ты себе и представить не можешь, как я соскучился по своему маленькому домику из нотной бумаги и по своим друзьям-пирожникам! Что-то они сейчас делают?! – И Стрелка снова погрузился в приятные раздумья.
А корабль стремительно летел к горизонту. Вдали показалась крохотная точка.
– Гляди, Мики, что это? Не водяной ли жучок?
– Может быть, – равнодушно бросил Мики, не желая расставаться со сладкими грезами. Сани поднес к глазам мощный морской бинокль, и «точка» мгновенно превратилась в моторную лодку.
– Справа по носу маленькое суденышко, а на нем – человек! – объявил он.
Мики недовольно поморщился: «Ну и что?»
– Иду к ней! – объявил Сани, и чудесный корабль Робина Робинага полетел навстречу маленькому кораблику. Лодка уже вблизи. Человек, управлявший ею, приветственно машет руками.
– Так это же мой папа Саша! – кричит что есть мочи Сани.
– Урра профессору Боеву! – пробуждается от грез Мики-Стрелка. – Да здравствует Страна негаснущих звезд!
– Вы? Неужели это вы?! – не уставал повторять профессор, перебираясь на борт ракетолета. – И как вам удалось спастись от негодяев, державших меня в заточении более двадцати лет?
– С ними все покончено! – И Сани поведал отцу обо всех событиях, происшедших с ними в Стране банановых пряников. – А ты? Как ты оказался на свободе? – спросил Сани, когда рассказ о борьбе с повелителем Генри и его слугами подошел к концу.
– Очень просто, – ответил папа Саша. – Помогли Микины друзья. Они умудрились-таки доставить мне в карцер необходимые реактивы. Пузырек с концентратом солнечной энергии разнес не только дверь моего карцера, но и обрушил всю южную башню, завалив казармы «голубых». Вот я и оказался на свободе. Рыбаки снабдили меня моторной лодкой, продуктами, и вот я с вами!
– А мышиная республика? Неужели она погибла? – вскричал Мики.
– Нет, Стрелка, на твоей родине не пострадал ни один домик. Об этом мне доложили твои друзья-пирожники. Так что…
– Теперь мы отправляемся домой? – спросил Сани.
– Домой! Сразу же, как доставим Мики на его родину. Ведь Стрелка, наверное, соскучился о ней порядком, не так ли, Мики?
– Ага, но… – Мики замялся, – но и у вас в гостях я бы тоже хотел побывать.
– Так это совсем здорово! И здоровей не придумаешь! – запрыгал Сани. – Поедем с нами в Светлоград, посмотришь наше…
– Побережье, – подсказал профессор Боев. – А когда Мики нагостится и захочет вернуться домой, мы его тотчас же переправим за море на ракетолете.
– А это правда? – обрадовался Мики.
– Конечно, правда, – заверил профессор Боев. – Как правда и то, что в Светлограде я вас свожу в детский кукольный театр и познакомлю с главными героями самого лучшего спектакля – с Петрушкой и Буратино. А потом, если вы того пожелаете, свожу вас с Сани в Артек – в страну Пионерию.
– Почему же я не слышал об этой удивительной стране? – удивился мышонок. – Ну да теперь не только услышу, но и увижу ее. Да здравствует страна Пионерия!
Конец
Евгений Шварц
Два брата
Деревья разговаривать не умеют и стоят на месте, как вкопанные, но все-таки они живые. Они дышат. Они растут всю жизнь. Даже огромные старики-деревья и те каждый год подрастают, как маленькие дети. Стада пасут пастухи, а о лесах заботятся лесничие. И вот в одном огромном лесу жил-был лесничий, по имени Чернобородый. Он целый день бродил взад и вперед по лесу, и каждое дерево на своем участке знал он по имени. В лесу лесничий всегда был весел, но зато дома он часто вздыхал и хмурился. В лесу у него все шло хорошо, а дома бедного лесничего очень огорчали его сыновья. Звали их Старший и Младший. Старшему было двенадцать лет, а Младшему – семь. Как лесничий ни уговаривал своих детей, сколько ни просил, – братья ссорились каждый день, как чужие.
И вот однажды – было это двадцать восьмого декабря утром – позвал лесничий сыновей и сказал, что елки к Новому году он им не устроит. За елочными украшениями надо ехать в город. Маму послать – ее по дороге волки съедят. Самому ехать – он не умеет по магазинам ходить. А вдвоем ехать тоже нельзя. Без родителей старший брат младшего совсем погубит.
Старший был мальчик умный. Он хорошо учился, много читал и умел убедительно говорить. И вот он стал убеждать отца, что он не обидит Младшего и что дома все будет в полном порядке, пока родители не вернутся из города.
– Ты даешь мне слово? – спросил отец.
– Даю честное слово, – ответил Старший.
– Хорошо, – сказал отец. – Три дня нас не будет дома. Мы вернемся тридцать первого вечером, часов в восемь. До этого времени ты здесь будешь хозяином. Ты отвечаешь за дом, а главное – за брата. Ты ему будешь вместо отца. Смотри же!
И вот мама приготовила на три дня три обеда, три завтрака и три ужина и показала мальчикам, как их нужно разогревать. А отец принес дров на три дня и дал Старшему коробку спичек. После этого запрягли лошадь в сани, бубенчики зазвенели, полозья заскрипели, и родители уехали.
Первый день прошел хорошо. Второй – еще лучше. И вот наступило тридцать первое декабря. В шесть часов накормил Старший Младшего ужином и сел читать книжку «Приключения Синдбада-Морехода». И дошел он до самого интересного места, когда появляется над кораблем птица Рок, огромная, как туча, и несет она в когтях камень величиною с дом. Старшему хочется узнать, что будет дальше, а Младший слоняется вокруг, скучает, томится. И стал Младший просить брата:
– Поиграй со мной, пожалуйста.
Их ссоры всегда так и начинались. Младший скучал без Старшего, а тот гнал брата безо всякой жалости и кричал: «Оставь меня в покое!» И на этот раз кончилось дело худо. Старший терпел-терпел, потом схватил Младшего за шиворот, крикнул: «Оставь меня в покое!» – вытолкал его во двор и запер дверь.
А ведь зимой темнеет рано, и во дворе стояла уже темная ночь. Младший забарабанил в дверь кулаками и закричал:
– Что ты делаешь! Ведь ты мне вместо отца!
У Старшего сжалось на миг сердце, он сделал шаг к двери, но потом подумал: «Ладно, ладно. Я только прочту пять строчек и пущу его обратно. За это время ничего с ним не случится». И он сел в кресло и стал читать и зачитался, а когда опомнился, то часы показывали уже без четверти восемь. Старший вскочил и закричал:
– Что же это! Что я наделал! Младший там на морозе, один, неодетый!
И он бросился во двор. Стояла темная-темная ночь, и тихо-тихо было вокруг. Старший во весь голос позвал Младшего, но никто ему не ответил. Тогда Старший зажег фонарь и с фонарем обыскал все закоулки во дворе. Брат пропал бесследно.
Свежий снег запорошил землю, и на снегу не было следов Младшего. Он исчез неведомо куда, как будто его унесла птица Рок. Старший горько заплакал и громко попросил у Младшего прощенья. Но и это не помогло. Младший брат не отзывался.
Часы в доме пробили восемь раз, и в ту же минуту далеко-далеко в лесу зазвенели бубенчики. «Наши возвращаются, – подумал с тоскою Старший. – Ах, если бы все передвинулось на два часа назад! Я не выгнал бы младшего брата во двор. И теперь мы стояли бы рядом и радовались».
А бубенчики звенели все ближе и ближе; вот стало слышно, как фыркает лошадь, вот заскрипели полозья, и сани въехали во двор. И отец выскочил из саней. Его черная борода на морозе покрылась инеем и теперь была совсем белая. Вслед за отцом из саней вышла мать с большой корзинкой в руке. И отец и мать были веселы, – они не знали, что дома случилось такое несчастье.
– Зачем ты выбежал во двор без пальто? – спросила мать.
– А где Младший? – спросил отец.
Старший не ответил ни слова.
– Где твой младший брат? – спросил отец еще раз.
И Старший заплакал. И отец взял его за руку и повел в дом. И мать молча пошла за ними. И Старший все рассказал родителям. Кончив рассказ, мальчик взглянул на отца. В комнате было тепло, а иней на бороде отца не растаял. И Старший вскрикнул. Он вдруг понял, что теперь борода отца бела не от инея. Отец так огорчился, что даже поседел.
– Одевайся, – сказал отец тихо. – Одевайся и уходи. И не смей возвращаться, пока не разыщешь своего младшего брата.
– Что же, мы теперь совсем без детей останемся? – спросила мать плача, но отец ей ничего не ответил.
И Старший оделся, взял фонарь и вышел из дому. Он шел и звал брата, шел и звал, но никто ему не отвечал. Знакомый лес стеной стоял вокруг, но Старшему казалось, что он теперь один на свете. Деревья, конечно, живые существа, но разговаривать они не умеют и стоят на месте, как вкопанные. А кроме того, зимою они спят крепким сном. И мальчику не с кем было поговорить. Он шел по тем местам, где часто бегал с младшим братом. И трудно было ему теперь понять, почему это они всю жизнь ссорились, как чужие. Он вспомнил, какой Младший был худенький, и как на затылке у него прядь волос всегда стояла дыбом, и как он смеялся, когда Старший изредка шутил с ним, и как радовался и старался, когда Старший принимал его в свою игру. И Старший так жалел брата, что не замечал ни холода, ни темноты, ни тишины. Только изредка ему становилось очень жутко, и он оглядывался по сторонам, как заяц. Старший, правда, был уже большой мальчик, двенадцати лет, но рядом с огромными деревьями в лесу он казался совсем маленьким.
Вот кончился участок отца и начался участок соседнего лесничего, который приезжал в гости каждое воскресенье играть с отцом в шахматы. Кончился и его участок, и мальчик зашагал по участку лесничего, который бывал у них в гостях только раз в месяц. А потом пошли участки лесничих, которых мальчик видел только раз в три месяца, раз в полгода, раз в год. Свеча в фонаре давно погасла, а Старший шагал, шагал, шагал все быстрее и быстрее.
Вот уже кончились участки таких лесничих, о которых Старший только слышал, но не встречал ни разу в жизни. А потом дорожка пошла все вверх и, вверх, и, когда рассвело, мальчик увидел: кругом, куда ни глянешь, все горы и горы, покрытые густыми лесами. Старший остановился. Он знал, что от их дома до гор семь недель езды. Как же он добрался сюда за одну только ночь?
И вдруг мальчик услышал где-то далеко-далеко легкий звон. Сначала ему показалось, что это звенит у него в ушах. Потом он задрожал от радости, – не бубенчики ли это? Может быть, младший брат нашелся и отец гонится за Старшим в санях, чтобы отвезти его домой? Но звон не приближался, и никогда бубенчики не звенели так тоненько и так ровно.
– Пойду и узнаю, что там за звон, – сказал Старший.
Он шел час, и два, и три. Звон становился все громче и громче. И вот мальчик очутился среди удивительных деревьев, – высокие сосны росли вокруг, но они были прозрачные, как стекла. Верхушки сосен сверкали на солнце так, что больно было смотреть. Сосны раскачивались на ветру, ветки били о ветки и звенели, звенели, звенели. Мальчик пошел дальше и увидел прозрачные елки, прозрачные березы, прозрачные клены. Огромный прозрачный дуб стоял среди поляны и звенел басом, как шмель. Мальчик поскользнулся и посмотрел под ноги. Что это? И земля в этом лесу прозрачна! А в земле темнеют и переплетаются, как змеи, и уходят в глубину прозрачные корни деревьев. Мальчик подошел к березе и отломил веточку. И, пока он ее разглядывал, веточка растаяла, как ледяная сосулька. И Старший понял: лес, промерзший насквозь, превратившийся в лед, стоит вокруг. И растет этот лес на ледяной земле, и корни деревьев тоже ледяные.
– Здесь такой страшный мороз, почему же мне не холодно? – спросил Старший.
– Я распорядился, чтобы холод не причинил тебе до поры до времени никакого вреда, – ответил кто-то тоненьким звонким голосом.
Мальчик оглянулся. Позади стоял высокий старик в шубе, шапке и валенках из чистого снега. Борода и усы старика были ледяные и позванивали тихонько, когда он говорил. Старик смотрел на мальчика не мигая. Не доброе и не злое лицо его было до того спокойно, что у мальчика сжалось сердце. А старик, помолчав, повторил отчетливо, гладко, как будто он читал по книжке или диктовал:
– Я. Распорядился. Чтобы холод. Не причинил. Тебе. До поры до времени. Ни малейшего вреда. Ты знаешь, кто я?
– Вы как будто Дедушка Мороз? – спросил мальчик.
– Отнюдь нет! – ответил старик холодно. – Дедушка Мороз – мой сын. Я проклял его, – этот здоровяк слишком добродушен. Я – Прадедушка Мороз, а это совсем другое дело, мой юный друг. Следуй за мной.
И старик пошел вперед, неслышно ступая по льду своими мягкими белоснежными валенками. Вскоре они остановились у высокого крутого холма. Прадедушка Мороз порылся в снегу, из которого была сделана его шуба, и вытащил огромный ледяной ключ. Щелкнул замок, и тяжелые ледяные ворота открылись в холме.
– Следуй за мной, – повторил старик.
– Но ведь мне нужно искать брата! – воскликнул мальчик.
– Твой брат здесь, – сказал Прадедушка Мороз спокойно. – Следуй за мной.
И они вошли в холм, и ворота со звоном захлопнулись, и Старший оказался в огромном, пустом, ледяном зале. Сквозь открытые настежь высокие двери виден был следующий зал, а за ним еще и еще. Казалось, что нет конца этим просторным, пустынным комнатам. На стенах светились круглые ледяные фонари. Над дверью в соседний зал, на ледяной табличке, была вырезана цифра «2».
– В моем дворце сорок девять таких зал. Следуй за мной, – приказал Прадедушка Мороз.
Ледяной пол был такой скользкий, что мальчик упал два раза, но старик даже не обернулся. Он мерно шагал вперед и остановился только в двадцать пятом зале ледяного дворца. Посреди этого зала стояла высокая белая печь. Мальчик обрадовался. Ему так хотелось погреться. Но в печке этой ледяные поленья горели черным пламенем. Черные отблески прыгали по полу. Из печной дверцы тянуло леденящим холодом. И Прадедушка Мороз опустился на ледяную скамейку у ледяной печки и протянул свои ледяные пальцы к ледяному пламени.
– Садись рядом, померзнем, – предложил он мальчику.
Мальчик ничего не ответил. А старик уселся поудобнее и мерз, мерз, мерз, пока ледяные поленья не превратились в ледяные угольки. Тогда Прадедушка Мороз заново набил печь ледяными дровами и разжег их ледяными спичками.
– Ну, а теперь я некоторое время посвящу беседе с тобою, – сказал он мальчику. – Ты. Должен. Слушать. Меня. Внимательно. Понял?
Мальчик кивнул головой. И Прадедушка Мороз продолжал отчетливо и гладко:
– Ты. Выгнал. Младшего брата. На мороз. Сказав. Чтобы он. Оставил. Тебя. В покое. Мне нравится этот поступок. Ты любишь покой так же, как я. Ты останешься здесь навеки. Понял?
– Но ведь нас дома ждут! – воскликнул Старший жалобно.
– Ты. Останешься. Здесь. Навеки, – повторил Прадедушка Мороз.
Он подошел к печке, потряс полами своей снежной шубы, и мальчик вскрикнул горестно. Из снега на ледяной пол посыпались птицы. Синицы, поползни, дятлы, маленькие лесные зверюшки, взъерошенные и окоченевшие, горкой легли на полу.
– Эти суетливые существа даже зимой не оставляют лес в покое, – сказал старик.
– Они мертвые? – спросил мальчик.
– Я успокоил их, но не совсем, – ответил Прадедушка Мороз. – Их следует вертеть перед печкой, пока они не станут совсем прозрачными и ледяными. Займись. Немедленно. Этим. Полезным. Делом.
– Я убегу! – крикнул мальчик.
– Ты никуда не убежишь! – ответил Прадедушка Мороз твердо. – Брат твой заперт в сорок девятом зале. Пока что – он удержит тебя здесь, а впоследствии ты привыкнешь ко мне. Принимайся за работу.
И мальчик уселся перед открытой дверцей печки. Он поднял с полу дятла, и руки у него задрожали. Ему казалось, что птица еще дышит. Но старик не мигая смотрел на мальчика, и мальчик протянул дятла к ледяному пламени. И перья несчастной птицы сначала побелели, как снег. Потом вся она стала твердой, как камень. А когда она сделалась прозрачной, как стекло, старик сказал:
– Готово! Принимайся за следующую.
До поздней ночи работал мальчик, а Прадедушка Мороз неподвижно стоял возле. Потом он осторожно уложил ледяных птиц в мешок и спросил мальчика:
– Руки у тебя не замерзли?
– Нет, – ответил он.
– Это я распорядился, чтобы холод не причинил тебе до поры до времени никакого вреда, – сказал старик. – Но помни! Если. Ты. Ослушаешься. Меня. То я. Тебя. Заморожу. Сиди здесь и жди. Я скоро вернусь.
И Прадедушка Мороз, взяв мешок, ушел в глубину дворца, и мальчик остался один. Где-то далеко-далеко захлопнулась со звоном дверь, и эхо перекатилось по всем залам. И Прадедушка Мороз вернулся с пустым мешком.
– Пришло время удалиться ко сну, – сказал Прадедушка Мороз. И он указал мальчику на ледяную кровать, которая стояла в углу. Сам он занял такую же кровать в противоположном конце зала.
Прошло две-три минуты, и мальчику показалось, что кто-то заводит карманные часы. Но он понял вскоре, что это тихонько храпит во сне Прадедушка Мороз. Утром старик разбудил его.
– Отправляйся в кладовую, – сказал он. – Двери в нее находятся в левом углу зала. Принеси завтрак номер один. Он стоит на полке номер девять. И мальчик пошел в кладовую. Она была большая, как зал. Замороженная еда стояла на полках. И Старший принес на ледяном блюде завтрак номер один. И котлеты, и чай, и хлеб – все было ледяное, и все это надо было грызть или сосать, как леденцы.
– Я удалюсь на промысел, – сказал Прадедушка Мороз, окончив завтрак. – Можешь бродить по всем комнатам и даже выходить из дворца. До свиданья, мой юный ученик.
И Прадедушка Мороз удалился, неслышно ступая своими белоснежными валенками, а мальчик бросился в сорок девятый зал. Он бежал, и падал, и звал брата во весь голос, но только эхо отвечало ему. И вот он добрался, наконец, до сорок девятого зала и остановился, как вкопанный. Все двери были открыты настежь, кроме одной, последней, над которой стояла цифра «49». Последний зал был заперт наглухо.
– Младший! – крикнул старший брат. – Я пришел за тобой. Ты здесь?
– Ты здесь? – повторило эхо.
Дверь была вырезана из цельного промерзшего ледяного дуба. Мальчик уцепился ногтями за ледяную дубовую кору, но пальцы его скользили и срывались. Тогда он стал колотить в дверь кулаками, плечом, ногами, пока совсем не выбился из сил. И хоть бы ледяная щепочка откололась от ледяного дуба. И мальчик тихо вернулся обратно, и почти тотчас же в зал вошел Прадедушка Мороз. И после ледяного обеда до поздней ночи мальчик вертел перед ледяным огнем несчастных замерзших птиц, белок и зайцев. Так и пошли дни за днями. И все эти дни Старший думал, и думал, и думал только об одном: чем бы разбить ему ледяную дубовую дверь. Он обыскал всю кладовую. Он ворочал мешки с замороженной капустой, с замороженным зерном, с замороженными орехами, надеясь найти топор! И он нашел его, наконец, но и топор отскакивал от ледяного дуба, как от камня.
